To darkness (джен)

Дорогой читатель!

Сколько раз я предупреждал тебя, что ты не найдёшь ничего весёлого, умилительного или приятного в моих рассказах. Но коли ты добрался до этой истории, ты, должно быть, очень напористый человек. Здесь это означает "желающий узнать всё о злоключениях несчастных Бодлеров, их подруги Фионы и странноватой тёти Линды, как бы ужасны эти злоключения не были".

Должно быть, услышав истории из уст наших героев, ты много раз, как и Клаус, задавался вопросом: кто же такая эта мисс Блэк?

И тебе повезло, дорогой читатель, ведь я знаю историю Линды Блэк не хуже, чем печальную повесть о наших сиротах. Впрочем, история их тёти ничуть не веселее, поэтому, если ты всё ещё продолжаешь читать мои записи, советую тебе хорошенько подумать о такой прекрасной истории, как "Маленький Жан и большая белая кошка". Почему-то мне кажется, что читать её будет в сто крат веселее, нежели пренеприятнейшую историю несчастной Линды Блэк.

Какой-то мудрец однажды сказал, что всё, что мы имеем, есть результат всего, что мы когда-то сделали. И первым поступком мисс Блэк было рождение. Дабы не смущать её, как даму, я не назову тебе точную дату её рождения, скажу лишь, что то был промозглый и ветреный ноябрь. Семья Блэков была одной из самых богатых и известных в городе. Так получилось, что у мистера и миссис Блэк родилось пятеро детей-погодок, и все девочки. Ты уже знаком с одной из них (не считая Линды, конечно) — с Жозефиной. Ещё одну из них зовут Андромеда, и наша мисс Блэк поддерживает с ней настоящие семейные отношения, посылая ей открытки на Рождество и Пасху (хотя, признаюсь честно, не думаю, что эти две узнают друг друга, если случайно столкнутся на улице). Двух других сестёр Линды ты тоже знаешь. Помнишь белолицых женщин из труппы графа Олафа? Долго и неприятно рассказывать, как умнейшие и красивейшие леди города дошли до такого, и тем более наша история не про них, а про их сестру.

Между прочим, консервативные и чопорные родители Линды дали ей при рождении старинное и благозвучное (что значит "приятное на слух") имя Селения, в то время как "Линда" было лишь вторым именем девушки. Только представьте — маленькая мисс Селения Линда Блэк. Все были без ума от такого звучного имени, все, кроме его обладательницы. Поэтому, лишь только ей исполнилось шестнадцать, Селения Линда отправилась в какое-то бюро с ужасным названием, состоящим из шести слов, четырёх сокращений, трёх цифр, а также пары инициалов, а вышла из этого страшного места уже Линда Селения, предпочитавшая, чтобы называли её только по первому имени.

Ещё со школьной скамьи наша компания приняла в себя Линду. Говоря "наша компания", я подразумеваю Сникетов, Денуманов, Квегмайеров, Беатрис, Бертрана, Олафа и многих, многих других. Нас всех объединяли любознательность и неравнодушие. Это означает "заинтересованность в происходящих вокруг нас событиях и желание изменить мир к лучшему". Линда была младшей среди нас, поэтому во все серьёзные дела её не посвящали. Да и её характер доверия не добавлял — хоть она и была очень сообразительной и обладала широким кругозором, Линда была ужасно заносчивой и совсем неприятной в общении. Но она обладала невероятным талантом манипулирования людьми. Должно быть, ты, мой дорогой читатель, знаешь таких людей. Как бы сильно их не ненавидели, им подчиняются и даже восхищаются ими. Такой была мисс Блэк с самого детства. Нет, мы её не ненавидели... но немного побаивались. Но, тем не менее, каждая девушка в глубине души мечтала быть похожей на неё, а ребята... тут и говорить не приходится.

