Разбитые. Как закалялась сталь  (гет)

Мне всё хочется понять,

в какой именно сказке

мы оказались, но,

несмотря на все чудеса,

привидения и заклятия,

жуткие концовки глав

подсказывают мне,

что мы перепутали жанр.

В комнате витал страх. Всё было наполнено страхом. Он впитался в их кожу, оплёл своими ветвями. Не дал ни малейшего шанса выбраться и спастись. Страх постепенно убивал надежду. С каждой минутой, проведённой в этой комнате, они понимали — выхода нет.

Мальчику, у которого не было выбора, было страшно.

Девочке, которая не хотела умирать, было страшно.

Мальчику, который хотел спасти свою возлюбленную-просто подругу, было страшно.

И девочке, которая прямо сейчас сидела на коленях с протянутой вперёд рукой, тоже было страшно.

Казалось, страх был неотъемлемой частью их жизни. На 80% они состояли из него.

Пэнси Паркинсон сидела на полу перед Тёмным Лордом и принимала метку. На её лице не дрогнул ни один мускул. Девушка смотрела перед собой, но взгляд её был настолько пустой, что, казалось, словно она находилась не здесь.

Драко Малфой смотрел на неё с отречённостью. Сначала Тео, теперь и Пэнс. Остался Блейз и тогда все его друзья будут рядом. Только Драко это абсолютно не радовало. Он смотрел на подругу и вспоминал, как ему самому пришлось сидеть в той же позе, принимая ту же метку. Малфой почувствовал отвращение к себе. Его уже не спасти, но он надеялся спасти хотя бы своих друзей. Сейчас, смотря на Пэнси, он понимал, что облажался.

Теодор Нотт смотрел на девушку, в которую влюблён уже несколько лет, и понимал, что всё было зря. Он загубил жизнь Рейнер, чтобы спасти Пэнси, но в итоге спасти её не удалось. Тео смотрел на Паркинсон, а внутри разливалась волна негодования. Ненависть. Он чувствовал ненависть. К себе, к Тёмному Лорду, ко всем пожирателям. Тео не знал, что можно так ненавидеть. Он готов был убить змеёныша собственноручно, лишь бы тот убрал свои мерзкие руки от Пэнси.

Николь Рейнер смотрела на свою однокурсницу и не понимала. Она не понимала в этом мире уже ничего. Абсолютно ничего. Когтевранка смотрела и пыталась понять, когда всё пошло не так. Когда их жизни перевернулись? Когда всё началось? И был ещё один важный вопрос. Когда всё это закончится? И чем закончится?

Николь смотрела на Пэнси и поражалась её выдержке. Ни одной эмоции. Всю боль она терпела молча, повторяя себе, что должна. Её родители сидели за столом пожирателей с ужасно гордым видом, словно их дочь совершила какой-то очень важный поступок. Один поступок она и правда совершила. Разрушила свою жизнь. Но тогда Пэнси этого ещё не знала. Не знала, что ей придётся выдержать и через что пройти. Поэтому она была спокойна. Она поплачет, когда никто не увидит, а сейчас нужно быть сильной, она же Паркинсон.

— Я рад, что мисс Паркинсон выразила желание присоединиться к нам, — сказал Тёмный Лорд, когда Пэнси поднялась. — Наша армия растёт, — продолжил Волан-де-Морт, — а значит, мы становимся сильнее! Совсем скоро мы захватим Англию, а затем и весь мир!

Со всех сторон послышались одобрительные возгласы, и только четверо подростков, профессор Снейп и Люциус с женой молчали.

Николь подняла голову и встретилась взглядом с Драко. Его эмоции были глубоко спрятаны, но даже так девушка смогла рассмотреть его тоску. Он сожалел. Драко Малфой никогда бы в этом не признался, но он сожалел. О том, что стал пожирателем, что не смог уберечь друзей от своей ошибки, не смог спасти невиновно убитых или замученных до смерти. Не смог. Он ничего не смог. И это уничтожало его, разрушало изнутри, не давая возможности оправиться.

— Думаю, пришло время показать себя нашей юной мисс Рейнер, — до Николь долетели обрывки фраз Тёмного Лорда. — Николь, подойди.

Девушка с трудом сглотнула. Бросив ещё один взгляд на Малфоя, ища у него поддержки, но не получив её, когтевранка обошла стол и приблизилась к Волан-де-Морту.

— Мой Лорд, — почтенно склонила голову девушка уже автоматически.

— Твоё первое маленькое задание, — сказал тёмный маг и кивнул в сторону двери. Николь обернулась и увидела мужчину средних лет. Амикус Кэрроу ввёл его в комнату и толкнул так, что волшебник упал на колени.

— Тебе всего лишь нужно наказать этого человека, — Тёмный Лорд внимательно наблюдал за девушкой.

Наказать...

