После победы: Год первый. Хогвартс (джен)

— Всё взяли? Если что-то забыли, не волнуйтесь, мы пришлём, — без умолку говорила миссис Уизли, когда следующим утром Гарри, Рон и Джинни выстроились в гостиной перед камином. — И зачем только вы тащили все вещи с собой?

— Мам, ну ты же уже сто раз спрашивала, — Рон утомлённо потёр переносицу. — У нас экзамены, нам нужны были учебники, чтобы повторять.

— Ах, ну да, ну да, — рассеянно откликнулась миссис Уизли, глядя на Рона, но явно думая о своём. — Всё, вы прямо сейчас должны идти?

— Да, мама, — Джинни мягко погладила мать по плечу. — Мы не хотим опоздать на уроки в первый же день.

— Им действительно пора, Молли, — мистер Уизли обнял Джинни и поцеловал её в макушку, чего на памяти Гарри никогда раньше не делал. — Будьте осторожнее.

— Вы тоже, — растерянно пробормотала Джинни, и Гарри только сейчас заметил, как у неё дрожали руки. — Пообещайте, что с вами всё будет хорошо!

— Всё будет отлично, — с фальшивой жизнерадостностью откликнулся Джордж. — Не переживай.

— Значит, договорились, — напоследок уточнил Рон, нерешительно потоптавшись перед камином, но так и не взяв Летучего пороху, — вы будете писать нам каждый день?

— Каждый день, — согласно кивнула миссис Уизли, стискивая его в объятиях и целуя в обе щеки. И снова, впервые на памяти Гарри, Рон не отстранился, не покраснел, не попросил мать отпустить его, а крепко обнял её в ответ.

— Пишите про всех, — добавила Джинни, — и про Билла, и про Чарли, и про Перси, и про Джорджа с Анджелиной, хорошо?

— Да, конечно, — кивнул мистер Уизли. — Обещаем.

— Клянусь, если я хоть раз не получу письма, я найду способ сбежать из школы, — тихо пробормотал Рон, и Гарри взволнованно взглянул на него, такой страх прозвучал в словах друга.

— И думать не смей! — рявкнула миссис Уизли, сердито вытирая слёзы. — Вот ещё что, я и забыла совсем… Поклянитесь мне, все трое, что вы ни в коем случае не станете делать глупостей, если… если вдруг…

— Мама! — крикнула Джинни со злым, даже разъярённым выражением лица. — Прекрати!

— Нет, пообещайте! — гнула своё миссис Уизли. — И ещё: если с папой и со мной что-нибудь случится, дайте мне слово, вы все, что будете жить дальше, не будете никому мстить и…

— Мама! — это выкрикнули уже все дети Уизли, и Гарри в глубине души был с ними полностью солидарен. Это прощание и так было довольно тяжёлым, даже без этих слов миссис Уизли. Только сегодня утром Гарри вдруг с сокрушительной ясностью осознал, что, не приведи Мерлин, конечно, но он мог видеть мистера и миссис Уизли в последний раз. Или Джорджа. Или Перси. Или Билла с Флер, их они тоже могли больше не увидеть.

— Гарри! — миссис Уизли мёртвой хваткой вцепилась руками в его школьную мантию, сминая её на плечах. — Гарри, пообещай мне, что в этот раз ты не будешь ни во что вмешиваться, что бы ни происходило, хорошо?

— Да, конечно, обещаю, — пробормотал растерянный Гарри, мечтавший, с одной стороны, чтобы это затянувшееся прощание быстрее закончилось, с другой — чтобы оно длилось как можно дольше.

— Пожалуйста, проследи, чтобы с Роном и Джинни всё было хорошо, — попросил его мистер Уизли, крепко пожимая ему руку. — И вы с Гермионой тоже на рожон не лезьте.

— Конечно, — Гарри серьёзно кивнул, как никогда раньше искренне собираясь сдержать обещание. — Вы же знаете, что я скорее умру, чем позволю, чтобы с ними случилось что-то плохое.

— Нет, не надо таких жертв, — покачал головой мистер Уизли, снимая очки и не глядя на Гарри. — Ты же знаешь, как много… что ты значишь… кем ты стал… и всегда был для нас…

Гарри сглотнул и поспешил кивнуть, стараясь избавить мистера Уизли от необходимости заканчивать это предложение. Он всё это знал, всегда знал, но его здорово пугал тот факт, что мистер Уизли решил вдруг высказать это вслух.