Одной из самых верных поклонниц мисс Блэк (и, наверное, единственной, к кому Линда относилась почти как к подруге) была моя дорогая Беатрис. Самая чистая душа и доброе сердце были у этой девушки, и даже в Линде Блэк она видела только хорошее. Старательно Беатрис пыталась завоевать дружбу с ней, но это было безуспешно. В конце концов будущая миссис Бодлер решила рассказать Линде про ГПВ, где ни одна из них ещё не состояла. Но Беатрис узнала об организации от Вашего покорного слуги, который не смог не поведать ей о столь важной части его жизни. Однако Линда не знала ничего — как я уже говорил, мы не особо доверяли ей. Узнав о ГПВ, девушка просто разительно изменилась. Если ты, мой юный друг, не знаешь значения слова "разительно", я поясню — это значит "так сильно, что все мы изменили своё мнение об этой девушке, узнав, какая она умная, интересная и всегда готовая прийти на помощь". Так изменилась Линда Блэк.

В ГПВ Линда встретила и братьев Колер, с которыми так тесно связала её судьба, а может, как говорила сама девушка, и adversa fortuna — злой рок.

Киллиан, Себастиан и Самуэль были сыновьями известнейшего в нашем городе Максимилиана Колера, выходца из крестьянской среды, основавшего крупнейшую мануфактуру и баснословно разбогатевшего. Однако же сыновья его не стали аристократами-продолжателями рода. Старший, Киллиан — привлекательный, остроумный и бесшабашный, хороший друг и товарищ для всех нас — избрал для себя карьеру военного, чем разгневал отца, и был вынужден бежать из дома. Себастьян не был таким отчаянным храбрецом, как его брат, зато был надёжным, рассудительным и приятным парнем. Но господин Колер, убеждённый консерватор, был в ярости, узнав о... скажем так, предпочтениях сына. Это совсем не отпугивало нас (по крайней мере, большинство из нас), однако отец вычеркнул Себастиана из своей жизни и завещания. Младшим был Самуэль. То был воспитанный, образованный, интересный и в то же время любившей развлекаться по полной парень. Он глубоко интересовался историей, много читал, отличался незаурядной внешностью и был абсолютно таинственной личностью для нас всех. У него не было друзей и не было врагов, о нём ходило множество сплетней, в которые я, правда, никогда особо не верил. Естественно, вокруг него крутилось множество девушек. Неожиданностью для меня стало, когда я понял, что среди них была и мисс Блэк.

Должен заметить, что у Линды, в силу её внешности и недоступности, было немало поклонников. Впрочем, ей самой до этого не было никакого дела. Но по отношению к Самуэлю девушка была настроена решительно, если не сказать агрессивно. Конечно, Линда привыкла, что она может получить любого парня, какого только пожелает...

Но Самуэль не был любым. Никто не знает, что произошло между этими двумя, но заплаканные глаза всегда уравновешенной Линды и скорый отъезд в Европу Самуэля говорили сами за себя. После этого девушка заметно изменилась. Не знаю, сталкивался ли ты, мой дорогой читатель, с тем, как люди меняются за один день. Но Линда изменилась. Она стала серьёзнее, взрослее, и, если можно так сказать, трагичнее. Сложно объяснить как человек может быть трагичным, ведь трагичными обычно бывают истории, или пьесы, ну или на худой конец фильмы. Просто представь себе красивую и молодую девушку, аристократичную и гордую, но будто сломанную, как срезанная роза: она выдавливает улыбку, прячет взгляд, уходит в свои мысли и старается и виду не подать, что она несчастна, однако же это заметно, это выходит на первый план, одновременно настораживая и привлекая.

Такой стала мисс Блэк. И такой она осталась на всю свою жизнь. Честно признаться, я не верю, что скорбь по первой любви стала неразлучной спутницей Линды, и подозреваю, что вся эта надломленность — лишь маска, которую она носит от зари до заката. Но не в моих правах судить её за это.

