Simple steps (джен)

Эта неделя была худшей в жизни Энакина!

Всё началось с самого её начала, как раз тогда, когда Энакин учился азам медитаций (Спасибо, Оби-Ван!). Их прервал комлинк с сообщением от Совета, что им нужен его Мастер. Оби-Ван с сожалением посмотрел на него, сказал продолжать заниматься и ушёл. Что, разумеется, значило, что Энакин в них больше не продвинется: ничьих, кроме Мастера, объяснений, он не понимал. Нельзя сказать, что он не пытался. Он честно работал почти час, пытаясь медитировать, прежде чем окончательно сдался и сел за домашнюю работу.

Но с уроками его снова постигла неудача, а переделать ещё нужно было много. Так что когда Мастер вернулся (три часа спустя! Что Совет может обсуждать так долго?) Энакин надеялся на дополнительную помощь с заданиями, которые труднее всего давались.

Получил её?

Нет. Конечно, нет. С чего это бы?

Вместо того Оби-Ван с непроницаемым лицом попросил Энакина пройти с ним в гостиную. И там объявил, что его отправляют на миссию. Сначала у Энакина перехватило дыхание. Наконец-то! Что-то действительно интересное! Приключения! Первый просвет в унылой череде занятий! Но нет, не тут-то было. Оби-Ван вежливо объяснил, что улетает один. Один! Очередная соло-миссия, опять!

Энакин не понимал. Совсем, даже чуть-чуть. Из всего, что он слышал: падаваны всегда следуют за Мастером, куда бы он ни отправился. Так какого чёрта? Почему он остаётся один? Он показал себя при блокаде Набу! Сам Палпатин называл его героем! Почему его удерживают в Храме даже от вылетов на миссию — подобающего джедаю развлечения? Оби-Ван спокойно и терпеливо объяснил (опять), что это потому, что Энакин ещё не может постоять за себя, и поэтому Оби-Вана отправляют на соло-миссию. Ещё он добавил, что когда у Мастеров очень молодые падаваны, их часто оставляют в Храме в ранние годы обучения, чтобы убедиться, что они достаточно знают основы, прежде чем отпускать их в дело. Большинство падаванов начинают около двенадцати или тринадцати. Энакину едва одиннадцать.

Он дулся и злился весь день, наблюдая, как Мастер готовится к миссии. О, он знал, что ведёт себя плохо, что Оби-Ван не заслужил этого. Это Совет виноват, а не Мастер. Но Совета не было здесь, чтобы устроить им скандал. Оби-Ван пытался поговорить с ним, но Энакин был слишком зол, чтобы прислушаться к нему.

Однако это не значило, что Энакин не хотел видеть Мастера. Нет. Он пришёл в доки помахать рукой, попрощаться и, что бы ни подумал Мастер Винду, крепко обнять Оби-Вана на удачу. Он надеялся, что Мастер поймёт, что Энакин злился не на него, а на Совет и ситуацию; только не может выразить это словами, и просто обняв, он даст Мастеру знать, как будет без него скучать, что к его возвращению вся работа будет обязательно готова.

И Энакин старался сдержать обещание. Правда, очень старался. Вечером, когда Оби-Ван улетит, Энакин планировал заняться домашней работой и доказать Мастеру, что может справиться сам, чтобы Оби-Ван мог им гордиться.

Но получилось? Нет. Куда уж там.

Почему? Потому что Мастеру Винду не понравилось, что Энакин обнимался с Мастером, и он отнял у него время, предназначенное для продвижения в домашнем задании. И это с заявлением, что он понимает, как сложно Энакину с медитациями и просто хочет помочь ему в отсутствие Оби-Вана. А Энакин был уверен, что это только из-за того, что он проявил что-то, что расценивается как «привязанность».

Так что четыре часа Мастер-джедай не отступал ни на шаг, проводя занятие за занятием, пока Энакину не стало казаться: ещё немного — и он взорвётся. Серьёзно. Кто-нибудь вообще умел терпеливо объяснять сложные вещи, как всегда делал Оби-Ван? Кто-нибудь? Этот день был даже хуже того, когда Оби-Ван поймал его за умышленным побегом из Храма и завалил работой до самой ночи.

