После победы: Год первый. Хогвартс (джен)

Гарри несколько секунд смотрел на призывно горевшие окна Норы, потом свернул в заметенный снегом сад и медленно побрёл по протоптанной дорожке. Мысли после разговора с Кайлом крутились исключительно возле своего избавления от разрушающего чувства вины. Гарри полной грудью вдохнул морозный воздух, только сейчас обнаружив, что страшно замёрз. Он застегнул куртку, пошарил по карманам, но шапка так и не нашлась, наверное, забыл на Гримо. Решив, что лишние пять минут не причинят ему особого вреда, Гарри свернул вглубь сада, так, чтобы его не было видно из дома. Интересно, кто протоптал эту тропинку?

Гарри прислонился к голому стволу старой яблони и задумался, глядя сквозь редкие ветви на небо, где уже начали появляться первые звёзды. Теперь всё будет по-другому. Хотя Гарри уже несколько раз так думал, но только сейчас он совершенно ясно начал осознавать, что изменения действительно неизбежны. Раньше все его поступки, все действия, вся его жизнь были подчинены неугасающему чувству вины. Он не мог и шагу ступить, чтобы в глубине души не почувствовать лёгкий укол совести за то, что у него вообще есть возможность этот шаг сделать, а у кого-то такой возможности уже никогда не будет. Из-за него.

Теперь Гарри чувствовал себя человеком, выздоравливающим после долгой и тяжёлой болезни, выздоравливающим обновлённым. Рон, Гермиона, Джинни, Невилл, Полумна, много кто ещё из близких друзей не раз уже говорили ему все те слова, которые он услышал от Кайла, и никогда они не приносили желанного облегчения, ни на секунду не заставляли задуматься об их правильности. Наверное, в глубине души Гарри всегда подозревал, что друзья говорят неискренне, просто чтобы его успокоить, просто из желания помочь. Кайлу Найту совершенно незачем было щадить чувства Гарри. Они видели друг друга в первый и последний раз в жизни, почему бы он стал врать? Сколько бы Гарри ни думал, он не мог представить себе, какую выводу Кайл мог извлечь из полученных сведений. Да и что, собственно, он такого выведал? Похоже, Кайл просто-напросто сказал то, что действительно думал. И в его словах была непрошибаемая логика.

И это подводило Гарри к важному решению. Он сам не отдавал себе отчёта, почему так быстро и легко принял решение Джинни о расставании. Он не задумывался раньше, почему в какой-то степени считал, что Джинни поступила правильно. И только теперь, когда с души пропала огромная, пригибающая к земле тяжесть, Гарри в полной мере осознал, что не считал себя достойным счастья, не считал, что заслужил его. Как-то логично было бы, если бы спаситель магического мира прожил не очень счастливую жизнь, если вспомнить, сколько людей из-за него погибло. Но, как чётко доказал ему Кайл, он не мог и не должен был отвечать за действия другого человека, за действия Волан-де-Морта. Он никого не просил воевать. Он ни разу не спрятался за чью-то спину. Он не хотел ничьей смерти, искренне не хотел. Так почему же тогда он должен наказывать себя за вину, которой не существовало? Гарри отлепился от яблони и твёрдым шагом направился к дому.

На звук хлопнувшей двери из гостиной выскочил Рон.

— Где ты был? — взволнованно спросил он, окидывая Гарри пытливым взглядом. — И почему ты весь в снегу?

— Я гулял, — Гарри нетерпеливо встряхнул куртку. — Джинни вернулась?

— Уже давно, — Рон пожал плечами. — Она ведёт себя странно, мама волновалась за тебя и прислала мне патронуса.

— Я что, не имею права просто погулять? — возмутился Гарри, которому совершенно не нужны были сейчас препятствия в виде взволнованной семьи Уизли в полном составе.

— Мог бы просто предупредить, — раздался голос Гермионы, и Гарри мысленно застонал. Сейчас они вдвоём устроят ему допрос с пристрастием, когда ему так необходимо срочно увидеть Джинни.

