Преступники (гет)

К Литтл-Уингингу мы подъехали на рассвете. Здесь было значительно суше и теплее, чем в Лондоне. Хиддинг выискала неприметное место на окраине, возле небольшого парка и пристроила машину. Место, куда мы прибыли, Саре явно не нравилось. Она оглядывалась по сторонам и хмурила брови.

— Мы как попугаи в стае воробьев, — проговорила она тихо, вцепившись обеими руками в руль. — В таких местах все друг друга знают. И готова голову дать на отсечение: здесь полно болтливых кумушек, которые разнесут новость по городу со скоростью телеграфа.

— Да ладно, здесь, по-твоему, не бывает приезжих? — Бывает, но каждый приезжий — событие. Чем еще заниматься скучающим неработающим бабенкам? Только сплетничать.

— Не думаю, что кого-нибудь интересуют двое бродяг...

— Здесь нет бродяг, Блэк, — у Сары в голосе появились истерические нотки, — это респектабельный буржуазный район.

— Ну, ты выглядишь вполне респектабельно, если тебя помыть и постирать.

Мне подумалось, что еще несколько дней в обществе Сары и мне будет недоставать этих постоянных сердитых убивающих взглядов, которыми она одаривала меня чуть ли не каждый час. Впрочем, я сам ее провоцировал.

Хиддинг меж тем приняла решение.

— Ладно, пошли. Пока еще рано, сейчас уикэнд. Может, удастся проскользнуть относительно незамеченными.

Тисовая аллея, на которой находился нужный мне дом, была едва ли не главной улицей. Она состояла из одинаковых благообразных домиков с образцово-показательными заборчиками, газонами и прочими атрибутами маггловской «респектабельности». Я понял, о чем говорила Сара. Если бы мы шли в сопровождении оркестра и дюжины клоунов, и то не привлекли бы большего внимания. Я возблагодарил себя за свою способность к анимагии. На наше счастье, улицы были пока пустынны.

Это, однако, продолжалось не долго. Дверь одного из домов осторожно отворилась, оттуда сначала, как горох, высыпала толпа кошек, а вслед за ними выскользнула старуха в голубой косынке и заковыляла к нам. Я почувствовал, как напряглась сарина рука на моем загривке. Но Хиддинг голыми руками не возьмешь. Лучший способ защиты — нападение?

— Ох! Доброе утро, мадам, — даже не передать, какой это был голос: за ним скрывалась целая история, — какое счастье, что я вас встретила.

Старуха немного опешила от ее напора, но признаков паники не обнаруживала. А Сара продолжала тараторить, для убедительности размахивая руками.

— Моя машина сломалась, мне пришлось всю ночь идти по шоссе. Это просто кошмар! Если б не мой Чертик, — она погладила меня с какой-то необычайной нежностью, — страшно представить, что бы со мной случилось! Вы случайно не знаете, здесь нет мастера, который бы мог приехать и починить машину.

Старуха, до того с подозрением глядевшая на Сару, которая всем своим видом являла зрелище жертвы катастрофы, сразу расслабилась и подобрела. Разумеется, ведь от нее требовалось только сказать «да» или «нет».

— Ах! Деточка, я не знаю. У меня ведь нет машины.

— О! — горе на лице Хиддинг стало почти вселенским. — И все равно, спасибо.

Она уже было собралась идти дальше...

— Но, может, вы позвоните в аварийную службу, которая в городе. У меня есть телефон.

Сара рассыпалась в благодарностях и побрела за старухой к ней в дом. Я остался сидеть на улице. Стали появляться первые прохожие. Мимо меня пробежала девушка в шортах и майке, потом проехал почтальон на велосипеде... Сара появилась минут через двадцать в сопровождении старухи, которую беспрестанно благодарила. Мне даже показалось, что Хиддинг переигрывает в своей сахарной любезности.

Когда мы свернули за угол, умильно воркующая дамочка опять превратилась в знакомую мне ехидную девицу.

— Милейшая миссис Фигг просто кладезь местных сплетен. Твой мальчик живет в соседнем с ней доме, это мы, правда, знаем и без нее. У старухи он, кстати, частенько бывает. Тетушка племянника не жалует, а потому регулярно сплавляет к соседке, чтоб не мешался. Да вот только он уже неделю к ней не заходит. Оно и понятно. У соседей — гости. Какая-то родственница. Миссис Фигг она не нравится, потому что у той «мерзкая псина», а у нее самой кошки. Черт! До сих пор чувствую этот запах...

Сара еще что-то говорила, но я не слышал. Я в очередной (который уже?) раз начал впадать в отчаяние.

