Это принадлежало моей дочери (джен)

Возраст 19: Прощаться тяжелее всего

Раст проснулся перед рассветом. Ночные птицы всё ещё перекликались снаружи, когда он тихо одевался и натягивал обувь. Элой раскинулась поперёк кровати, лёжа на боку и приоткрыв рот во сне. Рыжие всклокоченные волосы разметались по подушке.

Лук и копьё стояли около кровати, где она их оставила прошлым вечером, дотошно проверив все детали, так как Испытание было уже через два дня. Два дня...

Раст задержался у двери, погладив обветренной рукой отполированное годами прикосновений дерево. На колышках у выхода висело зимнее снаряжение, его и Элой, и колчаны со стрелами. Он протянул руку и потрогал оперение ближайшей стрелы, вспоминая, как учил Элой собирать перья для изготовления стрел. Старый воин бросил взгляд на всё ещё спящую девушку. Та пошевелилась во сне, переворачиваясь на спину.

Осталось всего два дня с ней. Эта мысль разрывала ему сердце. Он сглотнул, сморгнув подступающие слёзы и провёл ладонью по лицу. Раст обдумал последний урок, который ему следовало преподать Элой перед тем, как попрощаться.

Он покинул неподвижную тишину хижины и направился к началу недавно проложенного троса. Восходящее солнце едва озарило верхушки гор, окружающих Объятия Великой Матери. Этим утром Богиня одарила свой народ мягким розовым сиянием, и Раст наблюдал за тем, как солнечный свет медленно наползает на дозорные башни, затем на Колыбель Матери и по дорогам Объятий на охотничьи угодья. Когда лучи наконец достигли места, где стоял Раст, он услышал, как с тропинки, ведущей от их хижины, доносится его имя.

Элой проснулась. Настало время последнего занятия. Раст глубоко вдохнул и приготовился положить начало тому, что должно было произойти сегодня вечером.

Он слышал шаги Элой и её пыхтение, пока она поднималась к его обзорной площадке. Мужчина обернулся к тому моменту, когда она уже стояла у него за спиной. Он сообщил, что именно требовалось для того, чтобы окончить её подготовку. Девушка помолчала мгновение, но глаза выдавали её мысли.

— Тебя что-то беспокоит?

Раст покачал головой, но она продолжала наседать на него с вопросами об Испытании и том, что будет после. Он резко прервал её и отправил по делам. Девушка съехала по тросу в долину, а он вернулся в хижину, чтобы завершить последние приготовления.

Когда солнце вошло в зенит, он последовал в лагерь у Южных Врат. Мужчина провёл там в тишине несколько часов, проверяя снаряжение, пока наступающий вечер не привёл Элой к его костру. Она сделала то, что он просил, и помогла Чудной Грате.

Звуки схватки Воинов племени с машинами пронзили уютную тишину лагеря. Элой нетерпеливо спросила про обещанный урок. Раст был непоколебим, поэтому она вернулась к предыдущей теме, рассуждая о том, что будет после Испытания.

Будучи верна себе, Элой отрицала законы племени и собиралась тайно их нарушать. Раст понимал её боль, но на сердце у него было тяжело при мысли о том, что его приёмная дочь разрабатывает план, чтобы тайно видеться с ним.

Она была столь упорной, что это ранило его. Раст знал, что она не отступится. Нельзя было просто так оставить того, кто воспитал тебя.

Вскоре она задремала, чтобы скоротать время до ночи. Раст наблюдал за угольками костра и сгорающими поленьями, которые подкладывал в костёр. Разумом он не одобрял планы Элой по нарушению священных законов племени, но сердцем — годами успокаивая её страхи — он не хотел отпускать её.

Наблюдая за тем, как она спит всего в паре метров от него, мужчина разглядывал лицо, которое знал не хуже собственного. Его верность племени, изгнавшему его после того, как он принёс клятву убить тех... монстров, временами казалась тщетной. Особенно теперь, когда он вот-вот потеряет свою маленькую девочку.

Его Элой...

После того, как матриархи вручили её ему, он решил, что она никогда не заменит его дочь, Алану. Но она упрямо проложила себе тропинку в его сердце, пройдя через все стены и принципы, по которым он жил.

