Влюбись в меня заново (гет)

Мы перенеслись прямо в дом в Паучьем Тупике. Северус, когда это понял, естественно, рассердился.

— Зачем вы нас сюда перетащили?! — в его голосе сквозило раздражение, как и в нем самом — в движениях появилась резкость.

— Я не хочу возвращаться в Хогвартс. Пожалуйста, давай мы побудем здесь хоть чуть-чуть? — умоляюще произнесла я.

— Вы изменились, Грейнджер, — сказал мне Северус слегка задумчивым голосом. — Пойду сварю кофе, я так и не позавтракал. Вы будете?

— Да, спасибо. Буду пить теперь кофе литрами, чтобы вернуть себе эмоции. Мне тяжело. А может быть, это из-за того, что я второй день ношу при себе крестражи.

Я прошествовала за Северусом, привычным движением обходя диван, и уткнулась взглядом на книжную полку над камином. Я тут же узнала некоторые из книг, которые в дальнейшем переедут в нашу уютную квартирку в Лондоне. Северус никогда не расставался со своей коллекцией, к тому же время от времени он перечитывал некоторые из них. Что говорить о тяжелых справочниках, которые всегда были актуальны в работе зельевара?

Я улыбнулась краешком губ и последовала на кухню.

— Вы не против, мисс Грейнджер, если я отлучусь на время? Мне всё еще дурно после этого мрачного дома.

Я слегка удивилась его вопросу, но с готовностью кивнула.

— Я налью кофе.

Пока вода в чайнике вскипала, я открыла буфет, и вынула из него две фарфоровые чашки, сполоснув их водой. Северус не часто появлялся в этом доме, а потому везде было много пыли. Я присела на краешек табурета и достала из кармана джинсов кольцо. Подумать только, какой сильной магией обладал этот маленький камушек! Подаренный смертью, он мог сводить с ума того, кто решит им воспользоваться и по иронии судьбы, он был заколдован темным волшебником, который вложил в него всю свою злобу — проклятие уничтожало любого, рискнувшего использовать крестраж.

Я отложила кольцо на стол и тут же почувствовала себя чуть легче, хотя, возможно, это был эффект плацебо. Я знала, что крестражи способны угнетать и вселять дурные мысли.

В доме у Северуса хотелось отдохнуть хоть ненадолго — вскоре вновь придется возвращаться в Хогвартс, и кто знает, что меня там ожидало. Мне необходимо было спрятаться от самой себя, от мыслей. Никто, кроме Северуса, не мог мне помочь. Когда он был рядом, все плохое временно улетучивалось, я верила, что у нас все сложится с ним хорошо.

Но Северуса все не было, и мне это не нравилось. Неужели он решил сбежать от меня? А вдруг в дом ворвались пожиратели смерти?

Я встала с табурета и пошла на его поиски — куда он мог запропаститься на целых пятнадцать минут? Я даже время засекла.

— Северус! — позвала я, выходя в гостиную. На всякий случай потрогала ручку двери — заперта. Окна тоже закрыты. Я приблизилась к камину — вдруг он воспользовался им при побеге? Но на ковре не было следов сажи и волшебного пороха, значит, и этот вариант отметается.

Я прислушалась ко звукам — было тихо. Пришлось покинуть гостиную и свернуть направо, там находилась уборная и ванная комната. Приблизившись к двери, я услышала шум воды. И с облегчением выдохнула. Он принимает душ. Когда он успел стать таким брезгливым? Да, мне тоже было неприятно находиться в доме Мраксов. Хотя Северус, в отличие от меня, перетрогал всю ту гадость, что была на столе — тарелки с засохшей и превратившейся в пыль едой, обглоданные кости, плесень, огарки, мертвые насекомые и мыши. Я содрогнулась. А еще пауки. Много-много пауков. Был бы там Рон…

Вода перестала литься, и я поспешила вернуться на кухню — чайник с кофе кипел, и крышка сердито приподнималась, норовясь упасть на пол. Я взяла тряпку и обхватила горячий чайник, снимая его с вертела. Хотелось сделать все самой, без магии. Чтобы все было по-домашнему, чтобы чаепитие успокоило и хоть на минутку этот уют обманул меня. Внушил мысль, что все идет своим чередом и ничего страшного не происходит. Так хотелось в это поверить хоть на минутку.

