Комната, которой нет (джен)

Бездна Челленджера – самая глубокая точка Марианской впадины. Понятно, что название главы имеет метафорический оттенок…

____________________________________

— Sammy?

— Yeah?

— You… complete me.

Sam huffed, half cry, half laughter.

— Dude, shut up.

«In reverse», автор: sodakey

— К черту! — прорычал Дин, отпихнув от себя Сэма. — Я сам, не маленький!

Он прибавил шагу, не обращая внимания на гримасу брата. Сжав зубы, открыл дверь и вышел на прохладный, влажный после дождя воздух. Не сбавляя скорости, он направился на стоянку, где была припаркована Импала.

— И долго ты еще? — напрямик спросил Сэм, когда догнал брата. Тот метнул в него раздраженный взгляд.

— Что – я долго? — процедил Дин, делая вид, что ничего не понимает.

— Долго ты еще будешь придуриваться! -рявкнул Сэм, чье терпение уже давно лопнуло.

Дин, прищурившись, мгновение прожигал его взглядом.

— Пока ты будешь об этом спрашивать меня каждые долбанные пять минут, — сообщил он уже более спокойным тоном, но в его глазах все еще плясали молнии.

— Очень остроумно, — не выгляди брат бледной поганкой, Сэм давно бы дал ему хорошего пинка. — Может…

Дин резко остановился, как будто впечатавшись в преграду, и повернулся к Сэму. Таким разозленным Сэм не видел брата уже довольно давно.

— Сэм, ты нарываешься, — прошипел Дин. — Мы не будем говорить об этом. И точка.

Сэму было наплевать, что он расцарапывает болевые точки Дина, сейчас были вещи поважнее, чем душевное спокойствие брата.

— Почему? — спокойно спросил он, в глубине души ненавидя себя.

— Потому что ты идиот! — не выдержав, взорвался Дин. — Никакие душещипательные разговорчики тут не помогут, ясно тебе?! Твой принцип «выговорись – и станет легче» не сработает, потому что… Потому! Это не вытечет из моей башки вместе со словами, эти чертовы сны впаялись туда и жрут изнутри, и это не отпустит до тех пор, пока мы не прикончим ведьму. Так что будь добр, не лезь ко мне с предложениями поплакаться тебе в рубашку!

Почти проорав это Сэму в лицо, Дин замолчал и замер, тяжело дыша. Сэм глядел на брата, не находя слов. Дин тряхнул головой и провел кулаком по лбу, пытаясь успокоиться.

— Извини, — тихо сказал он. — Но, правда, не надо. Бесполезно.

Ничего больше не сказав, он быстрым шагом направился вперед, оставляя Сэма позади, и между ними тонкой, ощутимой ниткой висело последнее слово. Досчитав до десяти и обратно, Сэм глубоко вдохнул и двинулся за братом, хотя внутри него все еще кипело от еле сдерживаемой злости на упрямство этого барана и осознание того, что он, черт возьми, все-таки прав. Но Сэм устал. Дико устал бояться, устал просыпаться каждую ночь и видеть обезумевшие глаза Дина, не понимающего, где он и кто он. Но больше всего его мучило собственное бессилие. Этой ночью все стало еще хуже, если так вообще может быть. Те долгие пять минут, когда Дин смотрел в пространство потухшими глазами и не узнавал его, показались Сэму вечностью, и, черт подери, вряд ли он сможет вынести такое снова.

Но он понимал, что это повторится не раз. Потому что прошло всего три секунды – он запнулся о камень, валяющийся на асфальте, и был вынужден отвлечься от уже ставшего привычным наблюдения за братом; и за эти три дурацкие крошечные секунды Дин побелел как бумага и стал заваливаться на землю.

Сэм в три скачка преодолел разделяющее их пространство и успел подхватить брата в самый последний миг, удержав его от удара головой об асфальт. Вряд ли это сильно усугубило бы ситуацию, но проверять Сэм не собирался.

— Дин! Открой глаза, Дин! – Сэм потряс его за плечи, от чего голова Дина безвольно повернулась в другую сторону. – Да очнись ты, чтоб тебя!

Сэм с беспокойством всматривался в его лицо, которое было слишком, слишком бледным. Белым и холодным, как мрамор. Этого было достаточно, чтобы испугать его еще больше, чем он успел испугаться ночью. Дин еще никогда не падал в обмороки на ровном месте, и это уже совершенно вышло за рамки того, что могло происходить с его братом. Хотя все остальное не слишком отставало от этого.

— Эй, мистер! – Сэм поднял взгляд и увидел перед собой молодую женщину, из-за спины которой испуганно выглядывал маленький мальчик. В ее глазах Сэм заметил волнение, но, только сильнее напрягшись, он подтащил Дина к себе еще ближе.

— Я проходила мимо и увидела, как мужчина упал в обморок, — пробормотала она, видимо, понимая неловкость Сэма. – И подумала, не нужна ли вам какая-то помощь.

— Нет, спасибо, — Сэм вымученно улыбнулся. – Это мой брат, у него такое бывает, голова кружится и…

— Дин?

Брови Сэма поползли наверх.

— Вы его знаете? – Сэм тут же мысленно простонал и хлопнул себя по лбу, но та удивила его ответом:

— Да, он нашел моего Джейка, — она погладила мальчика по голове, — когда тот потерялся, и привел его ко мне.

— Да? Он мне не говорил, — себе под нос пробубнил Сэм, сам не понимая, почему это его волнует. – В общем, все в порядке, это скоро пройдет, у него…

— Я врач, — перебила его женщина и склонила голову на плечо, — и я могу отличить липотимию от чего-нибудь посерьезнее. Так что позвольте мне взглянуть.

Она что-то шепнула сыну и, подойдя ближе, с деловитым видом присела рядом. Отпихнув руки Сэма, она принялась нащупывать пульс и проверять зрачки Дина, но две минуты осмотра ее, видимо, не удовлетворили, потому что на ее лице появилось обеспокоенно-недоуменное выражение.

Сэма это совершенно не удивило и, сжав зубы, он почти с силой вернул Дина в исходное положение – а именно к себе на колени. Женщина собиралась что-то сказать, но в этот же миг Дин чуть застонал и зашевелился, от чего Сэм замер так резко, словно одно-единственное движение могло выдать его пришельцам.

— Эй, старик, ты как? – тихо спросил Сэм и непонятно почему почувствовал внезапное желание закрыть Дина от находящихся рядом людей.

— Впрядке, — невнятно просипел он, но через мгновение его взгляд стал более осмысленным, и, заметив, что они не одни, Дин попытался быстро подняться.

— Притормози, — осадил его Сэм, но тот, что-то буркнув, все-таки придал себе сидячее положение и уставился на знакомых людей.

— Привет, Джейк, — Дин нарушил воцарившуюся тишину. – Как дела, парень?

Мальчишка, все еще прячась за спиной матери, испуганно закивал головой. Женщина, чуть усмехнувшись, ответила за него:

— У нас все в порядке, больше не теряемся. А у вас, я вижу… не очень.

Дин беспечно махнул рукой, но острый взгляд Сэма успел уловить, что даже это простое движение вызвало у брата болезненную гримасу. Сэм снова начал медленно закипать.

— Все нормально, просто низкий уровень сахара в крови. Бывает, — сообщил Дин как само собой разумеющееся, и Сэм еще сильнее сжал зубы.

Женщина медленно покачала головой, видимо, тоже не очень удовлетворенная ответом, но, несмотря на то, что это, в принципе, было ее работой, вмешиваться дальше не решилась, заметив жесткое выражение лица Сэма.