Он любил её, как родную дочь.

Опустилась ночь, и Раст понимал, что наступило время последнего урока для Элой. Возможно, это единственное, что ему оставалось сообщить ей, прежде чем она будет готова к жизни, простирающейся перед ней. Он помедлил, прежде чем опуститься на колено рядом с девочкой и осторожно её разбудить. Убрал со лба прядь волос, пока она заморгала, отходя от дремоты. Девушка чуть улыбнулась, потягиваясь и собирая снаряжение.

Ожидая, пока Воины откроют Врата, он заметил неуверенные взгляды, которые она на него бросала, и пожал плечами.

Мужчина вёл её по дороге вдоль разрушенных домов, пока не появился пилозуб. Исполинская машина вытягивала передние лапы и запускала металлические когти в землю. Он знал, что несмотря на нескрываемый страх на лице Элой, она может победить эту машину. Но не был уверен, что она поняла, зачем он привёл её сюда. Когда машина пустилась в обход территории, Элой нырнула в кусты и принялась устанавливать растяжки. Всё, что ему оставалось, — ожидание.

К несчастью, он был прав, когда посчитал, что она не поняла смысл своего пребывания здесь. Лёгкое чувство разочарования закралось в его сердце при мысли о том, что в некоторых отношениях она так и осталась эгоистичной. И он не мог передать ей верность племени, которой обладал сам. Похлопав её по плечу и сообщив, что, возможно, только ей и под силу защитить племя, он увидел, как выражение её лица сменяется от смущённого до тревожного.

Они не обменялись и парой слов, возвращаясь в лагерь в Объятиях. Когда солнце полностью взошло, они разошлись, и Раст запретил Элой следовать за ним, наказав ей встретить его у Сердца Матери.

Он лишь слегка покривил душой, сказав, что не собирается назад в хижину. Сейчас он как раз стоял там, у потухшего очага. Сквозь открытую дверь проникало достаточно света, чтобы видеть комнату. Эта хижина была ему домом вот уже двадцать лет, и эти стены видели, как он вырастил брошенную маленькую девочку в стремительную молодую женщину. Все эти слёзы, смех и воспоминания в скромном крохотном доме, который он построил...

В углу, около постели Элой, были расставлены резные фигурки машин, которые он делал ещё для совсем крохотной девочки. Раст поднял миниатюрного рыскаря и положил в карман...чтобы в предстоящем путешествии осталось хоть что-нибудь на память об этом месте.

Он выгреб запас лекарственных трав, завязал тесёмки на заплечном мешке и двинулся к двери, прощаясь с домом. Проходя через ворота, мужчина остановился на мгновение, вспоминая самые первые тренировки Элой.

— Раст, погляди, я попала в яблочко! Маленькими руками она подняла лук над головой в знак триумфа. Раст подтвердил, что спустя месяцы тренировок она наконец-то попала в цель.

— Отлично. А теперь сделай так ещё сто раз, — заявил он. Элой громко вздохнула и простонала, картинно падая в траву. Он усмехнулся и заново установил мишень.

Она могла спорить с ним изо всех сил, но "выживание равняется совершенству".

Раст обнаружил, что по его обветренному лицу стекают слёзы. Воспоминания всё ещё витали в воздухе, а его память о жизни в Молитве Матери почти истёрлась. Он чувствовал себя так, будто предаёт свою семью. Но они умерли. А Элой всё ещё была здесь, и у него ещё оставалась возможность с ней попрощаться.

Он похлопал по мешочку с ожерельем Аланы и направился к Сердцу Матери. Недалеко от места встречи он снял с плеча мешок и уселся на камень, ожидая Элой у ворот деревни. Празднества уже начались, и ему пришлось признать, что он слегка завидует тем, кто попадёт на пир. Так много времени прошло с тех пор, когда он проходил через эти ворота и участвовал в пире по случаю Испытания.

Мужчина достал из кармана резного рыскаря и пробежался пальцами по спине фигурки. Это были первые машины, которых он учил Элой убивать. Он помнил, как она считала их безобидными. Пока один из них её не ранил во время боя.

