Гарри Поттер и внутренний голос (джен)

Не бечено

* * *

Пятый курс катился, я мотался из Хогвартса в Вонингс, Невилл играл в гляделки со Сью Боунс и выглядел до неприличия довольным. Он так никогда и не рассказывал, как выживал те несколько дней, в августе, лишь однажды кратко обронил:

— Кормился магией.

И перестал улыбаться.

Старостами на пятом курсе назначили Гермиону Грэйнджер и Рона Уизли. Девчонка сбивалась с ног, лезла ко всем с советами и пыталась помогать. Рон ничего не делал, но покрикивать научился быстро. Его даже иногда слушались.

Боунсов и Киррелла видеть не хотелось от слова совсем. Увы. Магический мир довольно узок. Просто они живут где-то и пусть себе живут.

Не тут-то было. Однажды утром во время почты мне на макушку прицельно шлёпнулось письмо. Нападения я не ожидал и не успел среагировать. Пока я очищал от овсянки конверт и мантию, знакомая встрёпанная сова заложила над головой неуклюжий вираж и унеслась прочь.

«Гарри, — писал Квиррелл, — тот человек, Петтигрю, угрожает мне, а что ещё хуже, леди Анне и её детям. Я не знаю, кто это такой, но судя по твоим словам, человек Тёмного Лорда. Я не могу сопротивляться его магии, Гарри, совсем не могу. Не могу защитить женщин и детей. Если я тоже когда-то работал на Лорда, удивительно, зачем тому понадобился такой никчёмный слуга?»

Нужно очень хорошо подумать, прежде чем отвечать на такое. Захотелось немедленно адресовать своего бывшего опекуна леди Амелии: отдел магического правопорядка сумел бы защитить Боунсов. Но тогда нужно было бы рассказать всё.

Что именно знал Квиррелл? Кто сказал ему, что он был Упивающимся? О чем наболтали ему Том и Питер? Возможно, получится свалить всё на проблемы с его здоровьем. Подозреваю, я был с ним несколько откровеннее, чем следовало. Нужно внимательно пересмотреть воспоминания наших с опекуном бесед.

Активность Петтигрю могла причинить серьёзное неудобство. Похоже, последователи Тома устали ждать и объединялись, а меня они планировали поймать и выпотрошить, явив миру своего господина.

Меня спасала лишь моя непредсказуемость.

* * *

«Пророк» я не любил с того самого дня, как связался со Скиттер, но прилежно выписывал именно поэтому. Вряд ли в какой-то другой газете обо мне напишут столько лжи, нужно быть в курсе. Потоки словесного мусора текли со страниц.

В среду разместили огромную колдографию: косматый, закованный в цепи дядька скалился с первой страницы, а над ним жирным шрифтом пульсировал заголовок: «Успех Аврората. Пожиратель Смерти схвачен».

Симус выхватил газету, но возмутиться я не успел: Финниган тут же принялся читать вслух.

— «Наш специальный корреспондент сообщает, что рейдом авроров задержан пожиратель смерти, сторонник Темного Лорда, чистокровный маг и убийца. Произошло это случайно, когда он напал на дом мистера Криви, сквайра. Авроры прибыли оперативно и задержали преступника. Им оказался тёмный маг Энтони Селвин. Члены семейства Селвинов, чистокровного магического рода из числа двадцати восьми семейств, начиная с главы Рода, Чарлза Селвина, известны своей лояльностью Сами-Знаете-Кому и его сторонникам. Арестованный поначалу все отрицал, а затем был принудительно напоен Веритасерумом и под воздействия зелья рассказал о планах сторонников Того-кого-нельзя-называть. "Тёмный Лорд вернётся, ꟷ сказал он. ꟷ Всех врагов Господина ждут пытки и мучительная смерть. Оступники умрут тоже. А самый главный персонаж, Гарри Поттер, будет изловлен, и с ним поступят согласно пророчеству. Трепещите, несчастные, и склоните головы". После этого откровения Э.Селвин был обработан заклинанием Силенцио и отправлен в Азкабан до суда». Ну, дальше неинтересно, ꟷ Симус бросил газету и потянулся к блюду с мясом.