— Мы тогда пойдем, — неуверенно сказала она. – Если вам понадобится моя помощь, зовите меня в любое время. Мы живем в 154 комнате.

Еще раз окинув братьев взглядом, она взяла сына за руку и повела прочь.

— Эй, миссис! – крикнул ей вслед Дин, и она, улыбаясь, повернулась. – Зовут-то вас как?

— Грейс. Грейс Карпер.

Братья подождали, пока Грейс и Джейк не отойдут на достаточно большое расстояние, и повернулись друг к другу.

— И какого хрена это сейчас было? – спросили они одновременно и оба замолчали, дожидаясь ответа.

— Черт, — плюнул Дин и попытался встать, но его тут же повело в сторону. Сэм, вытянув руку, не позволил ему вновь распластаться на асфальте и тоже встал, мрачно сверля брата взглядом.

— Что? – огрызнулся тот, отряхивая джинсы.

— С каких это пор ты стал терять сознание прямо на улице? – неестественно спокойно поинтересовался Сэм и сложил руки на груди, но в любой момент был готов подхватить Дина, если тому снова взбредет в голову полежать на земле.

— Не меня спрашивай, — сухо ответил Дин, слишком уставший, чтобы снова пререкаться. – И нет, я не собираюсь повторять, — добавил он, заметив, что Сэм открывает рот для новых нотаций.

— Чувак, это просто из-за недосыпа! – он посмотрел на брата как можно более честно и беспечно, но тот, к сожалению, работал детектором на его браваду почти с десяти лет.

— Ну-ну, — покачал головой Сэм, но дальше решил не спорить. В конце концов, на этот раз все это зависело не от рвения Дина показать себя Суперменом, забив на раны, как это часто бывало. Теперь они оба не знали, что может случиться. Хотя, надо сказать, Сэм очень хотел запереть Дина в номере и никуда не выпускать, потому что мало ли, что могло произойти – ну вот как, например, сейчас. Но проще было заставить тигра запрыгнуть на слона, чем Дина – усидеть на месте.

— Мне нужно пройтись, — внезапно и резко сообщил Дин, взглядом давая понять, что никакие возражения от Сэма он принимать не собирается.

— Но…

— Одному, — Дин уставился на брата, взглядом прожигая насквозь; и хотя он все еще был слишком бледным и от этого каким-то… стеклянным (Дин убил бы его за такое сравнение, Сэм был уверен), Сэм ощущал исходящие от него решительность и странную отчаянную мощь – как у утопающих в последней попытке спастись.

— Ладно, — он вздохнул, признавая поражение. Он и сам уже стал противен сам себе, осознавая, что функция «наседка старшего брата» слишком утомительна и не эффективна.

— Не беспокойся, мамочка Сэмми, я далеко не уйду, — усмехнулся Дин, и от этой попытки улыбнуться Сэм только поежился. – Если не вернусь через час, можешь вызывать ФБР, ВВС и еще NASA на всякий случай.

— Иди в задницу, — беззлобно буркнул Сэм. – И в следующий раз запоминай получше, закрыл ли ты машину, а не несись сломя голову на стоянку, чтобы сломать голову.

— Тебя никто не просил нестись со мной, идиот, — непонятно к чему ответил тот.

Подмигнув, Дин повернулся и медленно побрел вперед, в сторону парка, и его показной тон совершенно не вязался с его походкой – словно он по щиколотку увяз в глине.

Вот упрямый козел.

Сэм провожал его взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду, и, поборов желание плюнуть на все и пойти следом, направился обратно в номер, перерывать бесполезные тонны информации в попытке уничтожить ведьму и помочь Дину.

* * *

Небо затянулось свинцовыми тучами, и заморосил мелкий дождь, но Дин не обратил на это ни малейшего внимания. Погода явно стремилась соответствовать его состоянию и настроению. Малейший вдох отдавался в груди острой колющей болью, и игнорировать это было уже почти невозможно, как бы ему ни хотелось. Внезапная отключка прямо на улице стала неожиданностью не только для Сэма. Он успел почувствовать лишь тупую и резкую боль во всем теле, как будто на него сверху упали дубовые доски, а потом – темнота.

Черная, вязкая... но спокойная. Весь день перед его глазами мелькало растерзанное тело отца, и каждая вспышка этого кошмара мешала нормально дышать – словно его затянули колючей проволокой и тащили ее с обеих сторон, как будто перетягивали канат. Этого никогда не происходило на самом деле, но Дин ощущал все так, словно ему пришлось пройти через это не просто в реальности, а всего лишь два часа назад. Все смешивалось с кадрами из прошлых снов, его крутило на адской карусели, с которой не выбраться до тех пор, пока не перестанешь воспринимать себя и окружающий мир. Пока не захочешь, наконец, сдохнуть, чтобы не видеть больше этой кутерьмы, выедающей изнутри, как будто ты вареное яйцо.

Ощущения как раз такие, с усмешкой подумал Дин, наблюдая, как на ветру трепещет старый газетный лист, придавленный камнем. Он не знал, сколько просидел так, на этой лавке, глядя в никуда и просматривая на сотни раз свои чертовы, а точнее, не совсем свои сны. Он закрывал глаза – видел кровь, он открывал глаза – и снова видел кровь. Двадцать четыре часа в сутки он был окружен хороводом мертвых и захлебывался сумасшедшим коктейлем из боли, вины и еще какой-то фантомной дряни.

Но фантомным это все было только на словах.

Иногда, когда становилось совсем уж дико, Дин задавался вопросом: сколько же может выдержать человек? Для себя эту планку он отодвигал все дальше и дальше, даже не задумываясь, но сейчас ему казалось, что он уже достиг ее и вот-вот перешагнет. И что находится за ней, он не знал, потому что никогда не уходил так далеко. Но именно это незнание пока позволяло ему удержаться на плаву.

Дин ненавидел ведьм. Ненавидел всем своим существом, потому что, черт, ему было бы намного проще оказаться нашинкованным пятью пулями или разодранным на клочки когтями оборотня. Хотя до этого все встречаемые ими ведьмы тоже предпочитали более милосердные средства наказания.

Дин издал сухой смешок и тряхнул головой – словно все идиотские мысли были способны вылететь по его желанию и разлететься подобно осенним листьям.

Он бездумно качнул ногой и чуть не подскочил, когда услышал истошный мявк. Опустив взгляд, он уставился на черного как смоль котенка – только левая передняя лапка была белой в самом низу. Чудовище было размером с его ладонь, насквозь мокрое, облезлое и совершенно несчастное. Дин усмехнулся и, наклонившись, двумя пальцами поднял котенка за шкирку. Поставив его себе на ладонь – котенок умещался там почти целиком – он с совершенно детским интересом принялся его разглядывать. Тот смотрел на него таким же любопытным взглядом, даже не предпринимая попыток удрать. Глаза у кота были ярко-ярко желтые, словно два солнца, и черные узкие зрачки выделялись каким-то диким контрастом.

Котенок, видимо, вдоволь насмотревшись, вдруг больно укусил его за палец, и Дин с громким матом спустил его вниз чуть ли не кубарем.

— Сволочь мелкая, — прошипел он, тряся пострадавшим пальцем, но мелкий бес даже не повел ухом.

Сделав пару кругов вокруг ног Дина и тщательно вытеревшись о них, он уселся перед ним и принялся с невозмутимым видом вылизывать лапу. Дин, потерявший дар речи от такой наглости, лишь молча глядел на это чудище.

