Честность (джен)

— Эй, ты! Заморыш! — Рик не сразу понял, что обращаются к нему, и лишь подняв взгляд от радужной россыпи биллиардных шаров, заметил нацеленный на себя увечный палец Брэйди. — Ведь ты не из нашего круга! Чего тогда тебе здесь надо?

— Сэр, я хотел бы с вами сыграть! — невозмутимо «обрадовал» Касл потенциального соперника и лучезарно улыбнулся, желая, если не завоевать его доверие, то хотя бы удивить. Перед новичком настороженно расступились. Гордо выпятив грудь, Рик уверенно прошествовал прямо к биллиарду, игнорируя недоумевающие, скептические взгляды. Хлебнул от души не самого лучшего пива и с довольным причмокиванием пристроил недопитую бутылку на бортик у ближайшей к себе лузы. Невозмутимо собрал вместе несколько шаров: небольшие, цветные карамболи легко уместились в его широких ладонях, поблескивая слегка побитыми боками. Рик весело оглядел вытянутые от удивления и неожиданности лица и, словно заправский циркач, ловко подбросив шары, жонглировал ими несколько минут, ни разу не уронив. Правда, чтобы перебороть увязшее в табачном дыме всеобщее предубеждение, одного циркового номера было явно недостаточно.

Чтоб не осрамиться, Касл сосредоточился на движениях своих рук, не глядя по сторонам, а только перед собой и вверх, но стойкое презрение хмельной компании чувствовал каждой клеточкой своей кожи. Возможно, его уже записали в откровенные лохи, которых легко припугнуть, а возможно — и в потенциальные «мальчики для битья». Правда, никто не подозревает об его исключительных, не писательских, способностях, а значит, у него есть некая фора. Из предосторожности он не будет представляться обычным именем, потому что и не ждал от этих подпитых качков с припрятанным оружием ничего хорошего. Как и от самого Брэйди. Наверняка он умен, подозрителен, осторожен и не блещет многословием, но он, Касл, словно маститый переговорщик, будет умело направлять нить разговора в нужное русло, добывая необходимые для ареста сведения. Сам же будет говорить исключительно полуправду, которой умеет пользоваться не хуже, чем подкидывать биллиардные шары. Единственное, что всерьез беспокоило и смущало, — это односторонняя связь с бро, потому что его наушник вынужденно припрятан в роскошной «виноградной» лозе из пластика у входа в зал. Он, Касл, просто обязан, должен быть вне подозрений, поскольку подозрительность местных бандитов всегда граничит с паранойей, и при малейшей ошибке он получит перо в бок. Ребята даже спасти его не успеют. Значит, остается личное самообладание, предусмотрительность, осторожность и здравый смысл, а ещё — азарт. Лицедействовать и обезьянничать ему не впервой, и поэтому — только вперед!

Уложив шары в деревянный треугольник, Касл подхватил кий белобрысого и бережно провел ладонью по увесистому комлю, гладко отполированному руками игроков. Взвесил в руке, приложив к глазу тупой кончик и, направив его к свету, проверил строй. Не самый выдающийся инструмент, но ровный, и сбалансирован неплохо.

— Сойдёт! — громко уверил себя писатель, чем вызвал разноголосый, ехидный гогот, который решил поддержать и Брэйди. Медленно, вразвалочку, словно сытый медведь на прогулке, Стефан вышел под мягкий свет ламп, «упавший» на его плечи. Идеально ровный череп сержанта усыпали частые пометки безжалостного огня, отчего крупные, запоминающиеся черты лица выглядели немного жутковато, к чему сам Брэйди, видимо, уже давно привык. Приставив к бортику свой кий, игрок навис над зеленым сукном обезображенной глыбой, опираясь на край стола обеими руками, с неподдельным интересом вздернул опаленную бровь. Плоские, угловатые губы сержанта, усеянные по контуру мелкими шрамиками, неспешно разошлись, обнажая редкие, крупные, как у вурдалака, зубы. И без того неприятная, улыбка Стефана стала ещё более зловещей и отталкивающей. Развязно сплюнув прямо на пол, сержант с живым интересом оглядел зрителей, все как один, ждущих развязки. И Касл тоже. В нешуточном волнении Рик истово молил Господа, чтобы Стефан «клюнул» на его предложение, как большеротый окунь — на лакомую наживку. Этому человеку присущ не только азарт, и к деньгам бешеная тяга тоже имеется. А банкнотами его снабдит Касл.

