Подарок из Йоркшира (джен)

Ночью, накануне дня святого Валентина, выпал снег. А утром тучи разошлись, и по пути к остановке школьного автобуса дед и внук любовались обыкновенным чудом — нежными головками и хрупкими зелеными стебельками первоцветов в обрамлении сверкающего на солнце чистого белого снега.

— Красота какая, — Северус поправил на мальчике шарф. — Скоро совсем тепло станет. Это, наверно, последний снег в этом году.

— Ага, — Дэнни приподнялся на цыпочки, заглядывая через каменную ограду. — Смотри, там ягнятки! А я думал, снежки. Такие беленькие и маленькие!

Северус пригляделся.

— Точно. Пойдем быстрее, автобус скоро придет.

Дэнни уцепился за его руку:

— Только держи меня, а то я не успеваю. Я, когда вырасту, тоже такой высокий буду?

— Почему бы нет? Ты же на меня похож.

— Хорошо... А то у меня ноги короткие, — пропыхтел мальчик, нарочито повисая на руке деда. — Ты один шаг делаешь, а я — сто!

Северус улыбнулся:

— Не преувеличивай. Хочешь, я тебя понесу?

— Не надо! — Дэнни поспешно подобрался и пошел нормально. — Ты что, дедушка? Я же совсем большой!

Посадив внука на автобус, Северус дошел до деревни — купить продуктов и кое-какой хозяйственной мелочи. Когда он возвращался домой, снег уже начал таять, утренняя сияющая красота исчезла без следа, зато отчетливо запахло влажной землей и зеленью. Определенно, зима уже уходила.

Надо было начинать зарабатывать деньги. Запасы Северуса не то чтобы исчерпались, но заметно сократились. Обдумав все варианты, он остановился на мысли оборудовать лабораторию в старом каменном амбаре. Задняя стена амбара почти упиралась в крутой склон холма, от дороги и дома его загораживали многочисленные постройки бывшего скотного двора, так что чужих глаз можно было не опасаться, особенно если наложить маскирующие чары. Само строение было просторным, с хорошей вентиляцией, и нуждалось только в небольшом ремонте. Там же можно было выгородить закуток для подключенного к сети камина. Для связи с клиентами последний был необходим, но подключать к сети камин в доме было небезопасно для Статута, да и не хотелось. Сооружением этого самого закутка Северус и собирался сегодня заняться.

«Все-таки магия — великое дело! — думал он полдня спустя, удовлетворенно разглядывая ровную кирпичную стену, разделившую амбар на две неравные половины. — А у Поттера все-таки был один мозговитый предок». Книга некоего Антония Поттера «Чары для домовитых мужчин» была его неразлучным другом вот уже пару месяцев. Большой дом и обширный двор требовали постоянного ухода, и Снейпу пришлось освоить много нового, чтобы Дэнни в день совершеннолетия досталась солидная недвижимость, а не развалины. В принципе, руководствуясь книгой, можно было и камин самому сложить, но Северус решил все-таки поручить это дело специалисту. Минерва, с которой он на днях случайно столкнулся в Гринготтсе, порекомендовала ему одного из ее бесчисленных шотландских родственников и заодно сделала первый заказ.

— Стало тяжело читать в последнее время, — вздохнула она. — Глаза устают, голова начинает болеть... Целитель прописал капли, но в аптеках их не купишь, рецепт индивидуальный. Да и не доверю я свои глаза незнамо кому. Возьмешься?

Начать Северус решил с малого — изготовления зелий для частных заказчиков. Работать на аптеки означало стоять над котлом целыми днями, хотя, конечно, было бы гораздо выгоднее и надежнее в плане доходов. Но, во-первых, пока Дэнни не подрастет, у Северуса не будет возможности посвящать работе столько времени, а во-вторых, его все больше увлекала мысль о научной деятельности. Кое-какие старые разработки давно пора было довести до ума и запатентовать, и новые идеи нет-нет да мелькали в голове. Ничего, думал он, на пропитание им с внуком хватит денег с заказов, зато на патентах можно будет неплохо заработать. А для финансового обеспечения экспериментов он решил продать дом в Галифаксе. На самое необходимое оборудование и ингредиенты вырученной за него суммы должно было хватить. Если вообще кто-нибудь польстится на эту развалюху... По уму, дом следовало продать еще в восьмидесятые, тогда он еще сколько-то прилично стоил. Но в те годы Северус и подумать об этом не мог, ведь каждый фут на Спиннерз-Энд был освящен шагами рыжей зеленоглазой девочки...