Дождь уже закончился, а Дин все сидел, глядя, как котенок гоняет фантики от конфет и скачет через лужи; когда он не рассчитывал прыжок и попадал прямо в их центр, то гневно отфыркивался, тряс головой и хвостом и выглядел, как пыхтящий злой ежик. Иногда он ни с того ни с сего останавливался, усаживался перед Дином и, чуть склонив голову, разглядывал его, смотрел прямо в глаза – и Дину было совершенно не по себе от такого кошачьего поведения. Но что-то удерживало его, и он продолжал наблюдать, улыбаясь краешками губ, в глубине души наслаждаясь этой глупой игрой и какой-то невинной непосредственностью.

— Ладно, чертяга, мне пора идти, Сэм наверняка меня потерял, ? сообщил Дин своему «собеседнику» и встал с лавки. Тот, не обратив на это никакого внимания, продолжал самозабвенно охотиться на летающие бумажки. – Пока, идиотский кот.

Дин медленно побрел по мокрой тропинке обратно в Circus-Circus, но на десятом шаге его что-то заставило обернуться. Котенок уже просто сидел, склонив голову, – словно разглядывал на земле что-то понятное только ему, и среди огромных парковых деревьев этот облезлый, хромой комок с повисшими ушами казался слишком крошечным и одиноким.

В горле неприятно запершило. Дин повернулся и побрел дальше, а перед его глазами сверкали два ослепительных солнца.

* * *

Когда Импала, разбрызгивая шинами грязь, резко тормозит у дома, все уже полыхает огнем. И он краем сознания понимает, что не успел, что слишком поздно, но не останавливается. Он врывается в дверь, не обращая внимания на адский жар вокруг, и выкрикивает имя Бобби. Ему до одури хочется верить, что тот успел уйти, что это все бред, абсурд… Бобби не может умереть. Это ненормально и вообще… так не бывает.

Он задыхается от дыма, глаза слезятся, а жар, кажется, режет все тело острыми кинжалами, но он продолжает пробираться сквозь обвалы и зовет Бобби. Он не обращает внимания на загоревшийся рукав и не чувствует боли, потому что это становится такой нелепой мелочью, когда он наконец находит Бобби, привязанного к стулу и охваченного огнем с головы до ног. Тот еще жив, и дикий крик оглушает его, парализует и не дает сдвинуться с места.

Тело словно зацементировали, и он вынужден смотреть, как погибает близкий человек. Слезы – то ли от дыма, то ли от боли – запекают и жгут глаза, но он больше не ощущает жара. Остается только дикий, животный холод, ножом распарывающий его изнутри, и осознание того, что все. Это конец. Он не успел.

Бобби уже не кричит, лишь во всполохах огня видно его обгоревшее, обугленное тело. Мимолетно, на краю затуманенного сознания, пролетает мысль, что такой же становилась курица, которую отец заставил его жарить, когда ему было одиннадцать лет.

Он хохочет, истерически, давясь дымом, и смотрит на то место, которое еще недавно было лицом Бобби – обгоревший кусок мяса с дырками вместо глаз. Он оседает на пол, не слыша грохота разваливающейся крыши, и хрипло смеется, как сумасшедший.

Он не чувствует огня, лижущего ботинки и куртку, не обращает внимания на то, что горит сам. Это уже неважно и совершенно глупо, потому что внутри уже остался один пепел.

Когда начинают гореть волосы и лицо, он закрывает глаза.

* * *

Сэм сам не осознал, что его разбудило. Он был уверен, что ему ничего не снилось, поэтому объяснить, откуда взялся липкий, странный страх, он не мог. Пару мгновений он лежал, уставившись в потолок, приходя в себя и осознавая происходящее, и следующей секунды оказалось достаточно, чтобы он вскочил и, не объясняя ничего самому себе, метнулся к Дину. Он не слышал ни криков, ни стонов, ни ругательств – вообще ничего, поэтому он бы и сам себе не мог сказать, что заставило его так подорваться. Но плевал он на все это, потому что, когда Сэм, чуть не разбив коленные чашечки, упал на пол рядом с братом, он понял, что это чувство его не обмануло.

Он не осознавал, как мог не услышать звука падения Дина с кровати, не понимал вообще ни черта, потому что ничего, кроме оглушающего звона в ушах, не слышал. Сердце бухало где-то в голове, прямо в мозгу, когда он перевернул Дина на спину, как безвольную куклу. Тело Дина было горячим, адски горячим, словно он вылез из кипятка, и это напугало Сэма больше всего.

Если бы он мог, то посмеялся бы. На самом деле он уже не знал, что может напугать его «больше всего», потому что, казалось, это случилось еще в самую первую ночь, когда он увидел, что творится с Дином.

Сегодня была шестая.

Предпоследняя.

Не нужно было быть великим математиком или логиком, чтобы понять это. Как и то, что ему совершенно неизвестно, что будет потом, после «последней». Честно говоря, он не хотел знать. Потому что он все еще был гол и слеп как младенец и ни на шаг не приблизился к тому, как можно избавить Дина от этой дряни.

Когда понадобится, он не сможет ничем помочь, он будет стоять и бессильно наблюдать за тем, что творит ведьма с его братом. Все будет точно так же, как сейчас. И Сэм ненавидел это до зубного скрежета и воя.

Дин тяжело, прерывисто дышал, но не приходил в себя. Сэм осторожно, насколько это было возможно, потряс его за плечи, пытаясь привести в чувство, и, когда ему это не удалось, он послал все к черту и дал Дину звонкую пощечину, которая прозвучала в тишине как выстрел. Тот даже не пошевелился.

— Эй, эй, Дин, ну же!

Он был бессилен и осознавал это, он понимал, что все не может продолжаться вечно. Нитка с жизнью Дина постепенно выскальзывала из его рук, и он, как ни пытался, не мог ее удержать.

— Черт тебя подери! ДИН!

Сэм тормошил брата, изо всех сил пытаясь вернуть его обратно.

— Давай, Дин, борись с этим, чтоб тебя! Даже не смей…

Глаза Дина резко открылись, невидяще уставились в потолок, и от этого пустого взгляда Сэма передернуло.

— Дин?

Сэм искал хоть каплю узнавания в глазах брата, но не видел там ничего – словно Дин выгорел изнутри. На миг Сэму показалось, что там вспыхнула искра огня, и, задержавшись на мгновение, погасла.

— Сэм? Сэмми? — Сэм схватил брата за руку, показывая этим, что он здесь. Ладонь Дина была горячей, и Сэм чувствовал, как она еле заметно дрожит.

— Все хорошо, Дин, ты здесь.

Он просто уже не знал слов, которые мог бы сказать брату, чтобы помочь ему, да и слова здесь не спасали. Но ему нужно было быть уверенным в том, что брат знает, что он не один, и, черт, может быть, только это еще не дает Дину свалиться в бездну.

— Сэм, я не успел спасти его, я не успел… — казалось, Дин в бреду; его глаза, только что бывшие пустыми, теперь сверкали лихорадочным блеском, но Сэм не мог понять, что сейчас видит в них. И на сей раз испуг Сэма достиг высшей точки, потому что это был первый раз, когда из Дина не нужно было вытряхивать правду. — Он сгорел. И я… я тоже сгорел, Сэм.

— Кто сгорел, Дин?

Дин смотрел на него мгновение, пристально, словно выискивая что-то незаметное, а затем, сглотнув, отвел взгляд.

— Бобби.

Дрожь пробежала по телу Сэма. Он открыл рот, чтобы произнести что-нибудь, но сразу же закрыл его обратно, понимая, что слов, какие он мог бы сказать Дину, просто не существует. Он мог бы выдать глупое и банальное «Все хорошо», являющиеся величайшей ложью для тех, кто хочет это услышать, и не утешил бы даже себя.