К тому времени, как Энакин вернулся домой, он чувствовал себя настолько истощённым, что сразу рухнул в кровать и заснул. И конечно, поскольку у него не было возможности сделать уроки, как он и хотел, он отстал в домашней работе. Не было даже времени закончить задание на завтрашний день. И учителя посочувствовали, что Мастер Винду просто отнял у него время? Неа. Они хмуро посмотрели на него во всём своём неодобрении, велели доделать и до кучи задали ещё, тоже на следующий день. Это просто смешно. Но он промолчал, чтобы не нарваться ещё больше.

Таким образом, всю неделю Энакин отставал от группы в домашней работы. О чём Ферус Олин любезно ему напоминал. Сила, иногда он был хуже учителей. Ферус Олин только ученик. У него ещё даже нет Мастера. Но он легко заставлял Энакина чувствовать себя неполноценным, лишним в Храме, пророчество там или нет. Нет, открыто Ферус ничего не делал. О нет. Он был слишком идеальным джедаем для этого. (Ферус не имел ничего общего с идеальным джедаем. Мастер Оби-Ван был идеальным!). Вместо того он вежливо интересовался, почему Энакин так отстаёт и предлагал помощь, если вдруг он ничего не понимает. И учителя Феруса всегда хвалили за отличную работу. И другие ученики всегда спрашивали у него совета, хотя Энакин тоже знал правильный ответ, только немного в другой форме. Это безумно раздражало.

Энакин потратил два (два!) часа обеденного времени на выполнение задолженной работы. По крайней мере, теперь он мог гордиться, что приготовленное им задание не было сумбурным или неполным. Оби-Ван всегда учил его делать всё как можно лучше, и он делал. Именно поэтому он порой опаздывал со сдачей: он хотел убедиться, что правильно и полно ответил на все вопросы.

И это были только уроки!

Посредине недели Энакин проснулся очень рано, вспотевший и терзаемый смутным беспокойством после какого-то сна, какого — не помнил, но который его напугал. И. Оби-Вана. Не было. Рядом.

Такое уже случалось однажды, немногим после его прихода в Храм. Он проснулся от кошмара, которого не мог вспомнить, но оставившего такой страх, что он едва мог пошевелиться. Оби-Ван ворвался в его комнату и впервые за их знакомство по-настоящему обнял его. Мастер долго держал его на руках и, когда Энакин успокоился, поднял его, словно бы падаван весил не больше котёнка, и отнёс на кухню. Там достал две кружки, налил голубого молока и добавил полную ложку мёда. Мастер не задал ни одного вопроса о кошмаре, просто сидел рядом, обнимал и пил с ним молоко. Потом снова взял Энакина на руки и перенёс в свою комнату. Дверь осталась открытой, свет в зале продолжал гореть, придавая полумраку комнаты уютный, домашний вид, а в руках Оби-Вана было так тепло, что Энакин не заметил, как снова заснул.

Это было всё, в чём Энакин тогда нуждался и за что был так благодарен Мастеру. Он пытался стать ещё лучше в ответ, хотя порыв и не задержался надолго, как хотелось бы. Но теперь, когда кошмар приснился снова, Оби-Вана не было рядом.

Энакин свернулся на кровати, стараясь отпустить страх. Попытки начать медитацию помогли бы ему избавиться от него. Чёрт, попытаться бы достичь Оби-Вана, несмотря на огромное расстояние между ними и получить немного утешения!

Не нужно говорить, что ночью он так и не заснул.

Что сделало день намного хуже. За сон на уроке ему досталась дополнительная работа (опять!) в наказание, и ему пришлось второй день подряд отказаться от обеда, чтобы попытаться наверстать упущенное. Тогда, венцом дня стало решение Мастера Йоды посетить их занятие, как раз в то время, когда Энакин страдал от голода и недосыпа. И разве мог Мастер Йода, правящий Гранд-мастер и настолько-крутой-в-Силе-джедай-что-мог-бы-догадаться-как-плохо-Энакину-и-не-трогать-его?