— Дедушка, я пришел! — Дэнни вбежал в амбар, разочарованно сморщил нос, увидев стену. — Ты уже построил! А я хотел посмотреть...

— Я же сказал, что утром сделаю. В три часа приедет мастер класть камин, мы все должны успеть подготовить к этому времени.

Дэнни поковырял кирпичи пальцем:

— А они настоящие или тран... трафс... короче, наколдованные?

— Настоящие, — Северус усмехнулся. — Я их в деревне купил, у мистера Брауна. Так что ты немного потерял, уверяю тебя. Перегородку в коровнике мы вместе строили, а здесь было все то же самое.

— Тогда ладно, — снизошел Дэнни.

В коровнике Северус тренировался, покупные кирпичи для этого дела было, конечно, жалко, и он трансфигурировал их из всякого мусора. Смотреть на то, как одно превращается в другое, Дэнни мог бесконечно. Снейп уже заранее боялся знакомить его с Макгонагалл.

— Пойдем в дом, — Северус подтолкнул внука к выходу. — Ты, наверно, голодный, и я тоже хочу есть.

Перед тем, как сесть за стол, Дэнни с торжественным видом преподнес деду коряво склеенный конверт.

— Это мы сегодня делали! — объяснил он. — Мисс Джеральд сказала, что это называется «валентинка». Их дарят тем, кого любят. Я для тебя сделал! Правда, красивая?

Северус вынул из конверта щедро обсыпанное золотыми звездочками ярко-красное бумажное сердце и согласился, старательно контролируя голос:

— Очень красивая, Дэнни. Спасибо. Я тоже тебя люблю. Но увы, у меня нет для тебя валентинки.

— Так их только дети делают, — пояснил Дэнни. — А что у нас на обед?

— Бараньи котлеты с горошком, — Северус бережно пристроил валентинку на дверцу холодильника и весь обед то и дело смотрел на нее. От красно-золотого сердечка исходило ощутимое тепло, казалось, даже кости прогрелись и стали мягче. «Точно, старею, — подумал Северус, улыбаясь внуку. — Ну и пусть. И хорошо, что здесь некому отпускать глупые шуточки о гриффиндорских цветах и сердце слизеринца».

На следующий день, проводив внука в школу, Северус аппарировал в Министерство Магии, подавать заявку на подключение камина. В Отделе Магического транспорта была очередь, тупица клерк мучительно долго оформлял его бумаги и вдобавок умудрился сделать ошибку в слове «Вилледж», так что, когда в коридоре его едва не сбила с ног какая-то девица, Северус не стал сдерживаться:

— Вы только что ходить научились? Или столько весите, что тормозить не успеваете, заносит по инерции?

— Что заносит? — девица хлопнула кукольными голубыми глазами. — Ой, профессор... А можно у вас автограф попросить?

Он молча отодвинул с дороги идиотку, которую так и не смог опознать, и помчался дальше. Девчонка была в форменной мантии Отдела по работе с несовершеннолетними, и Снейп от всей души посочувствовал мисс Эббот — по долгу службы именно она больше всего общалась с сотрудниками этого отдела. Как-то, забирая Дэнни с занятий, он слышал, как она жаловалась Поттеру: «Там все, все до одной тупые курицы! Напихали дочерей и племянниц, ну вот почему такие должны с детьми работать?» Поттер только посмеивался: «Что делать, Ханна, у тебя хоть терпения хватает с ними разговаривать. Меня туда вообще пускать нельзя, либо я там все разнесу, либо меня вынесут вперед ногами». «Скорее второе, — меланхолично вздохнула Эббот. — Они тебя на сувениры разберут». Да уж, подумал Северус, если они на старого злобного профессора в коридорах налетают, чтобы попросить автограф, Поттеру к ним точно нельзя заходить.

