Зов Крови (гет)

Твоя жизнь, твоя смерть —

как и у всех мертвых.

Клайв Баркер, «Книга Крови VI. На улице Иерусалима»

(перевод Н. Волковой)

С той стороны комнаты раздались шаги, потом — отпирающее заклинание. Дверь, тихо скрипнув, открылась.

Гермиона напряглась.

Входной проем становился все шире, но никто не заходил. Из темноты коридора донесся глухой рык. Девушка задрожала. Она осторожно подалась вперед, опираясь рукой на пол, в безумной попытке заглянуть за дверь: пространство съедала тьма, и видно ничего не было. Однако животное было слышно — его поступь, гулкую и тяжелую, его рычание. Голодное и злое.

Кто привел тварь сюда? Что за шутки?!

Сердце начало ускорять свой темп, кровь пульсировала в жилах, отдаваясь эхом в висках. Гриффиндорка потихоньку, плавными движениями, начала подниматься с деревянного пола, стараясь не производить шума. Кажется, она даже перестала дышать — легкие обжигало. Пленница надеялась подкрасться к двери и закрыть ее, захлопнуть, прежде чем животное доберется до нее. Оно ведь пришло за ней, да? Вариантов не было.

Как только ее руки коснулись стены, в которой был сделан дверной проем, из коридора в комнату проскользила материя — тюк ткани, меняющий свои очертания с каждой секундой. И в следующее мгновенье материал, свет, тень — все потеряло свою двусмысленность и обрело четкий абрис зверя.

Тигр, белый, серебристый, не был красивым, каким кажется, находясь в клетке, за решеткой. Он был огромным, смертельно опасным и голодным.

Гермиона, вжимавшаяся в стену, спиной заскользила по ней вниз, на корточки, и потянулась к двери, которая теперь была настежь распахнута. План изменился — нужно было выскользнуть из комнаты, захлопнув за собой дверь. Запереть тигра в этой гребаной комнате без окон. Выбраться в коридор. Выб-рать-ся.

Она никак не ожидала, что дверь окажется такой тяжелой. Или у нее просто не было сил? Неужели ни одного скрытого ресурса? Она должна, должна толкнуть эту чертову дверь!

Та скрипнула под напором девушки. Не мешкая, пленница дернулась от стены, вставая с корточек и таща дверь за собой. Два шага — и она уже стоит спиной к комнате, а перед глазами непроглядная тьма коридора.

В следующее мгновенье на ее оголенную от съехавшего полотенца спину плеснуло жаркое дыхание. Гермиона закричала, когда тигр вогнал когти обеих лап в ее тело и потянул добычу к горячей пасти, валя девушку на пол массой своей туши.

Даже после этого гриффиндорка не сдалась.

Она яростно пинала зверя, выдирала огромные клочки шерсти из его шкуры, она обрушила шквал ударов на его морду. Но все было напрасно — перед мощью зверя любое сопротивление было бесполезно; девушка отчаянно старалась, но ни на секунду не остановила зверя. Одним небрежным ударом лапы он разорвал ее тело, вспоров живот.

И все ощущения для Гермионы утратили реальность — агония нервных окончаний происходила где-то вне ее. И из ран текла не кровь, а свет. Тот самый давящий, угнетающий свет.

* * *

Пленница открыла глаза.

Она лежала на кровати, завернутая в серое полотенце. Взгляд упирался в потолок, что был когда-то белым, а сейчас скорее просто пыльным.

Девушка рывком села, отчего голова закружилась, а ее замутило. Гермиона зажмурилась, стараясь прогнать неприятные ощущения в себе. Когда она снова подняла веки, то увидела свою комнату — стены с непонятными полосатыми обоями, стул в противоположной части ее темницы. Поднос у кровати. Стакан пуст, ложка так и была оставлена в тарелке с кашей, которая уже совсем остыла.

В коридоре послышались шаги.

Гермиона внутренне подобралась, глаза испуганно следили за дверью.

То, что было сейчас, — просто сон?

Или что это? Что?!

Шаги приближались. Немного погодя щелкнул магический замок, и дверь открылась, впуская Вольдеморта.

Это было странно. Это было дико. Это было неправильно.

Но пленница расслабилась.

Она умиротворяющее выдохнула — ее тело словно скинуло с себя многотонный груз.