— Идите уже! — скривился Джордж, но было видно невооружённым взглядом, что и он чувствовал себя не в своей тарелке. — Хватит лить слёзы, всё будет хорошо.

— Да, да, нам и правда нужно идти, — заторопилась Джинни. — Мы опаздываем.

— До встречи! — Гарри обвёл взглядом стоявших, тесно прижавшись друг к другу, мистера и миссис Уизли, пытавшегося скрыть за насмешкой волнение Джорджа, выглядывавшего из-за его плеча Перси, и его охватило странное, почти причиняющее боль чувство неминуемой потери. Гарри с силой зажмурился, тряхнул головой и поскорее назвал координаты камина профессора Сайпреса.

Полёт через каминную сеть показался ему как никогда долгим, он успел передумать кучу мыслей, пока, наконец, не почувствовал, что снова твёрдо стоит на ногах.

— Доброе утро, мистер Поттер! — услышал Гарри голос Сайпреса и осторожно открыл глаза. — Рад видеть вас в добром здравии.

— Здравствуйте, про… — Гарри поперхнулся, взглянув на Сайпреса, и замер, так и не выйдя из камина.

— Я бы на вашем месте там не стоял, — слегка улыбнулся Сайпрес, явно прекрасно понявший причину замешательства Гарри. — Сейчас здесь будут мистер и мисс Уизли, и вы столкнётесь.

Гарри поспешно выбрался из камина и стал отряхивать мантию, иногда бросая на Сайпреса короткий, изумлённый взгляд.

— Что-то не так, мистер Поттер? — уточнил Сайпрес, откладывая в сторону перо и отодвигая пергамент, на котором писал что-то, когда появился Гарри. — Вас что-то беспокоит?

— Нет, всё в порядке, — торопливо ответил Гарри, но всё-таки не удержался: — Что с вами случилось, профессор?

Сайпрес выглядел просто ужасно. Его кожа приобрела пугающую, прозрачную бледность, и чёрные, лихорадочно блестевшие глаза теперь ещё больше выделялись на белом, осунувшемся лице. Под глазами Сайпреса появились такие страшные багровые синяки, будто он не спал по меньшей мере месяц. Гарри обратил внимание и на его похудевшие руки с жутко выступающими, набухшими венами.

— Я немного прихворнул, — беззаботно ответил Сайпрес, явно забавляясь реакцией Гарри. — Но сейчас со мной уже всё в порядке.

— Немножко? — вырвалось у Гарри, и он тут же прикусил язык. Не слишком-то вежливо говорить человеку, что он настолько отвратительно выглядит. Кстати, куда это, интересно, запропастились Рон и Джинни? Наверное, улучили минутку поговорить с родителями наедине.

— А как вы себя чувствовали в каникулы, мистер Поттер? — проигнорировав последнюю реплику Гарри, спросил Сайпрес, внимательно глядя на него.

— Отлично, — Гарри пожал плечами.

— Замечательно, — Сайпрес удовлетворённо вздохнул. — Но, как вы понимаете, моя просьба остаётся в силе: если вы почувствуете хотя бы лёгкую слабость, то непременно мне сообщите, правда?

— Я… — начал Гарри, но, посмотрев в измождённое лицо Сайпреса, просто кивнул. — Хорошо.

— Здравствуйте, профессор, — раздался за спиной у Гарри голос Рона, и Сайпрес тут же переключил своё внимание на него.

— Доброе утро, профессор! — Джинни появилась практически сразу же за Роном. — Надеюсь, мы не опоздали?

По вытянувшимся лицам друзей Гарри видел, что и на них произвела впечатление разительная перемена во внешности профессора.

— Пока нет, но вы близки к этому, — Сайпрес встал из-за стола и вдруг пошатнулся. Гарри непроизвольно сделал движение в его сторону, словно хотел поддержать его. — Я в порядке, мистер Поттер, не переживайте. Это остаточное, после моей болезни.

За спиной Сайпреса Рон взглядом спросил Гарри, что происходит, но Гарри только пожал плечами, указав глазами на профессора.

— Как он похудел, — едва слышно прошептала Джинни, пока они втроём шли по коридору в сторону гостиной Гриффиндора. — Что с ним случилось?

— Не знаю, — Гарри покачал головой. — Я спрашивал, но он только сказал, что немножко прихворнул.

— Немножко? — Рон выразительно поднял брови, и Гарри фыркнул, представив, как пять минут назад сам задал этот вопрос с таким же выражением лица.

