Девять жизней Антонина Долохова (джен)

— Повелитель жив! — раздался ликующий голос Беллатрикс, — он жив, и он зовёт нас! Скорее!

Долохов, Родольфус и Мальсибер переглянулись — и бросились в дом.

Оттуда им навстречу выбежали Рабастан и Джагсон.

— Кэрроу где?! — заорали они разом.

— Тут мы, — Алекто тащила за руку брата, — мы тут... перекидывались!

— Нашли время! — Родольфус схватил за руку Долохова и Рабастана, остальные к ним присоединились, и Рабастан ткнул палочкой в метку.

Их вынесло на кладбище, но они даже не успели удивиться такому странному и, бесспорно, символичному выбору места, когда увидели Тёмного Лорда, вид которого на миг вогнал их в ступор.

Тёмный Лорд, жутко непохожий на себя прежнего (и в то же время любой без труда сумел бы опознать дорогого Повелителя), стоял среди могил полузаброшенного, явно маггловского кладбища, рядом с разорённой могилой и котлом с остатками какого-то зелья, от которого за милю несло Тёмной магией, и произносил речь.

Он внимательно обводил красными злыми глазами скрытые капюшонами лица стоящих вокруг него Пожирателей, и, хотя никакого ветра не было, по кругу пробежал тихий шорох — как будто все стоящие в нём вздрогнули.

— Добро пожаловать, Пожиратели смерти, — тихо сказал Волдеморт. — Тринадцать лет… прошло тринадцать лет со дня нашей последней встречи. И всё же вы ответили на мой зов, как будто это было вчера — значит, нас всех по-прежнему объединяет Чёрная Метка? Или нет?

Он запрокинул к небу безносое синюшно-бледное лицо и с шумом втянул воздух. Его щёлочки-ноздри раздулись.

— Я чую вину, — произнёс он. — Воздух насквозь пропах виной.

Ответом ему было испуганное молчание. Беглые узники Азкабана застыли, опасаясь сейчас привлечь внимание Волдеморта, и Долохов только мимолетно порадовался, что они все успели обзавестись мантиями — за маггловские тряпки этот новый Лорд точно мог и убить.

— Я вижу, вы живы и здоровы, силы ваши не иссякли, — продолжил восставший из мертвых Тёмный Лорд, — вы так быстро прибыли! И я спрашиваю себя — а почему этот отряд волшебников так и не пришёл на помощь своему хозяину, которому они клялись в вечной верности?

Никто из стоящих в круге волшебников не произнес ни слова. Никто не шевельнулся, если не считать какого-то человечка, в котором Долохов с трудом узнал Петтигрю, сейчас лежавшего на земле у ног Повелителя, всхлипывая и баюкая кровоточащий обрубок правой руки.

— Повелитель! — Беллатрикс, ликуя, кинулась к Волдеморту и, рухнув на колени у его ног, схватила край его мантии и прижала к своему лицу.

— Вот и всё, — еле слышно пробормотал Рабастан. — Отпуск кончился.

— Беллатрикс Лестрейндж, — холодным высоким голосом произнёс Волдеморт, — моя самая верная последовательница... — он перевёл глаза на остальных беглецов, немедленно упавших на колени и склонивших головы, и совершенно по-змеиному прошипел:

— Вы бежали из Азкабана почти месяц назад! Отчего же вы не торопились предстать передо мной?

Ответить никто не рискнул — даже Беллатрикс. Жутью от Повелителя веяло — как от десятка неупокоенных мертвецов.

— И я отвечаю, — продолжил Волдеморт свистящим шепотом, — вы, должно быть, поверили, что я повержен, что я погиб. А те, что остались на воле — снова вернулись в стан моих врагов и клялись в своей невиновности, в том, что они ничего не знали, что были околдованы. И я спрашиваю себя: как вы все могли поверить, что я не восстану вновь? Те, кто знал, как я защитил себя от смерти? Те, кто своими глазами видели доказательства моей безмерной силы, когда я был самым могущественным из всех теперешних волшебников? И я отвечаю: может, вы поверили, что существует ещё более могучая сила, которая может уничтожить даже лорда Волдеморта — может, вы теперь поклялись в верности другому? Может, этому защитнику грязнокровок и простецов Альбусу Дамблдору?

— Мой Лорд, — первым заговорил Родольфус, пока Беллатрикс заходилась в отчаянных рыданиях. — Мы были едва живы, и у нас даже не было волшебных палочек. Мы... Простите нас.

— Простить? — прошипел Тёмный Лорд, — Ты просишь прощения? Я не прощаю. И я ничего не забываю. Тринадцать долгих лет. Тринадцать лет верной службы — и тогда, может быть, я вас прощу… А пока — Круцио!

И он направил палочку на Родольфуса.

Родольфус выгнулся и, закричав, забился в судорогах на земле. Рабастан кинулся было к нему, но остановился на полдороге и замер.

— Встань, Родольфус, — тихо сказал Волдеморт. — Встань.

