После победы: Год первый. Хогвартс (джен)

Миссис Уизли была в ужасе.

— Если даже в Хогвартсе они не могут быть в безопасности, — как заведённая повторяла она, вытирая слёзы, — то что же нам делать?

— Успокойся, Молли! — не выдержала, наконец, МакГонагалл, которая тоже выглядела довольно мрачно. — Я же уже объясняла тебе, что письмо пришло ещё до Рождества, тогда ещё не было распоряжения Министерства об усиленной охране. Теперь всю почту предварительно будут просматривать, можешь не сомневаться.

Миссис Уизли эти слова совершенно не успокоили, и Гарри легко мог её понять. Он и сам не представлял, что теперь делать, как защитить Джинни и Рона, если кто-то поставил перед собой чёткую цель — уничтожить их. Гарри в очередной раз содрогнулся при мысли, какую же нужно испытывать ненависть к человеку, чтобы попытаться стереть его с лица земли в прямом смысле этого слова, чтобы от него не осталось даже тела…

— Гарри, мы должны сказать им о Сайпресе, — шепнула Гермиона, стоявшая за его спиной, но Гарри решительно покачал головой. — Ты с ума сошёл?

Может быть, даже, наверное, сошёл, но Гарри почему-то не верил, что Сайпрес мог бы причинить Джинни вред. К тому же, несмотря на все странности, мистер Стивенс знал Сайпреса довольно близко, раз называл его Симоном, а это говорило о многом. Глава Аврората тоже не идиот, если бы Сайпрес был опасен, он бы совершенно по-другому отнёсся к сообщению о том, что Сайпрес взял кровь Гарри. Если Стивенс на это не отреагировал, значит, о Сайпресе в роли подозреваемого можно было забыть. Если только не начать подозревать и Стивенса заодно.

— Вы не оставили бы нас на пару минут наедине с вашими родителями, — вдруг обратился к ним Стивенс. — Я хотел бы сказать им несколько слов.

— Что-то ещё случилось? — испуганно спросил Рон, но Билл с вымученной улыбкой покачал головой. — Почему тогда мы не можем остаться? Нас это тоже касается!

— Рональд! — рявкнул на него мистер Уизли, и Рон моментально замолчал. Отец проявлял характер редко, но все дети Уизли прекрасно знали, что в гневе Артур мог легко дать жене фору.

Гуськом они вышли из кабинета МакГонагалл и спустились по винтовой лестнице в коридор.

— Оглохни! — решительно сказала Гермиона, направив палочку на лестницу, и обернулась к Гарри. — Почему ты не хочешь рассказать о Сайпресе?

— Потому что не думаю, что он как-то замешан во всём этом, — удивлённо ответил Гарри. — Стивенс его знает, сама же слышала.

— Стивенс может многого не знать! — запальчиво выкрикнула Гермиона. — Если ты не скажешь, я скажу.

— Всегда просто обвинить человека без всяких доказательств, — укорил её Гарри, и Рон как-то странно посмотрел на него.

— Ой, да что ты? — Гермиона сложила руки на груди. — И это говоришь мне ты? Когда тебе нужны были доказательства, чтобы обвинять Снейпа во всех грехах?

— Гермиона, это низко! — рассерженно вмешалась Джинни.

— Пусть говорит! — Гарри остановил её резким движением руки. — Что ещё ты можешь сказать, Гермиона?

— Я много чего могла бы тебе сказать, — Гермиона сжала руки в кулаки, — но не буду.

— Нет, почему? — Гарри чувствовал такую злость, такую ярость, что хотел поругаться с ней. — Давай, говори, нехорошо утаивать свои мысли от лучшего друга.

— Я просто не понимаю, почему ты такой идиот! — вдруг пронзительно выкрикнула Гермиона. — Почему ты готов защищать всех на свете, даже когда тебя никто не просит, а когда нужно всего лишь рассказать аврорам о странном поведении совсем не знакомого тебе человека, чтобы спасти близких тебе людей, ты упрямишься, как последний осёл?

— Потому что, в отличие от тебя, я вынес некоторый урок из истории со Снейпом, — чем больше горячилась Гермиона, тем спокойнее становился Гарри, хотя внутри у него всё клокотало от ярости. — Я больше никогда не буду никого голословно обвинять, чтобы не мучиться потом жуткими угрызениями совести. Ты ведь ничего об этом не знаешь!

Последнюю фразу он почти выплюнул ей в лицо.

— Эй, вы чего? — громко спросил Рон, пытаясь встать между ними, но Гермиона с силой оттолкнула его в сторону.

