Сердца трех (гет)

В коридоре перед Большим залом собиралась толпа. Гарри пытался найти Луну среди этой толпы: ему просто хотелось поговорить с кем-то, кто не был настроен против него. И, конечно, ему хотелось поделиться своим, как ему казалось, достаточно взрослым поступком: он ведь смог признать, что вел себя с отцом совершенно неправильно, и извинился за это! Его переполняла гордость за самого себя.

В коридоре было жарко. Вдруг окружающие восторженно взвыли. Между двумя студентами образовалось пространство, и Гарри смог пролезть, придерживая сумку. Перед его взглядом открылась очерченная зона для вероятных чемпионов вокруг Кубка. За ней стояли близнецы Уизли, размахивая склянками с зельем. Они не торопились, собирая овации. И гриффиндорцы аплодировали громче всех, поддерживая своих рисковых парней. Остальные факультеты не сошлись в столь едином мнении: встречались и те, кто затею явно не одобрял. Гарри относил себя к последним.

— Кубок вряд ли выбрал бы одного из них, даже если бы они подходили по возрасту, — Гарри обернулся и с огромной радостью обнаружил позади себя Луну. Она как всегда выделялась своими необычными украшениями, сегодня целиком сплетенными из какой-то травы.

— Привет, — улыбаясь, как дурак, Гарри помог Луне пробраться мимо толстого когтевранца и поставил перед собой. — Как раз хотел послать тебе сову. Тебя поэтому не было за завтраком? — он аккуратно ткнул пальцем в сухой ободок из травы у нее на голове. — Очень классные.

В этот момент близнецы абсолютно синхронно выпили свое зелье, заржали гулким басом, увидев бороды и морщины друг у друга, после чего переступили черту. Первые секунды ничего не произошло, и Уизли расцвели самодовольными улыбками. Но затем черта вспыхнула ярким пламенем, и Фред с Джорджем дружно отлетели на пару метров назад. Толпа отреагировала смехом. Однако парочка студентов все же отправилась помогать оглушенным приятелям. Места рядом с ними стало заметно больше.

— Это череда, — утвердительно заметил чей-то голос. И Гарри, и Луна тут же обернулись: за ними оказался Невилл Лонгботтом. — Здесь она не растет в обычных условиях, но в оранжерее я ее выращиваю. Свежей лучше выглядит, — он кивнул в сторону Луны. — Приходи, если нужна. С ромашкой красивее, она так сама по себе растет.

— Спасибо тебе большое, — Луна улыбнулась Золотому мальчику. И хотя Гарри был далек от понятия ревности, ему было неприятно это видеть. — Но это не для красоты, это успокаивает осенних нарглов, а то они очень навязчивы.

— Мята тоже есть, вдруг поможет, — ответил ей Невилл. — Я иду туда сейчас. Если хочешь, можешь пойти со мной, — и Луна кивнула. Не успел Гарри и слова сказать, как они оба уже шли к выходу из замка.

— Не боишься конкуренции? — Гарри словно очнулся, услышав голос Драко. Малфой-младший прислонился к стене быстро пустеющего коридора.

— О чем ты?

— А, ладно, — Драко подошел к нему, кивнув в сторону уходящих на занятия гриффиндорцев. Среди этой толпы отчетливо выделялись рыжие макушки. — Что думаешь делать с этим мелким рыжим уродом?

— Прости, что не пришел, как ты просил, — Гарри начал, было, извиняться, когда Драко отмахнулся. — Я не думаю, что надо опускаться до его уровня, — наконец выдал он.

— Ты с ума сошел? Он же просто самоутверждается за твой счет, — Драко мгновенно завелся. — Он же настроил против тебя целый факультет!

— Мне все равно, что думает обо мне факультет, — пожал плечами Гарри. Они стали единственными свидетелями того, как в Кубок Огня опустил бумажку Седрик Диггори.

— Глупости, — произнес еще более раздраженный Драко. — Если бы шанса у тебя не было, то я бы не стал поднимать эту тему. Но ты сильнее этого урода раза в два, а в три — умнее. В конце концов, вряд ли твоему отцу понравилось бы такое отношение к тебе, — выдал он под конец, когда они оба вышли к Главной лестнице, направляясь к классу Защиты.

