Tied for Last / Нити привязанностей (гет)

— Если тебе и правда очень хотелось провести с ним столько времени, ты могла сказать нам об этом напрямую. Мы бы не стали возражать, — произнес Ар-Джей, ковыряя вилкой еду.

— А я бы стал! — проворчал Годрик, бросив на крайний стол негодующий взгляд. — Слизеринцы.

Мина пожала плечами.

— Не знаю, что и сказать, Гермиона. На тебя это не похоже.

— Я знаю, знаю! Простите, — раздосадованно вздохнула Гермиона. — Я же уже объяснила вам. Мерлин мне свидетель, я не собиралась проводить с ним время. Я спустилась поесть, увидела, что он куда-то внезапно намылился и притом с весьма подозрительным видом. Я пошла за ним, просто потому что мне стало любопытно.

Ее друзья нахмурились и переглянулись.

— Тебе показалось, что он что-то замышляет? — заговорщицки наклоняясь к ней, уточнил Годрик. — Просто на моей памяти уже есть несколько случаев, когда слизеринцы затевали что-то мутное…

— Нет, он просто варит зелье собственного изобретения, — коротко ответила Гермиона. Не стоило привлекать к действиям Риддла излишнее внимание. Может, он хотел, чтобы это оставалось тайной. В противном же случае у него могло возникнуть желание заставить ее замолчать.

— Ха, тогда потрудись объяснить нам, почему он был без мантии, когда я вас нашла? — усмехаясь, Мина ткнула Гермиону в ребра локтем.

Поморщившись от толчка, Гермиона метнула в нее убийственный взгляд:

— Заткнись!

— ЧТО? — в один голос воскликнули явно ошарашенные Ар-Джей с Годриком.

— Что, — безмятежно вторила им Миранда, отрываясь от своего пергамента, — там у вас такое важное, что ты, Годрик, так орешь мне в ухо?

— Ничего, — прошипела Гермиона. Миранда немного опешила от ее тона, и, поколебавшись, снова уткнулась в свой пергамент. Рядом с ними сел Альбус, слегка удивленный разыгравшейся перед ним сценой.

— Кажется, у вас тут разборки, и я не вовремя, — с безмятежной улыбкой констатировал он. — Пожалуй, не стану выяснять в чем дело и пытаться принять чью-то сторону.

Мина фыркнула:

— Впрочем, как и всегда?

— Да, а что? — откликнулся Дамблдор, устраиваясь поудобнее.

Гермиона перевела взгляд с Годрика, явно вне себя от негодования, на Ар-Джея, который тоже сидел с крайне осуждающим… даже несколько оскорбленным видом.

— Ну так что? Объяснишь нам? — ехидно продолжила Мина, глядя на покрасневшую Гермиону.

— Из-за сильного огня под котлом ему стало жарко, и он снял мантию. Вот и все, — пробормотала та.

Мина склонила голову набок все с теми же дьявольскими искорками в глазах.

— Конечно-конечно, как скажешь, — всем своим видом показывая, что не верит ни единому слову, отозвалась она.

Раздраженная ее издевкой Гермиона прикрыла глаза.

— Мерлин! Я думала, вы достаточно адекватные, чтобы нормально отреагировать на то, что я всего лишь поговорила с кем-то с другого факультета.

Это был какой-то полнейший идиотизм. Они даже злятся не из-за того, из-за чего стоило бы! Скажем, из-за Круциатуса?

— Эй, да не собираюсь я отбирать у тебя твоего красавчика-слизеринца, — подняла руки вверх, как бы защищаясь, Мина и вновь принялась за еду. Гермиона поняла, что, вопреки своей воле, опять краснеет.

— Он не…

— Закрыли тему, — перебил ее Ар-Джей, тоже возвращаясь к содержимому своей тарелки. Было видно, что он тщательно старается сохранить сдержанность.

Следующие пару недель выдались для Гермионы непростыми. Она постоянно ловила на себе взгляды слизеринцев и не могла найти этому объяснения. Если бы о том, что она провела целый день наедине с Риддлом, поползли слухи, Араминта Мелифлуа, вне всякого сомнения, уже давно бы пришла по ее душу. Однако Араминта никак себя не проявляла, за исключением того, что лишь издали бросала на нее презрительные взгляды, ставшие для Гермионы уже привычными.

Несколько дней она провела в больничном крыле с Джаредом и Мунго. Джаред показал ей свою коллекцию зелий, которая оказалась невероятно обширной и скрупулезно подобранной. Он также написал множество трудов, посвященных различным целебным средствам — и все это только за последние несколько лет. Мунго же познакомил Гермиону с таким относительно малоизвестным разделом колдомедицины, как Исцеляющие заклинания.

— Так же как существуют несколько разновидностей любовных зелий, имеющих между собой основополагающие сходства, — сказал он, — есть множество заклинаний для лечения различных травм, но принцип действия у них один и тот же.