Перед глазами Николь промелькнули воспоминания прошлого наказания, которое закончилось смертью аврора.

— У-убить? — голос девушки начинал дрожать, но она старалась угомонить эту дрожь.

— Не сейчас. Начнём с чего-то полегче, — змееподобное существо скривило губы в улыбке.

Полегче. Значит Круциатус.

— За что?

— Что, прости? — Волан-де-Морт явно не ожидал такого вопроса.

— За что я должна наказать этого человека? Что он сделал? — спросила Николь, всё ещё наивно надеясь избежать этой участи.

— Он был обнаружен на территории, принадлежащей нам.

— И всё? Но... — Николь хотела сказать что-то ещё, но прожигающий взгляд Малфоя, который почти кричал «Заткнись немедленно!», заставил её замолчать.

— Да как она смеет подвергать решения Господина сомнениям?! — воскликнула Беллатриса.

— Тише, — усмирил её Тёмный Лорд. — Девочка воспитывалась маглами. Я прощу ей эту оплошность. На первый раз, — он недобро сверкнул глазами.

Рейнер смотрела на мужчину перед собой и не понимала, почему должна пытать его. Он ведь не сделал ничего плохого!

— Николь, мы ждём, — поторопил её Том. Однажды, он понял, что зло должно победить добро. Что к людям нельзя относиться хорошо. Они этого не заслужили. Цинично? Да, он был циником. Том Марволо Реддл стал таким. Потому что быть другим было нельзя. За него всё решило время. Прямо с приюта он научился этой жестокости. Просто Реддл начал думать о людях, как о вещах. Со временем это вошло в привычку. А потом и вовсе стало частью его.

Рейнер снова перевела взгляд на мужчину, а затем посмотрела на Драко. Парень кивнул, а Николь сглотнула, покрепче обхватив палочку. Придётся. Выбора нет.

По крайней мере, это не Авада, а значит, он не умрёт. Круциатус пережить легче, тем более, как говорил Малфой, ему приходилось испытывать действие пыточного заклинания на себе, и вот же, сидит себе, живой! Да, она сможет это сделать. Всего одно слово.

Николь подняла палочку и закрыла глаза.

— К... Круцио... — слово далось с трудом. Язык объявил протест.

— Открой глаза, — скомандовал Волан-де-Морт. — Необходим зрительный контакт.

— Круцио, — ещё раз повторила девушка, открыв глаза.

Ничего не произошло.

— Нужно говорить увереннее и искренне ненавидеть.

Искренне ненавидеть... Да за что?! За что ей ненавидеть этого мужчину, которого она видела в первый раз в жизни?! За что ей хотеть сделать ему больно?!

За. Что?!

Протянутая рука дрожала. Начинала болеть голова. На неё смотрели десятки глаз, и бежать не было смысла.

Как же её это достало! Война, пожиратели, Волан-де-Морт! Всё! Почему они выбрали её в свои жертвы? Почему напали на её семью?

Почему. Именно. Она?

Николь смотрела на свою метку и ненавидела её. Девушке хотелось бы стереть её, содрать заживо. Она подняла взгляд на Тёмного Лорда. Он не сводил с неё глаз, наблюдая за каждым движением.

«Ненавижу! Как же я ненавижу тебя!» — молча кричала Николь.

— Ненавижу... — прошептала девушка и уже громче добавила, переведя взгляд на аврора: — Круцио!

Словно разряд электрического тока прошёл по всему телу девушки сквозь палочку и попал прямо в мужчину. Он упал на живот, истошно крича и извиваясь.

Николь смотрела на это зрелище и понимала, что натворила. Это она стала виной криков этого человека. Ненависть к самой себе давила и из глаз потекли слёзы. Рейнер переживала эту боль вместе с аврором.

Рука, держащая палочку, ходила ходуном, и девушка хотела опустить её, но инстинкт самосохранения не позволял этого сделать.

Мужчина продолжал кричать. Его голос осип, а сил бороться уже не было. Аврор начал проклинать весь мир. Да ну её эту работу! Быть аврором престижно и полезно, говорили они. И где эта польза? Нет, нужно срочно бросать это неблагодарное дело! Если он выберется отсюда живым, обязательно напишет заявление об уходе. Главное — выжить.

— Довольно, — прозвучал голос Тёмного Лорда, и Николь опустила палочку. Мужчина на полу обмяк. — Ты неплохо поработала, хотя я уверен, что ты можешь лучше, Николь. У тебя ещё будет возможность доказать это, а пока возвращайся за стол.

— Да, мой Лорд, — тихо ответила девушка. В ушах всё ещё стоял крик мужчины. Опустив голову в пол, Николь добралась до своего места и села. Она постаралась незаметно вытереть слёзы. На Малфоя Рейнер специально не смотрела. Не хотелось видеть его осуждающий или, наоборот, хвалебный взгляд.