— Ничего не знаю? — завопила она. — Я ничего не знаю? Конечно, куда мне, я ведь не Избранная, у меня всё по-другому устроено! Я не могу чувствовать свою вину, меня не мучают угрызения совести!

— Конечно, не мучают! — заорал в ответ Гарри. — Иначе ты вела бы себя совершенно по-другому!

— Просто я не такая эгоистка, чтобы грузить всех вокруг своими проблемами! — голос Гермионы звучал всё пронзительнее и пронзительнее. — Мне не станет легче, если я буду постоянно ныть, как мне жаль, что столько людей погибло из-за меня! Мне не станет легче, если я перестану жить нормальной жизнью и буду только упиваться своими страданиями! Мне не станет легче, если я заставлю Рона мучиться вместе со мной! Мне не станет легче, если…

— Замолчите! — так громко выкрикнула Полумна, зажимая уши руками, что Гермиона осеклась на полуслове, тяжело дыша, как после быстрой пробежки.

Гарри резко отвернулся ото всех и засунул руки в карманы. Слова Гермионы причинили боль, и ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь это понял.

— Ну вот, — расстроено пробормотала Джинни у него за спиной, и повисла глубокая тишина. Гарри очень хотелось сейчас увидеть лицо Гермионы, но он ни за что бы не повернулся. Как будто внутри что-то сломалось, как будто Гермиона забрала у него что-то необходимое, жизненно важное…

— Как это глупо! — дрожащим голосом вдруг сказала Полумна. — Зачем вы ругаетесь?

Гарри сжал зубы. Он не хотел ругаться, это Гермиона начала. Если она не в состоянии контролировать себя, если она так нервничает, то это не повод срывать своё раздражение на нём. К тому же, уж кто-кто, а он-то испугался больше всех, всё-таки Джинни была его любимой девушкой.

— Почему сейчас? — продолжала спрашивать Полумна, и в её голосе зазвенели слёзы. — Сейчас вы все в опасности, вы должны держаться вместе… Если завтра случится что-то ещё, как вы оба будете жить?

Гарри понимал, что она обращается в первую очередь к нему и к Гермионе, но по-прежнему упрямо сверлил взглядом стену. Ничего не случится, Стивенс этого больше не допустит. Но воображение уже заработало вовсю, и Гарри представил себе Гермиону, такую бледную, такую спокойную, лежавшую на кровати в Больничном крыле… Представил, как плачущая мадам Помфри качает головой, представил, как кричит Рон…

Гарри обернулся ровно в тот момент, когда Гермиона бросилась ему на шею.

— Прости, прости, прости… — захлёбываясь слезами, бормотала она, и Гарри крепко обнял её в ответ, моментально забывая о своей глупой обиде.

— Ты меня тоже прости, Гермиона, — шепнул он. — Я такой идиот. Конечно, нужно рассказать о Сайпресе.

Гермиона посмотрела ему в лицо и тихо сказала:

— Просто, ты же понимаешь, если он замешан в этом, Рон и Джинни никогда не будут в безопасности.

Гарри кивнул, хотя до этого такая мысль не приходила ему в голову.

— Сейчас всё расскажем, — решительно сказал он, чувствуя неразумную злость на Сайпреса. Из-за него он чуть не разругался с Гермионой! Хотя, в глубине души Гарри отдавал себе отчёт, что винить в этом он должен никак не Сайпреса, а себя.

— Джордж, Билл, Джинни… — прошептала Гермиона, поднимая на Гарри полные страха глаза. — Следующим может стать Рон…

Гарри отчаянно замотал головой.

— Больше ничего не случится! — он постарался вложить в свои слова побольше уверенности. — Стивенс этого не допустит.

— Стивенс не знает, что делать, — угрюмо вставила Джинни. — Он в полной растерянности.

— Неправда, — насупился Рон. — Он выглядит довольно спокойным.

— Ох, Рон, ты совершенно ничего не понимаешь…

— Хватит! — раздельно сказал Гарри, и все замолчали. — Похоже, сегодня нам лучше молчать.

— А я ещё из-за экзаменов переживала, — тихо сказала Гермиона пять минут спустя, и Гарри усмехнулся. Он вообще не вспоминал про экзамены, они совершенно вылетели у него из головы. Хотя, вряд ли кто-то освободит его от завтрашней Трансфигурации, которую он не сдаст. Не нужно быть Трелони, чтобы предсказать это.

— Чёрт, экзамены! — вырвалось у Рона с таким непередаваемым выражением, что даже Гермиона не сдержала улыбки.