Так я впервые узнал, что меня с Томом связывает нечто большее, чем застрявший в черепе кусок чужой души.

Пророчествам я не верил, но в них могли верить другие, и это было плохо.

ꟷ Они сбываются, Гарри, ꟷ сообщил Симус. ꟷ Иногда буквально точно, поэтому не обращать внимания не получается. Мне было предсказано, что после одиннадцати лет во мне должна пробудиться наследственная магия Огня, из-за чего магический фон вокруг меня потеряет стабильность. Помнишь первый урок Чар? Вингардиа Левиоса?

Я помнил. Все помнили.

В следующем номере Министерство во главе с Фаджем опубликовало обращение к нации.

«В эти неспокойные времена, — писал министр Фадж, — следует особо подчеркнуть недопустимость досужих клеветнических измышлений о якобы возвращении давно покойного Тома Реддла, известного как Темный Лорд и под именем, Которое-нельзя-называть. Каждый, кто утверждает обратное, противоречит линии Министерства магии и нарушает покой магического британского сообщества. Именно с целью пресечь клеветнические измышления разработана система мер, которые немедленно будут приведены в исполнение. Все те, кто был ранее замечен в рядах ныне безусловно умершего Темного Лорда, кто был оправдан или не попал под программу расследования, будет допрошен, уличён и наказан соответственно его деяниям. Ни одного бывшего Пожирателя не оставят на свободе. Министерство стоит на страже вашей безопасности!»

Далее шли сводки и краткие отчёты о проделанной работе. Назывались фамилии, перечислялись заслуги одних и прегрешения других. Через несколько дней министерство впервые опубликовало открытый призыв к активным действиям.

Всё чаще звучали слова «тёмная магия» в уничижительном контексте. А однажды утром за столом Слизерина царила небывалая тишина; одна из девочек была заплакана. Её отца задержали по подозрениям в сочувствии Тёмному Лорду.

Гриффиндор ликовал.

Я смотрел на радостные лица однокурсников, недоумевая, ровно до момента, как ощутил лёгкое касание разума и приторный, настойчивый аромат чужой магии. Настроение стремительно улучшалось.

«Поттер! — рявкнул внутри Том. — Я один должен работать? Очнись и помогай!»

Моргнув, я принялся мастерить щиты, прячась за ними от навязчивого дурмана Конфундуса.

Массовое помешательство соседей по столу несколько успокоило меня: ребята поддались чарам и буквально не ведали, что творили.

Чтобы не выдать себя, я ухватил куриную ножку прямо пальцами и вгрызся к неё, перепачкав щёки и подбородок. Симус, взглянув на меня, покатился со смеху. Отлично. Теперь никто не заметит, что я один оставался убийственно серьёзным.

* * *

Если дразнить собаку, она рано или поздно укусит, и ничего хорошего лично для себя не ждал. Если некие силы захотят возрождения Темного Лорда, им понадоблюсь я.

Единственное, что можно попытаться сделать, это уничтожить в себе своего подселенца. Или — выманить, попытавшись не умереть.

Или умереть с ним вместе.

Том ꟷ крестраж. Разумная чужая душа (точнее, некоторая часть души) в моём теле. Но зачем бы Тому покидать меня? Допустим, я болен и слаб. Но! Неужели нельзя было овладеть телом, какое есть, созвать сообщников, всё такое, а попутно искать новое вместилище?

И почему он не возродился, сидя в башке у Квиррелла, здорового, нестарого ещё мага? Не хотел? Бред. Наверняка хотел больше всего на свете. Остаётся: он не мог. Вот оно! Не может Том завладеть мной, как бы ни старался. И телом опекуна не мог. Паразитировать мог, управлять ꟷ тоже, наверное, мог, а реально воплотиться ꟷ нет.

Додумать я не успел. Завтрак закончился, пришлось хватать сумку и бежать на урок.