Одарив честную компанию серией нагловатых, самоуверенных улыбок, Рик старательно натер мелом наклейку и пальцы. Кажется, именно такие микрочастицы попали на волосы жертвы. И Касл обрадовался очередной удаче. Жаль, что его старания так и не оценит Беккетт. Ну, да это пока не суть важно, сейчас главное — другое…

— Сыграть? — сержант медленно, с задержкой выдохнул, выпрямляясь, задумчиво прикрыл ладонью жуткий, паутинообразный шрам на подбородке. Подбросив кий острым концом вверх, Брэйди ловко поймал его за серединку почти над самым столом, угрожающе кашлянул. Похоже, что немногие рискнули бы с ним связываться, а иначе…

Подумав немного, Стефан одобрительно склонил голову.

— О’кей! — он медленно выпрямился, неспешно обогнув стол, встал напротив Касла, ритмично похлопывая кием по раскрытой ладони и цепко глядя глаза в глаза. — Моя игра — мои условия. Минимальная ставка — пятьсот баксов. Играем серию из пятнадцати партий, по окончании которой — полный расчет. Если нет денег или ещё что-то не устраивает — катись к чертям, пока не поздно.

Однако этот нахал с улыбчивой физиономией и не подумал отступать. Пошарив за бортом пиджака, Касл гордо взмахнул запечатанной пачкой стодолларовых банкнот.

— Понимаю и принимаю! Ничто так не воодушевляет игрока, как пачка друзей-«Франклины», — Касл убрал деньги обратно в карман, — и я готов сразиться, вот только…

— Что «только»? — насторожился изувеченный. Прервав свое невинное занятие, он, держа древко перед собой, нервно стиснул его обеими руками. На запястьях и предплечьях Брэйди вздулись и запульсировали крупные синеватые вены, как открытое предупреждение о неуместности возражений. — Тебе же ясно было сказано, кем устанавливаются правила игры! И не вздумай играть на моих нервах!

— Оу, сэр! — невинно улыбнулся Касл, но невозмутимого взгляда так и не отвел. В ответ на недоверие, вспыхнувшее в глазах соперника, почтительно склонил голову, в знак признательности коснулся рукой груди:

— Минутку, минуточку, уважаемый сэр! Можно, я задам вам всего лишь пару ма-а-леньких вопросиков? Я не отниму много вашего драгоценного времени, сэр! Всё дело в том, я начинающий писатель. Меня зовут Ричард Роджерс. Я охочусь за необычным сюжетом, интересуюсь мужественными людьми, словом, теми, кто способен к великим подвигам и одновременно скромен и неприметен. Мне всегда было интересно, почему люди выбирают именно такой трудный и опасный жизненный путь, иногда жертвуют личными обстоятельствами, надолго оставаясь в одиночестве. Очень интересно узнать, как закаляется их внутренний дух, и откуда берется несгибаемая вера в доброе и светлое. И чем больше я раздобуду сведений, тем проще будет выпестовать персонажей, отполировать характеры, придать сюжету непревзойденное правдоподобие.

— Ричард Роджерс? Писатель? Хмм! Не слышал о таком! — Брэйди задумчиво поскреб смугловатую щеку, неопределенно кхекнул. Чувствовалось, что внезапный приступ его гнева потихоньку спадает. — Тогда, почему это вдруг я? Здесь полным-полно крутых парней, с квадратными яйцами, каменными сердцами и десятимильными послужными списками. Многих разнесчастным аборигенам со всего света остались памятны их ратные подвиги. Побеседуй с любым, и добудешь материала на сотню страниц!