Северус появился в халате раскрасневшийся и с мокрыми волосами. Он наткнулся на меня, пока вытирал полотенцем волосы, чертыхнулся и тут же извинился.

— Я не хотел вас смущать, — он виновато на меня посмотрел, оправдывая свой внешний вид, — надевать ту одежду пока нет никакого желания — она чистится с помощью магии, — пояснил он.

Я с трудом проглотила ком, подступивший к горлу. Лучше бы он не ходил в эту ванную и оставался бы в своем закрытом наглухо сюртуке. Теперь, когда я увидела его не прикрытые одеждой части тела, сдержаться было трудно. Невыносимо трудно, несмотря на то, что в Мунго сильно постарались накачать меня лекарствами.

— Кофе сварен, — доложила я, с трудом отводя от него взгляд.

Кажется, Северус это заметил и, отложив мокрое полотенце, которым вытирал волосы, плотно укутался в халат, не оставляя мне для обзора ни частички своей груди. Я, заметив это, нервно выдохнула, принявшись разливать по фарфоровым кружкам кофе из дымящегося чайника.

— Честно говоря, странный способ варки кофе, — решила разрядить я обстановку, кивая на чайник.

— Турок нет и плиты тоже, — охотно отозвался Северус. — Вышло вроде бы неплохо, хоть я и привык к другому… Кажется, где-то были конфеты. Я не ем сладкое, но однажды в мой дом заглянула МакГонаггал и притащила целый пакет, — будто пожаловался зельевар.

Я вскочила с места, только чтобы не сидеть и не смотреть на Северуса — такое близкое расстояние для меня было просто невыносимым. В голове все вертелось только вокруг одной мысли — под его халатом в кои-то веки НИЧЕГО нет. Никаких одежд на многочисленных пуговицах, мантий и сорочек, и еще кучи непонятно чего. Только халат.

Я возбужденно вздохнула, пытаясь привести дыхание в порядок.

— Так где конфеты?

— Прямо за вашей спиной, в буфете.

Я слишком порывисто открыла дверку — движения были нервными и трудно контролируемыми. На меня посыпался сахар из пакета и грозно накренилась стопа из тарелок.

— Грейнджер, вот ты неуклюжая, — Северус подорвался с места и помог мне убрать подальше посуду, а затем вытащил кулек конфет из-за ряда чашек.

— Я не настолько высокая, чтобы… — начала было я, но уткнулась прямо в ворот его халата. Инстинктивно я положила руки на его грудь, но увидев, как он хмурится от моих действий, с горечью вздохнула и отодвинулась от него.

Северус снова целомудренно запахнул полы своего халата, но я, решившись на безумный поступок, остановила его действия.

— Да перестань ты его поправлять! — рассердилась я.

— Грейнджер, ты что, белены объ…

Не успел он закончить фразу, как я заткнула ему рот поцелуем. Самым настоящим, чувственным поцелуем. Я припала к его губам с такой страстью, что, вероятно, он на миг испугался моего рьяного порыва. Пришлось схватить его за ворот халата и притянуть к себе, встать на цыпочки и вершить свой акт домогательства. Его мокрые волосы упали мне на щеки и щекотали нос, но мне было не до того.

К моему удивлению, ни через секунду, ни через две и даже пять Северус не оттолкнул меня. Казалось, он просто покорно ждал, когда его муки закончатся.

Я отпустила его и с лихорадочным блеском в глазах осмотрела его припухшие губы.

— Ты, должно быть, сошла с ума, — сказал он, переводя дыхание. — Ну вот что ты нашла во мне? Может быть, это чья-то злая шутка, и тебя держат под Империусом?

— Это сильнее Империуса, — возразила я ему. — Это любовь, я уже говорила. И ее не снять никаким контрзаклятьем.

Я снова приблизилась к нему, но Северус поймал мои руки.

— Стой, — прошептал он. — Мы уже делали это в твоем будущем?

— Нет! — нетерпеливо произнесла я и снова вцепилась в его халат.

— Тогда нам не следует…

— Если ты не замолчишь, то я не поскуплюсь на Империус для тебя! — взвыла я. — В прошлый раз ты изводил меня так же! К дементору твое приличие и старые правила, понял?

