Небо Ночи (джен)

Когда Ашира с криком ворвался в комнату к брату, то… он спал. Тсуна действительно спал и сейчас сонно потирал глаза, приподнимаясь на локтях. Ни капли страха, ни капли переживаний, в то время как Ашира чуть не поседел из-за его выходки.

— Ты на часы смотрел? — поинтересовался младший, укоризненно посмотрев на старшего. У Аширы нервно дёрнулась бровь. Несколько раз. А ещё сжался кулак. В следующее мгновение Тсуна возмущённо ойкнул и сел на кровати. — За что! — на голове зрела шишка от мощного удара по макушке, а над ним стоял злой, до светящихся в темноте глаз, Ашира.

— Ты…

В следующие четыре минуты Тсуна узнал о себе много нового: и кто он, и куда ему стоит пойти, и каким способом, и кого с собой прихватить, и вот уже та-а-а-ам, в месте не столь отдалённом из-за своей популярности, он может говорить кому угодно и что угодно, а от Варии пусть держится на расстоянии вытянутого города. О том, что это физически невозможно, раз их поединки будут проходить где-то внутри города, Тсуна благоразумно решил промолчать. Только после этого Ашира смог покинуть его комнату, закрыв дверь, но не хлопнув. А ещё он пообещал на пороге перехватить отца и попытаться ему что-то по-новому наврать.

— Вряд ли у него получится наврать лучше, чем я, — произнёс детский голос в темноте и Тсуна улыбнулся.

— Это точно, — он утомлённо упал спиной на кровать, поправляя одеяло. — Зачем ты здесь?

Реборн промолчал, Тсуна услышал щёлчок предохранителя и хмыкнул.

— Для предосторожности, — мутно ответил репетитор брата, не сводя черных глаз с расслабленной фигуры, чёрт, мальчишка в наглую засыпает! — Что знаешь о Пламени Мрака?

Тсуна медлит с ответом, ворочаясь под одеялом и поворачивается к киллеру спиной. Кажется, Реборн начинает понимать и ученика, и Занзаса, и, сам того не ведая, Главу Вендикаре. Подросток под одеялом усмехается, придя к логичным для себя выводам, не без помощи вонгольской интуиции.

— Тебе это не грозит в ближайшее время, Реборн, — говорит он так, словно научился читать мысли, — продолжай отказывать дяде Бермуде, — тут киллер чуть не споткнулся на ровном месте, — и получай удовольствие от жизни. Ты в этом мастер.

Не живи одной лишь вендеттой, не ставь своей целью ненависть, не дыши отравой из смрада мёртвых тел, — остаётся между строк и Тсуна может лишь надеяться, что общий смысл репетитор уловил. Спустя долгую минуту молчания дверь немного скрипит и закрывается, Тсуна устало опускает веки, надеясь выспаться хотя бы сегодня.

Не меняй решимость на ненависть, пожалуйста — быть одним из Вендиче, значит стать обречённым.

Небо отголоском посылает умиротворение чужому Солнцу и надеется, что слишком часто этого делать не придётся.