50 ways to say Goodbye (гет)

* * *

БУМ!

Взрыв справа, и я стараюсь уклониться от осколков. От брошенной кем-то Бомбарды меня отделяет железобетонная стена, но привычка закрывать лицо всякий раз, когда рядом что-нибудь гремит, доведена до автоматизма; странно, что я не дёргаюсь всякий раз, когда, разговариваю с Шеклболтом. Задеваю плечом почти выгоревшую деревянную постройку, привлекая внимание к своему местоположению. Черт!

Применяю Дезалюминационное, уходя с линии огня, и бью Импедиментой [1] по тому месту, где стоял. Надолго это их не задержит, но даст мне несколько драгоценных секунд, чтобы перебраться через остатки чьего-то дома.

Проходит только часть отпущенного мне времени, а за спиной кто-то уже орёт звонким фальцетом «Аква Эрукто», пытаясь потушить ревущее пламя. Я разворачиваю корпус всего на несколько градусов, Бойлио довожу воду до точки кипения, и окатываю противника тяжелой волной. Минус десять очков с Гриффиндора, Поттер! Кто-то сегодня собирался обойтись без жертв. Видимо, все же не мой день. Стараюсь не дергаться, когда кто-то визжит за левым плечом, и молча продвигаюсь дальше. Мерлин, только не отвлекаться на мелодраматичные представления.

Ногу сводит от прилетевшего заклинания, но я упрямо этого не замечаю. Хрен вам, ублюдки! Я не стану тратить драгоценное время, которое могу провести, вскрывая вам черепа, на пустяки.

Добравшись до подгоревшей стены одиноко стоящего домика, я с остервенением рыщу в карманах. Ну же, хоть что-то! Мне нужны идеи: обычный в таких ситуациях метод «подожги и беги» на столь широкой территории не работает. Можно было бы разнести соседний дом к чертям и бросить предварительно увеличенные глыбы в противоположную сторону, но тогда исчезнет последняя нераскрытая преграда между мной и безмозглыми тупицами с палочками наперевес и моя позиция будет раскрыта... О, точно, камни!

Пальцы едва нащупали край не знамо как оказавшегося тут платка, а я уже вскидываю палочку для первых движений Дуро [2]. Так, если использовать Люмос Максима, и тут же обрушить на противника гигантский каменный платок, то это явно сэкономит и время, и силы. Закроем импровизированную гробницу из бетонных глыб, подчистим остатки людей чем-нибудь вроде Экспульсо, передохнем долю секунды. После можно бомбануть тут чем-нибудь, взорвав к херам большую часть местности, и спокойно отправиться на обед. На всё про всё ушло минут семь, что не принесло мне ни капли душевного спокойствия. В задницу эти тренировочные бои!

После того как прозвучал сигнал о завершении боя в мою пользу, я рассеиваю в пыль импровизированную гробницу и отхожу на безопасное расстояние. Из-под обломков появляются растрепанные и покрытые серым бетонным порошком головы авроров с одинаково недовольными лицами. Кто-то ворчит себе под нос, кто-то тычет в меня средним пальцем. Только бледный Дин Томас привычно фыркает в мою сторону и отходит, отряхиваясь — подальше от меня, но все-таки недалеко. Он — единственный из команды противника, кому не хочется всадить мне в задницу свою палочку. Волшебную, ребятки, только волшебную!

— Да ты заебал, Поттер! Чтобы я еще раз вышел с тобой на бой?! Пусть ищут других имбецилов, — орет мне с другого конца рассыпающейся в пыль тренировочной площадки Фергюс, мрачный немец с каменным лицом. Так это был его визг? Вот кто, похоже, попал под кипяток: именно он сейчас поспешно залечивает огромные ожоги на левой стороне тела.

Ещё только обед, а эти парни уже не в состоянии нормально работать. Каждый из них, наверное, отдал бы несколько своих ребер, чтобы поменяться со мной местами и отправиться благополучно просиживать мантии в кабинетах на нижних этажах. И только я — редкостный кретин, рвущий задницу чтобы попасть на полигон. Это вам не грёбанные бумажки с грёбанным Роджерсом! Если бы мне кто-то сказал, что после войны я буду отсиживаться за стенами министерства, то я бы, конечно, не поверил. Я, мать вашу, Гарри-чертов-Поттер! Да выпустите же меня на волю!