Итак, Гарри тоже под надзором. Я никогда не видел Арабеллу Фигг, но знал о ней очень хорошо от Грюма и от самого Дамблдора. Она была членом Ордена. Значит, профессор велел ей присматривать за Гарри: не случайно же старуха-сквиб здесь поселилась. Мои надежды рушились на глазах. Неужели меня поджидают и тут? Проклятье. А что если они все, и эта старушенция в частности, уже знают о том, что я анимаг? Что ж, тогда у меня есть время убраться, потому что, как только сведения дойдут до...

Стоп! Не паникуй, Сириус. Как сквиб сможет оповестить? Только совой. Ага. Тогда у тебя в запасе часов шесть, а может, и больше. И потом Сара, похоже, не вызвала у Арабеллы Фигг ни малейшего подозрения, а я ведь её пес. Тогда не все еще потеряно. Дождаться, пока Гарри выйдет из дома. Куда то же он ходит, в конце концов! А там... там разберемся.

Чтобы не маячить на виду у просыпающегося городка, мы с Сарой решили вернуться к месту, где оставили нашу машину. Оно было достаточно безлюдным, а кроме того рядом был парк, где на какое-то время можно укрыться от любопытных глаз. Однако, тут нас ждал неприятный сюрприз.

Мы уже были почти на месте, когда я вновь почувствовал руку Сары на своей холке. Сильные пальцы впились в шерсть, причиняя боль.

— Тихо! Не двигайся.

Сара вытянула шею и осторожно взглянула поверх кустов, которые скрывали от нас улицу. Я припал к земле и сквозь ветки рассмотрел ноги в ботинках и темные брюки. Возле машины кто-то стоял. И этот кто-то чрезвычайно беспокоил Сару. Я понял это по тому, как она судорожно вдохнула, а затем чуть слышно простонала «О! Нет!».

За кустами что-то зажужжало, захрипело, а затем раздался низкий рокочущий бас:

— Пенни, это Гамильтон. Ответь.

В ответ раздалось шипение и неразборчивое бульканье. Я вспомнил, что так вело себя устройство, которой полисмены использовали для переговоров — рация, кажется.

— Да-да, я на Пиль-роуд... Тут кто-то тачку бросил. Проверь по базе...

Он назвал какие-то цифры. Сара начала медленно отступать назад, я тоже попятился. Надо было смываться, но низкий голос вдруг раздался совсем рядом.

— Остановитесь.

Полицейский вышел из-за кустов и шагнул к нам. Я зубами потянул Сару за штанину, но она стояла как вкопанная. Черт! Девочка, ты опять собираешься играть спектакль? Почему-то я был уверен, что этого мужика так просто провести ей не удастся. Очень уж цепкий и проницательный был у него взгляд. Он вообще не походил на недотепу.

— Это ваша машина?

— Машина? — Сара сделала недоумевающее лицо и затем опять затараторила, слово в слово повторив историю, которую полчаса назад придумала для миссис Фигг.Да только на этот раз перед ней была не доверчивая старушка.

Полицейский был крупным, даже немного грузным мужчиной лет шестидесяти, его широкое, в общем-то, добродушное лицо выражало сейчас настороженность и недоверие. Он слегка нахмурился, пока Сара, все еще в роли растерянной дамочки, излагала ему свои мнимые злоключения, а потом произнес:

— Позвольте ваши права мисс...

— Миссис, — поспешно поправила Сара и вытащила из кармана небольшую карточку. «Подарок от Бобби», — догадался я.

— Ваш пес без поводка, миссис Солано? — заметил полисмен, внимательно разглядывая фальшивые права и то и дело бросая подозрительные взгляды на Хиддинг.

— О! Он очень послушный, — заворковала Сара, поглаживая меня по голове.

— И, тем не менее, существуют правила, — медленно проговорил он, взявшись за рацию.

— Что-то не так, офицер? — в голосе Хиддинг было легкое недоумение. Да уж, актриса она отменная. Но что же ручки у тебя так дрожат, дорогуша?

Когда мужик отдал Саре карточку, я почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение.

— Пенни, снова Гамильтон. Так что там с тачкой... — говоря это, он жестом остановил Хиддинг, которая уже развернулась, намереваясь уйти. Черт, что еще? В рации что-то прохрюкало, а мужик нахмурился.

— Не зарегистрирован? Ты уверена? — рация отозвалась согласием. — Пенни, проверь еще. Кэтрин Солано, — дальше последовал ряд цифр. Интересно, у всех полицейских такая отличная память?