— Наконец-то! — раздался громкий голос, и все трое, как по команде, обернулись. По коридору к ним бежала Гермиона, расстёгнутая мантия развевалась у неё за спиной.

— Привет! — радостно махнул ей Рон, и Гермиона, не останавливаясь, бросилась ему на шею. Рон приподнял её над полом и что-то зашептал на ухо. Гарри и Джинни отвернулись. На лице Джинни Гарри видел отражение всех своих чувств: растерянность, недоумение, понимание, горечь, злость и, наконец, ужас.

— Так теперь будет всегда? — тихо спросила Джинни, не глядя на Гарри, и тот прекрасно понял, что она имела в виду.

— Не всегда, пока его не поймают, — ответил Гарри, обнимая Джинни за плечи и прижимая её к себе. «А до тех пор мы каждое утро будем встречаться с такой радостью, будто не виделись месяц», — мысленно добавил он.

Гермиона оторвалась от Рона и повернула сияющее лицо к Гарри и Джинни. И, хотя они не виделись каких-то два дня, Гарри был до того рад видеть её целой и невредимой, что у него в груди появился огромный, тяжёлый комок.

— Привет, — хрипло выговорил он, прочистив горло, и Гермиона молча, слова им были не нужны, обняла его. Гарри даже зажмурился, он и не осознавал, как сильно переживал всё то время, пока не видел Гермиону.

— Неужели и до меня дошла очередь? — шутливо спросила Джинни, в свою очередь, обнимая Гермиону, и та смущённо улыбнулась в ответ. — Я понимаю, правда, ничего страшного.

— Мы опоздаем! — вскрикнула вдруг Гермиона, быстро застёгивая мантию, и Гарри вдруг понял, как она волновалась, ожидая их в гостиной. Он ясно представил, как она вышагивает из угла в угол, здороваясь с прибывающими однокурсниками и задаваясь только одним вопросом: они просто опаздывают, или снова что-то случилось? Он должен был сразу понять это, увидев Гермиону в расстёгнутой мантии. Она никогда себе этого не позволяла.

— Увидимся за обедом, не ждите меня, — быстро проговорила Джинни, торопливо поцеловав Гарри. Он смотрел ей вслед, пока она бежала по коридору и её длинные рыжие волосы развевались за спиной, и вдруг снова ощутил это ужасное чувство скорой, неминуемой потери. Ему было физически нестерпимо видеть, как она убегала от него, с каждым шагом увеличивая расстояние между ними.

— Гарри, ты чего? — Рон схватил его за руку, и Гарри только в этот момент осознал, что двигался, шагал по коридору за Джинни. — Куда ты?

— Я… — Гарри проводил взглядом скрывшуюся за поворотом Джинни и вдруг почувствовал, что паникует. — Я только прослежу, что с Джинни всё хорошо.

— Гарри… — начала напуганная Гермиона, но он уже не слушал. Развернувшись и оставив за спиной растерянных друзей, Гарри бросился бежать по коридору.

Он нагнал её у самого входа в гостиную Гриффиндора.

— Джинни, погоди! — Гарри схватил её за руку, и она испуганно обернулась к нему.

— Ты чего? — Джинни нахмурилась, вглядываясь в его несчастное, наверняка бледное лицо. — Что случилось?

Гарри просто смотрел на неё, тяжело дыша, и не знал, что ответить. Если он скажет правду, Джинни заподозрит, что он стал законченным параноиком. Или и того хуже: снова взбрыкнёт, обвинив его в излишней опеке. Но Гарри нутром чувствовал нависшую над Джинни опасность и ничего не мог с собой поделать. Может быть, утреннее прощание с Уизли так повлияло на него, но сейчас Гарри не способен был отпустить Джинни и на шаг от себя.

— Гарри? — Джинни перепугалась не на шутку. — Что?

Наверное, у него был совершенно безумный вид, Гарри представлял, как выглядит со стороны: растрёпанный, в расстёгнутой, сбившейся мантии, с развязанным галстуком, с чемоданом в руке. И почему он не догадался бросить чемодан?

— Я просто решил тебя проводить, — нашёлся Гарри, и Джинни подозрительно прищурилась. — Ладно, ладно, — Гарри поспешно поднял обе руки вверх, решив сказать правду. — Я с самого утра не могу отделаться от чувства, что что-то может случиться, не знаю, почему…

Джинни молчала. Она смотрела на него, не произнося ни слова, так долго, что Гарри успел уже придумать несколько различных вариантов развития событий, но ни один из них и близко не был похож на то, что случилось в действительности. Джинни обвила руками шею Гарри и прижалась к его груди.