— Они же пробные, — попыталась успокоить их Джинни. — Они ничего не значат.

— Мне без разницы, я готова получить по всем «Слабо», — отмахнулась Гермиона, — лишь бы…

Она не договорила, но этого и не требовалось. Все они думали примерно одинаково.

— Ребята, поднимитесь, пожалуйста! — раздался сверху громкий голос мистера Уизли, и они послушно потянулись обратно в кабинет.

— Папа! — вскрикнула Полумна, заходя в кабинет, и Гарри проследил за её взглядом. У камина с самым несчастным видом стоял Ксенофилиус Лавгуд. Увидев дочь, он странно дёрнулся и робко протянул к ней руки. На долю секунды Гарри поверил, что Полумна сейчас бросится к нему. Но она только посмотрела на него и отвернулась, спрятав исказившееся от боли лицо на груди у Джинни.

— Так, значит, — Стивенс смущённо кашлянул, — мистер Лавгуд всё нам рассказал.

Гарри перевёл на него взгляд. Полумна перестала всхлипывать и замерла, видимо, всё ещё питая безумную надежду, что это как-то объяснится, что её отец сумеет оправдаться.

— Дело было так: в прошлом году, когда вас похитили, мисс Лавгуд, — официальным, ничего не выражающим тоном начал он, — к вашему отцу частенько наведывались Пожиратели, стремясь выяснить полезную для себя информацию. Мистер Лавгуд сказал, что в какой-то момент они поняли, что вытянули из него всё, что могли, и начали терять интерес. И тогда мистер Лавгуд, пытаясь заинтересовать их, предложил им свои изобретения. Он надеялся, что это поможет ему вернуть вас, мисс Лавгуд. Пожиратели забрали всё, что он им предложил, в том числе и все бумаги, касающиеся Растворяющего газа.

— А кто именно? — спросил Гарри. — Кто из Пожирателей?

— Руквуд… я всё отдал Руквуду… — слабо пробормотал Ксенофилиус, и Гарри кожей ощутил горящий взгляд Гермионы.

— Мистер Стивенс, — Гарри поёжился от того ужаса, который прозвучал в её голосе, — вы уверены, что Руквуд не получил возможность как-то сноситься с внешним миром?

— Вполне, мисс Грейнджер, — чуть удивлённо отозвался Стивенс. — Это же Азкабан, в конце концов.

— Да, но… — Гермиона явно думала о чём-то своём, — ведь дементоров больше нет, тюремщиками работают люди. Вдруг кто-то из них помогает Пожирателям?

— Это исключено, — коротко сказал Стивенс. Гарри заметил, что теория Гермионы ему очень не понравилась.

— Мистер Стивенс, это очень важно, — не успокаивалась Гермиона, и Гарри её прекрасно понимал: если Руквуд получил возможность передавать информацию на волю, то жизнь Рона висела на волоске, — это вопрос жизни и смерти. Я вас очень прошу, проверьте Руквуда. У него есть основания мстить семье Уизли.

— Мисс Грейнджер, я вам объясняю ещё раз: Руквуд находится в Азкабане, с ним никто не разговаривает, он не может никаким образом передать информацию на волю, — голос Стивенса прозвучал почти рассерженно. — Но я всё проверю, хотя мне и не нравится, что вы чего-то недоговариваете.

Гермиона чуть смутилась, но по-прежнему выглядела воинственно. Джинни кусала губы, поглядывая на Рона.

— Подождите-ка, — встрепенулась миссис Уизли, — о чём это вы недоговариваете? Что за вопрос жизни и смерти?

Мистер Уизли испуганно помотал головой, обводя взглядом всю компанию. Билл недовольно нахмурился.

— Ничего такого, Молли, я уверен, — пробормотал Артур, но жена проигнорировала его.

— Гермиона, почему ты так сказала? — не успокаивалась она, и Гермиона в панике оглянулась кругом.

— Руквуд поклялся отомстить мне, — вдруг выпалил Рон, выступая вперёд. — Летом. Он же пытался убить меня, но его успели остановить. Вот мы и подумали, а не нашёл ли он способ…

— Ис-клю-че-но! — громко повторил Стивенс, сердито засовывая в свой портфель какие-то бумаги.

— Но вы не можете отрицать, что версию с Пожирателями необходимо прорабатывать после того, что рассказал мистер Лавгуд, не так ли? — уточнил Гарри, и Стивенс недовольно покосился на него.

— Разумеется, мистер Поттер, — прохладно кивнул он.