Её тошнило. От запаха страха. От пожирателей. От Тёмного Лорда. От самой себя. Её тошнило от всего.

— Белла, разрешаю тебе развлечься с нашим гостем, — Волан-де-Морт смотрел на свою верную помощницу и точно знал её мысли.

Лестрейндж безумно улыбнулась и подошла к своей жертве.

— Мерлин, дай мне сил, — тихо вздохнула Николь и отвернула голову от нового «шоу». А Беллатриса тем временем начала применять одно непростительное за другим.

* * *

У Пэнси слишком худые пальцы, слишком тонкие запястья, она сама, вся, от макушки до пяток, слишком тонкая, словно натянутая струна — вот-вот порвётся. Волосы были спутаны. Красный взгляд пугал, зрачки были расширены, глаза устали, и то ли слезились, то ли были полны настоящих слёз.

— Как ты? — спросил Драко и не узнал собственного голоса.

Ему было стыдно на неё смотреть. Пэнси мрачно усмехнулась и протянула руку. Драко сразу понял, чего она хочет, и вложил сигарету в её ладонь. Пэнси не курила, но бывали моменты, когда ей было необходимо затянуться и почувствовать облегчение. Она зажгла сигарету, сделала тягу, разразясь чахоточным кашлем, и вся дрожа, как будто от ужаса, на самом деле — от слабости. А Малфою казалось, что кашель этот образовался в его груди, вылетал из его глотки.

— Сойдёт, — сказала она расплывчато, витиевато, и он буквально слышал, как трещит иссушенная кожа на её тонких, обычно сведённых в презрении, губах, которые мечтали коснуться его губ однажды. Она протянула сигарету ему, и парень мгновенно затянулся, выдыхая сизый дым, и вернул ей.

Драко казалось, будто она не договорила, словно что-то осталось несказанным.

— Мне жаль, что тебе пришлось сделать это.

Пэнси снова затянулась и покачала головой. Тушь размазалась, но Паркинсон не стеснялась этого. Драко мог видеть её любой.

— Так должно было случиться. По крайней мере, теперь ты не один, — она коснулась ладони Драко и мягко улыбнулась.

— Я не хотел этого, — сказал он. Слизеринка приложила указательный палец к губам парня, заставляя его замолчать, и притянула в объятия. Драко крепко держал её за талию, впитывая необходимую поддержку и даря ей свою.

У их родителей слишком завышенные ожидания о поведении и воспитании чистокровных отпрысков. Манеры, этикет, действия достойные элиты, знание всего, что хоть как-то связывает их с внешним миром. Ни один из детей, рождённый в семье чистокровных волшебников, не остался обделён всеми прелестями такой жизни.

Сейчас, сидя в обществе Малфоя, раскуривая с ним одну сигарету на двоих, Паркинсон понимала, что застань её дражайшая матушка в таком виде: растрёпанные волосы, рубашка, расстёгнутая на несколько верхних пуговиц, с сигаретой в руке — она бы не простила ей такого.

— Представляешь образцово-показательную истерику предков, если они нас увидят? — голос девушки был хриплым и слегка грубоватым, казался оглушающим в этой полной тишине, нарушаемой лишь шорохом одежды. Но вряд ли кто-то был против того, чтобы поговорить. Наоборот, это было даже лучше, чем тонуть в молчании и сверлить друг друга взглядами.

— Паркинсон, если бы они нас увидели, мы бы не сидели сейчас в школе. В прочем, в любом другом месте мы бы тоже не торчали. — усмехнувшись, Драко протянул руку к Пэнси, вырывая у неё из рук раковую палочку и делая несколько затяжек. — Люциус пришибёт всех нас, не говоря уже обо мне.

Прокуренная комната маленькой гостиной была их маленьким острогом. Здесь они могли стать собой, провести время так, как им хочется. Не попадать под влияние и давление взрослых. Скинуть с себя маски и улыбнуться той самой искренней улыбкой, которую они позволяют себе только рядом друг с другом. А разве есть ещё кто-то достойный этого? Во всей Британии не найдётся тех, кто будет хоть немного нравится им.

Кинув на Драко странный, нечитаемый взгляд, девушка улыбнулась уголком губ, подмечая, что язвительность в его голосе никогда не пропадает. Всегда такой ядовитый, закрытый, неприступный — он нравился ей таким. И пусть она никогда себе в этом не признается, пусть он никогда об этом не узнает. Однако Пэнси продолжит любить его, сама того не понимая. Продолжит краем глаза наблюдать за ним, отмечать какие-то мелкие привычки и по ночам рисовать в голове картинки счастливого будущего.

Будущего, которого никогда не будет.

* * *

Удивительно, но спонтанные встречи Тео и Николь на Астрономической башне продолжались. Они всё так же садились друг напротив друга, молча наблюдая за звёздами. Порой девушке хотелось спросить, что с ним происходит, что он думает о войне, страшно ли ему вообще.