Из Министерства Северус аппарировал в Галифакс. Прошел по дому, критическим взглядом оценивая состояние — все оказалось не так плохо, как думалось. После войны, живя здесь постоянно, он все-таки привел дом в более-менее жилой вид. Если еще подремонтировать внутри, покрасить фасад, вычистить двор... Северус решительно отогнал зашевелившиеся вновь сомнения и пошел собирать вещи, которые намеревался оставить себе. Все остальное подлежало уничтожению.

На разбор вещей он и потратил этот день, отвлекшись только на час — покормить обедом внука и поесть самому. Сегодня Дэнни до самого вечера был занят с остальными «цветочками» — фонд устраивал им автобусную экскурсию по Лондону, так что высвободившееся время нужно было использовать с максимальной пользой. В итоге оказалось, что, кроме горы книг, брать-то ему, в сущности, и нечего. Все зельеварные принадлежности, ингредиенты, готовые зелья, личные бумаги, повседневную одежду он забрал уже давно. Поверх книг, даже в уменьшенном виде заполнивших немаленькую обувную коробку, он положил две мантии — теплую на меху и парадную, купленную специально на вручение Ордена Мерлина, и с тех пор ни разу не надеванную. Когда-то столь вожделенный золотой кругляш так и остался криво висеть на отвороте. Кажется, напившись, Северус пытался его сорвать и выкинуть, но не получилось. Подумав, он все же отцепил орден и сунул его в карман, дома положит куда-нибудь, чтобы не потерялось. Ему эта цацка теперь даром не нужна... но Дэнни дед-орденоносец еще может понадобиться.

После нескольких «Редукто» и «Эванеско» в пустом доме загуляло эхо. Северус взял собранные вещи и аппарировал, стараясь не вслушиваться в призрачные голоса. Больше ему здесь нечего было делать. Для ремонта и продажи дома он наймет магглов.

— Закрой глаза и расслабься, руки на колени ладонями вверх... Вот так. Теперь делай, как я тебя учил — руки теплеют, сначала самые кончики пальцев, потом дальше и дальше... — Поттер потрогал ладошки Дэнни. — Молодец!

Северус смотрел на серьезное личико выполняющего упражнение внука и вспоминал свои неудачные попытки «увидеть» что-то руками. Вот это вот «руки теплеют» он принимал за иносказание, некое образное представление, а оказывается, ясновидцы повышали температуру рук в буквальном смысле слова, чистым усилием воли. Век живи — век учись...

Сегодня предстояла давно откладываемая первая попытка сознательного «чтения». Поттер счел, что та ясеневая веточка, срезанная ими с Дэнни в ноябре, вся «пропиталась» воспоминаниями о бабушке, и для первых проб не годится. Поэтому Дэнни с конца января таскал с собой другую веточку, с домашнего лимонного деревца, любовно взращиваемого Кричером на Гриммо, и та наконец-то должна была «созреть» для эксперимента.

Поттер сам попросил его присутствовать на этом занятии:

— Вы легилимент и, главное, окклюмент хороший, если что, вытащите Дэнни быстрее меня. Я и сам-то закрыться с трудом смогу, не то что его закрыть.

Всем ясновидцам легко давалась легилименция и почти никак — окклюменция, что и понятно — для восприятия стихийного потока внешней информации требовался максимально открытый разум. Интересно, если бы Альбус знал, что Поттер — ясновидец, стал бы он мучить их обоих бессмысленными уроками на пятом поттеровском курсе? Или решил бы, что даже призрачная надежда на успех стоит такого количества бездарно угробленного времени и сил?

— Теперь сожми в руках веточку... Погладь ее, прочувствуй, попробуй представить... Видишь ее?

Дэнни кивнул.

— Представь, что она становится все больше и больше, величиной с тебя, с комнату, с дом... Вокруг нее свет — видишь? Войди в него.

Дэнни вздрогнул и вдруг обмяк, будто заснул.

— Ф-фух, — выдохнул Поттер. — Обошлось без судорог.

— Он в трансе? — напряженно спросил Северус, поудобнее перехватывая палочку.

— Да, — Поттер кивнул. — Теперь ждем. Если через три минуты не очнется, идем за ним.

Ждать не пришлось, Дэнни опять вздрогнул всем телом и открыл глаза:

— Я видел Кричера, — прошептал он. — Он ворчал и вытирал пыль. Говорил, что хозяину лишь бы все ломать... У меня получилось?