Это был окончательный тупик.

— Эй, а что мы делаем на полу? – фальшиво бодро поинтересовался Дин и попытался сесть, отпихивая от себя Сэма. Перед глазами мелькал огонь, но он уже более-менее научился контролировать это на определенные промежутки времени, поэтому почти не обращал внимания. Но избавиться от несуществующего запаха горелой плоти он не мог.

— Загораем, — буркнул Сэм, помогая подняться брату обратно на кровать. Тот оставил попытки сопротивляться и, упав на подушку, закрыл глаза и вздохнул. Вздох отозвался в груди ноющей болью. Перед глазами вместо ожидаемой темноты снова замелькали картинки, и Дин уже не старался отогнать их, подумав о чем-то другом, — эффект был бы таким же, как если бы он попытался вычерпать воду из океана. Осознав, что в комнате подозрительно тихо, он приоткрыл один глаз. Сэм стоял на том же самом месте и, сложив руки на груди, глядел на него с каменным выражением лица.

— Я надеюсь, ты не идиот, — пробормотал Дин, закрыв глаз обратно, — и не…

— Не, — отрезал Сэм. – Просто хочу убедиться, что ты больше не собираешься вытирать собой полы.

По правде говоря, то, что случилось пять минут назад, вынуждало его вытрясти из Дина все сию же секунду. Каким бы хорошим актером Дин ни был, он все равно не смог бы заставить его поверить, что все в порядке, потому что то, что происходило всего несколько минут назад, осталось выжженным отпечатком на памяти Сэма. Дин, похоже, чуть не умер только что, а ведет себя, как ни в чем не бывало. Сэм прекрасно знал своего брата и был уверен, что, прокатись по Дину грузовик с бетоном, он попытается встать и пойти дальше, при этом еще осыпав язвительными комментариями и Сэма, и грузовик.

Но все же Дин был прав: от слов не стало бы легче никому. И какой-то эгоизм внутри него шептал, что он совершенно не хочет знать, что именно видел Дин на этот раз. Сэм не хотел иметь еще одно доказательство того, что все плохо. Слишком, чертовски, сверхъестественно плохо.

— Спи, — тоном, не терпящим пререканий, сказал он, не обращая внимания на недовольный взгляд брата. Он знал, что больше этой ночью Дину ничего не приснится, и до утра он может спать спокойно. Дин уже пробовал бодрствовать, но его все равно все время словно срубало, и он не мог с этим бороться.

Дин ничего не ответил и повернулся к Сэму спиной, чтобы тот не видел, как сложно ему бороться с подступающим криком.

* * *

До утра Сэм так и не смог уснуть, только безвольно шатался по комнате, то и дело косясь на спящего Дина. Произошедшее ночью все еще было свежо в его памяти, и, как Сэм ни пытался избавиться от этого дурацкого чувства, ему продолжало казаться, что сейчас случится что-нибудь еще выходящее за рамки в виде забившегося в судорогах Дина или еще чего похуже. Он медленно, но верно становился параноиком, но нельзя было его в этом винить.

Дин проснулся около девяти и сразу же бодро потопал в душ, но если он думал, что этим проведет, его, Сэма, то он полнейший идиот. Сэм все это время, пока Дин одевался, мрачно наблюдал за ним из угла, как приготовившийся броситься на жертву койот, но молчал.

Он дал себе слово, что не будет больше лезть с вопросами – если Дин посчитает нужным, расскажет сам, но терпеть демонстративные представления не собирался. Поэтому ближе к вечеру ожидаемо грянул гром.

Весь день они безвылазно находились в номере: Сэм сидел, обложившись книгами – наверное, последними в этом огромном городе, которые он еще не успел посмотреть, а Дин смотрел какую-то чушь по телевизору. Иногда на Сэма накатывало, и ему хотелось психануть, схватить Дина за шкирку и сунуть носом в книги, чтобы он прекратил тратить время зря и помог ему в поисках. Но вид Дина, который был похож на живого мертвеца, останавливал его, и, стиснув зубы, Сэм продолжал искать, хотя уже знал, что это бесполезно. И это было ненормально, потому что никогда за всю его жизнь не было раза, когда ни одна книга не могла бы помочь. Всегда находилось решение, в любой, даже самой безвыходной ситуации, и Сэм все еще не мог осознать, что на этот раз нет ничего. Но черт подери, дыма без огня не бывает!

Осознание этого злило и приводило Сэма в отчаяние еще больше. Когда Дин умирал от инфаркта после удара током и ему оставалось всего несколько недель, он нашел способ его спасти, хотя казалось, что хуже ситуации уже быть не может. И почему именно сейчас он бессилен, именно тогда, когда Дину и так осталось…

Сэм отбрасывал эти мысли и начинал рыться в книгах еще свирепее, пытаясь не обращать внимания на сосущее чувство паники, растущее в груди с каждым часом. Поэтому когда Дин заявил, что ему надоело сидеть в номере и он идет в казино, Сэм был уже окончательно на взводе.

— Ты не пойдешь, — заявил он, не отрывая взгляд от миллионной по счету книги, хотя буквы уже расплывались, а глаза горели от усталости.

— С чего это? – поинтересовался Дин, и спокойствие в его голосе лучше любых слов говорило о том, что скоро долбанет взрыв. В последнее время Дин тоже слишком быстро выходил из себя. Но Сэму было все равно.

— Потому что я не хочу, чтобы ты снова грохнулся в обморок посреди улицы.

Голос Дина угрожающе понизился, и в нем зазвенели нотки злости:

— Сэм…

— Нет. Если понадобится, я вырублю тебя и привяжу к кровати.

— Да какого черта! – все-таки взорвался Дин. – Я не цепная собака, мать твою! И не собираюсь сидеть в углу и ныть о своей несчастной судьбе! И если я и должен сдохнуть через день, то это точно произойдет не в кровати и не с Библией в руках!

Сэм резко вскочил, от чего огромная книга, которую он читал, с громким грохотом упала на пол. Зарычав, он схватил Дина за рубашку и оттолкнул к стене. Тот, не ожидая этого, даже не предпринял попытки воспротивиться, хотя Сэм все равно был уверен, что у него сейчас не хватило бы сил даже чтобы убить муху. И как бы противно от этого ни было, он собирался этим воспользоваться, потому что, в конце концов, ему все это уже осточертело.

— Услышу от тебя это еще раз – прибью на хрен сам, ты меня понял? – процедил он и низко склонился над Дином, пользуясь своим преимуществом в росте.

Дин едко усмехнулся, и Сэм еле удержал себя от того, чтобы не врезать ему по лицу.

— У меня, в отличие от тебя, нет светлой веры в будущее, — глухо произнес Дин. – Будь реалистом, Сэм. У нас ни хрена нет, не было и не будет, так что, может, прекратишь мне напоминать о том, что я подыхаю, и дашь немного свободы? – он ненавидел себя за эти слова, за то, что скрывает от Сэма правду, но был вынужден сказать это.

Он никогда бы не признался в этом брату, но и ему самому было страшно. До такой степени, что в отдельные секунды хотелось послать все в тартарары, взять Кольт и сделать все же то, что ему сказал Бобби – наверное, это могло бы помочь. Хотя стопроцентной уверенности не было.

После смерти бешеной собаки зараженный человек не исцеляется.

Дин знал, что ему все равно придется убить ведьму, и здравый смысл, если он у него еще остался, говорил ему сделать это немедленно, потому что завтра вполне может быть последним. Но это было не менее хреновым из того, что ему предлагалось.