Но Теодор никогда не разговаривал на башне. Он вообще, на самом деле, не издавал звуков. И ей совсем не хотелось нарушать данную идиллию между ними, принимая это негласное правило. Молчание было умиротворяющим. Рейнер позволяла себе расслабиться, размышлять о чём-то своём, неизменно наблюдая за небосводом.

Редко, она чувствовала его взгляд на себе. Эти глаза наблюдали за ней, изучали, пытались что-то понять. Однако стоило ей повернуться в его сторону, поднять взор, как Нотт отворачивался.

Так наступала её очередь рассматривать бледное лицо, освещаемое лишь блеклым светом луны. Тёмные волосы, полуопущенные глаза, точёные скулы, обветренные губы. Её так манило без остановки вглядываться в него — Теодор казался девушке творением высшего искусства. Все слизеринцы, наверное.

Все они — рано повзрослевшие дети. Им пришлось принять удар судьбы, что неизбежно забирал у них всё: силы, надежду, веру, любовь... Жизни. Эта война разделила мир на чёрное и белое, чётко расставляя границы между людьми.

И они, казалось, не смогут с этим справиться.

* * *

Время шло медленно, дни тянулись бесконечно. Рутина затянула всех с головой. Драко пил бессонными ночами, курил свои дорогущие сигареты, пытался починить шкаф, сидел вечерами в гостиной Слизерина, обсуждая планы на будущее, иногда пересекался с Рейнер и перебрасывался с ней парой слов. За месяц её нахождения в кругу приближённых к Тёмному Лорду, он научился терпеть её. Теперь девчонка не вызывала желания убить её. Разве что немного покалечить. Но Малфой держал себя в руках.

Другой. Вот, кем он был сейчас. Он смотрел на своих одноклассников с завистью. Они — простые ученики, а он — пожиратель смерти. Ему поручили миссию, которую он не сможет завершить. У них нормальные жизни. Он видел, как они смеются, шутят, беспокоятся о домашке. Он бы хотел быть как они. Но он «помечен». Он проводил свои дни в выручай-комнате в полном одиночестве, пытаясь всё исправить. Не спал ночами, желая найти выход. Единственное, что он сейчас чувствовал — отчаяние, сжимающее его грудь.

Николь упорно училась, иногда читала в выручай-комнате, ходила в Хогсмид с подругами или Фредом, хотя и старалась держаться от всех подальше. Воспоминания о том, как ей пришлось пытать человека, не давали спать по ночам. Николь боялась, что однажды на месте того мужчины могут оказаться её друзья. И она ничего не сможет сделать, чтобы спасти их. В один из вечеров, когда она встретила в выручай-комнате Малфоя, он сказал ей: «Привязанности разрушают. Нужно избавиться от них». Когда девушка спросила, что он имеет в виду, Драко нехотя рассказал, что ещё в начале его пути по стопам пожирателей, ему пришлось использовать Круциатус на старом знакомом отца, который часто бывал в их доме. Драко сделал это, но навсегда зарёкся заводить новых друзей. Он как-то даже переставал общаться с Тео, Блейзом и Пэнси, но они быстро выбили эту дурь из его головы. Теперь Николь боялась дружить с кем-либо, чтобы не повторять ошибок парня. Пытать близких она не сможет.

— Опять ты? — Малфой привычным жестом тряхнул головой и прошёл к дивану. — Рейнер, серьёзно, прекращай. Это моя комната и я хочу быть здесь один.

— Мне кажется, мы договорились, что я могу здесь находиться, — пожала плечами девушка. — Мне нравится эта комната.

— Я польщён, но это ничего не меняет.

Николь пропустила его слова мимо ушей.

— Завтра собрание... Я не хочу идти, — тихо призналась она.

— Я тоже.

— У меня плохое предчувствие. Словно... Словно случится что-то страшное, — когтевранка посмотрела на Драко.

— Там всегда случается что-то страшное. Только тебе легче — для тебя это место, где ты бываешь всего несколько раз в месяц, а для меня — дом.

— У меня теперь вообще нет дома, — грустно усмехнулась девушка. — Вы сожгли его.

— Я не хотел. Сама понимаешь, задание.

— Понимаю... Тебе сильно досталось за то, что отпустил меня тогда?

— Нет, но именно из-за того, что я позволил тебе уйти, ты сейчас здесь, с меткой на руке.

— Зато жива.

— Да, жива, — Малфой задумчиво посмотрел в пустоту. — Рейнер, почему всегда, когда ты оказываешься рядом, мне становится так хреново? Было же отличное настроение! — парень вздохнул и подошёл к нише в шкафу.

— Мини-бар? — округлила глаза девушка, проследив за парнем. — Ты собираешься пить? Сейчас?