О крестражах я размышлял всё чаще. Если кусок души Темного Лорда во мне возможно как-то уничтожить, то сперва имело смысл потренироваться на чём-то ещё. Создавать крестраж, чтобы поэкспериментировать, было бессмысленно — я только ослабил бы свой магический потенциал и поранил собственную душу. Значит, первоочередной задачей было найти крестражи Тома, попробовать их уничтожить и дальше воспользоваться приобретённым опытом.

Тщательно обдумав свой план, я признал его пригодным и занялся реализацией.

Время было самое подходящее. Я пока ещё неплохо двигался, хотя куда хуже, чем в прошлом году; эксперимент с электричеством и самописными перьями был успешно завершён, и мне требовалось новое занятие. Сверстники практически все делили свободное время между спортом и личной жизнью. Я понимал их, поскольку гормоны давали о себе знать всё чаще и настойчивей, но спорт был недоступен мне по здоровью, а блюсти мораль, искать невесту и думать о семье не было смысла — я прекрасно помнил, что не проживу долго.

Если бы не застенчивость... Невозможно даже представить, что я подкачу к какой-нибудь девице с непристойным предложением. Она, конечно, откажется. По школе пойдут слухи… М-да. Поэтому наиболее эффективным, быстрым и удобным оставался ручной труд в душевой. По крайней мере, хотя бы в этом плане я, кажется, был вполне здоровым парнем.

Итак, крестражи.

Где Том их спрятал? Мог ли об этом знать Петтигрю? Как мне вытянуть информацию из его головы и не пострадать? И что делась с осколками души Тома, когда удастся извлечь их? И что там с пророчеством?

Помнится, в Румынии я смог увидеть крестраж в мыслях Тома. Стоило попрактиковаться в легилименции: полезный навык. Нужно научиться действовать не только аккуратно, но и незаметно. Тогда можно читать мысли когда угодно и у кого угодно.

Интересно, где можно почитать действующие в магической Британии законы? Если я буду колдовать при магглах, но они ничего не заметят, будет ли это нарушением Статута?

* * *

Рон, привыкший списывать, вернул мне эссе с жирным пятном — и я вдруг понял, что не хочу больше облегчать ему жизнь. Даже если мне это ничего не будет стоить.

— Уизли, ты испачкал мою работу, — сунул я пергамент ему под нос.

— Да подумаешь, — недовольно отмахнулся тот. — И вообще. Это пятно уже тут было.

— Ясно. Неряха! Больше ты ничего от меня не получишь. Ищи другого дурака.

— Я скажу декану, что ты отказываешь мне в помощи!

— Вперёд. Я ничего тебе не должен, потому что указал тебе направление тогда, в лабиринте, помнишь? Сам бы ты ни за что не выиграл.

— Чего? — озадачился Рон. — Какое направление? Не был я ни в каком лабиринте, Поттер.

Вот это новости.

— Во время турнира, — терпеливо повторил я. — Третий тур. Помнишь, тебя ещё избили в лабиринте, а потом ты поднял палочку и посмотрел вверх, прямо на меня. Я никому не говорил и не скажу, но ты мне точно не должен.

— Кто меня бил? Отвянь, Поттер, говорю же, не был я ни в каком лабиринте. То есть мне велели выпить оборотное и идти играть, потому что ты заупрямился, но я передумал. С чего мне выручать тебя! И ничего, никуда ты не делся и сам пошёл как миленький. Вот чего стоит твоё хвалёное слово. Сам дал, сам обратно взял!

Болтовня Рона изумила меня. Выходит, на Турнире за меня играл не он, а кто-то другой.

Кто?

Вдруг меня осенило.

— Эй, Рон! А саму игру ты смотрел?

— Конечно.

— Помнишь, на какой метле я выиграл турнир?

— Разумеется. Я ещё подумал: почему ты не сел на свой «Нимбус», а взял школьный «Всполох». Пожалел, наверное. У Флёр метла застряла в изгороди, и та её сжевала, в щепки.

— Слабó вспомнить, какой именно «Всполох»?

