Проект «Хогвартс» (джен)

На выходе из Мунго к Гарри подошел мистер Нотт, личный секретарь министра, чтобы сообщить о переносе аудиенции на сегодня. Гарри не ожидал этого, ведь никаких особых обстоятельств не имелось. Разве что его посещение «Кабаньей головы» не осталось незамеченным, либо у министра Волдеморта появились вопросы к нему. Эта неопределенность угнетала, оставляя его один на один с самыми разными предположениями.

Как бы то ни было, вскоре он стоял в кабинете министра.

— Вы никогда не задумывались, какой самый большой страх человека? — этими словами его встретили, как только он переступил порог.

— Страх смерти? — предположил Гарри.

— Увы, но нет. Смерть — это лишь мгновение, после которого наступает неизвестное ранее для человека состояние, — говорил министр, перелистывая книгу. — Гриндевальд. «Парадигма жизни». Увлекательное произведение, советую ознакомиться на досуге. Располагайтесь, мистер Поттер.

— Доля правды в этом есть. Человек привык знать, кто он в определенный момент, что сейчас вероятнее всего произойдет, как долго это продлится. Стабильность — вот к чему тянется живое существо, — соглашался Гарри. — И знание, что конец когда-нибудь настанет, придает некую уверенность.

— Что же вам даст, например, знание, что, ну, допустим завтра, ваше сердце перестанет биться?

Что?

В сознании тысячи аласторов забили тревогу, но Гарри спокойно отреагировал на этот выпад.

— У меня будет время на подготовку. Я приведу себя в порядок. Постараюсь завершить свои мелкие дела.

— А если этого времени не будет?

Гарри задумался, к чему этот разговор? Это угроза? Проверка? Или обычная беседа?

— Пожалуй, я буду уверен, что сделал все, что было в моих силах.

— И не станете сожалеть, что так мало времени отпущено? Что это произошло так внезапно?

— Времени никогда не бывает мало или много, ровно столько, сколько необходимо. Современные технологии позволяют продлить жизнь

— Продлить, но не сделать вечной, — возразил министр. — Физическая оболочка изначально запрограммирована к своему концу, если бы мы вышли за пределы материального, тогда, возможно, мы бы смогли достичь абсолютного бессмертия, вечной жизни.

— Вечной? Вечность — это относительная категория и неопределенная. Так как не понятно, чем ты будешь заниматься всю эту вечность. Главное же не длительность, а наполнение этой бесконечной пустоты чем-то существенным.

— Хорошо сказано, — и призрачная улыбка коснулась лица Волдеморта. — Поэтому я вас сегодня и пригласил. Определить, кем вы будете завтра: гражданином нашей страны или временным визитером. И как долго продлится этот статус. Так сказать, внести определенность.

Гарри кивнул, это и так было понятно, и Волдеморт продолжил:

— Хогвартс — это не просто планета, на которой живут люди. Это сосредоточение надежд каждого из обитателей нашего маленького рая. И мы, хогвартчане, трепетно относимся к нашим ценностям и традициям. Поэтому пару десятилетий назад мы ужесточили процедуру натурализации. Согласитесь, государство, которое берет на себя заботу о каждом гражданине, имеет право знать, кого оно принимает. А такому, как Хогвартс, тем более следует тщательно отбирать новых подопечных.

— Но это же дискриминация. Каждый мечтатель имеет право на воплощение своих грёз.

— Позитивная дискриминация. Раньше, когда мы были изолированным государством, к нам приезжали именно те, кто по-настоящему готов был к реализации самых фантастических проектов, к движению от Социального Ада к Социальному Раю. Но времена меняются, и Хогвартс переживает наплыв искателей лучшей жизни, которые только жаждут пользоваться нашими благами. Если бы мы не поставили барьер, мигранты из Федерации заполонили бы планету, а после разбили бы наш хрупкий мир.

— И как же вы определяете, подходит ли тот или иной кандидат или нет?

— Это бросается в глаза сразу. Принял ли Хогвартс человека как равного? И принял ли кандидат Хогвартс как свой дом? Вот вы, например, еще не впустили Хогвартс в свое сердце. Для вас это нечто диковинное и новое. Вы, мистер Поттер, все еще не уверены, хотите ли остаться здесь навсегда. Вы сомневаетесь: «а правильно я поступил?», «здесь ли мое место?». Более того, вы сравниваете Хогвартс с Солярис, ищете изъяны, применяете критерии Федерации, чтобы понять, насколько соответствует эта утопия вашему собственному идеалу. Вы, как слепой крот, копаете туда, где копается, где земля рыхлее и теплее.

Слова Волдеморта отпечатывались в его сознании, казалось, министр видел его насквозь. И вот, все его мысли были как на ладони, нагие и стыдливые. Гарри чувствовал себя так, словно его познали до самой сути, увидели даже то, в чем он сам себе не признавался, — это вызывало дискомфорт, как будто его застали за чем-то неприличным.

— Я не могу подписать приказ о выдаче вам гражданства. Хотя все документы в порядке: медосмотр, заключение Службы Безопасности. Вы еще не определились. Вы не знаете, чего вы хотите от Хогвартса, и чего хочет Хогвартс от вас.