Затем он вручил ей маленькую черную книгу, страницы которой были все сплошь исписаны его рукой. Воодушевленная его щедростью и доверием Гермиона провела большую часть дня за отрабатыванием содержащихся в ней заклинаний. Они оказались настолько полезными, что она невольно задалась вопросом, почему в Хогвартсе их не обучали ничему подобному.

Она старательно избегала передвигаться по замку в одиночку. Если же ей все-таки приходилось это делать, Гермиона каждый раз умирала от страха при мысли, что Риддл каким-то образом разыщет ее, чтобы узнать, откуда ей известно его имя. Его настоящее имя. Лорд Волдеморт.

Черт бы побрал Круциатус и его последствия! Ах, если бы только она сумела тогда сдержаться. Если бы не была так слаба. Конечно, по меркам большинства людей, подвергнуться двойному Круциатусу и лишь чуть-чуть дать слабину могло уже считаться подвигом. Однако Гермиона все равно корила себя за это. Удалось же ей держать язык за зубами тогда, в Выручай-комнате. Что же заставило ее изменить этому принципу и так глупо проколоться в этот раз? Особенно теперь, когда Гермиона постоянно находилась в непосредственной близости от Риддла и изо всех сил пыталась притворяться, что его существование ее нисколько не беспокоит.

Так, ладно. По крайней мере здесь тот факт, что она проболталась, не ударит по ее друзьям. Она была единственным человеком, о чьей сохранности ей следовало заботиться, а уж с этим Гермиона точно могла неплохо справиться. Причем с каждым днем ее навыки все больше совершенствовались, во многом благодаря занятиям с Годриком. Она наконец освоила заклинание Сублиго, которое применил во время их дуэли Риддл. Его принцип состоял в том, чтобы успеть сыграть на опережение и связать атаку Сублиго с вражеской атакой. При своевременном и правильном исполнении Сублиго сливалось с направленным на тебя заклятием и разворачивало его, нанося по противнику двойной удар.

Постоянное расширение своего магического арсенала позволяло Гермионе ощущать себя немного увереннее, хотя ее страх вновь оказаться с Риддлом один на один и почувствовать, как ее режут на кусочки, никуда не делся. Всякий раз, когда она замечала, что начинает тревожиться из-за Риддла, она поспешно вспоминала Рона. Его лицо и мысли о нем очень скоро стали ее главными союзниками в борьбе со страхом.

* * *

Рано утром, когда первые лучи солнца только выглянули из-за горизонта, Гермиона и Годрик вышли из замка. Они собирались попрактиковаться в водной магии и, дойдя до берега озера, достали свои волшебные палочки.

— Заклятие Инсумера нужно для забора воды, — вещал Годрик, — когда будешь его невербально направлять, поверни запястье вот так… — концентрируясь, он слегка нахмурился, а затем повернул кисть руки, державшей палочку, против часовой стрелки, — и после этого взмах вверх. Поняла?

Даже во время его схематичных объяснений на поверхности озера перед ним поднялась небольшая волна.

Гермиона кивнула. Инсумера! Повинуясь взмаху виноградной лозы, из озера поднялась сверкающая стена воды. Гермиона была удивлена, насколько высокая концентрация требовалась для ее удержания. Стоило ей отвести взгляд, и как часть водной стены тут же норовила схлынуть.

— Продолжая держать палочку в этом положении, наложи Первитум, а затем волнообразным взмахом плавно отведи ее чуть назад. После этого вода, по идее, будет повторять все движения твоей палочки.

Гермиона сжала зубы. Первитум! Она дернула палочку на себя, и на месте водной стены образовалось облако тумана.

— Черт! — вздохнула она, утирая пот со лба. — Это совсем непросто.

Годрик хохотнул.

— Придется какое-то время помучиться, но, как только ты освоишь базовый контроль, не бойся экспериментировать. Для пущего эффекта можно добавить разные штуки типа… Оппуньо!

Годрик взмахнул своей палочкой, и из воды сформировалось гигантское щупальце, которое захлестнуло лодыжку Гермионы, резко вздернув ее в воздух вверх ногами. Мантия Гермионы задралась, открывая вид на ее клетчатые пижамные штаны.

— Годрик! — завопила она. — Идиот! А ну, отпусти меня!

Водное щупальце слегка встряхнуло ее, заставив раскачиваться взад и вперед. Гермиона от неожиданности вскрикнула. Раскатистый смех Годрика гулким эхом разнесся над гладью озера.

— Скажи «пожалуйста», — дразнящим тоном протянул он. У Гермионы кровь шумела в ушах. Продолжая раскачиваться вниз головой, она скрестила руки на груди, всем своим видом демонстрируя неудовольствие.

— Я тебя заколдую, клянусь! — предупредила она, вытаскивая свою палочку.

— Эй-эй, потише, — Годрик сделал плавный взмах палочкой и аккуратно опустил Гермиону на землю. — Так, ладно, готова попробовать еще раз?