— Мой герой — это страстный, неутомимый игрок в биллиард. Ваши друзья так же метки, как и вы? — набрался наглости Касл, а когда Брэйди отрицательно мотнул головой, осторожно пояснил:

— Ничего, что у меня нет даже псевдонима?

Неопределенно усмехнувшись, сержант сложил руки на груди, покачиваясь с носков на пятки. В его темных, шальных глазах читалось болезненное воодушевление, как будто от грядущего выигрыша, стократно приумноженного на тотализаторе.

— Ничего! Но есть одно «но»! — опалённые брови Брэйди свирепо сомкнулись, а перед носом развесёлого наглеца медленно нарисовался татуированный кулачище. — Не распускай неосмотрительно свой язык, чтобы не выискивать его потом... на дне Гудзона!

Примолкшая было толпа, жадно внимая речам своего кумира, разразилась хриплым, надсадным смехом. Казалось, что ничего более веселого в своей жизни чуваки даже и не слышали.

— Дай ему это грёбаное интервью, Стефан, раз просит! Покажи грязную, истрепанную изнанку нашей жизни, может быть, и мы сами попадем в историю!

— Ч-ш-ш! Отвалите! Я сам себе история! — Брэйди недовольно шикнул на болтливых друзей, после минутного колебания погрозил Каслу изувеченным пальцем. — О’кей, заморыш! Даю тебе маленькую фору, но если ты вознамеришься меня достать, то так быстро окажешься на том свете, что даже и пискнуть не успеешь! Ну, так что, начнем?

— Я готов! — согласно кивнув, Касл выставил в точку удара биток. Вот где пригодились его бесконечные игровые ночи, о которых знают только мама, Алексис, да ещё соперники, оставленные буквально без штанов. И его природная хитрость, настойчивость и непревзойденная изворотливость позволят больше разузнать о печальной судьбе Кристины. Жаль, что Беккетт даже выслушать его не захотела, а зря. Он всё ещё надеется на прощение, и пока Кейт дуется на него, усиленно избегая общения, его безудержные старания дадут свой эффект. Пусть бро внимательно слушают разговоры и записывают всё подряд, а когда Брэйди проколется, размякнув от оглушительного триумфа, влетают со спецназом и берут злодея тепленьким. А пока… Он, Касл, будет играть до последнего доллара, и если что-то вдруг не заладится, даже извинится перед Брэйди. Возможно, даст обещание выслать экземпляр будущей книги и вернуться за реваншем. И что может быть лучше лести! Приятная, благостная, притупляя бдительность, она позволит сыграть свою, неподражаемую игру.

Подхватив заждавшийся схватки кий, Касл нанес первый удар.

* * *

Дурманящий, резкий, знакомый аромат вишни затмил на миг мутный алкогольный перегар, а от звуков ласкового, грудного с бархатными нотками голоса Касл неосознанно вздрогнул.

— Коти-ик! — последний слог получился тягучим, ласкающим, манящим, но Рик сразу же почувствовал, как сохнет у него в горле. — Почему ты не сказал, куда идёшь? Твоя киска тебя обыскалась! — и Беккетт собственнически опустила руку на его плечо.

Медленно, осторожно отложив кий, Касл заготовил самую обаятельную улыбку, но когда повернулся, сердце вместе со словесными заготовками рухнуло ниже резинки боксеров, потому что… Потому что Кейт — это была не та Беккетт, сдержанная в эмоциях, скрытая в чувствах, свято замкнутая в себе, к которой он привык. На её стройные бедра под короткой трикотажной юбкой в обтяжку жадно уставилась добрая половина зала. Аппетитные прелести под прозрачной серебристой кофточкой с умопомрачительным декольте не на шутку воспаляли мужское воображение, отвисшие челюсти завсегдатаев бессистемно и громко клацали. Смелая карминовая помада, небрежно брошенные на плечи мягкие волосы и неподражаемая, мягкая улыбка кардинально изменили внешность детектива Беккет. Пожалуй, никто не усомнился в искренности её намерений, и на Касле тут же скрестились завистливые взгляды. Многие из посетителей шумно сглотнули, кто-то недвусмысленно крякнул, восхищаясь, а недовольный чем-то Стефан ткнул в Касла кончиком кия.