« — Тебе стоит беречь себя, Гарри, тебе сейчас нужно что-нибудь поспокойнее...»

Что? Спокойнее? А какого хрена эта светлая мысль не пришла никому в голову, когда я с кучкой таких же необученных ребят скитался по лесам, убегая от шизанутого Риддла? Искренне не понимаю, почему нашего Министра считают разумным человеком. Да даже мой Кричер мог бы выучиться психологическим приемам а-ля «добрый и ласковый отец нации», и потом иметь всех в этом клоповнике. Идеальная схема!

Ладно, я, кажется, отвлекся. В этом беспорядке и хаосе «крепкие авроры против зеленого курсанта» я совсем забыл, что сдуру пообещал Рону наведаться сегодня в магазин Джорджа и забрать что-то жутко романтичное для его Лав-Лав. Рыжий задумал организовать ужин при свечах, плавающие в ванне лепестки роз, адски воняющие ароматические травы и прочее. А всё для того, чтобы трахнуть блондиночку в непривычных для себя условиях. Еще бы — Гермиона наверно ни разу не согласилась на подобную слащавую херню. А Ронни у нас, оказывается, последний романтик и внутри него живёт розовый пушистик, питающийся любовью. Интересно, почему не он должен был победить Темного Лорда своей любовью, страстью и прочим бла-бла-бла?

Это, в самом деле, вопрос достойный внимания британских учёных.

Джордж, что удивительно, был немногословен, всем своим видом показывая острое отвращение к предмету в его руках. Коробка с чем-то-там была запакована в несколько слоев неразрываемой бумаги, и я, блять, уверен: всё это затеяно для того, чтобы не дать мне узнать её содержимое. Вот сукин сын. Такие подлянки мне даже Драконыш не устраивал.

— Уизли, я должен знать, что там.

— Поттер, здесь же написано: «Лично в руки. Доставить, не разрывая упаковки при переноске». Я не виноват.

— Можешь просто сказать мне, что там, и все. Ты же знаешь, даже если там пластмассовый хер — я не удивлюсь.

— Лучше бы он, — Джордж покачал головой в притворном ужасе. — Боюсь, скоро Ронни сменит ориентиры.

— Дьявол, ну что?! Надувная кукла? Плетка? Костюм ковбоя? Слоник?

Уизли громогласно заржал:

— Слоник? Ты кретин, Гарри, это же не секс-шоп, это «Умники Уизли». Ну и извращенец!

— Только не говори мне, что не промышляешь чем-то таким, балбес. Так ты скажешь мне или нет?

— Не сегодня, Поттер. Пусть Ронни проведёт этот чертов ужин, тогда и поговорим. В воскресенье Ханна с малышкой уедут к Эбботам, так что заходи.

— Как скажешь, Джордж, — я подхватил злосчастную коробку, и покинул «обитель зла». До окончания обеденного перерыва в Аврорате оставалось не более получаса, так что необходимо было отыскать пригодное для употребления пищи место как можно ближе. Метров через тридцать отсюда располагается «Mansarde», но сейчас там, должно быть, раздражающе многолюдно. Так, и в квиддичном ресторане за поворотом, и в чайной «Поднебесная» наверняка околачивается кто-то из моих знакомых, которых я обязательно не захочу видеть, так что остается только «Poul-Bakery». Ладно, белки и углеводы — это хорошо, но не стоит забывать и про калорийные булочки.

Из уютного кафе привычно тянет запахом свежеиспеченного хлеба. Небольшая открытая веранда под Согревающими привлекает народ, так что я, верный одиночка, прохожу мимо, направляясь внутрь двухэтажного здания. Таких здесь кстати много. После войны Диагон-аллея снова ожила: появились новые люди, а с ними — новая мода. Множество иностранцев, избегавших Англию в темные времена, сейчас наводнили каждый свободный угол. Мир, покой и уют, что может быть лучше?