— Так, поговорим позже, хорошо? — твёрдо попросил он, отодвигая Гермиону с дороги. — Я сейчас немного занят.

— Чем это ты занят? — подозрительно поинтересовался Рон, приобнимая слегка напуганную Гермиону за плечи. — Что происходит?

— Позже, — Гарри быстро прошёл через гостиную, кивнув сидевшим с несколько ошеломлённым видом мистеру и миссис Уизли. Рон и Гермиона, оба с растерянным видом, шли за ним.

Гарри, не останавливаясь, дошёл до двери в комнату Джинни и громко постучал. Ответа не последовало, но это сейчас не могло стать препятствием, и Гарри, не слушая слабых возражений Гермионы и предупреждающих возгласов Рона, открыл дверь. Внутри было темно, но он мог видеть силуэт сидевшей на кровати спиной к двери Джинни. Гарри закрыл за собой дверь прямо перед носом у Рона. Джинни не пошевелилась.

— Оглохни! — приказал Гарри, указав палочкой на дверь, и Джинни медленно повернула голову.

— Как ты? — заботливо поинтересовался Гарри, зажигая свет. Джинни прищурила глаза.

— Нормально, — её голос звучал простужено. Или как голос человека, который долго просидел в молчании. — Где ты был?

— Гулял, — неопределённо ответил Гарри, обходя кровать и становясь прямо перед ней. — Нам нужно поговорить.

Джинни смотрела на него снизу вверх, но не шевелилась и не произносила ни слова. Кажется, по ней всё это ударило куда сильнее.

— Нужно поговорить о… о том, что произошло, — снова заговорил Гарри, когда понял, что она не ответит. — Нам это необходимо.

Джинни едва заметно кивнула, продолжая внимательно смотреть на него.

— Я могу говорить только за себя, — Гарри провёл рукой по лбу, коснувшись шрама, — но для меня много значило увидеть этого ребёнка.

— Для меня тоже, — тихо сказала Джинни, стискивая руки.

— И мне совсем не улыбается, что я больше никогда его не увижу, — Гарри выпалил это быстрее, пока не прошёл момент.

На это Джинни ничего не ответила, только сглотнула.

— Когда я покупал браслет, продавец сказал мне, что я обязательно пойму, если девушка, которой я его подарю, любит меня, — Гарри понимал, что говорит немного бессвязно, что перескакивает с одного на другое, но это было всё, на что он был способен в этот момент.

Джинни закусила губу, но ничего не ответила.

— Я знаю, что ты меня любишь, — Гарри произнёс это почти воинственно. — Я тоже тебя люблю. Я поступил с тобой неправильно, согласен. Но не настолько критично, чтобы из-за этого стоило бы ломать наши жизни. Я уже просил у тебя прощения. Теперь могу только ещё раз пообещать, что больше такого не повторится.

Джинни резко поднялась на ноги, и Гарри от неожиданности покачнулся. Но она так и не произнесла ни звука, просто смотрела на него тем пронзительным взглядом, от которого у Гарри всегда начинало быстрее биться сердце.

— У меня тоже есть гордость, — Гарри покачал головой, — и я говорю это в последний раз. Если ты сейчас отвечаешь нет, то это будет твоим окончательным решением, Джинни. Но сегодня ты видела, чего ты лишаешь нас обоих, так что подумай ещё раз.

— Что именно я должна решить? — тихо спросила Джинни, гордо вскидывая голову, и у Гарри ёкнуло сердце. У него появилось неприятное чувство, что он мог ошибиться.

— Ты хочешь быть со мной? — он постарался вложить в голос как можно больше твёрдости.

Потекли томительные секунды ожидания. Джинни кусала губы, глядя в пол. Гарри ждал, чувствуя себя всё более и более униженным. Неужели ей нужно столько времени, чтобы решить?

— Да, — вдруг сказала Джинни, поднимая голову, и Гарри заглянул в её лихорадочно блестевшие глаза. — Да.

Гарри затаил дыхание, не в силах сразу поверить в её согласие.