— А вот и не слабó. Это ты у нас слепенький, а у меня отличное зрение! Та самая метла, на которой летают Адамсон с шестого курса, смешная девчонка со второго, рейвенкловка, и моя Джинни. У той метлы ещё в оперении несколько рыжеватых прутьев, так что отличить легко.

Сердце стукнуло в предвкушении. Рон обожал квиддич и в мётлах разбирался. Значит, Адамсон. Он выпил оборотное и стал Гарри Поттером.

— Отлично, Рон. Скажу декану, что ты вполне в состоянии учиться самостоятельно, просто лентяй. Так что домашку по зельям сам пиши. У тебя ещё два дня, успеешь.

И я удалился, оставив Уизли ругаться одного.

Но Адамсон, как выяснилось, в день турнира тоже был на трибунах.

Второкурсница отпадала. Неужели — Джинни? Маловероятно, чтобы кто-то взял незнакомую метлу на Турнир, тут Рон был совершенно прав. Что ж. Придется подкараулить девчонку на перемене.

— Эй, Уизли, — позвал я её. — Дело есть.

Джинни обеими руками прижала к себе сумку, словно обнимая её, чуть втянула голову в плечи и наконец подняла ко мне лицо.

Я узнал это движение. Она.

— Зачем ты ввязалась в Турнир? — рявкнул я.

Она отвела глаза.

— Рон отказался. Просто ушёл из палатки и влез на трибуны. Если бы Поттер не вышел играть, его... тебя обвинили бы в трусости. Я слышала.

— Значит, ты меня так защитить решила? Репутацию мою? — не унимался я. Джинни подавленно молчала. — Ты погибнуть могла. Идиотка малолетняя.

— Но ты же помог мне. Указал, где приз. Помнишь? Я послушалась и не встретила больше ни одной ловушки. И кубок первая нашла.

Слов нет, как хотелось выругаться. Я помнил, как тщедушную фигурку пинали ногами. Оборотное меняло внешность, но от боли не защищало.

— Молчи, — приказал я. — Иначе проблемы будут у Рона.

— Молчу, — покорно кивнула она и вдруг прыснула:

— В гостиной ты ведёшь себя иначе. «Леди» да «леди». А меня идиоткой назвал. Лицемер.

И гордо удалилась, а я как дурак смотрел ей вслед.

* * *

Рон не поверил, что списывать у меня больше не выйдет, и какое-то время просто пытался надавить своим авторитетом старосты, пока я не пригрозил пожаловаться в Попечительский совет. Тогда он отстал и принялся обхаживать Грэйнджер. Та отказала бывшему другу наотрез.

— Ты пачкаешь мои работы.

— Это в прошлом году было!

— А у меня память хорошая.

Оказывается, они рассорились и похоже давно. А я и не заметил.

— Ну да, с прошлого года, — просветил меня Симус. — Наша заучка понравилась тому болгарину.

— Краму?

— Ему. Они всё в гляделки играли, а когда Рон узнал, будто Крам пригласил Грэйнджер летом к себе в Софию — это у них город такой — и рассказал ему, что Гермиона его девушка, и намекнул кое-на-что. Ну, ты понимаешь. Типа близость у них. Крам перестал с ней встречаться. Ронни на радостях растрепал, что это он постарался. С тех пор Грэйнджер с ним и не дружит. И списывать она Рончику больше не даёт.

Так вот почему Макгонагалл взвалила Уизли на меня.

Однако. Для магглорождённой Грэйнджер чистокровный Крам мог быть очень выгодной партией, а Ронни, выходит, поломал ей все планы.

* * *

Крестражи постепенно занимали мои мысли всё больше. Следовало, во-первых, их обнаружить, во-вторых, уничтожить и, в-третьих, не пострадать самому. Решив, за неимением экспериментального крестража, начать с последнего пункта, я приступил к изучению мат.части.