Нет. Это было бы слишком логично.

Вместе того он задал классу вопрос в своей привычной дурацкой манере и попросил Энакина ответить. Энакин (посреди зевка) замер на минуту, прежде чем выдал первый пришедший на ум ответ. Который, определённо, был крайне нестандартным и вызвал множество вопросов от одногруппников (Проклятье, Ферус!), вынудив его отбиваться от любопытствующих.

Он был так измотан после этого, что ушёл спать сразу после ужина и проспал утренний подъём. Опоздал. Поэтому учитель задал ему ещё больше работы. Опять. (Энакин стал замечать, как всё повторяется. И повторяется очень раздражающее он-не-виноват-но-ему-всё-равно-влетает).

Конечно, после пережитой адской недели не должно было стать неожиданностью, что Энакин попытается улизнуть из Храма на нижние уровни и хоть немного снять стресс. «Попытается» — ключевое слово. Какой-то незнакомый Рыцарь застал Энакина при попытке сбежать и отвёл его на кухню (как только понял, что его Мастер на миссии), так что он до конца недели работал и на кухне. И это не помогло ему справиться с домашней работой. Ничуть.

И тогда, наконец-то, Оби-Ван вернулся.

Энакин забросил дела на кухне до вечера, чтобы только встретить Мастера (шеф-повар понимающе улыбнулся… Надо же! Хоть кто-то понимает!). Корабль Оби-Вана приходил поздно вечером, и Энакин долго переминался с ноги на ногу в ангаре, пока не пришло такси, и он не увидел, что Мастер вернулся.

Он побежал ему навстречу (как же хотелось обнять Оби-Вана, но Мастер Винду тоже пришёл, и Энакин не собирался повторять своих ошибок, уж спасибо) и остановился, когда смог его рассмотреть.

Оби-Ван выглядел уставшим, потрёпанным и больным. Борода его выглядела неопрятно, а волосы в беспорядке, словно он всё утро расчёсывал их пятернёй. Это для Энакина было неприемлемым. Он собирался отвести Мастера в комнаты, хорошенько накормить и уложить в кровать. А потом, наутро, всё станет нормальным, и кошмарная неделя наконец-то закончится.

Но не тут-то было. Энакин ухватился за руку Оби-Вана, желая сразу же увести его, когда Мастер Винду прервал их (АРРРГХ!). Оказалось, Мастер Винду требует отчёта перед Советом вот прямо сейчас, поскольку предварительный доклад Оби-Вана вызвал много вопросов.

— Утром! — пытался настоять Энакин. Очевидно же было, как нужен Мастеру горячий ужин и крепкий сон.

Тем не менее, Оби-Ван, очень самоотверженный и очень глупый Оби-Ван сжал его плечо и сказал, что всё будет в порядке. Он скоро вернётся.

Энакин выдохнул и недовольно заворчал, но не стал возражать и поторопился в столовую за горячим ужином, а потом сразу домой.

Два часа спустя пошатывающийся Оби-Ван появился в дверях и сказал всего пять слов. «Я вернулся», — когда вошёл. «Спасибо», — когда Энакин почти дотащил его до кровати и помог снять обувь. «Спокойной ночи», — перед тем, как провалиться в сон. Энакин убрал приготовленный ужин (любимый у Оби-Вана) в холодильник и просто свернулся на собственной кровати.

Следующим утром, убедившись, что Мастер ещё спит, а подъёма ещё не было, Энакин, не веря своему счастью, лёг спать дальше. А потом снова отправился на занятия. В которых по-прежнему отставал. Хорошо хоть, что сегодня было несколько свободных часов после первого урока, и он провёл их в Архиве, спешно дописывая все работы и догоняя класс. Как бы ни хотелось, вперёд он всё равно не вырвался, но хотя бы не так сильно отставал. После кошмарной недели это уже что-то.