Гермиона решительно кивнула. Поворот — Инсумера! — взмах — Первитум! — медленно отвести назад…

Тонкая струя воды медленно поднялась из озера. Гермиона нерешительно заставила ее несколько раз согнуться и разогнуться.

— Не бойся, что она сломается, — подбодрил Годрик. — Она достаточно прочная, как ты уже могла убедиться лично.

— Больше не смей переворачивать меня.

Годрик закатил глаза.

— Хорошо, хорошо… Как насчет того, чтобы перекусить? — в его зеленых глазах загорелось предвкушение.

— Только если ты обещаешь научить меня еще чему-то после завтрака, — сказала Гермиона.

— Да конечно, без проблем. Я покажу тебе растительную трансфигурацию или еще что-нибудь. Пошли! — охотно согласился он.

Растительная трансфигурация? Что это вообще такое? Гермиона вздохнула и поспешила следом за Годриком, стараясь не думать о том, как сильно он ей со спины напоминал Рона: огненно-рыжие волосы, высокий рост, мощная фигура, почти утратившая подростковую угловатость…

Мину и Ар-Джея они застали за очередной перепалкой. Гермиона давно заметила, что Ар-Джей периодически устает от командного тона Мины, которую, в свою очередь, утомляло то, что Ар-Джей буквально все всегда принимает всерьёз. Как правило, после стычки в компании воцарялась атмосфера всеобщей неловкости, которую кто-то должен был разрядить — а именно Годрик, который был настолько громким и беспардонным, что зачастую даже не замечал повисшего в воздухе напряжения.

Вот и сейчас, завидев Годрика, Мина бросилась к нему с выражением нескрываемого облегчения на лице.

— Годрик! — почти завопила она, подбегая к нему и тут же вовлекая его в разговор. Покосившись на нее, Гермиона повернулась к Ар-Джею.

— Как твои дела? — спросила она.

К ее удивлению, Ар-Джей улыбнулся, что случалось нечасто.

— Вообще-то, очень даже неплохо. Ты знаешь Мелию Трублад?

— Ту, которая погодная ведьма?

Он кивнул.

— Она состоит в комитете, отвечающем за мероприятия, и предложила мне к ним присоединиться, — сказал он. — К их команде организаторов.

— Ого! — воскликнула Гермиона. — Это же здорово! И чем конкретно вы там занимаетесь?

Ар-Джей откинул лезшую ему в глаза челку.

— Мы собираемся пять раз в неделю и просто накидываем идеи для следующего события.

Гермиона улыбнулась. Она редко слышала, чтобы Ар-Джей так эмоционально о чем-то говорил. Обычно сдержанный, сейчас он буквально лучился хорошим настроением.

— Так значит, Мелия Трублад, да? — проговорила она. — И как ты ее находишь? — хитро поинтересовалась она с многозначительной ухмылкой.

— Что ты имеешь в виду? — рассмеялся Ар-Джей.

— Ой, да ничего особенного, — с невинным видом пожала плечами Гермиона. — Просто… она очень симпатичная, вот и все.

— Да. Пожалуй, — неуверенно согласился он. — Если тебе нравятся вейлы.

Гермиона бросила взгляд на когтевранский стол, где, держа идеально прямую осанку, восседала Мелия. Ее роскошные белокурые волосы каскадом спадали до середины спины.

— Хм, в ней, и правда, есть что-то от вейлы… — задумчиво произнесла Гермиона. — Как бы то ни было… намекнешь, что вы придумали для следующего раза?

Ар-Джей огляделся по сторонам.

— Ну, строго говоря, — прошептал он, — мне нельзя тебе ничего рассказывать, но мы готовим игру. Что-то вроде догонялок с элементами маскировки. Будет несколько водящих, они будут искать остальных и пытаться угадать тех, кто им попадется. Если человека поймали и верно угадали его имя, то он тоже становится водящим, и так пока не останется кто-то один. Он и станет победителем.

— Ничего себе, звучит… ужасно захватывающе, — искренне восхитилась Гермиона. Какой креативный способ внедрить в игру магию. — То есть водящий обязательно должен правильно угадать, кто перед ним? Значит, я могу как угодно изменить свою внешность или наложить на себя Дезиллюминационные чары?

Ар-Джей утвердительно кивнул.

— В целом как-то так. Только не говори остальным. Я и так проболтался вам с Миной, и, кажется, этого уже достаточно.

Гермиона сделала вид, что запирает на губах невидимый замочек, и улыбнулась ему. В ответ Ар-Джей тоже расплылся в благодарной улыбке.

Ощутив, как внутри что-то екнуло, Гермиона испытала смутное беспокойство. Его улыбка вызвала у нее в животе приятный трепет, отдаленно напоминающий тот, что она ощущала, глядя на улыбающегося Рона. Поспешно уткнувшись в свою тарелку, Гермиона принялась за еду, мысленно убеждая себя, что ничего особенно не произошло. И не важно, что во рту у нее слегка пересохло, и теперь ей казалось, что она сидит к Ар-Джею слишком близко…

— Так-то лучше! — зевнул Годрик, похлопывая себя по животу. — Напомни-ка, что я собирался тебе показать?

