Severus' Dreams (джен)

Боль в голове Северуса буквально ослепляла. Яркие геометрические узоры из света затмили его взгляд, пульсируя с каждым ударом сердца. И хотя свет в комнате был приглушен, его все равно было слишком много. Северус попытался не двигать головой, вновь закрыв глаза. Узоры никуда не пропали, но свет добавлял агонии силы.

Вдруг необъяснимым образом откуда-то донесся детский плач. Его голова болела так сильно, что он не мог думать. Он бы рявкнул на ребенка, чтобы тот затих, но не смог отыскать сил побороть бьющий в его затылок нож.

Северуса окатил страх, ему не принадлежащий. Он уже испытывал нечто подобное, когда заходил слишком далеко во время легилименции. Он переживал чужие чувства и воспоминания. Но не понимал чьи именно.

Разум был очень юн. Возможно, ученик? Порой он помогал Поппи с раненными детьми, так что это имело смысл. Он был сильным окклюментом и обычно не допускал подобного переплетения разумов.

Этот разум был поврежден. Вокруг него пульсировала магия, исправляя повреждения разума и физическую структуру, в которой он обитал. Магия ребенка была неорганизованна, но сплочена. А еще очень сильна. Должно быть, это ее необузданная сила сбила Северуса с толка, затащив внутрь разума этого раненного ребенка. Лучше всего в этой ситуации поможет исцеляющий сон. Северус окружил себя собственной силой, выставляя барьер между собой и болью ребенка. Ему удалось вернуть достаточный контроль над своим физическим телом, чтобы почувствовать зажатую в руке волшебную палочку. Он сосредоточился, намереваясь наслать легчайшие чары сна.

Но ребенка захватили болезненные воспоминания. Слабого заклинания было недостаточно. Воспоминания в столь неспокойном состоянии были слишком сильны, потревоженные целительными механизмами самого мозга. Страшные, непонятные образы маленьких убогих комнатушек. Их было слишком много, и каждая из них была столь же ужасна, как и все остальные. Разум ребенка сосредоточился на светловолосой женщине. Она кричала на черноволосого и голубоглазого мужчину. Мужчина поднял волшебную палочку, и женщина в агонии упала на пол. Мужчина перевел палочку на владельца воспоминания.

Боль в голове Северуса удвоилась, а плач превратился в вопль. Теперь боль была столь же сильна, как и при любом Круциатусе Темного лорда.

Северус попытался полностью покинуть разум ребенка. Но, к его испугу, у него ничего не вышло. И дело было не в том, что его здесь что-то держало, просто ему некуда было уйти.

Северус постарался сориентироваться, где он находится, мысленно перебирая одну дурацкую идею за другой, пока не добрался до последнего воспоминания, имевшего смысл.

Хогвартс. Поппи. Ее зелье. Что-то взорвалось. И за тем этот безумный сон. Он был заключен в теле ребенка.

Но теперь, очевидно, пробудился законный владелец тела. Ребенок был в замешательстве и, похоже, слишком поглощен агонией в своей голове, чтобы обратить внимание на присутствие другого разума, хотя Северус был уверен, что мальчик его почувствовал.

Следующее мгновение подтвердило, что ребенок действительно чувствовал Северуса.

— Ох, черт, все настолько плохо? — заговорил ребенок вслух, но Северус знал, что обращался тот к нему. Он не знал, как реагировать ни на это замечание, ни на то, что их с ребенком разумы отделял лишь тончайший барьер.

— Ш-ш-ш, ш-ш-ш, — раздался женский голос. Мягкие руки коснулись его лба. Он почувствовал, как она двигает его, пока не свернулся клубочком у нее на коленях. Возможно, она левитировала его — точно он не мог сказать.

— Мама? — теперь уже заговорил ребенок с ней. — Что..?

— Ты ударился головой. Помнишь? — прошептал женщина.

— Н-нет… — запинаясь, ответил ребенок. — Это… отец..? Он…? Он снова тебя бил? Ты…? — Северус почувствовал легкую дрожь в конечностях. В разуме ребенка слово “отец” ассоциировалось с огромным страхом. Северус вспомнил, как его точно так же утешала его собственная мать после очередных побоев отца.

