Другой (гет)

— Малфой… Берегись!

Драко едва успел увернуться от заклинания, что белой вспышкой пролетело у него над головой. Глаза его ничего не видели после ослепительного света портала — если раньше он прекрасно ориентировался в синих сумерках, то сейчас попал в черное пространство, в котором, кажется, не было границ — лишь преграды, на которые он натыкался как слепой котенок. Он пытался слушать голос Седрика и идти на него, но смех Грюма — безумный и пугающий — выводил его из себя.

— Какая жалость! — Грюм практически пел от радости. — Столько стараний, Драко, а все напрасно!

И он все продолжал и продолжал бросаться в него своими заклинаниями. Иногда это прекращалось, тогда Драко слышал, как тяжело дышит Седрик. Диггори даже пытался создать щит или возвращать некоторые заклинания рикошетом.

«Я жалок», — думал Малфой, шаря руками по земле. Он первый раз почувствовал себя настолько слепым. Не мог найти даже собственную палочку. Он висел на волосок от постыдной гибели — быть убитым одноногим безумцем, лежа на грязной земле. Хотя, если честно, какая разница, что за смерть это будет? Смерть есть смерть, и исход у нее всегда один.

Медленно зрение возвращалось. Он вытер выступившие слезы и снова принялся искать палочку, но под руки попадались ветки чертовых кустов. Драко уже мог разглядеть туманные очертания — вот крутой поворот, вон там Седрик отчаянно отбивает атаки Грюма, а вот… Драко издал победный, пусть и немного глупый, клич — он нашел волшебную палочку!

Он ощутил знакомое тепло, когда палочка попала ему в руки. Это было ни с чем несравнимо — будто ты увидел старого друга; это можно сопоставить с неожиданно наплывшим воспоминанием, вызывающим ностальгию. Драко почувствовал себя в безопасности — глупо, да, ведь он четверокурсник и не может состязаться с мракоборцем, — но с волшебной палочкой было все же спокойней.

— Драко! — Седрик быстро отступал под напором Грюма. Он весь побледнел, на исцарапанном лице выступала кровь. Лоб покрыла испарина.

«Мы долго не продержимся», — Драко понимал это отчетливо. Он не имел привычки преувеличивать свои силы. Лишь холодный расчет. Выход был лишь один.

Подняв руку, Драко пустил в небо яркий сноп красных искр.

— Экспелиармус! — Второе заклинание он направил на Грюма, но тот с легкостью от него увернулся. Даже не поморщился. Почти не заметил. Драко чертыхнулся: они с Седриком успели спрятаться за срезанной заклинанием стеной Лабиринта, но кусты не самая лучшая защита. И они уж точно не могли уберечь их от Темной магии.

Драко мог бы беспокоиться за Гарри, но в данный момент на это катастрофически не хватало времени — как бы своей головы не лишиться! Он гадал, как долго будет добираться сюда помощь. «Лучше бы вы поспешили», — подумал он, когда над ними пролетела еще одна вспышка. Сердце, кажется, уже билось где-то в горле. Драко тяжело дышал. Рядом с ним сидел такой же запыхавшийся и испуганный Седрик.

— Я вас вижу, — хрипел Грюм. — Как вы там сгорбились. Все вижу. Этот его глаз отличная штука!

Драко и Седрик переглянулись. Его глаз? Неужели у него началось раздвоение личности? Может, он даже не понимает, где находится? Драко сотни раз слушал, как отец отзывался о Грюме и, кажется, это было полностью оправдано.

Внезапно Грюм успокоился. Драко, чувствуя в ногах дрожь и слабость, собрал всю смелость, которая еще у него осталась, и осторожно выглянул. Глаза его снова привыкли к темноте: Грюм, точно сторожевой пес на службе, принюхивался. Замер, готовясь к прыжку.

— Драко… — Седрик осторожно потянул его за полы изодранной мантии. — Ты слышишь?

Он слышал. Как далеко на трибунах ревели сотни глоток. Как ветер играл с листьями.