— Но мне тоже нужно тебе кое-что сказать, — тут же добавила Джинни, и Гарри снова насторожился. — Я тоже виновата перед тобой. Я не должна была копить в себе обиду, ничего тебе не говоря. Я не понимала, что мы никак не сможем решить проблемы, если не поговорим о них. И это моя вина. И за это я прошу прощения.

Гарри показалось, что он ослышался. На его памяти Джинни никогда не признавала свою вину и не извинялась. Она могла сказать дежурную фразу, например, «мне очень жаль». Она могла сказать «прости», наступив кому-нибудь на ногу. Но вот так искренне, по-настоящему она просила прощения в первый раз.

— Давай договоримся, что всегда будем говорить друг с другом, если возникнут проблемы, хорошо? — предложил Гарри, беря Джинни за руку, и она кивнула.

— В этом расставании не было никакого смысла, — тихо-тихо, так, что Гарри едва расслышал, произнесла Джинни, поднимая голову и обнимая Гарри руками за шею. По спине растеклось знакомое тепло.

— Давай считать, что оно пошло нам на пользу, — предложил Гарри, в упор глядя на её губы. — Помогло лучше понять друг друга.

Джинни приподнялась на цыпочки и нежно прикоснулась к его губам, ещё красноречивее прося прощения за все доставленные ему страдания. Гарри поцеловал её в ответ, чувствуя, как оживает всё внутри.

— А как же Ричард? — спросил Гарри несколько минут спустя, когда они уже сидели на кровати Джинни, и она крепко держала его за руку.

— Мы никогда не встречались, Гарри, — пробормотала Джинни, опуская голову. — Он просто за мной ухаживал.

— Но ты же говорила… — Гарри взял её за подбородок, вынуждая посмотреть на него. — Ты же всем рассказывала, какой он замечательный.

— Он ужасен! — горячо заверила его Джинни. — И я с ним не целовалась.

Гарри удивлённо вскинул брови.

— Я сказала это специально, — призналась Джинни, заметив его взгляд. — Я знала, что ты услышишь.

В душе зашевелилось какое-то неприятное чувство, которому Гарри пока что не мог дать названия.

— Он попробовал поцеловать меня на прощание, но ты же сам его отбросил, — добавила Джинни, придвигаясь ближе к нему.

— Получается, Рон был прав? — с горечью спросил Гарри. — Ты действительно пыталась сделать мне больно?

— Нет! — выкрикнула Джинни, отбрасывая за спину волосы. — То есть, я, конечно, понимала, что тебе неприятно. Но мне было ещё хуже, сам подумай!

— Интересно, почему это? — холодно спросил Гарри, высвобождая свою ладонь. Он встал и засунул руки в карманы. Тепло в груди медленно растворялось.

— Ты считал, что от тебя ничего не зависит, — запинаясь от волнения, начала объяснять Джинни, тоже поднимаясь на ноги. — Ты думал, что я приняла окончательное решение. Но я-то знала, что стоило тебе просто обнять меня, и я бы не выдержала. Я ведь так сильно тебя люблю, Гарри!

Гарри только усилием воли заставил свои руки остаться в карманах. Он ей верил, и, после этих её слов, всё остальное потеряло значение. Можно просто забыть об этом. Но какая-то упрямая частичка его самого жаждала выслушать объяснения Джинни до конца.

— Мне приходилось бороться с самой собой, — пояснила Джинни. — Знаешь, как это сложно? Поэтому я пыталась отрезать себе пути к отступлению. Сделать так, чтобы ты сам больше никогда не захотел быть со мной.

Это прозвучало дико, но в какой-то мере Гарри такую логику понял.

— Особенно плохо было дома, когда ты постоянно был рядом, — пробормотала Джинни. — Ещё нельзя было, чтобы кто-нибудь заметил мои переживания. Тогда всё выглядело бы просто моим капризом.

— Никто ничего не заметил, — заверил её Гарри, и голос, помимо его воли, прозвучал укоризненно.

— Потому что я каждый раз перед выходом из комнаты накладывала косметические заклятия! — запальчиво воскликнула Джинни. — Чтобы никто не заметил, что я плакала.

