Огромная разница (джен)

* * *

Гарри с друзьями отправился на праздник, посвящённый победе, и забыл о случившемся, и Сириус с Дамоклом, вернувшись домой, не вспоминали тоже. Но все забыли о Рите Скитер…

* * *

— Гарри, — Невилл передал другу газету, — ты видел это? Здесь сказано, что Дамокл Белби нашёл способ вернуть сквибам магию…

— Так это правда? — склонилась в нетерпении Гермиона Грейнджер. — Он просто гений! То, что поможет сквибам — это открытие почище антиликантропного зелья! Это же такой подарок магическому миру!

— Ну, я не вполне уверен, — засомневался юный Блэк. — Только знаю, что он сделал что-то, и мне помогло…

— И мне, — гордо произнёс Лонгботтом. — Бабуля так мной гордится! Если бы не Дамокл, то я бы не попал в Хогвартс.

— Не думаю, что это какая-то его разработка, — сказал Гарри. — Я не слышал, чтобы он оформлял патент или что-то вроде этого. Он также не предлагал это другим… по большей части Дамокл работает над усовершенствованием антиликантропного зелья.

— Но он должен! — подскочила Гермиона. — Сдерживать магию — это неправильно. Это открытие поможет стольким людям! Только представь: сквибам не придётся уходить в маггловский мир, как происходит сейчас! Семьи не будут распадаться!

— Откуда ты знаешь, на что он способен? — спорила Дафна. — То, что он помог Гарри и Невиллу, не значит, что он может исцелить всех!

— Если он смог однажды, значит сможет и повторить, — не вняла убеждениям Гермиона.

* * *

К сожалению, точку зрения Грейнджер разделяли многие. Белби пришёл вызов в Визенгамот, где ему пришлось давать объяснения, почему он не запатентовал своё открытие.

— Но у меня нет зелья, помогающего сквибам обрести магию! — доказывал Дамокл Корнелиусу Фаджу.

— Но однажды у вас получилось? — намекнул Люциус Малфой.

Перед учёным встала дилемма. Если признать перед Визенгамотом, что в Гарри сидел паразит, мальчика сочтут злом и начнут на него охоту, а Невилл Лонгботтом потеряет уверенность в своих волшебных возможностях… поэтому Дамокл решил, что лучший выход — придумать достоверную историю.

— Однажды я создал зелье, которое счёл многообещающим. К сожалению, я успел набрать только малый фиáл, как котёл взорвался. Пожар охватил лабораторию, и там погибли все мои записи. Несколько раз я пытался возобновить исследования, но безуспешно. Я опустил руки.

— Но ведь у вас же остался образец?! — воскликнул Кассиус Олджетроп, у которого была обожаемая дочь-сквиб.

— К сожалению, нет, — ответил Белби. — Я отдал его тем двум мальчикам.

— Вам не кажется, что вы поступили неосмотрительно? — вскочил на ноги Тибериус Нотт.

Августа Лонгботтом обиделась, её лицо исказилось от гнева.

— Вы намекаете, мистер Нотт, что мой внук был недостоин чудодейственного лекарства? Что он должен был страдать?! Что наследник Лонгботтомов должен был оставаться сквибом?!

— Ну что вы, мадам Лонгботтом, — мягко вмешался Малфой. — Просто мы хотели попросить у мистера Белби образец зелья для исследований: оно бы стольким могло помочь.

— Никто не вправе судить, как было бы правильнее, — не унималась Августа, — но Дамокл помог роду Лонгботтомов, и мы в неоплатном долгу перед ним.

Белби огляделся: остальные волшебники по-прежнему придерживались иного мнения. Он только надеялся, что в историю поверят: не хотелось бы работать над мифическим зельем до конца своих дней.

Как ни странно, но всех убедил тот факт, что каждая порция зелья будет стоить изобретателю целого состояния.

Нехотя Визенгамот согласился, что тот, кто профинансирует проект, тот и получит права на его использование. Только члены Визенгамота не учли, что никто не станет афишировать свой интерес, по крайней мере пока этого можно избежать.

Дамокла отпустили…чтобы его встретил поток вопиллеров от обывателей, где возвещали о его беспечности; не говоря уже о громких заголовках газет, осуждавших его действия.

— Не обращай внимания, — попытался успокоить друга Сириус. — То, что сегодня — на первой полосе, завтра окажется в клетке у совы. И это тоже пройдёт.

Да, всё действительно прошло, но не совсем.

До самой смерти, где бы Дамокл Белби ни появлялся, его обязательно спрашивали, как продвигается дело «зелья для сквибов». И как бы тот ни отказывался, его умоляли не сдаваться!

На Белби теперь было направлено всё негодование семей, где были сквибы. Дамокл их понимал: кто бы не хотел получить возможность освободить магию любимых?

Одной из таких семей оказались Поттеры. Лили до сих пор считала, что Белби с Сириусом обвели её вокруг пальца. Она поклялась отомстить.

Джеймс был в ярости от потери половины огромного состояния Флимонта Поттера и считал, что Блэк провернул финт с усыновлением, чтобы заполучить эти деньги, и неважно, что хозяином денег был Гарри, а никак не Сириус.

Ремуса рвали на части сомнения. Его лучшие друзья отдалились друг от друга. Люпину нравились Джеймс и Лили, он гордился своим крестником Чарлусом, но глубоко в душе жило чувство, что Бродяга поступил правильно, усыновив презираемого и брошенного малыша Гарри. Ремус был уверен, что единственная причина действий друга — безусловная любовь к этому ребёнку. Он отмечал, что скучает по обоим, и задавался вопросом: а правильную ли сторону он выбрал?

Ещё одним сомневающимся был Альбус Дамблдор. Он тщательно наблюдал за мальчишками и подозревал, что фатально ошибся. Впервые за всю свою жизнь директор сомневался, будет ли его план плодотворным.

Гарри же не знал ничего этого… он просто жил, наслаждаясь уроками и общением с друзьями, и был счастлив.

А где-то там, за закрытыми дверями, клубились тёмные силы…