— Мой отец — совсем другое дело; мне, очевидно, ничего от его талантов не досталось, — Гарри не врал: за четыре года он ни разу не получил хорошей оценки по Защите. Это был не очень хороший показатель, учитывая, что преподавателя он знал еще с детства. — Ну даже если я, допустим, вдруг чудом освою Защиту, мне его что, на дуэль вызвать?

— Просто на бой. Черт, Гарри, у тебя же есть отличный шанс научиться хоть чему-нибудь у того, кто, по-твоему, талантлив в этом деле — у твоего отца! — они догнали остальных своих одногруппников, и теперь приходилось говорить в два раза тише. — Или хотя бы, если ты не хочешь говорить с отцом об этом, сходи к профессору Люпину?

— У меня и с зельеварением проблем хватает, если я не докажу Снейпу, что я способен варить зелья, то я не стану колдомедиком! По-моему, это важнее, чем какой-то Уизли, — наконец они встали в пробку из студентов перед самым классом Защиты. Двери почему-то не открывались, хотя профессор Люпин всегда отличался пунктуальностью. За все обучение такое случалось, конечно, каждый месяц, но обычно это означало, что на замену Люпину придет кто-то другой.

— Тишина, пожалуйста, — голос профессора раздался прямо за их спинами. Люпин стоял в сопровождении девушек из Шармбатона. Гарри заметил, что Люпин выглядел не совсем здоровым. Он мгновенно понял, что до полнолуния осталось совсем мало времени. — Будьте добры, освободите проход.

Студенты разошлись в сторону, с любопытством разглядывая француженок. Они негромко переговаривались между собой, украдкой улыбаясь, отчего их серьезный вид становился явно напускным. Наконец двери были открыты, и студенты шумно бросились занимать свои места. Гарри сел рядом с Драко: это был единственный предмет, где подобное было возможно. На самом деле Гарри подозревал, что если бы не их не такое дальнее родство, они бы вряд ли подружились. Но за наличие такого союзника на своей стороне Гарри был благодарен: авторитет Драко на его факультете никто под сомнение не ставил, даже учитывая дружбу с таким аутсайдером, как Гарри.

— На эту неделю я решил попробовать принципиально новый метод обучения. Вы разделитесь на группы по два или три человека, и на эту неделю одна из наших гостей станет вашим здесь преподавателем и вашим же экзаменатором в конце этой недели, — профессор Люпин протянул девушкам список на листе пергамента. Гарри показалось, что профессор самостоятельно разделил их на группы, но выглядело это так, словно девушки сами выбирали себе учеников.

— Гарри Блэк, Драко Малфой, Невилл Лонгботтом, — прочитала вслух единственно знакомая Гарри девушка — Флер. Они подняли руки, обозначая свое присутствие. Флер улыбнулась им. Гарри испытал некоторое чувство облегчения: по крайней мере, она не казалась ему вражески настроенной, тем более, что уже примерно пятнадцать минут общения они имели в запасе.

Только что она скажет, когда поймет, что Гарри совершенно не способен воспроизвести даже самое простое защитное заклинание?

**

Тонкс замерла перед дверью. Весь день она думала над тем, что должна сказать, чтобы ее приход казался обоснованным, но в голову ничего путного не пришло. В момент апогея, еще до ужина, она вдруг решила, что с нее хватит. И если бы вдруг все вышло глупо, Нимфадора переживала бы меньше, чем если бы вообще не решилась. Она совершенно не умела бездействовать. Ее тянуло сюда со страшной силой, и она была из тех, кто порыву все же поддавался. Однако это не значило, что она боялась.

Хотя, в конце концов, чего она боится? Грозный Глаз сообщил, что для первого испытания избран вариант с драконами, и она могла использовать это в качестве предлога. А могла вообще стоять и молчать. Что же страшного? Что она потеряет какую-то смутную надежду? Может быть, это просто неуверенность в себе ее же и пугает. Она ведь уже не школьница, так почему превращает все в какую-то мелодраму?

К сожалению, несмотря на ее желание скрыть свое волнение, оно сказывалось на ее внешности. В ней постоянно что-то менялось со скоростью света. Как же, должно быть, ужасно глупо она выглядела.