— Растительную трансфигурацию.

— А, да. Если хочешь увидеть нечто по-настоящему удивительное, нам потребуется немного бадьяна, корень булмона и жабросли.

— Я все достану, — поспешно сказала Гермиона. Ухватившись за этот предлог, она тут же поднялась со своего места и торопливо покинула Большой зал. Нельзя было допустить, чтобы у нее появились к Ар-Джею чувства. Это совершенно не вписывалось в ее план. Если она собирается при первой же возможности убраться отсюда, лишние привязанности ей ни к чему. Неважно, о ком идет речь. Неважно, насколько этот человек мил, дружелюбен и привлекателен.

Она спустилась в подземелья. Перечисленные Годриком компоненты, за исключением разве что жаброслей, входили в стандартный набор для приготовления зелий. По собственному опыту Гермиона знала, что сможет найти все необходимое в классе Снейпа.

Порывшись в кладовой, Гермиона довольно быстро отыскала нужные ей ингредиенты. Окидывая взглядом класс зельеварения, она подумала, что ей все так же не по себе от этого места. Тем не менее это ощущение не шло ни в какое сравнение с тем дискомфортом, который она испытала за завтраком, сидя в неловком молчании рядом с Ар-Джеем и пытаясь подавить взыгравшие в ней чувства.

Гермиона задумалась над судьбой тех, кто влюблялся в этом месте. Каково это, жить в постоянном страхе, что однажды утром ты проснешься, а любимый человек просто… больше не здесь? Как с этим можно было примириться? Как она могла решиться на такое, даже если бы речь шла о Роне? Даже если бы Рон оказался здесь, и она могла бы снова заключить его в свои объятия, как там, на Земле, нежно поцеловать его улыбающиеся…

— Гермиона Грейнджер.

О, Мерлин. Только не здесь и не сейчас.

Точно воплощение ее ночных кошмаров, прислонившись к стене прямо напротив выхода из класса Снейпа, стоял Том Риддл.

— У тебя что, новое хобби: подкарауливать людей в темных коридорах? — грубо поинтересовалась Гермиона, одновременно лихорадочно размышляя над тем, как ей убраться отсюда до того, как он успеет ее проклясть. Резким движением она выбросила вперед правую руку и сжала древко вылетевшей из ее рукава палочки.

— Твои шуточки меня нисколько не забавляют, Грейнджер, — холодно произнес Риддл, отрываясь от стены и начиная неторопливо к ней приближаться. В этом медленном, уверенном наступлении было нечто неотвратимое, что-то говорившее Гермионе, что ей нужно срочно уносить ноги…

— Вот и прекрасно. Оставь меня в покое, и больше не станешь их объектом, — парировала она.

Мгновенье, и в руке у Риддла появилась палочка. Она едва успела подумать: «Обсидо!», как в наколдованный ею плотный зеленый щит врезалось его заклятие.

Откинув со лба свои темные волосы, он сделал медленный вдох, как будто пытаясь снова взять себя в руки, и опустил палочку. Прошло около минуты, прежде чем он снова заговорил:

— Мне жаль, Грейнджер, но я вынужден это сделать, — мягко произнес он, вновь поднимая свое тисовое древко.

Вот и все? Это конец? Сейчас он применит Аваду Кедавру?

Однако Риддл почему-то начал отступать, пятясь назад, пока не оказался на пересечении двух коридоров. Затем он взмахнул палочкой и направил ее на себя.

На его животе появились глубокие порезы, из которых на пол тут же хлынули потоки крови. Огромные, полные злобы глаза заволокла пелена слез…

А затем он закричал.

Гермиона никогда прежде не слышала, чтобы парень так кричал. Истошный вопль, будто шедший из самого его нутра, эхом отразился от каменных стен. Риддл рухнул на колени, а затем, раскинув руки, с закрытыми глазами повалился назад, прямо на пересечении двух коридоров.

Гермиона с трудом соображала. О, Боже. И что, спрашивается, она должна делать? Вылечить его? Но ведь это было именно то, на что она даже не смела надеяться. Что он просто умрет, и с Темным Лордом наконец будет покончено! Голова у нее шла кругом. Лужа крови вокруг него становилась все больше. Она слышала, как его палочка выскользнула из пальцев и с легким стуком покатилась по каменному полу. На ум Гермионе тут же пришли все Исцеляющие заклинания, которым ее научил Мунго, но она не могла… не могла вылечить Лорда Волдеморта… просто не могла заставить себя… не могла предать себя, своих друзей и свою собственную смерть… Плевать, если для Мунго не было никакой разницы, кого лечить — для Гермионы эта разница однозначно существовала. И она не могла лечить его. Только не Тома Риддла. Дьявольски гениального и идеального Тома Риддла.

Внезапно Гермиона услышала приближающиеся голоса. Множество голосов. А Риддл продолжал кричать.

