Рыжая (гет)

Дафна

Очевидно, я пропустила тот миг, когда мой дом перестал ассоциироваться у меня с чем-то светлым и надежным. Наверное, это произошло тогда, когда Астория и наши родители приняли метку. С тех пор величественный, полный света и тепла особняк Гринграсс превратился в темный дворец.

— Сестрица, главное — не бойся. Насколько я поняла, тебе собираются ставить метку только на Рождество, — мрачно сказала Астория, искоса наблюдая за мной. Мы вместе собирались к приёму «гостей». Это был первый раз, когда я должна была показаться на глаза Пожирателей смерти и самого Темного лорда вот в такой... официальной обстановке. И я жутко боялась, что что-то может меня выдать. Не представляю, как смогу просидеть с «гостями» целый вечер.

В дверь постучались.

— Войдите, — разрешила Астория, вертясь тем временем перед зеркалом и надевая сережку.

К нам зашел отец, надев на лицо добродушную улыбку, но мне и не потребовалась легилеменция, чтобы понять, насколько это лицемерно.

— Готовы? Дафна, ты должна понимать, что наделать глупостей будет просто непростительно, — сказал мне отец, будто я сама этого не понимаю.

— Знаете, а ещё не поздно все исправить, — стала вслух думать я, особенно ни к кому не обращаюсь. — Сбежать...

Поезд отправлялся. Тео куда-то пропал ещё на похоронах Дамблдора, мы с Рыжей не стали его искать, понимая, что сейчас ему нужно побыть одному.

Неспроста, подумала я, когда открыла дверь первого попавшегося купе и обнаружила там Золотую троицу в полном составе.

— Можно к вам?

— Да, конечно, — рассеянно сказала Гермиона. По их лицам я поняла, что сейчас они ни о чем не разговаривали, и мы их не прервали. — Вы нигде не видели Тео?

— Нет, с самых похорон, — хмуро ответила Джинни и села у окна, задумчиво в него уставившись. Поезд ещё не отошел, а окрестности Хогвартса, казалось, были совсем рядом с нами. — Как подумаю, что мы сюда можем и не вернуться... — добавила Рыжая. — Ну как можно закрыть Хогвартс?

— Глядишь, еще и не закроют, — попытался ободрить сестру Рон. — Дома не безопаснее, чем здесь, верно? Сейчас повсюду одно и то же. Я бы даже сказал, что в Хогвартсе лучше, в нем столько волшебников, способных его защитить. Ты как считаешь, Гарри?

— Я не вернусь в школу, даже если она откроется снова, — ответил Гарри.

Я изумленно посмотрела на него, не веря, что это не шутка:

— Но почему?

Гарри посмотрел мне в глаза, явно раздумывая, говорить или нет.

— Дамблдор оставил мне дело. И я должен его выполнить.

— Если ты скажешь мне, в чем оно заключается, то я смогу тебе помочь, — убедительно произнесла я. Рон кинул предупреждающий взгляд на друга.

— Гарри...

— Дафна может нам помочь, Рон, — решительно сказал Гарри. — Это связано с крестражами...

В течение десять минут он рассказал мне всё.

— И куда ты отправишься, если не в школу? — спросила Джинни, тоже внимательно слушая.

— Думаю вернуться в Годрикову Впадину, — негромко сказал Гарри. — Потом займусь поисками оставшихся крестражей...

— Гарри, я действительно могу тебе помочь, — поразмыслив, сказала я. — В библиотеке в моем доме чего только нет, там наверняка будет и книга о крестражах. Она может нам пригодиться, когда мы отправимся в поиски.

Рон выпучил глаза.

— Она сказала «мы»?! — воскликнул он. Рыжая попыталась испепелить взглядом своего брата.

— Конечно, мы пойдем с вами... — начала Рыжая, но тут встал Гарри:

— Я пойду один, и точка. Вы не понимаете всей опасности, и я не могу себе позволить рисковать вашими жизнями, — с горечью сказал Гарри. — Пойду, прогуляюсь...

Он вышел, и в дверях купе столкнулся с Тео. Ничего ему не сказав, Гарри свернул по коридору вагона.

Тео окинул нас взглядом и уже хотел вновь закрыть дверь купе, но тут вскочила Гермиона.

— Не уходи, пожалуйста...

Пощёчина от отца прервала мои воспоминания. Я ахнула и приложила ладонь к щеке.

— Прости, Дафна, но я надеюсь, это тебя отрезвит от подобных мыслей: «сбежать»... не говори глупостей...

Тьма и серость сгущалась над нашим особняком.

Рыжая

Наверное, я пропустила тот момент, когда перестала чувствовать себя дома кому-то нужной и полезной. "Нора" теперь казалась не бедным, но таким светлым и родным местом, а штаб-квартирой хаоса и смертей.

Сначала, до конца июля, мы жили в таком затишье, что совсем не выходили из дома. Кроме папы, он трансгрессировал на работу чуть ли не под Дезиллюминационным заклинанием. Нашу семейную почтовую сову (своей у меня не было) мне не давали, чтобы я не связалась со своими «погаными друзьями-слизеринцами». Родители в самом деле считали, что я переписываюсь с Пожирателями смерти.

Потом была операция «Семь Поттеров», в которую меня хоть и посвятили, но наотрез отказались меня брать. И я уверена, что в тысячу раз хуже безмолвно ожидать возвращение всей своей семьи и друзей, понимая, что ничем не можешь им помочь, и гадая, живы они или нет, чем быть в самом пекле. Не представляю, как я это пережила. Дальше была весть о смерти Грозного Глаза, а Джордж вернулся в "Нору", лишившись уха. Тем же вечером я нашла в кладовой припрятанные мамой бутылки огневиски и там же в одиночестве напилась, до утра меня так никто и не нашел, да им было и не до этого. В общем, мне ещё никогда не становилось настолько плохо.

Потом наша квартира стала штаб-квартирой Ордена Феникса, вместо дома Сириуса. А может, просто все его члены были приглашены на свадьбу, не знаю, правильно ли я поняла. Я говорила, что перестала чувствовать себя дома кому-то полезной? Наверное, я погорячилась: после я была нужна только для того, чтобы оказывать услуги домового эльфа.

Рон, Гарри и Гермиона между тем планировали уйти на поиски крестражей сразу после свадьбы Билла и Флер, и если мама ещё хоть как-нибудь могла примириться с уходом своего совершеннолетнего сына, то обо мне не могло и идти речи. Благодаря тому, что мне под запретом оказалось писать письма друзьям, я даже не могла подать о случившимся весточки Дафне или Тео. Тот яростно хотел отправиться за крестражами, как его ни отговаривала Гермиона...

Перед самой свадьбой я отправилась в свою комнату, чтобы последний раз пригладить волосы и поправить платье. Флёр настояла на бледно-золотом цвете, но я чисто из вредности перекрасила его в зеленый. Вместе с платьем Габриэль. Я открыла дверь комнаты и обнаружила Гермиону, торопливо разбирающей кипу вещей.

— Что ты делаешь? — поинтересовалась я, подходя к ней. Гермиона в спешке кинула несколько книг и пакет с одеждой в маленькую бисерную сумочку. Она уже говорила, что научилась пользоваться заклинанием Невидимого Расширения.

— Всё ещё собираюсь. Так, на всякий случай, вдруг нам придется уйти сразу после свадьбы... — неуверенно протянула Гермиона.

— Втроем?

— Ну, да...

— Неужели ты так и не сказала Тео, куда собираешься? — с укором спросила я. Гермиона смутилась.

— Джинни, он не должен идти. Это слишком опасно, мы сами едва упросили Гарри пойти вместе с ним, — оправдывалась Гермиона, но я махнула рукой:

— Я думала, что Тео не последний человек для тебя.

За мной приотворилась дверь, и к нам вошел Гарри.

— Гермиона, я хотел тебя спросить... привет, Джинни, — добавил он, обернувшись ко мне.

— Гарри, ты за это лето написал Дафне хоть что-нибудь? — спросила я у Поттера. Тот переменился в лице.

— Я не могу подвергать её опасности, она должна это понять...

Гриффиндорцы. Они со своим вездесущим самопожертвованием всегда думают, что разбираются в ситуации лучше других. Уж это я успела понять за шестнадцать лет.

— Это ты не понимаешь. Дафна тебя любит, и позволь ей самой выбирать, оставаться с тобой или нет. Тем более, что сейчас она находится в опасности ещё большей, чем мы сейчас.

Я сжала руки в кулаки и выбежала из комнаты, не дожидаясь ответа. Наверное, последнюю фразу не стоило произносить. Поттер ведь и не знает, что в любой момент у Дафны может появиться метка на руке. А в остальном я права, они вместе с Гермионой ведут себя, как эгоисты, не давая другим права выбора.

Я люблю своих друзей и всегда постою за них. Но сейчас я чувствовала такое понимание к сложившимся обстоятельствам, как будто сама в них побывала. Какая нелепая мысль.

Северус Снейп

Пора было уже привыкнуть, что летний отпуск из Хогвартса совсем не означает блаженную передышку. И уж тем более — передышку после смерти Дамблдора. После его убийства. После моего убийства Дамблдора. Старый паук...

Я устало сидел в гостиной, небольшими глотками хлебая разбавленный огневиски с добавленным в него успокоительным зельем, когда вошел мальчишка. Хотя, какой он уже мальчишка.

Теодор эти два месяца молчал, старательно избегая любого контакта со мной. Такая реакция больше настораживала, чем если бы Нотт набросился на меня с криком. Да, именно Нотт. Я уже много раз успел пожалеть, что изменил фамилию юноши год назад, поставив на нём клеймо.

Крестник кинул мне «Ежедневный Пророк», уставившись в одну точку. Мне даже не потребовалось её поднять, чтобы догадаться, что это именно та газета, на титульной странице которой расположена моя колдография и жирная надпись «Северус Снейп назначается директором школы чародейства и волшебства Хогвартс». Быстро же собирают материал эти министерские крысы из «Пророка».

— Ты убил его ради этого? — вопрос был более чем внезапным, но в голосе Тео не было осуждения. Только полное непонимание и удивление. Мне захотелось применить к нему легилеменцию, но вряд ли Нотт мне это простит.

Я покачал головой.

— Ты поймешь... когда-нибудь.

Теодор продолжал странно на меня смотреть.

— Ты убил его, потому что это был твой путь? — снова спросил он. Нет, Теодор уже не мальчишка. Дети во время войны взрослеют гораздо раньше.

— В каком-то понятии — да, — после длинной паузы ответил я, закрыв глаза, чтобы не видеть лицо Нотта в этот момент.

— Тогда знай, что я принял и смирился с твоим выбором стороны. Но я тебя не буду поддерживать, и скорее умру, чем позволю поставить себе метку. Смирись с этим и ты.

Какая неприкрытая гордость и решительность в его голосе. Слишком много Гриффиндора.

— Сейчас ты можешь не верить моим словам, Теодор, но раз это твой выбор — я сделаю всё, чтобы оградить тебя от участи твоего отца.

Нотт презрительно покачал головой и вышел из гостиной, больше не глядя на меня.

Я запретил себе идти вслед за крестником, чтобы объяснить всё, во что мы ввязались, мысленно твердя, что когда-нибудь он всё поймет.

Теодор

На Кингс-Кросс я прибыл в одиночестве, так как Снейп отбыл в Хогвартс ещё вчера. Оставил об этом записку, потому что мы не говорили с крестным с того памятного диалога между нами. До отправления поезда оставался ещё час, но я уже сидел на платформе 9 и ?, наблюдая за тем, как она заполняется людьми.

Из маглорожденных наблюдались только младшие курсы, что наталкивало на нехорошую мысль: волшебники с нечистой кровью ещё летом пустились в бега. Чего я боялся с июня.

Платформа заполнилась толпой волшебников, я затерялся в ней, но так нигде и не увидел Поттера, Уизли и Гермиону. Внутренности сковало неприятным предчувствием чего-то плохого.

После событий на Астрономической башни я избегал своих друзей. Может быть, уже тогда бывших? То, что Снейп убил Дамблдора, означало официальное начало войны для всей магической Англии. Говорят, что в трудные времена друзья держатся вместе. Либо чушь говорят, либо я плохой друг.

Купе поезда я занял в одиночестве, но вскоре ко мне подсели две не в меру разговорчивые хаффлпафки с четвертого курса. Первые десять минут после отбытия они попросту не замечали меня, но потом началось:

— Смотри, а ведь это Снейп! — громко прошептала одна на ухо другой, кинув на меня испуганный взгляд, будто увидела дракона.

— Точно, может, отсядем? — предложила вторая с таким же испугом.

Я молча вышел, не желая тревожить покой девочек, которые явно опасались того, что я сейчас наброшусь на них с Непростительными. И каково же мне не повезло, что в первом купе, в которое я вошел, сидели Дафна, Рыжая, Гермиона, Уизли и Поттер. С последним мы как раз столкнулись в дверях, он бросил на меня неприязненный взгляд и вышел. Я посмотрел на всех присутствующих и тоже повернулся, чтобы уйти.

— Тео, останься, пожалуйста...

Меньше всего я ожидал услышать эти слова от Гермионы. От нее я, напротив, ожидал другой реакции.

Я, не ответив, все же вышел из купе, но гриффиндорка последовала за мной и потянула за руку:

— Тео, нам нужно поговорить. Другой возможности может не представиться.

Помедлив, я остановился, давая понять, что слушаю. Гермиона вздохнула:

— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Но поверь, есть люди, которые останутся с тобой, несмотря на то, что произошло. Просто позволь.

— Со мной тебе будет опаснее. Я не знаю, доживу ли до конца лета, потому что ни за что не приму метку. А мне явно будут предлагать, — пробормотал я.

— Послушай. Я, Гарри и Рон отправимся по делу Дамблдора, которое он нам завещал, — Гермиона понизила голос. — Мы не вернемся в школу.

Я опешил, пытаясь переварить эту мысль. Гермиона с тревогой смотрела на меня.

— Я пойду с тобой, — наконец, твердо произнес я и обнял её, проведя ладонью по спутанным каштановым волосам. Я не верил тому, что она говорила, у нас ведь и так было совсем мало времени...

Гермиона, обняв меня в ответ, покачала головой.

Резкий гудок поезда прервал воспоминания. Я опомнился, заклинанием Левитации поднял свой багаж и поторопился подняться в Хогвартс-экспресс.

Рыжая

На платформу 9 и ? мы с папой пришли вдвоем, что было ужасно непривычно. Фред и Джордж хотели проводить меня, но родители запретили им, объяснив, что в такие времена куда безопаснее не высовываться из дома. Я сказала близнецам не скучать по мне и пообещала, что пришлю им унитаз из школьного туалета. Мама, услышав это, пригрозила мне домашним арестом, но я знаю, что она бы отпустила меня в Хогвартс в любом случае. Если в школу, кроме Рона, не приеду и я, все мы окажемся в опасности ещё большей.

О Роне думать не хотелось. Я рассеянно попрощалась с папой, пообещала, что постараюсь вести себя хорошо и пошла искать купе, которое заняла Дафна — она обычно садилась в поезд самой первой.

Идя по коридору вагона я отметила, что слизеринцев было куда больше, чем рейвенкловцев, гриффиндорцев и хаффлпафцев: видимо, слухи про побеги и эмиграцию маглорожденных оказались правдой. Тем не менее, мне показалось странным то, что когда я заметила группу знакомых рейвенкловцев, они синхронно сделали вид, что увлечены разговором. Игнорирование слизеринцев?

— Привет, Джинни.

Я обернулась и с удивлением увидела Майкла Корнера, который мне дружелюбно улыбался. Другие рейвенкловцы посмотрели на него, как на спятившего.

— Привет, Майкл, — попыталась искренне улыбнуться я, остановившись.

За спиной у Корнера материализовалась Чжоу Чанг. Покосившись на меня с неприязнью, она потянула Майкла за руку, уводя его. Улыбка стекала с моего лица.

Поезд уже отъехал, когда я вошла в последнее купе вагона, где и обнаружила своих друзей. Тео сидел, сгорбившись, обхватив голову руками, и безучастно глядя в окно, на расплывающийся пейзаж. Дафна читала очередную книгу, как обычно во время поездки, но обернувшись на хлопанье двери и увидев меня, она откинула «Яды» и радостно улыбнулась.

— Рыжая. Ну наконец-то.

Я улыбнулась в ответ, и мы обнялись. Затем я посмотрела на Теодора, который никак не отреагировал на мой приход.

— Тео?

— Не понимаю, что с ним. Он уже так сидел, когда я вошла, — с беспокойством заметила Дафна.

Тео вздрогнул, как будто просыпаясь от какого-то сна, и поднял на меня рассеянный взгляд. На секунду он напомнил мне Луну Лавгуд с моего курса.

Я присела рядом с ним и положила руку ему на плечо.

— Тео, что происходит? От тебя не приходило ни одного письма. Ты в порядке?

— Нет, я не в порядке. Я совсем не в порядке, — ядовито-угрюмым голосом ответил Тео.

— Тебе ставили метку? — спросила Дафна, опускаясь перед ним и сжимая ладонь друга.

— Нет, но по всей видимости это вопрос либо времени, либо жизни. И я скорее выберу второе.

Дафна закусила губу.

— Не надо так сразу сдаваться. Мы что-нибудь придумаем.

— Дафна, а ты... — начала я, ужасная мысль только что пришла мне в голову.

— Нет. Но если у Тео есть выбор между смертью и меткой, то у меня нет, — горько усмехнулась она. — Я не смогу рисковать семьей. Тем более, Астория уже одна из них.

— Она в порядке? — тихо спросил Тео. — Джинни, а где Гермиона, Поттер и твой брат? Я не знаю абсолютно ничего.

— В относительном порядке, — ответила Дафна. — Она замкнулась от меня и стала еще резче, а сейчас сидит с Панси, Трейси, Кэрроу, Забини... да, Джинни, что с троицей? Ни одного письма. Ни от тебя, ни от Гарри.

— Мне запретили пользоваться совой. А Гарри, Рон и Гермиона...

Я пересказала те события, что произошли после свадьбы Билла и Флер. Тео побледнел еще сильнее, глаза Дафны округлились, она с тихим вздохом поднесла руку ко рту.

— Спасибо Мерлину, ты жива и в порядке.

После моих слов о том, что я не имею ни малейшего понятия, жив ли мой брат, Гермиона и Гарри, лицо Тео стало похоже на маску, а Дафна стала выглядеть совсем несчастной. Поезд между тем внезапно затормозил.

— Чего это... — озадаченно пробормотала я, выглядывая в окно — за стеклом остался неподвижным пейзаж, мы затормозили прямо посреди какого-то моста.

Дафна тоже прислонилась к окну..

— Мне это не нравится, — прошептала она. Вдруг мы втроем замолчали: как будто вдалеке послышался стук и крики.

Тео в секунду оказался возле двери, по его выражению лица я поняла — не иначе, как собирается выяснить, что происходит.

— Подожди, а если это захват поезда? — высказала я невероятную догадку и заклинанием закрыла дверь. Подбиралась паника, но я не позволяла ей затмить мой рассудок.

Всё лучше стали слышны восклицания заклятий, крики и шум. Тео бледнел и бледнел, отчаянно дергая за ручку двери, видимо, не осознавая, что происходит.

— Что же делать, — лихорадочно заламывала руки Дафна.

— Думай, думай, Ледяная принцесса, — я похлопала себя по щекам, заставляя соображать. Может, попробовать наложить Дезиллюминационное заклинание и спрятаться?..

— Колдфлеро, — направила Дафна волшебную палочку на дверь. В несколько секунд она покрылась коркой льда, такой плотной, что невозможно было бы открыть снаружи ни ударом, ни Алохоморой. — Всё, что я придумала...

Больше бы она и не успела. В паре метров от нас раздался топот ног, и за оледенелой дверью купе показалось перекошенное злобой лицо волшебника. На секунду мне показалось, что я вижу очередной министерский плакат.

Пожиратель смерти что-то воскликнул, и кусочки льда взорвались. Я инстинктивно прикрыла лицо руками, но Тео успел поставить мощный щит до того, как осколки впились нам в кожу.

Напавший перешагнул порог, мы втроем быстро скооперировались и заняли оборонительные позиции, наготове подняв палочки.

— Кэрроу, стоять! — за Пожирателем вслед вбежал чрезвычайно бледный Снейп. Я заметила, что глаза Тео чуть сузились. — Поттера в поезде нет.

— Снейп, но... — гаркнул Кэрроу, обернувшись, но Снейп его перебил:

— Наши люди обыскали всё. Оставь детей, Амикус, выходите из поезда, — каменным голосом приказал Снейп.

Кэрроу не посмел с ним спорить. Пронзив нашу троицу злобным взглядом и задержавшись им на моих волосах и на галстуке, он удалился. Снейп тут же одним взмахом палочки удалил груду осколков льда и коротко спросил у нас:

— Вы целы?

Мы молчали, пребывая в шоке от того, что сейчас произошло.

«Что, Мерлин возьми, он спрашивает, нас могли убить по его же вине, всех учеников школы...» — примерно такие мысли вились у меня тогда в голове. Позже я переосмыслила значение Снейпа для нас: нас не убили, потому что он был.

После того, как Снейп ушел, Тео отвернулся к стене и не заговаривал, да и у нас стремления не было. Дафна бесцельно вертела в пальцах волшебную палочку, хотя я была уверена, что она бросится проверять, как же там Астория. Я распустила волосы, туго стянутые в хвост, и нервно стерла с щек слезы, проступившие, видимо, от волнения.

Дафна

Ужин проходил в неестественной мрачности и темноте. В Большом зале, некогда завораживающем взор, не было уже никакой магии: не было свечей, не было весело переговаривающихся учеников, не было раздающегося в стенах «Гимна Хогвартса», который каждый пел, как попало. Тяготело все только растущее чувство гнета, которое усиливалось тем, что за столом преподавателей по обе руки от Снейпа сидели Кэрроу.

Что брат, что сестра, они оба выглядели одинаково омерзительно как внешне, так и характером. Пару часов назад Кэрроу напали на поезд, полный таких детей, которые даже палочку в руках ещё не держали, ради цели — найти Гарри. А сейчас они сидят перед этими детьми и смотрят на нас, как гиппогриф на добычу.

Я сжала в ладони вилку, а затем со злостью отшвырнула её. Звон, кажется, раздался на весь зал. Есть не хотелось; к горлу подступила тошнота, как будто отравлены тут были не только души людей, но и вся еда. Рыжая покосилась на меня, но ничего не сказала, и продолжила копаться в своей тарелке, думая явно не о еде.

Спустя некоторое время Снейп поднялся из-за преподавательского стола. Редкие шепотки и переговоры смолкли окончательно, все ожидали чего-то ужасного.

— Начинается новый учебный год, и в связи с событиями, произошедшими в июне, у нас есть некоторые замены в педагогическом составе. Как вы уже знаете, пост директора школы теперь занимаю я, а вместо меня защиту от темных искусств будет преподавать Амикус Кэрроу.

Амикус поднялся, с какой-то властью в глазах посмотрев на нас. Ему не захлопал никто, да он и не ждал аплодисментов.

— А также, в связи с уходом профессора Бербидж...

В зале раздался гул и переговоры. Старушку, преподававшую магловедение, в Хогвартсе любили. И никто, конечно, не поверил, что она просто так ушла в отставку.

-... магловедение будет преподавать профессор Кэрроу.

Теперь из-за стола встала сестра-близнец Амикуса, кажется, Алекто — она была такая же низкая ростом и безобразная, как и её брат. Во всем ее облике красивыми были только огненно-рыжие локоны, которые чем-то напоминали мне вечно растрепанные волосы Джинни.

Все стихло. Сотни глаз таращились на Кэрроу, как на что-то ненормальное, совсем чуждое прекрасному замку. Наверное, все лица были обращены к ним — кроме лиц близняшек Кэрроу, Флоры и Гестии, которые сидели прямо напротив меня. Кажется, Алекто приходилась им матерью.

Больше Снейп не произнес ничего значительного, как будто всё осталось по-прежнему. Я уже тогда поняла, что ничего не останется так, как было. Ещё в поезде.

— Всем идти в свои гостиные, — приказал Снейп. С грохотом стали отодвигаться скамейки от факультетских столов; но не было слышно привычных веселых криков только что распределившихся первокурсников — они выглядели напуганными и вовсе не радостными. И не только они.

— Дафна, — тихо окликнула меня Рыжая. Я подошла к ней. — Как ты думаешь, Отряд Дамблдора сможет возобновить существование... без Гарри Поттера?

— К чему такой вопрос? — нахмурилась я.

— Участники ОД не останутся в стороне. Если было оборонное движение против Амбридж и Министерства — думаешь, не возникнет сопротивления режиму Кэрроу и всем Пожирателям смерти?

Мне не приходило это в мысли, но Рыжая говорила весьма разумные вещи.

— И даже если не будет Гарри... ты же ему ещё тогда помогала проводить занятия, Дафна. Ты могла бы его заменить, — убежденно произнесла Рыжая.

— Если то, что ты говоришь, сбудется — я не вступлю в ОД снова, — тяжело ответила я. Рыжая удивленно округлила глаза. — Я не смогу выбирать между семьей и своими желаниями. Что бы я ни выбрала, это окажется неправильным.

Позади себя я услышала презрительное хмыканье. Обернувшись, я увидела Тео, который глядел на меня с разочарованием.

Рыжая

— Учебники убрать. Волшебные палочки отложить, — приказал Кэрроу, влетая в класс. Мы замолчали, исполняя его требования. — Итак, записываем: «Использование Непростительных заклятий».

— Надеюсь, только на теории, — еле слышно пробормотал какой-то рейвенкловец позади меня, но Амикус его расслышал.