Соотечественница Флёр, миловидная Амандин ди Поль, с такой ровной осанкой, что даже Малфой позавидовал бы, приторно улыбнулась при моем появлении. Красива, что тут скажешь, даже несмотря на то, что ей на добрых двадцать лет больше, чем мне. Стоит признать: такие женщины внешне не стареют. А уж гнилой характер проявляется задолго до наступления совершеннолетия, так что внешность, господа, — это далеко не показатель.

В дальнем углу булочной маячила Парвати Патил — ныне миссис Алексон — в компании подруг, но я принял независимый вид угрюмого аврора, которым любил щеголять в обществе старых знакомых. Не то чтобы я не любил своих одноклассников: чтобы я испытывал к ним столь яркое чувство, они должны были быть, как минимум, Волан-де-Мортом. Просто все прекрасное когда-нибудь заканчивается, и я уже не вижу этих людей в качестве своих приятелей хотя бы потому, что их размер мозга меня угнетает. Так что я молча киваю Парвати, проходя мимо неё, и усаживаюсь в огромное кресло за столиком подальше от окна. Мисс Амандин приносит свежеиспеченные булочки с корицей и чашку прекрасного латте как раз в тот момент, когда я замечаю Люциуса. Малфой сидит за столиком через проход, лицом к выходу и спиной ко мне, с аппетитом что-то поедая. Странное место для него, черт возьми. Ну да ладно. Подхватываю кофе, еще теплые вкусности и переношу к нему за стол.

— Добрый день, мистер Малфой.

Странно, но за столиком внезапно оказывается вовсе не Люциус, а абсолютно незнакомый мужчина. Правда, такой же светловолосый аристократ до кончиков ногтей. Я, как идиот, несколько раз открываю рот, чтобы извиниться и отнести свой зад обратно, и всё больше смущаюсь, особенно когда мне вежливо отвечают:

— Добрый, мистер Поттер.

Ладно, я не удивлен.

— Прошу прощения, я перепутал вас с моим знакомым. Извините за беспокойство, мистер...

— Энгельс. И, о, не смущайтесь так, юноша, вы вовсе не потревожили мой покой.

— Мистер Энгельс? — моя челюсть отправляется на встречу с полом, пока я медленно перевариваю информацию. Черт, я ошибся. Я охренительно удивлен. Когда оба моих друга сравнивали австрийца со старшим Малфоем, я и не представлял, как они правы.

— Я полагаю, что вы в некотором замешательстве. Ах, да, должно быть, мое имя вам ни о чем не говорит. Позвольте представиться: Мориц Энгельс, писатель и исследователь в области немагических наук.

— Магглов, верно? Я имею в виду, что слышал о вас от своих друзей, Гермионы Грейнджер и семьи Уизли, так что кое-что все-таки знаю.

— Замечательно, — мужчина улыбнулся, показывая ровный ряд кристально белых зубов. — Мне весьма приятно с вами, наконец, познакомиться, мистер Поттер.

— Лестно это слышать. Чем же вызван ваш интерес?

— Вы, насколько я знаю, звезда... О, вам, вероятно, неприятно такое отношение, прошу меня простить.

Я качаю головой пытаясь согнать с лица презрительное выражение. Уж что я ненавижу больше всего, так это нелепый подхалимаж.

— Что вы, звучит неплохо. Так меня еще никто не называл.

— Будет еще, мистер Поттер. Я был бы признателен, если бы вы остались за этим столом, не смотря на подобную оплошность с моей стороны.

— Ну, может быть, — я поудобнее уселся в кресле, подвинувшись ближе к сладким деликатесам. — Я слышал, вы пишете новую книгу?..

Энгельс слегка передернул плечами при упоминании его трудов и уставился на меня еще пристальнее. Дьявол, почему все окружающие люди смотрят на меня именно так? И что, блин, вообще означает этот взгляд? Интерес? Любопытство? А, может, фанатизм? Хотя последнее — точно нет, ведь я не раз видел как Гермиона точно так же смотрит на новую книгу.