Лёгкие приближающиеся шаги по тропе вырвали его из воспоминаний. Как он и предполагал, Элой наконец пришла.

Он поприветствовал её. Девушка расспрашивала его о деревне, о том, позволят ли ей, изгою, войти туда. Раст успокоил её, что племя отнесётся с уважением к праву на Испытание. Он был уверен, что Высший матриарх Тирса с нетерпением ожидала этого дня.

— Последние наставления будут? — спросила она, внимательно глядя на него оливковыми глазами. — Нет, ты усвоила все уроки диких краёв, — заверил он.

— Меня учил ты, а не дикие края, — заявила она, делая шаг вперёд и пытаясь поймать его взгляд. Сердце его сжалось от такой прямоты, и ему пришлось отвернуться, чтобы сохранить самообладание. Раст понимал, что стоит ему задержаться, и он будет сожалеть о своём решении уйти.

— Я готова. Увидимся дома? — Элой была более собрана, чем он. Она отвернулась от него, стоя так близко к своей судьбе и ответам, которых жаждала больше тринадцати лет.

Настал миг, когда он должен был озвучить ей своё решение. — Меня там не будет, Элой, — он потянулся в мешочек и выудил амулет Аланы, протягивая его девушке. — Вот, возьми... На память.

Память о нём и его любви к ней.

Память об их жизни вместе.

О времени, когда он тренировал её и вырастил в ту, кем она стала сейчас.

Элой взяла ожерелье, но тень растерянности скользнула по её лицу. Она не понимала.

— Ты как будто решил попрощаться навсегда?

Она бросила взгляд на амулет в руке. Мужчина отвернулся, не в силах больше на неё смотреть...

— Нет... Нет, — её голос задрожал. Спустя годы она всё ещё спорила с ним изо всех сил. Он понимал, что она так просто не отступится. Раст развернулся к ней спиной, заметив подступающие слёзы в орехово-зелёных глазах.

— Твоё место среди них. А я... Я всегда буду изгоем.

Она вновь попыталась уговорить его, решить стоявшую перед ними проблему, удержать его перед лицом неопределённого будущего. — Но я же сказала, я всё продумала! Я буду приходить тайком. Это я буду нарушать закон, не ты! Тебе говорить со мной не придётся!

Раст слегка начал раздражаться при мысли о том, что она так и не усвоила последний урок. — Эта... привязанность ко мне — обуза для тебя. Я хочу, чтобы ты стала частью племени. Ты больше не должна жить одна.

Гримаса боли исказила её черты. — Я была не одна.

Его наконец озарила мысль, что она думала, будто он бросает её, хотя обещал, что не сделает так.

— Ради тебя я ухожу туда, где ты меня не найдёшь. Да... мы прощаемся, — будто нож провернулся в его сердце. Он хотел, чтобы это прощание было как можно короче, чтобы им двоим было легче пережить его и жить дальше. Она лишь делала эту задачу сложнее. Глубоко внутри он осознавал, что чувствует себя так же, как и она, не в силах отпустить девочку. Он столько раз ей обещал, что до этого не дойдёт.

Но отпускать легче, когда ты уже это делал.

Он вновь повернулся к ней спиной. Это для её же блага, сказал он сам себе. Ей нужно вырасти и исполнить то предназначение, которое уготовила ей Великая Мать. Элой не могла пойти навстречу судьбе, вернувшись к нему и к своей старой жизни изгоя.

Её голос разорвал напряжённую тишину.

— Нет. Нет. Я умею читать следы. Куда бы ты ни пошёл, я тебя найду.

Раст обернулся, взглянул ей в глаза и обнаружил знакомую искру, возникавшую там всякий раз, когда она намеревалась сделать по-своему.

— Не в этот раз, — предостерёг он.

— И в этот... И в любой другой, — поклялась она, делая шаг навстречу и сжимая ожерелье его дочери...

Его дочь.

В её глазах горело пламя — яркое, словно её волосы. На лице появилось умоляющее выражение, и она потянулась к его руке. Раст отвернулся, чтобы уйти от неё — сбежать — оставить позади ещё одну семью и окончить свои дни в одиночестве, охотясь в землях за пределами территорий Нора.

