Dead Girl’s Poem (гет)

Там, снаружи, сгущались сумерки. Садилось медленно солнце, заливая облака и лес на горизонте пламенем заката. Всё смолкало, и Хогвартс погружался в тишину.

Но Северус Снейп не видел этого: он удалился в свои подземелья ещё до окончания обеда, чтобы избавить себя от человеческого общества хотя бы до утра. Он ненавидел людей, но порой завидовал тому, какими радостными они могут быть. Он ненавидел гриффиндорцев за то, что они улыбались так часто. Снейп не выносил человеческой улыбки – ему становилось тяжело на сердце. Он был лишён этого и пытался заставить себя думать, что это прекрасно. Но зависть сжигала, и в итоге привела его в это мрачное подземелье, в этот сырой кабинет, в котором воняло плесенью. Это только на первый взгляд замшелые стены казались красивыми, а при ближайшем рассмотрении на них можно было обнаружить всяких тварей, вплоть до больших зеленоватых слизняков и улиток. Северус чувствовал себя в этом месте прогнившим до самой сердцевины. И яд, которым он, бывало, плевался в молодости уже давно, казалось, превратился в гной.

Снейп склонился над ветхой книгой, сальные волосы закрывали его лицо, и из-за их завесы торчал только самый кончик орлиного носа. Тонкие губы профессора кривила лёгкая усмешка, которая заменяла ему улыбку: ему наконец-то удалось найти рецепт, который он искал уже неделю. Сейчас у него было время на собственный разработки, так как он месяц назад отказался быть шпионом и ушёл из ордена Феникса. Всё, что происходило сейчас в мире, больше не касалось его напрямую. Северусу казалось, что уже ничего его не потревожит, когда он услышал стук в дверь…

«Войдите!» — машинально произнёс Снейп, ожидая, что сейчас войдёт кто-либо из профессоров или же директор: главный зельевар Хогвартса не позволял слизеринцам нарушать свой покой. Но каково же было его удивление, когда в дверном проёме показалось лицо Гермионы Грейнджер, его самой нелюбимой ученицы. Да, именно к Грейнджер, а не к Поттеру он испытывал наибольшую несимпатию, потому что Поттера можно было унизить, заткнуть ему рот, довести до такого состояния, что он сможет говорить только «да, сэр» и «нет, сэр», боясь сказать лишнее. Но заставить опуститься руку Гермионы Грейнджер Снейп не мог, да и придраться в её ответах было не к чему. Но тяжелее всего Северусу было признавать, что он зауважал гриффиндорскую всезнайку. И за то, что она вызвала в нём такое чувство, он её терпеть не мог.

«Профессор, можно с вами поговорить?» — робко спросила Гермиона, и по её лицу можно было понять, что она готова в случае опасности убежать от Снейпа со всех ног. «Проходите, мисс Грейнджер, надеюсь, вы будете раздражать меня своим обществом недолго» — ответил Северус. Девушка прошла в комнату и огляделась в поисках стула. «Груз ваших знаний, мисс Грейнджер, столь тяжёл, что вы не можете удержать его стоя?» — с мерзкой улыбкой произнёс профессор. Гермиона встала у профессорского стола и начала говорить, голос её дрожал:

«Профессор Снейп, думаю, вы знаете о проведении конкурса на место научного сотрудника в экспедиции в Румынию. Мне очень важна победа в этом конкурсе, и ради этого я готова пожертвовать всем. Но не меньшим желанием победить обладает мистер Малфой, он угрожал мне. Но это лишь ещё больше раззадорило меня, и теперь я намерена победить во что бы то ни стало. Для этого мне необходимы безукоризненные знания, особенно по части зелий. В общем, профессор, я хотела бы попросить вас давать мне частные уроки…»

Северус Снейп подозрительно покосился на Грейнджер и ответил: «Я не даю частных уроков, и если вы так горите желанием участвовать в конкурсе, то мне следует напомнить вам о том что, во-первых, я не единственный зельевар на свете, и, во-вторых, с Малфоем не стоит связываться». Он вновь склонился над книгой, всем своим видом показывая, что его разговор с Гермионой окончен. Но она не сдавалась: «Сэр, но вы – лучший профессор зельеварения во всей Англии! В знаниях, полученных от вас, я смогу быть уверенна! Пожалуйста, профессор!» Казалось, Грейнджер будет продолжать бесконечно, и Снейп точно знал, что не выдержит, если она начнёт плакать. А попасть в Азкабан за избиение ученицы он не хотел. «Я поговорю с Директором, мисс Грейнджер, по поводу частных уроков. А теперь убирайтесь! Живо!» — гневно сказал он, и через секунду никакой Гермионы Грейнджер в комнате не было.