Он был уверен, что случись еще одно нападение, он стиснет зубы и немедленно найдет эту тварь и сделает то, что должен. Но сейчас он использовал это время затишья как передышку, давая слабину, которую он никогда себе не позволял, проявляя эгоизм, за который он себя презирал.

Он чувствовал себя каким-то долбанным Гарри Поттером, у которого тоже был небольшой выбор: убить или быть убитым. Хотя, в конце концов, он здоровый мужик, а не малолетний мальчишка…

Черт. Слишком много ненужных идиотских мыслей.

— Я все понимаю, Сэм, — снова заговорил Дин, когда Сэм, не ответив, продолжил стоять над ним, как рассвирепевший бык. – Но и ты пойми, что от того, буду ли я сидеть здесь, ничего не изменится. У меня не грипп и постельный режим здесь – дерьмо собачье. Ты и сам знаешь.

— Знаю, — Сэм чуть отодвинулся, но хватки не ослабил. – Но ты умудряешься провернуть все так, словно тебе совершенно наплевать на это, и прикидываешься жизнерадостным придурком.

— По-моему, мы уже говорили на эту тему, — чуть ли не прошипел выведенный из себя Дин. – А теперь будь добр, отпусти меня. Если опасаешься, что я буду приставать к чужим и незнакомым дядям, пошли со мной. И если так будет продолжаться дальше, я отправлю тебя работать няней в детский сад – там тебе самое место!

Он оторвал от себя руки Сэма и, печатая шаг, направился к двери. Сэм покачал головой и, матерясь про себя, пошел следом за своим твердолобым братцем, который так ничего и не понял.

* * *

Сэм, постукивая ногтем указательного пальца по алюминиевой банке пива, сидел за самым крайним столиком и наблюдал за Дином, который играл в бильярд. Сам с собой. Он ходил вокруг стола, вертя в руках кий с самым сосредоточенным видом – словно что-то просчитывал в уме. Переходя от одной стороны стола к другой, он один за другим загонял шары в лузы и, когда очередной шар попадал в цель, на его губах вспыхивала слабая, чуть небрежная улыбка. Если бы Сэм был чуть более глуп, он бы расслабился и отпустил все мрачные мысли, но это светопреставление не могло сбить с его толку. Дин прекрасно знал, что брат за ним наблюдает, но порой на секунду забывался, и тогда Сэм даже в полумраке и с достаточного расстояния замечал, что поза Дина становится напряженной, а лицо как будто превращается в камень. Но при этом Дин ни на секунду не отрывался от игры, и Сэму невольно становилось жутко, когда Дин загонял шар в лузу с совершенно остервенелым выражением на лице.

Они находились здесь уже полтора часа, а Дин, похоже, не собирался останавливаться, полностью уйдя в игру. Впрочем, Сэм тоже был готов просидеть здесь всю ночь, если это могло помочь Дину хоть как-то отвлечься. Если это могло помочь предотвратить наступление ночи.

Сэм с силой сжал в банку в ладонях, от чего та жалобно скрипнула. Он приподнял уголок губ, когда Дин внезапно повернулся и прямо посмотрел на него, хотя был уверен, что вместо улыбки вышла жуткая гримаса. Дин в неоновом свете выглядел еще бледнее, казался почти прозрачным, и от этого Сэму было не по себе.

Он потерял счет времени и полностью ушел в свои мысли, не обращая внимания ни на грохотавшую кувалдами по его ушам музыку, ни на толпы людей, снующих перед глазами туда-сюда.

— У этого, похоже, совсем крышняк улетучился, — как сквозь толщу воды донесся до Сэма грубый голос сидящего за соседним столиком мужчины. Сэм тряхнул головой, отгоняя странную сонливость, и уставился на говорящего. Им оказался бородатый мужик средних лет мощного телосложения, одетый в кожаную затертую куртку. Он с насмешливым видом косился куда-то в сторону, и, проследив за его взглядом, Сэм понял, что объектом его внимания является Дин. Тот играл уже, наверное, в двадцатую партию и не замечал ничего вокруг.

Сэм, неуловимо напрягшись, прищурился и прислушался к разговору.

— Ну, знаешь, мало ли какая хрень… — неопределенно промычал его собеседник – в контраст другому, худощавый и длинный.

Бородач хохотнул и грохнул огромной кружкой по столу, расплескивая выпивку.

— Не, ты смотри, бедолага, гляди, того и уроется на ровном месте, — мужик ухмыльнулся, и от этого выражение его лица стало еще противнее. – Мало того, что тусуется тут в одиночку битый час, так еще и базарит сам с собой.

Сэм чуть повернул голову в сторону Дина: тот, забив очередной шар, победно улыбнулся, и его губы шевельнулись, словно он на самом деле что-то кому-то сказал. Сэм сжал зубы и вновь продолжил наблюдать за сидящими.

— Да хватит тебе глазеть на других, Дейв, — буркнул ему собеседник, видимо, находившийся в слишком мрачном расположении духа, чтобы подсматривать за тем, что кто делает. – Какая тебе к черту разница, чем занимается этот парень?

Тот не обратил внимания на его реплику и продолжил глазеть на Дина взглядом, от которого Сэму очень хотелось запустить банкой в лицо этому козлу.

— Да ты взгляни, как выглядит этот чудила – как на последней стадии рака мозга. Он, походу, не только вдрызг пьяный, так еще и под завязку обдолбанный наркотой. И кто сюда таких дегенератов пускает, солидное заве…

Договорить мужик не успел, так как оказался лежащим на столике, за которым только что сидел.

— Повтори, что ты сейчас сказал, мразь! – прошипел Сэм прямо ему в лицо, не обращая внимания на алкогольный смрад, которым несло изо рта мужика. – Ну!

Тот криво ухмыльнулся, обнажая неполный ряд пожелтевших зубов, и, казалось, его ничуть не смущало то, что Сэм чуть ли не душит его.

— А что стряслось-то, малыш? Это пидорок твой? – протянул он, глумясь. – То-то видок у него слишком затраханный, за километр в глаза бросается.

Сэм взревел и, схватив мужика за воротник, швырнул в сторону. Тот приземлился на соседний столик, с громким треском развалив его пополам. Сэм подскочил следом и, навалившись сверху, вмазал Дейву кулаком по лицу. Из сломанного носа хлестнула кровь, но Сэм, не собираясь останавливаться, продолжал с остервенением наносить удары. Дейв, слишком пьяный и дезориентированный, чтобы сопротивляться, пытался лишь скинуть с себя Сэма и увернуться от ударов, но вряд ли бы даже трезвый чемпион по дзюдо смог бы это сделать в данный момент.

— Ну, повтори, что ты сказал! – шипел Сэм, нанося новый удар. – Чего молчишь, тварь конченая? А ну повтори! – заорал он и занес кулак, чтобы окончательно вырубить этого урода, но в этот миг его кто-то оттащил в сторону.

Сэм все еще пытался вырваться, но его держали крепко, и, несмотря на весь его запал, попытки оказались бесполезными.

— Успокойся, Сэм, прекрати! – Дин, приложив все силы, старался оттащить брата подальше от внезапной жертвы избиения. – Когда Сэм начал снова извиваться, пытаясь выскользнуть из захвата, он проорал: — Хватит!

Сэм дернулся и замер, подняв взгляд. Он тяжело дышал и раскраснелся, а в глазах сверкали молнии, но, когда он посмотрел на Дина, выражение его лица чуть смягчилось. Воспользовавшись минутной передышкой и не обращая внимания на глазеющих людей, Дин поволок брата прочь. Он молча тащил его за руку до самого номера, и Сэм покорно шел следом, не делая никаких попыток выдернуть руку. Он все еще кипел от ярости и, не останови его Дин, он бы, наверное, хорошо покалечил этого гада. Лучше бы покалечил.