Гермиона бросила на Гарри настойчивый взгляд, и он вдруг спохватился.

— Есть ещё кое-что… — Гарри сказал это уже в спину Стивенсу, и тот резко обернулся с хмурым, недовольным лицом. — Это касается профессора Сайпреса.

МакГонагалл сделала странное движение, будто хотела прервать Гарри, но в последний момент передумала. Снейп со стены бросил на неё насмешливый взгляд.

— Да, мистер Поттер? — Стивенс чуть приподнял брови, и Гарри показалось, что тот заранее не верит ни одному его слову.

— Профессор Сайпрес откуда-то знает про покушение на Билла и Флер, — Гарри бросил нерешительный взгляд на Билла. — Хотя ему никто об этом не говорил.

— Я ему сказал, — Стивенс засунул обратно в карман вынутую было записную книжку.

— Вы? — вырвалось у Гермионы. — Но…

— Я тоже ему писал, — вставил Билл, и Гарри увидел, что у Рона буквально челюсть отвисла от удивления.

— Ты-то откуда знаешь Сайпреса? — подозрительно спросил он, сверля взглядом старшего брата, и Джинни согласно кивнула, присоединяясь к вопросу.

— Билл, — негромко сказала МакГонагалл, и Билл взглянул на неё. — Не забывайте.

— Да, я помню, — рассеянно проговорил он. — Профессор Сайпрес учился в Шармбатоне в одно время с Флер, они всегда довольно близко общались.

Гарри растерянно покачал головой. Как-то всё странно с этим Сайпресом. Слишком хорошо его все знают, он чуть ли не лучшим другом для всех оказался, но тогда совершенно не понятно, почему никогда раньше Гарри о нём ничего не слышал. Никто и никогда раньше не упоминал его имени.

— Слушайте, что-то здесь не так! — громко произнёс Рон, оглядывая всех по очереди. — Вы все тоже чего-то явно не договариваете.

— Какая поразительная проницательность, Уизли, — презрительно бросил Снейп, и Рон повернулся к портрету, прищурив глаза. Но он не успел ничего сказать, его опередил Дамблдор.

— Северус, — укоризненно заметил он, поворачивая голову в сторону портрета Снейпа, и Гарри невольно задался вопросом, могут ли портреты видеть друг друга, когда поворачивают голову, — не стоит вмешиваться в то, что вас не касается. Разве что… вы хотите чем-то помочь?

Снейп закатил глаза, явно давая понять всем своим видом, что уж такого желания у него точно нет. Рон отвернулся от него с потемневшими от гнева глазами, но всё же он сумел взять себя в руки и ничего не ответил бывшему профессору Зельеварения.

— Больше вам нечего мне сказать? — поинтересовался Стивенс. — В таком случае, разрешите откланяться, у меня много работы.

Он вышел, и в кабинете все сразу вздохнули свободнее.

— По-моему, они ничего не делают! — с возмущением выпалила миссис Уизли. — Джинни уже могла быть мертва.

— На самом деле, я точно не знаю, куда деваются объекты, растворённые… — начал было Ксенофилиус, но тут же замолчал под взглядом Полумны, вжал голову в плечи и отошёл в самый дальний угол.

— Будь справедливой, мама, — Билл покачал головой, — первым, по всей видимости, должно было случиться покушение на меня, потом на Джинни и только потом на Джорджа.

Гермиона чуть прищурилась, и Гарри поймал её взгляд, в котором мелькнула какая-то догадка.

— И что теперь делать? — миссис Уизли, кажется, был глубоко безразличен порядок, в котором могли погибнуть её дети. — Что нам делать?

— Вам нужно вернуться домой, мам, — Джинни погладила мать по плечу. — Нору хорошо охраняют, там с вами не должно ничего случиться.

— Папа и Перси пусть ходят на работу через камин, — добавил Рон. — А авроры будут охранять дом снаружи.

— Биллу тоже нужна охрана, — Джинни взглянула на брата, но Билл покачал головой.

— Пусть только кто-нибудь попробует сунуться, — хищно сказал он, и его покрытое шрамами лицо на мгновение стало по-настоящему страшным. — Я тоже знаю парочку заклинаний, которые вряд ли кому-то понравятся. Кстати, всегда предупреждайте меня, если соберетёсь ко мне в гости.

— Перси постоянно где-то пропадает после работы, — пожаловалась миссис Уизли. — Джордж и Анджелина скоро переедут обратно в магазин. Чарли вообще один в своей Румынии.

— И он-то, скорее всего, как раз в безопасности, — заметил мистер Уизли. — Пусть там и остаётся, так даже лучше.