Итак. Что есть душа, частью которой и является крестраж? Нечто нематериальное. Сгусток энергии. Как заклинание может дробить душу, но сохранить личность, память и навыки? В души я верил, не мог не верить! Не после общения с Миртл. Не после посещения церкви. Не после общения с призраками.

Я помнил крестраж Тома, тот, что явился мне, когда напал василиск. Молодой парень. Тёмный Лорд упоминал, что не помнит ничего после 1981 года, потому что он есть крестраж, созданный в это время. Он умеет колдовать, как перед развоплощением, значит, возраст воскрешённого создания тоже будет зависеть от возраста мага, создавшего крестраж. И знания, память, навыки тоже будут относиться к определенному возрасту. Том версии 1981 года был сильно взрослым, хорошо пожившим уже магом. Допустим, Том создал первый крестраж в 17 лет, а второй в 47. Юный том знает и помнит не так много, о своей взрослой версии не знает абсолютно ничего. Постаревший Том помнит всё с юности и до минуты создания крестража. Включая и период до семнадцатилетия. А если крестражей три, юность будут помнить уже трое?

Я попытался представить душу в виде драгоценного камня. Так проще представить, как его разбивают. Но тогда сохранность воспоминаний не гарантирована! А если душа — энергетический сгусток? Сосредоточенный в нервных клетках головного мозга.На уроке биологии нам говорили, что память ꟷ сложные белковые молекулы или что-то в этом роде. С молекулами ДНК связана долговременная память человека. Когда человек что-либо запоминает прочно и надолго, в структуре молекул ДНК происходят биохимические процессы, с помощью которых эта информация кодируется и сохраняется в долговременной памяти человека. Кодировка осуществляется последовательностью расположения в молекуле оснований аминокислот.

Видимо, память лежит в основе и поведения, и интеллекта, и свойств личности.

Теплица поздней осенью была холодной, подготовленной к зимнему черенкованию. Яростно сражаясь с мандрагорой и морщась от её воплей, я представил, как одну за другой буду снимать чешуйки с её побегов и наклонно втыкать черенки в хорошо взрыхлённую почву.

Вдруг толстенькое тельце выскользнуло из пальцев, смачно шёпнувшись на кафель дорожки, и разразилось дикими криками. Все побросали инвентарь и схватились за уши. Мне же было равнофигственно: я ПОНЯЛ.

Часть души ꟷ не осколок её, а слой. Каждое новое заклинание обнажает, лишает покровов, так что возродившийся из крестража не получит всю свою душу, а лишь жалкий её обрывок, обёртку, пародию на прежнюю личность.

* * *

К Рождеству я наконец признался себе, что не успеваю. Притом иностранные языки не требовали особой подготовки, не после зелья Снейпа, но три-четыре раза в неделю по полчаса отнимали. Точные науки нравились и давались легко, естественные — были интересны, поскольку их польза была очевидной. Мировая история завораживала логичной целостностью причинно-следственных связей. Экономика казалась чем-то мистическим, потому что могла объяснить абсолютно всё: и причины войн, и политические интриги.

Но все эти предметы тоже требовали времени.

Философия и литература давались мне с трудом. Там, где к рассудку прилагались чувства, Гарри Поттер терялся, несмотря на весь свой жизненный опыт.

Я был убеждён, что чувства — нечто исключительно личное и выставлять их напоказ, потрошить персонажа, пусть и вымышленного, всё равно как препарировать живого человека. Тёплого, всё чувствующего человека. Или мага.

— Странно, Поттер. Могли бы вырасти толстокожим — в моральном плане, понимаете меня? А вы воспринимаете жизнь так остро, будто кожи на вас нет вовсе.

— Содрали в раннем детстве, — хмуро отозвался я. Снейп, как всегда, оказывался прав. В такие минуты я почти ненавидел его.— Извините, сэр.

— Есть один способ, но мой совет — это совет слизеринца и подойдёт он слизеринцу. Насколько сможет гриффиндорец, — он остро взглянул мне в лицо, — им воспользоваться...

— А вы попробуйте. То есть… Пожалуйста, прошу вас. Сэр.