Гарри покачал головой, не зная, что на это ответить. Ему было грустно.

— Я сделала всё, что в моих силах, — Джинни безвольно уронила руки и тяжело вздохнула. — Но в сочельник я не смогла… Это было сильнее меня.

— Да, что произошло в сочельник? — уточнил Гарри, с отчаянием чувствуя, как она отдаляется от него. И на этот раз — по его вине. Он сам вдруг почувствовал какую-то нелепую обиду на Джинни, и это вставало между ними.

— Я поговорила с Анджелиной, — призналась Джинни, отходя к окну и поворачиваясь к нему спиной. — Она рассказала мне кое-что. Кое-что о них с Фредом.

Гарри поборол сильнейшее желание броситься к ней и обнять, чтобы ей стало легче, но глупая гордость снова удержала его на месте.

— Пока вы скрывались, Фред часто принимал участие в «Поттеровском дозоре», ты знаешь, — Джинни говорила тихо, и Гарри пришлось сделать несколько шагов в её сторону. — И вообще, они с Джорджем всегда лезли в самое пекло, мама с ума сходила из-за этого. А вот Анджелине Фред не позволял ни в чём участвовать, они часто ссорились, потому что она тоже хотела помочь.

Гарри почувствовал, как по спине побежали мурашки. Почему-то он сразу понял, что история будет не из приятных.

— Незадолго до того, как вы появились в Хогвартсе, они очень крупно поругались, — Джинни говорила монотонным, безэмоциональным голосом, но Гарри прекрасно знал, что так она пытается скрыть свои чувства. — В тот день Фред, Джордж, Ли и Анджелина встречались с остальными, с теми, кто тоже хотел поучаствовать в передаче, и на них неожиданно напали Пожиратели. Фред сказал Анджелине немедленно трансгрессировать к тётушке Мюриэль, она знала адрес, но Анджелина не послушалась, потому что не могла бросить друзей. И Фред ужасно разозлился, он заявил ей, что всё кончено, что он не хочет, чтобы она умирала из-за своих чувств к нему.

Гарри вздохнул. Он практически всегда видел Фреда в благоприятном расположении духа, поэтому ему сложно было представить его по-настоящему сходящим с ума от беспокойства за другого человека. Хотя, вне всякого сомнения, Фред переживал ничуть не меньше остальных.

— Они так и не помирились, когда наши монеты вдруг нагрелись, — Джинни говорила всё тише и тише. — И Анджелина, конечно, тут же рванула в Хогвартс. Она знала, что Фред непременно там будет. К тому же, она не хотела оставаться в стороне. Она сказала, что Фред был страшно зол, увидев её, но он совершенно ничего не мог поделать, ведь они расстались. Потом началось сражение, и Анджелина потеряла его из виду. Они встретились ещё только один раз. Анджелина и Алисия сражались вдвоём против четверых, и силы, конечно, были явно не равны, когда в конце коридора появился Фред. Анджелина сказала мне, что почему-то у неё в голове в этот момент была одна-единственная мысль: «Почему он без Джорджа?». В общем, Фред оглушил двух Пожирателей, один убежал, а последнего достала Алисия.

Джинни замолчала. Гарри видел, как быстро-быстро поднимались и опускались её плечи.

— Анджелина не может простить себе, что не задержала Фреда тогда, — после довольно продолжительной паузы продолжила Джинни. — Он увидел Перси и поспешил к нему на помощь, и это, по всей видимости, было за несколько минут до… — её голос сорвался.

Гарри молчал. Он пока что не понял, к чему она рассказывает это.

— Фред убежал на помощь Перси, но до этого он быстро поцеловал Анджелину, — закончила Джинни, опершись обеими руками о подоконник. — И Анджелина сказала мне, что этот поцелуй — это всё, что заставило её жить дальше, когда Фреда не стало. Этим он как бы дал ей понять, что по-прежнему любит её, что она ему нужна. Если бы не это, я только повторяю слова Анджелины, она бы сбросилась с Астрономической башни в ту же секунду, как увидела его тело, потому что не смогла бы жить, зная, что Фред умер, так и не простив её.