Как два волшебника, переговариваясь и спеша, шли в их сторону.

Голоса их звучали одновременно сердито и обеспокоенно. Слов не разобрать, но Драко и не пытался понять их. В голове пульсировала одна-единственная мысль — это безумие наконец закончится! Глупое сердце продолжало испуганно биться в груди, дыхание не желало успокаиваться.

— Что здесь происходит? — луч от одной из палочек скользнул по их лицам и остановился слева от них. — Профессор Грюм, что?..

— Помогите нам, — Седрик вырвался из оцепенения первым. Он вскочил на ноги, — помогите нам, он пытался убить нас! Гарри Поттер исчез!

Драко видел, что Грюм даже не предпринимал попыток убежать. Он блаженно слушал лепетание Диггори и, похоже, даже наслаждался им. «Он добился своего, — Драко чувствовал ночной холод, — больше ему ничего не нужно». Происходящее казалось глупым фарсом, детской игрой. Но детские игры часто заканчиваются слезами.

* * *

Драко плохо помнил, что происходило дальше. Его собственное тело напоминало ему полупрозрачную оболочку, пустую, невесомую, готовую в любой миг рассеяться в воздухе. Земля под ногами плыла. От усталости кружилась голова. Вся боль — в ногах, спине, от порезов и ушибов — навалилась на него неподъемной тяжестью. Волшебники опутывали несопротивляющегося Грюма заклинаниями и смотрели на ребят, точно не зная, чего от них ожидать.

Седрик подошел к Драко, громко шаркая ногами. Рукав у него дымился — видимо, одно из заклинаний все же зацепило Диггори. К его чести, как заметил Малфой, хаффлпафец этого бы и не замечал. И все же, почти незаметно, он иногда морщился при неосторожных движениях.

Они не разговаривали, молча осматривая последствия сражения. Подожженные листья источали горьковатый дым, вокруг, в радиусе десяти футов, царил полнейший бардак. Драко даже боялся представить, как выглядит он сам, да и, по правде говоря, это мало волновало его в данный момент. Прежде всего, он хотел избавиться от тянущейся по всему телу боли — царапины, шрам на спине, ноги, каждый дюйм его тела страдал от боли. Хотелось лечь и заснуть на двадцать четыре часа минимум.

Но еще больше он желал узнать, что сейчас происходит с Гарри. И где вообще его носит.

— Драко, — Диггори указал рукой на место, где всего двадцать минут назад величественно высился кубок. — Что все это было?

— Я не знаю, — он не врал. Сейчас, когда ему удалось более-менее трезво обдумать свои действия, Драко понял, как глупо он поступал. Шел за Грюмом наобум, повинуясь — только подумайте! — одной лишь интуиции. Он слышал, как тихо переговариваются волшебники, поглядывая в их сторону, и вдруг понял — ожидая какого-то чуда, они теряли драгоценное время. — Нужно скорее найти директора! — воскликнул он и, не ожидая ответа, в который раз кинулся бежать.

Плохо понимая, в какой именно части Лабиринта они находятся, Драко побежал в ту сторону, с которой пришли волшебники. Кстати говоря, те, увидев, как он пустился в бег, что-то закричали ему в спину, но он просто махнул рукой. За спиной звучали тяжелые шаги Седрика.

С каждым сделанным шагом, с каждым рваным вздохом ему казалось, что он потеряет сознание. Вот сейчас зацепится за корень и упадет прямо на холодную землю. Он почти желал этого, но тело послушно несло его к выходу. По шуму трибун Драко понял, что он уже близко.

И все же Лабиринт закончился как-то резко — зеленые, уже надоевшие до тошноты стены, сменились открытым простором. Слева были трибуны, впереди чернел Хогвартс. У самого выхода стояли судьи. Драко чуть не врезался в Каркарова — директор Дурмастранга, ругаясь, вовремя отскочил в сторону. Драко еле заставил себя остановиться — тело по инерции продолжало двигаться вперед. Он, задыхаясь, склонился над землей, держась за колени. Рядом кашлял Седрик.

