Песня о любви к апокалипсису (гет)

Ранее:

Поднимаясь в свою комнату, на лестнице Гермиона видит Живоглота, который сидит возле двери Северуса, как будто тот охраняет её родственную душу. Неуклюже плюхнувшись рядом с ним, она тянется к своему любимцу и чешет его под подбородком. Мурлыча, кот забирается к ней на колени.

Как ни странно, но сидеть вот так — на полу, прислонившись головой к двери, — очень удобно. Состояние Снейпа размеренное: своего рода умиротворение с оттенком ностальгии по прошлому. Ей почти удалось задремать.

* * *

1 августа 1998 год

Гермиона сразу узнаёт мальчика. Не потому, что она видела Снейпа-подростка в его воспоминаниях, а потому, что темноволосая фигура чувствует то же, что и взрослый мужчина. Поток его эмоций грозится смести её прочь — весь страх, сомнение и бессилие. Он лежит лицом вверх на узкой односпальной кровати, уперев ноги в стену. Краска в этом месте протёрлась насквозь — просвечивается светло-голубой гипсокартон. В комнату врывается мужской голос — крик — но не это является источником бурных эмоций Снейпа. Бросив взгляд в сторону двери, он вздыхает; раздражение окутывает всё его нутро.

У Гермионы возникает абсурдное желание посидеть рядом с ним. Плохая идея, однозначно, но ей мальчишка кажется таким… потерянным. И прежде чем она успевает сделать шаг в сторону Снейпа, он встаёт и крутится на месте. Спальня растворяется, сменяясь широкой подъездной дорожкой Малфой-мэнора. У Гермионы скручивает живот — то ли от его беспокойства, то ли от её собственного. Непонятно.

Дрожащий эльф впускает его внутрь и провожает в гостиную. Ковёр тот же самый. Почти. На нём ещё нет следов её крови.

— Северус, — говорит молодой Люциус Малфой, широко улыбаясь. — Надеюсь, ты готов?

Не готов, нет. Но всё равно кивает.

— Я возьму тебя с собой, — продолжает Люциус. — Вот. Переоденься.

Малфой протягивает ему чёрную мантию и маску. Не маска Пожирателя смерти, которая известна Гермионе, а простая и белая, как кость. Когда Снейп натягивает мантию, Гермиона мельком замечает его бледное, ещё без отметин левое предплечье.

Боги. Невозможно на это смотреть. Нет, если это то, о чём она подозревает… Его страх поднимается всё выше и выше вместе с её пульсом. Ей хочется схватить его и утащить отсюда. Ей хочется развернуться и убежать.

Люциус сжимает руку Снейпа, Гермиона пытается что-то сказать. Что именно, она не знает, но с её губ не слетает ни звука. Она всё ещё задыхается и борется за то, чтобы её услышали, но Волан-де-Морт прикасается палочкой к руке Северуса и клеймит его Тёмной меткой.

* * *

Тело Северуса неподвижно и спокойно растянулось на больничной койке. Это что-то невероятное, когда смотришь на самого себя под таким углом. Твёрдый ком беспокойства врезается ему в грудь, когда Грейнджер входит в комнату.

Как часто она навещала его, пока он находился без сознания в больнице Святого Мунго? Ведёт себя так, как будто тут всё кажется ей привычным. Подставив к его кровати стул, она достаёт клубок ниток для вязания. Целители, время от времени заглядывающие в палату, обращаются к ней по имени, словно она здесь постоянный гость.

Её забота — то, что в ней остаётся неизменным после войны. Дрожащими пальцами Гермиона откладывает нитки и на несколько минут выходит из комнаты, а возвращается уже с дополнительным одеялом в руках.

— Я тут подумала… вдруг вам холодно, — говорит Грейнджер, осторожно укутывая его в тёплое одеяло. — Целители говорят, что вам уже лучше. Говорю тут сама с собой, как будто вы меня слышите, но…

Судорожный вздох вырывает его из сна. Беспокойство Гермионы следует за ним прямо из собственных сновидений, оседая тяжестью внизу живота. Сдавленный вздох — снова. По другую сторону его двери. Схватив волшебную палочку, Северус крадучись пересекает спальню и надавливает на ручку двери. Чего-чего, но он никак не ожидает, что источником этих звуков станет сама Грейнджер, которая спиной вваливается в его комнату.

Неужели она сидела там и спала, прислонившись к его двери? Почему?

Грейнджер моргает, глядя прямо на него. Живоглот перепрыгивает через хозяйку, мурлычет и трётся о лодыжки Северуса.

— Большинство кошек приносят в дар мёртвых грызунов и птиц, — говорит Северус зверю. С его словами пузырь беспокойства Грейнджера, наконец, лопается и исчезает.

— Уверена, это можно проверить, — говорит она, вставая. — Может быть, у вас под подушкой крыса?

Он делает вид, что обдумывает её слова.

— Лучшая крыса — это дохлая крыса.

Взгляд Грейнджер падает на его левую руку; её мысли буквально кричат о том, как Северус принимает Тёмную метку. Очень подробные, очень точные изображения. Ах, значит, её сны не менее спокойные, чего его.