Министр убрал формуляр на край стола, вытащив из стопки другой.

— Вот — вид на жительство. Через три года вам нужно будет вновь записаться ко мне на прием. И тогда мы заново рассмотрим вашу кандидатуру.

Этого можно было ожидать, но все же осадок остался. Волдеморт был прав: Гарри еще не определился, хочет он остаться здесь навсегда или нет. В действительности, Гарри до сих пор не был уверен, играет ли он в шпиона, по-настоящему выполняет задание, или бежит, бежит без оглядки от Федерации, от прошлой жизни, от себя самого. И эта неопределенность, этот червь сомнений нашептывал: «не сейчас», «не сегодня», «когда-нибудь потом». Поэтому он не попытался разузнать источник бессмертия диктатора, даже когда подвернулся удачный момент. Гарри оправдывал себя, что иначе легенду было не спасти, ведь на протяжении всей беседы у него сложилось впечатление, что министр подозревал его, а теперь проверял и взвешивал каждое его слово, каждый жест, и более того — мимолетную мысль, касающуюся его сознания и резко взмывающую в небытие.

Гарри возвращался к себе в номер, не замечая ни летающих каров, ни счастливо бегущих молодых людей, ни преследующей его тени. Все вокруг будто накрыло разделяющим куполом: был мир, и был Гарри. Точнее, он и его мысли.

Допустим, он встретится с фениксовцами, скажет, что ничего не получилось. Может, он даже и будет сожалеть, что такой шанс упущен. Но внутри Гарри все еще не был готов. Не был готов принять Хогвартс, принять на себя ответственность за судьбу этого государства. Революции совершают те, кто будет после жить в заново созданном мире. А ему… ему следует решить: улететь назад в Солярис или остаться.

— Пиу? — и вновь бродяга вернул его из собственных мыслей, как в первый раз.

Гарри улыбнулся своему другу.

— Ты тоже ищешь свой дом?

Бот-мусорщик молчал, мигая панелью передач.

— Ну, пошли, что ли, со мной. Будем искать вместе.

Бывший летчик-истребитель, капитан флагмана, наконец начал понимать: агент из него никакой. И отдел спецопераций — это знал. Более того, заранее спрогнозировал, что он вернется в Федерацию. И эта спецподготовка, эти шифровальные системы нужны были, чтобы затуманить ему разум, показать, какой из него получится превосходный шпион. И отправить туда, откуда он снова сбежит. Помашет рукой Хогвартсу, скажет, что это не для него, и вернется обратно вместе с необходимыми сведениями. Самый лучший шпион — тот, кто не знает, что он шпион. Наверное, он так и сделает.

Войдя в номер, он окинул комнату потерянным взглядом и сел на стул.

— Пиу-пиу! — бот настойчиво пытался обратить на себя внимание.

— Хочешь сказать, что я поступаю неправильно? — Гарри знал, что бот ничего такого не имел в виду, лишь реагировал по запрограммированным командам, но с кем-то ему хотелось поделиться всем этим.

— Пиууу! — И Гарри замер, внимательно разглядывая бота.

Медленно протянув руку, он открыл секретный отсек.

Чип.

Там лежало послание.

Неудавшийся агент бросился к багажу за омутом памяти, и ловко засунул в слот съемное устройство.

— Безрассудно, — внезапно началась запись знакомым голосом, но лица говорящего не было видно. — Это безрассудно с вашей стороны, Поттер. В шпиона захотелось поиграть? Пока у власти Волдеморт, здесь делать нечего. Последние десятилетия я работал над одним правительственным заказом — оружием массового поражения на клеточном уровне. Во все модификации, произведенные при действующем режиме, добавлялась искусственная хроматида-антидот. Поэтому «Кедавра» не затронет хогвартчан, но уничтожит всех остальных. И не только на планете, но и во всей Федерации. Этот нанобиологический вирус распространится по Вселенной, буквально выкашивая людей. Он еще в разработке, я тяну время, как могу, но завтра пройдут первичные испытания. Поэтому срочно летите в Федерацию, пусть настраивают «Разрушитель» по хогвартским координатам. Заодно и все резервные копии министра уничтожатся, — заметил в сторону агент. — Если, конечно, я смогу отключить внутренний компьютер. Зря, что ли, я потратил столько времени на глушилку? У ваших родителей хранился один интересный код для создания ЕстИна, который и сделал Волдеморта бессмертным. Теперь мне нечего терять. Надо было сразу отправлять форму ноль-девять Фаджу, чтобы все взорвали к чертям собачьим. Но тогда я еще надеялся выжить. Не повторяйте моих ошибок, Поттер, спасайтесь, пока не поздно.

Запись закончилась. Обычно так прощаются с жизнью. Что он там посоветовал? Бежать? Активировать «Разрушитель»? Но на Хогвартсе же Гермиона, Рон. И много других людей, которых он встретил здесь. Гарри вспомнил всегда готовую помочь Ханну, превосходного рассказчика страшилок Невилла, с которым они познакомились на вечеринке, близняшек Патил, мадам Помфри. И, конечно же, Тонкс.

Гарри повертел в руке металлический шар. Немного подумав, нажал «Удалить запись №911». На интерфейсе появился вопрос: «Начать новую запись?».