— Что такое? — растроганно спросил Гарри, поглаживая её по спине. — Что ты?

— Я боюсь, — тихо отозвалась Джинни, пряча от него лицо. — Я очень боюсь.

— Я тоже, — признался Гарри. — Очень.

Они стояли так, не замечая никого вокруг, пока совсем рядом не раздался знакомый голос.

— Вы разве не собираетесь на уроки?

— Полумна! — радостно вскрикнула Джинни и, оторвавшись от Гарри, бросилась на шею подруге.

— Я слышала про магазин Джорджа, — тихо сказала Полумна, разглядывая Джинни светлыми, выпуклыми глазами. — Мне очень жаль. Магазин наверняка много значил для него. Ну, вы знаете, как память.

Гарри в очередной раз поразился проницательности Полумны.

— Больше ничего не случилось? — Полумна перевела взгляд на него. — Где Рон и Гермиона?

— Всё хорошо, — заверил её Гарри.

«Пока», — промелькнула у него в голове совершенно непроизвольная мысль. Гарри вздрогнул.

— Но почему вы тогда стояли посреди коридора в такой позе? — не отставала Полумна. Гарри не замечал за ней раньше подобной настойчивости.

— А ты что здесь делаешь? — вдруг спросила Джинни. — Ты шла к Невиллу?

— Нет, я шла к тебе, — спокойно покачала головой Полумна, оглядывая Джинни с головы до ног. — И я рада, что встретила тебя.

— А что? — Джинни начала волноваться. — Что-то случилось?

У Гарри сжалось сердце. Неужели что-то успело случиться за те полчаса, прошедшие с того момента, когда они покинули Нору?

— Нет, насколько я могу судить, — флегматично ответила Полумна. — О, здравствуй, Дин. Как каникулы?

— Гарри, я пойду, мне нужно взять учебники, — Джинни вопросительно взглянула на него, и Гарри неохотно кивнул. — Можешь подождать меня в гостиной.

Гарри пожал руку Дину, и они вместе направились в общую гостиную.

— Полумна, заходи тоже, подождём Джинни вместе, — предложил Гарри, и Дин, словно почувствовав, что он лишний, пробормотав что-то, побежал вверх по лестнице, ведущей в мужскую спальню. — Как твои каникулы?

— О, ты знаешь, очень даже хорошо, — радостно откликнулась Полумна. — Мы с папой нарядили куст тирзунии, получилось очень красиво.

— Куст чего? — переспросил Гарри скорее машинально. Его мало интересовала болтовня Полумны, все его мысли были заняты только собственным ощущением тревоги, грозившей вот-вот перерасти в панику.

— Тирзунии, — спокойно повторила Полумна таким тоном, как будто это не она говорила какую-то ерунду, а Гарри не понимал самых очевидных вещей. — Тирзунию украшали, празднуя Рождество, в глубокой древности. Папа считает, что нужно чтить древние обычаи и традиции, и я с ним…

— Полумна, — перебил её Гарри, вдруг резко поднимаясь с места от снедавшей его тревоги, — зачем ты искала Джинни?

— Мне сегодня приснился плохой сон, — из взгляда Полумны моментально исчезло обычное чуть потустороннее выражение, она неуловимо выпрямилась в кресле. — Совсем плохой. Джинни… она была в страшной опасности. Я не очень верю в вещие сны, но мне почему-то было неспокойно, и…

Она осеклась. Гарри выронил палочку, до этого крепко зажатую в кулаке. Пальцы просто разжались, он ничего не смог сделать. Горячая, ослепительная волна паники затопила его и накрыла с головой. Он тоже не верил в вещие сны, он не верил в пророчества, хотя одно из них на мелкие кусочки разбило всю его жизнь, он не верил в предчувствия и предзнаменования, но душившая его с самого утра тревога должна была что-то значить. Гарри рванулся к лестнице, ведущей в женские спальни, и замер, потрясённый чувством совершенного бессилия. Если он побежит к МакГонагалл, то потеряет драгоценное время, которого у него не было, Гарри чувствовал это. Но по-другому, без разрешения директора, ему не попасть в женскую спальню.