— Честно говоря, я не был уверен, открывать ли дверь, а то вдруг их гипноз — твое хобби? — она вздрогнула. Оказалось, Тонкс так сильно задумалась, что пропустила момент открытия двери. — Здравствуй, Нимфадора.

— Ой, — только и выдала Тонкс. Она смущенно уставилась в район нагрудного кармана Люпина, ощущая себя как генерал, вышедший на поле боя и обнаруживший, что армия уже разбежалась. — Тонкс, пожалуйста, — ненависть к своему имени победила неловкость.

— Давай ты зайдешь и расскажешь, почему не по имени, идет? — Тонкс закивала чересчур активно. Она тонула, но Люпин, как будто зная, кидал ей спасательный круг. Что это значило, что все возможно? Что она сможет приходить сюда просто так, не ломая голову весь день над предлогом?

— Просто Нимфадора — это имя для бабушки, — выпалила Тонкс, едва зайдя в комнаты профессора Люпина. Она оказалась в царстве книг, и это сбило ее с толку. Она не очень любила читать, потому что ей просто не хватало усидчивости, но, наверное, для Люпина это уже важный критерий. И она уже не подошла.

— Я не знаю ни одну бабушку по имени Нимфадора, — улыбнулся ей Ремус. За его улыбкой скрывались и шрамы, пересекающие все лицо, и признаки раннего старения. В нем было что-то невероятно сильное и необычное внутри, что делало его уникальным человеком, который внушал уважение буквально с первого взгляда. — Но я вообще знаю довольно… мало бабушек. Обычно их зовут вроде Минервы, — Тонкс против воли улыбнулась. Как бы много лет не было МакГонагалл, но если бы она услышала, она определенно бы приняла меры. Это было очень забавной мыслью, и Тонкс чуть-чуть расслабилась. Она хотела сесть на диван, но вместо этого ошиблась в определении расстояния до него, покачнулась и с размаху села на пол, задев рукой поднос с чашками и чайником, по счастью, пустыми.

— Да что со мной не так то, — в совершенно детском недовольстве провозгласила Тонкс, испытывая обиду на весь мир. Хоть раз в жизни ей нужно было вести себя как взрослый и рассудительный человек, а она и шагу без разрушений сделать не может! Тонкс утонула в чувстве стыда, ведь она осознала, что красивые чашки разбиты до единой благодаря ей, да и эта ее детская вспышка… Она просто спрятала лицо в руки, стараясь дышать спокойно.

— Вряд ли случилось что-то непоправимое, чтобы так переживать, — голос Люпина раздался настолько близко, что Тонкс перестала дышать. Она уже ожидала вежливого прощания и попытки избавиться от себя, как вдруг зашуршала мантия, и Ремус очевидно сел рядом с ней. — Только если все обошлось без царапин, правда? — Тонкс кивнула. Из-за царапин она бы точно не расстроилась. А вот выставить себя такой дурой — это же надо было видеть, Сириус бы точно смеялся бы над ней до конца жизни.

Вероятно, для кого-нибудь другого это был бы нормальный жест помощи и поддержки, но Тонкс это скорее напомнило разряд тока. Стоило Люпину попытаться взять ее за руку, чтобы вывести из этого защитного положения, как тысячи образов начали изменять внешность Тонкс, пытаясь скрыть этот критический момент. Должно быть, смотреть на нее сейчас было бы неприятно — слишком быстро менялись цвета, черты лица, длина волос. Это было ее защитной реакцией. Но это было ее маяком отчаяния. Да кому вообще нужна была девушка без лица и образа? Без своей единственно верной внешности? Это проклятье, которое Тонкс ненавидела всей душой.

— Я никогда не видел никого, кто бы настолько не дружил с собственным телом и собственным даром, — мягко и спокойно проговорил Ремус. Он никак не отреагировал на ее странную импульсивность. Вероятно, он мог подумать, что она не хотела вторжения в личное пространство.

Что-то крылось за словами. Что-то было прямо в воздухе, которое напоминало какой-то сценарий нескольких вероятных теорий: прямо отсюда вело две гигантских дороги, и Тонкс явно видела по лицу Люпина, что он тоже это видит. Не нужно знать человека годами. Не нужно видеть его один раз. Нужно попасть именно в эту ситуацию выбора, когда так нужен шаг навстречу огромной силе притяжения, которая исходит от другого человека. Это невозможно испытать в одном направлении. Это не похоже на глупые школьные влюбленности, которые не обошли Тонкс стороной. Только знание того, что она должна сделать все, что в ее силах, чтобы остаться здесь. Чтобы решить загадку этого необъяснимого феномена. Чтобы узнать этого человека, до всех его слабостей и радостей. Это не тахикардия. Это уверенное знание правильного решения.