— Мистер Малфой? — Дамблдор недоуменно смотрел на него сквозь очки-полумесяцы. Остальные, от изумления, будто потеряли голос.

— Я… я… — Драко подумал, что этого его предел, и большего он сказать так и не сможет, но организм снова удивил его. Он вкратце, пропуская подробности, рассказал все, начиная с того момента, когда увидел Грюма. Разумом Драко понимал, что его повествование слишком путаное и вряд ли похоже на правду, но Дамблдор, похоже, верил каждому его слову.

Седрик согласно кивал головой после каждого его предложения, что, в принципе, было довольно глупо — ведь он не знал и половины приключений, с которыми Драко пришлось столкнуться. И все же Малфой был благодарен за такую поддержку. Недоверчивые и презрительные взгляды остальных судей раздражали и злили его, сбивая с толку еще больше.

— Это немыслимо, — пробормотала мадам Максим. — Мальчик, очевидно, лжет!

Каркаров согласно закивал.

— Драко, ты уверен, что Гарри исчез благодаря кубку? — серьезно спросил Дамблдор, схватив рукой его за плечо. Драко покосился на старческую бледную ладонь и сказал:

— Я уверен в этом так же, как и в том, что сейчас стою перед вами, — он подумал и все же осмелился предположить: — Профессор, мне кажется, это было что-то вроде портала.

— Боюсь, что это на самом деле так.

Драко мало знал о порталах. Он примерно представлял, как нужно их делать, и даже раз видел, как отец превращал одну из книг в портал. Но в одном Малфой был уверен точно — портал практически невозможно отследить. И все же по решительному взгляду Дамблдора, он понял, что директор попытается сделать это.

Прежде чем отправиться в Лабиринт, Дамблдор попросил мадам Помфри, которая появилась из ниоткуда, отвести мальчиков в Больничное крыло.

— Им необходимо лечение и отдых, — поспешно сказал он. А потом добавил: — После, Поппи, возвращайтесь сюда.

Большего и не требовалось. Если Дамблдор считал, что без помощи школьной медсестры не обойтись, ничего хорошего ожидать не приходилось. Но у Драко уже не было сил сопротивляться или спорить. Он молча покорился, прекрасно понимая, что ничем помочь Дамблдору не сможет.

Его захватила апатия, и он бросился в ее объятья практически с радостью.

* * *

Мадам Помфри вручила им больничные пижамы и дала по пять минут на душ. Драко с упоением залез под горячую обжигающую воду и смыл с себя пот и грязь прошедшего дня. Это было восхитительно — чувствовать себя чистым. К сожалению, раны и царапины начали саднить еще больше, и он поспешил вернуться в медсестре, которая терпеливо — и все же заметно нервничая — ждала их с десятком разных зелий.

— Выпейте это, — она протянула ему полную склянку, — не морщитесь, мистер Малфой, это обезболивающее. Оно подействует через полчаса. А пока что снимите рубашку, я должна осмотреть вас.

Драко, корча гримасы, стянул верхнюю часть пижамы через голову. Плечам и спине сразу же стало холодно. Диггори все еще не появился, в школе царило спокойствие. Отсюда не было видно трибун, лишь шумевшие деревья Запретного леса, чему Драко откровенно радовался. Сейчас, когда он находился в этой части замка, казалось, что все произошедшее — туманный сон, выдумка его сознания.

Мадам Помфри, точно утверждая обратное, бормотала заклинания, залечивая ему ранения. Казалось, что под его кожей бегали десятков мелких жуков, тело ужасно чесалось. К тому же во рту все еще ощущался омерзительный сладковатый вкус зелья.

— Вы в этом году что-то зачастили, мистер Малфой, — спустя пять минут мадам Помфри разрешила ему надеть рубашку, из чего Драко сделал вывод, что экзекуция закончена.

— Вы неплохой собеседник, — резво отшутился он, приглаживая волосы. На секунду ему показалось, что мадам Помфри улыбнулась краешком губ, но из душа вернулся Седрик, и она поспешила заняться его повреждениями, которые были несколько серьезнее.