Итак, Самуэль уехал, мы все сопереживали Линде, а Киллиан, старший брат Самуэля, делал это больше других. И не прошло и месяца, как уехал тот, кто стал для Линды единственной и незаменимой любовью на всю жизнь, как отношения Линды и Киллиана стали самой обсуждаемой сплетней в нашей компании. Однако меня совсем они не интересовали, ибо для меня существовала лишь одна Беатрис. Так что прошу простить меня, мой читатель, за то, что я опущу подробности жизни мисс Блэк вплоть до того самого момента, когда началась война и Киллиан ушёл добровольцем на фронт. Линда была опустошена, однако не пыталась даже отговорить Колера, лишь восхищаясь его храбростью. Но настоящую храбрость и силу духа проявила она, Линда, дожидаясь Киллиана. Она писала ему письма, пыталась разузнать всё о его судьбе, была верна и предана ему, и слёзы на её глазах точно не были поддельными. Да, она умела ждать. Но, к несчастью, ей пришлось ждать Киллиана до конца своей жизни, ибо он так и не вернулся домой, и даже я не смог узнать ничего о судьбе рядового Колера.

Кажется, Линда действительно полюбила Киллиана, но поняли мы (а может и она тоже) это только после их расставания. Несмотря на неуменьшающееся количество поклонников, мисс Блэк оставалась верна Колеру. Должен заметить, одним из наиболее назойливых был никто иной, как Олаф. Хоть в это и сложно поверить, но в молодости он был хорош собой, и, кроме того, был отменным льстецом и лгуном. Безусловно, этим он пользовался, увиваясь (что в данном контексте означает "пытаясь добиться внимания всеми честными и нечестными путями, какие только он смог придумать") за всеми привлекательными девушками. Не думаю, что он был в кого-то влюблён, хоть и ходили слухи то о его романе с Эсме — будущей миссис Скволор, то о его чувствах к моей сестре. Однако ни Кит, ни Линда не отвечали на его ухаживания — и правильно, по-моему, делали.

ГПВ рос и разрастался, и постепенно мы — кучка школьных друзей — встали во главе организации. Однако тогда произошло событие, положившее начало всех бед и несчастий для Бодлеров. Раскол.

Несмотря на то, что описываемые мною вещи произошли очень-очень давно, не думаю, что будет корректно раскрывать некоторые тайны ГПВ. Поэтому поведаю тебе лишь общеизвестную историю о La Forza del Destino и отравленных дротиках.

Итак, ГПВ постановило, что граф и графиня Олаф опасны для нас. План поддерживали почти все: Эсме и Линда были против. Первая, безусловно, из-за своих чувств к Олафу, а вот Линда... Сама она утверждала, что считает этот ход необдуманным, и что он точно настроит Олафа против нас. Но кем был для ГПВ Олаф? Неприятным мальчишкой-актёришкой. Так что решение было принято.

В ту ночь в театре были все главные члены ГПВ. Вот мои брат с сестрой болтают о способах приготовления североатлантических омаров, абсолютно спокойные, как и всегда. Вот чета Бодлеров — и моя Беатрис, уже миссис Бодлер, так прекрасна в эту ночь. Вот и Эсме — недовольная, язвительная, она всё же пытается привлечь наше внимание к её новому платью (абсолютно ужасному, на мой вкус — цыплячье-жёлтого цвета с бахромой по всей длине). А вот и наша мисс Блэк. Появляясь в обществе, она, как и всегда, вызывает восторженный шёпот в толпе. В тот вечер на ней чёрное платье, расшитое мелким золотистым бисером, с шелестящей юбкой до самых каблуков и глубоким, если не сказать откровенным, декольте. Тёмные волосы уложены, а губы накрашены винно-красным. Даже я признаю, что она была прекрасна.

А вот и Олаф с родителями. Ничего не подозревающий, он такой же наигранно-весёлый и неприятный, как обычно. Отпускает шутки по поводу платья Эсме (однако она, как и подобает влюблённой девушке, ничуть не обижается и хвалит его остроумие), пытается обратить на себя внимание Кит, бросает недвусмысленные взгляды на Линду. В этот момент мне даже становится жаль паренька. Каким бы отвратительным и жалким он не был, он любит своих родителей. Но... ГПВ постановило, а значит так и будет. Я смотрю на Кит, точнее — на её объёмную сумочку. Всё идёт по плану.

По плану, в который посвящены лишь немногие. Мы, Сникеты, а также Бодлеры и Линда. И как так получается, что она всегда знает все планы, даже не принимая участия в их осуществлении? Я сам задаю себе этот вопрос, мой дорогой читатель. Вообще-то изначально именно Линда должна была заняться отравленными дротиками, но она отказалась, сказав, что не собирается осуществлять наши "суицидально-бессмысленные и по-детски наивные" идеи, равно как и не будет мешать их осуществлению другими. Да, в этом вся Линда Блэк.