— Кричер? — прошептала женщина. Северус узнал голос Джинни Поттер. — Принеси то зелье от боли, которое прописал Эрни. — Затем она обратилась к ребенку: — Тим, это я. Твоя мама Джинни, — ее голос чуть дрогнул. — Тебе просто снится сон, — Джинни потянулась, взяв его маленькую руку, в которой он держал палочку, в свою большую. — Вот, ты чувствуешь свою палочку?

Северус ощутил пульсацию волшебной палочки.

— Да, — всхлипнул ребенок. — Голова болит... — мальчик умолк.

— Я знаю, — погладила его по волосам Джинни. — Все хорошо, — она едва заметно укачивала его. — Тебе снилась твоя другая мама?

— Прости, — ребенок еще ближе прильнул к женщине. — Он тоже там был. Он… он… — ребенок не смог продолжить. Северус удивился, заметив, что ребенок старался взять себя в руки, инстинктивно очищая разум от нахлынувших эмоций, чтобы совладать таким образом с болью.

— Все хорошо, милый, — повторила она и обхватила его обеими руками, крепко обняв. Северус был удивлен — ему казалось, что ребенок был слишком взрослым для подобного обращения, пусть даже он и был болен.

С другой стороны, не Северусу было судить о подобном.

Ему по-прежнему казалось, что в его (их?) голову воткнули раскаленный металлический прут. И где, черт возьми, только носило этого эльфа с нужным зельем. Северус сделал вдох, контроль над магией явно был поделен между ним и ребенком. С некоторым усилием он мысленно произнес заклинание, чтобы убаюкать разум ребенка. Им не было смысла страдать вместе. Ребенок не стал ему сопротивляться. Удивительно, но он доверял Северусу по меньшей мере в той же степени, что и его слизеринцы в лучшие дни. Разум мальчика расслабился, погрузившись в сон, дав Северусу возможность направить мысленные усилия на борьбу с болью.

Треск огласил возвращение эльфа. Джинни переместила несопротивляющееся тело ребенка. К его губам прислонили стеклянную бутылочку, и Северус сглотнул.

Люди никогда по-настоящему не ценят отсутствие боли, думал он. Зелье уменьшило его агонию до тупой ноющей боли.

— Тим, любимый? — позвала Джинни. — Ты можешь открыть глаза?

Северус осторожно подчинился. По его мнению, он находился слишком близко к лицу женщины. Он вздрогнул и отстранился. Она, кажется, поняла причину его неудобства. Улыбнувшись уголком рта, она сказала:

— Просто подними на меня взгляд на секунду, Тим.

Она откинула влажные волосы с его лица, поднимая свою палочку. Он понял, что она проверяла реакцию его зрачков. Ее брови сошлись на переносице, а рот сжался в обеспокоенную линию. Джинни опустила его с коленей обратно на кровать, укутав в одеяло.

— Expecto patronum.

Северус не разглядел ее патронус — слишком быстро он вырвался из ее палочки, выскочив через занавешенное шторами окно. После этого она заклинанием освежила его пропитанные потом простыни и пижаму. У этой женщины явно был опыт обращения с больными и раненными детьми.

Последнее, что помнил Северус с прошлого вечера (был ли это прошлый вечер? По его ощущениям, да), как заснул в этой комнате с сидящим рядом сорокалетним Гарри — будь он проклят — Поттером. Обеспокоенным отцом, приглядывающим за больным ребенком.

Северус ожидал, что проснется в своем кабинете (если вообще проснется) с жутким похмельем от принятых им галлюциногенов.

— Мне нужно еще раз посмотреть на твои глаза, милый, — сказала Джинни, ей явно не понравилось то, что она увидела в первый раз. Она подняла свою зажженную палочку и вновь проверила сначала один, а затем и другой его глаз. Она поджала губы: — Целитель Эрни придет через пару минут, милый, — лишь сказала она. — Как думаешь, у тебя получится съесть что-нибудь?

Северус не рискнул покачать головой.

— Нет, — сказал он вместо этого.