— За Джорджем и Анджелиной ходит целая армия авроров, — попытался успокоить мать Рон. — Только сумасшедший может напасть на них сейчас.

— А Перси такая задница, что с ним никто не захочет связываться, — пошутила Джинни, но никто не засмеялся.

— Молли, я обещаю, что с Роном и Джинни ничего не случится, — МакГонагалл сурово сдвинула брови. — Я лично позабочусь об этом, ты же знаешь.

— Профессор, можно я перееду в спальню Джинни? — спросила вдруг Гермиона. — Или она в мою? Так всем будет спокойнее.

— Да, это хорошая мысль, разумеется, — пробормотала МакГонагалл, рассеянно взглянув на Гермиону. — Идите, после обеда занятия никто не отменял. Профессор Сайпрес будет вас ждать.

Они снова попрощались с мистером и миссис Уизли, махнули Биллу, стоявшему с угрюмым видом у окна, и направились к выходу.

— Полумна… — раздался слабый, дрожащий голос Ксенофилиуса Лавгуда, и он сделал шаг по направлению к дочери, но Полумна, даже не оглянувшись, вышла из кабинета. Джинни удивлённо посмотрела ей вслед, и Гарри понял этот взгляд: никто из них и не подозревал, что Полумна может быть такой жёсткой.

— В гостиную? — спросил Рон, пока они брели по коридору, и Гермиона пожала плечами. — Или можно заглянуть к Хагриду.

— Ради всего святого, Рон, не выходи ты из замка! — вскрикнула Гермиона, оборачиваясь к нему. — Ты можешь хотя бы пару дней никуда не ходить?

— Да, да, конечно, это я так… — испуганно закивал Рон. — Просто предложил.

— А ты не предлагай, — сердито бросила Джинни, обнимая Гермиону за плечи. — Надеюсь, этого урода поймают до того, как начнутся тренировки, а то…

— Какие к чёрту тренировки? — взорвался Гарри. — Ты у меня теперь вообще из замка не выйдешь! Гермиона права. Даже в окно не выглядывай, поняла?

И Джинни промолчала, не стала спорить, хотя, Гарри точно знал, что она не была с ним согласна. Он оценил её уступку, но подозревал, что ему придётся расплатиться за неё позднее.

— Похоже, эти двое нам теперь жизни не дадут, — тихо пробормотал Рон, и Джинни, усмехнувшись, кивнула. Гермиона бросила на Рона сердитый взгляд, но ничего не сказала.

— Ладно, ребята, я пойду к себе, — бесцветным голосом проговорила Полумна и свернула в коридор, ведущий к гостиной Когтеврана.

— Мы должны были сказать ей что-нибудь, — Гермиона проводила её расстроенным взглядом. — Как-то поддержать.

— Нет, — возразила Джинни. — Я знаю Полумну, сейчас ей нужно побыть одной.

— Я не ожидал, что она может быть такой… — Рон запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово.

— Недоброй? — подсказал Гарри. — Тем более, по отношению к собственному отцу. Она ведь так его любит.

— Она его обожает, — поправила его Джинни. — Но она всё ещё до конца не простила его за то, что он тогда пытался выдать вас Пожирателям.

— Как она не понимает, что он делал всё возможное, чтобы вернуть её? — Гермиона покачала головой. — Кто смог бы его осудить?

— А Полумна осудила, — тихо сказала Джинни. — Она редко бывает такой откровенной, я всего пару раз слышала от неё подобные слова. Летом мы с ней гуляли, и она как-то мимоходом заметила, что не разговаривает с отцом. Я, конечно, спросила, почему. И вот тогда она объяснила, что он должен был принять её выбор и лучше позволить ей умереть, чем предавать её друзей.

Гарри покачал головой. Никогда, никогда родители не смогут уважить подобный выбор собственных детей, и никто, включая этих детей, не имеет никакого морального права осуждать их.

— Полумна таким будничным тоном говорила это… — Джинни замолчала, погрузившись в воспоминания. — Сказала, что отец пытался возражать, пытался доказать, что её подруга — это я, а вы трое так, приятели. Тогда Полумна показала ему на потолок в своей комнате и попросила хорошенько запомнить наши лица. Сказала мне, что готова умереть за любого из нас, и отец не имеет права мешать ей. Сказала — и с невозмутимым видом принялась за своё мороженое, — закончила Джинни с нервным смешком.

Гарри прикрыл глаза. Рон выглядел потрясённым, наверное, не предполагал, что настолько дорог Полумне. Гермиона сморгнула непрошенную слезинку.