— По книгам школьной программы у магглов написано много критической литературы. Вы не можете этого не знать, Поттер.

— Я знаю. Пользовался. Но теперь требуют больше... э-э... личного мнения.

— Не нужно говорить того, что думаете на самом деле. Только то, что от вас хотят услышать.

— Этого будет достаточно?

Снейп усмехнулся — горько, иронично. Я никогда не видел у него такой улыбки.

— Более чем.

* * *

— Поттер. Ребята собираются сегодня у Сэма Тонкса — его родители в отъезде, дом свободен. Приходи, если хочешь.

Так я получил первое в своей жизни приглашение на маггловскую вечеринку. Я примерно знал, что меня ждет: Дадли постоянно приводил домой дружков, они жрали, слушали музыку, гоготали. Ой, то есть культурно проводили время.

— Что мне принести с собой? — спокойно уточнил я и не ошибся, потому что немедленно получил заказ на алкоголь.

— Сможешь купить?

Я смог бы, но не был уверен, что Конфундус в ближайшем супермаркете обрадует Аврорат. Оставалось закупаться в магическом мире.

— Да. Чего и сколько?

Так и вышло, что в половине восьмого субботним вечером я очутился у порога незнакомого дома с коробкой сливочного пива в руках. Вреда от него не будет, алкоголя там нет, так, несколько капель Эйфорийного зелья, а вкус магглам понравится наверняка. На этикетку я наложил небольшой морок.

Было тихо, в окнах не горел свет. Я прошел мимо парадного входа, завернул за угол и постучал в заднюю дверь. Дом выглядел необитаемым, и я подумал было, что ошибся или надо мной посмеялись, но тут щелкнул замок и тонкий голос нежно прощебетал:

— Привет. Входи быстрее.

Я протиснулся с коробкой в руках, дверь немедленно захлопнули. Мы оказались в полной темноте.

— Иди за мной.

— Ничего не видно, — возразил я. — У меня пиво. Уроню ещё.

— О! — ответили мне, щелкнул выключатель, и вот тогда я действительно чуть не грохнул свою ношу на пол.

— Ты кто? — спросила она.

— Гарри. Просто Гарри.

— Просто Гарри?

— Гарри Поттер, мисс.

— Что? — удивилось белокурое создание с массивным ожерельем на нежной шейке. — Ты назвал меня мисс? — Она поманила и двинулась прочь, отворила еще одну дверь и повернула выключатель. Я увидел ступени, ведушие куда-то вниз.

— Спускайся. Я должна погасить свет в доме.

Мне удалось без приключений добраться почти до конца спуска, когда свет вдруг потух, и я на минуту ослеп. Острые каблучки дробно застучали по ступенькам, а затем она налетела на меня, ойкнула, задев коробку, а затем медленно провела пальцами по моему предплечью, скользнула к плечу и коснулась волос.

— А ты симпатичный.

Мы стояли у входа в подвал, в кромешном мраке, и тонкие пальчики ерошили волосы на моем затылке.

— Идём, Гарри Поттер.

Дверь распахнулась. В лицо ударил свет, послышались звуки музыки, голоса. Меня быстро втолкнули внутрь, я споткнулся и почти уронил коробку, но тут сильные руки подхватили её, а кто-то придержал за локоть и меня.

— Думал, не придёшь, — услышал я и, обернувшись, увидел пригласившего меня на вечеринку парня. Джон, кажется. — Сэм, Салли, познакомьтесь. Поттер.

— Гарри Поттер, — уточнила белокурая Салли.

Оглядев комнату, довольно большую, обставленую, словно гостиная, я насчитал человек семь парней из Вонингс и ещё двоих незнакомых мне девушек. Хозяина дома я знал в лицо, но раньше представлены мы не были.

— Па́дай, — указали мне на стул, куда я и сел, постаравшись развернуться спиной к стене. На единственном небольшом столе громоздились коробки и свертки. Салли с подругой методично распаковывали их и оставляли открытыми. По комнате поплыл запах сдобы, острый аромат луковых перчёных колечек и копчёного мяса.