— А как насчет чая? — спросила она с несколько излишней жизнерадостностью. Джинни взбила подушки, чтобы он мог удобно сесть. Когда после этого движения его голова не взорвалась, Северус чуть расслабился. Она налила ему чай из чайника, стоявшего на подносе на небольшом столике, и протянула ему. Северус взял чашку, сделав осторожный глоток.

Шторы были задернуты, и по их краям пробивался дневной свет. Судя по всему, день снаружи был ясным, что было бы болезненно для его чувствительных к свету глаз. Северус был благодарен за этот предусмотрительный жест. У него было чувство, что головная боль могла вернуться в полную силу в любой момент.

Джинни опустилась обратно в кресло-качалку.

— Как спалось?

Северус пожал плечами. Несколько абсурдно было видеть сон о сне. Да все происходящее было весьма абсурдно. Он продолжал пить чай, надеясь, что не расстанется с ним в скором времени. Сквозь вкус молока и сахара он чувствовал привкус исцеляющего зелья. Он различил дикий бадьян, девичью траву, пион и таволгу. Северус начал перечислять про себя остальные ингредиенты и шаги приготовления зелья. Он много лет использовал этот трюк, чтобы успокаивать самого себя.

— О чем задумался? — мягко спросила Джинни.

Северус снова пожал плечами, не осмеливаясь говорить. Все свидетельствовало о том, что его первоначальная оценка ситуации была неверна. Он никогда не ощущал реальной боли в снах. И они никогда не были столь продолжительными и живыми. Так что, учитывая, что происходящее казалось реальностью, будет мудро относиться к нему соответствующе.

Если все действительно было так, то ему нужно было узнать некоторые вещи.

Он допил чай и протянул чашку обратно Джинни. В одной руке он сжал палочку. Постукивая ею по кровати, он раздумывал, как лучше всего будет получить нужную ему информацию.

— Хочешь, я тебе почитаю? — спросила Джинни. — Если у тебя болит голова, то тебе, наверное, самому лучше этого не делать. Хочешь, я продолжу читать книгу, которую ты начал вчера вечером?

Северус осторожно кивнул

Джинни взяла книгу, лежавшую в изножье кровати.

— На чем ты остановился? — спросила она.

Северусу не удалось продвинуться далеко. Слишком большое количество целебных зелий погрузили его в сон. До того, как его глаза закрылись, он одолел лишь две страницы. Насколько он помнил, Поттер забрал книгу у него из рук и укрыл его одеялом. Но вспомнить, что ему все же удалось прочесть, теперь не удавалось.

Но не успела Джинни начать читать, как они услышали с кухни звук сработавшей каминной сети.

— Это целитель Эрни, — волнуясь, сказала Джинни.

Северус не помнил, чтобы, будучи девочкой, Джинни Уизли страдала нервозностью. Совсем наоборот. Молли Уизли могла быть грозной, словно медведица, защищающая своих детей, но и у нее не было склонности к излишнему драматизму из-за болезней. Так что едва ли Джинни могла вести себя так, сама став матерью.

— Все в порядке? — отважился спросить он.

Она нахмурилась, словно думала, что он слишком быстро уловил ее настроение.

— Мне не нравится, что у тебя так сильно заболела голова, — просто ответила она.

Северус тоже не мог сказать, что его это устраивало.

Зашел МакМиллан, которого к ним проводил домашний эльф, наградивший Северуса едва ли не обвиняющим взглядом, а затем с хлопком исчезнувший из комнаты.

— Спасибо, что так быстро пришел, Эрни, — с облегчением сказала Джинни.

— Без проблем, Джинни, — ответил МакМиллан. — Говорил же тебе послать за мной, если возникнет какая-нибудь проблема. Что случилось?

— Он проснулся с ужасной головной болью, — сказала Джинни, кивая в сторону Северуса. — И посмотри на его глаз.

МакМиллан присел на кровать, посветив палочкой Северусу в глаза.

— Насколько сильной была головная боль?

— Настолько, что ему приснился Смит, — ответила Джинни надломленным голосом. — Он проснулся, думая, что я его другая мама.

Целитель побелел как простыня, услышав слова Джинни. Он повернулся к Северусу.

— Мне нужно наложить несколько диагностических заклинаний, хорошо? — сказал он ребенку.