— Полумна! — обернувшись к ней, с таим отчаянием крикнул Гарри, что все в гостиной замолчали.

И Полумна побежала. Она не задала ни одного вопроса, не стала ничего говорить, она просто бросилась вверх по лестнице с такой скоростью, будто от этого зависела её собственная жизнь. Хотя, Гарри это знал, если бы Полумна пыталась спастись сама, она бы бежала медленнее.

— Гарри, что происходит? — Невилл появился из ниоткуда, и Гарри обернулся к нему в порыве слепящей радости. Так нужен, так необходим ему был сейчас рядом близкий человек.

— Я не знаю, — прошептал он, чувствуя, как буквально подкашиваются ноги. — Я боюсь за Джинни, я так боюсь…

— Что случилось с Джинни? — высоким голосом воскликнул Невилл, и все головы повернулись в их сторону. Гарри было совершенно наплевать.

— Я не знаю, — снова, как заведённый, повторил он. — Я не знаю. Мне просто страшно. И Полумне приснился плохой сон…

Гарри ожидал, что Невилл рассмеётся ему в лицо, он даже неосознанно ждал этого, надеясь, что крупица здравого смысла поможет ему прийти в себя. Но Невилл даже не улыбнулся. Он только продолжал сверлить Гарри пристальным, тяжёлым взглядом, от которого по спине у Гарри побежали мурашки.

— Полумне снился плохой сон, — Невилл выделил эти слова, и Гарри почувствовал, как похолодели ладони, — когда вас троих поймали. В прошлом году, вы были в поместье Малфоев. Она рассказывала мне, Полумна. Говорила, что ей снилось, будто бы она разговаривает с тобой, Роном и Гермионой в том самом подвале, где её держали. Она так испугалась, что вас поймали, что даже проснулась. А вас и правда скоро привели.

Гарри со стоном закрыл лицо руками.

— Почему они так долго? — прохрипел он, чувствуя, как рвётся из груди сердце. Ничего не могло быть хуже этого липкого страха, когда ты ничего, совершенно ничего не можешь сделать, и тебе остаётся только ждать. Ждать и надеяться.

Гарри доверял Полумне. Он знал, если в спальне Джинни поджидал Пожиратель, Полумна без колебаний закрыла бы Джинни своим телом. Но она не была всесильной. И в этот момент, когда Гарри ждал, закрыв глаза, не слыша обращённых к нему слов Невилла, там, наверху, Полумна, напрягая все свои силы, боролась за жизнь Джинни. Гарри не представлял, откуда взялась в нём эта уверенность, но он совершенно точно знал, что именно так всё и было. И чем больше времени проходило, тем страшнее ему становилось, хотя он всегда считал, что у всего, даже у страха, бывает свой предел. Предела у страха не было, и, более того, не было ничего хуже, чем проверить это на своей шкуре.

— Гарри! — пронзительный голос Джинни пробился к нему сквозь ватный кокон ужаса, отделивший его от всего мира. — Гарри!

Он не понял, как оказался у подножия лестницы, как сумел дотянуться до Джинни, когда она ещё была на третьей или четвёртой ступеньке, откуда в нём появилась такая сила, что он сумел притянуть её к себе и даже не пошатнуться. Всё, что он понимал, что чувствовал каждой клеточкой своего тела — это то, что она жива, она рядом, и теперь он не позволит никому в этом мире причинить ей вред.

— Гарри… письмо… — Джинни задыхалась, и Гарри, отпустив её, вгляделся в её побледневшее лицо.

— Какое письмо? — его голос прозвучал совершенно спокойно, будто это не он пару минут назад в совершеннейшем отчаянии метался по гостиной. — Где Полумна?

— Она шла за мной, — Джинни в страхе обернулась на лестницу. — Она же не могла… Нет! Полумна!

Гарри не позволил ей броситься обратно в спальню.

— Пусти меня! — закричала Джинни, и из её глаз брызнули злые, нетерпеливые слёзы. — Полумна может вскрыть это письмо, и тогда…

— Что за письмо? — вмешался Невилл, и Гарри даже в такой момент поразился металлу, прозвучавшему в его голосе. — Джинни, быстро, что в этом письме?

— Я не знаю, — Джинни смахнула с щеки одинокую слезинку и повернулась к Гарри. — У меня на подушке лежал большой праздничный конверт, я подумала, что кто-то прислал рождественское поздравление прямо в Хогвартс. Я его успела немного вскрыть, — Гарри дёрнулся, как от удара, — но меня что-то остановило. От него как будто шла слабая вибрация, мне это не понравилось. Я решила взять конверт с собой, чтобы показать тебе.