— Увидите, мистер...

— К... Кармайкл, — запнувшись и явно затрусив, сказал рейвенкловец. Амикус состроил хищную гримасу.

— В самом деле, начнем с теории. Итак, кто может назвать мне Непростительное заклинание?

Я могла, но предпочла не заговаривать лишний раз с этим человеком, и потупила взгляд в парту. Молчание заполнило класс.

— Ну же, представители двух самых умных факультетов... я уверен, что все вы слышали. Чего же вы боитесь? — вещал Кэрроу, начиная ходить между парт. Краем глаза я увидела, как затряслась Астория на соседнем ряду. — Может быть, ты знаешь, рыжая девочка с галстуком слизеринских цветов?

Все оглянулись на меня. Не зная, что делать, я медленно поднялась со стула и нервно поправила волосы, упавшие на глаза.

— Я... слышала об одном. Империо, — назвала я наименее тяжелое заклинание из Непростительных. — Оно порабощает разум.

— Верно. А можешь ли ты показать Империус наглядно? — оскалился Кэрроу.

— Что? Нет, нет, — опешив от вопроса, ответила я.

— Не беспокойся. Я всему научу, — с усмешкой «утешил» Амикус. — К доске, попрыгунья!

В оцепенении я услышала последнее слово. Ну да — надеяться, что Амикус меня не узнает, было крайне оптимистично. В воспоминаниях всплыла темная площадка восьмого этажа и грузный, перепачканный в крови Пожиратель смерти, проявивший ко мне чрезмерный интерес. «Долго ты так не попрыгаешь, красотка»...

— К доске! — ещё раз рявкнул Амикус. Я повиновалась, но с вызовом подняла голову и шла, с ненавистью всматриваясь в глаза Кэрроу. — Ты думала, я не вспомню тебя? Ещё одна Уизли...

— Не ещё одна. Я — ученица Слизерина, — поражаясь своей храбрости, твердо произнесла я. Весь класс следил за нашей перепалкой.

— Ну, тогда покажи мне, что ты этого достойна, красотка. Круцио!

Красный луч ударил в пару дюймах от моей правой ноги, заставив отпрыгнуть. Раздался чей-то девчачий визг.

— Я сказал, танцуй!

Кэрроу стал выпускать заклятия все быстрее и быстрее, и всё ближе и ближе ко мне. В меткости ему не откажешь. Я прыгала и уклонялась, как могла, чувствуя величайшее унижение, но не позволяя Амикусу себя переиграть.

С Круциатусами чередовались странные фиолетовые лучи, и вряд ли это было что-то хорошее. Наверное, прошло две минуты, прежде чем, уклоняясь от очередной вспышки Кэрроу, я споткнулась и упала, неестественно согнув ногу. Меня пронзила боль, но это не было следствием Круциатуса.

— Кажется, наша красотка допрыгалась. Выглядишь жалко, Уизли, — Кэрроу прекратил свои атаки и отвернулся от меня. Я старалась не морщиться, чтобы не выглядеть слабой, и попыталась встать — но тут же упала: перелом дал о себе знать.

Кэрроу бездействовал; в классе никто не шелохнулся, как мне сначала показалось, но через несколько секунд чьи-то теплые руки обхватили меня за плечи и подняли с пола.

— Потерпи немного, мадам Помфри поправит твою ногу в один момент, — раздался над моим ухом спокойный голос Луны Лавгуд. Она помогла мне доковылять до последней парты, но как только мы сели на места, Кэрроу развернулся и, резко взмахнув волшебной палочкой, рассек щеку Луны, подобно хлыстом.

— Я разрешал помогать ей? — рыкнул Амикус.

— Нет, но я не могла иначе, — невозмутимо откликнулась Луна, прикладывая ладонь к своей щеке. Я вздохнула, пытаясь удержать контроль над собой и не расплакаться.

— Придется тебя научить, девчонка. Твоё наказание состоится завтра — продемонстрируешь, как выглядит человек, на которого наложили Круциатус, — кинул он Луне. Мне он больше ничего не сказал.

Остаток урока был посвящен лекции о Непростительных заклинаниях, которыми Кэрроу открыто восхищался. Я делала вид, что что-то записываю, не желая вновь нарваться. Боль в ноге усиливалась, но я изо всех сил старалась не обращать на неё внимания.

Когда прозвенел колокол, Луна помогла мне дойти до мадам Помфри.

— Упала, — коротко объяснила я ей. Мадам Помфри подозрительно на меня покосилась, но больше ничего спрашивать не стала.

— Полежишь здесь до завтрашнего утра, на всякий случай, — приказала она мне, использовав пару заклятий и дав мне зелье, от которого боль мгновенно прошла.

Луна не отходила от меня до тех пор, пока все манипуляции не были завершены. Для меня стало неожиданностью получить такую поддержку с её стороны, ведь с этой девочкой я ни разу толком и не разговаривала, считая её Полоумной, как и большинство других студентов.

— Теперь ты в порядке? — спросила она, тепло улыбнувшись.

— Да, спасибо тебе... за всё. И прости, тебе же теперь из-за меня назначили наказание, — я вспомнила слова Кэрроу и понадеялась, что обещания с Круциатусом останутся лишь обещаниями. Кинула взгляд на щеку Луны — глубокий порез уже не кровоточил, но выглядел страшновато, несмотря на мазь мадам Помфри.

— Ничего, не беспокойся. Всё будет хорошо, — уверенно сказала Луна. — Если хочешь, я могу сказать Дафне и Теодору, что ты здесь.

— Это было бы замечательно, — мне вдруг стало стыдно за то, как я прежде относилась к Лавгуд. Ненормальная девочка, казавшаяся слабой, оказалась храбрее всех моих однокурсников — никто не стал мне помогать, кроме неё.

Луна кивнула мне и, легко припрыгивая, ушла из больничного крыла. Мне вдруг пришло в голову, что если бы я была обыкновенной «ещё одной Уизли», мы бы с ней были лучшими друзьями. Странные мысли.

Дафна и Тео примчались ко мне уже на следующей перемене очень встревоженные, и я забеспокоилась, предположив, что могла им рассказать Луна.

— Что с тобой опять? — без предисловий спросила Дафна, быстро окидывая меня взглядом.

Опять? О да, как будто в меня каждый день запускают десятками Круциатусов.

— Ничего. Ногу сломала, — с оттенком иронии ответила я. Тео поднял брови:

— И всё? Я уже порядком испугался, когда Луна сказала, что мы можем найти тебя в больничном крыле. Когда ты успела сломать?

— На первом уроке поскользнулась, — туманно ответила я, не желая объяснять всё произошедшее сейчас. Но увидев взгляд Дафны, поняла, что всё же придется.

— Ты за кого нас принимаешь? Договаривай, что произошло, — приказала Дафна.

Я вздохнула и всё рассказала. Казалось, что те попытки уклониться от Круциатуса, сама встреча с Амикусом и урок ЗОТИ было чем-то, что произошло очень давно и вспоминалось нехотя.

Мои друзья опешили, как и ожидалось. Дафна приложила ладонь ко рту, лицо Тео помрачнело.

— Скажи спасибо Мерлину, что ты со Слизерина, — угрюмо произнес Тео, когда я закончила.

— Ты думаешь, если бы я была с другого факультета, он бы продолжил попытки меня запытать? — спросила я, сама в этом сомневаясь: не может же быть всё настолько безнаказанно, или?..

— Долгопупса с Гриффиндора сегодня пытал Кэрроу. Три минуты, не меньше, — вздохнул Тео.

— За что? — ахнула я. — Как?

— Только из-за того, что тот сказал «Поттера вам не найти». Не представляешь, как рассвирепел Кэрроу.

Я заткнулась и судорожно втянула воздух; руки подрагивали.

— Кэрроу сказал Луне, что её ждёт наказание Круциатусом. И это из-за меня...

— Не говори так. Рыжая, мы что-нибудь ещё придумаем, — попыталась ободрить меня Дафна. — И сама не лезь в пекло, иначе попадёшь сюда с чем-то серьезнее, чем перелом ноги.

Теодор

В конце учебного дня я принял для себя решение, что нужно попытаться сделать хоть что-нибудь, чтобы умерить пыл Кэрроу подчинить нас. Вечером я, один, отправился в кабинет крестного; тот сидел за своим столом с закрытыми глазами, явно засыпая.

— Извините, сэр, я зашел узнать, — с холодной иронией поздоровался я. — Знаете ли вы, что ваши учителя, а конкретно — профессора Кэрроу, повадились испытывать Круциатус на ваших учениках?

— Мне только что доложила МакГонагалл, Теодор, — откликнулся Снейп, открывая глаза и вставая. Я заметил, что взгляд у него был рассерженный, но говорил он со мной спокойно. — Тебя они не трогали? Никого из слизеринцев?

— Меня — нет. Правда, профессор Амикус Кэрроу несколько раз пытался использовать Круцио на одной из слизеринок, раз уж вы спросили. Догадаетесь, кого?

— Мисс Уизли? — абсолютно уверенно предположил Снейп.

— Да. Но я думал, что вы заботитесь не только о слизеринцах, но и о всех учениках Хогвартса, — с презрением бросил я. Снейп побледнел.

— Не смей говорить так. Ты не имеешь понятия, чего мне стоит любая защита, но я все равно пытаюсь оградить вас от Кэрроу...

— Я больше не верю тебе, — произнес я и вышел из кабинета, забывшись, как обратился к директору. Он не попытался меня остановить.

А вечером следующего дня состоялась первая бойня Кэрроу, официально называвшаяся «публичным наказанием».

Нас собрали в Большом зале. Факультетские столы были сдвинуты к стенам, в центре стояли торжествующие Кэрроу. Деканы факультетов вместе с мадам Помфри находились перед преподавательским столом; Снейпа не было видно. МакГонагалл пламенным взглядом сверлила спины Кэрроу, но на её лице, как и на лицах других преподавателей школы, застыло выражение скорби и безысходности. Когда все собрались, Алекто, откинув назад свои огненно-рыжие волосы, важно произнесла:

— Сегодня, как мы и объявляли раньше, состоится первое публичное наказание провинившихся своим поведением за эти два дня. А этих глупцов, к сожалению, оказалось множество. Пусть же то, что их сейчас ожидает, послужит хорошим уроком для остальных.

В толпе собравшихся учеников раздались шумные разговоры, кто-то заплакал. Я взял бледную как мел Джинни за руку, пытаясь как-то ободрить.

— Тихо! — крикнул Амикус. — Сейчас Алекто зачитает указ директора школы, одобренный министром магии.

Алекто откашлялась и довольно прочитала:

— К ученикам школы чародейства и волшебства Хогвартс разрешается применять любые воспитательные меры, исключая те, которые могут привести к смерти или серьезному вреду здоровья ученика. Вот подписи, — с оскалом продемонстрировала она завитушки, поставленные Пием Толстоватым и Снейпом. Гниды. Все они. — Ученики, чьи имена сейчас прозвучат, выйдут в центр зала для получения заслуженного наказания.

Кто-то, близко стоящий к дверям Большого зала, попытался выйти, но потом раздался панический девичий крик:

— Они запечатаны!

Я не мог поверить, что все остальные учителя не делали ровным счетом ничего. Все мои представления об этой школе рушились на глазах.

— Криви, Колин. Лавгуд, Луна. Финниган, Симус. Макмиллан, Эрни, — торжествующим голосом называла имена Алекто, в то время как её брат ходил по кругу, следя, чтобы все ученики выходили в центр. — Долгопупс, Невилл...

Вышли с две дюжины человек, в том числе и первокурсники. Все в большей части — гриффиндорцы. Из Слизерина не было никого.

— Это — ваши первые нарушения, и сегодня вы отделаетесь обыкновенным Секо на ваших лицах. Второй раз попав в наш список, вы получите дозу Круциатуса, в этом не сомневайтесь.

— Ага, только она забыла, что некоторые Круцио уже получили, — пробормотала Дафна, стоявшая рядом со мной.

Но почему-то голос Алекто показался мне неубедительным. Наверное, у Снейпа было хоть какое-то влияние. Я надеялся на это, надеялся на то, что мой крёстный не настолько двуличное ничтожество...

Один за другим «провинившиеся» получали клеймо — длинный кровоточащий порез на их щеках. Шрамы, нанесенные темной магией, даже с помощью целительства заживут нескоро. Получив заклинание в лицо, как хлыстом, несчастные вскрикивали. Почти все девочки плакали, кроме Луны: та задумчиво зажимала ладонью порез, который продолжался аж до виска. На другой щеке у неё уже зиял шрам, полученный вчера. Сумасшедшая.

Вдруг вперёд выступил Невилл, морщась от боли:

— Вы думаете, нас так просто сломать? Ошибаетесь, Кэрроу, — закричал он на весь Большой зал, внезапно охрабрев. — Отряд Дамблдора!

Амикус это не стерпел. Наплевав на все запреты (хотя, были ли они?) он метнул в Невилла Круцио. Тот рухнул на пол и забился в судорогах, пытаясь не закричать. По всему залу раздались крики из толпы.

— ПРЕКРАТИТЕ! — заорала, наконец, МакГонагалл, в один миг оказываясь рядом с Амикусом и с готовностью поднимая палочку. Амикус нехотя снял проклятье с Невилла.

— Так и быть. Но знайте, Минерва, лучше не вставать нам на пути. Ни вам, ни им.

— Предлагаю станцевать на их могилах. Поскорее бы. — Выдохнул я в ухо Дафне и прижимая к себе Рыжую, которую от всего зрелища чуть ли не мутило.

Меня колотило дрожью. Никогда я не испытывал такого омерзения и ненависти.

Рыжая

Октябрь шёл, как ни в чём не бывало. Ничего не менялось. Я искренне радовалась тому, что не ходила на магловедение, среди студентов поговаривали, что уроки Алекто были ничем не лучше занятий с Амикусом. На его же уроках я старалась помалкивать, поняв, чем чреваты любые стычки. Впрочем, после первой официальной резни — ах, простите, наказания! — количество нарушителей заметно поредело. Я сначала думала, что это из-за страха перед Кэрроу, но потом...

— Мы поговорили с Невиллом и решили, что нужно восстановить Отряд Дамблдора, — сообщила мне Луна накануне одного из уроков ЗОТИ, когда я подсела к ней за одну парту.

— Я знала, что рано или поздно у вас возникнет такая мысль. Даже удивительно, что вы решили это только сейчас, — хмыкнула я. — Только каким образом можно начать собирать людей, в такой-то, почти азкабанский режим?

— Невилл тайно пригласит гриффиндорцев, которым Кэрроу не по душе. Я таким образом позову рейвенкловцев, а Ханна Аббот — хаффлпафцев. И я подумала, что Невилл вряд ли будет против, если на занятия ОД из Слизерина будут ходить ты, Дафна и Теодор. Если хотите, конечно, — спокойно добавила Луна.

— Я бы хотела, но не все так просто, — вздохнула я, вспоминая, какое окружение у Дафны и Тео. Им вновь придется идти против семьи? — к тому же, вы уже думали про организацию самих встреч?

— Первое собрание пройдет на Хэллоуин, там все и обсудим, — сказала Луна. — Потом уточню, во сколько.

Прозвенел колокол, вместе с Кэрроу в класс влетела мертвая тишина. Сегодня мы изучали Темные артефакты, и это был приятный факт по одной причине: Амикус не додумался, как к такой теме придумать практическую часть.

После урока мы вместе с Луной отправились в Большой зал. Она, как обычно, начала вслух размышлять о каких-то вещах, известных только ей одной. Я не слушала. Меня просто успокаивали её разговоры ни о чем. С Дафной я уже так не могла, она увядала с каждым днем. Ни разу ей с Асторией не приходили письма от родителей, ни разу они не отвечали дочерям. Ледяная принцесса теперь вправду выглядела замерзшей, скованной, отстраненной. Что касается Тео, тот поначалу пытался как-то подбадривать двух своих подруг, но потом, казалось бы, отчаялся и всё чаще бродил по коридорам школы совершенно один.

Самое ужасное было в том, что я чувствовала собственное бессилие и не могла ничего поделать. Но рядом оказалась Луна, у которой тоже всё было не гладко: её отец регулярно выпускал журнал, пропагандирующий среди волшебников веру в Гарри Поттера (как до него ещё не добрались министерские крысы?), Кэрроу бесились из-за невозмутимости Луны и пытались её сломать... а эта странная девочка любила говорить о мозгошмыгах и необычной форме облаков, и заменяла мне друзей.

Если честно, меня это пугало.

Дафна

Когда Рыжая предложила нам снова ходить на собрания Отряда Дамблдора, кажется, во мне снова что-то оживилось. Проведя месяц в бездействии, думая только о своей семье, я вспомнила, что не все в Хогвартсе ещё потеряно.

— Скажи Луне, что мы придем в нужное время, — ответил за нас обоих Тео. Только потом он обернулся ко мне, — да, Дафна?

Я коротко кивнула.

— Но вы уверены, что нам будет там кто-то рад, кроме Луны?

— Да ладно, Дафна, тогда же все смирились с нашим участием. Ты даже была вторым лидером и помогала Гарри, так что... — ободряюще улыбнулась Рыжая и принялась за ужин.

Первое собрание было решено провести после отбоя, посреди ночи. Все слизеринцы уже отправились по своим спальням, когда мы расположились у камина, который тусклым зеленоватым огнем освещал карту Рыжей.

— Долгопупс, Патил, Криви, Чанг, — перечисляла Джинни точки, растворяющиеся в коридоре восьмого этажа. — И нам уже пора. Пошли!

Уходя, мы не заметили, как дверь одной из спален приотворилась, и нас увидела Астория...

* * *

Вход за нами тут же закрылся, растворился в стене, как ни в чем ни бывало. Все уже расположились в комнате: рейвенкловцы, хаффлпафцы, и просто красно-золотое море гриффиндорцев. Кажется, весь факультет решил переселиться в Выручай-комнату.

Разговоры смолкли, а взгляды прилипли к нашим галстукам: мы решили пойти в форме. Рыжая, заметив это, громко хмыкнула и специально поправила его жеманным жестом.

— Кто вас сюда звал? — неожиданно раздался бойкий голос Долгопупса.

— Невилл, я подумала, что это будет приятный сюрприз, — откуда-то возникла, будто прилетев, Луна, улыбнувшись нам. — Дафна, Джинни и Тео — наши друзья, разве нет?

— Говори за себя, Луна, — отрезал Долгопупс, а затем повернулся к нам. — Как вы могли сюда прийти? Небось и другим змеям нас уже сдали, включая Кэрроу?

У этого гриффиндорца началось помутнение рассудка из-за постоянных телесных наказаний?

— О чем ты говоришь? — фыркнула я. — Если не помнишь, два года назад мы тоже состояли в Отряде Дамблдора и помогали Гарри...

— Да как ты можешь говорить о Гарри! — внезапно воскликнула какая-то гриффиндорка курса с шестого. — Он выбрал тебя, а ты его бросила и теперь ошиваешься с этим... этим... — она замолчала, по всей вероятности, подавившись ядом.

— Приемным сыном убийцы и по совместительству нашего директора? — подал голос ещё один гриффиндорец. Я испепеляла их взглядом, пока Рыжая и Тео с яростным блеском в глазах вынимали палочки.

— Попробуйте напасть на нас — и получите отпор! — выкрикнул Долгопупс.

— Вы не дали нам и слова сказать, — гаркнула на весь зал Рыжая, окончательно рассвирепев. — Что вы несёте?! Мы пришли сюда потому, что нам небезразлична судьба Хогвартса, и мы всем хотим помочь Гарри, и... и...

— Невилл, Джинни права. Мы же хотим дать каждому шанс бороться, — вступился на нас Майкл Корнер, семикурсник, который всегда засматривался на Рыжую.

Атмосфера накалялась. Некоторые ученики, в основном это были гриффиндорцы, встали и направили на нас волшебные палочки.

— Пока я здесь лидер, я не дам любой из змей, кто близок Снейпу или Кэрроу, появляться здесь, — упрямо сказал Невилл. — Уходите. Прошу вас.

— Хорошо, мы уйдем, — вдруг вышел вперед Тео. — С радостью. Но ты редкостный тупица, Долгопупс: если бы мы хотели вас предать, то не думаешь ли ты, что Амикус, Алекто и мой дорогой крестный Снейп уже бы стояли здесь, раздавая проклятья направо и налево?

Вы сами придумываете стереотипы, что каждый слизеринец — хитрая дрянь, которой свойственно думать только о себе и о своей выгоде. Что все мы — чистокровные ублюдки, которые только и веселятся, измываясь над грязнокровками и применяя темную магию. Вы отрицаете все остальное о слизеринцах, не желая посмотреть на то, кем мы все-таки являемся без масок. Могу объяснить это себе лишь тем, что вам так проще.

После небольшой паузы Тео развернулся и пошел к той стене, где должен возникнуть выход. Мы с Рыжей, немного опешившие от таких слов, пошли за ним следом. Собравшиеся члены ОД провожали нас ошарашенным молчанием и взглядами исподлобья.

Разговоривать в коридорах не стоило, поэтому восемь этажей мы шли, притихнув. Но тем не менее, в моей голове мысли вились как ворох змей.

Они ничего не знают, — думала я. Долгопупс понятия не имеет о крестражах и о том, как их уничтожать. Он, конечно, будет пытаться устраивать козни Кэрроу, но чем он может по-настоящему помочь Гарри? Ничем. В отличии от меня.

Казалось, с каждым шагом во мне росла решимость и самоуверенность. Я ведь читала про крестражи в конце августа, почему я ещё не использовала эти знания? Хотя, я немало слышала о них даже без книг...

Воспоминания за мелькали у меня в голове.

— Крестраж — древняя тёмная магия, — дрожащим голосом говорит юный Драко. — Я прочитал это в библиотеке нашего поместья, случайно наткнулся, листая книгу с заклятьями. Волшебник разделяет свою душу, убивая кого-либо, и заключает её в предмет...

— Клык василиска ядовит... вдруг этот яд может убить воспоминание? — произносит Рыжая.

— Ты имеешь в виду дневник? — я сумрачно вспоминаю, как шепчу эти слова и беру в руки клык. Его острие вонзается в мягкую обложку чёрного дневника и насквозь протыкает его.

Крик Темного лорда звучит у меня в памяти.

«Но бригада мракоборцев позаботилась о том, чтобы труп реликтового чудовища был вывезен из школы, на этом настоял отец Драко, узнавший, где побывал его сын...» — внезапно вспоминаю я.

Жидкость, похожая на смолу и на кровь одновременно, обильно сочится из чуть желтоватой бумаги, обагряя собой мраморные плиты Тайной Комнаты.

Строчки из какой-то книги, найденной в поместье, гласят: «По своей разрушительной силе с ядами таких созданий, как василиск, могут сравниться лишь древние темные проклятия, невероятно опасные и для самого волшебника, и великие артефакты, такие как легендарный меч Годрика Гриффиндора»...

Я выдыхаю, внезапно остановившись на лестнице. Тео и Джинни обернулись на меня, вопросительно взглянув.

«Гарри, Гарри... я сделаю и разыщу всё, что угодно, лишь бы тебе не пришлось одному нести такую ношу»...

— Дафна, ты в порядке? — шепнула Рыжая, тронув меня за плечо. Неожиданно я ухмыльнулась.

— У нас будет свой Отряд. С клыками василиска и мечом Гриффиндора!

Теодор

«Дафна сошла с ума. Иных объяснений у меня нет», — думал я, наблюдая за тем, как они с Рыжей увлеченно составляют план проникновения в кабинет директора.

— Тео, ты нам нужен для выполнения секретной операции, — пробормотала Рыжая, что-то старательно выписывая на листке бумаги.

— Вам нужен я или крестник директора? — осведомился я, наклоняясь и пытаясь рассмотреть её пометки.

— И то, и то, — сказала Дафна и развернулась ко мне. — В идеале узнай, точно ли меч находится в его кабинете и разведай, собирается ли Снейп покидать школу. Только аккуратно, не хватало нам ещё подозрений...

— Ты не в своем уме, — поставил я ей диагноз. — Даже если мы добудем меч, и он в самом деле так нужен Поттеру — как мы его доставим ему?

— Для Гарри я пошлю Патронуса, передам, в каком месте будет лежать меч. В назначенную точку его принесет мой домовой эльф, — объяснила Дафна.

Я вздохнул, понимая, что деваться некуда и девочек уже не переубедить. Дафна сама по себе упрямая, а если ещё и Рыжая загорелась помочь...

— Этот план — безумие.

— Мы знаем. Ты ведь с нами?

— Естественно.

С крёстным я не общался с самого сентября, он больше и не настаивал, но всё равно присылал пароли от своего кабинета, на случай «если понадобится помощь». Вот и пригодилось. Но перед тем, как войти к нему, я все равно обновил блокировочные щиты разума.

— Тео? — удивленно произнес Снейп, когда я появился на пороге. — Входи.

Я медленно подошел к нему, мотая головой по сторонам и пытаясь наткнуться взглядом на меч Гриффиндора, о котором Дафна прочитала в библиотечной книге.

— Профессор, я понимаю, что это странно — возникать после такого долгого перерыва, но я всё обдумал, — проговорил я, все ещё обводя глазами кабинет директора. А с чего, собственно, Дафна взяла, что меч находится именно здесь? — и решил, что мне нужна ваша помощь.

На лице Снейпа мелькнула тень удовлетворения.

— Я бы хотел, что раз уж мне суждено на каникулах принять метку... подготовить себя к встрече с Темным лордом. Я имею в виду окклюменцию, вы же занимались так с Дафной, — я надеялся, что это выглядело правдоподобно. Разумеется, ни о каком принятии метки не шло и речи, я скорее позволю себя убить. — Вы можете мне помочь?