— Да, — Поттер ликующе улыбнулся. — Ты молодец, Дэнни!

— У меня получилось! — Дэнни с визгом сорвался с места и прыгнул на шею деду. — Я видел Кричера, дедушка!

Северус неловко перехватил внука рукой со все еще зажатой в ней палочкой, прочистил горло:

— Поздравляю! Я очень тобой горжусь, — потом перевел взгляд на сияющего, как медный таз, наставника. — Спасибо, мистер Поттер. Вы... хороший учитель.

— Ох ты ж блин, приятно-то как, — выдохнул поганец, изумленно тараща глаза, и вдруг залился густым румянцем. — То есть, спасибо, сэр. Дэнни очень способный и умный мальчик, его учить — одно удовольствие.

— Да уж наверно, — с гордостью заметил Северус. Хотел было добавить: «Не то, что вас в свое время», но не стал. В конце концов, он и сам не мог назвать профессора Снейпа хорошим учителем.

Весна выдалась ранняя и теплая, в конце марта йоркширские холмы и поля уже цвели буйным цветом. Северус с Дэнни каждый день ходили гулять, забираясь иногда так далеко, что часть обратного пути мальчик ехал на закорках у деда. К своему удивлению, Северус нашел довольно большие заросли самых разных магических растений совсем недалеко от дома, и кое-что собрал на ингредиенты. Их наличие говорило о том, что не далее, чем двести лет назад, в округе жили маги, причем не одиночка-магглорожденный, а целый род. Может, это были те самые «скелеты»? Как долго они здесь жили — понятно, что больше ста лет, иначе растения бы не укоренились так — но, может, намного дольше? Что заставило их покинуть родину или они вымерли, как и многие другие рода? Возможно, став взрослым, Дэнни захочет разгадать эту тайну...

— Вот еще такой цветочек, дедушка! — глазастый малыш указал на соседний пригорок. — Я знаю, ты его в зелье кладешь, которое от болячек в носу!

— От магической язвы дыхательных путей, — поправил его Северус. — Напомни мне, от чего она случается?

— Если долго дышать этими... испарениями болота, в котором растут головастики водяных чертей! — бодро отрапортовал Дэнни и скривил рожицу. — Никогда не буду так делать! Эти болячки такие противные! Зачем мистер Пелби там торчал так долго?

— Некоторым людям жадность застит разум, — Северус пожал плечами. — Говорят, в таких болотах можно отыскать клады древних волшебных рас. До сих пор никто ничего не нашел, а слухи все ходят.

Злосчастный мистер Пелби ходил к ним уже третью неделю — зелье надо было принимать свежесваренным, еще кипящим — и нос его почти вернулся в человеческий вид. Но в первые дни зрелище и впрямь было впечатляющее. Дэнни это было только на пользу — Северус думал, что красно-золотые цвета, выбранные внуком для своей первой валентинки, можно считать предвестником грядущего распределения. Пока, по крайней мере, Дэнни не проявлял ни слизеринской осмотрительности, ни рэйвенкловской отстраненности, ни хаффлпафской методичности. Вот азарта и любопытства было в нем через край, с Северуса семь потов сошло, чтобы приучить мальчика к соблюдению правил безопасности в лаборатории. Зато радовало, что совсем равнодушным к зельям Дэнни все же не был — он с удовольствием проводил время, помогая, с разной степенью эффективности, готовить ингредиенты, и хорошо запоминал все, что дед при этом рассказывал.

Кладбище Крейг-Вилледж издали можно было принять за большой сад — старое и не слишком ухоженное, оно густо заросло дикой вишней и сиренью, и сейчас, когда все это цвело, от разгула красок и запахов кружилась голова.

Северус и Дэнни дополнительно украсили пейзаж яркими розовыми и фиолетовыми флоксами, которые так любила Мэг. Во дворе была огромная клумба с этими цветами, и все утро дед с внуком потратили на то, чтобы аккуратно выкопать несколько кустиков и пересадить их на могилу. Толика магии помогла исправить некоторые промашки неопытных садоводов, и уже через полчаса казалось, что флоксы росли здесь всегда. Закончив с посадкой, выполов сорняки и убрав принесенный ветром мусор, они уселись на стоящую рядом скамейку передохнуть.