Он снова посмотрел на остальных — Долохов вспомнил, что на Востоке пастух так осматривал стадо, чтобы выбрать барашка пожирнее на плов или кебаб, и перевёл глаза с кучки беглецов на тех, кто прибыл раньше.

— А вот Хвост уже оплатил часть своего долга — правда, Хвост?

Он бросил взгляд на Петтигрю, который продолжал всхлипывать, держась за кровоточащий обрубок руки.

«Идиот, — отстранённо подумал Долохов, — хоть бы кровь остановил. А впрочем, пропади он пропадом!»

— Ты вернулся ко мне не доказать свою верность, — возвестил Тёмный Лорд, — ты вернулся, потому что испугался своих старых друзей. Ты заслужил эту боль, Хвост. И ты знаешь это, правда?

— Да, хозяин, — простонал Петтигрю. — Пожалуйста, хозяин… умоляю!

— И всё же ты помог мне снова обрести тело, — холодно продолжал Волдеморт, глядя, как всхлипывает лежащий на земле Петтигрю. — Каким бы бесполезным предателем ты ни был, ты всё же помог мне — а Лорд Волдеморт награждает тех, кто ему помогает.

Лорд снова поднял палочку и взмахнул ею. В воздухе остался след, похожий на расплавленную полосу серебра. Через мгновение эта полоса превратилась в сверкающую копию человеческой кисти. Сияя в темноте, как луна, кисть тут же опустилась и приросла к окровавленному запястью Петтигрю.

Всхлипывание мгновенно прекратилось. Тяжело дыша, Петтигрю поднял голову и, не веря своим глазам, смотрел на серебряную кисть, так безупречно соединённую с его собственной рукой, что, казалось, он надел ослепительно сияющую перчатку. Он согнул и разогнул серебряные пальцы, а потом, дрожа, поднял с земли какой-то прутик и растер его в порошок.

— Милорд, — прошептал он. — Хозяин… она прекрасна… спасибо… спасибо…

Он на коленях подполз к Волдеморту и поцеловал край его мантии.

— И пусть твоя верность будет неколебима, Хвост, — сказал Волдеморт.

— Конечно, милорд… навсегда, милорд…

Петтигрю поднялся и занял своё место в кругу. Он не сводил глаз со своей новой руки, а лицо его блестело от слёз. Волдеморт подошел к стоящему справа от него Пожирателю.

— Люциус, мой скользкий друг, — прошептал он, остановившись перед ним. — Мне говорили, что ты не отрёкся от прежней жизни, хотя и был вынужден надеть личину приличного человека. Ты, я думаю, по-прежнему готов возглавить тех, кто не прочь помучить магглов? И всё же ты не попытался найти меня, Люциус. Должен сказать, твои подвиги на Чемпионате мира по квиддичу позабавили меня — но разве не разумнее было бы направить свои силы на поиски своего хозяина, на помощь ему?

— Милорд, я всегда был настороже, — тут же послышался из-под капюшона голос Люциуса Малфоя. — Если бы я заметил хоть какой-то знак, любой намёк на ваше присутствие, я бы тут же, немедленно явился к вам, ничто не могло бы помешать мне…

— Тем не менее, ты бежал от моей Метки, когда преданный мне Пожиратель смерти запустил её в небо прошлым летом, — лениво заметил Волдеморт, и Малфой тут же умолк. — Да, мне всё известно, Люциус — и ты меня разочаровал. Я ожидаю от тебя более верной службы.

— Конечно, Милорд, конечно, — торопливо согласился Малфой, — вы милостивы, благодарю вас, Милорд…

Волдеморт двинулся вдоль круга и остановился у большого промежутка между Малфоем и следующим Пожирателем смерти: здесь, похоже, не хватало двоих.

— Один побоялся вернуться, — прошипел Лорд, — он пожалеет об этом. Один, я думаю, покинул меня навсегда… он, конечно, будет убит… слышишь, Антонин? Я говорю о твоём друге Игоре Каркарове.

— Предатель не может быть моим другом, — хмуро ответил всё ещё стоящий на коленях Долохов. Мерлин, да лучше бы он отрезал себе руку с Меткой, чем возвращаться к сумасшедшему садисту.

— Верно, — прошипел Лорд, — и ты должен будешь сам убить его!

— Позвольте это сделать мне, милорд! — умоляюще попросила Беллатрикс, — я заставлю его проклинать день, когда он решил предать вас!

— Что же, если Долохов не справится, тогда я позволю тебе сделать это, — милостиво кивнул ей Тёмный Лорд.

— Благодарю вас! — и Белла в восторге принялась целовать край мантии Волдеморта.

Остальные стояли на месте, словно изваяния, и их лица были белее масок.

* * *

А дальше Лорд решил развлечься дуэлью с мальчишкой Поттером — и Долохов испытал ни с чем не сравнимое удовольствие от её результата, хотя озверевший Повелитель наградил Круциатусами всех, кто попался ему на глаза.

«Вот и кончилась ещё одна жизнь, на воле и без Хозяина, — подумал Антонин, сплёвывая кровь из прокушенной губы, — короткой же она оказалась!»