— Разумеется, Теодор. Я рад, что ты подумал об этом под более рациональным углом, — кивнул Снейп. И тут я увидел меч: смешно, но он все это время был прямо перед моими глазами, висел рядом с портретом спящего Армандо Диппета, украшенный рубинами и сделанный из серебра.

— Когда мы можем начать? — увидев желанное, я спросил это у Снейпа с большим энтузиазмом, что было вполне к месту. — На следующих неделях?

— Нет, тогда мне нужно будет уладить кое-какие дела вне школы. Но я освобожусь к декабрю, и тогда мы сможем позаниматься, — задумчиво сказал директор.

— Угу, — кивнул я, косясь на рубиновую рукоятку меча.

Отчего-то я вспомнил Гермиону.

Дафна

— Быстрее. У нас не так много времени, чтобы копаться.

Все две недели с тех пор, как меня посетила дикая мысль украсть меч Гриффндора для Гарри, нас распирало дикое желание действовать. И вот она — рискованная минута!

Судя по карте Рыжей, сегодня была именно та ночь, когда Снейп отсутствовал в школе, а на этажах дежурили не Кэрроу, а Слизнорт с Флитвиком. Благодаря связям Тео мы точно знали пароль для горгульи. Ну а благодаря мне... всё должно было пойти по плану.

Или почти всё.

Мы на цыпочках крались по коридорам, освещая дальнейший путь волшебными палочками.

— В кабинете никого нет, кроме портретов, — доложила Рыжая, одновременно шагая и смотря в карту. Вдруг она запнулась и с жутким грохотом упала прямо перед каменной горгульей, сторожившей вход в кабинет директора.

— Если там нет живых людей, это ещё не значит, что надо изображать походку тролля, — пробурчал Тео, помогая ей встать.

Я шикнула на них, и так взвинченная до предела.

— Все помнят заклинание? — Тео и Рыжая чуть испуганно кивнули. — Тогда идем. Жабье сердце!

Горгулья ожила и отскочила в сторону, стена позади неё разошлась, открыв каменную лестницу, непрерывно бегущую вверх наподобие обратному течению воды.

Мы одновременно встали на движущиеся ступени, и стены закрылась за нами с глухим стуком, как бы сказав, что назад дороги уже нет. И вот уже через несколько секунд перед нами оказалась блестящая дубовая дверь с латунным молотком в виде грифона. Сердце предательски ёкнуло.

— Готовы? — спросил Теодор и, не дождавшись ответа, открыл тяжёлую дверь. Через секунду кабинет наполнился невербальными синими лучами, хлынувших из наших волшебных палочек.

— Что такое?! Я ослеп!!! — закричал на весь кабинет один из ослепленных портретов, будя и остальные.

— Надо их ещё и оглушить, — шепнула Рыжая, — это возможно?

— Разве что заклинание немоты, — ответила я, направив «Силенцио» в портрет наиболее громкого покойника.

Через пять минут кабинет вновь погрузился в полную тишину. Возмущенные бывшие директора и директрисы потрясали кулаками и волшебными палочками, но ничего толком предпринять не могли.

— Ну, где меч? — негромко спросила Рыжая, самодовольно поправив волосы. Тео вместо ответа ткнул пальцем в сторону портрета слепого и немого Армандо Диппета: меч Гриффиндора висел там, точь-в-точь такой, как я видела в библиотечных книгах. Там я и прочитала, что меч испокон веков хранится в кабинете директора как собственность школы.

— А всё-таки, следовало вас всех отправить на Гриффиндор. Я часто говорила, что мы проводим отбор слишком рано, — я чуть не упала, внезапно услышав голос распределяющей шляпы, которая стояла на директорском столе и вдруг начала говорить. — Кто бы мог подумать, трое слизеринцев решили совершить кражу со взломом кабинета своего бывшего декана факультета...

— Силенцио! — попытался заткнуть шляпу Тео, но безрезультатно. Она продолжала болтать.

— Особенно вас нужно было причислить к гриффиндорцам, Теодор Нотт, кажется? Думаю, если бы не влияние вашего отца-слизеринца, вы бы уже ломанулись на поиски приключений с Гарри Поттером...

— Я думала, она может говорить только на голове ученика, — удивленно сказала Рыжая, видимо, не поняв, насколько ужасно стало наше положение. Портреты ослеплены и немы, но слух у них нельзя отнять простым заклинанием!

Я попробовала спустить меч вниз заклятием левитации, но не удалось: видимо, он был закреплен какими-то более сильными охранными чарами.

— Что же касается вас, мисс Гринграсс, вы бы выросли гораздо более тихой и правильной девочкой, отправила б я вас на Рейвенкло...

«Замолчи, пожалуйста», мысленно молила я, пробуя на мече ещё пару заклинаний.

— ..Но на Слизерине вы приобщились к плохой компании этой девочки, которой была заказана дорога на факультет змей. Всё-таки ваша семья за вами не доглядела, мисс Уизли...

Тео не выдержал, взял шляпу за её острие и запихал в стеклянный шкаф, подальше от ушей директоров.

— Как вы думаете, на них действует заклинание забвения? — понизив голоса, спросил он. Я лишь пожала плечами, коря себя за то, что не успела вычитать всё про магические свойства портретов.

— Готово! — воскликнула Рыжая, между тем каким-то образом сняв меч со стены. — Сматываемся отсюда...

Дубовая дверь очень некстати громко отворилась. Рыжая так и застыла, победоносно вскинув руку с серебряным клинком.

Рыжая

Если бы на пороге кабинета оказались хоть все деканы факультетов, или даже Снейп, я не испугалась бы настолько. Но нет. На меня смотрели ошеломленные Кэрроу, брат и сестра, вместе с дюжиной слизеринцев: Астория Гринграсс, с паникой в глазах смотревшая на сестру, торжествующая Панси Паркинсон, Флора и Гестия Кэрроу, Крэбб и Гойл, Милисента Булдстроуд, Джесси, моя соседка по комнате, странный высокий блондин, постоянно казавшийся мне знакомым, но имя которого я постоянно забывала узнать...

В голову пришла нелепая мысль, что «Пожирательская дружина Кэрроу» звучит эффектнее, чем «Инспекторская дружина Амбридж».

— Так-так. Вот мы и нашли их, — пробормотал Амикус, взяв себя в руки. — Я даже и не мог предположить, что в таком щекотливом месте...

Я продолжала держать меч над головой, понимая, как глупо выгляжу. Тео и Дафна молча и настороженно приблизились ко мне вплотную.

— Зачем вам меч? — рыкнул Амикус. — Зачем вы решили украсть его?!

Молчание. Кажется, всё внутри меня окаменело и замерло, хотелось убежать или даже выпрыгнуть из окна, лишь бы не ощущать на себе всех взглядов. Тем не менее, я продолжала смотреть в глаза Амикусу, представляя, как сношу его гребанную голову этим мечом.

— Чистокровные ученики, гордо носящие знамя Слизерина! — взвизгнула Алекто, бешено вращая поросячьими глазками. — Ничего, вы ещё заговорите... хотя, я сказала «чистокровные»? О нет, видимо, предательство крови — вещь заразная... — при этих словах она буквально просверлила меня взглядом. Я не позволила себе отвернуться. Смотреть — вызов.

Тео дрожал. Дафну колотило, будто её облили ледяной водой. А я, осознав, что потеряла всякое чувство страха и самосохранения, насмешливо подняла брови и выпятила подбородок.

— Девчонка, сейчас мы выбьем из тебя всякую спесь! — закричала Алекто. — Круцио!

В каждую клеточку моего тела как будто впились ножи такие же острые, как клинок меча, который я ещё секунду назад держала в руке. Я не слышала, с каким звоном он упал, да и вряд ли кто-то услышал: все звуки были перекрыты моим криком. Сначала это был крик нестерпимой боли, потом — желания, чтобы боль кончилась, пусть даже ценой моей жизни... я быстро охрипла, и тогда сквозь туман, поплывший в глазах, услышала другие крики: кажется, Тео и Дафны...

Вдруг все прервалось, но я до сих пор стонала. Когда в глазах немного прояснилось, я лежала на полу перед директорским столом. На Тео и Дафне не было признаков пытки, они оказались обездвижены одним из Кэрроу. Моя и их палочки были в руке у Амикуса.

— Джинни, Джинни, — хрипло пробормотал Тео, пытаясь повернуть голову ко мне. Дафна беззвучно плакала.

Я с трудом села и зачем-то положила ладонь на рукоятку меча. Из носа текла тоненькая струйка крови; я не утирала её, наблюдая за тем, как она обагряет серебряный клинок. Стало вдруг слишком всё равно.

— Не пытайте её больше. Мы хотели украсть меч затем, чтобы досадить Снейпу, поскольку ненавидим его. С той же целью мы напали на портреты бывших директоров, — слабо пропищала Дафна.

— Я не настолько тупа, чтобы поверить тебе, девчонка! — закричала Алекто. Вдруг она повернулась к перепуганным донельзя слизеринцам, которые столпились у двери. Ни у одного из них больше не было торжественного выражения лица. — Кто желает ещё попытать дрянную предательницу крови на глазах у её предателей-друзей? Давайте же, трусы...

Я без эмоций наблюдала за тем, как тот странно знакомый мне парень несмело поднял руку. Молча и без движений следила за тем, как он подошел ко мне. И даже встала, чтобы грудью принять проклятье.

С побледневшим лицом парень взмахнул палочкой, пустив невербальное заклинание. Но вместо ожидаемой вспышки боли я получила странное чувство расслабления.

Падай и кричи во всю глотку.

Но заче...

ПАДАЙ И КРИЧИ!

В моем теле не было сил бороться с голосом, который внезапно заговорил в голове, и я просто сделала, как он велел.

Делай, как я говорю. Теперь извивайся и кричи ещё громче. Плачь и смейся.

Я послушно захохотала, согнувшись в истерическом припадке, уже не думая, что я делаю. Голос внутри был слишком убедительным.

Прикинься сумасшедшей. Можешь перестать кричать.

Ещё пару минут голос повторял указания в моей голове, а потом вдруг исчез, и я снова ощутила контроль над происходящим. Поняла, что только что была под Империусом, и что по инерции до сих пор истерически смеюсь.

— Алекто, а она не могла сойти с ума? — вдруг с опаской прозвучал голос Амикуса. Алекто вдруг стала выглядеть испуганной. Я не смогла сдержать ещё одного приступа надорванного смеха. Он переливался со всхлипами рыдающей Дафны.

— ПРЕКРАТИТЕ! Дафна тогда сказала правду! — простонал Теодор. — Мы просто... хотели навредить Снейпу...

Ко мне подошёл Амикус и что-то произнес, направив палочку. Пока перед глазами не встала черная пелена, в голову пришла ироничная мысль: возможно, это третье из Непростительных, которым я сегодня подверглась.

Теодор

Рыжая второй день лежала в глубоком обмороке, и мы с Дафной почти всё время не отходили от её кровати.

— А ведь она нас спасла, если так подумать, — тихо пробормотал я, не переставая вглядываться в худое белое лицо Джинни, на контрасте обрамленное огненно-рыжими волосами. — Если бы она не захохотала, то Кэрроу переключились бы на нас, или не успокоились бы, пока не убили её...

— По-моему, они не так далеко от этого ушли, — всхлипнула Дафна, наливая себе ещё успокоительного зелья из флакона. — И если бы Снейп так рано не вернулся, они бы продолжили пытать её и нас даже в больничном крыле.

Крёстный вернулся спустя пару часов после того, как Амикус непонятно зачем погрузил Джинни в сон. И повел себя самым неожиданным для меня образом: я ожидал от него всего, включая круциатусы, но не такого. Вместо того, чтобы устраивать разнос мне, Дафне и Рыжей, он взбесился на Кэрроу так, что пробирки с колбочками полопались. Звучали обвинения вроде: «я здесь решаю, какие наказания назначать своим ученикам», «вы совершили психологическое и физическое насилие не на ком-то, а на представителях древних чистокровных родов, включая моего крестника, на глазах у представителей других древних чистокровных родов, и если узнают родители, вас в лучшем случае уволят, и даже сам Темный лорд вас не спасёт». В конце концов, Кэрроу вышли из кабинета и больше мы их не встречали, а Снейп, даже не посмотрев меня, приказал мадам Помфри позаботиться о нас.

К пятому на двоих флакону успокоительного зелья о том, что произошедшее — не кошмарный сон, стала напоминать лишь лежавшая в беспамятстве холодная Джинни. Больше всего мы с Дафной боялись, что она сошла с ума, свихнулась от Круциатуса; мадам Помфри, тем не менее, сказала, что раньше времени строить такие догадки не стоит. О Джинни она заботилась прямо с каким-то материнским чувством, видимо, привыкла к ней, за такое количество раз, когда Рыжая оказывалась в больничном крыле.

К нам пару раз заходили деканы, лишь спрашивая о самочувствии, кивая и уходя. Из учеников же нас навестил только Майкл Корнер (хотя как — нас, он молча сидел рядом с белой как мел Рыжей) и Луна Лавгуд, принесшая с собой что-то, похожее на сушеный помет докси.

— Съешьте, это отгонит от вас мрачные мысли, — она со спокойной улыбкой положила комочки на прикроватную тумбочку. — И я хотела бы извиниться.

— За что? — чуть оторопело спросил я, глядя на эту чудачку.

— За реакцию Невилла на тот ваш приход. Я не думала, что он так к вам относится, — просто сказала Луна, сев на кровать Рыжей и взяв её за худенькую ладошку. — Как-то не успела сказать это вам раньше... но думаю, его отношение к вам изменилось. Если это правда, то, что вы попытались украсть меч Гриффиндора.

Дафна вздохнула и накрыла уши подушкой — ей разговоры с Луной откровенно докучали.

— Правда, как видишь, — огрызнулся я.

— Я думаю, это очень смелый поступок, — либо она проигнорировала иронию, либо просто её не заметила. — И мне кажется, Кэрроу очень скоро отплатят по своим заслугам за всю боль, которую они доставили, — Луна задумчиво погладила Рыжую по волосам. — Все они...

Вдруг мне в голову пришла неожиданная мысль.

— Луна, Дафна, вы отправляетесь домой на Рождественские каникулы?

— Я не настолько свихнулась, чтобы оставаться с Кэрроу ещё и на Рождество, — фыркнула в подушку Дафна. — Думаю, что даже дома будет спокойнее.

— Напротив. Вряд ли им будет дело до десятка учеников, решивших остаться в Хогвартсе. Дафна, если мы вернемся, они могут заставить принять нас метку...

— Я тоже думала насчет того, чтобы остаться. Дома неспокойно, — задумчиво сказала Луна. — Хотя я скучаю по отцу.

— Оставайтесь, если хотите, — пожала плечами Дафна. — Мы с Тори нужны дома.

Дверь больничного крыла распахнулась, и на пороге как раз возникла Астория.

— Дафна, мне нужно с тобой поговорить. Немедленно, — прошептала она, тревожно посмотрев на Гринграсс. Та нахмуренно бросила на меня взгляд и ушла вместе с Асторией.

Рыжая

Как мне сказали, спала я из-за неизвестного заклятия Амикуса почти двое суток, но мадам Помфри оставила меня, Дафну и Тео в больничном крыле до конца недели, несмотря на то, что их даже не пытали. Видимо, таким образом она пыталась спасти нас от новых нападений Кэрроу.

В любом случае, я была рада, обнаружив, что после моего ежегодного времяпровождения в больничном крыле остался всего день до начала каникул: я не верила, что уже совсем скоро увижу семью. Как выяснилось позже, неспроста мне не верилось.

Никто из слизеринцев ничего не сказал мне, когда я вернулась в гостиную, хотя нет сомнений, что они обо всём знали: и про меч, и про пытки. Тем более, что около трети старшекурсников, члены "Пожирательской дружины Кэрроу", как я её назвала, видели всё собственными глазами.

— После каникул они всё забудут, вот увидишь, — мрачно сказал мне Тео.

— Жаль, что я вряд ли смогу, — пробормотала я. — Как отнесся Снейп к тому, что ты решил не ехать на Рождественские каникулы домой?

— Он сказал, что сам думал об этом, — произнес Тео. — Если честно, я порядком удивлен.

Ночью перед отъездом мне совсем не спалось. И когда я только начала засыпать, сквозь дрему мне слышались стуки в стекло, как будто в окно бил град.

— Сами открывайте окно, или я откручу этой сове башку на месте, — сонно и со злостью пробормотала Астория из-за зеленого полога кровати.

Джесси, спавшая рядом с окном, встала и открыла его. В комнату резко дунул холодный воздух. Судя по звукам, Джесси взяла что-то у почтовой совы.

— Что там? — услышала я вопрос Пармы.

— Посылка, — коротко ответила Джесси. В следующую секунду я почувствовала, как мне что-то упало на кровать. Этим «чем-то» оказалась небольшая картонная коробка с одним коротким словом на ней: «Рыжей».

Никто из соседок по комнате больше не любопытствовал. Всем им было неловко со мной разговаривать, после того, что они увидели в директорском кабинете, или узнали из чужих уст.

Озадаченная, я разорвала картонную коробку — внутри неё оказался маленький стеклянный флакончик, полный густой серебристой жидкости. Кажется, я поняла, что это такое.

Больше в коробке ничего не было. Я искала хоть имя адресата, но не было и его. Вслед за недоумением меня начало разрывать любопытство: что это за воспоминания, и зачем мне прислали их ночью?..

Я решительно отдернула полог и встала с кровати.

Омута памяти, разумеется, у меня с собой не было. Я видела один такой в штаб-квартире Ордена феникса, где даже успела развлечься, просматривая свои воспоминания, а ещё в кабинете зельеварения, на уроках легилеменции у Снейпа. Идти в кабинет зельеварения я, естественно, не хотела, не настолько ещё повредилась умом. Но ведь в Хогвартсе есть ещё одно место, в котором должны быть и омуты памяти, и многое, многое другое...

До Выручай-комнаты я дошла, не наткнувшись на неприятности, хотя я даже не взяла с собой карту. Меня не замечали, или не хотели замечать.

«Мне нужно место, где я могу найти всё, что угодно», — мысленно сформулировала я. Из стены уже привычно появилась резная ручка потайной двери. Я зашла в хранилище всевозможных предметов.

В чужих воспоминаниях раньше я никогда не была; любопытство усиливалась с каждой секундой. Подойдя к омуту памяти, стоявшему в центре комнаты, я с замиранием сердца подцепила содержимое флакончика палочкой, вылила её в омут, сделала глубокий вдох и окунула лицо в серебристую жидкость.

Раз.

Я оказалась в огромном помещении, в котором моментально признала Тайную комнату. Прямо перед собой я видела себя одиннадцатилетнюю Дафну, склонившуюся над бессознательной маленькой Асторией, воспоминание Темного лорда — я вздрогнула — и мальчика-слизеринца. Того самого мальчика, который наложил на меня Империус меньше недели назад.

Я стояла, вспоминая все события пятилетней давности. Мерлин, как будто это была не я, как будто это был один сон...

— И Люциус поплатится за то, как поступил с моей душой. — Холодно произнес лорд Волдеморт. Теперь я понимала — тогда мы видели часть души Темного лорда и разговаривали с ней...

— Драко? — я услышала свой тонкий голос со стороны и поразилась. — Ты что-нибудь понимаешь?

Два.

Я стою рядом с отцом, когда мы покупаем мне книги в Косом переулке. Тогда мы ещё зашли в магазинчик Локонса.

— Джинни, держись подальше от Драко Малфоя, да и вообще от всех Малфоев, — сердито сказал мне мой отец.

— Почему? — наивно спросила маленькая я. Мерлин, а ведь я тогда ещё и не была распределена на Слизерин. Как же, считалась примерной гриффиндорской дочуркой...

— Они все — темные волшебники, да и просто ужасные люди, — назидательно сказал мне отец. — Считают, что только люди с чистой кровью достойны жизни.

Я успела увидеть, как одиннадцатилетняя я с сомнением покосилась на отца.

Три.

Я моментально узнала новое место: Малфой-Мэнор.

— Рыжая, твой подарок на день рождения, — чуть жеманно сказал мне Драко Малфой и протянул сверток, в котором, без сомнения, была метла.

Четыре.

Красивая рыжеволосая девочка с зелеными глазами и в изумрудной мантии стояла в холле замка. Я сначала и не узнала себя. Драко, державший под руку Панси Паркинсон, изумленно и зачарованно задержал на ней взгляд.

Малфой держал меня в кабинете Амбридж. Спустя секунду я увидела себя со стороны, насылающую на него Летучемышиный сглаз.

Я уже не успевала считать. От постоянно меняющихся картинок и от хлынувших в меня воспоминаний закружилась голова.

Я наблюдала за тем, как ночью ходила к нему в Выручай-комнату. Я не понимала, зачем. Просто видела и вспоминала, как мы часами сидели молча, размышляя о чем-то своем, изредка прикладываясь к бутылке огневиски, и после этого отдавая друг другу хмельные поцелуи.

— Ты сегодня не такой мрачный, как обычно, — прошептала мое воспоминание, закрывая глаза. — У тебя что-то получилось, я знаю.

— Я предупреждал тебя, что не стоит об этом думать, — тихо и недовольно сказал Малфой, вытаскивая палочку. — Для твоей же безопасности.

— Я просто хочу помочь тебе, — шептала я. — Не знаю, что со мной происходит...

Я перестала говорить, видимо, заснув. Драко, как будто пару секунд что-то обдумывая, сосредоточенно произнес слово заклинания:

— Обливейт.

Дафна

Поезд рассекал снежные поля, мчась к Лондону. Я оторвалась от книги и наслаждалась снегопадом, бьющим в окна.

— Мне кажется, что это стучатся к нам снежные феи. Знаете, они наряжаются в снежинки...

На месте, где всегда сидел Тео, ехала Луна и несла полный бред. Рыжая искоса на неё поглядывала, то ли веселясь, то ли недоумевая.

— Спешу разочаровать — это просто замерзшие осадки, — меланхолично отозвалась я. — Верно, Рыжая?

Джинни не ответила.

— Хей, — я потрясла её за плечо. — Ты сегодня всё утро какая-то убитая.

Рыжая в ответ неопределенно покачала головой, явно пребывая в своих мыслях.

— Ты расстроена, что Тео остался в школе? — спросила я.

— Всё нормально, я просто не выспалась, — ответила Рыжая.

— Не думаю. Твоя голова кишит мозгошмыгами, — задумчиво произнесла Луна. В купе повисла пауза.

Я отвернулась к окну и принялась рисовать герб Гринграсс на запотевшем стекле. Такая же привычка есть и у Астории; она вновь отдалилась от меня, как и Рыжая с Тео. Хотя я почувствовала, что после взлома кабинета директора нас соединили узы ещё более крепкие, чем раньше. Но почему Рыжая не хочет мне ничего говорить?

— Дома будет безопаснее, правда? — вдруг бесцветным голосом спросила Рыжая. Я поняла, что она нервничает. Да, скорее всего, дело в скором прибытии домой.

— Тебе, думаю, да. Насчет себя сомневаюсь, — мрачно хмыкнула я, невольно вспоминая о летних собраниях Пожирателей смерти, в числе которых теперь значились и наши родители. Вряд ли наше прибытие с Асторией оставят без внимания, это было бы просто счастьем. Я тут же схватилась за зеркальце, проверяя, не спали ли ещё чары Орландо.

— Почему же ты не осталась в школе вместе с Тео? — спросила Луна.

— Родители просили меня приехать. Хотят проверить, всё ли с нами хорошо. Да и мне нужно удостовериться, в порядке ли они, — задумчиво произнесла я и внезапно позавидовала своим спутницам черной завистью: да, полной гарантии в безопасности сейчас быть не может, но, по крайней мере, они не встретятся за эти каникулы с толпой Пожирателей смерти. Всё же надеюсь, что не встретятся...

— Мы останавливаемся, — заметила Луна, вставая и касаясь ладонями окна. — Это странно.

Я и не заметила, как поезд полностью остановился, а стук колес умолк.

— Гудка не было. Возможно, ищут Гарри, как в прошлый раз? — взволнованно предположила я. Неужели вновь захват поезда, как в сентябре? Если так, то зачем, и что мы сможем сделать без Тео?

Из коридора послышались испуганные и возмущенные крики учеников. Рыжая встала и попыталась открыть дверь, но я закричала, чтобы она не смела, и нацелила палочку на вход, в любую секунду ожидая нападения.

В дверь попытались войти, потом настойчиво постучались. Я нерешительно посмотрела на Рыжую.

— Вряд ли Пожиратели стали бы стучаться, — иронично протянула Джинни. — Я открою.

На пороге стоял тяжело дышавший Майкл Корнер, мой однокурсник с Рейвенкло. Войдя, он тут же захлопнул дверь за собой и произнес запирающее заклинание.

— Пожиратели смерти. Они ищут тебя, Луна.

— Меня? — растерянно переспросила Луна и переглянулась с нами.

Я слышала, что Ксенофилиус Лавгуд до сих пор издает в «Придире» правдивые статьи об Ордене Феникса и Гарри Поттере. Всё просто, как трансфигурация иглы в зубочистку. И почему Луна так удивилась?

Рыжая, долго не думая, выбила стекло из окна, предварительно поставив щит, и высунулась из него по пояс.

— Мы на мосту. Но если поторопиться... Луна, давай руку, — решительно сказала Рыжая. Карие глаза моей подруги сощурились в ожидании действий.

— Я не могу так убегать, мой папа... — отчаянно залепетала Луна.