— Но... офицер? Я не понимаю... — залепетала Сара жалобным голосом.

Я поглядел на полицейского и вдруг отчетливо понял, что нам крышка. Твой спектакль закончился полным провалом, Хиддинг. И в подтверждение своей догадки я услышал спокойный голос полицейского:

— Но-но, без фокусов, девочка.

Сара дернулась в сторону, но мужик отреагировал мгновенно, чего трудно было ожидать от человека такой комплекции и возраста. Он схватил Хиддинг за руку выше локтя, Сара извернулась, выкручиваясь из хватки. Я бросился ему под ноги, но он каким-то чудом устоял.

— Стойте, Сара. Не делайте глупостей!

Этот окрик подействовал на Хиддинг, как заклятие оцепенения. Она перестала вырываться, опустила руки и подняла лицо на полицейского. Я, не зная, как поступить, стоял рядом с ней и видел, как на миг на лице Сары появилось выражение отчаяния. Хиддинг взглянула мне прямо в глаза и еле заметно покачала головой. Черт, неужели всё? Как глупо!

Полицейский тем временем достал наручники и защелкнул их у Сары на запястьях. На его лице не было удовлетворения и торжества. Оно было усталым и мрачным. Он провел рукой по глазам и тихо произнес:

— Господи, никогда бы не подумал, что буду арестовывать тебя. Что же ты натворила, детка?

— Вы сдадите меня им, мистер Гамильтон?

Я переводил взгляд со старика на Сару и не понимал ничего. Знакомы? Вот это номер! Неудивительно, что он узнал ее. Зачем тогда весь этот спектакль с документами?

— Ты же понимаешь, Сара, что я обязан это сделать.

Плечи Хиддинг опустились, она вздохнула, а потом подняла голову и спокойно посмотрела на старика.

— Я никого не убивала.

— Ты сбежала из-под стражи. Этого достаточно. Господи, малышка! Роджера хватит удар, когда он узнает, что его дочь...

— Не хватит, — ледяным голосом отрезала Сара, — он умер три года назад. Сердце.

— Прости, не знал.

В этот момент ожила рация. Я ждал, что старик вызовет кого-нибудь. Но он, к моему и сариному изумлению, этого не сделал. Поблагодарил невидимую собеседницу и отключился. Кстати, документы оказались настоящими: это я с трудом, но все же сумел разобрать из бормотания. Вот уж точно нелепое устройство, как они только понимают друг друга?

Впрочем, задумываться об этом было недосуг. Гораздо больше меня сейчас волновала судьба Хиддинг. Я вдруг осознал, что молюсь про себя, чтобы она смогла выкрутиться. Мысль, что Сару упекут под арест, казалась мне невыносимой. Вот она, «преступная солидарность»!

Я сел рядом с Хиддинг, ткнулся носом в ее скованную наручниками руку. Она слабо улыбнулась, а потом с надеждой подняла глаза на старика.

— Мистер Гамильтон, выслушайте меня, прошу вас.

Он тяжело вздохнул.

— Ты ввязалась в какую-то крупную игру, девочка? — Сара кивнула. — Ты вся в отца! Ему тоже не жилось спокойно на этом свете. Пойдем, здесь мы, как на сцене...

Он зашагал вдоль кустов, свернул на какую-то неприметную аллею, а потом присел на скамейку в тени большого дерева. Сара опустилась рядом, я тоже подошел и положил ей голову на колени. Хиддинг рассеянно погладила меня и заговорила. Старик слушал ее, глядя прямо перед собой, и то и дело качал головой. Голос Хиддинг был спокойным, рассказ — сухим. Только факты, ничего лишнего. Собственно, все это я уже в общих чертах знал, поэтому слушал в пол-уха и внимательно наблюдал за реакцией полицейского. Ему явно не нравилось, то, что он услышал, но мне все же показалось, что он поверил Саре. Его слова подтвердили мою догадку.

— Сара, ты же опытный коп. Как ты могла думать, что они не доберутся до тебя? Удивительно, что ты вообще еще жива!

— Я живучая, — угрюмо буркнула она, получив в ответ сердитый взгляд старика. — Так вы меня отпустите?

Он внимательно посмотрел на Хиддинг, побарабанил пальцами по колену, а потом достал ключ и расстегнул наручники.

— Спасибо.

— Я делаю это только ради памяти Роджера. Однажды он вытащил меня с того света, такое не забывается. Но... Сара, заклинаю тебя, сдайся. Пусть проведут расследование. Уверен, можно найти доказательства твоей невиновности. А если будешь бегать...