— Почему бы и нет? Алкоголь поднимает настроение, — тем временем Драко уже наполнял стакан огневиски.

— Алкоголь убивает, — закатила глаза волшебница.

— Ты всегда такая зануда? — парень сел на диван, сделал глоток и расслабился.

Николь промолчала.

С каждым глотком настроение улучшалось. Присутствие Рейнер перестало действовать ему на нервы. Девчонка молчала, и хорошо.

— За что ты меня ненавидишь? — её молчание продлилось недолго. Вопрос не давал девушке покоя.

— Твоя голова всё ещё на плечах только потому, что у меня нет настроения тебя убивать.

Он говорил это будто бы случайно и даже не смотрел на неё. Драко закинул ноги на стол, развалился на диване и сделал глоток из стакана. Николь молчала, но взглядом прикипела к его профилю. Девушка прикусила внутреннюю сторону щеки, лишь бы молчать.

— Ты везунчик, — засмеялся он и встретился с ней взглядом.

Он мечтал произнести «Авада Кедавра», смотря в её бездонные карие омуты. Желал разрушить её «грязнокровкой» — в прошлом работало. Но она, чистая, непорочная, такая настоящая и живая, смотрела так преданно и верно, что в голове под действием алкоголя звучало лишь «не оставляй меня». И он знал — не оставит, проявив свою доблестную, ранее не свойственную ему смелость.

С самого раннего детства её учили, что дружить нужно только хорошими людьми. Николь принимала это, отвечая, что иначе и быть не может. Разве можно общаться с человеком, который тебя терпеть не может?

Но всё в корне изменилось, стоило ей несколько раз столкнуться взглядом с ним. Высокомерный, заносчивый, даже немного ненавистный. Таким он казался ей в первые годы, когда они только познакомились. Время шло, их встречи увеличивались с каждой сдвоенной парой, их взгляды пересекались всё чаще. Вот только если взгляд Рейнер был наполнен долей испуга, страха непринятия, но в то же время необъяснимой нежности по отношению к слизеринцу, то взгляд Малфоя источал ненависть — он искренне презирал эту заносчивую девчонку.

Николь отчаянно пыталась искать способ избавиться от идиотской патологии — иначе это нельзя было назвать. Всё тщетно. Каждый день она тонула во взгляде, схожем с цветом ртути, источающим яд, злость. У неё не было шансов выплыть оттуда, потому что слишком поздно взялась исправляться. Слишком поздно начала искать решение.

Эта болезнь глубоко пустила свои корни в организм девушки, заставляя её принимать не самые обдуманные решения в своей жизни. Взять дополнительные уроки, чтобы оказаться с ним в одном кабинете, специально разлить зелье, получая отработку в его обществе, выводить на конфликт в любой удачный случай.

И, казалось бы, его ненависть стала сменяться снисхождением, презрение — терпимостью, но стоило им покинуть выручай-комнату, как всё возвращалось на круги своя. Неужели он ничего не понимает? Кем ей придётся стать, чтобы расположить его к себе?

Скажи, сколько раз мне нужно разбиться вдребезги, чтобы стать для тебя особенной?

* * *

Астория Гринграсс спустилась в гостиную Слизерина крайне расстроенной. Драко Малфой снова не нашёл на неё времени, убежав из комнаты. Наверняка он опять пропадал в выручай-комнате, но никогда не рассказывал ей об этом. Он стал холоден к ней. Больше, чем обычно. После зимних каникул Драко вёл себя странно. Слишком нервничал, слишком часто шептался о чём-то с Ноттом, слишком часто упоминал Пэнси и слишком часто смотрел на когтевранский стол в Большом зале. На все вопросы Гринграсс он отмахивался и говорил, чтобы она не беспокоилась. Он справится.

Драко уходил рано перед занятиями и возвращался уже после отбоя. Иногда от него несло алкоголем. На вопрос «Ты в порядке?» он отвечал «Порядок» и как-то странно отводил глаза.

Астория переживала, но Малфой твердил, что повода для беспокойства нет. Девушка не верила.

— Опять потеряла своего ненаглядного? — раздался смешок и диван прогнулся под весом парня. Мулат закинул руки за голову и вытянул ноги.

— У него дела, — сдержанно ответила Тори.

— Думаешь, проблема только в этом? — склонил голову Блейз, внимательно наблюдая за девушкой.

— А в чём ещё?

— Как бы ни был занят человек, он всегда может найти время для близких ему людей. Другое дело, если он этого не хочет.

— На что ты намекаешь? — спросила Астория, поджав губы.

— Я не намекаю. Просто... Возможно, Малфой — не тот, кто тебе нужен?

Гринграсс заёрзала на диване.

— Мы почти помолвлены. И к тому же, Драко твой друг. Я думала, ты желаешь своему другу счастья.