— Рыжая, ты сошла с ума, она и трансгрессировать-то не умеет, — прошипела я, отчаянно прокручивая варианты развития событий. Если бы здесь был Тео, он бы спас Луну...

Дверь с шумом открылась мощным Отпирающим заклятием. Человек, появившийся на пороге, заорал:

— Девчонки здесь! Опустите палочки, сопляки, иначе достанется всем!

Девчонки?

— Если вы хотите её забрать, вам придется забрать и нас тоже! — с героизмом закричала Рыжая, пытаясь поразить Пожирателя Летучемышиным сглазом, в то время как Майкл Корнер заслонил собой Луну.

— Не сомневаюсь, — криво усмехнулся второй Пожиратель, целясь уже в меня.

С конца моей волшебной палочки пару секунд назад спустился луч проклятья, и я не успела даже увернуться. Через мгновение я отлетела в стену и почувствовала режущую боль в виске...

Мои веки тяжело поднялись, а в глазах сразу же поплыло.

— Тихо, лежи, — я услышала над собой голос сестры. — Я обработаю рану.

Через несколько секунд туман в моих глазах перестал расплываться, и я увидела над собой не меньше полудюжины обеспокоенных лиц: Астория, Невилл, Трэйси Дэвис, Симус Финниган, какие-то хаффлпафцы...

— Что произошло? — я огляделась в поисках Луны, Рыжей и Майкла, и тут же вновь почувствовала боль в висках. — Где Пожиратели?

— Они ушли, все хорошо, — попыталась ободрить меня Тори, но я услышала в ее голосе предательские нотки.

— Где Рыжая, Лавгуд и Корнер?! — воскликнула я, чувствуя легкую панику.

— Майкл уже в порядке, — ответил Невилл, присаживаясь рядом со мной. — Получил два оглушающих в голову, но очнулся минут десять назад.

— А остальные? — во мне начала кипеть злость, они как будто специально медлили, стараясь меня взволновать.

— Луну забрали. Вместе с Джинни.

Несколько секунд эта мысль доходила до моего расплывающегося сознания, а потом к горлу подступил ком.

— Рыжая... нет, как?

В ответ все промолчали.

Теодор

В школе стало неправдоподобно тихо. Впервые за семь курсов я остался один на каникулы со всего Слизерина. Необычное чувство — сидеть в опустевшей гостиной, точно зная, что никто в ближайшую неделю к тебе не войдет. Не поздравит с Рождеством. В школе решило остаться лишь несколько гриффиндорцев и рейвенкловец, но, несмотря на это, ученики ели за разными столами. Я вспомнил, как на третьем курсе Дамблдор распорядился, и учителя с оставшимися учениками сели за один стол...

Кэрроу, оставшиеся в замке, изредка пересекались со мной, но делали вид, что не замечают. Это и к лучшему. Карта Рыжей, которую она любезно оставила мне, показывала, что коридоры ночью никто не патрулировал, так как смысла в этом было немного — а это значило, что ничего не мешало выполнению моей миссии...

Разумеется, некоторое время нужно было носить маску присмиревшего ученика, познавшего, что бывает за попытку кражи собственности школы. Но наше поражение только укрепило мое стремление одержать верх над Кэрроу и вообще над всеми Пожирателями — помочь Гарри Поттеру, но не так, как это делают члены Отряда Дамблдора. Помощью реальной, а не протестными надписями, которые они оставляют на стенах коридоров школы. В конце концов, Дафна пришла к выводу, что если меч Годрика Гриффиндора нам недоступен, то есть смысл поискать клыки василиска.

— Ты же говорила, что отец Малфоя позаботился тогда о том, чтобы останки чудовища были вывезены из замка, — напомнил я.

— Что, скорее всего, означает, что клыки василиска и прочие его органы попали на рынок. Контрабанду никто не отменял, — протянула Дафна. — Займешься этим?

Вот только этим я и не занимался в свои восемнадцать лет.

— Ладно. Напишу сначала «Горбину и Бэрку», но мне почему-то слабо верится, что кто-то кинется продавать клыки василиска...

Чутье Дафны не подвело. Я написал анонимное письмо в этот магазин, и вскоре мне пришел ответ, что они могут предоставить один клык на цену триста галлеонов. Естественно, сделка пройдет ночью, на Косой аллее. Я решил, что это не проблема: вся школа уже знала о «тайном» проходе в Хогсмид через Выручай-комнату. А оттуда можно будет трансгрессировать в «Горбин и Бэрк».

Слегка опешив от цены в триста галеонов, я кинулся в совятник, писать сообщение Дафне, чтобы она прислала часть своих средств, поскольку на руках у меня такой суммы не было.

«Обычно подростки в наши годы скидываются на бутылку огневиски», — мелькнула мысль в моей голове.

Прежде чем я успел положить записку в карман и выйти из-за стола, ко мне спустились еще две совы. Одну сову я узнал сразу — сова Дафны, она меня опередила, — а во второй птице я признал филина Малфоев. Однако неожиданно. Хмурясь и гадая, к чему это, я отвязал послание от лапы филина.

Лорд был в ярости из-за того, что ты не явился. Я ничего не смог поделать. Тебе придется приехать на Рождество.

«Ага, не дождетесь», — хмыкнул я, но в душе понимал, что крёстный хотя бы попытался и оттянул срок. Наверняка его наказали. Как это происходит, я не знал, но догадывался, что словами дело не обошлось. Почему-то вспомнилась корчащаяся от боли Джинни, лежавшая на полу директорского кабинета.

Я отогнал прочь неприятные воспоминания и, не ответив крёстному, развернул письмо Дафны, ожидая привычного «Мы приехали, скучаю в особняке с Асторией, надеюсь, в Хогвартсе всё спокойно». Но мои мысли резко осеклись уже на втором предложении.

Тео, я только что добралась до особняка.

На наш поезд напали. Сначала мы все думали, что пришли только за Луной Лавгуд, ты знаешь, её отец писал провокационные статьи в «Придире»... но Пожиратели вломились в наше купе и забрали вместе с ней Рыжую. Я и Майкл Корнер пробовали защищаться, но нас лишили сознания.

Тео, мне страшно. Я не знаю, что делать. Мне хочется выть и разнести особняк к чертям. Какие жертвы мне принести за то, чтобы Джинни сейчас была со мной?! Наверняка её используют для шантажа их семьи, как и Луну. Только каковы могут быть условия сделки: выдать Гарри Поттера? Принять метку? Или до Кэрроу дошло, что меч нам нужен был вовсе не для того, чтобы побесить Снейпа???

Сегодня планируется собрание Пожирателей, в нашем доме. Я попробую узнать хоть что-нибудь, и знаю, что для этого есть только один способ. Пойми меня. Не верю, что её убьют — если только не будет лезть на разъяренного гиппогрифа, как тогда, при попытке украсть меч...

Придумай что-нибудь, умоляю. Я не справлюсь одна, хотя, клянусь, готова пойти на что угодно.

Я перечитал строчки, пытаясь вспомнить, как дышать. В горле резко пересохло, а ноги подогнулись.

Дафна уже готова перегрызть глотки за то, чтобы с Рыжей ничего не произошло. А если что-то всё же произойдет, я самолично перегрызу глотки оставшимся за них обеих.

Я попробую узнать хоть что-нибудь, и знаю, что для этого есть только один способ. Пойми меня.

Отец говорил: с оборотнями жить, как оборотень выть. Я вспомнил, что мой отец был Пожирателем смерти. Как и Снейп. Как и Малфой. Что заставило встать их на этот путь? Я задумался об этом в первый раз... возможно, в их случае цель оправдывала средства?

Мысли переполняли меня, я не знал, как написать Дафне обо всем, что я сейчас ощутил. И я решил ограничиться малыми словами, которые не могли передать и сотой доли моих чувств.

Я буду с вами. На любой стороне. Какое бы решение ты не приняла, какую бы цену не пришлось заплатить ради Рыжей.

Рыжая

Я очнулась, но открывать глаза не спешила: вокруг меня раздавались незнакомые голоса. Мои руки и ноги стягивала туго натянутая веревка, а лежала я на чем-то холодном. Через несколько секунд головной боли я вспомнила, что меня оглушили, когда я пыталась оказать Пожирателям сопротивление. А сейчас я находилась явно не в купе.

— ..Уведите девчонку в подвал. И пошлите тройку наших к её папаше, — распорядился низкий женский голос. Я тут же узнала интонацию Беллатрисы Лестрейндж и ощутила, как медленно застывает во мне кровь.

— Белла, я могу и сама распоряжаться в собственном доме, — возразил голос Нарциссы Малфой. Значит, я в Малфой-мэноре. Месте, где, казалось бы, ещё недавно я была желанной гостьей.

— Разумеется, можешь. Агуаменти!

Я невольно закричала, когда на меня опрокинулась струя кипятка, обжигая лицо и руки.

— И эта девчонка когда-то гостила в твоем доме, Нарцисса? — с усмешкой спросила Беллатриса.

— Её приглашал Драко, уверял, что она «своя». Но видимо, девчонка за годы поменялась, — холодно сказала Нарцисса.

— Пригрели в доме змею, — кривляясь, произнесла Беллатриса и поднесла острие волшебной палочки к губе. — Но может быть, она сама всё понимает?

— Зачем я вам нужна? — спросила я, дрожа. Наколдованная Беллатрисой струя горячей воды быстро остыла на моем теле; я попыталась сесть, но со связанными конечностями это оказалось непросто.

— Лорд заинтересовался тобой, — жеманно сказала Беллатриса, настороженно наблюдая за моими движениями. — Он решил принять тебя в наши ряды. Это — великая честь.

«О да, всю жизнь мечтала», — чуть не сорвалось с моего языка, но я вовремя его прикусила. Нет. Надо держать себя в руках, к черту самоотверженность, граничащую с тупостью. Уже было проверено с Кэрроу.

— Это... несколько неожиданно, — промямлила я, глядя на Беллатрису снизу вверх. Только тут я заметила, что кроме неё и Нарциссы в комнате было ещё человек пять Пожирателей — Долохов, Сивый, Эйвери... — Но боюсь, что я — неподходящая кандидатура.

Мне стоило додуматься, что даже такая тщательно подобранная фраза приведёт к пыткам.

* * *

Наверное, через целую бесконечность я оказалась в подвале рядом с Луной. Я по голосу поняла, что это она: было слишком темно.

— Джинни, как ты? — почти спокойно спросила она, нащупав мою руку в темноте. Я сжала её ладонь. — Что они тебе сказали?

— Сказали, что заставят меня принять метку. Возразить мне не дали, — тихо сказала я и услышала шаги в нескольких метрах от нас. — Тут кто-то ещё?

— Мистер Олливандер. Он здесь давно, — сказала Луна. — Это Джинни, Джинни Уизли.

— Да, я помню... тринадцать дюймов, очень жесткая, внутри — сердечная жила дракона, — раздался из темноты слабый голос мастера над палочками. — Идеально подходит для темного колдовства.

Без своей волшебной палочки я чувствовала себя какой-то неполной и беззащитной. Хотя, именно так это и было.

— Мисс Уизли, лучше сейчас же скажите, что готовы принять метку. Вы ещё не знаете, на что способны эти ужасные люди, — дрожащим голосом сказал Олливандер.

— Что? — я перехватила дыхание. — Я никогда...

— Разве будет лучше, если вас подвергнут Империусу и заставят убивать вашу семью? Если вы сделаете вид, что сломаны и хотите встать на их сторону, то ещё сможете контролировать ситуацию. Вы же со Слизерина, мисс Уизли, — слова мистера Олливандера, несмотря на его слабость, звучали убедительно. — Я уже не смогу спастись, но вы...

— Мистер Олливандер говорит правильно, Джинни, — поддержала его Луна и положила руку мне на плечо. — Он с Рейвенкло, как и я...

Я сняла с себя руку этой ненормальной девочки и молча легла на холодный пол. Хорошо, что вокруг была эта темнота и никто не мог увидеть, как я плачу. Главное, не выдать себя дыханием.

Долбанная привычка казаться сильной и неустрашимой даже тогда, когда это не имеет смысла. Дафна такая же. Что бы сделала она на моем месте? И где она сейчас? Вряд ли Пожиратели сильно ранили её, ведь её семья одна из них. Дафна любит своих родителей и сестру, но даже ради них она не собирается принимать метку — из-за своих убеждений. Есть ли хоть что-то, что позволит ей от них отказаться?

И Тео такой же. Он прямо говорил, что лучше умрёт, чем примет метку. Да и ради кого или чего ему это делать? Родители Тео мертвы, а со Снейпом у него явно не простые отношения.

Я закрыла глаза и вспомнила маму. Что она с папой почувствовала, когда я не вышла из поезда? Возможно, с ними были Фред, Джордж, или кто-нибудь из Ордена, или покусанный оборотнем Билл с красавицей Флёр...

Мрачное воображение подкинуло мне картину, где я стою над их бледными мёртвыми телами, с пустотой в глазах и поднятой палочкой. Той самой, идеально подходящей для темного колдовства.

Я забыла о присутствии Луны и Олливандера и зарыдала в голос.

Астория

Прошёл уже год, как я стала Пожирательницей смерти, но я никогда не привыкну к этим собраниям. К подобному привыкнуть раньше мне казалось невозможным: то ощущение страха в груди, когда ты сидишь за длинным столом, рядом с убийцами гораздо старше тебя, боясь поднять голову и просто шелохнуться. Одна мысль перекрывает все остальные — но не сегодня.

После того, как я увидела последствия взлома кабинета Снейпа, я очнулась от жалости к самой себе. Вдруг осознала, что, обвиняя всех в клейме на своем плече, ничего не добьёшься. Стоять в стороне нельзя — но ещё хуже действовать слишком открыто. Отряд Дамблдора, моя сестра, Теодор и Рыжая — яркий тому пример.

Я имею некоторое влияние в слизеринской элите и, рискнув, тайно высказала свои мысли Трэйси, Джесси, Блейзу Забини и другим ученикам, кто присутствовал при пытке Джинни, кроме Флоры и Гестии Кэрроу.

— Ты сошла с ума, — констатировала Панси, вылупив на меня глаза. — Это что-то вроде захвата власти без войны?

— На самом деле, Астория думает в нужном направлении, — задумчиво сказала Трейси. — Ведь если в Министерстве, пусть оно и полно Пожирателей смерти, узнают, что Кэрроу применяли насилие не просто к ученикам, а к представителям древних чистокровных семейств — даже Темный Лорд рассвирепеет.

— Вам не кажется, что мы слишком открыто об этом рассуждаем? Астория, а что, если любой из нас прямо сейчас пойдет к Кэрроу и доложит? — округлила глаза от ужаса Джесси.

— А что такого? Мы просто разговариваем о происшедшем. Даже если Кэрроу узнают, то им больше не хватит духа пытать слизеринцев, — прищурился Забини. — Снейп, понимаете ли, может не одобрить.

— Так что? — нетерпеливо спросила я. — Какие есть варианты?

— Дружно рассказываем родителям, — предложила Энджи. — Мой отец, кстати, один из заместителей в министерстве...

— У моей матери куча связей и золота, если я ей ещё пожалуюсь на то, как Амикус однажды в припадке ярости ударил меня по руке, она поставит на уши весь Визенгамот, — усмехнулся Забини. — Итак, кто с нами?

Подняли руки все собравшиеся, включая Крэбба и Гойла, а они уже числились в Пожирателях вместе со мной. Восемь человек, и это ещё без Рыжей, Теодора и Дафны, которые сейчас проводили время в больничном крыле...

Отвлекшись от воспоминаний, я самодовольно хмыкнула, уже представляя, как Пивз, помахивая тростью старушки МакГонагалл, гонит прочь запыхавшихся Амикуса и Алекто. Ну а сегодня на собрании я молчать не стану, и когда зайдет тема о преподавании в Хогвартсе (а она обязательно зайдет, как всегда), я вверну нужные слова. И пусть Дафна увидит свою сестру умнее, решительней и хитрее, чем она сама.

Cеверус Снейп

Я уже приготовился ко сну, но едва успел положить голову на подушку и закрыть глаза, как услышал настойчивый стук. Помянув исподнее Мерлина, я в ярости пошёл открывать дверь.

На пороге стояла Джинни Уизли, промокшая до нитки и в грязи; мантия порвана, в руке — метла. Рядом с ней Драко, пытающийся выглядеть Малфоем, находясь не в лучшем внешнем состоянии, чем мисс Уизли.

— Профессор, что вы так смотрите? Позаботьтесь о Тори, ей плохо! — как будто издалека до меня дошёл голос Дафны Гринграсс — отличницы, тихони, у которой руки были до локтя перемазанны в крови. Я повернул голову на голос, и увидел полубессознательную, хилую, маленькую Асторию Гринграсс... настойчивый стук почему-то продолжался, хотя я открыл дверь.

Поняв эту вещь, я проснулся.

Стук исходил от окна — Малфоевский филин бился о стекло, стремясь поскорее отогреться. Я выдохнул, стер со лба проступивший пот и потянул за ручку окна.

Сны мне не снились несколько лет, да и раньше они являлись не более чем водоворотом событий какого-то дня. Муть вроде отрубленных голов учеников, которые не могут приготовить и простейшего зелья, Пожирателей смерти, готовящих еду на кухне Хогвартса, Дамблдора и Темного лорда в набедренных повязках, которые обычно носят домовые эльфы...

Но это сновидение оказалось просто насмешкой памяти. Воспоминания пятилетней давности как будто указывали мне — вот, посмотри, и сделай выводы, в кого превратились те двенадцатилетние дети: Драко Малфой, истинный наследник Люциуса, хоть и путь Пожирателя явно не для него. Он не способен убивать, несмотря на всю самоотверженность по отношению к семье и даже некоторую храбрость. Дафна Гринграсс, пришедшая вчера на собрание и с каменным лицом сказавшая, что хочет принять метку немедленно и участвовать во всех делах Темного лорда хоть с этого дня. Увидев реакцию остальных членов Гринграсс, я понял, что она пришла по собственному желанию. Дафна даже не шелохнулась, когда Лорд лично поставил метку на предплечье. Отличница, тихоня, на втором курсе запачкавшая свои ладони кровью, вытекшей из разрушенного крестража этого Лорда. Джинни Уизли, которую я до распределения мысленно окрестил «ещё одна из семьи Уизли». Я думал, что она ничем меня уже не удивит сильнее, чем своим распределением на факультет змей, но потом в течение шести лет снова и снова понимал, как ошибался. А сейчас эту рыжую девочку бросили в темницу: несмотря на все мои старания избежать этого, Лорд осознал, что она может быть ему весьма полезна. Надеюсь, ей хватит ума хоть на секунду подавить свою гордость и доминантные над всем гены Уизли и принять метку добровольно; тогда у Джиневры будет гораздо больше шансов выжить, а может быть, и спасти семью.

И Астория Гринграсс. Девочка в одиннадцать лет почти год провела под контролем темного волшебника, что могло бы сломать кого угодно, и она вела себя относительно тихо до вчерашнего дня.

— Итак, с основными делами покончено. Но теперь, когда наши ряды пополнились учениками Слизерина, — Лорд обвел глазами Асторию, Дафну, Крэбба, Гойла и Драко, сидевших за длинным столом, — я бы хотел спросить их и Северуса о качестве обучения в Хогвартсе. К сожалению, из-за занятости в школе Кэрроу не смогли присутствовать на нашем собрании, но думаю, это не так важно...

Я уже хотел встать и привычно отрапортовать о том, что все дела идут хорошо, но меня опередила Астория. Все взгляды устремились на неё, а она немного надменно улыбнулась.

— Мой Лорд, я бы хотела показать вам кое-что, если вы не возражаете... — дождавшись кивка, Астория вынула из кармана мантии запечатанное письмо и закупоренную пробирку с серебристым содержимым внутри. Воспоминания, без сомнения.

Темный Лорд с любопытством взял письмо и распечатал его. Зал погрузился в гробовую тишину на время того, как он читал его про себя. Вскоре Лорд сощурил красные глаза и посмотрел на нас. Все ждали его слов.

— Вкратце, здесь написано общее письмо учеников Слизерина, в котором говорится, что Кэрроу с начала учебного года постоянно практикуют Непростительные на студентах, но недавно перешли все границы и стали поднимать палочки и на слизеринцев.

— В пробирке, как я понимаю, воспоминания об этом всех пострадавших, верно?

Астория кивнула.

— И письмо подписано тринадцатью слизеринцами, причём все они — представители древнейших чистокровных родов.

— Северус, почему я не знал?

Мысленно прокляв детей, которые решили поднять такой шум без его ведома, я принялся старательно уворачиваться от негодования Темного Лорда.

— Милорд, я как раз хотел вам об этом сообщить. А также о том, что брат и сестра Кэрроу не так давно нападали на Теодора Снейпа, без Непростительных, но без психологического и физического насилия не обошлось. Возможно, именно это и отпугнуло Тео от получения метки, и поэтому он отказался приехать. Также я располагаю информацией, что Кэрроу запытали Джиневру Уизли со Слизерина едва ли не до того, что девчонка лишилась рассудка. Испытав, как с ней обращаются Пожиратели, вполне естественно, что сейчас Джиневра отказывается принимать метку.

Надеюсь, мои слова звучали достаточно убедительно. Лорд задумался.

— И почему же Кэрроу пытали девчонку Уизли и твоего крестника, как и других слизеринцев?

Неожиданно поднялась Дафна Гринграсс и, немного дрожа, сказала:

— Можно я объясню причину, милорд?

— Уже осваиваетесь, мисс Гринграсс? — чуть прищурившись, сказал Темный лорд. — Что ж, я выслушаю.

Дафна сглотнула и начала говорить. Всё ещё стоявшая Астория странно покосилась на неё.

— Причин несколько. Во-первых, профессор Амикус Кэрроу часто перебарщивает с огневиски, даже перед уроками. Он может вести себя неконтролируемо на занятиях, ладно, пытки грязнокровок и маглолюбцев, но он часто может зарядить каким-нибудь заклинанием и в слизеринца, или исколотить, вот Блейза из чистокровного и богатого рода Забини он в припадке ярости однажды ударил по ладони так, что едва не повредил запястье...

Я мысленно хмыкнул: Дафна весьма искусно умеет преувеличивать, даже я бы этого не понял на месте Лорда, если бы не знал, что Забини не берет ничто. Его бладжер бил в грудь раза три за матч, и ничего, что уж тут сравнивать с ударами Амикуса...

— ..Также он и профессор Алекто Кэрроу с предрассудками относятся к нашей с Асторией и Тео подругой, Джинни Уизли. Все слизеринцы уже поняли, что она всеми руками за теорию чистокровности? — Астория и Драко подыграно закивали, Крэбб и Гойл остались сидеть с открытыми ртами, вряд ли что-то понимая, но на них никто и не обратил внимания. — Но профессор Амикус и профессор Алекто убивают в ней тягу принять метку, потому что постоянно применяют к ней Круциатус, считая её предательницей крови — стереотип. Однажды они пытали её так долго, что мы с Тео попытались её защитить, но Кэрроу связали и нас, и заставили смотреть всех слизеринцев на пытку Джинни... — Дафна приложила руку к лицу, но я не сомневался, что слез на её глазах не было. На самом деле, она солгала только насчет теории чистокровности, которую седьмая Уизли якобы поддерживает. Но всё остальное сказанное было правдой.

— Что ж, я услышал вас, мисс Гринграсс, — Темный лорд хмуро кивнул, очевидно, поверив её словам. — Я сегодня же просмотрю воспоминания и разберусь с нашими преподавателями. Возможно, придётся подыскать более подходящие кандидатуры. Вы принимали какие-либо ещё меры?

— Слизеринцы — не смиренные хаффлпафцы, милорд, мы не станем терпеть унижение по отношению к себе, — чуть властно сказала Астория. — Родители всех пострадавших студентов нашего факультета знают о случившемся. Одни написали письмо в Министерство с просьбой предоставить других преподавателей и наказать профессоров Кэрроу, другие используют иные связи...

Лорд был доволен таким ответом.

— Думаю, мисс Гринграсс, вас и вашу сестру с такими сильными характерами уже скоро можно будет отправлять на боевые задания. Северус, зайди ко мне позже, нужно будет решить, как наказать наших провинившихся профессоров...

Филин влетел в комнату для гостей особняка и отряхнулся от снега прямо на меня. Я недовольно вырвал послание из её лап и прогнал птицу из спальни.

Письмо от Теодора. Только этого ещё на сегодня не хватало. Если мальчик узнал, что одна из его подруг внезапно решила принять метку, а другая сейчас брошена в темницу Малфоев... на что способен этот чистого зелья гриффиндорец с долей слизеринских генов в жилах?

Скажи Лорду, что я передумал и готов принять метку прямо сейчас. Прибыть в Мэнор из Хогвартса совсем не проблема, я могу трансгрессировать туда из Хогсмида хоть завтра.

Тео Снейп.

Я обессилено рухнул на кровать, сжав письмо в кулаке. Я — пешка в хитрой игре Дамблдора, Темного лорда, а теперь ещё и своих семнадцатилетних учеников. И что прикажете с этим делать?

Рыжая

Одно утро на двоих.

Давай по кофе в теплом кресле?

Ведь за окном метель юлит,

А нам так хорошо, здесь, вместе...

Давай представим снова, будто прежде

С тобою не были незнакомы.

Как будто слышим в кухне скрежет,

Как будто видеть мы не можем...

А может, просто посидим?