— Пиво! Отлично, Поттер.

Между тем один из парней притянул к себе Салли, она закинула руки ему на плечи, он положил ладонь ей на поясницу. Я оторопело наблюдал, как они медленно и неторопливо двигались под музыку, словно плыли под её ритмичный мотив.

Пиво пошло по рукам. Народ поглощал его прямо из бутылок, и судя по мечтательным лицам, вкус им понравился.

Парни были одеты свободно — никаких пиджаков, лишь полуформальные свитера или безрукавки. Я порадовался, что пришёл в джинсах и толстовке. Ради этого вечера мне пришлось провести настоящий разведывательный рейд, а затем старательно махать палочкой, придавая своей одежде тот вид, какой был принят в этом кругу.

В разговор меня не втягивали. Кто-то болтал, кто-то ел, выбирая что-то из коробок на столе. Кто-то менял пластинки в большом, с полированной крышкой проигрывателе.

Вечер тянулся, все выглядели вполне довольными. Будто именно для того и собрались тут, спрятаться от всевидящего взора соседей и просто пообщаться.

Я скучал.

— Тебе не интересно, верно?

Салли, чем-то неуловимо напоминающая озорного пикси, отсалютовала мне бутылкой пива. Массивная подвеска смотрелась на ней странно, свисая до выреза майки и подчёркивая два нежных холмика ниже.

— Все хорошо, — вежливо отвечал я, отводя глаза и чувствуя, как горят щёки. — Вряд ли тут станут обсуждать национальный бюджет Англии.

— Зря думаешь. На таких вечеринках тоже делятся наболевшим, советуются, могут заключаться первые сделки. А если собираешься планировать национальный бюджет, нужно было учиться в пансионе Лангроув. Вонингс — не самый престижный вариант.

— Лангроув?

— Ну да. Там же сейчас учится принц Уильям.

«Не нужно говорить того, что думаете на самом деле. Только то, что от вас хотят услышать».

— Знаешь, — изобразил задумчивость я, — меня вполне устраивает Вонингс. А политика... Кто не мечтал в неё поиграть?

Какой бы большой не была комната, каменные стены хорошо отражали звуки. Музыка, безусловно, растворяла голоса, но кое-кто из парней меня услышал.

— Что будешь делать? — обратился ко мне крепкий блондин в черных, явно дорогих джинсах и красивом сине-сером свитере, который очень ему шёл.

Остальные парни подтянулись к нам — разговор становился общим.

— Делать?

— Учиться куда идёшь? Ты же уже прошёл собеседование? К чему скрывать, где будешь учиться дальше?

С огромным опозданием до меня дошло, что этот год в Вонингс — последний.

Значит, собеседование в следующее учебное заведение проходят заранее. Я не знал.

Впервые я задумался, имеет ли смысл идти учиться куда-нибудь ещё. Наверное, нет. Слишком мало оставалось времени, слишком тяжело приходилось трудиться.

Только то, что от вас хотят услышать, напомнил я себе. Снейп явно знал толк в человеческой натуре.

— Итон, — нехотя выдавил я.

— ЧТО?

И парни, и девушки нервно переглянулись. Похоже, я слегка перестарался.

— Как тебе удалось... Извини, — Сэм поднял ладони. — Я не слышал, чтобы в Итон поступал кто-нибудь из наших.

— Ещё окончательно не решено, — промямлил я. Врать этим ребятам почему-то было неприятно. Я решил, насколько возможно, придерживаться истины. — Но не факт, что получится. У меня проблемы со здоровьем.

— Поэтому у тебя индивидуальный график? — вдруг спросил Джон. — Из-за болезни?

— Отчасти, — не стал отказываться я.

Все подавленно молчали. Я понимал их. Зависть? Конечно. Шок, что кто-то рядом болен настолько, чтоб отказаться от Итона, в котором будет учиться принц Уэльский? Разумеется.

А ещё я, похоже, испортил вечеринку.

— Но шанс есть, — сказал как можно жизнерадостнее, — у каждого. Кто хочет ещё выпить? Я принёс не всё.