На их лечение у нее ушло не более десяти минут, и Драко в который раз убедился, каким хорошим целителем Поппи Помфри на самом деле была. Уходя, она затушила свечи и, как стало понятно по скрежету ключа в замке, заперла их. Единственным источником света теперь служил лишь полумесяц за окном. Комната погрузилась в настороженную темноту.

Драко, несмотря на усталость, никак не мог уснуть. Он слышал, как ворочается и сопит на своей кровати Диггори, и это неимоверно бесило и отвлекало его. Малфой убеждал себя, что все дело в этом раздражающем хаффлпафце, хотя чудесно осознавал, что чувство беспокойства связано совсем не с ним. Дела было в чертовом Гарри Поттере, который просто не мог исполнить всего одну просьбу. Разве сложно было не хватать тот Кубок? Где он теперь? Сможет ли Дамблдор ему помочь?

Десятки и сотни вопросов кружились в водовороте его мыслей. Он закрыл глаза и попытался сосчитать до десяти: глупый маггловский метод, который ему однажды посоветовала Гермиона. Конечно же это не помогло. Сон не желал спасать его от действительности.

— Малфой.

«Если он снова спросит, что там творилось, я задушу его подушкой», — пообещал себе Драко.

— Что?

Седрик помолчал, будто сомневаясь, а потом сказал:

— Как думаешь, кто руководил Грюмом?

Драко догадывался, кто, и совершенно не желал называть его имя. Даже вспоминать о нем. Он подозревал, что Диггори тоже это прекрасно осознает, и решил последовать его примеру — притвориться идиотом.

— Не знаю.

Седрик не решился возобновить разговор, и Драко продолжил тихо пялиться в потолок. Минуты вяло текли одна за другой, цепляясь друг за другом. Сколько времени прошло — час или десять? Он уже жалел, что так легко согласился покинуть трибуны. Помощи от него будет мало, зато не надо было бы сходить с ума от неведения. «Не глупи, — Драко перевернулся на другую сторону, — вряд ли тем, кто сидит там, известно больше, чем тебе». Эта мысль внезапно утешила его. Стало немного легче.

Веки его потяжелели, и на пару часов он погрузился в неспокойный сон, наполненный шорохами и вспышками заклинаний. В нем Драко бежал по выжженному полю и почему-то до дрожи боялся взглянуть на небо. Когда соблазн переборол его, он поднял взгляд — прямо над ним висела огромная Черная метка. Увидев ее, Драко вмиг проснулся — сердце стучало с удвоенной скоростью, он запутался в одеяле и ужасно вспотел.

Когда удалось успокоиться, Драко услышал шаги и тихий разговор за дверью. Он легко узнал голос Дамблдора и, к огромному облегчению, Поттера. Хриплый и уставший, он все же был знаком ему. Драко посмотрел на лежащего невдалеке Диггори — тот уткнулся лицом в подушку и крепко спал.

Дверь отворилась, и Дамблдор вместе с Гарри и шагающей позади них Помфри вошел в Больничное крыло. Драко быстро закрыл глаза, зная, что спящий — или притворяющийся таким человек — в иной раз может услышать гораздо больше, чем бодрствующий. Судя по тяжелым шагам, за троицей шел еще кто-то. Послышался скрип кровати, на которую положили что-то тяжелое.

Видимо, директор и Гарри уже успели обсудить все важное, потому что Дамблдор коротко попрощался с Поттером и быстро удалился, оставляя его на Помфри.

— Со мной все в порядке, — вяло отбивался Гарри. — Я лишь хочу отдохнуть.

— Мистер Поттер, пообещайте мне одну вещь, — мадам Помфри говорила очень серьезно, — вы сейчас же уляжетесь спать. И не будете будить мистера Малфоя. Завтра целый день впереди.

— Конечно, — голос Поттера звучал предельно честно.

Мадам Помфри снова затушила свечу и ушла.