Ума не приложу, кто проболтался Эсме о том, что осуществление плана назначено на сегодня. Однако, не успел первый звонок прозвенеть, как она подбежала ко мне и начала умолять отменить решение. Услышав отказ, она, проклиная меня, ГПВ и самого Олафа заодно, помчалась искать помощи у Линды.

Так уж получилось, что моё место в зале оказалось совсем недалеко от ложи мисс Блэк, где происходил разговор девушек. Только не подумай, дорогой мой читатель, что я подслушивал! Я даже пытался отвлечься от доносившихся до меня голосов и задуматься над разработкой ускоренной сети уведомления о возгораниях, которая могла значительно облегчить работу ГПВ, однако возгласы и всхлипы Эсме были чересчур громкими. Мне лишь оставалось удивляться, как Олаф не понял, что происходило вокруг него.

— Линда! Ты же тоже против! Выслушай же ты меня, чёрт возьми! Прошу, — Эсме то ругалась, то умоляла, но Линда была непреклонна. По крайней мере, мне так казалось — она говорила слишком тихо, и я не слышал её слов.

— Слушай, Блэк, я знаю, мы никогда не были подругами... Хахаха! Подругами! Господи, что я сказала... Да, мы с тобой нена...

— Да, я знаю это, Линда. Да, ты презираешь меня. И это я знаю... И это тоже... Но послушай!

— Господи, Линда, я... я влюблена в него, — раз Эсме призналась в этом, она в полном отчаянии.

— Для себя? Ладно, ты права. Да, я делаю это для себя. Я просто хочу, чтобы он понял, как дорог мне...

— Помоги же мне, Линда! Что? Дротики? Поняла... Но кто?

Неужели Линда рассказала всё Эсме? Я посмотрел на ложу мисс Блэк, что была по диагонали от моей. Эсме, встревоженная, изогнувшись в нелепейшей позе, слушала Линду. Та сидела абсолютно спокойно, обратив свой взгляд на ложу Бодлеров, где через минуту-другую должна была появиться Кит. Неожиданно она посмотрела на меня, но я не понял, что означал тот странный взгляд её угольно-чёрных глаз.

Я понял это позже, осмыслив события этого вечера в театре. Кит выбежала из ложи, направляясь к Бодлером. В это же мгновение губы Линды шевельнулись в миллиметре от уха Эсме... Она вскочила, сбив с ног работника театра, и помчалась за моей сестрой... Кит еле успела бросить сумочку Беатрис, увернувшись от своей преследовательницы... Эсме кинулась к Олафу, стоявшему неподалёку, судорожно вцепилась руками в его жилетку, бормоча что-то, словно сумасшедшая... Он сорвался с места, ненароком ударив Эсме, вбежал в ложу родителей... Три пронзительных крика огласили театр. Олаф, рыдая, стоял на коленях перед своими родителями, придерживая маму за белое обнажённое плечо, по которому бежал ручеёк крови...

Так случился раскол. Все мы стояли перед выбором: уйти или остаться. Эсме ушла, сёстры Линды ушли... Что же касается Линды... Она своим поступком обеспечила себе место в любой из команд.

Когда мне пришла в голову эта мысль, я почувствовал жгучую ненависть к Блэк. Она играла нашими чувствами ради собственного благополучия. Все мы — и члены ГПВ, и компания Олафа, боролись, мстили, сражались за что-то, важное нам. Линда же заботилась лишь о себе.

Она стала мне противна.

С тех пор я больше не общался с ней, и только сейчас, идя по следам сирот, я столкнулся с ней. Я искренне надеюсь, она заставит меня изменить сложившееся о ней мнение.

Что ж, настало время прощаться.

Спасибо тебе, мой дорогой читатель, за то, что как бы ужасны ни были злоключения Бодлеров, ты следишь за ними с ничуть не меньшим интересом, чем я записываю историю детей моей несчастной Беатрис.

Искренне Ваш,

Л.С.