Прижавшись мы к друг другу нежно,

Забыв, что в мире не одни,

Что за окном — как прежде — снежно... *

Время стало абстрактным понятием. Я не могла предположить, день сейчас или ночь; прошел ли месяц с моего заточения, или день. Из темноты часто раздавались тихие голоса Олливандера и Луны. Последняя вела себя так, как будто никакого плена не было и в помине: она спокойно могла рассказывать мастеру над палочками о свойствах нарглов и об опасности мозгошмыгов. Пожилого волшебника это, видимо, интересовало, а я поначалу зажимала уши ладонями, чтобы не слышать такую ересь. Как же меня злило, что Луна, наивная чудная девочка, могла находить лучи света и в такой беспроглядной тьме. Я не слышала, чтобы она хоть раз заплакала — Луна была храбрее нас с Олливандером вместе взятых и пыталась поддержать, пусть и беспечными разговорами. Но я это не ценила, и вскоре привыкла засыпать под монотонные негромкие рассказы Луны.

После первого разговора с Олливандером я осознала, что принятие метки — моя последняя надежда, поэтому ждала, когда ко мне вновь придет какой-нибудь Пожиратель. Но не приходил никто, кроме домовика, время от времени оставлявшего нам, пленникам, флягу с водой, похлебки и хлеба. В один из таких визитов я попробовала схватиться за домовика с криком «Подожди! Отведи меня к хозяевам дома», но домовик тут же испуганно отцепился и трансгрессировал без меня, даже не оставив еду. Весь этот день мы голодали.

Не оставляла я и попытки сбежать: стучала в каменные стены, пробовала трансгрессировать или вышибить дверь под занудные слова Олливандера «Не получится, я уже всё пробовал», и злилась. Думаю, если бы я сейчас взяла в руку волшебную палочку, из неё бы пошёл шквал красных искр, без всяких вербальных или невербальных чар.

«Ничего, я слизеринка. Я не остановлюсь просто так», — попытавшись ободрить себя, я переползла поближе к двери. Домовик трансгрессировал примерно в этом месте.

Речь Луны давно затихла, мы пожелали друг другу спокойной ночи. Я уже проваливалась в дрему, как услышала скрип и почувствовала слепящий свет. Не успела я и глаза открыть, как кто-то зажал мне рот руками и поволок к выходу.

«Всё-таки Пожиратели не забыли обо мне», — подумала я и не делала попыток вырваться. Глаза болели от неожиданного света, которого я не видела, казалось бы, вечность.

— Рыжая. Молчи и не пытайся бежать, поняла? — я услышала над собой знакомый, тихий, вкрадчивый голос. Драко Малфой всё ещё зажимал мне рот, обхватив руками.

Я кивнула, не в силах что-то сказать от неожиданности. Драко медленно снял ладонь с моих губ и, окинув внимательным взглядом с головы до пят, почти бережно потянул за руку. Я пошла с ним.

Мы в молчании шли по коридорам Малфой-Мэнора. Невольно вспомнилась Нора, и я горько усмехнулась этой мысли. Ещё недавно я бы отдала всё, чтобы вместо нашего дряхлого убогого дома обитать в таком особняке, как этот. Пора начинать бояться своих желаний.

Драко втащил меня в какую-то комнату и запер дверь движением волшебной палочки. Я осмотрелась: это была большая, богато украшенная спальня. В дальнем углу стояла широкая двуспальная кровать с изумрудным пологом и платяной шкаф. Кроме этого, здесь располагались несколько стеллажей, уставленных книгами и даже котел для зельеварения с двумя полками, уставленными различными ингредиентами. Личные апартаменты Драко?

— Ты в порядке? — спросил он, ещё раз меня осмотрев. Я всё ещё не знала, что сказать, и просто кивнула. — На тебе Силенцио или почему ты молчишь?!

— Мне стоит рассказывать о мозгошмыгах? — я нашла в себе сил вспомнить о Луне и даже поднять бровь. Драко странно посмотрел на меня. В моей голове ураганом промчались отрывки из воспоминаний, которые я пережила вновь совсем недавно. Это тот самый мальчик, пошедший со мной и Дафной в Тайную комнату? Тот парень, с которым мы целовались в Выручай-комнате под тяжестью огневиски? Тот Пожиратель смерти, которого я забыла, как любила? Я видела перед собой другого человека. Парня, забравшего меня из темного и сырого подземелья.

— Общество Полоумной снесет с катушек кого угодно, — констатировал Драко. — Но у тебя есть целая ночь, чтобы прийти в себя.

— А потом? — слетели слова с моих губ.

— Тебе придётся вернуться. Я надеюсь, ненадолго, — произнес Драко, посмотрев в пол. — Ванная за той дверью. Трансгрессировать можешь и не пытаться.

Я, всё ещё пребывая в прострации от своих мыслей, поплелась к указанной двери. За ней скрывалась душевая — конечно, несмотря на слова Драко, я попыталась трансгрессировать, но уже заранее понимала, что не получится.

Сбросив грязную и кое-где порванную мантию, я встала под теплую струю воды. Думать неожиданно стало легче.

Бежать вряд ли получится, да и бессмысленно. Попробую я разбить зеркало и ударить Драко осколком — у него есть волшебная палочка, да и едва ли я выберусь из Мэнора самостоятельно. А даже если случится чудо, и я окажусь на свободе, что там меня ждёт? Егеря, Пожиратели смерти, министерские прихвостни? До «Норы» слишком далеко, и до друзей мне не добраться. Дафна сейчас наверняка в своем особняке, с гостями-Пожирателями смерти...

Около двадцати минут я приводила себя в порядок и чистила одежду, и к тому времени, как я вышла, Драко сидел у журнального столика. Раздался хлопок: домовой эльф трансгрессировал вместе с корзиной, полной еды, и двумя бутылками явно не воды.

— Поставь и убирайся отсюда, — небрежно махнул рукой Драко. Домовик молча повиновался.

— А если он?..

— У него отрезан язык, чтобы доложить кому-нибудь, — ответил Драко на мой вопрос, не дослушав до конца.

Я кивнула и села рядом с ним.

— Ешь, не отравлено. Было бы глупостью вытаскивать тебя, чтобы потом убить, — хмыкнул Драко, даже не посмотрев на еду, но откупорив бутылку эля. Я набросилась на принесенное домовиком мясо и фрукты, как голодный дракон.

— Пока ты ешь, слушай меня внимательно. Судя по словам моей тетушки, ты пыталась сопротивляться, что уже плохо сказывается на твоем положении...

— Я заметила, — яростно сказала я, оторвавшись от еды, как бы напоминая, что провела Мерлин знает сколько времени в темнице. — Да, какое сейчас число?

— Через четыре дня я возвращаюсь в Хогвартс, так что ты не так и долго просидела в нашем подвале, — ответил Драко. — Но можешь гнить там очень много времени, если не изобразишь покаяние и не будешь умолять Беллатрису поставить тебе метку.

— Так она мне и поверит...

— Благодаря моей с Асторией поддержке на собрании и жертве Дафны — вполне вероятно, — снова оборвал меня Драко. Он явно нервничал. Я заметила, что его кожа такая же белая, как и моя, хотя я жила без света больше недели.

— Погоди... причем тут Дафна? — переспросила я, поздновато вспомнив о подруге.

— Она приняла метку в тот же день, как прибыла. По собственному желанию.

Когнитивный диссонанс — кажется, так говорила Дафна, любившая сложные научные фразы и латынь, когда в её сознании сталкивались два конфликтующих представления.

А сама она поддерживала Тео в том, что скорее умрёт, чем примет метку.

— По собственному желанию?! Я легче поверила бы в то, что её держат под Империусом... — я вжалась в спинку кресла, побледнев.

Драко покачал головой и как-то неловко коснулся рукой моего плеча.

— Я разговаривал с ней. Дафна хочет спасти тебя. Только в этот раз Ледяная принцесса что-то не так рассчитала...

— Она здесь? Отведи меня к ней! — взмолилась я, в припадке эмоций схватив Драко за руку. Он вновь покачал головой.

— Я не могу, да и подумай сама... куда ты пойдешь... — я в ярости заколотила его по груди, пытаясь вырваться и убежать, понимая, что это всё абсолютно бесполезно. Но я не могла, не могла сдаться без боя и позволить вновь увести себя в подвал.

Драко не пытался дать мне отпор, а сжал так сильно, чтобы я не могла сопротивляться. Я обмякла, как тряпка, и вскоре успокоилась. Расслабилась.

— Посиди со мной. Как тогда.

Драко практически просил, а не приказывал. Я обессилено откинулась на спинку кресла. Беспомощно. Бессмысленно.

— Кофе, огневиски? — в руках Драко откуда-то возник термос (даже он был в зеленых цветах) и откупоренная бутылка.

— Смешаем.

Напиток оказался неожиданно вкусным и горьким. С привкусом богатства — дома я пробовала кофе гораздо дешевле, а о качестве редко открываемого огневиски можно и молчать. Дом...

— Ничего не известно о моей семье? — спросила я, отхлебнув коктейля из бокала. Попыталась подавить внезапно разгоревшуюся ненависть к себе: возможно, мои родители и братья в настоящей беде, а я сижу, положив голову на плечо младшего Малфоя, и тупо пью алкоголь.

— Беллатриса говорила, что написала письмо твоим родителям с твоей прядью волос. «Получите дочь обратно, если доставите нам Гарри Поттера». То же получил и Ксенофилиус Лавгуд.

Представляю, что почувствовала мама. Она всегда любила и гордилась Поттером, стала ему фактически матерью. А что я? Да мама всё лето запрещала мне пользоваться совой, потому что думала, что я буду через неё сообщаться с Пожирателями смерти, какими она считала моих друзей. Мама, впрочем, не так далеко и ушла от правды. И вот перед ней поставили выбор: Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, истинный гриффиндорец, несколько раз спасавший жизни членам нашей семьи, сирота... и дочь-слизеринка, с её сомнительными друзьями, открыто плюющая на традиции семьи и отдаляющаяся от матери с каждым летом.

А папа, братья? Пошли бы они на то, чтобы предать Гарри Поттера и вызволить меня из плена? Одно дело — Ксенофилиус Лавгуд, который встречался с Гарри всего раз, понятное дело, что он при любой возможности доставит его к Пожирателям смерти, ради Луны... но моя семья, фактически, приютившая Гарри...

— Они что-нибудь ответили? — спросила я, очнувшись от размышлений.

— Нет. Ни слова.

Наверное, это лучше всего. Чем меньше они будут вмешиваться, тем больше вероятность, что останутся целы. Пусть хотя бы семья останется в безопасности, а дальше я что-нибудь придумаю.

— Если ты не примешь метку, Беллатриса использует Империус, и ты пойдешь убивать свою семью и всех маглорожденных. Понимаешь это?

Олливандер был прав. Если Пожиратели возжелали меня видеть в их рядах, то помешать им может лишь мое самоубийство. Но убив себя, я больше не принесу никому никакой пользы. Хотя и вреда — тоже.

Не озвучив эти тревожные мысли, я кивнула.

— Понимаю. Я приму метку при первой попавшейся возможности, — мне стало тошно от слов, которые я сказала. — Я помню, что при Империусе ты способен на что угодно.

Драко тоже помнил, я чувствовала. Его холодный взгляд, чуть расплавленный огневиски, скользнул по моим волосам. Бледной ладонью осторожно провел по ним.

— Драко. Зачем ты стер мои воспоминания о тебе? И зачем вновь вернул? — вопрос, терзающий меня слишком долго. Я не понимаю, что нас с ним связывает теперь. Я видела, что между нами происходило в тех воспоминаниях. Отчасти вспоминала, но до сих пор не понимаю, почему. И тем более не осознаю, почему моя голова лежит на его плече, одна рука — на бокале с гравировкой герба Малфоев, а другая обвивает шею Драко.

— Мне показалось это правильным. Я был опасен для тебя.

— А сейчас?

— А сейчас скорее ты для меня опасна.

Волшебная палочка Драко давно позабытой игрушкой лежала на журнальном столике, а сам он сонно обмяк в кресле, дыша обжигающим дыханием мне в шею, чуть обнимая меня. Я легко могла бы поднять палочку за мгновение, оглушить Драко и сбежать — но зачем? Зачем убегать в страшное пропащее будущее, когда можно оттягивать момент настоящего, спрятавшись в теплом кресле, наслаждаясь свинцом в голове, приправленном кофеином? Чувствуя дыхание Драко, вновь узнавая его? Что-то новое колыхнулось во мне, когда я посмотрела, как контрастируют наши волосы — пепельно-белые и огненно-рыжие. Что-то забытое. Лед и пламя. Все новое — хорошо забытое старое.

Я не хотела убегать сейчас.

Драко вдруг открыл глаза и посмотрел на меня.

— Завтрак в девять. Раньше этого времени обычно никто не встает. У нас есть ещё несколько часов, а потом...

Я провела губами по его скуле, не желая слышать, что же там будет, «потом».

— Я завтра вернусь за тобой, — сдавленно прошептал Драко и поцеловал меня.

Пришло понимание того, что нас объединяет: желание сбежать.

* * *

Поместье Малфоев. Комната с Омутом Памяти.

— Амикус, Алекто... как вы можете это объяснить? — в шипящем голосе Лорда не было угроз, но Кэрроу съежились, не в силах ничего сказать.

— Но, милорд... там же была Уизли, предательница крови... — выдавил Амикус.

— Она — наш потенциальный рекрут, и кажется, я уже вам говорил об этом. Тем не менее, Уизли со Слизерина беспокоит меня меньше всего. Вы применяли насилие к юнцам, чьи родители — чистокровные волшебники из древних богатых родов, со всеми возможными связями, весьма полезные мне... да и некоторые из этих молодых людей и девушек уже служат мне — кажется, я теряю основания вам доверять.

— Милорд, простите... простите, мы поняли, мы принесем извинения этим ученикам, если угодно... — Алекто бросилась на колени, прекрасно понимая, что значат слова «потерять доверия».

— Непременно. Но сейчас я раздумываю над тем, что в роли учителей Защиты от темных искусств и магловедении гораздо лучше смотрелись бы те люди, которые понимают, что никто не в праве безнаказанно унизительно обращаться с чистокровными слизеринцами... круцио!

Дафна и Астория Гринграсс, подслушивающие у двери, улыбнулись совершенно одинаковыми улыбками, выражающими крайнее удовлетворение. Затем они, не сговариваясь, удалились в свои комнаты — всё равно крики Кэрроу были слышны во всём Мэноре.

* — авторство Виктории Калюжной. Ещё раз выражаю благодарность автору.

Рыжая

Я жила в своей темнице в состоянии полного ожидания и бездействия.

Луна Лавгуд и мистер Олливандер ещё в первый день заметили, что я исчезаю на несколько часов. Я не отвечала на их расспросы, лишь упрямо повторяя: «со мной всё хорошо». Они не верили.

А мне действительно было лучше, чем за весь последний год.

Первые четыре дня Драко был со мной. Всё, как обычно и привычно: после того, как я приводила себя в порядок и ела, мы пили, уже почти не разговаривая. Близость с ним меня успокаивала. И Драко, видимо, тоже — я видела, как он расслаблялся рядом со мной.

Пожиратели не приходили. Я ждала. После отъезда Драко я предполагала, что у меня больше не будет шанса покидать сырой темный подвал, но ошиблась: ко мне трансгрессировал домовик. Тот самый, с отрезанным языком. Старый эльф хватал меня за руку и перемещал в ванную Малфоя; там же стояла небольшая корзинка со скудной едой: чуть-чуть овсянки, фляга с водой и кусок хлеба, но это было просто райским угощением после того, что давали мне и Лавгудам раз в день.

Домовик не спуская с меня глаз и не отходя ни на шаг ждал ровно несколько минут, пока я приводила себя в порядок и торопливо ела, а потом перемещал обратно в подвал, не разрешая при этом брать мне еду с собой. И если это не забота со стороны Драко, то я не знаю, как иначе происходящее со мной назвать.

Дни сменялись днями. Я перестала их считать, да и давно бы уже сбилась. Я проводила все время, размышляя и вспоминая, и стала ощущать ужас, понимая, что не могу точно представить лицо мамы. Лишь какой-то размытый образ, образы... Дафны, Тео, братьев, папы.

Ищут ли они меня? Или сейчас не до того, ведь я даже не знаю, что происходит за пределами подвала... много, много дней.

Та ночь ничем не отличалась от множества предыдущих. Эльф с привычным хлопком перенес меня в ванную и схватился за край моей старой, но недавно почищенной мантии, как будто я ещё таила мысль убежать. Я умыла лицо холодной водой, потянулась и взглянула на себя в зеркало.

Почти белая, не видавшая солнца много дней, кожа. Обескровленные губы. Потерявшиеся незаметные веснушки. Неестественные на этом фоне, блестящие темные глаза и быстро отросшие ослепительно рыжие волосы. Обрамляющие лицо так, как будто бы я горела.

Я смотрела на себя каждую ночь и наблюдала за тем, как меняюсь. Мантия стала мне большой, если скинуть её, то я увижу своё исхудавшее бледное тело, впрочем, вдруг переставшее быть угловатым. Возможно, если бы я не стала такой тощей, это можно было бы назвать фигурой.

Домовик требовательно потянул меня за мантию, заставляя покончить с самолюбованием. Я оторвалась от своего отражения и обернулась к корзине, где обычно находилась еда. Но сегодня в ней была не только овсянка с водой.

«Ежедневный пророк», 19.04.97

Бумага новая, от неё даже идет запах типографии. Три месяца?..

Я судорожно перелистывала страницы газеты, пытаясь прочитать каждую строчку, каждое слово до того, как домовик вырвет «Пророк» из моих рук и вновь отправит меня в мою темницу. Нежелательное лицо №1 — слава Мерлину, Гарри ещё не поймали... если с ним мой брат и Гермиона, с ними тоже должно быть всё хорошо. Далее были такие объявления, как «волшебные палочки были отобраны ещё у четверых грязнокровок, выдававших себя за волшебников» и даже новости погоды... конечно, никаких статей о смертях. «Пророк» не писал об этом где-то с июля.

Но теперь я хотя бы знаю, какое сегодня число.

На следующий же день, совсем скоро после того, как я проснулась, дверь в нашу темницу отворилась. «Люмос» осветил подвал, и я впервые за долгое время увидела осунувшуюся Луну, изможденного Олливандера и, на пороге, — весьма недовольную Беллатрису Лестрейндж. Наконец-то. Звучит жутко, но её я и хотела увидеть.

— Рыжая. За мной, — как отрезав, бросила она, сначала предусмотрительно спутав веревками мне руки. Я молча пошла за Беллатрисой.

После темноты в подвале в гостиной было ослепительно светло. Комната, куда меня ввела Беллатриса, была огромна. С потолка свисала хрустальная люстра, на тёмно-фиолетовых стенах висели портреты. Беллатриса, потянув меня за рукав мантии, подвела к камину. Надменно кашлянула.

— Итак, Рыжая. Вернемся к нашему с тобой разговору? Как тебе сто суток в нашем доме?

Я посмотрела вниз, прокручивая в мыслях свое поведение. Возможно, это мой единственный шанс.

— Я... я поняла, что была неправа и говорила глупые вещи. Я согласна делать что угодно, только не уводите меня обратно! — взмолилась я, чуть ли не падая на колени, надеясь, что предательские нотки ненависти не просочились в мой голос. Он и так звучал хриплым, тяжелым, и при этом тихим — я почти не разговаривала все эти дни.

Трудно было понять по лицу Беллатрисы, что она сейчас подумала. Но следующие её фразы меня немного приободрили:

— Мы бы освободили тебя раньше, пожалуй, но нужно было удостовериться, что твоя семья не планирует тебя спасать. Знаешь, я послала им весточку, что ты у нас... видимо, Гарри Поттером семья Уизли дорожит гораздо больше, чем тобой.

Она бы не стала так говорить, если бы хоть с одним членом моей семьи что-то бы произошло. Для меня уже и это было большим утешением.

— Да, мадам Лестрейндж. Я давно встала у них на пути, так сказать, пошла на перепутье...

— Твоя подруга Дафна, а также Астория Гринграсс и мой племянник Драко утверждали, что ты поддерживаешь теорию чистокровности. Так ли это, Рыжая?

«После жертвы Дафны»... значит, Драко меня не обманывал.

Дафна понимала, зачем это говорила. Равно как и понимала то, что её слова ничто не будут значить для Пожирателей, если она не станет одной из них.

Я кивнула, ожидая продолжения вопросов.

— Темный лорд давно присматривался к тебе. Признаю, присматриваться есть к чему: посмотреть даже на то, сколько шороху ты навела на Кэрроу...

А с этими, интересно, что?

— ..Так что, я спрашиваю ещё один и последний раз: готова ли ты принять метку и делать все, что скажет Темный лорд?

— Да, — выдохнула я.

— Теодор!

Тео

Услышав своё имя, я вошел, как и было оговорено с Беллатрисой. Стояв за соседней стеной, я прекрасно слышал весь их диалог: к моему огромному облегчению, Рыжая отвечала относительно смело, и если бы я не знал её все эти годы, то и не различил бы от актерства ее восклицания. Три месяца в плену у Малфоев... Джинни держалась.

Войдя в зал, я едва не удержался от того, чтобы не схватить Рыжую в охапку и побежать прочь от Беллатрисы. Последняя выглядела гораздо довольнее, чем несколько часов назад, когда мы с крестным, Дафной, Драко и Асторией трансгрессировали в Мэнор прямо с Хогвартс-экспресса.

— Тео, — белое, худое лицо Рыжей осветила радостная улыбка. Она уже было сделала мне шаг навстречу, но Беллатриса крепко держала её за рукав мантии.

— Лорд отправился по важным делам, и будет здесь только к вечеру. Но, чтобы не тянуть, он оказал мне великое доверие и позволил самой поставить вам метки, — Беллатриса улыбнулась c фанатичным блеском в глазах.

Неожиданный стук в дверь.

— Белла, — взволнованным голосом сказала вошедшая Нарцисса. — Егеря поймали Гарри Поттера.

— Что?! — взвизгнула Беллатриса, тут же подбегая к Нарциссе. — Хвост, отведи девчонку обратно в подвал. А ты, Тео, найди Драко и позови его в прихожую.

К Рыжей тут же подбежал маленький лысый волшебник, лицом очень напоминавший крысу. Джинни с отвращением посмотрела на него, но дала себя увести, оглянувшись на меня и округлив глаза от страха. Не за себя, я понял сразу — за Гарри Поттера и за её брата, который вполне может быть вместе с ним.

Моя же голова в одночасье закипела от мыслей. Я слышал о егерях, разыскивающих маглорожденных, пустившихся в бега. Они весьма недалекого ума — не могли ли они ошибиться? А если не ошиблись — значит ли это, что вместе с Гарри Поттером они поймали Рона и... Гермиону?

Я, похолодев, опрометью побежал в комнату Драко Малфоя: чем раньше я вернусь к Беллатрисе и егерям, тем больше у меня будет шансов что-нибудь сделать. Не знаю, какой ценой, но я не позволю притронуться к Гермионе. А потом придумаю, как вытащить Рыжую из подвала.

Уже вбегая в прихожую вместе с Драко, я подумал, что здесь бы пригодилась Дафна — без её способности мгновенно ориентироваться в опасных ситуациях мне будет гораздо труднее...

Беллатриса, Нарцисса и Люциус полукругом стояли около группы дверей; среди них я сразу узнал Пожирателя смерти Фенрира Сивого. И была Гермиона: бледная, растрепанная и тяжело дышавшая. Она стояла сбоку от меня, связанная; рядом с ней порывался вырваться Рон Уизли. Откуда-то здесь был окровавленный, но вполне в сознании Дин Томас — сокурсник-гриффиндорец, не вернувшийся в этом году в Хогвартс. Рядом с ним с закрытыми глазами, на коленях стоял неизвестный мне гоблин. Гарри Поттера не было — по крайней мере, сначала я так подумал: перед Нарциссой Малфой стоял человек с невероятно раздутым розовым лицом, с тёмными волосами до плеч. Но на нём были очки Гарри — кто ещё мог их надеть, кроме него?

— ..На мой взгляд, это Жалящее заклинание, — я не сразу услышал голос Люциуса, пристально вглядываясь в изуродованного парня. — Драко, иди сюда, посмотри как следует! Как ты считаешь?

О моём присутствии, видимо, никто и не вспоминал. Что ж, возможно, это к лучшему.

— Не знаю я, — пробормотал Драко, и на мгновение я ощутил к нему прилив благодарности. Я точно понимал, что он узнал Гарри Поттера — даже я, стоявший в стороне, подальше от них, начинал его узнавать.

Послышались крики; началась ссора. Малфои спорили, Поттера они схватили или не Поттера, егеря заявили свои права, и встретили несколько заклинаний, пущенной в припадке Беллатрисой.

— А это ещё что? — услышал я вдруг почти испуганный голос Беллатрисы. — Это меч, меч! Где вы его нашли?!

Я повернул голову к Лестрейндж и с удивлением увидел меч. Очень знакомый меч...

Как меч Годрика Гриффиндора, известный своим свойством уничтожать крестражи, который мы ещё в декабре пытались похитить, мог переместиться из кабинета директора к Гарри Поттеру, где бы тот ни находился?

— Отведите пленников в подвал, Фенрир, — бросила Нарцисса.

— Всех, кроме... грязнокровки, — добавила Беллатриса с тем же фанатичным блеском в глазах.

— Нет! — закричал Рон, но сначала мне показалось, что это кричал я. — Лучше меня, меня оставьте!

Беллатриса ударила его по лицу так, что зазвенело по комнате.

— Если она умрёт во время допроса, тебя возьму следующим, — пообещала Лестрейндж. — Отведи их в подвал, Сивый, и запри хорошенько, но зубы пока не распускай.

Кричавших имя Гермионы, Гарри и Рона втолкнули в темницу, и я зачем-то подумал, что там Джинни. Если они что-то придумают вместе, то... хотя, что можно придумать?