— Не надо, — едва слышно произнес Ремус. Он выглядел невероятно усталым, и, вполне возможно, он был таким с самого начала, но Тонкс в своих переживаниях этого не заметила. Сейчас же она с болезненным желанием помочь и исправить что-то, о чем она не знала, смотрела на темные круги под глазами, изможденное выражение лица. И только выражение светло-карих глаз говорило ей о том, что он не обращает на эту усталость внимания.

— Что не надо? — так же тихо спросила его Тонкс. Пусть он больше не прикасался к ней, но ее запястье словно жгло в месте контакта.

— Не надо привязываться ко мне, — с большим трудом ответил ей Ремус.

— Не надо приказывать мне, что делать! — тут же завелась Тонкс с пол-оборота. Не было ни следа неловкости. Ее щеки, вероятно, горели от гнева. И еще, вероятно, от предчувствия грандиозного провала. — По какой вообще причине?

— Я стар для тебя, — настала очередь Тонкс гневно и прямо смотреть на Люпина. Она ничего не знала о его жизни и никогда не слышала ничего такого от Сириуса. Он уговаривал ее, а, значит, считал эту причину не такой важной, как сам Ремус.

— Это мне решать, — немедленно ответила Нимфадора. Она была так раздражена, что ее волосы мгновенно окрасились в черный цвет. — Сириус себя что-то старым не считает!

— Меня и Сириуса разделяет огромная пропасть. Он здоров… А я неизлечимо болен, — уклончиво ответил Ремус и поднялся на ноги. Он хотел протянуть ей руку, затем передумал, затем снова протянул. — Из этого ничего не выйдет. Даже если…. Если бы и выходило.

— Я не заслуживаю честного ответа? — руку Люпина она приняла. Он помог ей встать. Люпин был так близко к ней и так далеко, что это попросту не укладывалось в голове. Все должно было быть иначе, с простого общения, с симпатии, которая, безусловно, у них обоих есть, но теперь все превратилось в какое-то шоу о том, что даже не планировалось!

— Заслуживаешь больше всех здесь, — помедлив, произнес Ремус. — Но у меня меньше всего сил, чтобы это сказать, — последнее признание и вовсе вырвалось против воли. Люпин раздраженно закрыл глаза, очевидно, злясь на самого себя за эту фразу.

— Это же такое двуличие, пытаться отговорить и в то же время скрывать, почему! Как же все глупо, — она развернулась на каблуках и поспешно выбежала из комнат Люпина. Если бы она хотя бы поспрашивала кого-то, кто мог знать — а это точно были Сириус и Гарри — она не попала бы в эту идиотскую ситуацию. С чего она вообще решила, что есть какая-то симпатия? Это был первый раз в жизни, когда она решилась сама что-то сделать, и вот он результат! Щеки горели. Ей хотелось убить Сириуса. Или хоть кого-нибудь, сделать что угодно, чтобы не чувствовать этого унизительного ощущения провала.

Хотелось просто начать сначала.

**

Флер неспешно шла вдоль озера. Хотя погода была прохладной, и стремительно темнело, возвращаться в замок не хотелось. Она специально спросила разрешение у профессора Люпина позаниматься со своими подопечными на улице. Он не отказал.

На улице Флер чувствовала себя свободнее. Все же каменные стены давили на нее, хоть Флер не всегда понимала это.

Профессор пришел к ним к их каретам, у которых их собирала мадам Максим для пожеланий и напутствий для сегодняшнего вечера, когда будут объявлены чемпионы. Профессор казался очень больным и усталым человеком. Его лицо пересекали страшные шрамы, но, несмотря на это, он сразу располагал к себе. Он разъяснил им и мадам Максим, что на этой неделе вынужден отправиться на лечение и хотел бы предложить полезный опыт преподавания для девушек Шармбатона. Девушки восприняли это с интересом.