— Ты его ещё увидишь, — проговорила она, разжимая пальцы.

Это короткое заявление выбило из него дух. Она должна была понимать смысл своих слов... должна знать, что держит в руках и в сердце почти два десятка лет его жизни. Он сглотнул и сказал только то, что мог сказать.

— Храни тебя Великая Мать, Элой.

Ему пришлось уйти, прежде чем он пожалеет о своём решении ещё больше. Он почти не расслышал её ответ. Голос её превратился в приглушённый прерывистый шёпот.

Раст обернулся в последний раз и пошёл по тропе в сторону Главных врат Объятий. Он схватил мешок и решил повременить с уходом до утра, устроившись там на ночёвку.

Когда его уже нельзя было заметить с дозорных башен, он развёл костёр и подождал захода солнца. До него доносились едва слышные далёкие звуки барабанов на пиру. Раст бросил взгляд в ту сторону как раз, когда первый молитвенный фонарь поднялся, знаменуя ритуал благословления Матриархами. Он знал, что среди фонарей немногих участников был и принадлежавший Элой.

Раст выбрал один из них и вознёс собственную молитву в честь удивительной девушки, которая сейчас стояла посреди деревни и была как никогда близка к цели своей жизни — найти мать. Он надеялся, что ей удастся этого достичь.

Лёжа на земле у костра и положив голову на заплечный мешок, он последний раз помолился Великой Матери в Священных Землях, прежде чем уснуть.

—

Когда взошло солнце, Раст увидел разодетых чужеземцев Карха и их спутников, воинов-Озерам, выходящих из главных ворот. Он прислушался к их разговору об Испытании. Несколько Воинов обсуждали группу многообещающих молодых людей, которые уже сейчас взбирались по горам к месту Испытания. Высокий Озерам с молотом упомянул огненноволосую охотницу, и Раст мгновенно понял, о ком идёт речь. Он прикусил язык.

Вопреки здравому смыслу Раст развернулся и побежал туда, где проходило Испытание. Ему надо было удостовериться, что Элой победит, после чего он покинет Священные Земли. Он не мог дать разумного объяснения своему желанию вернуться и не отпускать её.

Нельзя было, чтобы его заметила Элой или кто-нибудь из племени. Раст двинулся по старой горной тропе, ведущей к Испытаниям.

Поднимаясь, он заметил свежие следы путешественников и даже следы телеги. Мужчина обнажил копьё и скрытно пустился по следу.

Только Воины Нора знали об этой тропе, и у них редко бывали причины ходить здесь — тем более, с повозкой. Он слышал в отдалении звук шагов, хруст снега под ногами тех, кто приближался к месту завершения Испытания. К алтарю, на который соревнующиеся возложат свои трофеи, завершая таким образом состязание. И их объявят Воинами.

Обогнув угол, Раст увидел небольшую группу людей, одетых в красно-чёрные одеяния с узором из круга и линии. Цвета одежды, манера одеваться и причёсываться выдавали моментально.

Карха? Здесь?

Он видел уходящих чужестранцев, среди которых были Карха и Озерам. Но никто из них не носил этот странный символ. Может, Карха намеревались вновь совершить набег на Нора теперь, когда на их стороне Озерам?

Раста это не слишком занимало. Он вышел на открытое место и заявил о своём присутствии. Чужаки обернулись и, опознав в нём Нора, приготовились атаковать.

Он убил их прежде, чем они смогли нанести ему хоть один удар.

Осматривая тела, Раст заметил у висков такие же треугольные визоры, как у Элой. Он потянулся за одним из них, но звуки битвы и выстрелов тяжёлого орудия привлекли его внимание.

Элой.

Он бежал изо всех сил. Отголоски набега на Молитву Матери в памяти отвлекали его от непосредственной задачи. Он проигнорировал их, сосредоточившись лишь на своей девочке.

Впереди слышались звуки сражения. Он бежал по тропе к площадке с алтарём. Раздавались крики людей и приказы, выкрикиваемые каким-то мужчиной. Затем внезапно наступила тишина...