Хиддинг упрямо покачала головой.

— Расследования не будет. Я поняла это по первому же допросу. Там все схвачено. Меня выставят помешанной истеричкой, а дело, которое я вела два года, похоронят в архиве.

Старик тяжело вздохнул.

— Ты для этого приехала в Литтл-Уингинг?

— Нет.

— Тогда зачем?

Она таинственно улыбнулась, глядя на старика. Я напрягся. Мне не хотелось бы привлекать внимание к моему делу. Достаточно с меня одного наблюдателя, не хватало еще внимания маггловского полицейского.

— Машина сломалась.

— Та, у которой липовые номера? — холодно спросил старик. — Играешь с огнем, девочка.

— Не понимаю, о чем вы.

Он скептически оглядел ее и коротко кивнул.

— Иди. Но, надеюсь, к вечеру тебя здесь не будет. У Кэтрин Солано документы в порядке, но, боюсь, пристальное внимание не пойдет ей на пользу. А в нашем захолустье столичной гостьей заинтересуются скоро. Уверен, что не я один окажусь таким... бдительным. У нас не любят чужаков, особенно тех, кто приехал сюда с непонятной целью.

Он встал. Поднялась и Сара. Гамильтон еще раз оглядел ее, а потом бросил взгляд на меня.

— Хороший у тебя пес. Совсем как человек смотрит.

— С тех пор, как я сбежала, он мой единственный друг, — был ответ. Взаимно, Сара!

До вечера мы шарахались по каким-то кустам и задворкам. Сара нервничала, но не торопила меня. Я был ей за это благодарен. Только в сумерках мы рискнули показаться на Тисовой улице. Тут я оценил всю прелесть респектабельного района: на улице не было ни души. Это тебе не Лондон, где цветет ночная жизнь. В Литтл-Уингинге местная публика предпочитала вечера проводить дома.

В доме номер четыре горел свет. Я уже собирался подкрасться ближе и заглянуть в окно. В этот момент Хиддинг вдруг схватила меня за лапу.

— Стой!

Я повернул к ней голову. Сара глядела в сторону дома и хмурилась. До нас донесся легкий стук и звон, какой бывает, когда кто-то слишком резко отрывает окно, а затем...

— Матерь Божья! Что это?

Из окна выплывало нечто, напоминавшее воздушный шар. Близорукое собачье зрение не давало мне рассмотреть подробностей, но я мог с определенностью сказать, что шар был живым. О Боже! Это был не просто шар. Это был человек, раздувшийся до такой степени, что напоминал огромную надувную игрушку. И эта игрушка издавала какой-то чудовищный испуганный вой напополам с хрюканьем. А из раскрытого окна этим звукам вторил истерический женский визг, ругань и собачий лай. Готов поспорить на что угодно, это мой крестник веселится! Но, ради всего святого, зачем? Неужели он не знает про запрет?

Темные глаза Хиддинг увеличились в размерах настолько, что казалось, заняли пол-лица. Она нервно сглотнула, а потом посмотрела на меня с таким непередаваемым выражением, что захотелось смеяться. Я тихо зарычал и лизнул ее в лицо: ну как еще привести ее в чувство? Она отшатнулась и шлепнула меня по носу. Ну, слава богу, очухалась!

Минут через пять в доме хлопнула входная дверь, из которой выскочил лохматый мальчишка, волоча за собой сундук. Я готов был уже сорваться с места, но Хиддинг меня остановила.

— Погоди, не пугай его, — шепнула она тихо.

Гарри — то, что это он, догадаться было нетрудно — направился в противоположную от нас сторону. Шагал, глядя себе под ноги, по его походке и нервным движениям, я понял, что парень либо очень зол, либо очень расстроен. А может быть, и то, и другое. Нас он не заметил и мы, прячась в тени домов и живых изгородей, последовали за ним. Спустя десять минут Гарри остановился, растерянно огляделся и присел на ограду. Не знаешь, куда дальше, малыш? Ну что ж, самое время поговорить.

* * *

Что я могу сказать: Джеймс мог бы гордиться сыном. Реакция у мальчика отличная. Едва я появляюсь в поле его зрения, он вскакивает и вскидывает волшебную палочку. Правда, тут же ее опускает. Боишься? Ты ведь уже набедокурил, что ж теперь останавливаться?

— Здравствуй, Гарри! — голос у меня хриплый от сдерживаемого волнения. Вот он, момент истины, Сириус!

— Откуда вы меня знаете? Кто вы такой? — рука с палочкой дергается и снова поднимется в моем направлении.