Беллатриса, криво ухмыляясь, достала из складок мантии серебряный кинжал и плавно подошла к Гермионе. Я почувствовал, как судорожно сжал волшебную палочку.

— Ну, грязнокровка, говори: как вам попал в руки этот меч? — угрожающе начала Беллатриса. Гермиона сглотнула и слабо сказала:

— Мы... мы нашли его... он ненастоящий, подделка...

— Лжешь! Вы забрались в мой сейф! Что ещё вы забрали, говори... — вдруг, перестав орать, Лестрейндж перевела на меня взгляд.

— Я вспомнила. Не эту ли грязнокровку ты защищал, Тео Нотт... вернее, Снейп — тогда, в Министерстве? Почему бы тебе не доказать, что ты действительно одумался и целиком верен Темному Лорду?

Я понимал, что она имеет в виду, но не хотел верить до конца.

— Подойди, Нотт. Ты не Снейп — я четко вижу вместо тебя твоего отца, который сражался со мной бок о бок, пытая грязнокровок и убивая маглов. Жаль, в Азкабане его поцеловали дементоры, если ты не знаешь...

Услышав эту новость, я не ощутил ничего. В душе я уже не ощущал себя Ноттом.

Я подошел, но лишь для того, чтобы посмотреть в глаза Гермионе. Чтобы у неё не осталось сомнений, что я лучше к себе применю Круциатус. Я посмотрел на её лицо, покрытое царапинами и грязью, на розовые губы со шрамом на них и на глаза, в которых был явственный страх и отчаяние. Мысленно я проклял себя за то, что смог отпустить её год назад, ещё в поезде.

— Ну же, Нотт! — приказала Беллатриса, положив руку мне на плечо, с ненавистью всматриваясь в Гермиону.

— Нет, — отчетливо сказал я, решительно развернувшись к Беллатрисе. Отстраненно подумал, что сейчас у камина молчаливо наблюдают за нашей перепалкой Малфои, и что, конечно, я не смогу одолеть четверых...

— Я повелеваю именем Темного Лорда применить Круциатус к грязнокровке, — повысила Беллатриса, уже сама наводя волшебную палочку на Гермиону. Я уже подумал обезоружить Лестрейндж, как услышал в прихожей ещё один голос.

— Белла, ты переходишь границы, — хладнокровно сказал появившийся на пороге Снейп. Он был бледнее обычного.

— Как ты смеешь...

— Как ты смеешь приказывать моему крестнику? У него ещё нет метки, чтобы исполнять чьи-то приказы, в том числе пытки своей сокурсницы, — оскалился Снейп, большими шагами подходя к нам. Мантия развевалась за его спиной.

Беллатриса уже хотела что-то сказать или проклясть, но мы замерли, прислушиваясь ко внезапному шуму.

Рыжая

Пока Хвост тащил меня в подвал, я отчаянно проклинала тот день, когда в «Норе», незадолго до моего рождения, появилась упитанная серая крыса. Бывший питомец моего брата открыл дверь подвала и сильно толкнул меня, так, что я ударилась лицом о холодный пол.

Брат. Если Нарцисса сказала правду, и егеря поймали Гарри Поттера, вместе с ним — наверняка и Рона с Гермионой.

— Джинни, как ты? — ко мне подошла Луна и помогла мне встать. Научилась видеть в темноте за три месяца мрака.

— Мне хотели поставить метку, я согласилась, рядом был Тео... но егеря поймали Гарри, Луна, — сбивчиво заговорила я, лихорадочно и нервно сжимая руку Луны.

— О, нет, я так не хотела, чтобы его поймали...

— Нужно придумать что-то... хоть что-нибудь...

— Я не знаю, правда не знаю. Мистер Олливандер, кажется, потерял силы от истощения — он не говорит и не двигается, но дышит...

Я прислонилась к стене, приказывая себе не паниковать. В конце концов, там, наверху, есть Тео. Возможно, приехали и Астория с Дафной. И Драко...

Время тянулось, ничего не происходило. Луна рассеянно гладила меня по плечу, как бы утешая. В какой-то момент мне послышались шаги.

— ГЕРМИОНА, ГЕРМИОНА! — я явственно слышала крик Рона. С каждой секундой он делался всё громче и, наконец, дверь комнаты отворилась, и кто-то втолкнул сюда несколько фигур.

— Рон, заткнись, нужно придумать, как нам выбраться отсюда... — прозвучал голос Гарри Поттера.

— ГЕРМИО...

— Рон! — закричала я и бросилась к брату на шею. Я понимала, что сейчас совсем не время, но Мерлин возьми, я не слышала ничего о нем с самого августа.

— Джинни, — оторопело произнес Рон, прекращая орать. — Ты-то здесь откуда...

— Пожиратели сняли с поезда, когда я ехала на Рождество. Хотели завербовать, но метки у меня нет, — торопливо рассказала я.

— Гарри, Рон, я так рада вас видеть, жаль конечно, что здесь... — послышался из темноты голос Луны Лавгуд.

— Мерлин, Луна? Сколько вас здесь?

— Ещё мистер Олливандер, но он без сознания, кажется...

— Луна, Джинни, помогите нам вылезти из веревок, — я услышала Дина Томаса. У меня просто не было сил изумляться дальше.

— Да, у нас где-то был старый гвоздь...

Через несколько минут веревки были перерезаны, а делюминатор Рона извлечен из его кармана — сырой затхлый подвал наполнился лучами света.

— А что тут делает гоблин? — спросила я, щурясь и потирая глаза.

— Он был в бегах вместе со мной, — ответил Дин, весь покрытый кровью и грязью.

Рон и Гарри принялись бегать по комнате, запрокидывая голову к потолку и пытаясь трансгрессировать без палочек. Будто думают, что мы с Луной и Олливандером за три месяца не перепробовали всё, что угодно: люков не было, трансгрессировать невозможно, стены такие толстые, что вряд ли их можно было разнести даже Бомбардой. Разве что дверь... выбить её не получится, но на неё наверняка наложены какие-то запирающие заклинания.

Они о чем-то говорили, рассуждали, пока я думала. Озарение, подобно грому, отключило у меня зрение, слух и голос.

— Гарри, сюда, — хрипло подозвала я Поттера. Почему-то стало тихо.

— Джинни?..

— Помнишь нашу с тобой странную связь? Ну, когда мы касаемся друг друга, происходит контакт...

Гарри кивнул. Он всё понял.

— Что происходит? — недоуменно спросил Рон, наблюдая за тем, как мы с Гарри подошли к тяжелой двери. Не уверена, что всё получится, но если ментальный контакт усиливался раньше с каждым годом, то возможно, это и не безумие.

Я положила руки на замочную скважину — как я знала из школьного курса, чтобы зачаровать дверь, нужно поднести волшебную палочку именно к скважине. Что ж, магию магией вышибают.

Мы зажмурились, и Гарри положил свои ладони поверх моих. Что-то оглушило меня, ослепительно белым резануло по глазам и откинуло ввысь.

* * *

Когда я в следующий раз открыла глаза, то увидела напротив себя большую кровать, заправленную чистой белой простыней. На кровати лежала бледная худая девочка, с рыжими волосами, перехваченными резинкой.

Я неосознанно провела рукой по лбу и почувствовала под пальцами повязку — мне перебинтовали голову. Затылок почему-то саднил. Я прислушалась к своим ощущениям — в левом ухе так приглушенно звенело, как будто я оглохла.

Что это за место? Вряд ли Малфой-мэнор. Обстановка комнаты была простая, небогатая, в спокойных тонах. По левую сторону от меня располагалось окно — за ним виднелись волны, бьющиеся о песочный берег.

Я села на кровати, закрывая глаза и вспоминая, что со мной произошло. В мысли приходило только ослепительно белое сияние. Следом почему-то вспомнилась Выручай-комната.

Вдруг я осознала, что лежу нагая, под одной только чистой простынью. Слегка смутившись, хотя рядом никого не было, я обмоталась ею.

— Я залечил её синяки и царапины, но нужно ещё подождать, пока рана на затылке затянется… — либо у меня слуховые галлюцинации на одно ухо, либо я в самом деле слышала голос Билла.

Деревянная дверь скрипнула, отворившись. Я со вскриком спрыгнула с кровати, кидаясь на шею к Биллу.

— Сестренка, тебе следует лежать… — попытался остудить меня старший брат, впрочем, тоже крепко обнимая.

Вместе с ним в комнату зашли Флер, в длинном белом фартуке, Тео, выглядевший вполне бодрым, какая-то задумчивая Гермиона, Рон, тоже обнявший меня, взволнованные Гарри и Дин Томас, и, чуть в сторонке от всех — Луна. Все целые и невредимые. Только комнатка была несколько мала.

— Как мы здесь оказались? — тут же спросила я, пытаясь обнять всех разом. Ноги чуть подкашивались, но это так, маленькая слабость после заточения. — И что произошло…

— Мы жутко переживали, Джинни, — сказал Рон. — После того, как вы с Гарри коснулись друг друга, произошла, ну…

— Ударная волна, — подсказала Гермиона.

— Да, — подтвердил Рон. — Так вот, Гарри врезался в стену подвала, а тебе повезло меньше — тебя откинуло назад со слетевшей с петель дверью.

Ого. Ничего себе, какой эффект. По сравнению со слабенькой вспышкой пятилетней давности.

— Потом пришел на помощь Добби, — продолжил Гарри. — Помнишь, домовой эльф, который спас нас, предупредив о визите в Выручай-комнату Амбридж?

Я кивнула. Тут же из-за двери появился тот самый странный домовой эльф, который два года назад так выручил Отряд Дамблдора. Добби широко улыбнулся мне и затряс головой. Я невольно улыбнулась в ответ.

— Мисс, вы очень слабы, может, Добби принесет вам что-то из еды вместе с кофе и укрепляющим зельем? — тут же взволнованно пропищал домовик, от волнения сжимая в маленьких ладошках чистую белую наволочку, служившую ему одеждой.

— Я буду благодарна… Добби, — кивнула я домовику. Тот тут же трансгрессировал. — То есть, мы все сбежали? В коттедж «Ракушка»? — уточнила я. — Просто чудо какое-то. Но где Олливандер?

— Ему уже лучше, Флер позаботилась о нем, — успокоил меня Билл, положив руку на талию Флер. — Лучше объясни, почему ты оказалась в поместье Малфоев. Только из-за того, что ты Уизли?

Рассказать — не рассказать… я переглянулась с Теодором. Он кивнул мне. Почти десять пар глаз ожидающе посмотрели на меня.

— Они хотели меня завербовать. Беллатриса говорила мне, что обо мне прослышан даже Сами-Знаете-Кто, что я навела шороху на Кэрроу… а что с ними, кстати говоря?

— Кэрроу? — переспросил Рон.

— Пожиратели, брат и сестра. Алекто вела магловедение, Амикус — Защиту, хотя, это на деле были уроки самих темных сил, — нахмурился Теодор. — С применением Круциатуса и прочего…

Флер ахнула и что-то гневно сказала по-французски. Бледная Гермиона тихо подошла к Тео и молча сжала руку. Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза в полной тишине. Затем Тео сморгнул.

— Но, слава Мерлину, их сняли с должности.

— Что?!

Мой крик эхом раздался по комнате, полный неверия и радости.

— Со стороны всё выглядело так, что крёстный в одно прекрасное утро встал за завтраком и объявил, что теперь вместо Амикуса ЗОТИ будет вести — угадайте кто? — Нарцисса Малфой, а замену Алекто ещё не нашли. По правде говоря, Лорд вряд ли хочет, чтобы этот предмет велся в Хогвартсе.

— Со стороны. А как было на самом деле? — поинтересовался Гарри.

— А на самом деле Астория Гринграсс, ещё до похищения Джинни и Луны, собрала в Слизерине тайную организацию, где у каждого участника, недовольного манерой преподавания Кэрроу, были обширные связи. Начиная от банка Гринготтса, где восьмой отчим Забини занимает весьма почетное место, — Билл на этих словах кивнул, — заканчивая Министерством магии, Отдел по правам несовершеннолетних, да и самим Темным Лордом.

— Да ладно, — пробормотал Рон. — Зачем это змеюкам…

— Рон! — осекла его Гермиона.

— Вполне разделяю удивление Рона, — едва слышно пробурчал Дин Томас.

— Да и мне кажется, моему крёстному Кэрроу тоже не нравились, — невозмутимо закончил Тео.

Мы немного помолчали.

— А ведь если бы не Снейп, я не уверен, что все бы обошлось так хорошо, — вдруг в наступившей тишине сказал Гарри.

— Что ты имеешь в виду, Гарри? — нахмурился Билл.

— Снейп не позволил Беллатрисе пытать меня. А потом, когда Рон и Гарри вместе с Крюкохватом выбрались из подвала, он напал и оглушил её, а потом помог нам обездвижить и Малфоев. Сказал, что изменит им память, — ответила Биллу Гермиона.

Я не успевала поражаться словам.

— Снейп защищал вас? — зачем-то переспросила я, пораженно обводя взглядом присутствующих в комнате.

Вспомнилось, как, казалось бы, сто лет назад он кричал на Кэрроу за то, что они применили ко мне Круциатус. Тогда я не посчитала это проявлением озабоченности за здоровье учеников. А сейчас…

Понемногу все разошлись, я съела то, что принес мне Добби и, успев устать, легла в кровать. Так закончился мой первый день в коттедже «Ракушка».

Следующие дни были днями прихода в себя. Коттедж явно не был рассчитан на такое количество человек, но Билл и Флер пытались разместить всех с максимальным комфортом — в доме были три спальни, одну из которых занимали хозяева дома, во второй жила я вместе с Полумной и Гермионой, третью занимал мистер Олливандер вместе с Крюкохватом, которым стало значительно лучше. Дину, Рону, Гарри и Тео пришлось спать на полу в гостиной. Домик был перенаселен, и я часто искала предлоги, чтобы ускользнуть из него. Большую часть времени я проводила, бессмысленно сидя на утесе и любуясь биением волн.

Под шум воды я вспоминала всё, что со мной происходило в Малфой-мэноре. Луна как-то сказала мне, что стоит забыть наше заключение, как плохой кошмар. А мне не хотелось.

— Не помешаю?

От неожиданности я вздрогнула и машинально выхватила из кармана свою новую волшебную палочку, которую Олливандер подарил мне в знак благодарности — все та же драконья жила, но из боярышника, одиннадцать дюймов, очень жесткая. Мастер над волшебными палочками сделал их специально мне и Луне.

— Не дергайся так, это всего лишь я, — привычно ухмыльнулся Тео уголками губ. Мерлин мой, как же я жила все эти месяцы, не видев этого насмешливого дружеского лица, этих всклокоченных черных волос! В приливе чувств я обняла Тео и прижалась лбом к его щеке, приподнявшись на цыпочках: за время моего плена он успел очень сильно вырасти. Мы нечасто обнимались: Тео как-то смущенно приобнял меня в ответ и намотал рыжую прядь волос на свои пальцы.

— Ты вся сама не своя. О чем размышляешь?

— О Др… — начала я, но резко пошла на попятую. — О Дафне. Как она?

— Я уже говорил тебе, что лучше не бывает, если не считать появившейся татуировки на руке, — как-то ядовито откликнулся Тео. — Хотя не знаю, как сейчас. Она ведь была в Мэноре тогда, Джинни. Вместе с Асторией.

— Но я не видела её…

— И я.

Мы ещё немного постояли, рассеянно думая каждый о своём.

— Когда мы вернемся в Хогвартс, Тео?

Он удивленно на меня посмотрел.

— Ты хочешь туда? Серьезно?

— А что ты предлагаешь?

— Отправиться с Гарри Поттером за крестражами. Ты же видишь, они что-то планируют с Крюкохватом и Добби…

— Вернее, ты хотел сказать, не с Гарри Поттером, а с Гермионой Грейнджер, — с ядовитой манерой Тео сказала я. Тот прищурился.

— Я люблю её, поэтому хочу быть с ней где бы то ни было. Как я вообще мог отпустить её тогда, в июне… тебе этого не понять.

— Нет, я понимаю, и по этой же причине хочу в Хогвартс.

Я осознала, что проговорилась, лишь закончив предложение. Тео посмотрел на меня, округлив глаза, но промолчал.

Тео

Возвращайся в Хогвартс вместе с мисс Уизли, Лавгуд и мистером Томасом — только с ними. Я позабочусь о вашей безопасности. Буду ждать в полночь в Паучьем Тупике, ты знаешь путь. Не забывай о бдительности, — было странно слышать голос крёстного в исполнении серебристой лани, разбудившей меня в гостиной «Ракушки». Когда лань растаяла, я всё ещё осмысливал прозвучавшую информацию.

«А с чего ты, собственно, взял, что я вернусь в Хогвартс?», — мысленно я задал вопрос крёстному, который фактически мне приказал. Рыжая, Луна, Дин — они этого хотели, а я… я хотел отправиться в путь с Гермионой. Она пыталась меня отговорить; утверждала, что Поттер и Уизли вполне смогут о ней позаботиться, а мне это незачем и будет слишком опасно…

Да, между прочим, где Поттер и Уизли?

Я встал с пледа, расстеленном на полу, на котором спал за отсутствием кровати и оглянулся. На меня смотрел слегка ошарашенный сонный Дин Томас.

— Что это сейчас было?

— Привет от крёстного, будто не слышал… а где Гарри и Рон?

Дин пожал плечами и кивнул на угол комнаты, где обычно стояли их вещи. Сейчас он был пуст.

Дафна

Гарри говорил мне, что когда шесть лет учишься в Гриффиндоре, факультет становится тебе второй семьей. Когда обитаешь в Слизерине семь лет, тебе всё ещё кажешься, что находишься в болоте непредсказуемых змей, но ты, впрочем, ничем им не уступаешь.

Те слизеринцы, которые громко восхваляли методику преподавания Кэрроу, конечно же, были, но ни один из этих показных храбрецов не состоял среди Пожирателей смерти. Те же, кто ими являлся: я, Астория, Крэбб, Гойл, Драко, а с недавних пор и Блейз Забини, принявший метку по воле матери, помалкивали и вели себя тихо.

Потому, что ОСЭ (Отряд Слизеринской Элиты) одним смещением Кэрроу не ограничился. Моя сестра, возглавившая наш клуб ещё зимой, смогла повлиять на наиболее богатых слизеринцев со влиятельными связями, сумев даже у кое-кого изменить мировоззрение. Кроме нас с ней, Крэбба с Гойлом и Драко в отряд очень скоро вступили и Трэйси с Джесси и Энджи, которых я раньше не переносила, считая их безмозглыми пустышками; вскоре оказалось, что эта троица весьма юридически подкована, а их родственники занимают высокие посты в самом Визенгамоте. Присоединилась и Панси, которую я раньше тоже терпеть не могла, но в этом году Паркинсон как-то притихла и поумнела. Хотя, я уже не уверена ни в чем насчет того, что от нее можно ожидать. Потом Астория привела в отряд Булдстроуд и Люциана Боула…

Список с тринадцатью именами возглавляли короткие «Джинни» и «Теодор». Без фамилий. Тори сочла, что они тут абсолютно лишние.

Огонь в камине сегодня отдавал зеленоватым сиянием. Я отчужденно пыталась контролировать его направление взмахами волшебной палочки.

После того, как Кэрроу со скандалом были выгнаны из Хогвартса, ЗОТИ поставили преподавать Нарцисса Малфой, которая вела себя гораздо сдержаннее, чем Амикус. Помимо этого, путем доносов в Министерство родственникам, нам удалось повлиять на систему безопасности в Хогвартсе: она была признана «выходящей за рамки», в ходе чего было снижено количество дементоров возле школы. В Хогсмид нас также сопровождала толпа взрослых волшебников, но, по крайней мере, на них больше не было масок.

Снейп избегал со мной встречаться взглядом с самого декабря. Я не могла понять, как он относился к нашим реформам в Хогвартсе, до тех пор, пока Драко не рассказал нам о том, что случилось в Мэноре на каникулах. Если Снейп и вправду помог бежать Джинни, Тео, Гарри… тогда я решительно не знаю, чего здесь ожидать от любого.

Я перестала придерживать страницы книги пальцами, и она закрылась. Не читалось. Хотелось обнять кого-нибудь и, перебивая от эмоций саму себя, пересказать все мысли в своей голове. Наилучшей кандидатурой казалась подушка.

— Они вернулись! Я только что их видела! — в гостиную из входа в подземелья влетела возбужденная Трэйси.

— Кого? — спросил у неё пятикурсник, сидящий напротив меня.

— Уизли с крестником Снейпа!.. Их сейчас приведет Слизнорт, я видела…

— Что?

— Уизли с Ноттом?

— Ты уверена?

Послышался шум и удивленные вопросы со всех сторон. Я переглянулась с побледневшим Драко, тут же откуда-то появившимся, и рывком поднялась с кресла, но подойти к Трейси не успела. Проход в гостиную открылся, и все тут же смолкли.

Слизнорта с непривычным озабоченным выражением лица я сначала и не заметила. Всё внимание было на мрачно ухмыляющемся мне Теодоре и худенькой рыжей девочке с потухшими веснушками на бледном лице, напоминавшей лишь тень сильной и уверенной в себе Рыжей.

Никто не пошевелился до того, как Слизнорт пробормотал что-то невразумительное и поспешно ушел. Я с замедлением решила подойти первой к Тео и Рыжей, но тут, опередив меня, с места сорвался Драко Малфой.

Рыжая

Проход за Слизнортом закрылся. Я невольно улыбнулась, оглядывая лица слизеринцев. Мерлин возьми, мне показалось, что я рада видеть даже Паркинсон с Булдстроуд. Они были тут же, вытаращили на нас с Тео глаза с такой силой, будто мы были привидениями. В толпе лиц я нашла взглядом сияющие изумленные глаза Дафны, улыбнулась и уже хотела подбежать к ней, как была кем-то почти сбита с ног.

Знакомые холодные ладони обвили меня за шею и притянули к таким же обжигающе холодным тонким губам. Я не успела вдохнуть, и так и застыла с затаившимся дыханием, невольно прижимаясь к Драко. Тишина вокруг сменилась свистом, восторженными возгласами и редкими аплодисментами, впрочем, я не так вслушивалась… но вдруг все прекратилось, руки, обвивавшие мою талию и шею куда-то исчезли, и я открыла глаза.

Тео, с покрасневшим от злости лицом, грубо оттолкнул Драко от меня и с силой ударил в лицо. Ничего не подозревавший Малфой отшатнулся, но тут же собрался и стал идти на Тео.

В гостиной поднялась суматоха. Кто-то из мелких завизжал, девочки ахнули, Крэбб и Гойл тут же подбежали к Драко, засучивая рукава. Я стояла ошарашенная, решительно не понимая, что происходит.

— Руки от неё убрал! — с яростью крикнул Тео, увернувшись от кулака Драко так, что он проехался точно по скуле.

— Чокнутый, — сквозь зубы прошипел Малфой. Он, напротив, побледнел ещё сильнее.

— Прекратите! Хватит! — закричала я, бросаясь между ними и пытаясь оттолкнуть их друг от друга.

Старосты принялись помогать мне, оттаскивая парней в разные стороны. Понемногу драка утихла, в гостиной раздавались только взволнованные переговоры.

Тео, скользнув по мне странным взглядом, обнял шокированную Дафну, которая застыла рядом, что-то сказал ей на ухо и вышел из гостиной. Драко вместе с Блейзом, Крэббом и Гойлом, не оборачиваясь, прошли в мужскую спальню. Я перевела взгляд с захлопнувшейся двери на присутствующих слизеринцев.

Многие таращились на меня с удивлением, будто не узнавая. Невольно мне захотелось поправить на их глазах зеленый галстук. Некоторые девушки смотрели с неприязнью — ну да, как же я могла забыть, не всем понравилось смотреть на то, как Драко меня поцеловал… и лишь одна Астория Гринграсс сияла. Её ярко накрашенные губы были изогнуты в искренней ухмылке, обнажавшей жемчужные зубы.

Дафна плакала, улыбаясь мне в глаза, но не двигалась с места. Я первая нервно улыбнулась ей, подбежала и обняла.

— Ты ведь объяснишь?

— Не сомневайся.

Теодор

— Ты выглядишь пьяным, — резюмировала Дафна, окинув меня взглядом.

— Чего ты хочешь от меня в двадцать два часа утра в пятницу? — устало поинтересовался я, потирая тяжелые виски.

— Ты хотел сказать, десять часов ночи? — уточнила Дафна.

— Слышится как-то безнадежно. Нет. Где наша Рыжая? — я оглянулся по сторонам, как будто предполагая, что она спряталась где-то в углу. Нет. Глупо. Никого, кроме нас с Дафной, в гостиной уже не было.

— Сходить за ней? — предложила Дафна, откладывая какую-то книгу, которую до этого читала.

— Уже не надо. Доброе утро, что ли… — раздался задумчивый голос с лестницы, ведущей в спальню девочек шестого курса. Бледное лицо в обрамлении огненных волос смотрелось весьма готично.

— Да, утро, — улыбнулась Дафна навстречу подходящей к нам Рыжей. — Ты написала нам, что хочешь все рассказать именно сейчас…

— Не только рассказать, но и послушать, что расскажешь ты. Конечно, основную часть того, что случилось за четыре месяца моего отсутствия, я уже узнала, но хотелось бы и свежих новостей… — начала Джинни, но я бесцеремонно её перебил:

— Можешь сначала объяснить, какого Мерлина ты сосалась с Драко Малфоем на этом самом месте несколько часов назад?!

Видя, как поднялись рыжие брови Джинни, я едко добавил:

— Если учитывать то небольшое обстоятельство, что до этого ты несколько месяцев беспрерывно сидела в подвале его родового особняка в качестве пленницы. Или не совсем беспрерывно?..