Как в тумане Гермиона шагнула к нему, наступив в лужу крови. О, Господи, она повсюду. Посмотрев направо, она увидела, что в конце коридора располагался вход в слизеринскую гостиную, откуда только что вышло по меньшей мере десять слизеринцев. Все они тут же замерли на месте, шокировано глядя на Гермиону, застывшую над окровавленным Риддлом, который наконец перестал кричать. Его грудь тяжело вздымалась, он судорожно пытался вдохнуть.

— Я… — залепетала Гермиона, отчаянно пытаясь придумать хоть какое-то объяснение, как вдруг коридор огласил новый крик. Гермиона увидела бледное лицо Араминты Мелифлуа, появившейся из все растущей толпы слизеринцев.

— Том! — воскликнула она. — Том!

— Кто-нибудь, позовите Абраксаса! Быстро! — крикнул кто-то.

Все засуетились. Несколько слизеринцев бросились обратно в гостиную. Гермиона слышала, как они зовут: «Малфой!», но взгляд ее был прикован к Араминте, которая смотрела на нее с такой жгучей ненавистью, какую Гермиона до этого видела лишь в глазах Риддла. Гермиона неловко присела и низко склонилась над ним, негнущимися пальцами сжимая палочку.

Он слегка приподнял голову, еще ближе придвигаясь к ее лицу.

— Только не принимай близко к сердцу, — прошептал, усмехнувшись, Риддл. Он поднял бледную окровавленную руку к ее лицу и заправил ей за ухо выбившуюся прядь. Гермиона отпрянула от этого странного прикосновения. Его пальцы были теплыми и мокрыми от крови, но при этом нисколько не дрожали.

Стремительно бледнеющие губы Риддла теперь уже явственно растянулись в злой торжествующей улыбке.

— Абраксасу стоит поторопиться, — прохрипел он. Гермиона еще крепче сжала палочку и поднялась на ноги. Что же мне делать, что делать, что делать?

Все происходящее казалось каким-то нереальным: шум, крики, Абраксас Малфой, выбежавший из слизеринской гостиной с выражением дикого испуга на лице. Подбежав к Риддлу, он упал возле него на колени, не обращая внимания на лужу крови, которая все продолжала расползаться.

— Мерлин, — выдохнул Абраксас. Он стянул с Риддла мокрую от крови мантию и расстегнул рубашку, обнажив его торс, где зияли ужасные глубокие раны. Малфой плавно провел волшебной палочкой над каждой из них, и порезы медленно затянулись.

— Тергео, — пробормотал он, очищая пол и грудь Риддла от крови. Гермиона с некоторой долей иронии подумала, что встретить в роду Малфоев целителя было по меньшей мере странно.

Внезапно она осознала, что теперь, когда Риддл был спасен, и хоть и лежал на полу бледный, но больше не истекал кровью, на нее злобно уставились около двадцати разгневанных слизеринцев. Резко развернувшись на каблуках, Гермиона бросилась прочь.

* * *

Выходка Риддла нанесла ущерб им обоим. Ему — физический, ей — моральный. Всякий раз, когда они встречались взглядами, он ухмылялся, всем своим видом как бы говоря: «Я победил». На других же слизеринцев Гермиона старалась вообще не смотреть, чтобы лишний раз не видеть холод или испепеляющую ненависть в их глазах. Пару раз ей даже пришлось уворачиваться в коридоре от сглазов, пока Годрик громко крыл ее обидчиков трехэтажной бранью.

Гермионе было крайне сложно объяснить произошедшее своим друзьям. Поскольку в деле был замешан Риддл, все они отнеслись к ее версии с изрядной долей скепсиса. Однако то, что они на ее стороне, было единственным, что никогда не ставилось под сомнение. Каждый раз, когда ее атаковали словом или заклинанием, они дружно поднимались на ее защиту, и за эту безоговорочную поддержку Гермиона была им бесконечно признательна.

Заклятие, которое он применил — это не могла быть Сектумсемпра, потому что Тома Риддла уже не было на Земле, когда Снейп изобрел ее — оказалось весьма коварным. Несмотря на то, что Абраксас залечил большую часть ран, у Риддла то и дело снова открывалось внутреннее кровотечение. В результате, он три дня провалялся в больничном крыле, где Мунго и Джаред во всех смыслах колдовали над ним, пичкая различными пахучими зельями.

Гермиона огорчилась, когда на следующий день после инцидента с Риддлом Мунго и Джаред в достаточно лаконичной форме попросили ее больше у них не появляться. Очевидно, они оба поверили слухам и теперь не желали слышать от нее никаких оправданий.

— Если честно, Гермиона, я в тебе разочарован, — мрачно пробормотал Джаред, роясь в своем шкафу в поисках темной голубой склянки.

— Это очень серьезное и опасное проклятье, — добавил Мунго, — и нам теперь проходится исправлять то, что ты натворила.