Гарри поморщился. У него под носом столько времени существовала такая любовь, а он даже не удосужился заметить.

— И в сочельник я подумала… — Джинни резко обернулась к нему, и Гарри временно выбросил из головы мысли об Анджелине и Фреде, — я подумала, что целители так и не выяснили, что с тобой было, а значит, они не могут дать гарантию, что ничего подобного не случится вновь. И если… — она перевела дыхание, — если… я бы не смогла…

Гарри, наконец, шагнул вперёд и прижал её к своей груди. Плевать на всё, что было, это не должно разрушать то, что есть. Джинни судорожно вцепилась в его рубашку, и Гарри тихонько покачал её из стороны в сторону, понимая, насколько тяжело ей было переступить через свою гордость и рассказать всё это.

— Этот браслет, — донёсся до Гарри приглушённый голос Джинни, — его делал кто-то очень мудрый. Иначе, откуда бы он знал, что именно вид нашего ребёнка произведёт на меня подобное впечатление?

Гарри пожал плечами, мысленно посылая миллион благодарностей создателю браслета.

— Теперь-то ты просто не можешь его не принять, — с улыбкой произнёс он, и Джинни рассмеялась.

— Хитрюга, — ласково заявила она и поцеловала Гарри в уголок губ. — Но больше не вздумай покупать ничего, что стоило бы дороже…

— Стой, ты уже распоряжаешься моими деньгами? — перебил её Гарри, и, он мог бы в этом поклясться, Джинни слегка покраснела.

— Нет, и не думала даже, — слегка натянуто парировала она. — Но я серьёзно, Гарри, незачем транжирить деньги на дорогие подарки, ясно?

— Как скажешь, — согласился Гарри, целуя её в висок.

— Может быть, нам стоит выйти? — спросила вдруг Джинни, чуть отстраняясь. — Там наверняка уже все нервничают.

Гарри неохотно кивнул. Он бы предпочёл остаться здесь с ней на неопределённое время, но в её словах была крупица здравого смысла. Джинни открыла дверь, и они в обнимку вышли из комнаты, чтобы сразу же натолкнуться на стоявшего с грозным видом Рона, прислонившегося к косяку и сложившего руки на груди.

— Ты почему тут стоишь? — от неожиданности спросил Гарри, и Джинни сдавленно хихикнула.

— Чтобы сразу же посмотреть в твои бесстыжие глаза, как только ты выйдешь, — строго начал Рон, но его взгляд тут же метнулся на руку Гарри, вольготно лежавшую на талии Джинни. — Я как старший брат…

Рон замолчал, вопросительно глядя то на Гарри, то на Джинни с безмолвной надеждой.

— Рон, хватит уже тут стоять, — из гостиной вышла улыбающаяся Гермиона. — Ты же сам говорил, что будешь только рад, если... О, привет!

— Привет, Гермиона, — Джинни весело помахала ей свободной рукой, второй продолжая обнимать Гарри за талию. — Как жизнь?

— Хорошо, спасибо, — лицо Гермионы выражало ровно то же самое, что и лицо Рона. — А вы, ребята… вы, я смотрю…

— Мы помирились, — подтвердил Гарри, и Гермиона восторженно взвизгнула, а Рон от радости так хлопнул Гарри по спине, что мог бы посоревноваться с Хагридом.

— Я знала, я так и знала, — приплясывая, повторяла Гермиона, и Джинни расхохоталась в голос.

— Что здесь за шум? — поинтересовался взявшийся неизвестно откуда Перси.

— Гарри и Джинни помирились! — объявил Рон с таким видом, будто Перси всю сознательную жизнь только и ждал этой новости.

— О, поздравляю, — Перси затряс Гарри руку с таким энтузиазмом, что его новые очки сползли на самый кончик носа.

— Мне вот что интересно, — громко сказала Джинни, оглядывая всех смеющимся взглядом, — почему все поздравляют Гарри? А я что, просто так тут стою?