Делом трех минут было добраться до входной двери, приоткрыть её, прошептать заклинание и вынуть из мешочка на груди, вернув прежний размер, ещё две коробки сливочного пива. Словно они стояли за порогом. Мне помогали Джон и Сэм. Салли тоже отправилась с нами за компанию.

— Нужно не забыть собрать потом все бутылки, — заметила она. — Мама будет сердиться, если найдёт.

— Тебе ещё нужно будет прибраться, — пыхтя, напомнил сестре Сэм. — Хочешь потанцевать с Салли? — ухмыльнулся он мне. — Давай. Смелее.

Мне стало вдруг очень жарко. Нервно отхлебнул сливочного пива и закашлялся. Салли зашла сзади и принялась колотить по спине. Кулачок у неё оказался крепким, с острыми костяшками пальцев. А потом как-то получилось, что она раскрыла ладони, и они скользнули по плечам, она заглянула мне в лицо и обвила шею тонкими руками.

— За талию трогать разрешается, — покровительственно произнес Сэм. — В Итоне девушки не стесняются.

Откуда ты знаешь, хотел было съязвить я, но тут Салли прильнула ко мне, прижалась, дыханье перехватило, голова закружилась. Я понял, что падаю, под черепом по мозгам забегали мурашки, пол рванулся навстречу...

— ...рри. Гарри! — кто-то тряс меня за плечи.

— М-м?

— Ох, наконец-то! — Зрение постепенно возвращалось. — Напугал ты нас.

Оказалось, лежал я на полу, рядом на коленях сидел Сэм, с полотенцем в руке, остальные толпились вокруг.

— Извините, — пробормотал я и сел. — Перебрал, наверное.

Салли тоже присела, потрогала мне лоб. Её подвеска, слабо качнувшись, коснулась моего предплечья, и комната вдруг завертелась. К горлу поднялся комок.

Внутри меня довольно вздохнул Том.

* * *

Под утро я решил помочь Салли с уборкой: просто вынуть палочку, когда она отвернется, и убрать крошки, сор и промасленную бумагу вместе с остатками еды. Осталось вынести три коробки пустых бутылок, их я вручил ей со словами:

— Не знаю, где здесь мусорный бак.

Никто не обратил внимания, что комната в конце вечеринки оказалась куда чище, чем вначале.

— Поттер, — позвал меня Сэм, — останься на пару слов.

Я присел, ожидая, пока брат и сестра проводят остальных. Хотелось спать. Через несколько часов я должен быть в Хогвартсе.

— Ты странный, Гарри. Могу я так тебя называть? — вернувшийся Сэм присел напротив. Салли заглянула к нам, махнула на прощание и ушла.

— Конечно. Сэм.

— Мне кажется, или тебе всегда сложно общаться? Ты такой...

— Какой?

— Викторианский.

Не уверен, что это был комплимент, но суть я уловить сумел.

— Скажем, так: моя семья среднего класса. Но большую часть жизни я провел за закрытыми дверями, понимаешь? Довольно изолированно. Консервативное воспитание.

— Рафинированным ты тоже не выглядишь, — засмеялся он.

— Что у неё за украшение? — перевёл тему я.

— Медальон? Старинный. Бабушкин. После смерти медальон передали Салли.

— А как звали бабушку?

— Миссис Тонкс. Это её дом, вообще-то.

«Она ведьма?» — едва не спросил я, но вовремя прикусил язык. Вспомнил, как Салли склонилась надо мной. Медальон тогда хищно качнулся прямо перед моим лицом.

«Он мой, — громко подумал вдруг Том. — Возьми его. Магглы и не вспомнят об этой безделушке. Возьми его себе. Я расскажу, что это за вещь и как ею пользоваться».

Я и так понял, что передо мной крестраж. Настроение Тома я чувствовал всё лучше. В эту минуту он с трудом сдерживал нетерпение и торжество. Проверил щит: держится.

— Не сегодня, — решительно заявил я.