— Хорошо, — ответил Северус. Он знал МакМиллана. Хаффлпаффец с характерными для этого факультета терпением, выдержкой и настойчивостью. Он был одним из тех, кто доставлял Кэрроу много проблем. Если бы пришлось выбирать, над чьим недостатком мозгов посмеяться, то Эрни МакМиллан едва ли был бы среди первых кандидатов.

МакМиллан достал нечто вроде очков ювелира.

— Просто закрой глаза, — сказал он.

Северус почувствовал, как он склонился над ним.

— Хм, — сказал МакМиллан спустя мгновение. — Головная боль? И она началась резко?

— Кажется, да, — ответила за него Джинни. — Он спокойно спал, а затем закричал.

— Тим?

— Да, — согласился Северус.

— Самая худшая головная боль, что у тебя бывала? — спросил МакМиллан.

— Наверное? — поскольку владелец тела спал, Северус ничего у него спросить не мог.

— Это… — целитель помедлил. — Ты мог бы сказать, что боль была столь же сильной, как и от Круциатуса? — очень тихо спросил он. Возможно, он не хотел, чтобы Джинни слышала его.

Северус слегка шокировано открыл глаза, чтобы посмотреть на МакМиллана. Откуда ребенку было знать подобное? Но Северусу ответ был известен.

— Да, — прошептал он в ответ.

Мужчина кивнул.

— Джинни? — обратился он. — Боюсь, у него небольшое кровотечение. Мне нужно наложить несколько заклинаний, — МакМиллан оглянулся на нее через плечо, поднимая очки вверх. — Такое порой бывает при травмах головы, — сказал он. — Кажется, что они заживают, а потом вдруг какой-нибудь кровяной сосуд лопается.

— Почему исцеляющее зелье не помогло? — голос Джинни прозвучал громче, чем хотелось бы Северусу, и его искажал страх. Северуса подмывало детально просветить эту женщину о различиях между тем, чего можно было добиться с помощью зелий, а чего — заклинаниями.

— Я остановлю кровотечение, а зелья разберутся с тем, что не может сделать его природная магия, — сказал целитель. Он снова обернулся к Северусу и взмахнул палочкой, приподнимая изголовье кровати, чтобы ему было удобнее сидеть. МакМиллан вновь опустил очки на глаза. — Тим? — сказал он. — Ощущения могут быть немного странными, но больно быть не должно. Если голова снова начнет болеть, сразу же говори мне, договорились?

Северус кивнул, про себя подумав, что целитель, похоже, был хорошо знаком с мальчиком и его историей болезни.

Целитель поднес палочку к виску Северуса, пробормотав заклинание. Поначалу Северус ничего не почувствовал. Другой разум тревожно зашевелился, а затем с удивительной внезапностью сбросил сонные чары.

Северус приготовился, что магия ребенка атакует или, быть может, даже попытается его прогнать, но та никак не отреагировала. В действительности его присутствие не доставляло ребенку никакого дискомфорта, хотя Северуса несколько сбило с толку то, что он вот так просто, в промежутке между двумя вдохами, внезапно превратился лишь в пассажира в теле этого ребенка.

— Ц-целитель Эрни? — спросил ребенок, удивившись, с его точки зрения, внезапному появлению мужчины.

— Тим? — рассеяно отозвался МакМиллан, все еще сосредоточенный на своих заклинаниях.

— Как давно вы здесь? — спросил Тим (Северус догадался, что мальчика звали именно так).

— Около десяти минут, — ответил мужчина. — Разве ты не помнишь, как я пришел? — кажется, его это не слишком обеспокоило.

— Нет, помню, как болела голова…

Целитель кивнул.

— Я пришел, чтобы это исправить. — Кажется, он был доволен проделанной работой: — Как ощущения?

— Лучше? — неуверенно сказал мальчик.

— Он выглядит лучше, чем за все то время, что прошло с его возвращения домой, — подтвердила Джинни, вставая, чтобы взглянуть на мальчика из-за плеча целителя.

— А я давно дома? — недоуменно спросил Тим.

— Милый, ты не помнишь? — обеспокоенно начала Джинни.

Целитель перебил ее:

— Все хорошо, я же говорил вам, что подобные раны оказывают странный эффект, — он ободряюще улыбнулся. — Ты ударился головой, и у твоей магии возникли кое-какие проблемы с исправлением последствий.