— Просто… уходи, — сказал Джаред, и, понурив голову, Гермиона покинула больничное крыло, слишком задетая их словами, чтобы продолжать попытки как-то оправдаться.

Риддл был доволен собой. Просто чрезвычайно доволен, если честно. Все прошло именно так, как он и планировал. Особенно его порадовала реакция Араминты Мелифлуа. Каждый день она донимала его своими заигрываниями, сочувственно негодуя, как эта мерзкая грязнокровка вообще посмела и так далее, и как она, Араминта, планировала устроить Гермионе веселую жизнь в ближайшие несколько дней. Другие слизеринцы тоже, так или иначе, навестили его, хотя бы просто для чтобы выразить радость по поводу того, что ему уже лучше, и пообещать, что с их подачи Грейнджер сильно пожалеет о содеянном.

Идеально. Месть была так сладка.

Какая жалость, что он не общался близко ни с кем с Гриффиндора. Можно было бы попробовать добиться отчуждения Грейнджер еще и от собственного факультета. Полного изгоя легче загнать в угол. По крайней мере, большинство гриффиндорцев давно знали Риддла как достойного, доброго и тихого парня, и в этом конфликте с недавно появившейся девчонкой многие из них могли принять его сторону. Многие, но только не ее друзья. Риддла неимоверно раздражало то, как Годрик Гриффиндор постоянно вставал на ее защиту, и заботливые взгляды, которые Ар-Джей Кинг периодически бросал на Гермиону, как бы желая убедиться, что с ней все в порядке. Риддл предполагал, что ни один из них не догадывался о том, насколько глубокими магическими познаниями обладала Грейнджер… так же как и другими важными знаниями.

Что ж, для начала и это было неплохо. Когда люди несчастны, они становятся невнимательными, и Риддл сделал все возможное, чтобы жизнь Гермионы Грейнджер — ну, ладно, смерть, или что бы это ни было — превратилась в кошмар. Он аккуратно коснулся своего живота. То проклятие причиняло, наверное, самую сильную боль, что ему доводилось когда-либо испытывать. Это, безусловно, можно было отнести к недостаткам его плана. Однако, если бы Риддл заранее принял Обезболивающий раствор или какие-то иные профилактические меры, Мунго бы в миг его раскусил. Так что боль необходимо было перетерпеть. Ведь если он и мог получить ранение, то лишь по собственному почину и от своей руки.

* * *

— Эй, я придумала кое-что, отчего ты точно воспрянешь духом, — громко объявила Мина Гермионе на ухо, склонившись сзади над диваном. Гермиона обернулась. Мина перевалилась животом через спинку софы и плюхнулась вверх тормашками на сидение рядом с ней. Кудрявые черные волосы беспорядочно разметались по ее улыбающемуся лицу.

— Правда? — откликнулась Гермиона. Прошло уже немало времени с тех пор, как у нее в последний раз был повод для радости. Так, сегодня она проснулась и обнаружила, что спальня кишит гигантскими черными крысами, к появлению которых явно приложила руку Араминта.

— Да! Мне пришла в голову идея насчет игры, о которой все время болтает Ар-Джей, — с хитрой улыбкой сказала Мина.

Гермиона подняла бровь.

— Я слушаю.

— Оборотное зелье! — радостно выдала Мина.

— Хм, неплохо, неплохо.

— Неплохо? Да это гениально! — воскликнула Мина. — Так нас ни за что не поймают, ведь они будут думать, что ты это я, и наоборот. — Она устроилась поудобнее на диване, словно нежась в лучах собственной гениальности. Гермиона не смогла сдержать улыбку.

— Есть только одна проблема, — вздохнула Мина. — Я понятия не имею, как варить Оборотное зелье.

Ну, что ж, об этом им точно можно было не беспокоиться. Гермиона своими глазами видела целый ряд бутыльков с самыми разными зельями в кладовой Снейпа.

— Не переживай, — сказала она. — Я позабочусь об этом.

— Это будет реально крутая игра, — снова заворочилась на диване Мина. — Ар-Джей говорит, что она будет в следующую среду. Нам нужно разработать план действий.

Гермиона и Мина решили, что примут облик друг друга и дополнительно возьмут Оборотное зелье с собой про запас, чтобы хватило на несколько часов. Вдобавок, они собирались для верности наложить на себя Дезиллюминационные чары. Правила игры объявили за три дня до назначенной даты, к большому облегчению Ар-Джея.

— Отлично, — выдохнул он, — наконец-то можно перестать шифроваться от вас, ребята…

Также были объявлены четыре ведущих, так называемых «охотника», по одному с каждого факультета. Их список тоже вывесили за три дня до игры. Пробежав глазами имена, Гермиона застонала.

Андра Делайл

Мунго Бонам

Альбус Дамблдор

Том Риддл

— Кто составлял этот список?! — с возмущением набросилась она на Ар-Джея, поспешно поднявшего руки в защитном жесте.

— Эй, полегче, я тут ни при чем, — усмехнувшись, ответил он.