— Не надо, Гарри. Я безоружен.

— Кто вы?

— Я Сириус Блэк, друг твоего отца, — говорю и внутренне сжимаюсь. Что же дальше? Жду вспышки ненависти, потока обвинений. Я готов к этому, готов... Ох, неубедительно, Сириус.

— Вы... лжете!

А вот к этому я не готов. То есть как? Он не верит, что я это я? Значит, он ничего не знает? Что за ерунда!

— Не лгу. Я действительно был другом Джеймса, мы учились вместе. Я даже жил у него... какое-то время.

Гарри нервно смеется, стараясь не показывать страх. Это так похоже на Джеймса. Он вообще очень сильно, просто до жути, смахивает на Поттера, каким я его помню. Сириус, ты идиот. Конечно, он похож на Джеймса, он же его сын. Черт, что за галиматью я думаю?

— Тогда почему вас показывают в маггловских новостях, если вы волшебник?

Я немного задумался над ответом. Черт, в двух словах ведь не скажешь.

— Потому что он и вправду опасный преступник.

Сара стоит за спиной у Гарри — как только она умудрилась обойти его незаметно — руки в карманах. Улыбается одними губами. Змея, да и только! И как это понимать, подруга?

Взгляд Гарри мечется от меня к Саре и обратно. Паника? Ну, разумеется. Ему ведь всего тринадцать. А тут двое взрослых, да еще и «опасный преступник».

— Все волшебники опасны для магглов, — Сара подмигивает, выделяя последнее слово. — Разве твои родственники с этим не согласны, Гарри? Особенно сегодня...

— Вы... из министерства? — вот теперь точно паника. Даже в голосе. Похоже, малыш прекрасно осведомлен о запретах на колдовство. И о наказании тоже.

— Из министерства? — бровь приподнимается, в голосе легкая насмешка. Мол, я опасна, можешь не сомневаться. Сара, зачем? Не ты ли просила не пугать его?

— Гарри, не бойся. Мы тебя не выдадим. Мы хотим помочь тебе.

— Помочь? Но я даже не знаю, кто вы.

— Но я же сказал тебе. Я — Сириус Блэк, а это... моя знакомая. Она...

— Маггла, — Сара произносит это со смехом. — Видишь, Гарри, тебе ничто не угрожает. Сириус безоружен, а я не имею обыкновения палить в сбежавших из дома мальчишек.

Она разводит руками, а я, воспользовавшись тем, что внимание мальчика сейчас полностью переключилось на Хиддинг, подхожу ближе.

— Стойте на месте! — снова палочка.

— И что дальше, Гарри? Оглушающее? Парализующее? Сова из Министерства прилетит быстро! — в моем голосе нет угрозы, только усталость. Я не знаю, что делать.

— А мне уже все равно, — отчаяние, осознание вины. — Хуже не будет.

— Э-э-э не хочу показаться навязчивой, но... — Сара говорит весело, будто мы все втроем сидим на лавочке и пьем пиво, — хочу напомнить: ты целишься в безоружного, мальчик. И хуже — будет! Сомневаюсь, что понятие «правопорядок» отличается у волшебников и магглов столь радикально.

— Что вам нужно?

Ну, слава богу. Наш разговор сдвинулся с места.

— Просто поговорить. И еще мне нужна твоя помощь, Гарри. Я не причиню тебе вреда, что бы тебе там про меня не наговорили. Прошу, поверь мне!

Мерлин ведает, сколько сил я вложил в эти слова. И сколько надежд возлагал на ответ. Гарри молча смотрит на меня, потом делает шаг в мою сторону. Я боюсь поверить, закрываю глаза. Неужели?

— Скорее это мне теперь нужна помощь.

— Боишься, что тебя исключат?

Кивает, поднимает на меня глаза. Там чуть ли не слезы.

— Не стоит хоронить себя раньше времени...

— Но я даже не знаю, куда идти теперь.

А я знаю? Вот, Сириус, ты и попал! В растерянности гляжу на Сару. Она пожимает плечами. Прекрасно! Трое вне закона. Да мы теперь — банда!

— Хорошо, попробуем так: один... человек обещал мне помощь. Самое время воспользоваться любезным предложением.

Взгляд на небо: луна почти полная, но разве это помеха для чистокровного оборотня. Надеюсь, Волчек умеет себя контролировать.

— Сара, иди сюда. Хиддинг не двигается с места, упрямо хмурится.

— Блэк, ты что? Собрался пры...

— Да. И не возражай. На машине опасно. Тебе, кажется, это ясно дали понять. Забыла?