— Мы поговорим с ней позже, — сказала она. — В конце концов, всё это случилось уже давно. Никого нельзя дважды судить за один и тот же проступок.

— Не уверена, что Полумна сможет когда-нибудь до конца простить отца, — протянула Джинни. — Она ненавидит предателей.

Они в молчании дошли до гостиной, где их встретил взволнованный Невилл. Он сразу же обнял Джинни за плечи, и таким естественным был этот жест, что Гарри с изумлением обнаружил, что даже не сразу заметил это.

— Ну что, как там Лавгуд? — спросил Невилл. — Рассказывал кому-то о Растворителе?

Гермиона быстро пересказала всё, случившееся в кабинете МакГонагалл, и Невилл нахмурился.

— Что за… — он покачал головой. — Что происходит? Я думал, всё закончилось, теперь мы сможем жить спокойно.

Гарри с каким-то умилением смотрел на Невилла. Его до глубины души тронуло, как тот приписал себе все возникшие у них проблемы, как вызвался разделить с ними все трудности. Хотя, чему тут удивляться? Их судьбы были навсегда связаны войной, такая дружбы не исчезает со временем. Дружба, прошедшая через миллионы опасностей, всегда становится чем-то большим, чем простая привязанность друг к другу.

— Всё будет хорошо, — твёрдо сказал Рон, сверкнув глазами. Ему очень хотелось убедить в этом хотя бы самого себя. — Это закончится, его поймают.

— Кстати, о нём, — Гермиона подняла голову, и Гарри снова увидел, как в её глазах проносятся миллионы мыслей. — Во-первых, почему мы всегда говорим «он»? Может, это она?

— Он, потому что преступник, — Джинни пожала плечами. — Но ты права, может быть, и она, преступница.

— Это раз, — подвела черту под этим вопросом Гермиона. — Во-вторых, есть у меня большое подозрение, что это действительно не Руквуд.

— Почему ты так уверена? — быстро спросил Гарри, в глубине души надеявшийся, что у Гермионы есть очень весомые причины говорить подобным образом. Если это не Руквуд, можно не бояться, что Рон в любую секунду рухнет мёртвым.

— Я не уверена, — Гермиона подчёркнула эти слова. — Но вот что я думаю: о том, что Билл и Флер уедут во Францию мало кто знал, правильно? Поэтому заклинание и провисело на их пороге так долго. Но! — Гермиона подняла палец вверх. — Человек, учившийся в Хогвартсе, не мог не знать, что каникулы у нас начинаются за несколько дней до Рождества. Какой смысл был присылать Растворитель, если Джинни всё равно не могла получить его сразу же?

— Это логично, — Рон с обожанием взглянул на Гермиону. — Если только преступнику было не всё равно, когда именно кто умрёт.

— Да, именно поэтому я не уверена до конца, что это не Руквуд, — вздохнула Гермиона. — То есть, по сути, заклинания под отлагательным условием… они… ну, есть много разновидностей…

Невилл непонимающе сдвинул брови, и Гарри запоздало вспомнил, что он ничего не знает о кристаллике.

— Мы ведь уже встречались с одним из них в прошлом, — многозначительно сказала Гермиона, в упор глядя на Рона, и тот непроизвольно потёр грудь. — Несколько похоже, не находите?

Гарри откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Мерлин, когда же он перестанет ощущать этот липкий, отвратительный страх, с которым совершенно невозможно жить?

— Нужно было спросить Билла, говорили ли они Сайпресу, что едут на Рождество во Францию, — сказала вдруг Джинни, и Гермиона хлопнула себя ладонью по лбу.

— Можно ему написать, — пожал плечами Рон. — Но они почему-то не подозревают его. Никто не подозревает. Это тоже странно.

— Просто все что-то про него знают, неужели не понятно? — раздражённо ответила Гермиона. — Как Дамблдор всегда знал, что Снейп любил маму Гарри.

— Почему нельзя нам рассказать? — Гарри покачал головой. — Чтобы и мы знали. Всем было бы спокойнее.

— По той же причине, я думаю, — пожала плечами Гермиона. — Сайпрес не хочет, наверное.

— Нам уже скоро на урок к нему, — Рон посмотрел на часы. — Давайте собираться?

Гарри совсем не улыбалось оставлять Джинни одну, но что он мог поделать? Ходить за ней хвостом, смешить народ, вызывать её раздражение? С ней ничего не может случиться в Хогвартсе, теперь — ничего.