— Эй, ты, заморыш! Оставь в покое свою телку и играй! Будешь валять дурака, или не перестанешь задавать глупые вопросы — пробью башку!

Касл вежливо кивнул, соглашаясь, но пристально следить за выражением лица Беккетт не перестал. Он ясно видел, что Кейт всё ещё сердится на него. Несмотря на раскованный, благодушный внешний вид, недовольные движения уголков её губ, режущие короткие взгляды сквозь полусомкнутые пушистые ресницы говорили за себя яснее ясного. Но, как и почему Кейт очутилась здесь? Неужели всё дело в бро? Пока озадаченный Рик мучился жуткими раздумьями, Беккет смело обняла Касла поперек талии, послав ему раскованную улыбку, непринужденно прильнула щекой к его плечу.

— Эй, ты, отвали, урод! — надменно Кейт показала сопернику средний палец, дерзко, выразительно прищелкнула языком. — Ничего-то ты не понимаешь! Только с такой бессменной музой, как я, мистера писателя и ждёт долгожданное счастье! — невинно приподняв бровь, Беккетт потянулась сочно крашеными губами к уху напарника, чтобы вполголоса предостеречь: — Сильно не воображай, умник! Я имела ввиду исключительно игровое!

Противник Касла, оценив их «достоверность» их объятий, нехорошо, зловеще усмехнулся. Наверное, он всё душой ненавидел знойных красоток, раз зло крутанув меж пальцев кий, едва не уронил его.

— Болтливый язык заморыша уже все крошки со стола собрал, кормить не надо, — недовольно сплюнул Брэйди себе под ноги, — и какое ему дело до моих бывших телок? Зачем интересуется пожарами? Он, что у тебя, неисправимый пироман?

— О, да, он такой огненный, жгучий, страстный! Особенно, когда искупается в виски… прелестной частичкой своего тела! — жеманно передернула плечи Беккетт, но на Касла поглядывала по-прежнему недружелюбно.

Компанию, однако, прикол задел за живое. Со всех сторон послышался смачный, пьяный, улюлюкающий ржач, раздались ободряющие хлопки и свистки.

— Это я-то огненный? — попытался улыбнуться Касл, мелко вздрагивая от её неумолимого присутствия, лишающего остатков разума: — А откуда ты…

Мило, загадочно приподняв бровь, Беккетт перебила его, чувствительно наступив на ногу.

— Я с тобой потом поговорю! — негромко мурлыкнула Кейт и, вцепившись в борт его пиджака, с мягким усилием потянула писателя на себя. Со стороны это смотрелось вполне невинно, и Рик с удовольствием поддался. Широко, открыто улыбнулся, даже мечтательно прикрыл глаза, втайне надеясь на приятное снисхождение, но дружелюбия в «вишневом» приветствии было не больше, чем сливок в машинном масле. Обойдя вниманием пухлые, привлекательно сложенные губы Касла, Кейт мстительно цапнула зубами мочку его уха, оставив на коже яркий рубиновый след.

— Ещё раз, Касл, влезешь куда-нибудь без спроса, и я не знаю, что я с тобой сделаю! — и дразняще, легковесно проехалась щекой по его колкой скуле, жарко, влажно дохнув в сгиб шеи, болезненно прикусила ещё раз. Отметив непревзойденное «качество работы», отстранилась немного, чтобы дружески хлопнуть по плечу, искренне «сочувствуя» его жалобному виду.