Не дожидаясь, пока меня снова оттолкнут, я стала покрывать его лицо и шею поцелуями.

— Грейнджер! — воззвал он к моему рассудку, но я была непоколебима в своем намерении дорваться до его тела. — Грейнджер… — уже тише повторил он, всё еще прося меня отступить.

Я совсем не обращала внимания на его эти «Грейнджер», к тому же они становились все тише и тише. Я встала обратно на ступни, и стала целовать его грудь, все больше распахивая халат. Наконец, он не вытерпел издевательств.

— Гермиона! — воскликнул он и посмотрел на меня своими черными глазами, нахмурил темные брови. На его щеках еще больше проступил румянец, а теплые пальцы сжимали мои ладони, находящиеся у него на груди. — Давай остановимся, пока не поздно, — серьезно сказал он.

— Иначе? — поддразнивала я его.

— Иначе я сорвусь и будет поздно, — прямо сказал Северус, ожидая, очевидно, что на меня это подействует отрезвляюще, но его слова еще больше завели меня.

— Тогда начинай срываться, — предложила я и прильнула к нему.

Он издал полустон-полурык, и прижал меня к себе так близко, что от этой близости и приближающегося удовольствия закружилась голова.

— Мне сказали, что ты отвергаешь студенток.

— И не думай идти на попятную, — усмехнулся Северус мне прямо в ухо, кусая меня за мочку, — я знаю, сколько вам лет, мисс Грейнджер.

Я позволила себе засмеяться. Северус поднял меня, прижал к себе, и мы покинули кухню. Мы оказались на диване в гостиной. Он уложил меня, а сам оказался сверху, теперь уже перестав удерживать мои руки. Я воспользовалась этим, все еще не веря в свободу своих действий, и рывком стала снимать с него халат. Моё сердце колотилось, словно ненормальное. Я касалась его столь желанной слегка прохладной кожи, и это сводило меня с ума. Его руки сводили меня с ума — он забрался мне под толстовку и коснулся моего живота так нежно и в тоже время страстно, что я закрыла глаза от удовольствия и запрокинула голову, подставляя шею под его поцелуи.

Северус понял мое желание, и я почувствовала его губы на себе. Я не знала, что можно быть такой счастливой. Я вся растаяла в его объятьях, но всё же меня не переставала покидать мысль, что это сон, что он внезапно отвергнет меня, сославшись на множество обстоятельств.

— Ты вся в сахаре, — словно пожаловался он, сдерживая улыбку.

Я фыркнула, стараясь не рассмеяться.

— Последний раз тебя спрашиваю, — хрипло произнес Северус, выравнивая дыхание.

Вместо ответа я прижала его к себе, прося о большем. Желая чувствовать его ближе. Столько лет я мечтала об этом, что это начало мне казаться почти что неосуществимым. Кто в здравом уме откажется от своей мечты?

Дважды просить не пришлось. Толстовка полетела на пол, я ощутила его теплые руки у себя на шее, груди, почувствовала, как он освобождает меня от джинсов.

Всё это время я лежала с закрытыми глазами, не веря в собственное счастье. Его учащенное дыхание, губы и прикосновения дарили сладостную муку, которую хотелось растянуть подольше, но и одновременно прекратить. Нельзя быть такое жадной, приказала я самой себе. Этот момент нужно было растянуть и получить максимальное удовольствие, но мне хотелось всего и сразу. Я требовательно прижала его к себе ногой еще ближе, и, почувствовав его желание, с трудом сдержала стон.

Если бы кто-то только знал, что я испытывала в данный момент. Нет такого зелья и нет таких чар в волшебном мире, которые подарили бы мне такую же радугу эмоций и ощущений. И почему только я раньше не заставила его заняться любовью? Нужно было давно послать к чертям его склонность к традициям и старым правилам.

Бюстгальтер полетел вслед за толстовкой, и я осталась в одних трусиках, тут же почувствовав его ладонь у себя намного ниже живота. Я закусила губу, зажмурила глаза и требовательно прижалась к нему, приподяв бедра, прося закончить мою сладкую агонию.

Наконец-то Северус сжалился надо мной, видимо, поняв, что издевательств над моим бедным сердцем и телом на сегодня достаточно. Неужели ему доставляло удовольствие видеть, как я извиваюсь под ним, не получая того, чего хочу?