— Гарри был пострадавшей стороной, — Рон пожал плечами. — К тому же, если Гарри тебя простил, это совершенно не означает, что я больше не сержусь.

— Ой, Рон, прекрати, — Гермиона толкнула его в плечо. — Тебе-то что обижаться?

— Дружеская солидарность, — важно сказали Рон и Перси хором, и все просто покатились от смеха. Рон, правда, смеялся натянуто, бросая опасливые взгляды на Перси.

Новость о счастливом воссоединении Гарри и Джинни все восприняли на ура. Миссис Уизли всплакнула от счастья, заявив, что ей невыносимо было каждый день видеть их несчастные лица. Мистер Уизли чуть смущённо пожал Гарри руку, хотя Гарри всегда был уверен, что это он сам должен смущаться, общаясь с отцом своей девушки. Даже Джордж отпустил несколько шуточек по поводу того, что, если бы Волан-де-Морт знал Джинни поближе, он бы не предпринимал попыток убить Гарри, предоставив это дело профессионалу. Миссис Уизли, не терпевшая ни малейшего упоминания о Волан-де-Морте в своём доме, побоялась сделать Джорджу замечание.

Гермиона, пожелавшая до конца разделить радость этого дня с друзьями, решила остаться ночевать в Норе, и Рон собственноручно отлеветировал для неё кровать из комнаты Чарли, как они всегда делали в таких случаях. У Гарри в голове засела одна идея, которую лично он находил просто гениальной, но для её воплощения в жизнь ему была необходима помощь Рона.

— Слушай, надо поговорить, — Гарри поймал Рона за локоть, когда тот выходил из кухни, нагруженный бутылочками со сливочным пивом. — У меня тут есть одна идейка…

— Какая? — сразу же заинтересовался Рон, составив бутылочки на полу у их ног.

— Сегодня такой день, сам понимаешь, — издалека начал Гарри. — Нам с Джинни нужно ещё о многом поговорить, но как-то неудобно сейчас было бы закрыться в комнате, не находишь?

Рон кивнул, признавая правоту Гарри.

— К тому же, Гермиона тоже остаётся, — Гарри точно знал, за какую ниточку стоило тянуть. — Так вот, не было бы лучше, если бы на сегодняшнюю ночь мы с Гермионой поменялись кроватями?

Рон пару секунд смотрел на него, явно не до конца осознавая смысла только что прозвучавшей фразы. Гарри даже удалось уловить тот самый момент, когда в голове у друга щёлкнуло, и всё встало на свои места.

— Нет, Гарри, я, конечно, стал терпеливее, — качая головой, начал Рон, — но ведь не настолько же, чтобы…

— Кровати-то раздельные, — попытался урезонить его Гарри.

— Не смеши меня, долго их сдвинуть что ли? — скептически скривился Рон.

— Да ладно тебе, что в этом такого? — Гарри испытывал одновременно раздражение и покорность. Ни у кого другого на этом свете он не стал бы спрашивать разрешения. — Мы просто поговорим.

— Что мешает вам поговорить днём? — сдвинул брови Рон. — Ладно я, Гарри, но если мама узнает…

— Она не узнает, мы рано утром поменяемся обратно, — быстро заверил его Гарри. — Давай так, если Гермиона не будет против, то так и сделаем, ладно?

— Идёт! — решился, наконец, Рон. — Только, Гарри…

— Я тебя умоляю! — Гарри вскинул две руки вверх, чувствуя себя героем плохой комедии. — Слушай, у меня есть целый дом, так что если мы с Джинни чего и захотим, ты никогда об этом не узнаешь.

Рон насупился, но ничего не ответил, отправившись на поиски Гермионы. Гермиона неожиданно благосклонно отнеслась к идее Гарри, настояв только на том, чтобы её не будили раньше, чем это будет необходимо. Джинни во всю эту затею посвятили в последнюю очередь, и она, как и предполагал Гарри, только обрадовалась возможности спокойно поговорить.