— И какого черта это было? – зло спросил Дин, когда они влетели в номер, и дверь за ними захлопнулась. – Новых впечатлений захотелось или, еще лучше, за решетку? А Ваймэр? Ему это понравится?!

Дин, прижав руки к груди, стоял перед ним, и как он ни старался выглядеть устрашающе или как он там хотел, это получалось у него из рук вон плохо. Он и на самом деле чуть ли не шатался, как былинка на ветру, но при этом еще и пытался читать нравоучения. Сэм болезненно нахмурился, подумав о том, что, скорее всего, все силы Дина ушли на то, чтобы оттащить его от Дейва.

Он резко вскочил с кровати, на которую его почти швырнул Дин:

— Дин, сядь! Ты еле стоишь.

Тот вдруг расхохотался и отпихнул от себя руки Сэма, когда тот попытался усадить его.

— Ты мне зубы не заговаривай! Какого черта ты полез к этому мудиле?

— Захотел и полез, — Сэм тоже повысил голос, не собираясь оправдываться.

Дин настолько был удивлен этим ответом, что, похоже, забыл, что злился.

— Слушай, чувак, если тебе было скучно, так бы и сказал, но…

— Да пошел ты! – огрызнулся Сэм. – Этот урод говорил про тебя всякую дрянь и…

Дин его перебил, снова начиная заводиться:

— Ты решил прикинуться матушкой Терезой? Боже, Сэм! Он был в стельку пьян!

— Если бы ты слышал его, то ты бы вмазал ему почище меня, понял? Я не собираюсь жалеть о сделанном, так что можешь закинуть свои нотации себе в задницу, — грубо отрезал Сэм и, не смотря на Дина, обошел его и направился в ванную.

Дин только покачал головой. Скосив взгляд на часы, он чуть не присвистнул. Два с половиной часа пролетели для него как пятнадцать минут, хотя он не был уверен, что Сэм думал так же.

Он мог сколько угодно бегать от проблем и сумасшедшей реальности, но они все равно настигли бы его, рано или поздно. Дин ясно это осознавал, но добровольно сдаваться не собирался.

Взяв кружку, Дин подошел к кофеварке, которая, к счастью, тут тоже была, и принялся медленно сцеживать кофе.

Когда Сэм вышел из ванной, Дин выпивал уже четвертую кружку. Сэм, втянув носом воздух и уловив запах крепчайшего кофе, уставился на Дина чуть ли не с ужасом.

— И какая это по счету?

— Неважно. — Дин, пытаясь не морщиться, сделал еще один глоток. Его тут же затошнило, но он вновь мужественно поднес кружку к губам. – Все равно вряд ли это поможет.

— В твоем состоянии тебе нельзя столько кофе, — почти прошептал Сэм, чувствуя, как сводит живот.

— Лучше сдохнуть от передозировки кофеином, — невнятно пробормотал Дин, но Сэм его услышал.

Посмотрев на часы, он вздрогнул. Они показывали одиннадцать вечера. Черт, уже? Так быстро пролетел день…

— Нет. Не могу больше, — Дин с грохотом поставил кружку на стол и посмотрел на Сэма чуть замутненным взглядом, несмотря на количество выпитого кофе.

В ушах зашумело, а комната перед глазами пошла ходуном, но Дин пытался ровно устоять на ногах, чтобы опять не нервировать Сэма. Хотя и в таком состоянии он ясно видел, что тот и так на взводе. При этом нельзя было сказать, что ему самому было чуть легче. Снова дала о себе знать ломота во всем теле и тупая боль в груди, но это было мелочью по сравнению с тем, что могло быть впереди.

— Да, пожалуй, ты прав, нельзя мне столько кофе сразу, — сказал Дин заплетающимся языком и стал заваливаться набок.

— Дин!

Сэм мигом оказался рядом и схватил его, не позволяя упасть. Осторожно усадив Дина на кровать, он сбегал за стаканом воды. Тот принял его трясущимися руками и залпом опустошил.

— Ты как?

Дин ухмыльнулся, признавая абсурдность вопроса, и ожидаемо ответил:

— Зашибись.

— Ну да, как будто ты знаешь другие слова, – Сэм с мрачным видом отобрал у Дина стакан и поставил его на прикроватную тумбочку.

Некоторое время они молчали, как будто слушая, как текут секунды, не зная, что сказать. Дин первым нарушил тишину.

— Сэм, пообещай мне одну вещь.

— Какую? – горло Сэма невольно сдавило: не очень приятное начало.

Дин прикрыл глаза на секунду, и Сэм увидел, как дернулся его кадык.

— Пообещай, что не позволишь мне уснуть. Что бы ни случилось, ты не дашь мне сделать этого.

— Я… — Голос сорвался, и Сэм, не в силах сидеть, резко поднялся. Запустив руку в волосы и сжав их, он отошел в сторону и замер.

— Сэм.

Дин знал, что увидит сегодня. Они оба знали.

Сэм повернулся и прямо посмотрел в глаза Дина, подернутые дымкой усталости и боли. Тот настолько устал, что уже не мог притворяться.

— Я… я не могу обещать тебе этого, — с отчаянием прошептал он, чувствуя, как горит где-то в груди.

Дин слабо улыбнулся и на мгновение стал прежним.

— Я знал, что ты это скажешь. Но мог бы и соврать для приличия, — он попытался сделать вид, что обиделся, но в этот же миг его скрутила боль, и он невольно застонал.

— Что? Что случилось? – испуганный Сэм подскочил к нему и сжал его плечо.

— Все нормально.

— Да хватит уже! – взорвался Сэм. – Ты думаешь, я совсем идиот?

Дин прикрыл глаза, ощущая, как плавает во тьме, и изо всех сил стараясь вырваться оттуда.

— Да есть немного.

Дин вздохнул. Сил совершенно не осталось, и он наконец-то сдался цепким лапам темноты.

— Извини, — чуть слышно сказал он, прежде чем сон окончательно забрал его.

— Черт, нет-нет-нет! Дин, не засыпай! Чтоб тебя, нельзя спать! — Сэм, вцепившись в плечи брата, затряс его, пытаясь разбудить, но уже осознавал тщетность своих попыток. — Не засыпай… — прошептал он и бессильно опустился на кровать рядом.

Затем он медленно встал и, стянув покрывало со своей кровати, укрыл Дина. Подойдя к кофеварке, он налил себе кофе и сделал первый глоток. Горькая жидкость обожгла горло, и Сэм закашлялся. Стиснув зубы, он зажмурился и залпом опустошил кружку и потянулся налить еще.

Но как бы он ни пытался, горячий кофе не смог бы заглушить ледяной холод, поселившийся в груди ровно в тот момент, когда Дин закрыл глаза.

Подтащив стул к кровати Дина, он упал на него и принялся ждать, не зная чего и боясь этого.

Если бы он не был Винчестером, то, наверное, подумал бы, что осталось только молиться и верить.

Он бы окончательно почувствовал, что сдался.

Сэм старательно отгонял эти назойливые мысли и, сжав кружку с такой силой, что она могла бы лопнуть, пытался не думать, что будет, если Дин не проснется.

* * *

Он не может поверить, что они так легко попались на удочку и позволили скрутить себя, как неопытную дичь. И не хочет верить, что это все происходит с ними, но реальность уходить никуда не собиралась. Он со злостью дергается, и кандалы на его руках тяжело звенят. В этот же момент скрипит несмазанная дверь, и заходят двое, таща сопротивляющегося Сэма. Тот извивается как змея и пытается лягнуть одного из них, но те держат крепко.