Между тем волшебник, кажется, не заметил того, что происходило с девушкой на кровати. Он обратно запер заклинанием дверь и направился к единственному в комнате стулу. И только сев таки на него, Темный Лорд впился взглядом в свою пленницу.

— Готова?

Его холодный, бездушный голос пронизывал насквозь и останавливал сердце. Гермиона не могла отвести глаз — Вольдеморт будто держал ее в подчинении, заставляя смотреть. Заставляя страдать.

И все же, практически конвульсивно выдохнув, девушка моргнула. Зрительный контакт прервался. Оцепенение спало.

— К чему? — ее собственный тихий голос показался ей таким призрачным, таким нереальным.

Но волшебник и не думал отвечать на вопрос гриффиндорки. Он откинулся назад, заводя локоть на спинку стула и закидывая ногу на ногу. Темные волосы упали на лоб, еще больше оттеняя бедность кожи, синие глаза блеснули под ледяной коркой равнодушия и презрения. Ведь он победитель. Он хозяин. Он властелин.

А она — его жертва.

Вольдеморт посмотрел по сторонам, словно осматривая комнату, как в первый раз. Даже поднял глаза на потолок.

— Повешу тебе часы, чтобы ты знала, когда нужно быть готовой, грязнокровка.

Грязнокровка.

Его «грязнокровка» убивало. Гермиона чувствовала себя грязью, мерзостью. Грязнокровкой.

— Я… я… Меня убьют?

Волшебник снова посмотрел на нее, встретившись с испуганными карими глазами девушки. Но, как и прежде, ни один мускул не дрогнул на его лице — такой же цепкий, внимательный и полный отчуждения взгляд. Больше ничего. И это пугало еще сильнее.

— Хо… хочу знать… Когда… — продолжала лепетать она.

Гермиона ненавидела себя в этот момент. Наверное, даже сильнее, чем ненавидела Вольдеморта и его приспешников. Сильнее, чем ненавидела Малфоя за то, что он сделал с ней. Сильнее, чем ненавидела свою гребаную жизнь, оставленную ей, как насмешку. Это унижение, издевательство, а не жизнь!

И она снова была готова умереть…

— Тебя не убьют, — равнодушно ответил Лорд. — Но я бы не радовался этому, грязнокровка.

«Радо… Что?! Да он… Да… я…» — даже мысли не подчинялись ей.

И опять «грязнокровка». Она никогда не обращала внимание на оскорбления младшего Малфоя, но не может оставаться равнодушной к словам этого поганого ублюдка.

Девушка напряглась, чувствуя, как злость растекается по ее телу приятным теплом. Дыхание стало учащенным, рваным — ярость захлестывала ее.

— Я хочу увидеть их могилы.

Она шипела, а не говорила. Если бы только у нее было достаточно сил, Гермиона бы накинулась на него, разодрала бы ему глотку своими же ногтями. Впилась бы зубами…

Ее передернуло.

Тигр?

Мерлин, да что происходит, в конце концов?!

— Я же обещал, грязнокровка, — быстро и отрывисто заговорил Вольдеморт, поднимаясь со стула. — Значит, увидишь. Когда дойти сможешь!

От него веяло угрозой, опасностью — но сейчас страх не имел власти над девушкой. Уже не так, как раньше.

Мужчина стоял на другом конце комнаты, но словно нависал над ней. Он был далеко, но Гермиона чувствовала на своей коже его дыхание.

И она сдалась. Уже в который раз.

Страх липкой волной захлестнул ее, топя в безысходности.

Девушка сжалась. Ее плечи поникли, взгляд уперся в пол, руки безвольно опустились на кровать.

— В семь. Благодари свою ДРАГОЦЕННУЮ грязную кровь.

Темный Лорд спокойно направился к двери, будто ничего не было. Он вышел, снова заперев ее на заклинание. Боялся, что убежит, или что?

Через мгновенье в комнате раздался хлопок — появился Донки. Сотворив часы, прямо напротив кровати, эльф тут же исчез. Как и поднос с недоеденной кашей.

Было без пяти семь.

Пленница откинулась назад, закрывая глаза. Чувство безысходности не отпускало: она плескалась в страхе на гране истерики.

А тигр?

В душе росла паника. Может, это безумие? Иллюзия ее искалеченного сознания. Или ее разум здесь вовсе не причем?