— Ладно, котик, веселись дальше, а я пока вздрогну парочкой «Маргарит», — сказала она, профессионально и безо всякого стеснения обшаривая карманы его пиджака.

— А других купюр нет? — Кейт достала пачку сотенных, небрежно пробежала кончиками пальцев по уголкам банкнот. Безукоризненная, каверзная улыбка женщины так и парила в полумраке салона: — А мелочи?

И как бы невзначай, но с нарастающим усилием, она огладила клапан молнии его джинсов. От такого неприкрытого вероломства Касл судорожно, импульсивно дернулся, покрываясь мелкими капельками пота, а толпа, любующаяся занимательной сценкой, громко, одобряюще засвистела.

— Эй, да ты та ещё штучка! — один пьяный выкрик старался заглушить другого. — А у меня? Там есть, за что подержаться!

— Отвали, толстяк! — Беккет предъявила fuck полному мужчине в клетчатых штанах и засаленной полосатой рубашке, кричавшему громче всех. — Я девушка одного писателя!

Сунув в декольте пару купюр, остальные она вернула владельцу, и за всё это время Касл не произнес ни слова. Его выпученные глаза испуганно вращались в орбитах, губы беззвучно шевелились, словно у невинного младенца, пускавшего обильные пузыри. Однако Кейт уже «позабыла» про напарника. Дружески взъерошив густую писательскую шевелюру, она легонько щелкнула его по кончику носа и пока Касл глубоко, тяжко сглатывал, с хитрой улыбкой направилась к барной стойке. Изобретательно виляя бедрами, Беккетт то и дело отбивала охочие до её красоты распущенные руки. Одобрительные выкрики сопровождали её бесподобный выход, но не всё прошло гладко. Какой-то смуглолицый улыбчивый нахал, с чёрными немытыми космами до самых плеч, неожиданно вырос на её пути. Немного присел для остойчивости, расставив длинные жилистые руки, возжелав «облобызать» красавицу, но, увы, жестоко просчитался. От резкого, проникающего удара в солнечное сплетение мужчина согнулся пополам, хватая воздух побелевшими губами, и тут же, от мощного толчка в угреватый лоб, шумно опрокинулся на каменный пол. Кривясь от боли и недовольно сипя, брюнет напоминал ужа на сковородке, но Беккетт даже не взглянула себе под ноги. Легко перемахнув поверженную «тушу» под хмельное одобрение зала, она спокойно и даже лениво взобралась на барный стул.

— Жарко тут у вас! — помахав в лицо рукой, Кейт приветливо улыбнулась бармену, застывшему по стойке «смирно», потом — сбитому с ног незнакомцу. Придя в себя, осрамленный с головы до пят гуляка не полез в драку, а просто стыдливо скрылся в толпе. — «Маргариту» мне, и покрепче!

— Сей секунд! — согласно кивнув, бармен закрутился юлой. Нечасто смелые, независимые, уверенные в себе красотки заслуживают почтение у местной братии. Эх, и повезло же тому чуваку!

Парень протянул женщине высокий бокал с соломинкой, купающейся в радужной жидкости, жадной рукой смял протянутую купюру, дрожащими пальцами отсчитал сдачу, но Кейт взяла не всю.

— Он не обеднеет! — склонила она голову в сторону мнимого любовника, в жутком шоке глотавшего слюни: — А это тебе на чай!