Он ненавидит эту связь между ними. Что она имеет доступ ко всему его прошлому через сны — доступ ко всем эмоциям, которые когда-то он переживал. Северус сжимает челюсти. Он опускает все свои щиты, готовясь к последующим последствиям.

Глаза Грейнджера округляются. Она покачивается, как будто вот-вот упадёт в обморок.

Северус успевает поймать девчонку. Учитывая его травмы, произошло что-то вроде чуда: раз ему удалось смягчить её столкновение с полом. Её задница стукается об пол, но голову Снейп всё-таки удерживает на весу, чтобы, не дай Мерлин, не покалечить мозги. Опустившись рядом с ней, он ощущает резкую боль в колене.

— Грейнджер, — говорит он, похлопывая её по щеке.

— Всё в порядке, — Гермиона судорожно втягивает воздух.

— Безусловно, прямо само воплощение здорового человека.

— У меня уже было подобное. Через несколько минут всё пришло в норму, но, может быть, мне и правда стоит наведаться к целителю?

Она смотрит на него так, словно у него есть все нужные ответы. Как будто она действительно доверяет ему.

— Когда это случилось? — спрашивает он.

— Эм. Несколько недель назад? В это время вы ещё лежали в больнице, но уже пришли в себя после комы.

Лежал в больнице и, вероятно, пытался закрыться от неё. А закрылся ли он на самом деле? Нужно проверить.

— Оставайтесь здесь, — говорит он. — Я принесу бодрящий напиток.

Сама степень её удивления кажется оскорбительной.

Входить на кухню в такой ранний час опасно. Скорее всего, вы столкнётесь с тем, как завтракает Уизли (а затем будете возмущены — от имени Грейнджер, — когда Рональд не сможет подождать и пяти минут, чтобы поздороваться). Сегодня же утром Северуса не ждут такие ужасы. В тихой кухне он натыкается только на Хагрида, сидящего за столом в компании Поттера.

— Доброе утро, профессор, — басит Хагрид.

За исключением того катастрофического пребывания Северуса на посту директора, он был «профессором» для Хагрида большую часть двадцати лет. В первый день работы Снейпа в качестве сотрудника Хагрид улыбнулся ему в Большом зале и выразительно сказал «профессор». Название прижилось. Неважно, что Хагрид сам был учителем в течение довольно длительного времени, он всё равно называет всех своих коллег по именам.

— Я принёс тебе ещё немного каменных кексов, — говорит Хагрид. — Тебе уже лучше?

— Весьма признателен, Хагрид. Так и есть.

Северусу не следует брать для Грейнджер одно из его пирожных. Ну, наверное. Правда, это один из способов избавиться от угощения лесничего, но вряд ли оно поможет ей оправиться после обморока. Вместо этого Северус наливает в кружку крепкий чай, немного молока и щедрую порцию бодрящего напитка. Чай делает зелье более сносным на вкус. Это хотя бы избавит его от лишнего нытья.

Оправдываясь перед Хагридом (и избегая зрительного контакта с Поттером, который уже несколько недель выглядит так, словно готовится к самому неудобному разговору в своей жизни), Северус поднимается обратно к Грейнджер.

— Вы добавили его в чай? — спрашивает она.

— Да. Чай — это британское решение всех проблем.

Грейнджер фыркает, но чай всё-таки выпивает.

* * *

31 августа 1998 год

Впервые в жизни Гермиона не готова к возвращению в школу. Она сидит в саду возле Норы, слушает смех и беспрерывную болтовню присутствующих, и мечтает о ещё нескольких летних днях. Без Гарри и Рона всё будет по-другому.

С другой стороны, учиться и выполнять домашние задания своевременно теперь будет гораздо проще.

А потом ещё и эта история со Снейпом… С того утра он почти не появлялся в её поле зрения — отсиживался в своей комнате, работая над планами уроков. Его эмоции бьются рядом с её собственным сердцем, а завтра она снова станет его ученицей.

— Ты слышала о Флёр? — спрашивает Джордж, усаживаясь рядом с ней.

— Что именно?

— Она собирается учиться у мадам Помфри. Они работают над проектом исцеления разума для студентов и преподавателей. Мадам Помфри уже умеет это делать, а Флёр будет учиться и присутствовать на всех сеансах.

Гермиона съёживается.

— Блестяще. Тогда придётся обойтись без этой «услуги».

— Ага, я тоже думаю, что ты справишься и без неё. И в очередной раз напомню, что ещё не поздно бросить учёбу и сбежать вместе со мной.

Она прилагает все усилия, чтобы не рассмеяться.

— Я прохожу ускоренный курс. Тем более мне предлагали это все последние восемь лет. Если всё пойдёт по плану, к февралю я уже сдам все экзамены.

— Хорошо. Полагаю, мы можем отложить на несколько месяцев наш побег.

Некоторое время они сидят молча. Ночь тёплая и ясная — такая поздняя летняя ночь, которая, кажется, может длиться вечно. Гермиона перебирает босыми ногами прохладную траву и смотрит на звёзды. Ей следовало бы вернуться на площадь Гриммо и немного поспать, но желание ещё немного погреться под смех своих друзей берёт верх.

— Ты собираешься пойти на вечеринку Дафны по случаю Хэллоуина? — спрашивает Джордж.

— Скорее всего.

— Прекрасно, — он целует её в щёку. — Тогда увидимся там.