— Я и желаю ему счастья, Тори, но с чего ты взяла, что его счастье — ты?

Вопрос бил по больному. Она часто задавала его себе, но никогда не находила ответа.

— Это не тебе решать, Блейз, — холодно ответила слизеринка.

Они были друзьями уже давно. Она считала его ближе, чем просто другом. Забини и Гринграсс делились своими секретами, посещали дома друг друга и часто ходили вместе на балы. Но девушка всегда любила Драко, не оставляя Блейзу ни малейшего шанса. Парень не жаловался. Её дружба —лучшее, что было в его жизни.

У Астории была кровная сестра, но никогда не было кровного брата.

Зато у неё был Блейз, и их дружба была крепче любых кровных уз.

* * *

Собрание тянулось уже очень долго. На её глазах пытали троих, трупы двоих уже лежали на полу той же комнаты, где они заседали. Никто даже не побеспокоился о том, чтобы убрать тела. Третий человек был важен Волан-де-Морту как ценный свидетель, знающий, как покорить весь магловский мир с минимальными потерями. Только поэтому он всё ещё дышал.

Раздача заданий не заняла много времени. Почти всех отправили в дома маглов. Малфой остался без нового задания, поскольку он всё ещё не выполнил своё основное. Пэнси пришлось пытать, но девушка не гнушалась непростительных. Если это поможет выжить — почему бы и нет? Теодор вместе с отцом отправился в Министерство на поиски нужной информации. Николь повезло меньше всех. Её отправили с основным отрядом пожирателей в дома маглов.

Её отправили убивать.

Стоя внутри дома, окружённая ещё парой пожирателей, девушка смотрела на свою будущую жертву. Мужчина, магл. И это единственная причина, по которой его хотят убить.

Беллатриса уже шикала и тыкала в Рейнер палочкой, потому что та стояла слишком долго. Магл сидел на коленях, связанный заклинанием Инкарцеро. В его глазах застыл ужас. В её тоже. Страх разливался по всему телу.

Убить.

Круцио применить было легче.

— Ну давай же! Бестолковая девчонка! — шипела Лестрейндж. — Я говорила Лорду, что взять тебя к нам было ошибкой. Ты ничего не стоишь! Убей его, дрянь!

— Пожалуйста, не нужно! Чего вы хотите? Денег? Забирайте всё! Прошу вас, заберите всё, только не убивайте меня! — умолял мужчина, не замолкая.

— Заткнись! Силенцио! — Белле надоели вопли магла. — Действуй! — повернулась она в сторону Николь. — Убей его или я убью тебя!

— Но он же ни в чём не виноват... — шептала Рейнер, не в силах поднять палочку.

— Он магл! — Лестрейндж говорила так, словно это было весомым аргументом. — Дрянь! Давай же!

Николь никогда не плакала так часто, как за последний месяц. Её глаза покраснели от слёз. Руки дрожали, а мужчина напротив смотрел так преданно, что она не могла ничего сделать.

Беллатриса не выдержала и отвесила девчонке смачную пощёчину.

— Действуй!

Николь приложила ладонь к покрасневшей щеке и всхлипнула. Она кусала губы и судорожно искала выход из сложившейся ситуации. Его не было.

Рейнер сильнее сжала палочку и убрала ладонь с щеки. Она подняла руку и направила палочку на мужчину.

— Как Вас зовут? — спросила она магла. Тот отрицательно помотал головой, а Николь посмотрела на Беллатрису. — Снимите Силенцио, я хочу с ним поговорить.

— Меньше слов! — шикнула пожирательница.

— Пожалуйста, — попросила девушка, и Лестрейндж закатила глаза, но сняла заклинание.

— Как Вас зовут? — повторила свой вопрос девушка.

— Дж.. Джон... — заикаясь, ответил мужчина.

Николь кивнула. Джон... Её первую жертву будут звать Джоном... Рейнер всхлипнула ещё раз и... опустила палочку.

— Я не могу... — тихо заявила она.

— Ах ты... — ругань Беллы была прервана топотом маленьких ножек. Из спальни выбежала девочка, на вид лет пяти. Её светлые волосы не вписывались в эту мрачную атмосферу.

— Папа?.. — девочка удивлённо посмотрела на связанного отца и чужих людей в доме.

— Софи, беги! — крикнул Джон, но второй пожиратель ударил его ногой. Мужчина согнулся пополам и закашлялся. Софи вскрикнула и хотела побежать к отцу, но Белла оказалась проворнее и схватила малышку.

— Убей его! — крикнула она. — Убей его сейчас же! Или я убью девчонку!

— Нет! Софи! Не трогайте мою дочь! — закричал Джон, но Беллатриса снова наложила на него заклятие немоты.

— Убей его!

— Папа! Папочка!

— Убей, дрянь!

— Я хочу к папе!

— Я убью её!