О, так значит, новинка? Забавно.

— Это всего лишь намётки, не обращайте внимания. Я попросил помощи вашей подруги в подборе некоторой документации по уже проведённым до меня экспериментам в сфере немагических достижений человеческого разума. Интересно?

— Интересно. Если это не тайна, то я хотел бы послушать.

— Ну, — он отодвинул чашку со своим кофе, немного наклоняясь ко мне, — человеческий разум поистине всемогущ. И я не имею в виду только магов; магглы демонстрируют чудеса и без посторонней помощи. Известно, что потенциал человеческого мозга задействован только на пять процентов, тогда как про оставшиеся девяносто пять неизвестно практически ничего. Гипноз и телепатия, которые магглы успешно практикуют, не затрачивают абсолютно никаких магических резервов так называемой ментальности, что могло бы быть полезно волшебникам. Но, стоит признать, немногие из нас действительно заинтересованы в познании маггловской науки просто потому, что считают достаточными знания о Леггитименции или управлении людьми посредством Империуса. Проще говоря, большинство относится к этому с пренебрежением. Ваша подруга оказалась довольно любознательной, потому я и попросил именно её помощи, а не кого-либо еще.

— Вдохновляет. Вы хотите нести менталистику в народ?

— Только в определенные круги общества. Вы знаете о НЛП? Это нейролингвистическое программирование. Несмотря на то, что это, фактически, паранаучное направление, многие магглы с успехом используют существующие наработки как в политике, так и в бизнесе. Моделирование вербальных и невербальных сигналов, убеждение посредством психологического воздействия. Его также называют «терапевтической магией», что довольно любопытно.

— Ясно в общих чертах, но как это возможно? Воздействие на психику человека?

— Ну, в общем-то, да. Допустим, в разговоре с вами я буду постоянно употреблять какое-то определенное слово, например...хм, «Италия». Своими действиями и словами я буду убеждать вас, что это именно то, что вам нужно. Забавно, да?

— И это реально? «Италия» подействует на меня, и я вдруг соберусь и ни с того, ни с сего уеду туда?

Мориц засмеялся приятным баритоном, и я почувствовал себя абсолютно безмозглым, как обычно случалось при разговоре с Люциусом. Эти два типа чертовски похожи. Могло быть так, что их разлучили в детстве, потому что родители не были в состоянии выносить обоих сразу?

— Что вы, мистер Поттер. Я всего лишь говорю, что так могло бы случиться. Одна из множества вероятностей. Ведь сейчас ни слова не было сказано о том ужасе, что сейчас творится в Bel Paese.

— Вряд ли нечто более ужасное, чем происходившее здесь несколько лет назад.

— Как знать, — он пожал плечами, — в нашем мире можно ожидать чего угодно. К тому же для Италии сейчас наступил переломный момент, знаете ли: гражданская война переходит в активную фазу.

— Я не слышал об этом. Ни слова. Откуда вы это знаете?

Я походя наколдовал Темпус. Половина четвертого — мне надо было спешить. Но я чертовски хотел услышать ответ, а потому не двинулся с места, даже когда Энгельс встал из-за стола.

— Прошу прощения, мистер Поттер, но я не имею права разглашать эту информацию. Было очень приятно побеседовать с вами, надеюсь, не в последний раз.

И даже не дожидаясь окончания вежливого прощания, блондин упорхнул из кафе. Просто замечательно. Теперь я действительно буду думать о сказанном каждую свободную секунду. Гермиона говорила, что такое состояние «полудействия» (а в нашем случае, «полуразговора») называется незакрытым гештальтом. Вот вам вопрос на миллион галлеонов: можно ли организовать незакрытую дыру в черепе тому придурку, что выдумал это? Если да, я бы очень хотел поучаствовать.

* * *

— Мистер Поттер?.. Гарри! Мерлин, ты в порядке? У тебя все лицо красное, ужас, это, наверно, аллергия! Гарри, у меня есть маггловское антигистаминное...ох, это лекарство от аллергии, да! Мерлин, подожди секунду...как ты себя чувствуешь?