— Спокойной ночи, — пожелала всем Гермиона, и они с Джинни направились в свою комнату, демонстративно поцеловав Рона и Гарри. Гарри всё время казалось, что миссис Уизли что-то подозревает, а Рон часто нервно передёргивал плечами.

— Если нас поймают, нам конец, — периодически шептал он на ухо Гарри.

— Мне кажется, ты Волан-де-Морта так не боялся, как свою маму, — хмыкнул Гарри, и Рон кивнул, сделав большие глаза.

— Она просто никогда на тебя не кричала, — с достоинством ответил он. — Если она узнает о твоей идее, ты очень рискуешь увидеть её в гневе.

— Рон, никто ничего не узнает, если ты не будешь постоянно шептать, — одними губами произнёс Гарри, бросая осторожные взгляды по сторонам. Ему казалось, что он понимает, как чувствует себя человек, собирающийся ограбить банк. Ой, что это он, через ограбление банка он уже проходил, и так страшно ему точно не было.

— А если кто-нибудь заглянет к нам в комнату? — никак не мог успокоиться Рон.

— Слушай, сколько я тут живу, кроме Гермионы и Джинни никто к нам не заглядывает, — огрызнулся уставший от нытья Рона Гарри. Неуверенность в успехе затеи друга чудесным образом увеличивала волнение Гарри, и скоро его непременно должны были выдать трясущиеся колени.

— Всё, идём, — Гарри решительно поднялся, представляя, что этим он как бы одним движением сдирает пластырь с болячки. — Перед смертью не надышишься.

— Ага, — только и выдохнул Рон, на деревянных ногах бредя за Гарри к выходу из гостиной.

— Спокойной ночи, — нестройным хором пробормотали они, и Гарри мысленно чертыхнулся. Как девочки-первоклассницы, честное слово! Что страшного случится, если даже миссис Уизли обнаружит их хитроумную рокировку? Ничего ведь не должно произойти, и Гарри всегда сможет искренне её в этом заверить. Хотя, если бы всё было так просто, вряд ли Рон трясся бы как осиновый лист. Всё-таки он лучше знает свою мать.

— Ну, давай, иди, — шепнул Рон, когда они просидели в комнате минут пять для отвода глаз. — Я всё ещё думаю, что проще было бы трансгрессировать.

— Нет, могут услышать, — покачал головой Гарри. — Я пошёл, жди Гермиону.

Рон отсалютовал ему вслед, словно Гарри отправлялся на смерть, и растянулся на своей кровати. Гарри на цыпочках спускался по лестнице, стараясь двигаться как можно тише. Конечно, он всегда сможет сказать, что захотел пить и поэтому решил спуститься на кухню, в этом не было ничего подозрительного, но лучше бы его никто не заметил. Гарри тенью пронёсся по коридору и осторожно поскрёбся в дверь комнаты Джинни. Дверь тут же бесшумно отворилась, и Гарри проскользнул внутрь, прижавшись спиной к стене и чувствуя, как колотится сердце.

— Всё нормально? — деловито поинтересовалась Гермиона. — Тебя никто не видел?

— Нет, — Гарри помотал головой в темноте. — Удачи.

Гермиона махнула рукой и, предварительно выглянув в коридор, скрылась за поворотом.

— Если в течение пяти минут мы не услышим маминых воплей, значит, всё прошло хорошо, — прошептала Джинни в темноте, и Гарри двинулся на её голос, вытянув вперёд руки.

Он сделал ровно два шага и со страшным грохотом полетел на пол, зацепившись ногами за что-то, чего ещё днём здесь не было.

— Гарри, ты в порядке? — послышался взволнованный голос Джинни. — Люмос!

— Всё просто замечательно, — бодро отозвался Гарри, продолжая лежать на полу лицом вниз. — Что это было?

— Твоя кровать, — придушенным голосом объяснила Джинни. — Тебе не больно?

— Нет, абсолютно, — Гарри поднялся, потирая голову. — Если вскочит шишка, скажу, что Рон побил меня во сне.

— Да, это будет куда лучше правды, — усмехнулась Джинни, усаживаясь на свою кровать.