Он коленом раздвинул мне ноги, наконец скинув полностью свой халат. Я открыла глаза, впитывая в себя, запоминая, каждую черточку на его лице, каждое движение зрачков и каждый вдох. Его взгляд был полон желания и словно затуманен. Он наклонился ко мне и впервые за все это время сам поцеловал меня в губы.

— Это четвертое непростительное, Северус Снейп, — хрипло произнесла я, с трудом выговаривая слова от рваного дыхания.

Он усмехнулся и вошел в меня, прижав меня к себе одной рукой, а другой гладя мое бедро. В этот момент я забыла обо всем. На первый план выступили все глубокие чувства, что я к нему испытывала. Я вся была поглащена только им и той физической сладкой болью, уносящей меня в мир наслаждений.

* * *

Мы лежали на диване, укрывшись его халатом, и приводили в порядок сердцебиение.

— Не смей меня больше отвергать, — произнесла я, сжимая его руку.

Северус не ответил, и я приподнялась на локтях, чтобы заглянуть в его глаза — они выражали беспокойство.

— Что случилось? — тихо спросила я, боясь услышать от него слова сожаления или огорчения.

— Я не хотел этого… — начал он, но я закрыла его рот ладонью.

— Прошу, не говори этих слов, — попросила я.

Северус отнял мою руку от своего лица.

— Я не хотел привязываться к тебе, — продолжил он, заглядывая в мои глаза. — Теперь я боюсь тебя потерять еще больше.

Я закусила губу от волнения, эмоции переполнили меня, готовые выплеснуться наружу. Как же долго я ждала эти слова. У меня получилось! Северус меня любит? Он любит, уверяла я себя. Он боится меня потерять, разве это не сильное чувство?

— Я никуда не денусь, — заверила я его. — Можешь быть уверен. Даже если ты меня прогонишь, я все равно не уйду.

— Кажется, мы с тобой это уже проверяли, — по-доброму ухмыльнулся Северус и крепче обнял меня. — Что мы теперь будем делать?

— Нам нужно разобраться с крестражами и придумать что-нибудь с Гарри… — тут же выпалила я.

— В пекло крестражи и Поттера, — сердито-жалостливым голосом произнес профессор. — Я имел ввиду, мы с тобой что будем делать?

Я на миг притихла, обдумывая его слова. То, как он произнес «мы», мне несомненно понравилось. «Мы с тобой». Это уже одно целое. Он не пытается избавиться от меня и не пытается стереть мне память. Даже, кажется, не слишком жалеет о своей несдержанности, раз задает вопрос о том, что мы будем делать.

— Я предлагаю быть вместе. Если ты хочешь. Ведь вопрос только в тебе. Я готова была тебя заполучить еще на первом курсе.

— Звучит так себе, Грейнджер, учитывая, что ты находилась в теле двенадцатилетней девочки. Растление несовершеннолетними? Кажется, так?

Я прыснула, уткнувшись в подушку.

— Это правда, что к тебе клеятся студентки? — внезапно спросила я, почувствовав на какое-то мгновение, что сейчас у меня была привилегия спрашивать обо всем. Да и когда еще мне представится случай, вот так, беззаботно болтая ногами, лежа на груди у Северуса, задать ему волнующий меня вопрос.

— Нашла о чем спросить, — пробурчал Северус, стараясь перевести тему. — Тебя не должно это волновать. Устав школы запрещает преподавателям спать со студентками, как бы им этого не хотелось.

— А тебе хотелось? — выпалила я, и уже пожалела о своей чрезмерной ревности.

— Первый раз, — признался он, слегка встряхивая меня. — Ты взяла меня измором, кажется.

— Нет, ну серьезно… Их много?.. — я замерла в ожидании ответа. Кажется, я еще забыла спросить о мадам Пинс и Помфри, которые к нему клеились.

— Ты просто невыносима, — пожаловался он.

В комнате начало темнеть, и я, дотянувшись до палочки, разожгла в камине огонь.

Я не переставала сверлить профессора взглядом, и наконец, он сдался.

— Как клеятся, так и отклеиваются, — нетерпеливо объяснил Северус. — Их романтизм легко выветривается парой-тройкой отработок и снятием баллов.

— Ты просто ужасен! — воскликнула я.