— Папа!

Крики смешались в голове девушки. Она готова была взорваться. Слёзы душили. Мужчина сидел у ног Рейнер и молил её взглядом. Нет, не спасти. Он умолял её убить его, лишь бы спасти дочь.

— Убей или убью я! — голос Беллатрисы продолжал пронзать насквозь.

— Папа! — маленькая Софи хотела подбежать к отцу.

— Убей!

Голоса. Голоса. Голоса.

Повсюду голоса.

Беллатриса подняла палочку на девочку, и Николь, заметив это, закричала:

— Авада Кедавра!

Зелёный луч вошёл в тело Джона, и он рухнул на пол. Софи громко заплакала. Николь зажала себе уши руками. Её трясло. Подступающая истерика мешала соображать.

— Да заткни ты её уже! — крикнул Руквуд Беллатрисе, указывая на Софи.

Рейнер резко рванула в сторону малышки, обхватив её за талию. На пустые слёзы не осталось времени.

— Нет! Я выполнила условие! Ты обещала оставить её в живых! — страх за жизнь девочки пересилил страх перед Лестрейндж. Николь смотрела пожирательнице прямо в глаза, продолжая держать девочку.

Беллатриса сверлила волшебницу взглядом. Злость кипела внутри и жаждала найти выход.

— Отпусти её! — голос Николь звучал очень грубо, и Белла усмехнулась.

— Пойдём, — кивнула она Руквуду и, ещё раз осмотрев Рейнер с головы до ног, вышла из дома.

* * *

Добравшись до Хогвартса, Николь сразу же направилась в свой укромный уголок, где никто не увидел бы её слёз. Выручай-комната пустовала. Девушка захлопнула за собой дверь и прислонилась спиной к стене. Рыдания рвались наружу. Осознание пришло почти сразу. Она — убийца.

Рейнер сползла по стене на пол, схватившись за голову. Она зарылась пальцами в волосы, с силой оттягивая их. Слёзы стекали по щекам. Перед глазами стоял образ мужчины и крики его дочери. Николь отвела девочку к матери, предварительно стерев память. Никто не будет помнить, что произошло в том доме, кроме Лестрейндж, Руквуда и самой Рейнер.

Николь вытирала слёзы руками, но это не помогало — они скатывались вновь. В груди неприятно тянуло. Постепенно наступала истерика. Девушка кричала и винила себя, но уже ничего не могла изменить.

Джон был мёртв, и его убила она.

Почему она так поступила? Страх. Страх заставляет людей делать ужасные вещи.

Чувство тошноты в мгновение подкатило к горлу, когда она осталась один на один с собой. И вот, Николь уже теряла связь с реальностью, погружаясь в бесконечный океан диких страхов.

От убогого отчаянья, плескающегося в венах, хотелось проломить череп, задохнуться в ледяном инкубаторе или вырезать собственное сердце прямо здесь. И она ненавидела весь этот мир за все испытания, за все увечья, нанесённые им.

Николь не знала, сколько времени провела, заходясь рыданиями. Когда в комнате появился ещё один человек, она тоже не заметила.

Драко взглянул на девушку, сидящую на полу, и, фыркнув, прошёл мимо. Парень схватил книгу и намеревался почитать в тишине, но регулярные всхлипы девушки не давали ему сделать этого. Малфой закатил глаза и продолжил читать, настойчиво игнорируя Николь. Надолго его не хватило.

— Рейнер, ты заткнёшься когда-нибудь?

Слова слизеринца не подействовали. Николь продолжала плакать. Её горло уже болело, глаза опухли, но душе было ещё хуже. Убив этого человека, она убила часть себя.

— Рейнер, я с кем разговариваю? — Драко не любил, когда его игнорировали. Парень отбросил книгу и подошёл к когтевранке. — Рейнер, твою мать, ты оглохла? — его тон чётко давал понять, что злить его сейчас опасно, но Николь было всё равно. Она уже ничего не боялась.

— Я... Я сделала это... — голос девушки был очень тихим. В нём можно было расслышать весь спектр эмоций волшебницы: боль, ненависть, злость, отчаяние.

— Ты сделала что, Рейнер? Мне каждое слово из тебя вытягивать? — недовольно спросил Драко, глядя на девушку сверху вниз.

Тон парня немного остудил волшебницу.

— Я убила его... — её шёпот прозвучал очень громко в полнейшей тишине.

Малфой нахмурился.

— Кого?

— Магла, — она подняла глаза на Драко. — Я убила магла. Его звали Джон. Я убила его на глазах его дочери.

Зрачки Драко расширились. Он запустил руку в свою платиновую шевелюру.

— Мерлин... — выдохнул парень и уставился на когтевранку. Он смотрел в усталые, мокрые от слёз глаза Рейнер и не верил, что она стала убийцей.