Обед проходил почти мирно, пока он не заметил одного из учителей, злого, насколько только позволено джедаю, и тащившего за собой полупроснувшегося Оби-Вана.

Теперь-то что?

Это был один из учителей, на чьём занятии он заснул, и тот, кажется, собирался отчитать Энакина перед Мастером и всеми в столовой. Энакин не мог этого вынести! Он ещё даже не успел поговорить с Оби-Ваном! Да, было плохо засыпать на занятии, Энакин уже понял, спасибо, но на то была причина, а ему не дали и слова сказать! Оби-Ван ещё не проснулся, чтобы защитить его, даже не знал всей истории, и это было несправедливо. И в довершение, венцом ко всему, Рыцарь, отправивший его работать на кухню, подходил к ним, несомненно, тоже собираясь наябедничать.

Слёзы появились у него на глазах, но Энакин не плакал, он не хотел. Неважно, насколько это несправедливо, неважно, что он знал, что в случившимся лишь отчасти его вина, неважно, что Оби-Ван начал просыпаться теперь, когда Энакина довели, он не хотел этого, он хотел, чтобы Мастер немного отдохнул, прежде чем всё вываливать на него. Неважно, что он не плачет, потому что джедаи не плачут, и это он, по крайней мере, усвоил.

Дыши глубже. Отпусти.

Ну же. Отпусти!

Не сработало. Слишком много после кошмарной недели. Он хотел, чтобы Оби-Ван гордился им, и вместо того, чтобы узнать, как Энакин выдержал эту неделю и чего достиг, Мастер будет выслушивать про его ошибки.

Энакину было всего лишь одиннадцать лет, а как джедаю чуть больше года. Усталость и подавленность от недели стали сокрушающими.

Рука легла ему на плечо, и он обернулся. Учитель и Рыцарь ещё пытались разговорить Оби-Вана, но Мастер их просто игнорировал, всё внимание уделяя только ему.

— Энак… — сочувствие слышалось в голосе Оби-Вана. Оби-Ван, всегда спокойный и непроницаемый, жалел его, и для Энакина это стало последней каплей.

— Оставьте меня в покое! — закричал он. Затем подавился собственным криком, потому что это — гнев, а джедаю нельзя гневаться. Поэтому Энакин просто побежал. Он не мог больше слышать их. Просто нужно было сбежать. Куда угодно, где он может разреветься и отчаянно желать, чтобы мама была рядом, обняла его и поцеловала, сказала, что всё будет хорошо.

Он закрылся в своей комнате. А потом дал волю чувствам; не как джедай, а оторванный от дома маленький мальчик, которым на самом деле и был.

* * *

Немного позже Оби-Ван постучал в дверь. Падаван уже успокоился, но чувствовал себя всё так же ужасно.

Оби-Ван тихо вздохнул. Когда он добрался до дома прошлым вечером, ему показалось, что Энакин хочет с ним о чём-то поговорить, скорее всего, о прошедшей неделе. Но когда Мейс потребовал отчёта немедленно, Оби-Ван согласился только для того, чтобы разобраться с ним сразу и потом поговорить с падаваном, не отвлекаясь на вызов в Совет. Кроме того, насколько Энакин скучал по нему, настолько по нему и он сам, хотя в этом Оби-Ван никогда не признался бы.

Учитывая то, что планета, на которую отправили Оби-Вана, категорически отказывалась вернуться в состав Республики, несмотря на все его усилия, неудивительно, что отчёт занял очень много времени. Вечер, который он хотел провести вместе с Энакином, сократился до пути к подушке и благодарности за понимание падавана и его заботу. Намерения поговорить с ним на следующее утро так же пошли крахом, когда он понял, что Энакин отключил будильник. Очень заботливо с его стороны. Не очень удобно, но очень приятно.