— А что, ваша мама действительно меня убьёт, если всё обнаружится? — поинтересовался Гарри, растягиваясь на своей кровати поверх одеяла.

— Скажем так, — задумчиво начала Джинни, — всё, что ты пережил до этого, покажется тебе весёлыми каникулами.

— Ясно, я пошёл, — пошутил Гарри, поднимаясь и направляясь к двери. Палочка Джинни потухла, и Гарри вдруг почувствовал её руки на своей спине. Он быстро обернулся и в темноте безошибочно нашёл её губы. Сегодня днём они почти не целовались, слишком много времени ушло на объяснения, и этот поцелуй стал для Гарри глотком воды посреди жаркой пустыни. Он приподнял Джинни и крепче прижал к себе, а она вдруг без всякого предупреждения обхватила его ногами за талию. Раньше она так никогда не делала, и от неожиданности Гарри чуть не разжал руки.

Джинни оторвалась от его губ, но позы не изменила, продолжая крепко обнимать Гарри за шею. Даже в кромешной темноте Гарри мог видеть её сияющие глаза.

— Если ты возьмёшь своё одеяло, то я, так уж и быть, пущу тебя к себе, — лукаво прошептала Джинни ему в губы, и Гарри потянулся за новым поцелуем.

— Почему я должен взять одеяло? — пробормотал он, целуя Джинни в щёку, а потом зарываясь лицом в её душистые волосы.

— Это наше спасение, если кто-нибудь всё-таки зайдёт, — Джинни прошептала это, намеренно касаясь губами его уха, и Гарри, сделав пару шагов, опустился вместе с ней на её кровать. Он понимал, что всё происходящее нельзя назвать разговором, но оправдывал себя тем, что пока ничего предосудительного он всё же не сделал. Правда, контролировать себя было очень сложно, особенно учитывая то, что Джинни скорее мешала, чем помогала.

— Чем от тебя сегодня пахнет? — Джинни уткнулась носом ему в шею, и Гарри поёжился от невероятно приятного ощущения. — Просто невероятный запах!

— Билл и Флер подарили мне одеколон на Рождество, — небрежно пояснил Гарри. — Вот, решил начать пользоваться.

— Правильное решение, — едва слышно прошептала Джинни и прижалась губами к его шее. Гарри словно пронзил электрический разряд. В следующую секунду он осознал, что Джинни уже лежит на спине на своей кровати, а он сам нависает над ней сверху. И он представления не имел, как это могло получиться.

— Так, — Гарри заставил себя встать, — мне нужен воздух.

Джинни приподнялась на локтях, провожая его взглядом.

— Я обещал Рону, что ничего не случится, — Гарри прижался пылающим лбом к холодному стеклу. За спиной фыркнула Джинни.

— Ну, ничего и не случится, мы просто целуемся, — наивно сказала она, и Гарри рассмеялся.

— Тебе легко говорить, — заметил он. — Я вот за себя не ручаюсь.

Джинни немного помолчала, потом встала и подошла к Гарри, усевшись на подоконник.

— Перестань всё время думать о Роне, — попросила она. — Ты думаешь, мой святой братец сейчас сладко спит, целомудренно поцеловав Гермиону в лоб?

— Нет, не совсем так, — улыбнулся Гарри. — Но и ничего… такого они тоже не делают. Джинни, тебе этого не понять. Ты сестра моего лучшего друга, это так сложно объяснить. Существуют определённые правила…

— Ой, ладно, ладно, — отмахнулась Джинни. — Бери своё одеяло от греха подальше, и пойдём спать.

Это была лучшая ночь в жизни Гарри. Джинни давно уже уснула, когда они обговорили всё на свете, а он так и лежал, чувствуя её дыхание на своей шее и понимая, что будет самым счастливым человеком на свете, если сможет засыпать так каждый день. Гарри ждал, пока Джинни перевернётся на другой бок, чтобы осторожно, не разбудив её, завести будильник. Он даже не заметил, как всего лишь на секундочку закрыл глаза и провалился в глубокий, спокойный сон. Так и не заведённый будильник тихо тикал на тумбочке.