И теперь Флер возвращалась одна вдоль озера, отправив свою маленькую команду вперед себя. Сегодня она только знакомилась с ними, с их способностями и интересами. Драко казался ей излишне самоуверенным, однако не таким способным, как ему хотелось. Его мечтой было стать колдомедиком, как, впрочем, и у Гарри. Невилл же, доставшийся ей в команду, и вовсе был той самой легендой волшебного мира, однако он безо всякого стеснения рассказал ей, что лучше разбирается в травах, чем в Волдемортах. Он казался с одной стороны добродушным, но с другой — вечно напряженным, как будто только и ждал, что на него нападут. Он неосознанно стискивал волшебную палочку при каждом шорохе, и Флер испытала огромную волну сочувствия к бедному мальчику. Ему явно не нравилось быть звездой.

И оставался Гарри, который, по словам болтливого Драко, был просто гением в зельеварении, однако профессор Снейп постоянно занижал ему оценки. Флер с удивлением поняла, что отлично знает причину. Но она определенно не одобряла метод Снейпа срываться на ребенке, которого он так хотел заполучить. Она не знала, почему за Гарри велась такая борьба двух молодых людей едва за двадцать, однако точно знала, что к правде Гарри не готов. Он показался ей замкнутым подростком, не разобравшимся в себе. Когда Флер спросила его о его способностях в Защите, он тут же вспылил, ответив, что все нормально. Вероятно, у него были проблемы в ее изучении. К тому же Флер не была глухой и отлично слышала и видела, с какой ненавистью смотрел на Гарри тот рыжеволосый мальчик за столом. Похоже, что Гарри собрал все самые важные проблемы подростков.

Она думала о том, как сложно войти в доверие к четырнадцатилетнему парнишке. Ей было все равно, что это приемный сын Сириуса, ей просто хотелось помочь.

Ее мысли прервал громкий плеск. Затем еще и еще. Кто-то явно был на берегу озера. В темноте можно было различить только женскую фигуру, которая с яростью кидала что-то в озеро. Она брала это с земли, так что, вероятно, это были камни. Флер подошла поближе: похоже, это была аврор-метаморф, судя по меняющейся длине волос. Она была худощавой, ее фигура была близка к мальчишеской. Похоже, что она была в ярости.

Флер хотела подойти, когда знакомый уже ей голос окликнул девушку:

— Нимфадора! — по берегу спешила фигура второго аврора. Сириуса Блэка. Флер тут же бросилась обратно к дереву, собирая светлые волосы под капюшон мантии.

— Отстань от меня, — гневно ответила девушка. Она развернулась лицом к Блэку. — Зачем ты сказал мне это? Чтобы я дурой себя выставила?

— Извини, — Сириус остановился от нее в паре метров. — Только камень положи, а то мало ли.

— Более униженной я себя никогда еще не чувствовала, слышишь! — она вдруг закрыла лицо руками. Флер показалось, что она наконец заплакала. — Знаешь, как сложно мне было решиться в себя поверить? Что я теперь должна о себе думать, что я такой урод, что мне даже в лицо правды сказать не могут?

— Никакой ты не урод, — Флер было плохо слышно в тот момент, когда слова произносились не повышенным тоном. Однако даже несмотря на это, она услышала в голосе Сириуса явную жалость и заботу. Она остро позавидовала этой Нимфадоре. — Не неси чепуху, я правда виноват. Я должен был догадаться, что так все произойдет, — Сириус осторожно положил руку на плечо Нимфадоры, а затем, удостоверившись, что бить она его не собирается, и вовсе обнял.

Больше Флер ничего не было слышно. Но ей было достаточно того, что она видела. Флер мысленно застонала. Какой же надо быть идиоткой, чтобы без достаточной информации спорить на него! В своем интересе она была так же глубоко расстроена — Сириус Блэк совершенно ясно занимал достаточную часть ее мыслей.

Но теперь все это не имело значения. Конечно, у девушки-напарницы всегда много шансов. И как же Флер ей завидовала…

**

Не может быть. Не может быть. Флер застыла на своем месте за гриффиндорским столом. Гарри посмотрел на нее первым. Это точно было восхищение с его стороны. Но Флер была словно во сне. Она застыла, отказываясь осознавать, что директор Хогвартса только что прочитал ее имя. Она была первой, кого выбрал Кубок. Собственное имя гулко звучало в ушах.