Драко, убедившись, что она не собирается возвращаться, выпрямился. Гарри занял соседнюю кровать. Не раздеваясь, улегся поверх одеяла. Он даже очки не снял. Драко мог бы пожалеть друга и дать ему поспать, но для этого у него, слава Мерлину, было недостаточно совести.

— Поттер, — прошипел он, опасаясь заодно разбудить и Диггори. Лишние уши им без надобности. — Поттер!

— Малфой, — Гарри лениво посмотрел на него, — я обещал Помфри…

— Ты ничего не нарушил, я не спал, — нетерпеливо перебил его Драко. — Я сегодня, считай, был пятым чемпионом, так что, вроде, имею право знать, что за чертовщина там творилась.

Поттер вздохнул и тоже сел. Драко видел, как осунулось его лицо, но ни один укол вины не коснулся его сердца. Он был непреклонен и жаждал узнать все подробности.

— Я не знаю, с чего начать. Там было столько всего…

— Ну, начни хоть с чего-нибудь, — Драко закатил глаза.

— Я бы начал, если бы ты не мешал! — огрызнулся Поттер, и Драко, к своему и его удивлению, заткнулся. — Пожалуй, нужно тебе сказать, что Грюм, который преподавал весь год, на самом деле не он. Настоящий Грюм лежит на той кровати, — он указал пальцем на другой конец комнаты. Драко понял, что история будет долгой.

Гарри рассказывал все мрачным, ровным голосом, точно все еще не веря в произошедшее. Он смотрел, практически не мигая, на потухшую оплавившуюся свечу, избегая взгляда Драко.

— Тогда… они все собрались. Пожиратели.

Малфою вдруг стало холодно, и он натянул на плечи тонкое больничное одеяло. На секунду захотелось остановить Поттера — все, прекрати, я больше ничего не хочу слышать! Но его язык как будто приклеился к нёбу. Гарри рассказывал все без пауз и предисловий, стараясь расправиться с повествованием как можно быстрее.

— Я видел их всех, понимаешь? — он впервые посмотрел в лицо Драко. — Родителей. Они разговаривали со мной, Драко.

Малфой не знал, что ответить на это. Он, несмотря на строгое воспитание, никогда не был лишен родительского внимания, поэтому никогда не мог понять Гарри до конца. Осознавая всю его потерю, Драко все равно оставался по другую сторону.

— Драко, — голос Гарри дрогнул. — Я не хотел тебе говорить….

— О чем?

Гарри с опаской взглянул в сторону Седрика, все еще сомневаясь.

— Я видел твоего отца.

Голова Драко закружилась. Слова были подобны удару. В животе завязался тугой узел. Тревоги и волнения. Страха. «Он хотел со мной что-то обсудить, — вспомнил Драко, — хотел что-то сказать перед испытанием». Кажется, Гарри что-то продолжал говорить, но Драко слышал его слова словно под водой. Комнату застлало туманом.

— Ты говорил кому-то? — осипшим голосом спросил он. — Дамблдору? Судьям? Хоть кому-то?

Гарри покачал головой.

— Нет, я… — Поттер тщательно подбирал слова. — Я запутался. Там были и другие, Драко. Но твой отец… Это твой отец, понимаешь? Я не хотел рассказывать об этом за твоей спиной.

— Спасибо, — Драко спрятал лицо в ладонях. — Ты можешь никому об этом не говорить, Гарри?

Малфой и представить не мог, что тогда начнется. Он вспомнил каждую ссору, каждое препирательство, которое вспыхивало на этой почве. Сколько раз он спорил с Уизли из-за этого. Но терпеть одного Рона — пусть и невыносимого — гораздо проще, чем всю школу. Чем все магическое сообщество. «Будь честен с собой, — Драко тяжело дышал, — дело ведь не только в этом». Он не мог представить отца в Азкабане. А что будет с мамой? Неужели их поместье снова начнут обыскивать?

— Я никому не скажу, — пообещал Гарри.

— Спасибо, — тупо повторил Драко. На самом деле он уже его не слушал.