— Эти четверо — самые сильные маги в школе! — в смятении воскликнула Гермиона, снова перечитывая имена. Андра Делайл как-то выступала в Дуэльном клубе и была единственной, кто смогла продержаться против Годрика дольше десяти минут. — Хуже игры не придумаешь!

Некоторое время Гермиона тянула с походом в подземелья за Оборотным зельем. Идея снова оказаться в опасной близости к слизеринской гостиной пугала ее настолько, что, даже наконец набравшись смелости, она все-таки наложила на себя чары Невидимости. И когда только я начала всего бояться?

Помимо этого, Гермиона переживала за Мину, которая, приняв ее облик, могла из-за этого подвергнуться опасности. Слизеринцы почти наверняка не собирались ни с кем церемониться во время игры. Мина тем не менее и слышать ничего не хотела.

— Значит, так, — говорила она, — если ты будешь выглядеть как я и принимать на себя удары, предназначенные мне, то я сделаю ровно то же самое для тебя. Это не обсуждается! — оборвала она Гермиону, которая открыла рот, чтобы возразить. — Я капитан сборной по квиддичу, и это окончательное решение, потому что я так сказала, — отрезала она. Гермиона вздохнула. И при чем тут был квиддич?

— Просто я хочу сказать, что притворяться мной гораздо опаснее, чем тобой, — кисло сказала она. — Тебя все любят, а не считают любительницей Темных искусств. В отличие от меня.

Мина пожала плечами.

— Не важно. Я гриффиндорка, и слизеринцы в любом случае попытаются меня атаковать.

Гермиона подумала, что, в сущности, это было справедливое замечание. Игра сама по себе обещала быть очень опасной. Ей оставалось только надеяться, что Мина сумеет о себе позаботиться.

В любом случае у Гермионы имелся свой собственный план. Она собиралась найти способ проследить за Риддлом. Недавно она снова проверила класс на пятом этаже и увидела, что его зелье все еще продолжает кипеть. Для чего оно было нужно? Время кипения на медленном огне было таким продолжительным… неужели это был яд? Игра стала бы для него идеальным прикрытием, чтобы провернуть любые грязные делишки. Он был охотником, поэтому все будут стараться держаться от него как можно дальше, неважно, насколько подозрительный у него будет вид. Это фактически полностью развязывало ему руки, но Гермиона собиралась во что бы то ни стало помешать его планам.

* * *

Во вторник вечером вся гриффиндорская гостиная гудела от предвкушения. Гермиона тем временем в очередной раз пыталась донести до своих друзей, что на самом деле произошло между ней и Риддлом в подземельях. И ей это все так же… не удавалось.

— Говорю вам, он дошел до пересечения коридоров, направил на себя чертову палочку и сам на себя наложил проклятие. Я даже не знаю, что это было за проклятие.

— И зачем ему это делать? — фыркнула Мина. — Не могу себе представить слизеринца, который пошел бы на такие жертвы, только ради того, чтобы подставить тебя.

Гермиона вздохнула. Вот тут-то и возникала главная сложность.

— Он действительно очень меня… недолюбливает, — сказала она.

— Тогда в классе вы, кажется, неплохо ладили, — возразила Мина.

С одной только оговоркой, что до этого он пытал меня Круциатусом, но, видимо, это не очень существенно.

— Нет, — просто ответила она. — Но он тот еще манипулятор. И плохой человек.

Ее аргументы их не убедили. Годрик и Ар-Джей обменялись скептическими взглядами.

— Послушай, Гермиона, — начал Годрик, — лично мне совершенно плевать, даже если ты и впрямь его прокляла. Но я не понимаю, почему ты так упорно пытаешься навесить это на него самого.

— Я знаю, что тебе плевать, и в таком случае, скажи, зачем мне врать? — в отчаянии воскликнула Гермиона. — Говорю вам, именно так все и было.

Она уже начинала уставать повторять из раза в раз одно и то же и не понимала, почему Ар-Джей снова и снова поднимает эту тему. Вот что бывает, когда не говоришь всей правды.

Возможно, чтобы они вновь начали нормально общаться, ей и правда стоило сказать, что она разозлилась и прокляла Риддла.

Но сама эта мысль вызывала у нее внутри протест. Нет. Она не опустится до такого уровня. Она не позволит Тому Риддлу разрушить всю ее жизнь одним чертовым проклятием! Гермиона закрыла лицо руками. Она просто хотела, чтобы все это закончилось. Давно уже пора было.

Она подняла глаза на Ар-Джея, который смотрел на нее, явно глубоко погруженный в свои размышления. Хотя он всегда был погружен в размышления, и Гермиона могла лишь надеяться, что они не касаются ее личных дел.

— Знаете, — вслух начала рассуждать она, чтобы как-то разрядить обстановку, — эта игра ужасно напоминает одно задание Турнира Трех Волшебников, проходившего в Средние века.

Лицо Миранды оживилось.

— В Средние века? О, я очень люблю этот период.