Фрэнсис и Луиза одновременно пихнули ее: одна в бок, другая под столом. Флер встала, но ноги держали ее с трудом. Что за день, когда все просто валится из рук? Сначала более не свободный Сириус, а теперь это. Она совершенно не хотела участвовать в Турнире. Она просто хотела посетить Волшебную Англию. Как и все ее подруги из школы.

Зал ей аплодировал. Флер шла между столами к преподавательскому столу. Но даже сейчас Сириус Блэк на нее не смотрел: он сверлил взглядом профессора Люпина. Тот на него упорно не обращал внимания.

Наконец мадам Максим стиснула ее руку и потащила в комнату для Чемпионов. Она верещала, что гордится Флер и верит в ее успех. Флер только усмехнулась: в этом замке ее успех не ждал. Она ни на кого ее смотрела: ей не хотелось видеть этого словно высушенного мужчину из Министерства, внешне крайне противного третьего аврора без ноги и глаза и собственную директрису, которая крутится вокруг нее.

— В очереди за автографом у меня, вероятно, будет блат, — Флер едва не подскочила на своем месте. Она оглянулась: Сириус стоял прямо за ее спиной, сложив руки на груди. Его выражение лица было совершенно серьезным, но в глазах горел веселый огонь. Наверное, раньше бы Флер потерялась в пространстве и времени, но теперь она точно знала, что место рядом с ним занято. Поэтому и этой спутанности сознания больше не было.

— Как будто вы будете за меня болеть, — ответила она. Пусть надежд не было никаких, но ей все так же хотелось… Просто хотелось поддаться этому невыносимому притяжению. У нее не получалось отвести даже взгляда. Темно-синие глаза смотрели прямо на нее, и сбежать было некуда.

— У тебя есть все способы меня шантажировать, — ответил ей аврор. Вот оно что, он просто переживает за свою тайну. Флер расстроилась еще больше. Как будто она похожа на сплетницу! Так отвратительно она себя еще не чувствовала. Захотелось определенно выкидывать камни в озеро. Отличный способ снять стресс.

— Я выше этого, господин аврор, — с настоящим презрением отрезала Флер. В комнату вошел Виктор Крам со своим директором. Мадам Максим бросилась поздравлять их с первой победой.

— Я пошутил, — примирительно ответил ей Сириус Блэк. — Будь ты в Хогвартсе, твоим цветом точно был бы красно-золотой. Отличное обоснование, чтобы болеть и за твою победу тоже.

— А ваша девушка не против того, что вы собираетесь за меня болеть? — вырвалось у Флер прежде, чем она успела подумать. Это чертово состояние влюбленности нового уровня, которая превращает ее в героиню мелодрамы! Как же ей должно быть стыдно за свое поведение, разве трудно было промолчать? Но так хотелось услышать от Блэка лично. Тогда можно было бы и успокоиться.

— Будь у меня девушка, я бы ее обязательно об этом спросил, — с большим удивлением ответил ей Сириус. В этот момент в комнату вошел один из учеников Хогвартса, которого сопровождал его декан. Тогда человек из Министерства прокашлялся и собрался произнести речь, как вдруг дверь открылась еще раз.

— Тебя прислали за нами, малыш? — пробормотала мадам Максим со своего места.

— Мое имя назвали, — коротко ответил вошедший Невилл. Он был явно шокирован происходящим.

— Невилл! — удивленно воскликнула Флер, поднимаясь со своего места. — Это же невозможно!

За спиной Невилла стояла его пожилой декан. Она пожала плечами. Наконец, появился Дамблдор.

Пока они громко обсуждали случившееся и решали, что делать, Флер подошла к мальчику. Он стоял, опустив голову, возле одного из кресел.

— Как же так, Невилл? — они уже допросили мальчика с пристрастием. Неизвестно откуда взявшийся профессор Снейп предлагал сыворотку правды. Шум стоял невыносимый.

— Я этого не хотел, — едва слышно пробормотал Невилл. — Флер, я не хочу участвовать! — в его глазах была видна настоящая паника. Он напоминал маленького ребенка, и Флер тут же обернулась к остальным:

— Он не может участвовать! — громко произнесла Флер. — Ему же всего четырнадцать! Его навыков и знаний недостаточно, чтобы обеспечить собственную безопасность!