— А то ты не знала, — отозвался Северус. — Я тебя предупреждал.

— Можно задать еще один вопрос? — поинтересовалась я.

Северус вздохнул.

— Валяй.

— Когда ты понял… Когда ты почувствовал, что я тебе нравлюсь? Точнее, что я тебе не безразлична, что ты боишься меня потерять… — оттарабанила я вопрос высоким голосом от появившегося волнения.

— Так, все. Сеанс вопросов окончен, — Северус привстал, вопросительно глядя на меня. — Вы позволите, мисс Грейнджер?

Я подняла с пола толстовку и прикрылась ей, пока Северус надевал халат.

— Кажется, ты прав. Если я продолжу задавать вопросы, а их у меня много, то я могу просто сойти с ума от надумок и ревности.

— Разве ты знаешь обо мне не все? — удивился Северус. — Я же, кажется, женился на тебе?

— Все так. Но в этом времени… Вдруг что-то изменилось? Мне нужно быть уверенной.

Северус прищурился.

— Как-нибудь я отвечу, — пообещал он.

Я тоже приподнялась, спиной прижимаясь к дивану и подтягивая ноги под толстовку — стало прохладно.

— Когда я была в Мунго… Произошло кое-что странное.

Северус хотел было встать с дивана, но, услышав мои слова, передумал, и остался.

— Что случилось? — участливо спросил он, повернувшись ко мне.

Я чувствовала на себе его взгляд и рефлекторно поправила волосы, потому что мне всегда казалось, что они ужасно растрепаны.

— Мне почудилось, что я забыла что-то важное. Та девушка, то есть я, она снова явилась ко мне…

— Снова явилась? Но как такое возможно, если Дамблдор… — Северус оборвал предложение на полуслове. Я и без того поняла, что он имел ввиду — директор убил меня.

— Она пришла ко мне во сне, когда мне дали успокоительное…

— Гермиона, это всего лишь сон, — попробовал успокоить он меня. — Твое подсознание…

— Нет, это не то, — прервала я его. — Она сказала, что я должна кое-что вспомнить, понимаешь? Что я что-то забыла важное. И намекнула на больницу Мунго. Даже если это лишь плод моего воображения, мое подсознание, — горячо убеждала я Северуса, — то оно четко дает мне понять: я обязана что-то вспомнить! Помнишь, я рассказывала тебе, что лежала несколько месяцев в Мунго?.. Мне давали зелье, отнимающее память. Возможно, благодаря ему я забыла что-то важное, о чем должна помнить. Что поможет нам в войне с Волдемортом.

— Я тебя понял, — примирительно сказал Северус. — В Мунго практикуют возвращение памяти, но у них слишком своеобразные методы. Этот Тики… Я читал его статьи, — Северус почесал затылок.

— Я туда не вернусь! Есть другие варианты? — в надежде спросила я.

— Если для тебя это так важно, — Северус нахмурился, глядя в потрескивающее пламя камина. Огонь отражался в его зрачках мистическим отблеском. — Кажется, можно воспользоваться зельем, укрепляющим память, но вряд ли оно сильно поможет. Целители Мунго профессионалы своего дела. Но стереть полностью память не в силах даже заклинание Обливиэйт, — пояснил профессор. — Воспоминания так и хранятся в памяти, их можно просто сделать блеклыми или заменить другими.

— Наверняка, есть какое-нибудь зелье…

— Есть. Но нужно подумать, какое из всевозможных вариантов тебе подойдет.

— А если не сработает? — взволнованно спросила я.

— Всегда есть легилименция. С ее помощью можно вытаскивать из памяти самые запыленные воспоминания. Уж поверь.

— Я верю, — кивнула я и пересела ближе к Северусу, положив голову ему на плечо.

Мне не хотелось никуда вставать с этого дивана и тем более отпускать Северуса. Ещё чуть-чуть, уговаривала я мысленно и его и себя, и кажется, он понимал меня ментально. В камине уютно потрескивал огонь, я ощущала тепло, исходящее от Северуса, мое тело до сих пор помнило его прикосновения. Как же плохо, что хорошее быстро кончается.

— Я обещаю, что займусь этим сегодня же.

Я улыбнулась и крепко сжала его руку.

Примечание к части

Глава немного переписана — добавлено больше эмоциональности в определенной сцене;)