— Да, каждый из трех Чемпионов должен был замаскироваться и как можно дольше оставаться необнаруженным, прячась в замке Шармбатона.

— А, ты про это задание, — Миранда скривилась от отвращения и даже высунула язык. — Это так банально.

— Вообще-то, звучит не так уж и плохо, — засмеялся Годрик. — Особенно если сравнивать с другим заданием Турнира, где…

— Да нет, это еще не все, — перебила его Гермиона. — По замку выпускали бродить разных опасных тварей. Кажется, в подземелье был дракон. Правда, подросток…

— А еще они подожгли половину этажей, — рассеянно добавила Миранда.

Годрик закатил глаза.

— Звучит просто как идеальное дружеское соревнование между школами.

Гермиона не была уверена, что предстоящая игра окажется менее опасной, чем это средневековое испытание. Особенно учитывая, что несколько человек — точнее, один конкретный человек — будут рыскать по замку в поисках остальных участников.

Той ночью она не сомкнула глаз.

* * *

Все собрались в Большом зале ровно в десять утра. Гермиона питала слабую надежду на то, что Риддл в последний момент откажется от участия, но напрасно. С плохо скрываемым выражением крайнего неудовольствия на лице он стоял возле Дамблдора, Мунго и Делайл.

— Итак, слушайте все, — обратилась к залу красавица Мелия, стоя перед четырьмя охотниками. — Когда из моей палочки вылетят искры, эти четверо закроют глаза, и у вас будет десять минут на то, чтобы убежать, спрятаться, или что вы там еще придумали. У каждого из вас при себе имеется это. — Она достала маленький медный треугольник. — Они знают, как вас зовут, поэтому если охотник укажет своей палочкой на вас и верно назовет ваше имя, треугольник начнет светиться ярко-оранжевым светом. Его невозможно скрыть даже под одеждой. Это будет означать, что вы попались и теперь тоже становитесь охотником. Все понятно?

По залу прошел гул одобрения.

Из палочки Мелии вырвался сноп красных искр, и толпа резко начала редеть.

Гермиона и Мина поспешили вниз на кухню.

— Вот, держи, — сказала Гермиона, протягивая Мине свой только что срезанный волшебной палочкой локон. Они обменялись волосами и бросили их каждая в свое зелье.

— Это так странно, — засмеялась Гермиона, глядя, как Мина медленно превращается в ее точную копию.

Даже с учетом того, что в этот раз она добавила в Оборотное зелье не волос кошки Милисенты Булстроуд, на вкус оно не было менее отвратительным. Кроме того, вытягиваться в высоту c метра шестидесяти до почти метра восьмидесяти было невероятно болезненно.

— Мерлин, ну ты и коротышка, — хихикнула Мина, наоборот уменьшаясь в росте.

— Так, хорошо, — сказала Гермиона, игнорируя подкол, — удачи! — Она легонько стукнула себя по голове палочкой, накладывая Дезиллюминационные чары, а затем наколдовала вокруг себя тонкий прозрачный щит, который должен был обезопасить ее на случай Фините Инкантатем. — Увидимся вечером.

Поднявшись из подземелья, Гермиона поспешно наложила на свои ботинки, мантию и голос Силенцио, чтобы случайным звуком не выдать своего присутствия. Засунув маленький медный треугольник в карман, она осторожно направилась обратно к Большому залу.

Спустя несколько минут его двери отворились. Гермиона прижалась к стене. Первым из зала появился Мунго, тут же торопливо свернувший налево. Следом вышел Дамблдор, в задумчивости постоял в дверях, оглядывая оба конца коридора, и затем, что-то весело насвистывая, пошел направо. Делайл с решительным видом последовала в том же направлении, что и Мунго. И лишь спустя долгое время после того, как трое других охотников разошлись, из зала ленивой походкой вышел Риддл.

Он свернул направо, и Гермиона последовала за ним, держась на безопасном расстоянии, уверенная, что в этот раз она уж точно не попадется. Где-то вдалеке раздались звуки первых столкновений и дуэлей, однако Риддл не делал пока ни малейшей попытки кого-то найти, хотя бы при помощи Фините Инкантатем. Что он затеял?

Риддл замедлил шаг, и Гермиона замерла на месте. Они находились на втором этаже возле углового кабинета. И из этого угла, снимая с себя Дезиллюминационные чары, к Риддлу шагнула Араминта.

Она кивнула ему, и, направив на нее свою волшебную палочку, он назвал ее имя. Из кармана Араминты начал пробиваться яркий оранжевый свет. Риддл быстро огляделся по сторонам, проверяя, нет ли за ним хвоста — если бы ты только знал — и тихо спросил:

— Видела ее?

Араминта покачала головой.

— Здесь ее не было. Абраксас стоит на следующем этаже, проверь там. Ну, или можешь просто попробовать «Акцио, грязнокровка», — ухмыльнулась она.

Глаза Гермионы расширились от ужаса.

Мина.