— Правила гласят, что решение Кубка Огня не оговаривается. Если Кубок выбрал четверых, то это будет Турнир Четырех Волшебников. Эти бумажки с именами — магические контракты, господа, — монотонно повторял Крауч.

— В таком случае мы бессильны, — наконец хлопнул по коленям Дамблдор. — В случае, если Министерство готово поставить под удар Невилла Лонгботтома, кто я такой, чтобы говорить об адекватности? Давайте выйдем из этого с гордо поднятой головой, — он подошел к Невиллу и положил руку ему на плечо. — В таком случае, мистер Лонгботтом будет обязан пройти дополнительное обучение для его же безопасности.

— Вы с ума сошли, мало того, что шансы на победу Хогвартса равны пятидесяти процентам против наших двадцати пяти, вы его еще и тренировать собрались? — громко и гневно возвестил Каркаров. — Я не согласен, это нечестно! Тогда мы тоже хотим выставить по два чемпиона!

— Я вынужден еще раз повторить, что Кубок Огня нельзя переделать, и если он выбрал четырех, то это абсолютно безоговорочный факт, — монотонно продолжал Крауч. — Однако я не думаю, что тренировка мистера Лонгботтома противоречит правилам. Как никто не мешает вам, господа, тренировать своих чемпионов. Предлагаю перейти к организационным моментам, — и Флер больше не слушала. Ее переполнял гнев — мальчику и так досталось! Она все это время сидела рядом с Невиллом, держа его за руку. Флер отчего-то испытывала за него ответственность. Ладони Невилла были невероятно холодными.

Наконец все стали расходиться после того, как чемпионов вынудили пожать друг другу руки. Флер смотрела на своих соперников и думала только о том, насколько же постановочно, глупо и опасно это шоу. За себя Флер не волновалась — никакая победа не стоила бы ее жизни, а потому она в любой момент просто откажется. Или придумает что-нибудь. Но этот и без того измученный мальчик? Ведь он же символ победы над Темными Силами, почему они не могут просто освободить его? Магический контракт? Какая глупость!

— Вы же должны были проследить, чтобы ничего подобного не случилось! — едва дождавшись, когда все покинут комнату, бросилась к Блэку с обвинениями Флер. Она отговорилась от директрисы необходимостью поговорить со своим подопечным, на что мадам Максим поджала губы, но все же согласилась, после чего тоже ушла. — Освободите его от этого!

— Это невозможно, — спокойно и тихо ответил ей Сириус Блэк. Он был так же спокоен, как разъярена Флер: зачем тогда вообще нужны здесь авроры? — Этот магический контракт основан на Непреложном обете. Отказаться, не лишившись жизни, нельзя.

— Кто-то хочет, чтобы он пострадал! — Флер не заметила, как встал со своего места Невилл.

— Или просто поучаствовал и создал для шоу отличную рекламу, — парировал ей Сириус. — Успокойся, никто не допустит, чтобы что-нибудь случилось с любым из вас, особенно с Невиллом.

— И что теперь, просто сидеть сложа руки и не искать того, кто это сделал? — Флер просто сходила с ума от несправедливости. Конечно, к этому больше прибавилось паники — об Обете мадам Максим ей не сообщала. Страх за собственную жизнь приумножал страх за Невилла.

— Ну если ты будешь так орать, то мы точно сообщим этому человеку, что ищем его, — совсем тихо добавил Сириус. Он сжал плечи Флер. — Вряд ли истерики здесь помогут. Это может быть кто угодно. Даже сам Невилл, — Флер оглянулась, но мальчика не увидела. — Или студент-завистник. Или студент-поклонник. Или настоящий, гораздо более сильный враг, ведь обмануть чары Дамблдора не так просто обойти. Я не собираюсь оставлять это без внимания, как и остальные авроры. Можно мне делать свою работу? Или ты сделаешь лучше?

— Можно, — буркнула Флер расстроено. Что она могла здесь сделать? Она никого здесь не знала, даже самого Невилла. Может быть, он в самом деле опустил записку сам? Только лишь собственное сердце подсказывало, что это не так. Что мальчик расстроен по-настоящему. — Я пойду, — она попыталась вырваться из рук аврора. В любой другой момент ей бы этого точно не хотелось делать, но сейчас ее почти тошнило от всего этого. Что это будут за испытания? А вдруг не справиться и она? Студенты гибли и раньше. За свою жизнь тоже стоило поволноваться.