Конечно, Оби-Ван узнал, что проспал (и насколько! Время обеда!), когда кто-то начал ломиться в дверь и требовать встречи с ним немедленно. Оби-Ван едва успел надеть сапоги, но не успел проснуться, когда в дверях показался один из учителей Энакина и, не слушая возражения, потащил его в столовую поговорить с падаваном. Учителя определённо взбесил сон Энакина на занятии (каком занятии? Голова ещё не работала и отказывалась вспоминать), и он собирался обсудить вопрос надлежащего поведения джедая.

Оби-Ван отчаянно старался заставить себя взбодриться (где же утренний чай…), когда другой Рыцарь поспешил доложить, что Энакин пытался удрать из Храма (Опять? Вздох…) и что он отвёл его работать на кухне до конца недели. И всё это время, пока Оби-Ван приходил в себя, выслушивая словесные потоки недовольных, Энакин с каждой секундой всё больше мрачнел.

Несмотря на то, что Энакин только учился обращаться с медитациями и связью, когда его одолевали сильные эмоции, обращение к связи давалось ему с той же лёгкостью, как к Силе во время гонок. Этого оказалось достаточно, чтобы привести Оби-Вана в себя и стряхнуть остатки сна. Но не для двух джедаев, что-то выговаривающих ему, а для падавана, изо всех сил боровшегося с гневом и недовольством.

И, к гордости Оби-Вана, первой реакцией Энакина стала попытка отпустить их в Силу. Это были слишком сильные чувства (как долго они копились?), но Энакин не думал о них, просто пытался отпустить. И Оби-Ван был очень этому рад. Но внимания в первую очередь требовали разочарование и подавляюще мощный негатив ученика. Оби-Ван не был уверен, что именно пошло не так. В какой-то момент падаван внезапно вспыхнул (природная склонность, к сожалению) и убежал.

Ему пришлось разбираться с двумя джедаями, чего он не хотел, не когда падаван был настолько расстроен, и терпеливо выслушать всё, что они хотели сказать, и пообещать принять меры (Я ещё не знаю всей истории, но, уверяю вас, я разберусь), затем связаться с другими учителями и предупредить их, что Энакин болеет и не придёт, и только потом добраться до падавана, чего он хотел с самого возвращения в Храм.

Оби-Ван заметил, что время помогло его падавану остыть, и его эмоции уже возвращались под контроль. Но хорошей реакции от него всё равно не следовало ожидать, поэтому он постучал в дверь, немного подождал и приоткрыл её.

Комната Энакина была в беспорядке. Простыни на кровати смяты и раскиданы, куча датападов небрежно рассыпана по столу, несколько мягких подушек, которые они с Энакином использовали для тренировок в левитации, хорошо попинали и забросили в угол.

Падаван свернулся на кровати, одной рукой прикрывая глаза, и выглядел настолько уставшим и измождённым, как сам Оби-Ван, когда только-только вернулся в Храм. Оби-Ван не был уверен, но ему показались несколько высохших дорожек от слёз на лице мальчика, и его чувства через связь отдавались очень приглушённо.

Оби-Ван осторожно подвинул ноги мальчика и сел рядом на кровать. Энакин не пошевелился. Поэтому, немного поколебавшись, Оби-Ван наклонился и нежно обнял падавана. Энакин тихо вздохнул, всхлипнул и крепко обнял Мастера в ответ. Они долго просто сидели вместе, пока Оби-Ван напряжённо обдумывал, что делать.

Ещё немного, и Оби-Ван вздохнул.

— Итак, Энакин. Как прошла твоя неделя?

Мальчик что-то пробормотал ему в тунику.

— Я не расслышал, — тихо ответил он.

— Неважно.

— Для меня важно.

— Тебе ещё не доложили? — угрюмо ответил Энакин.

— Мне не важно, что расскажут об этой неделе другие. Я хочу знать, что скажешь о ней ты.

Падаван поднял глаза, оценивающе прищурился, прежде чем сел ровно и начал рассказывать, какой стала для него неделя. Подробно, зло и язвительно. Брови Оби-Вана поднимались всё выше, пока он в изумлении слушал, как много случилось с Энакином за его отсутствие. И так как Энакин с трудом справлялся с медитациями, неудивительно, что его чувства медленно закипали, пока не прорвались в столовой.