— Что ты так смотришь на меня? Презираешь? — голос постепенно переходил на крик. — Правильно делаешь! Я убийца! Я убила его! Убила! Он мёртв! Он мёртв из-за меня! — девушка была эмоционально нестабильна и снова начинала плакать.

— Нет, я не... — Драко не мог подобрать слов. Он никогда не убивал и не мог понять, что именно сейчас чувствовала Рейнер, но видел, что ей очень плохо. — Мерлин, Николь... — её имя впервые слетело с его уст. Малфой опустился на колени, чтобы быть на одном уровне с девушкой.

— Я убила его... Убила... — повторяла она вновь и вновь.

— У тебя не было выбора, — пытался подобрать слова Драко. — Ты должна была сделать это. Не вини себя.

— Он мёртв, Драко! Его дочь осталась без отца из-за меня!

Парень молчал. Он не знал, что ответить на это. Он резко поднялся на ноги и подошёл к бутылке огневиски. Налив жидкость в стакан, Малфой вернулся к девушке и протянул его ей.

— Я не пью, — ответила Николь.

— Умница, но сейчас сделай один глоток. Тебе станет легче. Обещаю, — серые глаза смотрели в её карие, и впервые девушка могла увидеть в них искренность.

Николь с опаской протянула руку к стакану. Сделав маленький глоток, она поморщилась.

— Какая гадость!

— Зато расслабляет. Выпей ещё немного.

— Это не изменит моего поступка.

— Николь, мы — пожиратели. Рано или поздно каждому из нас придётся столкнуться с этим. Ты стала первой. Пей давай.

Девушка поколебалась и сделала ещё один глоток. Алкоголь огненной волной прокатился по гортани, плеснул по пищеводу теплом. Николь поморщилась, отдавая стакан Драко. Лучше не стало. Разве что она почувствовала себя кем-то вроде валлийского зелёного дракона.

— Спасибо, — выдавила из себя девушка. — Я посижу тут ещё немного, ладно? Скоро уйду, не злись.

Малфой смотрел на неё, словно увидел призрака. Серьёзно? Сейчас она переживала о том, что ему не нравилось, когда она находилась в его комнате? Об этом?

— Рейнер, ты... — он резко замолчал. — Не важно. Сиди, сколько хочешь. Эта комната уже давно стала и твоей.

— Ты такой добрый потому, что я пьяная?

— Ты сделала два глотка, ты не пьяная, — не сдержал улыбки парень.

— Я никогда не пила раньше, поэтому, поверь, сейчас я пьяная, — ответила девушка, слегка улыбнувшись в ответ. — Ты... Ты посидишь со мной? — неуверенно спросила Николь, опасаясь отказа.

Драко уже открыл рот, чтобы съязвить что-то, но вовремя опомнился.

— Хорошо, Рейнер. Но только сегодня.

Николь кивнула и закрыла глаза, откинув голову на стену. Драко сел рядом и задумался.

* * *

Широко распахнув дверь комнаты друга, Малфой незамедлительно вошёл внутрь и достал сигареты. Бэддок и Блетчли столкнулись с взглядом парня и отправились на выход, недовольно бурча. Теодор вопросительно приподнял бровь, но Драко не спешил говорить. Он закурил и стал нервно расхаживать по комнате.

— Ты собираешься рассказывать? — спросил Тео после нескольких минут бесцельного наблюдения за другом.

— Я только что разговаривал с Рейнер, — наконец ответил Драко.

— Отлично, я рад, что ты умеешь говорить, но можно подробнее?

— Мне сейчас не до твоих шуток, — бросил парень.

— Малфою не до шуток? Это что-то новенькое. В чём дело?

— Какое у тебя было задание сегодня?

— Мы с отцом ходили в Министерство. Да что случилось? — незнание всегда раздражало Нотта.

— Рейнер отправили в дом маглов. Вместе с тётей Беллой.

— Ой-ой... — протянул Тео. — Это плохо.

— Плохо. Но знаешь, что ещё хуже? Её заставили убивать. Сейчас внимательно вслушайся в мои слова: Рейнер убила человека.

— Шутишь?.. — Теодор замер в странной позе.

— Хотел бы я, чтобы это было шуткой, но нет. Час сидел успокаивал её.

— Ты? Успокаивал? Рейнер? — удивился Тео.

— Да, Нотт, представь себе, я, — Драко закатил глаза и сделал ещё одну затяжку.

— И как она?

— Как и любая девчонка. Хреново. Мне удалось донести до неё, что это было неизбежно и здесь нет её вины, но сомневаюсь, что она действительно начала так считать. Но сейчас меня волнует другое. Если они заставили её убивать, то следующими будем мы, — Малфой затушил сигарету и посмотрел на Нотта.

— Твою ж... — Тео схватился за голову.

— Именно, мой друг, именно... Мы в полной жопе.