— Отпустите его, твари! – орет он, вновь пытаясь выскользнуть из плена, — его пригвоздили к стене очень умело.

Демоны, даже не повернув в его сторону головы, швыряют Сэма на стул и, хоть и с трудом, но им удается привязать его. Сэм сверкает на них яростным взглядом, не в силах ничего сказать, потому что рот заткнут кляпом. Один из демонов поворачивается к нему, и на его губах появляется довольная улыбка.

— Устраивайся поудобнее, сейчас мы покажем тебе представление под названием «Мучительная смерть твоего любимого братца».

— Ты, мразь, только попробуй его коснуться, я выжгу твои глаза! – снова орет он и дергается еще неистовее. – Клянусь, ты будешь молить меня о смерти!

— Можешь вопить сколько угодно, Винчестер, но от этого ничего не изменится, — невозмутимо говорит демон в облике молодого рыжего парня и подает знак другому. – Хотя знаешь, давай лучше заткнем его, чтобы не отвлекал.

Другой демон, черноволосый мужчина в костюме, кивает и, подойдя, пытается засунуть ему в рот тряпку. Он трясет головой, не позволяя демону даже поднести руку к его лицу, а когда тому все же почти удается засунуть кляп ему, он с силой смыкает челюсти. Демон орет и отдергивает руку.

— Ах ты, сука!

— Ух ты, неужели почувствовал? – без фальши удивляется он, и демон, рассвирепев, достает нож и с силой вонзает ему в ногу. Он кричит от боли, и демон, воспользовавшись этим, все же затыкает его рот кляпом.

— Ну вот и отлично. Теперь насладимся по полной. Не бойся, Дин, потом твоя очередь.

Он яростно сверкает глазами и переводит взгляд на брата. Тот смотрит прямо на него, и в его глазах, помимо злости, плескается отчаяние. Он взглядом пытается передать, что все будет хорошо, и Сэм, видимо, это понимает, потому что старается ободряюще улыбнуться, несмотря на кляп, торчащий изо рта.

— Ну что ж, приступим, — произносит демон. – Хотя погоди, надо вытащить кляп, а то вся прелесть происходящего пропадет.

Демон подходит к Сэму и резко выдергивает тряпку из его рта. Бросив ее на пол и не тратя больше времени на прелюдия, берет раскаленную кочергу, которую протягивал ему другой, и, безумно улыбнувшись, с силой прижимает ее к ноге Сэма.

Жуткий крик, полный боли, оглушает его, пронзает мозг, вонзившись подобно ядовитой стреле.

По лицу Сэма катятся слезы боли, и младший брат давится криком, когда второй демон втыкает ему нож в другую руку и поворачивает.

Он кричит – получается только жуткое мычание – и, не обращая внимания, что кожа уже стерта до мяса, вновь старается сбросить с себя оковы.

— Что, не нравится? – один из демонов поворачивается к нему и ухмыляется. – Но знаешь, мы хорошие парни, поэтому не будем больше мучить твоего ненаглядного братца. Он все равно быстро отрубится, и смысла во всем этом не будет. Зато мы поскорее примемся за тебя.

Сэм с трудом поднимает взгляд, затуманенный болью, на губах выступает кровавая пена, и он кашляет. Из прокушенной губы течет по подбородку кровь, и демон в костюме проводит по струйке пальцем, смазывая ее.

Демон, облизав палец и издав смешок, протягивает руку, берет нож и медленно подходит ближе.

— Скажи «адьес» брату, — шепчет демон Сэму и отходит чуть вбок, чтобы не закрывать обзор.

Он хочет закрыть глаза, чтобы ничего не видеть, хочет закричать, потому что боль душит его изнутри, выгрызает горло, но не может сделать ничего из этого. Не обращая внимания на текущие из глаз слезы, он, не отрываясь, глядит в глаза Сэма, который, несмотря на уплывающее от агонии сознание, тоже смотрит на него. В глазах младшего брата сверкает странный, какой-то озорной огонек. Сэм улыбается окровавленными губами.

— Бай-бай, — тихо говорит демон в облике рыжего парня, и сказанное громом разносится по помещению и пронзает разум. В неярком свете ламп молнией сверкает лезвие, и из горла Сэма фонтаном брызгает кровь. Сэм хрипит и, уронив голову на грудь, больше не шевелится.

Комната пошатывается перед его глазами, а воздух, казалось, полностью выкачали из груди, оставив вместо него только черную и всепоглощающую пустоту. Абсолютное ничто. Сердце разорвалось на ошметки, но почему-то продолжало упрямо биться.

Тук… тук… тук…

Слишком громко, назойливо и слишком быстро.

Он закрывает глаза, видя перед собой брата, и не чувствует больше ничего, желая лишь одного: чтобы чертово сердце наконец заткнулось и позволило ему уснуть.

* * *

Часы показывали четыре утра, и Сэм изо всех сил пытался удержаться в реальности. Он накачал себя кофе под завязку, но голова раскалывалась от многочасового сидения за книгами и уже двух бессонных ночей. Но если бы понадобилось, он начал бы резать себя или купаться во льду, лишь бы не отключиться. Больше всего на свете он хотел этого – уснуть и не просыпаться до утра, а проснувшись, обнаружить, что все в порядке. Но он не имел права позволить себе эту слабость.

Он сидел на том же стуле и, не отрываясь, смотрел на Дина, убеждаясь, что его грудь поднимается, что жуткая тишина, давящая на уши, — это не от того, что он больше не слышит тихого дыхания брата. За ночь он пытался несколько раз разбудить Дина, но все попытки оборачивались провалом. Чертова ведьма продумала все до мелочей. Он пытался окончательно не впасть в отчаяние, но с каждой минутой это становилось делать все сложнее.

И когда Дин молча выгнулся на кровати, Сэм чуть не свалился со стула от неожиданности. Вскочив, он сел на кровать и схватил брата за плечи, пытаясь вновь уложить обратно.

— Дин, открой глаза!

Дин никак не отреагировал, только задергался в новом приступе – и что пугало Сэма больше всего, он не произносил ни звука. Он метался по кровати, открывая рот, но ни единого стона не сорвалось с его губ. Сэм изо всех сил удерживал брата, чтобы тот не упал с кровати, и что-то беспорядочно шептал, сам не разбирая и не понимая своих слов.

— СЭМ!

Дикий, отчаянный крик оглушил Сэма и заставил его сердце чуть ли не выскочить из груди. Прижав к себе дергающегося в конвульсиях брата, он запихивал свой собственный вопль как можно глубже, потому что паника уже рвалась наружу вместе с воем.

— Очнись… давай же… вернись сюда… — зажмурившись, бормотал Сэм, зная, что слова останутся не услышанными, но тишина убивала его. – Это все не по-настоящему, Дин… давай же, не смей мне тут… этого нет… я здесь… не там…

Дин вдруг замер и обмяк в его руках, как тряпичная кукла. Ощутив, как его сердце на секунду остановилось и провалилось куда-то вниз, Сэм протянул дрожащую руку к пульсу Дина на сонной артерии. Ощутив слабое биение под пальцами, он закрыл глаза и издал тихий звук, похожий на жалобный скулеж.

Почувствовав, что Дин пошевелился, Сэм распахнул уставшие глаза, горящие, словно в них насыпали соли, и встретился с затуманенным взглядом Дина, в котором не находил узнавания.

— Привет, старик, — Сэм попытался улыбнуться непослушными, трясущимися губами, но у него вновь ничего не вышло.

— Сэм… — прошептал Дин, и в его потемневших от боли глазах что-то мелькнуло.