Закончив рассказ об оставившей его разбитым неделе, Энакин уставился в подушку. Оби-Ван издал лёгкий смешок.

— Энакин, напомни мне рассказать тебе о времени, которые мы с моим Мастером провели на Виете II. Может, удачи и не существует, а есть только Сила, но иногда даже у джедаев случаются дни, когда дела валятся из рук.

Это совсем не помогло Энакину, и он только упрямо скрестил руки на груди. Но Оби-Ван уловил вспышку любопытства в связи, так что продолжил отвлекать мальчика.

— Ты знаешь, я не думаю, что неделя была настолько плохой, как ты описываешь.

— Нет, была.

— Я заметил несколько хороших вещей, на которые ты не обратил внимания.

— Вроде чего? — спросил Энакин, поднимая глаза.

— Для начала, насколько благими были твои намерения, — Оби-Ван улыбнулся падавану. — Ты хотел показать мне, что можешь быть независимым, как любой джедай, поэтому стремился продвинуться вперёд в домашней работе. И, несмотря на то, что наваливалось всё больше и больше заданий, ты всё смог сделать. Я надеюсь, ты во всём разобрался?

Энакин кивнул с прежним угрюмым видом, но Оби-Ван чувствовал, как приподняла дух мальчика его похвала.

— Конечно, — пробормотал он, — у меня есть несколько вопросов, но, в общем, всё понятно.

— Как я и ожидал. Я уверен, что другим падаванам или ученикам на твоём месте учёба давалась бы намного сложнее. — Он наклонился вперёд. — И твой ответ Мастеру Йоде в классе был правильным. Немного нестандартным, это точно, но и ты сам нестандартный джедай. Мой Мастер оценил бы это. Он всегда считал, что Совет время от времени нуждается в хорошей встряске.

Наконец, слабая улыбка в ответ.

Оби-Ван потянулся и приобнял падавана за плечи.

— И мне жаль, что меня не было рядом, когда тебе приснился кошмар. Знай, если бы я мог, я бы сразу же вернулся и помог тебе. — Потому что в жизни Энакина было уже достаточно бед. И хотя всегда случалось как плохое, так и хорошее, Оби-Ван хотел, чтобы время Энакина в Храме было наполнено только хорошим, чтобы перевесить то плохое, через которое он уже прошёл. — И, несмотря на долгую неделю, ты не взорвался и не впал в гнев на учителей или на поймавшего тебя Рыцаря. Ты контролировал свой нрав, и это большое достижение. Я понимаю, как это сложно: безропотно принимать вещи, которые, ты знаешь, несправедливы. — Оби-Ван улыбнулся. — И теперь, когда эмоции стало слишком сложно выносить, ты инстинктивно пытался отпустить их в Силу. Очень хорошо, Энакин. Правда, очень хорошо.

Падаван, наконец, просветлел, улыбка на его лице росла, а в связи ощущалось, насколько ему становилось легче.

— Увидев неделю в новом свете, — Оби-Ван скрестил руки, — можешь ли ты мне сказать, в чём были твои ошибки?

Энакин нахмурился, но быстро разгладил лоб и посмотрел Мастеру в глаза.

— Мне не стоило убегать из Храма, Мастер, — ответил он. — Это был плохой выход, и если я хотел отвлечься, нужно было обратить внимание на что-нибудь другое.

Оби-Ван кивнул.

— Твои обязанности на кухне останутся до конца недели. Но я думаю, нам стоить удвоить усилия с твоими медитациями. Освобождение от эмоций поможет тебе больше, чем просто отвлечение от проблем.

Недовольный стон, но Энакин продолжил.

— И не нужно было идти на занятия невыспавшимся. Это всё равно что напрашиваться на проблемы. Нужно было сказать, что я нехорошо себя чувствую и сходить к целителям. Они могли бы мне помочь, и я не был бы таким уставшим целый день.

— Прекрасно, Энакин.

Живот предательски заворчал, и Оби-Ван почувствовал, что краснеет. В конце концов, он ничего не ел со вчерашнего утра.