По лестнице медленно спустилась бледная до синевы Полумна, и Джинни согнулась пополам от облегчения, прервав свой рассказ. Полумна кивнула на все вопросы, хотя Гарри показалось, что она всё равно не поняла, о чём её спрашивали, и Джинни продолжила.

— Я положила конверт на кровать и стала собирать нужные учебники, — она всё ещё тяжело дышала. — Потом мне показалось, что я краем глаза заметила какое-то движение. Я обернулась и успела заметить, как из письма выплывает какой-то голубой туман. Он полз ко мне, этот туман, и тут появилась Полумна. Я не знаю, как она это сделала, но туман как-то сжался, и мне удалось проскочить к двери. А потом Полумна велела мне убираться, прямо так и сказала.

Гарри и Невилл как по команде посмотрели на стоявшую с подавленным видом Полумну. Сложно было поверить, что она могла приказать кому-то убираться.

— Что это было, Полумна? — обратился к ней Гарри, и она перевела на него какой-то жалкий, затравленный взгляд.

— Это был Растворяющий газ, Растворитель, я так его называю, — тихо ответила она и вдруг заплакала, усевшись на последней ступеньке лестницы.

— Ну что ты? — Джинни крепко обняла её, поглаживая по спутанным светлым волосам. — Всё ведь обошлось, я жива, всё хорошо.

Полумна только мотала головой, уткнувшись лицом Джинни в плечо. Гарри никогда не видел её в подобном отчаянии.

— Расскажи подробнее, Полумна, — мягко попросил Невилл, и она, всхлипнув ещё пару раз, отстранилась от Джинни.

— Этот Растворитель в прямом смысле растворяет всё, до чего дотронется, — тихо объяснила Полумна. — Совсем растворяет, даже следа не остаётся. Например, был человек — и нет его.

Гарри содрогнулся от пробравшего его до костей ужаса и машинально шагнул ближе к Джинни.

— Есть один вид пергамента, нечувствительный к Растворителю, из него и был сделан конверт, — продолжила Полумна. — Его ещё можно уничтожить, я случайно знала нужное заклинание.

— То есть, его там больше нет? — уточнил Гарри.

Полумна покачала головой.

— Так же, как и кровати Джинни, — прошептала она, и Гарри снова вздрогнул.

— Но откуда? — только и спросил Невилл. — Откуда ты знаешь о таких вещах?

Лицо Полумны скривилось. Она явно делала над собой страшное усилие, стараясь не заплакать, но слёзы всё же снова потекли по её бледным щекам.

— Что такое? — Джинни расстроено смотрела на неё. — Почему ты плачешь?

Полумна медленно, очень медленно подняла голову и с невероятной мукой в голосе сказала, глядя только на Джинни, обращаясь только к ней:

— Потому что Растворитель изобрёл мой отец, и никто в целом мире, кроме меня, больше не знает о нём.

Повисла пауза. Гарри пытался переварить полученную информацию. Получается, Ксенофилиус как-то причастен ко всему этому? Да нет, это же бред! За что ему мстить семье Уизли?

— Полумна, я уверена, твой отец здесь ни при чём, — твёрдо заявила Джинни, бросая на Гарри предупреждающий взгляд. — Это абсолютно ясно каждому…

— Но не мне, — перебила её Полумна. — Никто, слышите, никто не знал о Растворителе! Только папа мог рассказать кому-то. А ещё — дать пергамент.

— Я уверен, есть какое-то объяснение всему этому, — нерешительно пробормотал Невилл.

— Нет, — Полумна встала с торжественным видом. — Не нужно, Невилл. Мой отец уже однажды предавал Гарри.

— Это не в счёт, Полумна, — быстро вставил Гарри. — Он думал, что спасает тебя.

— Но я говорила ему, что готова умереть за своих друзей, — просто сказала Полумна. — Он должен был принять мой выбор.

Гарри не был с ней согласен, но сейчас было не время для споров. Нужно было идти к МакГонагалл. И тут в гостиную буквально ворвались Рон с Гермионой.

— Гарри! — Гермиона схватилась за грудь и тут же начала разъярённо наступать на него. — Мы думали, что что-то случилось, поэтому ты опоздал на урок! А ты тут прохлаждаешься! Невилл, и ты тоже… Джинни, от тебя я не ожидала, честное слово… Привет, Полумна… А что это вы все такие…

Голос Гермионы постепенно терял силу и, наконец, затих совсем.