— Зачем вообще нужен этот один учебный день перед экзаменами? — недовольно спросил Рон, пока они плелись к кабинету Защиты от тёмных искусств. — Вот Флитвик не стал нас отвлекать.

— Потому что у Флитвика никогда не бывает плохих оценок на экзамене, — машинально ответила Гермиона. — К тому же, это будет не урок, а скорее консультация перед экзаменом.

Профессор Сайпрес подтвердил её слова в самом начале урока.

— Я готов ответить на все ваши вопросы, — устало проговорил он, не поднимаясь из-за стола, как делал обычно. — Если кому-то что-то непонятно, лучше спросить сейчас.

Гарри оглянулся, но никто не поднял руки.

— Отлично, если все так в себе уверены, может быть, проведём блиц-опрос? — Сайпрес чуть улыбнулся выражению испуга, появившемуся на многих лицах.

— Отличная идея, — прошептала разволновавшаяся Гермиона, блестящими глазами взглянув сперва на Рона, потом на Гарри. — Как раз проверим свои знания.

Рон неискренне улыбнулся ей в ответ, но улыбка тут же исчезла с его лица, как только Гермиона отвернулась.

— У меня есть вопрос, профессор.

Гарри обернулся. Дафна Гринграсс тянула руку вверх. Сидевший рядом Малфой не успел отвести взгляд, которым он сверлил Гарри.

— Я вас слушаю, мисс Гринграсс, — Сайпрес перевёл на неё спокойный взгляд.

— Я хотела бы спросить, что за заклинание использовал преступник, взорвав магазин Джорджа Уизли? — решительно спросила Дафна. Рон подпрыгнул и едва не свернул себе шею, резко оглянувшись на неё. Гарри и Гермиона обменялись удивлёнными взглядами.

— Я читала в газете о взрыве, — Дафна бросила виноватый взгляд в сторону Рона. — И мне стало интересно, почему в статье было лишь описание заклятия?

— Думаю, этот вопрос стоило бы задать тому репортёру, который написал эту статью, — уклончиво ответил Сайпрес. — Я не могу знать, почему он не употребил название заклятия.

— Но вы знаете, что это за заклятие? — не успокаивалась Дафна. — Вы с ним встречались раньше?

Сайпрес долго молчал, вежливо глядя на неё, потом медленно кивнул.

— Да, встречался, — его голос прозвучал немного странно, и Гарри почувствовал, как что-то неприятное шевельнулось в груди.

Малфой вздрогнул и внимательно посмотрел на Сайпреса.

— Что происходит? — громко и довольно угрожающе спросил Рон, переводя взгляд с Дафны на Малфоя, потом на Сайпреса и снова на Дафну.

— Это не самое распространённое заклятие, — пояснил Сайпрес всё с тем же спокойным выражением лица. — Скорее всего, потому, что оно было не так уж и давно изобретено.

— Вы знаете, кто его изобрёл? — Малфой подался вперёд, в упор глядя на профессора. — Знаете?

— Знаю, — кивнул Сайпрес, и впервые на его лице начали появляться признаки волнения.

— И вы знаете, что случилось с этим человеком? — настойчиво спросил Малфой.

Сайпрес сглотнул. Он откинул назад волосы, и Гарри заметил, что на виске у него быстро-быстро билась голубая жилка.

— Он мёртв, — Сайпрес тяжёлым взглядом смотрел на Малфоя.

— Вы уверены? — Малфой, кажется, боялся в это поверить. — Уверены?

Сайпрес резко встал, и таким безумным был его взгляд, что Гермиона схватила Рона за руку. Малфой тоже медленно поднялся на ноги. Он жутко побледнел, но продолжал с надеждой смотреть на Сайпреса.

— Я… — Сайпрес вдруг пошатнулся. Лаванда тихонько вскрикнула. — Я… был на его похоронах…

— Профессор, вам плохо? — Дин вскочил с места, но Сайпрес остановил его движением руки.

— Я в порядке, — пробормотал он. — Но… урок лучше прервать… Простите.

Гарри был потрясён. Откуда у Малфоя и Сайпреса мог взяться общий знакомый? Особенно такой, который явно приводил Малфоя в ужас. Да и у Сайпреса вызывал какие-то неоднозначные эмоции.

— Ну и что это было? — прошептал Рон, сгребая свои вещи с парты. — И после этого мы не должны его подозревать?

Гарри вдруг выронил учебник и схватился за горло, ему на секунду показалось, что он не может дышать.

— Гарри? — Гермиона опустилась на колени, и он понял, что, по всей видимости, упал на стул. — Что с тобой?