Энакин посмотрел на него с усмешкой.

— Обед, Мастер?

— Да, Энакин, это лучшее, что я слышу за день.

* * *

Энакина терзало нехорошее предчувствие от того, что ждёт его впереди. Прошло три дня, как Оби-Ван вернулся, и вместе с ним всё вернулось на привычные места. Энакин ещё работал на кухне, вечера проводил, практикуясь в медитациях с Оби-Ваном, а в домашней работе (каким-то чудом) получалось не отставать. Оби-Ван, казалось, лучился хорошим настроением. Энакин не мог понять почему — обращаться к связи по желанию он ещё не умел (и когда же уже научится?) — и поэтому начинал немного нервничать.

Прошлым вечером Оби-Ван спросил, имеются ли у Энакина какие-то планы на следующий день, и он ответил, что нет. Тогда Оби-Ван широко улыбнулся и вежливо попросил Энакина продолжить занятие. Насколько Энакин понимал, Оби-Ван что-то затеял на завтра. И после бесконечных уроков медитаций и упражнений на освобождение от эмоций в Силу, обсуждений, как правильно с ней связываться, Энакин новый день он встречал с плохим предчувствием. У него крепло подозрение, что, поскольку у него сегодня свободный день, его ждёт головная боль в виде дополнительных занятий.

Завтрак прошёл в тишине, почти как обычно, если бы не расцветающая улыбка на лице Оби-Вана. Ведь это был Оби-Ван. Он не демонстрирует ничего, кроме джедайского спокойствия. У Энакина были веские причины для опасений. Если Уотто так улыбался, это предвещало большие проблемы, и Энакин вёл себя очень настороженно, пока Оби-Ван домывал посуду.

— Падаван? — бодро спросил он. — Не присоединишься ли ты ко мне, пожалуйста?

И с этим сердце Энакина ухнуло вниз. Когда Оби-Ван так говорил, это всегда означало вытащить его куда-нибудь для дополнительных уроков. И, учитывая их последние уроки, Энакину не нужна была Сила, чтобы предсказать занятие на день. Он обречён. Оставалось безропотно согласиться и последовать за Мастером.

Сначала Энакин подумал, что они собираются в Зал Тысячи Фонтанов, так как Мастер обмолвился, что им потребуется спокойная обстановка. И когда они прошли мимо Зала, Энакин лишь моргнул, подумав, что они идут в один из многих других садов.

Но нет. Вместо этого они направились к лифту.

Это уже… странно. Куда Мастер ведёт его?

Они вышли на незнакомом этаже, и Энакин молча следовал за учителем, гадая, куда они идут и что будут делать. Перед одной из дверей они остановились.

— Теперь, падаван, — сказал Оби-Ван со смешливыми искорками в глазах, — когда я был в твоём возрасте, это, пожалуй, был мой самый любимый зал в Храме. И я очень ошибусь, если скажу, что он не будет и твоим.

Энакин взглянул на дверь, с подозрением, но озадаченный.

— Входи.

Нахмурившись, Энакин сделал шаг вперёд и потянулся к панели двери. Остановился, оглянувшись на Оби-Вана, который всё ещё улыбался, как идиот, мысленно закатил глаза и распахнул дверь, лишь бы скорее покончить с тайной.

…

Не может быть…

Внутри были люди. Много, много людей. Намного моложе его и почти Мастера. И все увлечены одним и тем же, о чём Энакин давно мечтал и к чему никак не мог приступить.

Гул, треск, шипение, редкие искры от скрестившихся световых мечей. Азарт выступающих, возбуждение победивших, смирение проигравших. Восторженные юнлинги, терпеливые учителя, сосредоточенные ученики. Выступления, уроки, спарринги.

На стол перед ним лёг учебный меч.

— Я полагаю, ты готов приступить к занятиям, — встал рядом с ним Оби-Ван, — не так ли?

Энакин только кивнул и потянулся за мечом.

Это будет Лучший День в его жизни!