— О, — мальчик откинулся назад, все еще недоуменно смотря на взрослых.

Северусу пришло в голову, что, возможно, произошедшее стало результатом того, что зелье Поппи сработало наоборот. Возможно, вместо того, чтобы убить его, оно каким-то образом заключило дух Северуса в его волшебной палочке? А теперь он по случайности переместился в тело мальчика, когда магия ребенка ослабла?

Эта мысль заставила Северуса содрогнуться от отвращения (конечно, на самом деле он не мог вздрогнуть, ведь собственного тела у него не было, но дрожь все же проникла в тело ребенка, чувствительного к его эмоциям).

Неужто он теперь был таким же существом, что и Темный лорд? Существом, у которого не хватило достоинства умереть, как полагается? О, боги, ему в голову пришла идея куда хуже той, что могла бы уготовить ему Поппи: что, если Кэрроу обнаружили его тело, и Темный лорд поместил нечто, от него оставшееся, в волшебную палочку? Что, если это было ловушкой, сродни проклятому дневнику?

Если дело обстояло так, то, возможно, ему удастся уговорить ребенка выдать его присутствие? Учитывая, что у обоих старших Поттеров был опыт с одержимостью Темным лордом, они едва ли станут колебаться и быстро избавятся от Северуса.

Но что, если у них не получится сделать это, не навредив мальчику?

— Где папа? — резко спросил Тим. По чувствам, связанным с этим словом, Северус понял, что “папа” и “отец” были совершенно разными людьми.

Джинни улыбнулась ребенку:

— Он на работе. Он вернется домой пораньше. Ал и Лили в Норе.

— Джинни, — целитель закончил с диагностическими заклинаниями. — Думаю, теперь с ним все будет нормально, — он расправил мантию и поднялся.

— Так что случилось? — напряженно потребовала ответа Джинни.

— Как я и говорил, один из кровеносных сосудов ослаб, — пожал плечами МакМиллан. — Такое бывает в первые семьдесят два часа после сотрясения.

— Мама? — тихо позвал мальчик. — Кажется, я есть хочу, — эти слова он сказал тихо, неуверенно. — Похоже, я останусь в кровати на весь день? Я ведь начал читать какую-то новую книгу, верно? — он замолчал, возможно, отчасти помня, что Северус читал что-то прошлым днем. — Где она?

Джинни заулыбалась. Она присела на краешек кровати на то самое место, что недавно занимал МакМиллан, и протянула ему его книгу.

— Я попрошу Кричера тебе что-нибудь принести.

— Что-нибудь полегче, — предупредил целитель. Затем он обратился к ребенку: — Держи свою палочку при себе. Твоя голова все еще заживает.

Тим отыскал ее и убрал под подушку.

— Я был на уроке зельеварения? — медленно спросил он. — Кажется, я помню… да… Кто-то чуть не подорвал котел.

Джинни кивнула.

— Ты не помнишь, как попал сюда? Ты был без сознания до вчерашнего утра. Твой папа пришел и забрал тебя. Ты просыпался и разговаривал вчера вечером.

Мальчик покачал головой.

— Я не помню, — тихо сказал он.

— Не стоит удивляться, — пришел на помощь ребенку МакМиллан. — Он мог очнуться не до конца. Он был совершенно дезориентирован, когда я осматривал его вчера. — Ободряющим тоном он сообщил им обоим: — Вы ведь знаете, как бывает после ударов бладжера. Порой нужно несколько дней, чтобы полностью прийти в себя.

Появился домашний эльф, очевидно, подслушивавший весь их разговор. На принесенном им подносе стояла достаточно простая еда, которой бы хватило, чтобы накормить целое больничное крыло. Существо пристально всмотрелось ребенку в глаза, а затем облегченно улыбнулось. Прошлым вечером эльф понял, что разум в теле мальчика принадлежал совсем не Тиму. Однако, по причинам, известным лишь самому эльфу, он не стал выдавать секрет Северуса.

Кричер шепнул ему:

— Кричер знает, что маленький хозяин не в себе. Кричер думает, маленький хозяин нуждается в другом хозяине.