— По какому поводу ты так бесишься? — совершенно спокойно отмахнулась Рыжая на мою колкость. Вопрос слегка застал меня врасплох.

— Ты мне как сестра, и после всего, что случилось, я же не могу позволить тебе вникнуть в ещё какие-то неприятности…

Огневиски заговорил за меня. После слово взяла Дафна — мягко, ненастойчиво:

— Это, конечно, твоя личная жизнь, но Тео прав — мы беспокоимся за тебя, поэтому…

И лишь после слов Дафны то-то свирепое сверкнуло в карих глазах Джинни.

— Может быть, пора вам уяснить, что я уже не одиннадцатилетняя девочка и могу разобраться со своими неприятностями? Вам не кажется, что за четыре месяца времяпровождения в подвале — да, Тео, ты прав, пусть и не постоянного — что-то в человеке меняется? Может быть, вы, черт подери, вспомните, что за пределами замка война, что мы в любое время можем умереть, и может тогда вам станет не так важно, с кем я сосалась, Тео? А тебе, Дафна, вообще не рекомендовано за меня беспокоиться. В последний раз из-за этого ты дала поставить себе метку…

— Перегибаешь, — зашипела Дафна как-то по-кошачьи. — Ты бы не пошла на такое ради нас?

— А мне это сильно помогло?

— Ну да, как я понял, помогал тебе лишь Малфой, а мы проявили себя как на редкость бесполезные друзья, — зло бросил я, теряя над собой контроль.

— Успокойся с Малфоем, что вам до него?!

— В следующий раз, когда попадешь в беду, можешь смело рассчитывать на его помощь, не на нашу, — сказал я, уже торопливо уходя из гостиной. Поведение Рыжей выводило из себя, так и хотелось взять её за плечи и несколько раз хорошенько встряхнуть, чтобы думала, что говорит.

Уже куда-то идя по подземельям в полной темноте, я почувствовал, что Дафна пошла за мной.

— И куда ты?

— Подальше от неё до тех пор, пока в себя не придет, — пробурчал я.

Мы упорно шли, не останавливаясь. Быстрые шаги создавали иллюзию движения вперед. Дафна сопела, иногда у меня появлялась мысль, что она хочет вернуться в гостиную, но понимала, что сейчас не стоит. Дверь, до которой мы дошли, вела в холл первого этажа. Я вдруг остановился и понял, что действительно не знаю, куда теперь идти. Вернуться в гостиную? Нет, я об этом и слышать не желал.

— Пойдём в Выручай-комнату, — через несколько секунд раздумий предложила Дафна.

— Хочешь встретиться с Отрядом Дамблдора? — слегка замешался я от такой перспективы.

— А ты — нет?

Понятия не имею, как это сосредоточение смельчаков из Гриффиндора, Рейвенкло и Хаффлпафа сейчас относится ко мне и к ОСЭ. Когда ОД писал бунтарские надписи против «Кэрроуского» режима на стенах и пытались в открытую идти против Кэрроу на уроках, Отряд Слизеринской Элиты медленно, но верно свергал их из Хогвартса. Чего добился Отряд Дамблдора? Многочисленных Круциатусов, наказаний и славы безрассудных храбрецов. Чего добились мы? Переворота.

— Ну, пойдём, — откликнулся я, поразмыслив, что немного информации о Золотой троице Отряду Дамблдора не помешает. Если только Луна уже всё не рассказала, но зная эту девочку, ОДовцам нужны более правдивые объяснения.

— Ты умеешь накладывать Дезиллюминационное? — спросил я, когда мы поднимались по мраморной лестнице.

— Умею, но сегодня оно нам и не понадобится, — в ответ на мой недоумённый взгляд, Дафна просто ответила: — судя по графику дежурств учителей, сегодня ответственная Нарцисса Малфой. А она считает, что уже одним своим согласием на преподавание делает обязанным перед ней директора… короче, коридоры этой ночью пусты.

— Откуда у тебя график дежурства учителей? — спросил я, уже не шепча, и только сказав, сообразил: — А. Малфой.

Дафна, идя впереди, завернула в какой-то тайный проход за гобеленом, и довольно быстро мы вышли в коридор восьмого этажа. Раньше, собираясь в Выручай-комнате, мы не пользовались этим проходом, значит, Дафна узнала о нём во время моего отсутствия. Ну да, стоило догадаться, что Гринграсс была и остаётся единственной слизеринкой, сумевшей и втереться в межфакультетскую дружбу, и держать авторитет в Слизерине…

В комнате, куда мы с затаенным дыханием вошли, стояла толпа спиной к нам. Она что-то горячо обсуждала, кое-где раздавались возгласы… мы с Дафной недоуменно переглянулись, дверь за нами захлопнулась, и этот громкий хлопок заставил развернуться все лица к нам. Разговоры смолкли, несколько рейвенкловцев отступили в сторону — и из всей толпы я взглядом выхватил карие глаза Гермионы. Увидев меня, она удивленно улыбнулась, приложила ладони к лицу. Я выдохнул, чувствуя, как огромный камень, тянущий меня к земле, где-то развалился на кусочки.

Дафна

Майкл Корнер с Терри Бутом, завидев меня, отступили в сторону, и моё сердце упало: в центре, окруженный всеми членами ОД, стоял Гарри — напряженный и осунувшийся, но живой и невредимый. И, повернувшись на хлопок закрывшейся двери, Гарри перевёл взгляд на меня — и его лицо просветлело, мы смотрели друг на друга, так и не в силах ничего сказать. Потом я, уже потеряв всю холодность и наплевав на статус Ледяной принцессы, поддерживаемый много лет, со слезами бросилась обнимать Гарри. Живой, и как будто не было года и неизвестно какого расстояния между нами.

— Дафна… — Гарри обнял меня и успокаивающе провёл по плечу. Но, через несколько секунд, вновь обвёл решительным взглядом всех присутствующих: — У нас мало времени. Нам нужна помощь… от всех вас.

Я с трудом подавила желание так и застыть и больше не отпускать Гарри от себя, и всем своим видом показала, что готова действовать. Лишь сейчас я обратила внимание на других присутствующих в комнате: помимо членов ОД со всех факультетов, помимо Слизерина и Гарри, здесь находились и Рон с Гермионой (они, не обратив внимания на слова Гарри, о чем-то напряженно разговаривали), Луна Лавгуд и Дин Томас, и даже те, кто уже окончил Хогвартс — Чжоу Чанг, Ли Джордан и… Фред и Джордж. Когда мы с близнецами встретились взглядами, что-то кольнуло во мне. Как никогда захотелось, чтобы Рыжая была рядом.

— Нам нужно найти одну вещь, — сказал Гарри, и все замолкли. — Одну вещь… которая поможет нам одержать победу над Сами-Знаете-Кем. Она находится здесь, в Хогвартсе, но мы не знаем где. Возможно, она принадлежала Ровене Рейвенкло… у вас есть какие-то предположения?

Диадема Рейвенкло, хотела сказать я, но Луна среагировала быстрее меня.

— Но она же исчезла, — возразил Майкл Корнер. — Вот, в чём загвоздка.

— Много лет назад, — добавила я и тихо шепнула Гарри на ухо: — ты думаешь… она — крестраж?

Гарри едва заметно кивнул мне.

— И никто из вас не видел что-то, похожее на неё? — с промелькнувшим отчаянием спросил он у присутствующих.

Молчание стало ему ответом. Впрочем, через несколько секунд Чжоу высказала предложение:

— Гарри, если хочешь как эта штука должна была выглядеть, тебе стоит подняться в нашу общую гостиную и показать. Там у нас статуя Кандиды с этой диадемой на голове.

Гарри, недолго подумав, ответил кивком. Я не особенно понимала, какая будет польза от того, чтобы посмотреть на диадему.

Чжоу поднялась, чтобы проводить его, и мне это не понравилось. Тео, бросивший на меня в эту минуту взгляд на моё лицо, тут же сказал:

— Вот, Луна может проводить Гарри. Правда, Луна?

— С удовольствием! — радостно откликнулась Луна, и Чжоу разочарованно опустилась обратно на кресло. Я с благодарностью посмотрела на Тео. Тот улыбнулся мне краешком рта.

Гарри с Луной ушли. А мы застыли, не зная, что делать дальше. Постепенно стали громче разговоры; все, не совещаясь, решили выбрать тактику ожидания. Ко мне подошёл взволнованный Рон:

— Где моя сестра?

— В слизеринской гостиной, — ответила я, и тут же спросила: — Вы уничтожили крестражи?

— У нас есть один с собой, но мы не знаем, как его уничтожить, — рядом с нами материализовалась Гермиона и Тео, с решительным выражением лица сжимавшим её руку. — Мы лишились меча…

— Меча? — переспросил Тео. — Годрика Гриффиндора? Как он у вас оказался?..

Мы обменялись изумленными взглядами.

— Потом, у нас совершенно нет времени! — с отчаянием сказала Гермиона. — Нужно что-то придумать…

Ответ на вопрос, как уничтожить крестраж, был заготовлен и решен давно. Я повернулась к Тео.

— Клык у тебя?

Он кивнул, сразу всё поняв. Тео занялся контрабандной сделкой по покупке клыка василиска ещё на Рождество, и нужный нам предмет был куплен за триста галеонов. И выжидал своего часа.

Гермиона и Рон нахмурились, не понимая нас.

— Крестраж. Дайте его нам, и мы уничтожим его, — нетерпеливо сказала я, щелкнув пальцами. — И заодно приведем Джинни.

Гермиона, поколебавшись, вытащила из сумки странную золотую чашу. Странно, а её-то зачем Темный Лорд решил сделать своим крестражем?

Рон перехватил руку Гермионы, когда она уже протягивала чашу Тео.

— Гермиона, мы рискуем… это же слизеринцы…

— У тебя на редкость несгибаемые взгляды, Уизли. Пожалуй, даже твоя сестра не до такой степени упертая, — я закатила глаза. — Гарри говорил, что у нас мало времени, так что давайте скорее.

— Рон. Я доверяю им, — твердо сказала Гермиона, и Рон, помявшись несколько секунд, хмуро отпустил её руку. Тео сжал пальцы на ручках чаши.

— Будьте осторожны, — предупредила Гермиона. — Мы подождем Гарри тут, если что, посылайте Патронуса…

— Мы справимся, — уверенно сказал Тео, зачарованно глядя на чашу. Затем он поднял глаза на меня: — Бежим.

Слизнорт

Я вбежал в гостиную, тяжело дыша. Хотелось запаниковать, бросить всё к Мерлину и спасаться, но когда я вспоминал об учениках и Хогвартсе, трусливые мысли тут же отступали. Я должен защищать детей. Хватить прятаться, Гораций, не дашь сопротивления Волдеморту — умрешь не сегодня, но завтра…

Я уже собрался наложить «Сонорус» и крикнуть на всю гостиную поручение МакГонагалл, но так и застыл на входе. В центре слизеринской гостиной стояли Теодор Снейп и Дафна Гринграсс, а над ними парило черное облако — судя по звуком, которое оно издавало, это был тёмный дух. Я начал пятиться, доставая волшебную палочку, но черный дым вдруг рассеялся. Что-то звякнуло — по полу покатилась разломанная золотая чаша.

— Что…

Снейп и Гринграсс, на лицах которых замерло завороженное выражение, повернулись ко мне, только сейчас заметя. В руке Теодор сжимал чей-то длинный клык. Я потерял всякое понятие о том, что происходит.

— Что… это было? — ошарашено спросил я, всё ещё рассматривая гостиную в поисках исчезнувшего духа. — Что вы сделали?

— Приблизили Сами-Знаете-Кого к его кончине, — не менее изумленно ответил Теодор, смотревший на свою подругу, выпучив в глаза. Та выглядела более спокойной. Снейп разжал ладонь, и клык упал на пол вместе с чашей.

Я помотал головой, пытаясь отогнать рой возникших вопросов. Потом. Потом он узнает, что за чертовщина тут происходила, а сейчас нужно торопить учеников на эвакуацию.

— Сонорус! Все, в Большой зал, немедленно! Брать с собой только палочку, никакой паники, но… быстро! — сбиваясь, закричал я на все подземелья.

— Профессор, но что… — начала Дафна Гринграсс, с тревогой глядя на меня.

— Всё будет сказано в Большом зале. Торопитесь, — я положил руку на плечо девушке, стараясь её как-то приободрить. Внезапно, к моему изумлению, она начала изменять облик: русые волосы стали стремительно расти и светлеть, карие глаза возвращали свой сероватый оттенок… маскирующие чары, которые накладывала старшая Гринграсс весь последний год, спали за считанные секунды.

Из спален выходили взволнованные ученики, с поднятыми наготове палочками. Я, пресекая все расспросы, велел отправляться в Большой зал, и проверил спальни на наличие студентов. Вышел я последним.

* * *

— Её точно нет в спальне?

— Да. Понятия не имею, куда она могла деться, — тревожно откликнулась Дафна. — Экспекто Патронум!

Вместо гордого орла из палочки пошел только слабый серебристый дым. Патронус не получился и у Тео. Появившиеся мысли пугали страшнее холодка дементоров.

— Идём в зал. Может быть, она уже там, — постарался быть оптимистом Тео. — И да, Дафна… маскирующие чары…

Дафна, нахмурившись, ощупала волосы, и только сейчас поняла, что произошло.

— Ты ещё не понял? Теперь уже это не важно, Тео. Пришло время стать собой.

Астория

Волшебный потолок Большого зала темнел, усыпанный звёздами. Под ним за четырьмя длинными столами факультетов сидели растрёпанные школьники — кто в дорожной мантии, кто в халате. Все глаза, живые и мёртвые, были устремлены на профессора МакГонагалл, выступавшую с возвышения в центре Зала. Позади неё стояли остальные учителя, а также незнакомые мне взрослые волшебники. Авроры, не иначе.

— Эвакуацией будут руководить мистер Филч и мадам Помфри. Старосты, по моему сигналу вы организуете свои факультеты и в порядке доставите порученные вам группы к месту эвакуации.

Значит, планируется нападение на Хогвартс. Тёмный Лорд говорил, что рано или поздно захватит Хогвартс в знак установления его гласного правления, и вот до этого остались считанные часы. Я почувствовала, как Дафна, принявшая свою природную внешность, сжала мою руку. Я сжала в ответ и ясно прочитала в её глазах: она не собиралась эвакуироваться. Мы оглянулись на других членов ОСЭ — они не выглядели удивленными.

— А если мы хотим остаться и принять участие в битве? — крикнул кто-то за столом Хаффлпафа.

Раздались бурные аплодисменты. Но не за нашим столом. Слизеринцы лихорадочно соображали, потому что для некоторых сейчас решался вопрос жизни и смерти.

— Совершеннолетним можно остаться, — сказала профессор МакГонагалл.

Думай, Астория, думай.

Тёмный Лорд призывал нас, новобранцев в Пожиратели смерти их Слизерина, участвовать в битве, разумеется, на его стороне. Если он победит, то мы будем его верными приближенными… при условии, если выживем. А если его противники отстоят Хогвартс, то рано или поздно все, кто с метками на руках, будут преданы суду. Азкабан, изъятие имущества, позор. Но это если сражаться за темную сторону.

Дафна же выбрала сторону Гарри Поттера. А что будет, если сразишься за свет с меткой на руке? Проявишь себя, и Пожиратели будут убиты — в будущем возможно оправдание по всем статьям. Если же Волдеморт захватит власть, то те, кто его предал, будут преданы уже иной судьбе. Круциатус, пытки, смерть.

Даже если предпочтешь эвакуацию, то войдёшь в немилость Темного Лорда.

Какой вариант ни выбери, всё — огромный риск. Альтернативы нет. Или…

Авроры и оставшиеся ученики будут думать, что ты на их стороне. Пожиратели — что ты одна из них. И они все ошибутся.

Дафна увидела моё выражение лица, и нахмурилась. Я спокойно и торжествующе ей кивнула. И крепче сжала руку.

— Где профессор Снейп? — выкрикнула какая-то девочка с нашего стола.

— Он, простите за вульгарное выражение, сделал ноги, — ответила профессор МакГонагалл, и раздался дружный громкий смех. Везде, кроме нашего стола. Я недоуменно оглядывалась в поисках кого-нибудь, кто мог мне объяснить сказанное.

— Мы уже установили вокруг замка защитные заклинания, но вряд ли они продержатся долго, если мы не примем дополнительных мер. Поэтому прошу вас двигаться быстро и организованно и слушаться старост…

Её последние слова потонули в раскатах другого голоса, разнёсшегося по Большому залу. Я узнала этот голос. Его просто нельзя было не узнать.

— Вы готовитесь к битве. Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я с большим уважением отношусь к преподавателям Хогвартса. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников…

Испуганные крики начали раздаваться повсюду.

— Отдайте мне Гарри Поттера, — сказал голос, — и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Отдайте мне Гарри Поттера, и вы получите награду. Даю вам на раздумье время до полуночи.

И вдруг всё затихло. Дафна потянула меня за рукав, и побелевшим пальцем указала на Гарри Поттера, застывшего у стола Гриффиндора.

Его заметили и остальные слизеринцы. Я замерла, ожидая, что будет дальше.

Панси Паркинсон, сидевшая рядом со мной, ощутимо напряглась и сглотнула. Мне уже начало казаться, что она что-то хочет сказать, но…

В зале продолжала стоять идеальная тишина.

* * *

Постепенно пустели скамьи у всех четырёх столов. Несколько старших рейвенкловцев продолжали сидеть, когда их товарищи отправились на выход. Ещё больше осталось хаффлпафцев, а за столом Гриффиндора по-прежнему сидела половина факультета.

МакГонагалл не сразу пошла выставлять несовершеннолетних с Гриффиндора. Она стояла на возвышении и не могла оторвать взгляда со слизеринского стола.

«Я и сама слишком погрязла в этих предрассудках».

Рыжая

Воздух тихой майской ночи был теплым, даже на высоте Астрономической башни. Я скучала по этому месту. Просто когда находишься так высоко, всё земное кажется ненастоящим. Я сидела и смотрела вниз, прислонившись головой к перилам.

На втором часу такого ночного бдения, ноги затекли. И мысли тоже. В который раз проворачивая в голове сцену ссоры с друзьями, я чувствовала уже не раздражение и злость, а стыд. Не так я представляла нашу долгожданную встречу, и всё испортила сама. Всё сказанное мной, было так глупо, как будто… как будто я совсем не ценила Дафну и Тео.

После всего пережитого нами было неправильно налетать на них из-за такой ерунды.

Я уже послала всю гордость к Мерлину и хотела было встать и пойти искать своих друзей, как вдруг услышала раскаты холодного голоса, идущего как будто из стен. На миг показалось, что я заснула, и снится мне мой первый курс, с василиском, шипение которого я понимала…

— Вы готовитесь к битве. Ваши усилия тщетны. Вы не можете противостоять мне. Я не хочу вас убивать. Я не хочу проливать чистую кровь волшебников… отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает. Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности. Даю вам на раздумье время до полуночи.

От услышанного кровь застыла в моих жилах. Я хватала ртом воздух, пытаясь отогнать панику и решить, что делать. Битва. Что-то страшное происходит там, внизу, а я здесь — в полном одиночестве на Астрономической башне. Я не знаю, что происходит, голос Темного Лорда приказывает отдать ему Гарри Поттера — но каким образом он мог очутиться здесь, в школе?

Ноги стали ватными, и я захотела, чтобы время остановили. Дрожащей рукой нашла палочку в кармане мантии. Поднялась, перегнулась через перила башни, пытаясь что-то увидеть.

Замершая толпа волшебников в масках и тёмных балахонах.

Воздух тихой майской ночи внезапно перестал быть теплым.

Не знаю, сколько времени я стояла, не в силах сдвинуться, но когда мне показалось, что толпа медленно стала идти по направлению к замку, я сорвалась с места и побежала.

Найти кого-нибудь, кто скажет мне, что всё это — просто ночной кошмар.

Когда я бежала по коридору, почти не разбирая пути и не находя рядом ни души, замок внезапно содрогнулся. С постамента слетела какая-то ваза, я упала и прокатилась по полу… и, подняв глаза, увидела странное зрелище.

Профессор Стебль возглавляла группу из дюжины учеников: Парвати и Падма Патил, Эрни Макмиллан, Невилл Долгопупс и ещё некоторые семикурсники. Все они были в наушниках-заглушках и большими цветочными горшками в руках. Профессор Стебль изумленно воскликнула:

— Мисс Уизли! Что вы здесь делаете, вы же несовершеннолетняя…

— Что происходит, я ничего не знаю?! — закричала я, бросаясь к знакомым лицам.

— Волдеморт и Пожиратели нападают на Хогвартс, — опередил профессора Невилл Долгопупс. Он выглядел храбрым, решительно это сказав.

— Мисс Уизли, вам нет семнадцати, поспешите в Выручай-комнату, — волнуясь, начала профессор Стебль. — Там, если проход ещё не закрыли, вы сможете эвакуироваться…

— Я не оставлю Хогвартс! Вы не видели Дафну и Тео? — обратилась я к семикурсникам.

— Они были в Большом зале, когда мы уходили, — вспомнила Падма Патил.

— Они вместе с ещё некоторыми слизеринцами решили остаться в замке, — добавил Невилл. — Джинни, твоя семья искала тебя… они все здесь, все…

Мама, папа? Близнецы? Рон с Биллом?!

— Мисс Уизли, немедленно в тайный проход… — приказала профессор Стебль, но я уже бросилась вон.

— Вы не остановите меня, — крикнула я, нащупывая в кармане волшебную палочку. Паника, охватившая меня на Астрономической башне, осталась позади. Сейчас я ощущала лишь сбившееся дыхание и то, как у меня съезжает крыша.

Дафна

Когда несовершеннолетние и нежелающие сражаться ученики покинули Большой зал, МакГонагалл обозначила командующих битвы. Началось хаотичное движение.

— Пойдём с нами, — шепнула Астория, указывая на других, оставшихся в замке членов ОСЭ.

— Что вы придумали? — спросила я, хотя уже догадалась об их тактике.

— Не знаю, какую сторону выбрали все они, но я хочу сохранить свою собственную шкуру, — прошипела Астория. Затем тихо добавила: — как ты думаешь… наши родители там?

— Надеюсь, нет, — с горечью сказала я. — Но… мои надежды слишком призрачны.

— Я найду их, — убежденно проговорила Астория и, на миг прижав меня к себе, совсем не Асториевским тоном прошептала: — Я люблю тебя независимо от того, какую сторону ты выбрала. Береги себя, сестренка.

Ещё секунда — и она пропала в толпе. Ещё одно мгновение — и меня ухватил за запястье Тео.

— Ни Рыжей, ни Гермионы, — увидев мой взгляд, он добавил: — и Гарри уже умчался искать эту диадему.

В этом стремительно разрушающемся на моих глазах мире у меня остался только Тео. Мы стали друг у друга единственными, кто был рядом и кому мы могли безгранично доверять.

— Что теперь, Дафна? Что нам теперь делать?

— Воевать, — и я потянула его за руку по направлению к формирующимся отрядам.

Группы МакГонагалл, Флитвика и Стебль, состоявшие преимущественно из членов Отряда Дамблдора, уже отправились на башни. Отряды Кингсли Бруствера и Ремуса Люпина, в которых были сильнейшие члены Ордена Феникса, уже выходили из Большого зала. Они будут отражать нападение прямо на территории Хогвартса, и от их действий зависит дальнейший бой. Группы деканов Хогвартса будут атаковать с высоты, где открывается отличный обзор… я забыла что-то ещё…

— Мисс Гринграсс! — я услышала, как меня окликнул мужской голос. Артур Уизли, взволнованный, с очками набекрень, подбежал ко мне: — Кажется, ты Дафна… Дафна, не знаешь, где Джинни? Я нигде не могу её найти.

— Как и мы, мистер Уизли, — тяжело сказала я. Рыжая как сквозь землю провалилась. Впрочем, не она одна — я заметила, что за столом Слизерина не было видно Малфоя…

На лица Артура Уизли замерло выражение крайнего горя.

— Если найдешь… если увидишь её… мы с Молли и Биллом будем оборонять территорию вокруг замка с его левой стороны, — Артур обнял внезапно подлетевших к нему рыжих близнецов.

— Мальчики… будьте осторожны.

— Не беспокойся, отец, — Фред приободряюще улыбнулся отцу.

— Всё будет прекрасно. Береги маму, — добавил Джордж и кивнул Артуру.

Старший Уизли окликнул свой отряд, и они вышли из Большого зала. Осталось совсем немного человек — Ханна Аббот, Ли Джордан, Седрик Диггори, Перси Уизли, Анджелина Джонсон, застывший в растерянности Блейз Забини… и Джордж с Фредом, в глазах которых зажегся безумный огонек, как перед очередной шалостью.

Фред развернулся и улыбнулся мне.

— Ваше ледяное величество… и сам Теодор Снейп… вы с нами?

Точно. Отряды близнецов были ответственны за охрану тайных проходов.

Мы синхронно кивнули. Всё, выбор сделан. От осознания этого всегда ледяную принцессу бросило в жар.

— Джордж, на нашей стороне — слизеринцы…

— А это значит… — подхватил Джордж.

— «Держитесь на ногах, Пожиратели», — закончил Фред, и тут же откуда-то со стороны лестницы раздалось:

— Ещё бы.

Рыжая

Успела. Глядя, как на меня разворачиваются знакомые изумленные лица, я не сдержала улыбки и побежала к ним навстречу.