На кабинет опустилась блаженная тишина, только крысы шуршали старыми бумагами в углу комнаты. Профессор Северус Снейп спал…

* * *

Гермиона сползла по стене на холодный каменный пол и вздохнула с облегчением. Полдела сделано, а уж Дамблдор Снейпу мозги вправит…во всяком случае, она на это надеялась. Где-то мерно капала вода, и этот звук напоминал Гермионе тиканье секундной стрелки часов. В остальном же звуков в подземелье не было совсем, разве что такие тихие, которые человеческой ухо расслышать не могло, например то, как похрапывает в своей паутине паучок, или как мышь глубоко в своей норе грызёт зачерствелый кусочек сыра, который ещё в конце прошлого учебного года выпал из бутерброда проходившего мимо слизеринца.

Послышались шаги: кто-то торопливо шаркал по направлению к кабинету профессора зелий, но Гермиона не обратила на это внимания, увлечённая мечтами о том, как Дамблдор будет вправлять ненавистному Снейпу мозги. Из-за угла вышел Драко Малфой собственной персоной и, увидев сидящую на полу и в блаженстве прикрывшую глаза Грейнджер, остановился. Его белёсые брови моментально взлетели вверх, а вытянутое узкое лицо приобрело крайне удивлённое выражение. Да, не каждый день встретишь в подземельях гриффиндорку, тем более грязнокровку, а уж Всезнайка Грейнджер и подавно была здесь настоящей редкостью. Во всяком случае, Драко видел её здесь в первый раз. В связи с тем, что подобный случай мог больше никогда не представиться, Малфой решил не упускать его и не проходить мимо.

Он нашарил в кармане мантии свою палочку и медленно подошёл к Гермионе, которая по-прежнему не замечала его присутствия. Драко подошёл к девушке вплотную и постарался как можно эффектней облокотиться на стену, затем он пригладил волосы, поправил воротник рубашки, и медленно, растягивая слова, произнёс: «Чего ты забыла в моих подземельях, Грейнджер?!»

Гермиона вскочила с пола с такой скоростью, что Драко, не будь он Малфоем, присвистнул бы от удивления. Грейнджер торопливо отряхнулась и ответила: «Покажи мне бумаги, подтверждающие твоё право собственности на эти подземелья и ты меня никогда больше здесь не увидишь, а пока, будь добр, отвали!»

— Грейнджер, ты думаешь, со мной можно говорить вот так абсолютно безнаказанно?!

— Да, я так думаю!

— Зря думаешь! – зашипел Драко, резко подавшись вперёд, и Гермиона почувствовала, как в её горло упёрлась палочка.

— Убери её, Малфой, иначе мне придётся достать свою

— Доставай, если успеешь. Авада… — и губы Драко исказила нездоровая усмешка

— Ты не посмеешь!

— Ты так думаешь, Грейнджер?! Мне ничего не стоит убить грязнокровку, и, будь уверена, никто ничего мне за это не сделает! Кеда… — он продолжил произносить заклинание

Серые глаза Драко горели безумием, хищническая усмешка исказила его лицо до неузнаваемости, рука, которой он прижимал к горлу Гермионы палочку, дрожала. Он походил на сумасшедшего, который сорвал с себя смирительную рубашку и теперь был опасен. И Гермиона поняла, что он собирается произнести заклятие полностью. Возможно, оно и не убьёт её, но сам факт того, что оно будет произнесено…недолго думая, девушка со всей силы пнула Драко, чтобы не дать ему договорить, но было уже поздно, и губительный зелёный луч сорвался с кончика палочки в тот момент, когда Малфой попытался схватиться за ногу. Заклятие попало в каменный пол и, так и не найдя жертвы, исчезло.

Ещё через секунду в подземельях завыло что-то похожее на маггловскую сирену.