— Ага, — в последнюю секунду Сэм успел обратно запихнуть всхлип, чуть было не вырвавшийся наружу, и сказал уже твердым голосом: — Все хорошо, Дин. Все кончено.

— Не думаю, — прохрипел тот и, шумно втянув носом воздух, закрыл глаза. Перед глазами текла кровь, и раз за разом умирал Сэм. Он сумел продраться через свои семь кругов ада, но где была уверенность, что за седьмым не появится восьмой?

— ДИН! – заорал Сэм и тряхнул его за плечи. – Не смей!

— Да не… тряси ты… меня… идиот… — Дин попытался слабо отмахнуться, но не смог пошевелить и пальцем. У него было такое ощущение, словно его долго и со вкусом переезжали паровым катком, а потом сверху засыпали снегом. – Холодно…

Сэм тут же вскочил и, стянув со своей кровати и одеяло, обмотал им Дина, как коконом.

— Я посплю еще немного… — пробормотал Дин и заворочался, устраиваясь поудобнее. Заранее предугадав слова Сэма, он добавил: — На этот раз просто посплю. И ты иди спи. Знаю же, что… сидел тут всю ночь, упрямый ты… осел, — закончив предложение, Дин почти сразу же провалился в сон, слишком изможденный, чтобы с ним бороться.

— Всегда пожалуйста, братишка, — буркнул Сэм. Не раздеваясь, он упал на свою кровать и, наконец-то отпустив себя, сразу же уснул.

* * *

Утром Дин проспал до десяти, и Сэм не собирался его будить. Правда, он не мог удержать себя от того, чтобы не бегать каждые пять минут к кровати Дина, чтобы убедиться, что тот на самом деле спит. Поэтому когда Дин открыл глаза, он наткнулся на Сэма, который стоял прямо перед ним на расстоянии вытянутой руки.

Дин чуть слышно выдохнул сквозь зубы, и боль в груди чуть уменьшилась. Живой…

— Доброе утро, — Сэм мгновенно отошел подальше, впрочем, продолжая сканировать его обеспокоенным взглядом.

«Какое оно на хрен доброе? — мрачно подумал Дин. – Хотя я не был уверен, что оно наступит, так что, ладно, это повод ему быть как минимум не дерьмовым».

— Угу, — нечленораздельно ответил Дин и, матерясь про себя, сел на кровати. К счастью, ему удалось не начать заваливаться набок в первую же секунду.

— Есть будешь?

— Буду. – На самом деле его затошнило только от одного упоминания о еде, но не хотелось давать Сэму еще одного повода для беспокойства. Тот опять бы начал… И, надо сказать, на этот раз Дин ничего не смог бы сказать на это.

— Тогда я сейчас принесу.

Перед тем как выйти, Сэм бросил на Дина еще один непонятный взгляд, но тот решил не зацикливаться на этом. Как только дверь за Сэмом закрылась, Дин бессильно упал на кровать. Не хотелось ни думать, ни чувствовать. И, как ни странно, он все еще собирался валяться на полу с простреленным черепом, в отличие от тех бедняг. Это обнадеживало.

Но перед глазами, как назло, мелькали картинки из прошлого сна, и каждую секунду вспыхивал образ мертвого Сэма.

Мертвого Сэма, мертвого Сэма, мертв…

— Дин? – полный тревоги голос брата заставил Дина открыть глаза и с трудом придать себе вертикальное выражение.

— Да, я сейчас… — пробормотал он.

— Дин.

Что-то в голосе Сэма заставило Дина замереть и поднять взгляд на Сэма. Тот выглядел совершенно подавленным, и глаза на бледном лице были слишком огромными.

— Что случилось? – резко спросил он и, несмотря на головокружение, все-таки встал. Предчувствие беды сдавило горло.

— Там… — Сэм замялся. Он не хотел говорить Дину, только что пережившему кошмар, но тот все равно бы узнал, да и… это хоть и совершенно косвенно, но касалось его.

Вдохнув, Сэм начал заново:

— Там новое нападение…

— Ведьма? – взгляд Дина стал жестоким, и из него мгновенно исчезла усталость.

— Да… Это… Это Грейс, Дин. Ее нашли на улице. Она… выпрыгнула с восьмого этажа.

Дин молча смотрел на брата, еще не до конца осознавая сказанное, и чувствовал, как руки невольно сжимаются в кулаки. В груди что-то лопнуло с противным треском.

— А… — Дин сглотнул и, досчитав до пяти, спросил: — А Джейк? Он…

— Он в порядке, — тихо ответил Сэм. – С ним его отец.

— Идем, — резко сказал Дин, уже не обращая внимания на шум в голове. Он пнул дверь, и та, распахнувшись, со стуком ударилась о стену. Он не обратил на это внимания, равно как и на то, что Сэм, идущий рядом с ним, невольно вздрогнул. Губы Дина были плотно сжаты, а глаза горели страшным огнем, и Сэм, наверное, под угрозой расстрела не сказал бы ему сейчас ни слова. Его самого душили злость и отчаяние – от смерти невинной женщины, от того, что маленький мальчик остался без мамы, как и они когда-то, от собственного бессилия; от того, что Дин ночью чуть не умер и уже снова рвется вперед.

Но, несмотря на все это, он не мог вообразить, каково Дину. Тот сейчас напоминал ему отца – своим жестким выражением лица и неестественно прямой походкой. Сэм невольно вспомнил свои слова, сказанные Дину позавчера, после того, как тот проснулся после кошмара, в котором умер – совершенно иначе – их отец; Сэму с горем пополам удалось выцепить хоть что-то из брата. Тогда он был слишком испуганным, слишком усталым, чтобы бороться с Дином, когда тот, стоило в его глаза вернуться узнаванию и осознанию происходящего, сразу же заявил, что он в порядке, — Сэм и рта не успел раскрыть. Он мог бы снова наорать, расколошматить всю мебель в номере или от души врезать брату по морде – и все это бы разбилось о бетонную стену, так и не достигнув цели. Он просто сел рядом и, глядя в пустоту, тихо произнес:

— Знаешь… Я даже не могу представить, насколько же трудно… быть тобой. Я не… хочу представлять.

Дин только фыркнул, а потом устало ответил:

— Могу сказать то же самое о тебе.

— Ну, в этом ты определенно прав. Не у тебя же брат упрямый, упертый, невыносимый баран, который делает все наперекор, и не тебе его терпеть. Так что да, мне давно пора выплачивать хотя бы компенсацию. По принципу талиона, знаешь?

— Ну ты и скотина, Сэмми.

Сэм усмехнулся своим мыслям, но в следующую секунду уже был возвращен в реальность – и не самым приятным способом.

— Осторожно! – воскликнул он и дернул Дина за рукав, вынуждая остановиться. Они, не обращая внимания на кричащих кругом людей, быстрым шагом шли через стоянку к месту происшествия – нужно было обойти здание.

— Какого… — Дин опустил взгляд и еле сдержал позыв тошноты.

В шаге от него в луже крови лежало маленькое растерзанное тельце. Оно было полностью покрыто кровью и глубокими ранами от чьих-то зубов, но пятнышко на передней лапе в контраст этому осталось ярко-белым.

Сэм, передернувшись всем телом и почувствовав острый приступ жалости, ухватил брата за плечо и повел его вперед, не в силах больше на это смотреть. Дин вырвался из его захвата и ускорил шаг, не в силах выжечь из памяти теперь еще и остекленевшие желтые, как солнце, глаза, смотрящие куда-то в пустоту. И на один безумный миг ему показалось, что где-то вдали эхом разнесся жуткий собачий вой.