— Спасибо! — парнишка расплылся в желтоватой, щербатой улыбке, но Кейт уже повернулась лицом в зал. Жеманно распушив пряди по лицу, она неспешно цедила коктейль, оценивая перспективы дела. Покалеченную руку, ужасные шрамы и многочисленные татуировки второго игрока Беккетт заметила почти сразу же. Как и отсутствующий ноготь на левом пальце. Дьявол, неужели Касл снова оказался прав? Чёрт, да за одно только это надо бы вырвать с мясом его «непослушные» уши, и не суть важно, зачем она здесь. Даже если между ними и существуют разногласия, она отвечала не только за его жизнь, но и за себя тоже. Ещё бы! По милости Касла, они окунулись в настоящую клоаку, где с виду такое устойчивое, дымное благодушие зала могло раствориться вмиг. Ну да ладно, она хоть коп, готовый к любому исходу событий, но куда же влез этот неисправимый шалопай? Ему бы пускать воздушных змеев да в песочке играть! «Шпион» чёртов! Только сейчас Кейт ощутила, как ломит в напряжении спину и плечи, а предательские струйки пота, весело скатываясь по лопаткам, впитываются в белье. Вот, что значит оказаться «в пасти тигра»! А Касл ещё и «дразнит зверя, дергает за усы»! Великовозрастное, несносное дитя! Никакого инстинкта самосохранения!

Отпуская белозубые, «приветливые» улыбки в сальные, табачные рожи, Кейт пристально наблюдала за игроками. Касл уже пришел в себя после её нежданного бенефиса и, типа потеряв интерес к напарнице, повернулся к столу. Развлекая зевак, Рик рассказывал что-то красочное, изобразительно жестикулировал, ежеминутно, заразительно хохоча, а вот лицо его соперника Беккетт совсем не понравилось. Непроницаемое, как стальная пластина, и жутко недобрые глаза. Примеряясь к удару, подозрительный тип уверенно клал покалеченный кулак на зеленое сукно, пристраивал ловчее кий, внимательно, с нехорошей улыбкой поглядывал на Касла, и только после этого бил. Метко и сильно.

Очередная партия подходила к концу и, похоже, что вновь не в пользу Рика. Тот устало, без энтузиазма потягивался, широко зевал с открытым ртом, потом с глумливой улыбочкой что-то спросил у соперника. Тот уже примерился к битку, но неожиданно бросил кий прямо на стол и безо всякого предупреждения, в коротком, импульсивном прыжке, попытался ухватить Касла за грудки. Рик поспешно отскочил, разрывая дистанцию, задиристо, по-боксерски вскинул сжатые кулаки, но просчитался — в руке татуированного сверкнула непреклонная сталь.

«Ох ты, черт возьми! Касл, нет!»

Ругаясь непотребными словами, Кейт швырнула бокал на стойку и лихо соскочила с табурета, встревожено наблюдая за «танцующим» вокруг стола Каслом. Тот, схватив со стола кий, пятился спиной подальше от грозно надвигавшегося на него противника, затем размашисто замахнулся и вдруг… Взвихряя табачный дым, заметались, засуетились расплывчатые в полутьме силуэты, зазвенело разбитое стекло, загрохотали раскатившиеся по полу шары. Компания вокруг драчунов одобрительно засвистела и захлопала в ладоши, и её громогласный гвалт, чьи-то истеричные вопли и взвизги слились в единую непроницаемую стену, поглотившую Касла.

«О, дьявол! Рик!»

Обмирая сердцем, Кейт буквально расшвыривала мешающих движению зевак, прорубаясь сквозь толпу, словно ледокол. Интенсивно работая локтями и плечами, она уже потеряла счет многочисленным тумакам, которые раздавала направо и налево. В груди что-то хрипело и ёкало, сбившиеся кудри лезли в глаза, а в голове, словно заученная мантра, билась одна-единственная мысль: «Касл, нет! Касл, нет!». Левым предплечьем Кейт то и дело смахивала со лба холодный, обильный пот, и крупные, горько-соленые капли весело скатывались по её скулам, подбородку, сгибу шеи, ныряя с лёту в ложбинку между грудями. Недовольные её бесцеремонностью, завсегдатаи что-то угрожающе кричали вслед, но когда перед ней, наконец-то, расступились, Беккетт, к своему безмерному ужасу, не увидела у биллиарда ни Касла, ни его злобного соперника. Оба игрока исчезли, растаяли в дыму, как тени, оставив за собой лишь битое стекло в клейких, пивных лужицах, забрызганные кровью изломанные кии, да оторванный воротник рубашки по центру игрового поля.