— Я скучаю по бабушке, — сказал вдруг Дэнни и сердито смахнул со щеки слезинку. — Но я не буду больше плакать.

— Можно и поплакать, если на душе слишком тяжело, — Северус обнял внука. — В этом нет ничего плохого.

Дэнни затих под его рукой, но носом не шмыгал, только дышал громче обычного. Потом встряхнулся, сел прямо.

— А мы хорошо придумали, да, дедушка? — он показал на яркие соцветия, особенно выделяющиеся на фоне серой могильной плиты. — Бабушке бы понравилось.

— Да, ей бы понравилось, — Северус кивнул и поднялся. — Ну что, пойдем? Мы с тобой хотели сегодня дойти до пустошей, и ясенца на обратном пути собрать.

Уйдя с кладбища, Дэнни довольно долго молчал. Потом поднял на деда задумчивый взгляд:

— А Тедди Люпин тоже живет только с бабушкой, как и я. То есть я раньше с бабушкой жил, а теперь с тобой, но все равно... Он говорит, его папа и мама на войне погибли.

— Да, малыш, — кивнул Северус. — Так и есть.

— А вчера, когда мистер Поттер водил нас с Тедом за мороженым, какая-то дама подарила ему цветы и сказала, что он ее герой.

— И что он ответил?

— Ничего, — Дэнни хихикнул. — Он просто ушел, а потом сказал «дура», только тихо. Мы с Тедди притворились, что не слышали, а сами все слышали! Но он ведь на самом деле герой?

— Да, — Снейп кивнул. Человека, сознательно пожертвовавшего собой ради других, как ни крути, иначе не назовешь. — Этого у него не отнять.

— А мисс Эббот потом говорила, что ты тоже герой, — Дэнни пытливо заглянул деду в глаза.

— Ну, я бы так не сказал, — помолчав, выдавил Северус. — Была война, и каждый делал, что мог. Так получилось, что я мог немного больше, чем другие.

Дэнни похлопал глазами, но переспрашивать не стал. Он уже достаточно хорошо знал деда, чтобы понять, когда тот не хочет разговаривать.

А Северус мучительно пытался решить, стоит ли говорить с внуком о войне и своем сомнительном героизме. Стоит ли бередить едва зажившие раны, будить мрачные тени, только-только угомонившиеся в темных углах памяти? Ради чего снова переживать горечь вины и боль искупления? Может, для того, чтобы через несколько лет внук не пришел в слезах, спрашивая: «Правда ли это, дедушка? Правда ли, что ты был слугой убийцы и садиста и сам был таким же, и пошел против хозяина только из мести за любимую женщину, чужую жену, между прочим? И что Дамблдора ты на самом деле тоже убил из мести? И что ты никогда не считал бабушку равной себе?» Или он не станет ничего спрашивать, а отвернется с презрением... хотя нет, его мальчик так никогда не сделает. Он будет биться за честь своего дедушки, пытаясь не верить злым словам, сколь бы правдивы они не были, будет наживать врагов и копить разочарование. Как Поттер когда-то, кольнуло вдруг под ребрами. Но Поттер вступался за мертвого отца перед одним-единственным, и без того нелюбимым учителем. Ему было легко — сначала не верить, а потом, увидев все своими глазами, оправдать отца — как не оправдать того, кто погиб за тебя? И, что бы Северус ни думал о Джеймсе Поттере, как бы ни винил его в своей искалеченной жизни, следует признать, что хулиганские выходки избалованного ребенка и деяния Лорда и его слуг — вещи несопоставимые. Дэнни придется столкнуться с куда более многочисленными противниками, имеющими куда более весомые аргументы. И то, что Поттера только закалило, Дэнни может в конце концов уничтожить.

Насчет общественного мнения о себе Снейп никогда не обольщался. Это глупые девчонки, подогреваемые слухами об их с Лили истории, могут думать, что он — романтичный герой, этакий рыцарь печального образа. А большинство обывателей, наверняка, считает его ядовитым змеем, сумевшим извернуться и обмануть всех. Слишком мало времени прошло, и даже когда Дэнни пойдет в Хогвартс, все еще будет полно желающих отыграться на внуке вышедшего сухим из воды Пожирателя Смерти.