— Если только пообещаешь не играть в аврора самостоятельно, — Флер ответила гневным взглядом. Об этом она не думала совершенно. Какой из нее аврор? Что она может сделать, чтобы разобраться? — Я обещаю, что никто не пострадает за время этого турнира, — он говорил так уверенно, что Флер очень хотелось в это верить, только было одно «но».

— Как вы можете это обещать! — вспылила повторно Флер, не понимая, почему, собственно, ее так раздражает уверенность аврора. — Если жизнь кого-то из нас оборвется неожиданно за пару секунд, вы все равно не успеете!

— Но я сделаю все, что смогу, — ничуть не уменьшилась уверенность Сириуса. Он ничего не сказал, но Флер была уверена, что он отлично видел ее панику не только за Невилла, но и за себя. За это Флер испытала благодарность, и гнев ее немного поутих. В такой близи от Блэка, в таком его стремлении убедить ее, что она не подвергнется опасности, чувствуя сильную хватку, не дающую ей даже с места двинуться, ее снова захватило опасное чувство потребности в нем.

— Утешает, — только и смогла выдать Флер, стараясь ничем не показать своего волнения. Очень хотелось быть спасенной Сириусом Блэком, в этом сомнений не было. Ее краткому согласию Сириус поверил и отпустил ее.

Флер ничего не оставалось, кроме как отправиться в спальню Гриффиндора.

**

Было где-то около двенадцати часов ночи, когда Флер разбудил скрип собственной кровати.

— Фрэн, где тебя носило после ужина? — сонно спросила Флер подругу, забравшуюся на ее кровать.

— Впахивала как раб, — кратко ответила Фрэнсис. Флер удивило, что ее подруга выглядит такой усталой, почти изможденной. За весь день Флер видела ее лишь на ужине, но и то не обратила на это внимания. — Решила, дура, сразу сказать, зачем я там.

— В смысле? — со сна Флер не сразу поняла, о чем говорит Фрэнсис. — О черт, ты что, в подземельях весь день проторчала? И сказала… Как ты вообще это сказала? Что поспорила?

— Ага. Ну почти. Было бы, вероятно, лучше. Но я же по максимуму решила. Сказала, короче, что уходить не собираюсь, — Фрэнсис смяла маленькую подушку в руках. — Не уверена, что надо мной кто-нибудь когда-нибудь так издевался. За все время ни разу не повторился!

— И что, ты отказалась от этой идеи? — осторожно спросила Флер, садясь на кровати. Она бы точно не выдержала.

— Да сейчас! Я же не дура, понимаю, что он не просто так это делает. Может, защитная реакция, а может и проверка. Завтра и огрызаться начну. Если мне фантазии хватит, — она развела руками. — А у тебя как, чемпион времен и народов?

— Да никак, занят он, а я даже не подумала об этом узнать. Подумала, раз жены нет, то и все нормально, — она вдруг с грустью вспомнила сцену на озере. Без всяких отступлений она кратко пересказала все случившееся на озере. Сначала ее подруга хмурилась, а затем засмеялась.

— Ничего смешного в этом нет, — совсем расстроилась Флер, покрутив косу из светлых волос. Наконец она вздохнула. — А может ты и права, может и смешно.

— Да нет, она не его девушка, — наконец ответила Фрэнсис. — Я слышала, как орал твой Блэк на этого профессора, что он идиот и отказывается от такой чудесной девушки, как Нимфадора Тонкс. Ее отшил этот профессор Люпин, а не твой аврор, глупая!

— Ты уверена? Где ты вообще могла это слышать?

— Посыльной работала перед ужином. Какое-то зелье должна была отнести этому Люпину, прямо в момент кульминации зашла, на этой фразе. Когда сказала, что не под Империусом помогаю Снейпу, так они о своем скандале даже забыли. Я, видимо, чем-то совершенно противоестественным занимаюсь…

— Господи, какая же я дура, что ж он обо мне подумал за эту фразу по девушку, — застонав, Флер обратно упала на подушки, закрывая лицо руками. Этой ночью, похоже, она снова не уснет.