— Какая нахрен аллергия, Энни? Грейнджер у себя?.. Да нет у меня никакой аллергии, хватит совать мне эти таблетки!

Девушка испуганно отскочила, но уже через секунду снова обнимала меня за плечи.

— Что с тобой, Гарри?

— Так, неприятности в моей райской жизни. Ничего такого, что тебя бы касалось, — я рассеянно отмахнулся от назойливой девушки. — И мне нужна Гермиона.

* * *

Несколькими часами ранее

Как же меня раздражает это хреново Министерство. Сплетничать тут каждый горазд, попробуй еще заткни. А вот когда нужно узнать что-то действительно серьезное, все сразу делают такие лица, словно у них пикси в пустой башке застрял. Идиоты, какие же идиоты, мать их...И еще эта гребанная Италия. Что там? И кто это может знать?

Шеклболт, конечно же. Но обратиться к нему за разъяснением геополитической ситуации в странах Европы? Даже не рассматривается, как вариант, ибо этот хитрый хер выжмет из меня все соки, а потом еще и подзатыльник отеческий даст за невежество. Еще есть Малфои, но оба блондинчика могут работать только с готовой информацией, а новую им вытащить больше негде — растеряли всех ценных информаторов после войны. И кто остается?

Ох уж этот Энгельс, развел меня, как идиота! Нейролингвистическое программирование, видите ли! Работает, раз уж я не могу выкинуть это из головы.

Я попытался обуздать раздражение и злость, но все без толку. Действительно, нет хуже беды, чем ты сам, особенно если ты — кретин. Ладно, надо успокоиться.

Что мы имеем? Середина рабочего дня, я неспешно прохаживаюсь по Атриуму — зашел уже на четвертый круг — пытаясь выискать хоть сколько-нибудь полезного сплетника. Если всё будет продолжаться в том же духе, то к вечеру я лишусь половины более-менее живых нервных клеток и работы. Хотя, Мерлин, какая работа!.. Так, бумажки любимые отберут.

Самым печальным было то, что я и правда не знал ни о чем. Я перешерстил все выпуски Пророка за последний месяц, но не нашел ни единого упоминания о революции в Италии. Об этом, что ли, не пишут? Серьезно, есть Германия, Болгария, Швеция и даже маленькое Монако, но почему-то нет ни слова о том, что мне нужно. Полагаясь на логику и разрозненные факты, можно предположить, что Италия представляет собой интернациональный очаг интересов. Соседствующие Словения и Швейцария, где уже закопали топор войны (а если точнее, то закопали всех протестующих, особо не разбираясь, кто, что и зачем), вполне могли отправлять всех излишне подвижных активистов и сторонников нового направления развития Европы в тихие итальянские провинции. С другой стороны, если слухи верны, и на Сицилии действительно существует воинственная магическая группировка, которая приютила бы всех беженцев, то ситуация значительно обостряется. А уж если подойти, скажем так, с другого боку, то можно заметить крошечный Ватикан с его диктаторскими замашками. Местные маги лет так двадцать только и делают, что пытаются подмять под себя римскую власть. Сами по себе эти факты довольно безобидны, но если сложить два и два и помножить на реформаторские настроения, царящие на континенте, то можно получить бомбу замедленного действия.

Вопрос: насколько можно доверять источникам, предоставляющим мне эти факты? В нашем случае стоит только принять во внимание чье-то субъективное мнение — и вся картина изменится, а уж самостоятельно выяснить, кто тут говорит правду, а кто мелит языком впустую, невозможно. Черт-те-что!

Когда я заходил на пятый круг, то на глаза мне попалась Мелинда Терпин, секретарь Министра. Я немного помнил ее по школе, — по крайней мере, помнил ее младшую сестру, у которой просто обалденные ноги — и потому, не смущаясь, двинулся прямиком к ней. Уж если кто-то в этом адовом клоповнике и знает то, что мне нужно, так это мистер Черная Задница и она.