Значит, надо сцепить зубы, и, как бы паршиво не было, попытаться рассказать Дэнни всю правду о шпионе Северусе Снейпе. Не сразу, не сейчас — сейчас мальчик слишком мал, и многого не в силах понять. Но есть главное, что внук должен услышать от него именно сегодня.

— Понимаешь, Дэнни, — начал он медленно, старательно подбирая слова. — В войне нет ничего интересного и хорошего. Это страшное, грязное дело. Но иногда ты не можешь стоять в стороне и идешь защищать то, что считаешь справедливым. И, раз уж ты пошел воевать, то должен делать все для победы. И, если все сделаешь правильно, потом тебя могут назвать героем.

— А ты все сделал правильно, дедушка? — после довольно-таки длительного обдумывания спросил Дэнни.

Северус вспомнил черную хэллоуинскую ночь, старика, медленно падающего с Астрономической башни, оскаленную змеиную пасть и «Мальчик должен умереть»... Вспомнил, как очнулся в Святом Мунго и долго не верил в реальность происходящего. Вспомнил Поттера, худющего, с лихорадочно блестящими глазами: «Обещаю, что добьюсь справедливости — вы сделали для победы больше, чем кто-либо другой». Мальчишка сдержал слово. И, если подумать, чье суждение может быть обоснованнее и объективнее?

— Да. В конечном счете, я все сделал правильно.

Дэнни опять притих, обдумывая услышанное, потом, видимо, решил для себя что-то, расслабился, начал, как обычно, глазеть по сторонам и вдруг сорвался с места.

— Дедушка! Иди сюда! Тут такие странные цветочки! Я таких еще не видел!

Северус подошел к нему и ахнул от потрясения. Среди самой обычной травы, под замшелым валуном росла настоящая драгоценность — Лунная наперстянка, растение, до сих пор виденное им только в хогвартских теплицах. Глядя на узкие листья и мелкие, переливающиеся перламутром, белые цветы, Северус чувствовал, как в него вливаются новые силы, даруя уверенность в себе, в своих решениях. Как если бы оракул выдал ему хорошее предзнаменование. Возможно, так оно и есть, подумал он. Что может быть лучшим знаком для зельевара?

— Отлично, Дэнни. Теперь очень осторожно и внимательно обходим это место кругом и смотрим, есть ли еще где такие же цветы.

Через полчаса Северус с удовольствием констатировал, что справочники были правы — Лунная наперстянка в диком виде росла колониями радиусом около двухсот ярдов. Изучение магической истории этих мест становилось делом, могущим принести реальную выгоду.

Утомившись, они сели перекусить. Северус подозрительно косился на пасущихся невдалеке коров, но, к его облегчению, к плантации Лунной они не приближались. Видимо, знали, что эта травка для них несъедобна.

— Коровы сюда не ходят, поэтому здесь чисто. Хорошо, правда? — по-своему понял его взгляды Дэнни. — Однажды мистер Браун вез целый прицеп засохших коровьих какашек. Ну и воняло!

— Надо говорить — навоза, — Снейп с аппетитом откусил от сэндвича. — Навоз — лучшее удобрение, очень нужная вещь. Некоторые зелья тоже не слишком приятно пахнут, но польза от них несомненна.

— Ну да, — Дэнни вдруг подскочил. — Смотри, дедушка! Параплан! Как здорово! Я тоже так хочу!

Снейп вгляделся — действительно, под самыми облаками неспешно парила хрупкая конструкция с огромным белым крылом.

— Ты только представь, дедушка, — Дэнни повернул к нему сияющее восторгом лицо, — ты сидишь там, высоко в небе, и все видишь — и дома, и деревья, и людей, и коров, и овец... весь Йоркшир! И все такое большое и зеленое-зеленое!

Северус огляделся, вдохнул полной грудью сладко пахнущий теплый ветер, потянулся... и вдруг будто прозрел, будто впервые вышел на свет и увидел окружающий его мир — небо, зеленые холмы и поля, уходящие за горизонт каменные стены. И дома, и сады, и серые ленты дорог, и люди, и коровы, и овцы... Окутанная легкой дымкой, дышащая запахами близкого лета, древняя и прекрасная земля Йоркшира. Земля, сделавшая ему самый лучший подарок — будущее.

КОНЕЦ