Нет!

Он завернул за угол как раз в тот момент, когда громадный внушительный человек схватил его дочь, его Элой, за горло и поднял её над землёй у обрыва, другой рукой держа изогнутый нож у её горла.

— Раст! РАСТ!

Воины Нора кричали, многие из них плакали. Звуки страданий племени Нора наполняли воздух.

Всего в нескольких шагах от того места, где Воины стояли на границе Священных Земель, стояла на коленях пленная Нора. Чужеземцы принялись убивать пленников одного за другим.

Его маленькая дочь была среди захваченных.

Она смотрела на него и кричала:

— Папа!

После чего человек, бывший лидером отряда двенадцати, вытащил нож и перерезал ей горло.

Взгляд Раста помутился. На коленях стояла Элой, её непокорные рыжие волосы были связаны синей косынкой, как в тот день, когда она заработала шрам над правым глазом и начала свой путь к сегодняшнему дню.

Оливковые глаза, полные неподдельного страха, смотрели на него. К её горлу мужчина-Карха приставил весьма реальный нож. Раст видел, как кровь стекает с пальцев Карха там, где он схватил шею Элой.

В следующее мгновение Воин выпустил стрелу ему в плечо, заставляя выпустить девушку. Громадный Карха развернулся к Расту. Серые глаза лучились гневом и смертью.

Раст перехватил копьё и бросился на того, кто явно был командиром мёртвых захватчиков, чьи тела усеивали снег на месте Испытания. Так как Элой была единственной выжившей, то он заключил, что именно она убила чужаков. Лидер чужаков был силён, и Расту пришлось сражаться изо всех сил. Он слышал, как Элой сипло пытается вдохнуть, и видел, как рыжие волосы струятся сквозь пальцы — она прижала руку к горлу и пыталась добраться до него, чтобы помочь. Он бросил на неё отчаянный предупреждающий взгляд.

Пожалуйста, оставайся на месте!

Он нанёс ещё несколько ударов, прежде чем вступить в рукопашную схватку со стальноглазым Карха, нападавшим с ножом. Тем же ножом, которым он порезал Элой, — Раст видел капли её крови, обагрившие изогнутое лезвие.

Воин понимал, что он недолго продержится против человека такого огромного роста и силы.

Он чувствовал, как слабеет его хватка на копье, как заныли старые раны.

Прости меня, Элой.

Он не смог ответить на быстрый удар, когда мужчина сломал его копьё и пронзил живот лезвием.

Воздух резко покинул его грудь, когда Раст упал на колени и зажал рукой рану. Он ощущал, как тёплая кровь бежит по одежде, и бросил взгляд в снег, туда, где Элой неподвижно лежала на земле.

Дыши. Пожалуйста, дыши. Он увидел, как она слабо шевельнулась. Командир фыркнул и оставил Раста истекать кровью.

Воин проигнорировал Карха, поджигающих фитили бочек с огнежаром и убегающих, не обратил внимания на человека, уничтожившего всех, кто был на Испытании, и перерезавшего горло его дочери.

Раст подполз по заснеженной земле к Элой, лежавшей ничком на краю обрыва.

Он изо всех оставшихся сил вознёс молитву Великой Матери, переворачивая девушку лицом к небу. Боль в животе грозила прикончить его на месте.

Глаза Элой приоткрылись, когда он произнёс её имя. Она всё ещё дышала, но рана на шее была серьёзной. И Раст знал единственный способ, который позволит ей остаться в живых.

Он посмотрел на её лицо, запоминая каждую знакомую черточку и надеясь, что Великая Мать была добрее, чем её представляли себе Нора. Что изгоям тоже доступно посмертие, в котором он увидит супругу и Алану ещё раз. В котором он однажды встретится и с Элой.

Выживи.

Он произнёс последнее слово девушке, которую любил всем сердцем, и оттолкнул её от себя, бросив с обрыва в снег, лежавший далеко внизу. Раст знал, что бочки с огнежаром взорвутся в любое мгновение, но всё равно смотрел в глаза Элой, пока она падала.

Последний раз, когда они видят друг друга.

Последний раз, когда он видит её.

Последний...