— Ты как всегда вовремя, сестренка, — Фред с Джорджем были первыми, кто оправился от удивления и подбежали ко мне. — Кстати, ты пропустила сцену «возвращение блудного сына».

Когда я бежала в Большой зал, то думала, что лимит эмоций на сегодня у меня превышен. Но увидев Перси, опасливо подходящего ко мне, я всё-таки опешила.

— Прости меня, — просто сказал он, обнимая меня. — Я вёл себя, как придурок.

Я растерянно погладила его по спине и встретилась взглядами с подошедшими к нам Тео и Дафне. Последняя, кажется, была готова заплакать.

— Рыжая. Я больше от тебя ни на шаг, — выдохнула она с огромным облегчением и с силой прижала меня к себе.

Тео с виноватым лицом улыбался мне. Я улыбнулась ему в ответ. Слова здесь были лишние.

Кто-то откашлялся за нами.

— Ребята, я, конечно, понимаю сентиментальность данной ситуации, но вам не кажется, что сейчас слегка война? — осторожно подыскала слова Анджелина Джонсон.

— Верно. Поторопимся, — тут же посерьезнел Перси.

Сейчас война воспринималась только как «слегка». Но я была слишком воодушевлена, чтобы это осознавать.

Теодор

То, что началось получасом позже, называлось «пекло».

Первое время всё было тихо. Мы разделились с Ли, Седриком, Анджелиной и Ханной, которым было поручено охранять наиболее узкий проход, и отправились за Фредом с Джорджем. Там, куда они нас привели, действительно уже прорвалась группа Пожирателей, которых нам удалось оглушить и связать, но потом атака пришла оттуда, откуда никто не ждал…

Среди напавших на нас точно были Августус Руквуд, Долохов, Пий Толстоватый и ещё с полдюжины Пожирателей.

— Их больше, чем нас, — услышал я крик Дафны, сражавшейся с неизвестной мне Пожирательницей в метре от меня. Я, мощным ударом откинув своего противника в сторону, поставил щит перед своей подругой и встал к ней спиной к спине.

— Рыжая, сюда! — крикнул я Джинни, которая в это время бежала к нам, ловко уворачиваясь от проклятий трех Пожирателей.

Объединив силы, стало легче. Мы с Рыжей атаковали окружающих нас волшебников, насылая заклятья и сглазы, а Дафна, стоявшая между нами, в это время постоянно обновляла щитовые чары. От вспышек устали глаза, а от постоянных криков и воплей заложило уши. Зато тело начало дрожать прямо в такт бешеному биению сердца.

А потом раздался взрыв с другой стороны коридора, такой силы, что один из Пожирателей пролетел по воздуху и размозжил голову, впечатавшись в стену. Нас троих лишь несильно откинуло в сторону, но шум, раздавшийся в нескольких метрах от меня, разрывал уши.

— Руквуд! — заорал один из Пожирателей, бросившись вон. Некоторые последовали его примеру, но другие побежали в противоположную от нас сторону.

— О Мерлин, — пробормотала Дафна, вставая и подбирая палочку.

По коридору разнесся такой страшный крик, от которого внутри всё оборвалось. Я, леденея от ужаса, поспешил на звук.

Рядом друг с другом, не разлучившись и сейчас, неподвижно глядели перед собой Фред и Джордж Уизли, а на их лицах замерли совершенно одинаковые улыбки.

Я покачнулся, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Только не они.

Близнецы Уизли перед моими глазами под одобрительные крики улетают на метлах из Хогвартса.

— Ложись, — заорал я, когда из мрака в нас полетели вспышки заклятий. Никто как будто ничего не услышал, и я сам поставил мощнейший щит, на который был способен.

Рон и Перси закрывали тела своих братьев от новых повреждений. Рыжая стояла перед ними, совершенно не моргая и не подавая никакой реакции. Дафна, увидев Фреда и Джорджа, рухнула на колени, как подкошенная.

С другой стороны, карабкаясь через развалины, к нам карабкались Гарри Поттер и Гермиона. Слава Мерлину, они были целы.

— Нам нужно выбираться отсюда! — кричал я, тряся за плечи Перси и Рональда. — Дафна, помоги!

Дафна, безмолвно рыдавшая, попыталась растолкать двух замерших от горя Уизли.

— Отойдите, я… я зачарую их, и они окажутся в безопасности, — она повернулась ко мне и, всхлипывая, сказала: — отвлеки Пожирателей пока.

Я мотнул головой Гарри, который безуспешно пытался докричаться до дрожащей безмолвной Джинни, и мы вместе стали атаковать Пожирателей из укрытия. Боль и шок от увиденной смерти одних из самых светлых людей придали отчаянной силы.

Когда коридор немного поредел, Дафна, глотая слёзы, стала накладывать чары маскировки на развалины, где мы расположились. На некоторое время это давало нам убежище.

— Нужно спрятать их за чем-нибудь, — сказал Гарри, отводя глаза от Фреда и Джорджа.

— Зачем? — вдруг сорвалась на крик молчавшая до этого Джинни. — Они живы, сейчас встанут, и мы пойдем косить Пожирателей, как траву…

— Нет, Рыжая. Они не вернутся, — с трудом произнес я, сжимая её плечи. Рыжую колотило, глаза её были пусты. — Надо идти дальше.

— Дафна тоже мертва, но она превратилась в Ромильду Вейн, надо просто подождать, — бессвязно забормотала Джинни. — Давайте подождем, Джордж и Фред окажутся живыми, и тогда-то мы убьем их всех…

Перси, пораженно услышав сумасшедшие речи своей сестры, с ревом вскочил и бросился в нападение:

— РУКВУД!

Рональд тоже хотел было побежать за братом, но его удерживала Гермиона.

— Да, Перси! Убей их, убей их всех!!! — заорала Рыжая с маниакальным блеском в глазах. Она пробовала вырваться, но я крепко держал её. Это состояние потери рассудка пугало меня, но я не позволял себе отдаться страху.

Дафна, уже понемногу пришедшая в себя, решительно подошла к нам и обхватила голову Рыжей своими руками.

— Смотри мне в глаза, — тихо, но с убеждением сказала она.

Рыжая, встретившись взглядом с Дафной, вдруг перестала дрожать и обмякла в моих руках. Около минуты продержался зрительный контакт, и дыхание Джинни стало гораздо спокойнее. Легилеменция. Очень вовремя.

Я оглянулся на Поттера и Гермиону — они в это время удерживали Рона Уизли, что-то горячо при этом говоря. Дафна, закончив с легилеменцией, подошла к ним:

— Вы нашли диадему? Уничтожили? — я, прижимая к себе затихшую Рыжую, внимательно слушал их разговор.

— Да, в Выручай-комнате… — пробормотал Поттер. — Осталась только змея.

— Нужно добраться до неё! Мы будем сражаться! — сказала Гермиона, пытаясь остановить рыдания. Мне хотелось прижать её к себе, отгородить от всех ужасов битвы, и меня останавливала лишь подозрительно замолкшая Рыжая, к которой в любой момент мог возвратиться приступ. — Гарри, ты должен узнать, где сейчас Волдеморт — змея ведь с ним, верно? Давай, загляни в его мысли!

В другое время я бы удивился настолько глубокой связи Поттера с Волдемортом — но сейчас мне было не до этого. Заметив, что Гарри закрыл глаза и впал в состояние транса, я на всякий случай обновил на нашем убежище необходимые заклинания.

Рыжая тихо всхлипывала, спрятав лицо на моём плече. Слава Мерлину, в ней проснулась нормальная реакция.

— Ты молодец, — от души сказал я Дафне. Та промолчала, лишь изучающим взглядом окинув хрупкую фигуру Джинни.

— Он в Визжащей хижине. Змея с ним. Он окружил её магической защитой, — быстро сказал Поттер через некоторое время. — Он только что послал Люциуса Малфоя за Снейпом.

— Волдеморт отсиживается в Визжащей хижине? — возмущенно спросила Гермиона. — Он даже не участвует в битве?

— Он считает, что ему это незачем. Что я сам приду к нему, — ответил Поттер.

Хитро. Если не учитывать, что Лорд не предусмотрел способность Поттера читать его мысли.

— Почему?

— Он знает, что я охочусь за крестражами. Змею он держит у себя — значит, мне придётся прийти к нему чтобы до неё добраться…

— Вот именно, — сказал Уизли. — Значит, тебе нельзя туда идти, потому что он только того и дожидается. Ты останешься здесь и позаботишься о Гермионе, а я пойду и добуду её…

— Вы оба остаётесь здесь, а я спрячусь под мантию и вернусь, как только… — начал Поттер, но тут его прервала Дафна.

— Мне кажется, вы кое-кого забыли, — решительно сказала она.

— Это исключено, — помотал головой Поттер. — Дафна и Теодор, отведите Джинни через безопасный ход, ей нет и семнадцати… и сама тоже беги…

— Если умирать, то всем вместе, — с яростью сказала Рыжая, поднимая лицо с моей груди. Её глаза покраснели, на щеках выступили пятна. — Поттер, если мне перепадет хоть одна возможность убить какого-нибудь Пожирателя, уничтожить крестраж или поучаствовать в победе над Волдемортом — я ей воспользуюсь со всей слизеринской мстительностью, и ты не сможешь меня остановить.

Рон затряс головой, полностью поддерживая сестру.

— Гарри, я больше не брошу тебя, — сказала Дафна, держа Поттера за руку.

— Мы не бросим, — добавила Гермиона.

— Если умирать, так всем вместе, — мрачно подвел итог Уизли. Гарри явно колебался, но тут спали защитные чары, и разговаривать стало некогда.

В чем главное отличие гриффиндорцев от слизеринцев? Первые за близких умрут, а вторые — убьют.

Дафна

Дезиллюминационное я успела наложить только на Гарри, который находился под самым большим риском. Мне, Тео, Гермионе и Уизли пришлось отстреливаться заклинаниями на бегу и надеяться, что с Гарри все в порядке и он следует за нами.

Пожиратели смерти заполонили всю школу. Вот у входной двери Яксли сражается с Флитвиком, а прямо за ними Пожиратель смерти в маске дерётся с Кингсли. Школьники разбегались кто куда, многие несли или волокли за собой раненых друзей. Тео послал Оглушающее заклятие в Пожирателя с закрытым маской лицом, но промахнулся и чуть не угодил в Невилла, который внезапно возник из ниоткуда, разбрасывая пригоршнями ядовитую тентакулу; растение тут же зацепилось за ближайшего Пожирателя смерти.

Я бежала, не останавливаясь, пока не заметила у колонны у входной двери Асторию. К её горлу была прижата волшебная палочка Пожирателя смерти, и она что-то отчаянно ему объясняла. Я уже собралась обезоружить и оглушить Пожирателя, когда он был сражен убивающим зелёным лучом Авады Кедавры. Я развернулась посмотреть, кто это был; и увидела в той стороне только Рыжую, убегающую из замка.

Может быть, это была и не она. Но если бы я увидела мертвую Тори — я бы убивала каждого подозреваемого не палочкой, а голыми руками.

— Дафна! — закричала Астория, увидев меня. — Они здесь, они говорили нам спасаться!

Мама. Папа.

— Тори, прячься! Я найду тебя, обещаю, — закричала я в ответ, пытаясь перекрыть крики боли, шум и треск рушившихся стен, голоса, произносившие заклинания. — Обещаю!

Я ускорилась и уже почти догнала Рыжую, когда вдруг тяжелые двери Большого зала отворились, и в вестибюль рванули гигантские пауки. Раздались крики ужаса, и в чудовищ тут же полетели вспышки заклинаний. Я, схватив Рыжую за локоть и таща её подальше от пауков, отчаянно продумывала план действий.

— Бомбарда Максима! — закричала я, наставив палочку на большое окно в вестибюле.

Стёкла вылетели, раня осколками всех Пожирателей, столпившихся вокруг него.

— Где остальные? — чувствуя, как меня колотит, спросила я у Рыжей.

— Они уже вышли из замка, мы отстали, — ответила она. — Быстрее!

Пока раненные выпавшими осколками Пожиратели приходили в себя, мы разбежались и прыгнули в разбитое окно. К счастью, упали мы не на пауков, а на что-то неровное и грязное. Неровное и грязное при ближайшем рассмотрении оказалось ногой великана.

Я припадочно заорала, пытаясь съехать с огромной ступни, пока великан не понял, что произошло.

— Если ты его оглушишь, он завалит ползамка… — услышала я голос Рона Уизли, который придерживал руку Грейнджер.

— Вот вы где, — с облегчением сказал Тео, помогая мне и Рыжей встать с земли.

— ХАГГИ?

Рядом появился второй великан, поменьше ростом, чем первый, и я поняла, что вскоре тут все будет разнесено в ходе великаньей борьбы.

— БЕЖИМ! — Гарри, которого Дезиллюминационное уже перестало скрывать, схватил меня за руку и потащил с крыльца по направлению к Запретному лесу.

— Погоди, Визжащая хижина в той стороне, — сказала я, припоминая события четырёхлетней давности, когда я в первый и последний раз полезла к Гремучей иве.

— Дафна, там Хагрид! Я должен спасти его! — воскликнул Гарри, указывая в сторону леса, где была видна свора пауков и гигантские фигуры великанов. И сотни дементоров, пока только подбирающихся к Хогвартсу...

Я вздохнула и притянула Гарри к себе, глядя ему прямо в глаза, входя в сознание, легко сметая все щиты разума.

Мерлин мой, как он боялся. Не за себя, а за всех тех, кого он любил, разбросанных по этажам замка и его территории... Я принялась отгонять все эти мысли, образы мёртвых Фреда и Джорджа, Хагрида, которого уносили прочь огромные пауки... и создала для Гарри новые мысли.

Смотри, Гарри, вот я, твои лучшие друзья рядом с тобой — мы живы и верим в тебя. Вот Хагрид, целый и невредимый, машет тебе гигантской ладонью. Он непременно выживет, вот увидишь... а сейчас нужно добираться до змеи и Волдеморта. Потому что иного способа покончить с этим нет, понимаешь, Гарри?

Он смотрел на меня широко открытыми глазами, в которых уже не было столько страха и боли.

— Пошли, — коротко бросил он и устремился в том направлении, которое указала я. Тео вопросительно уставился на меня, но ничего сказать мне не удалось — Пожиратель в маске, заметивший нас, запустил несколькими фиолетовыми лучами проклятий. Я успела пригнуться и бросить в противника Трансфигурирующее, но одно из его заклятий попало Рыжей в грудь. Она охнула и согнулась, тяжело дыша.

— Я в порядке, — бросила она, увидев как испуганно мы с Тео к ней бросились. — Эта непонятная гадость у него слабо получилась...

Я окинула её настороженным взглядом, но убедившись, что на первый взгляд все в порядке, поспешила за Гарри.

Теодор

Я сидел у входа в Визжащую хижину, который был перекрыт старым ящиком. Все мы столпились возле него; лишь Гарри, припавший в мантии-невидимке к узкой щелке между ящиком и стене, видел, что там происходило. Я слышал нечёткие голоса крестного и Тёмного Лорда, но к моей досаде, не все мог разобрать. Что-то о палочках. Тёмный Лорд был явно недоволен своим слугой. Снейп время от времени пытался что-то сказать, но Волдеморт не хотел его слушать.

Из-за ящика послышалось короткое шипение, а следом за ним — страшный протяжный крик, от которого я весь заледенел.

Нет, нет, только не крёстный... он защищал меня, он спас нас всех, Тёмный Лорд не мог так запросто избавиться от своего человека...

Я хотел наплевать на все и броситься в хижину на помощь, но руки Гермионы, хотя она меня даже не видела, обвили меня сзади и не дали сдвинуться с места.

Шаги стихли, и ящик, загораживающий проход, тихо поднялся и отплыл в сторону. Я бросился к открывшемуся проходу, споткнувшись на ходу об кого-то невидимого.

Снейп лежал скорчившись на полу, пытаясь зажать рукой рану на шее, из которой хлестала кровь. Увидев меня, на его бледном лице промелькнуло странное выражение. Гарри Поттер, уже выбравшийся из-под мантии, стоял перед ним, ровно ничего не предпринимая.

— Нет, нет... не умирай, — в отчаянии попросил я, опускаясь на колени перед умирающим профессором. Что можно сделать? Как наколдовать бинт, противоядие?! — Дафна, Дафна, помоги!!!

Гринграсс тут же очутилась рядом, столкнув меня и обхватив одной рукой шею умирающего Снейпа. Волшебной палочкой она выводила в воздухе какие-то светящиеся руны, бормотала латинские песнопения, которые изучались явно не в Хогвартсе — ах да, Академия Целителей... страшная рана медленно затягивалась, и кровь из неё уже не хлестала фонтаном. Но Снейп, казалось, не обращал на это внимание: за край одежды он притянул к себе Гарри и, ужасающе хрипя, сказал:

— Собери... их...

Только сейчас я заметил, что из глаз, ушей и рта Снейпа шла странная бело-голубая субстанция. Профессор отчаянно хотел передать нам воспоминания... перед смертью?

— Он будет жить? — онемевшими губами спросил я у колдующей Дафны. Она неопределенно качнула головой в ответ, не переставая бормотать латинские магические формулы.

Гермиона вложила в дрожащую руку Поттера наколдованный из воздуха флакон. Мановением палочки Гарри направил серебристое вещество в его горлышко.

Вдруг рука, державшая одежду Поттера, упала на пол, и больше профессор не шевелился. Глаза его устало закрылись. В панике я пальцами сжал его запястье.

Слабо-слабо билось сердце профессора, оставляя надежду на его спасение.

И вдруг совсем рядом раздался высокий холодный голос, заставивший меня отскочить в сторону:

— Вы храбро сражались, — говорил этот голос. — Лорд Волдеморт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волдеморт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым.

А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнётся снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.

Объявление передышки и последующий за ним шантаж. Не милость, но открытая попытка манипуляции.

— Не слушай его, — тут же сказал Рон.

— Битва продолжится всё равно, умрёшь ты или нет, — резонно заметила Рыжая. — Волдеморт — лжец, и наивно думает, что ты поверишь ему и пойдешь на смерть.

— Но мы что-нибудь придумаем, — горячо возразила Гермиона. — Надо… надо придумать план.

Дафна вдруг вздохнула и опустила палочку.

— Ну что? — нетерпеливо спросил я.

— Давайте отлеветируем его в замок, и надо раздобыть Крововосполняющее зелье. Пока что я сделала всё, что могла — тяжело сказала она и повернулась к Поттеру. — Гарри, не слушай Волдеморта. Мы продолжим сражаться, только надо придумать, как уничтожить змею…

Я покосился на флакон с непонятной субстанцией, которую Поттер сжимал в своих руках.

— В Хогвартсе есть место, где можно посмотреть воспоминания? Они наверняка очень важны, Гарри. Раз Снейп сосредоточился на них, думая, что умрёт.

Гарри Поттер кивнул, явно переживая внутреннюю борьбу с собой.

* * *

Столы факультетов исчезли. Зал был полон людей. Выжившие стояли группами, обнимая друг друга. Никто не заметил, как вошли сначала девочки, леветировавшие скрытого под мантией-невидимкой директора Хогвартса, а затем я, Рон и Гарри Поттер.

Я обвел взглядом Большой зал. Мёртвые лежали в ряд посередине. Тела Фреда и Джорджа не было видно — вокруг них стояла вся семья Уизли, слава Мерлину, больше никто из них не пострадал. Рон, завидев их, отделился от нас и поспешил обнять свою мать. Рыжая, помогавшая леветировать Снейпа, закусила губу и отвернулась.

— Иди, если надо, я могу за тебя… — тихо сказал я, но она резко качнула головой.

— Нет. Не нужно. Ещё немного, и я сойду с ума. Я просто не смогу на них посмотреть… и не смогу помочь, — срывающимся голосом сказала Рыжая и ускорила шаг. — Я… я лучше пойду раздобуду Крововосполняющее зелье для профессора.

Я поднял глаза и увидел впереди Асторию. Она сидела в одиночестве, прижавшись лбом к стене, и плакала. Дафна тоже заметила свою сестру, и мне показалось, что она уже хотела к ней броситься, но Гринграсс лишь крепче сжала палочку и продолжила упрямо шагать. Кто, кроме неё, способен спасти висящую на волоске жизнь Северуса Снейпа?

Пустой полуразрушенный кабинет в самом конце замка Дафна сочла подходящим, и мы молча сдвинули редкие нетронутые заклинаниями парты, на которые и положили бесчувственного профессора.

— Мне нужно посмотреть воспоминания, — негромко сказал Гарри. — Увидимся… потом.

Он ушёл. Гермиона помогала Дафне колдовать над бледным как полотно крёстным. Рыжая вскоре вернулась с необходимым зельем от мадам Помфри. А меня охватило неожиданное спокойствие, которого не испытывал до сих пор. Или это была смертельная усталость, а я уже не различал никаких других эмоций, кроме как боли?

Через двадцать минут я буркнул что-то вроде «пойду, найду Гарри», и в одиночестве побрел в Большой зал. Нужно было кое-что выяснить.

Из оставшихся на битву слизеринцев в зале сидела не только Астория Гринграсс. Блейз Забини, с лицом, украшенным шрамами, находился в компании Майкла Корнера, Энтони Голдстейна и Терри Бута. Этот слизеринец, который, как я знал, по воле матери принял метку, необычно смотрелся среди рейвенкловцев, но он явно был для них «своим».

Недалеко от себя я увидел и Милисенту Булдстроуд, со сломанной ногой, рыдавшую на плече Панси Паркинсон.

— Я хочу домой, Панс… нужно было нам уйти… я устала воевать…

— Замолчи. Уходить поздно; а Пожиратели, видевшие нас, думали, что мы на их стороне, — тихо сказала серьезная, как никогда, Паркинсон. — Всё будет хорошо, вот увидишь…

— Теодор, надо поговорить. — Неожиданно раздался над моим ухом голос Гарри Поттера. Он подошел ко мне сзади, бледный, как никогда. — Скорее.

Я нахмурился и с готовностью отошёл с ним за угол.

Гарри некоторое время собирался с мыслями, закрыв глаза, а затем выдохнул и протянул сжатый в руке флакон с воспоминаниями.

— Это понадобится, чтобы его оправдали. Потом, когда всё закончится. Снейп… никогда не был предан Волдеморту.

— Что? — переспросил я, ничего не понимая.

— Слушай меня, — перебил Поттер. — Убейте змею. Вы сможете, я знаю, должны же быть какие-то чары, которые разрушат магическую защиту…

Я не понимал, зачем он всё это говорит мне, но осознание вдруг пришло само собой.

— Ты собрался сдаваться ему. — Я не спрашивал, я утверждал.

Гарри некоторое время задумчиво смотрел мне в глаза, а потом кивнул.

— Да. Теодор… это единственный способ…

Я затряс головой, отказываясь верить.

— Я — последний его крестраж. Ни один из нас не может жить, пока жив другой.

— Откуда…

— Воспоминания.

Каждое слово давалось Мальчику-Который-Выжил с трудом. Он дрожал. Он сам шёл на своё уничтожение.

Я не знал, что могу ему сказать.

— Тео, ты слизеринец, но я знаю, что тебе не чуждо самопожертвование. Пойми, что я должен. Позаботься о Дафне… и Гермионе… и не говори никому, куда я иду.

— Я не прощу себе, если отпущу тебя на смерть, — сказал я, колеблясь. — И они мне не простят.

— В этой войне кем-то необходимо жертвовать.

Чувствуя, как что-то внутри ломается, я крепко обнял Гарри Поттера, ненавидя себя за понимание того, что выбора нет.

Мы молчали. Слишком многое было сказано.

* * *

Когда бледный Тео вернулся в кабинет, Гермиона вскочила:

— Ты нашел его?

Тео солгал, пытаясь умерить дрожь в руках:

— Да, я нашел его возле кабинета директора. Он просил оставить его сейчас одного, ему нужно… подумать.

Гермиона и Дафна заметно успокоились.

— Как он? — спросил Тео, кивая головой на бледного Северуса Снейпа, который не подавал признаков жизни.

— Очнётся через несколько часов, если всё пойдёт хорошо.

Рыжая сидела, прислонившись к стене, и казалось, ничего вокруг не замечала. Тео понимал, почему она сейчас не рядом с семьёй, с телами братьев — он и сам не мог заставить себя смотреть на безжизненных Фреда и Джорджа, некогда гордо звавшимися главными затейниками и нарушителями спокойствия Хогвартса. Но Тео знал, насколько Рыжая сильная. Она переживёт эту потерю. Не сломается.

— Есть идеи, как снять магическую защиту вокруг змеи? — спросил Тео, не поднимая взгляда. Он слишком боялся, что Дафна с её легилеменцией поймёт, что он скрывает.

— Думаю, тут простого Фините Инкантатем мало, — начала Гермиона. — Можно попробовать…

Она застыла, не договорив: тихо стоявшая до этого Рыжая вдруг упала на пол, не подавая признаков жизни.

Дафна, Тео и Гермиона сначала не поняли, что произошло. А потом в ужасе склонились над Джинни, слушая её дыхание.

— Рыжая, — чувствуя, как холодеет, позвал ее Тео. Это не было обмороком. Она не дышала и не реагировала на струи воды, посылаемые в ее лицо из палочек.

— Рыжая, Рыжая, очнись! — испугавшись, затрясла её Дафна.

Ответа не последовала. Гермиона схватила её бледное запястье.

— Пульса… нет, — побелевшими губами потрясенно прошептала Гермиона. — Она…

Секундная тишина.

— Нет! — завопила Дафна, бессильно взмахивая волшебной палочкой над безжизненной Рыжей. — Как, как?!

Тео, завыв, как раненный зверь, опустился на колени и заколотил ладонями, разбивая их в кровь.