— Что случилось? — напряжённо спросил Рон, глядя Гарри в глаза, и тот подумал, как часто, как невообразимо часто ему приходится в последнее время задавать и слышать этот вопрос.

— Кто-то пытался меня убить, — будничным тоном сказала Джинни, и Рон мгновенно позеленел. Гермиона медленно прикрыла рот рукой.

— Как? — было всё, что смог выдавить Рон. — Как?

Джинни быстро повторила историю с Растворителем, и у Рона сделался такой вид, будто его сейчас вывернет наизнанку.

— А ты ведь почувствовал, Гарри, — прошептала потрясённая Гермиона. — Поэтому ты побежал за Джинни?

Гарри молча кивнул.

— Нужно сообщить профессору МакГонагалл, — напомнил Невилл, но тут директор собственной персоной появилась в гостиной Гриффиндора.

— Нет, я, конечно, всё понимаю, — грозно начала она, возмущённо раздувая ноздри, — вы давно не виделись, вам хочется поговорить. Но это же нужно иметь такую наглость, чтобы просто-напросто прогулять первый же урок после каникул да ещё и тот, который ведёт директор школы! Это непростительная, вопиющая наглость. Вот уж от вас я этого не ожидала, мисс Грейнджер!

Ответом ей послужила тишина. Каждый косился на друзей, взглядом спрашивая, кто начнёт. Никому не хотелось вносить смуту в шаткие мир и покой, в которых существовал послевоенный Хогвартс.

— Что случилось? — спросила вдруг МакГонагалл совершенно другим голосом. — Мистер Поттер, на вас лица нет! Мисс Лавгуд, почему вы здесь?

— У нас здесь проблемы, профессор, — угрюмо проговорил Рон, выступая вперёд, и Гарри вздохнул с облегчением.

Рон кратко обрисовал сложившуюся ситуацию, упомянув также и не известные ещё общественности события, произошедшие в коттедже «Ракушка». Чем дальше он говорил, тем больше бледнела МакГонагалл.

— Этот Растворитель, он… — Рон осёкся, бросив испуганный взгляд на Полумну, но та, уже вполне владея собой, кивнула ему.

— Этот Растворитель… — Рон всё равно заколебался на мгновение, — его изобрёл мистер Лавгуд. И Полумна утверждает, что о нём никто не мог знать, кроме них двоих.

— Я сейчас же сообщу в Министерство, — дрожащим голосом проговорила МакГонагалл. — Это… Это очень благородно с вашей стороны, мисс Лавгуд.

Полумна конвульсивно дёрнулась, и Гарри осторожно погладил её по руке. Она бросила на него благодарный и одновременно безмерно виноватый взгляд.

Через полчаса об уроках забыли абсолютно все. Школа наполнилась аврорами, проверяющими каждый уголок, все студенты, взволнованно переговариваясь, толпились в коридорах. Однако, Гарри заметил некоторую перемену: если раньше он видел в глазах окружающих жадное любопытство, то сейчас взгляды школьников были полны страха и сочувствия.

Профессор Сайпрес, примчавшийся сразу же, как только услышал от МакГонагалл жуткую новость, увёл всю компанию к себе в кабинет, подальше от развернувшейся суматохи.

— Кто мог это прислать? — в сотый раз спросил Гарри, уставившись невидящим взором в окно. Его всё ещё трясло при одной только мысли, что могло случиться, не подоспей Полумна вовремя.

— Я не могу себе представить, что мистер Лавгуд захотел бы причинить вред Джинни, — нерешительно взглянув на Полумну, тихо сказала Гермиона. — Он не плохой человек, в нём нет зла. Да и зачем ему это делать? Зачем ему убивать лучшую подругу своей дочери?

Полумна, казалось, её не слышала, разглядывая свои руки с крупными, местами обгрызенными ногтями.

— Кому же это вы так насолили? — вдруг тихо спросил Сайпрес, обращаясь к Рону. Тот вздрогнул. — То есть, нет, конечно же, я понимаю, как много могло случиться во время войны, но всё же…

— Почему именно Уизли? — проницательно закончила Гермиона, и Сайпрес, поколебавшись всего лишь мгновение, кивнул.

— Как его поймать? — Гарри грызла только одна мысль. — Он ведь даже не оставляет следов.