Гарри дышал, боясь заговорить, чтобы отвратительное ощущение не вернулось. Он почувствовал руки Рона у себя на плечах и понял, что это друг усадил его на стул. Гарри поднял голову и встретился с пристальным взглядом Сайпреса. Чёрные глаза профессора прожигали насквозь, но он молчал.

— Всё нормально, — осторожно сказал Гарри, прислушиваясь к себе. — Просто стало трудно дышать. Переволновался, наверное.

— Идите, — вдруг приказал Сайпрес, и Гермиона испуганно обернулась к нему. Красивый баритон профессора вдруг исчез, превратившись в подобие карканья. — Возвращайтесь в гостиную.

Рон всё ещё страховал Гарри, когда тот осторожно встал со стула и направился к двери. На пороге, закрывая дверь, Гарри обернулся и увидел, как Сайпрес сгибается пополам, как будто что-то болело у него внутри. Гарри закрыл дверь, оставляя Сайпреса наедине с его болью. Он сам так хотел.

— Гермиона, — позвал Гарри, когда они отошли от кабинета на приличное расстояние, и она тут же повернулась к нему с испуганным лицом. — Может быть такое, что мне как-то передались чувства Сайпреса?

— Что? — Рон даже остановился от неожиданности.

— Что ты имеешь в виду? — оторопело спросила Гермиона. — В каком смысле передались?

— Ну… — Гарри заколебался, не зная, как объяснить охватившее его ощущение. — Видели, ему стало плохо? Так вот, мне кажется, что я каким-то образом почувствовал то же самое за минуту до него.

— С чего ты это взял? — Рон недоверчиво смотрел на него.

— Он как будто тоже не мог дышать, — неуверенно ответил Гарри. — Я не знаю, как объяснить, я просто знаю, что так и есть… Я словно почувствовал связь с ним.

— Связь? — страшным шёпотом уточнила побелевшая Гермиона.

— Нет, это не то, что ты подумала, — поспешил успокоить её Гарри. — Это другое.

— Гарри, ты пугаешь меня, — Рон помотал головой. — Что за чертовщина опять с тобой происходит?

— Если бы я знал, — огрызнулся Гарри, продолжая идти по коридору. Он знал, что Рон и Гермиона сейчас переглядываются за его спиной.

— Не говорить Джинни? — спросил вдруг Рон, и Гарри обернулся через плечо.

— Нет, ни в коем случае не нужно ничего скрывать от неё, — покачал он головой.

— Но, Гарри, — Гермиона всегда говорила таким тоном, когда пыталась воззвать к голосу чьего-нибудь разума, — ты ведь даже не знаешь, что произошло. Ты ведь допускаешь, что тебе могло просто показаться?

— Конечно, — согласился Гарри, хотя в глубине души он точно знал, что прав. — Но, тем не менее, это странно.

— А это ощущение, оно не похоже на… — Гермиона осеклась и со страхом взглянула на Рона, ища у него поддержки.

— Нет, — поспешил заверить её Гарри. — В прошлый раз ничего подобного не было, не переживай. Тогда были только тошнота и слабость

Гермиона не выглядела успокоенной.

— Но что это за связь? — отсутствующе пробормотала она, запуская руки в волосы.

— Я не знаю, — Гарри устало потёр виски. — Почему это всегда происходит с нами?

— Без понятия, — Рон нахмурился и забрал у Гермионы сумку, которая грозила в любой момент соскользнуть с её плеча. — Надеюсь, всё скоро закончится.

— И почему я не могу просто начистоту поговорить с Сайпресом? — ни к кому особо не обращаясь, спросил Гарри. — Если все ему так доверяют, то почему я не могу задать ему пару вопросов?

— Он не ответит тебе, — урезонил его Рон.

— Малфою же ответил, — сварливо возразил Гарри. — Сам слышал.

— Проще, по-моему, спросить у Малфоя, о ком они говорили, — заметил Рон.

— Так он тебе и скажет, — усмехнулся Гарри.

— Но ведь ты сам говорил, что ваши с ним отношения начали налаживаться, — с выражением гадливости на лице передразнил его Рон.

— Перестань, я совсем не так…

— Слушайте! — Гермиона вдруг резко остановилась, и Рон, не успев сориентироваться, налетел на неё. — Мне пришла в голову одна мысль.

— Ну? — поторопил её Гарри.

Гермиона набрала в грудь побольше воздуха и чуть вызывающе взглянула на Гарри:

— Мне кажется, Сайпрес был когда-то сторонником Волан-де-Морта.