— А куда мы теперь? — спросил, когда мальчишка исчез, а они все немного пришли в себя, Рабастан. — Нас же сейчас весь Аврорат искать кинется.

— Как куда? — изумилась Беллатрикс, — куда прикажет Повелитель!

Повелитель приказал отправляться в поместье Малфоев, где устроил своим верным слугам форменный допрос.

— ...С-сука! — от души выругался Рабастан, когда они с братом и Долоховым оказались, наконец, наедине. — Вот кто её за язык тянул?! Зачем она всё про анимагию Лорду выложила?!

— А ты сомневался? — невесело ответил Долохов. — Понятно было, что она всё расскажет дорогому Повелителю. «Бесполезное и бессмысленное занятие, — процитировал он Лорда, — подходящее только для идиотов или школьников».

— Сам бы посидел тринадцать лет — я бы на него полюбовался! — бушевал Рабастан. — На себя бы в зеркало посмотрел, тварь безносая!

— Замолчи! — оборвал его Долохов, — под Круциатус захотел? Теперь только молчать и кланяться, м-мать!

— А кто тут доложит? — крикнул Рабастан в ответ запальчиво. — Ты?!

— Басти, уймись! — рявкнул Родольфус, но тот и сам умолк, а потом буркнул:

— Некому тут доносить. Ну почему всё так?! — добавил он тоскливо.

— Некому? — зло усмехнулся Долохов. — Про крысу ты уже забыл? Я про Хвоста, если ты не понял. Так что теперь только с оглядкой. Впервые пожалел об Азкабане.

— Убью тварь, — мрачно выплюнул Рабастан. — Придушу ночью.

— Не смей, — предупредил Долохов, — эта тварь теперь — шпион Лорда среди нас. И Лорд не пощадит ни тебя, ни твоего брата.

— Всё равно убью, — упрямо повторил Рабастан, набычившись. — Это он его вернул! Если бы не он, ничего бы не было! Гриффиндорцы! — выплюнул он с ненавистью.

— Если бы не он, нашёлся бы другой идиот, — ответил Долохов, — про Барти Крауча забыл?

— Барти сдох! — в непонятном отчаянии воскликнул Рабастан. — Остальные даже и не думали! Если бы не эта крыса, мы сейчас сидели бы спокойно!

— А ты что, не слышал? — слегка удивился Долохов, — это же Барти всё проделал — и Поттера сюда доставил, и ритуал подготовил... Хвост так, на побегушках был. Так что все хороши — что Гриффиндор, что ваш Слизерин. Идиотизм от факультета не зависит, знаешь ли.

— Помнится, ты радовался, когда Крауч смылся, — попенял ему Рабастан. — Я его не понимаю! Он из Азкабана вышел — что ему на воле не жилось?!

— Дурак, — вздохнул Долохов, — несчастный дурак. А нам что не жилось? — ответил он вопросом на вопрос. — Надо было мне руку всё же отрезать. Не захотел жить калекой — ну, теперь сдохну со всеми конечностями.

— Отрезать руку? — непонимающе переспросил Рабастан. — Зачем?

— Не думай даже! — потребовал Родольфус.

— Если бы хоть как-то эту пакость блокировать, — глухо сказал Долохов, — а то ведь... ни чары не берут, ни зелья — я пробовал, когда понял, как вляпался.

— Блокировать... — задумчиво повторил Родольфус. — Ты не разбирался, как она работает? — спросил он, задирая свой рукав и разглядывая метку.

— Да как? — Долохов с ненавистью посмотрел на собственную метку. — Тут такое накручено, что не мне, недоучке, соваться. Но от некромантии что-то точно есть. Я этой дряни в молодости насмотрелся.

— Некромантия? — переспросил Родольфус и пробормотал: — Так вот это что... Послушай, — он задумчиво провёл пальцами по своей метке, — а не хочешь поработать вместе? Вот в чём в чём, а в некромантии я ничего не понимаю. Зато вижу кое-что другое... может быть, вдвоём мы разберёмся? Можно ещё Эйвери привлечь — что-то он не выглядит счастливым, как по-твоему?

— Счастливым? — криво ухмыльнулся Долохов, — да уж на что Кэрроу идиоты, и те после Круциатуса слегка поумнели. Одна Белла сияет.

— Басти, ты не поищешь Маркуса? — попросил Родольфус. — Может, мы хотя бы втроём сможем разобраться с этим.

— Найду сейчас, — пообещал повеселевший Рабастан — и вышел.

— Руди, — серьёзно сказал Долохов, — смотри за ним. Он может сорваться в любой момент.

— Я смотрю, — вздохнул Родольфус. — Ему тяжелей, чем нам с тобой — темперамент, да и в целом Басти не привык терпеть... хотя в Азкабане мог и научиться бы, — он невесело усмехнулся.

— Азкабан как школа жизни, — Долохов скривился, — врагу не пожелаю. Ладно, начнем работать над Меткой. Выхода у нас, сам понимаешь, нет. Или мы освободимся, или сдохнем, как бараны на бойне.