— Следы остаются всегда, — не согласился Сайпрес. — Вопрос в том, как их обнаружить.

— Вы же преподаёте Защиту от тёмных искусств! — вдруг зло выпалил Рон. — Так пойдите и помогите аврорам! Вдруг вы знаете что-то, что может помочь?

— Рон! — шикнула на него Гермиона, но Сайпрес не обиделся.

— Авроры знают всё не хуже, а даже лучше меня, — спокойно сказал он. — Если бы я мог чем-то помочь, не сомневайтесь, я бы это сделал.

Рон сердито отвернулся от него.

— Интересно, МакГонагалл уже сообщила родителям? — поинтересовалась Джинни, ни к кому особо не обращаясь, но ответил ей опять-таки Сайпрес.

— Директор приняла решение сначала сообщить вашему брату, Биллу, — сказал он. — Он уже сам решит, как лучше поступить. Однако, думаю, учитывая серьёзность ситуации, он непременно сообщит вашим родителям, мисс Уизли.

— Билл расскажет, — согласно кивнула Джинни. — Он считает, что лучше сказать правду, чем оставлять человека в блаженном неведении.

Гарри хотел было напомнить, что Билл упорно молчал об опасности притаившегося в груди у Рона кристаллика, и ни одна сила в мире не смогла бы заставить его рассказать обо всём матери. Но он вовремя вспомнил, что про кристаллик лучше молчать.

— Да, это правильно, — пробормотал Сайпрес, подходя к окну и выглядывая на улицу. — Нет, сообщить Биллу — это мудрое решение. Он очень не плохо знаком с некоторыми областями тёмных искусств, Ликвидатор заклятий как-никак.

Гарри бросил удивлённый взгляд на Рона. Сайпрес снова поражал всех своей потрясающей осведомленностью. Хотя, ладно, Билл был заметной фигурой в волшебном мире. Хороших Ликвидаторов заклятий было не так уж и много, а Билл, вне всякого сомнения, входил в их число.

— К тому же, он очень осторожен, — продолжал тем временем Сайпрес, всё ещё глядя во двор замка, по которому взад и вперёд сновали авроры и специалисты по выявлению проклятий. — Если бы не его осторожность, их с Флер уже не было бы в живых.

Гермиона вдруг нахмурилась, озадаченно буравя взглядом спину профессора. Джинни бросила на Гарри быстрый, будто предупреждающий взгляд.

— Простите, профессор, — Гермиона поднялась на ноги, и Гарри с изумлением заметил, как она незаметно достала палочку из внутреннего кармана мантии. Сайпрес обернулся к ней с вежливым ожиданием на лице. — Откуда вы знаете, что и Билл и Флер чуть тоже не стали жертвами? Этого не было в газетах.

Сайпрес пару секунд смотрел на неё с невозмутимым выражением, на его лице не дрогнул ни один мускул. За это время палочки успели достать и все остальные.

— Мне по секрету сказала профессор МакГонагалл, — наконец, вежливо ответил Сайпрес, делая вид, что не заметил готовых послать в него заклятий палочек.

Гермиона заметно расслабилась, чуть смущённо убирая свою обратно в карман, и тут в кабинете появилась МакГонагалл.

— Так, все идите за мной, — приказала она, оглядывая по очереди бледные, напуганные лица ребят. — С вами хочет поговорить мистер Стивенс. К тому же, прибыли ваши родители, Джинни.

Джинни обречённо кивнула, морально готовясь выслушать очередную истерику миссис Уизли.

— Простите, профессор, — Рон привлёк к себе внимание МакГонагалл, когда они все шли за ней по одному из коридоров, — я хотел бы вас попросить об одной вещи.

— Да, мистер Уизли? — МакГонагалл строго взглянула на него сквозь стёкла очков.

— Вы не могли бы больше никому не рассказывать о покушении на Билла и Флер? — спросил Рон, и Гарри услышал нотку осуждения в его голосе. — Мистер Стивенс сказал, что об этом никому не нужно знать.

— А кому я рассказала? — воинственно уточнила МакГонагалл. — Я не хуже вашего понимаю всю опасность ситуации, мистер Уизли, и умею держать язык за зубами. Я никому не говорила.

— А… — Рон оглянулся на изумлённую Гермиону, — а профессор Сайпрес?

— Вы плохо слышите, мистер Уизли? — сердито осведомилась МакГонагалл. — Я же ясно сказала: никому.