— Добрый вечер, Мелинда, как поживаешь? — я включил обаятельного джентльмена, надеясь выведать как можно больше информации. — Трудный день?

— Привет, Гарри. Бывало и хуже, но я все равно мечтаю, чтобы стрелки подошли к восьми часам вечера, когда Министр пойдет домой. Ты что-то хотел?..

— Что ты, Мелинда...Ладно, мне бы хотелось кое-что узнать, ведь кто, как не ты...

— Это тебя Аманда ко мне послала, да? — перебила она меня — Всем растрепала, что именно я их видела. Совсем язык за зубами удержать не может.

Я с трудом сохранил невозмутимый вид, не поддаваясь на провокацию. Кто вообще такая эта Аманда?

— Конечно, — я с уверенностью кивнул, — можешь мне рассказать?

— Ох, ну слушай, только, Гарри, не считай меня сплетницей! — она понизила голос до шепота, приблизив лицо к моему. — В общем, я видела их вчера вечером возле входа в Гайд-парк. Я сама с Марком прогуливалась, а тут они, счастливые такие. Парень, черненький, все за руку её хватал, и целоваться лез. Я сначала подумала: фу, какой настойчивый. А Джинневра наоборот к нему льстится и смеется как припадочная. Я так и встала с открытым ртом: все-таки прошло только пару месяцев, а они уже чуть ли не едят друг друга. Какая мерзость! Но не принимай это близко к сердцу, Гарри, ведь ты все равно лучше!

...

Что?

Ладно, я могу предположить, что это какая-то другая Джинневра. Ну, знакомая просто, а я и забыл. Или, допустим, Терпин мне тут местные сплетни рассказывает, фирменную полуправду. Ну да, конечно же.

Не знаю, какое у меня было в тот момент выражение лица, но девушка внезапно прекратила трещать, пристально на меня уставившись. Несколькими секундами позже до меня, наконец, дошло, что прозвучал какой-то вопрос, который я пропустил.

— Что?

— Ой, Гарри, да я говорю, что у вас случилось-то, ну, у тебя и Джинни, что вы расстались так скоро? Веселые такие ходили, а тут — бац — и всё, прости-прощай. Слухи разные ходили, сам понимаешь, но никто ничего толком не знает. Так почему вы разошлись-то?

Мне срочно нужен колдомедик. Потому что мне кажется, что у меня повреждение мозга, и именно поэтому я не могу понять, что она говорит. Срочно!

Ладно, пожалуй, возьмем стоп-минутку.

Итак, что мы имеем? Джинни, которая нашла себе мужика. Меня, который даже себя ещё не нашел. И бестолковый вопрос от такой же бестолковой Мелинды: почему мы расстались.

Первое: стоит ли вообще отвечать? Я мог бы убежать, но раз уж я пока не нашел в себе силы двинуться с места, то это не вариант. Дальше.

Второе: правда или ложь? С одной стороны, обвинять будут мисс Уизли, с другой — она тоже может открыть рот и начать что-то говорить. Если уж никто ничего и не знает — кроме, разумеется, близких друзей, — то я могу положить в копилку Рыжей монетку, так как у нее хватило такта не позорить меня, шепчась по углам. Что ж, как ни странно, эта стоп-минутка проходит вяло и устало: мне не хочется ни врать, ни говорить правду. Мне хочется свалить отсюда нахрен. А что, если?..

Ох, забудь об этом. Возвращаемся в реальность. Светло-карие глаза собеседницы пытливо рассматривают мое лицо.

— Это сложно, Мелинда, — я пожал плечами. — Мне не хочется об этом говорить.

А что, если и правда...свалить? Уехать, уйти подальше отсюда, где люди все равно помнят. Спрашивают, интересуются, выпытывают. Хочу ли я этого?

Нет.

А потому мне пора уехать туда, куда я по-настоящему хочу. Ну, или хотя бы думаю, что хочу.

Как насчет Италии, детки?

[1] Чары помех, не позволяющие разглядеть определенную точку.

[2] Превращает ткань в каменную стену.