Мужество жить (джен)

«Иногда даже жить — это акт мужества». ~ Луций Анней Сенека

За несколько минут до восьми Северус чуть не упал.

К счастью, он вовремя спохватился, не успев нырнуть лицом в кипящее зелье, но, подставив для этого ногу, он ударился голенью прямо о стоящий без дела котел — поскольку, разумеется, иначе и быть не могло. Судя по тому, как складывался этот день, он был бы идиотом, если бы ожидал чего-то другого.

Прыгая на одной ноге и с трудом сдерживая поток нецензурных выражений, одновременно потирая ушибленную голень, Северус проклинал аврора, который принес его; эта проклятая штуковина так тут простояла с тех пор, представляя собой не более чем угрозу для здоровья. Это конечно хорошо, иметь в распоряжении много котлов, но поскольку лишь он, да еще один человек пытались справиться с запросами на зелья поступающих с передовой, у них скопилось гораздо больше оборудования, чем они были способны использовать. Увеличение его количества вряд ли могло помочь, поскольку они с самого начала работали на пределе возможностей — не то чтобы чертовы авроры, похоже, понимали это со всеми этими запросами, что они продолжали посылать.

— Ты в порядке? — спросил Гвидион не поднимая глаз, без энтузиазма соскребая нарезанные кубиками щупальца горегубки в зелье для очистки ран, которое он варил. Северус не мог винить его за слабое проявление заботы, у него тоже не было сил на такие вещи.

— В порядке, — проворчал он, поморщившись выпрямляя спину, но Гвидион, похоже, его не услышал. Аврор был назначен в качестве подмоги по зельеварению наравне с Северусом после того, как на него наложили довольно странное проклятие, из-за которого он становился совершенно глухим через нерегулярные промежутки времени, и, хотя Северус смог приостановить его действие, предотвратив ухудшение, у него не было времени до конца разобраться с этим из-за всё поступающих заказов на зелья. Как бы то ни было, ни он, ни рослый, похожий на медведя мужчина не заводили разговоров, если в этом не было необходимости, что Северус находил вполне приемлемой системой.

«По крайней мере, я не уронил нож», — подумал Северус, устало глядя на разделочную доску. Боль и неловкость сами по себе были несущественны, но вот выводы из этого инцидента обеспокоили его — если он потерял равновесие, то значит он был измотан гораздо сильнее, чем думал. Ментально он мог справиться с любой усталостью, но вот когда начинало давать сбой его тело...

— «У нас снова неизвестное проклятие», — произнес бесцветный голос, эхом исходящий от маленького ручного зеркала на рабочем столе Гвидиона. — «Не могли бы вы отправить к нам Снейпа?»

Северус вздохнул, убедился, что оба зелья, которые он заканчивал, размешиваются точно по заданному времени, а затем подошел к бородатому аврору, похлопав его по огромному плечу.

— Что? — спросил Гвидион и указал на свое ухо, качая головой. Северус, уже привыкший к их системе, ответил жестом в сторону зеркала, затем указал на дверь и два своих кипящих котла по очереди, сделав вопросительное выражение лица. — Да, конечно. Я присмотрю за ними. Скажи Клио… о, теперь все вернулось. Ну конечно, — проворчал он, с отвращением откладывая свою палочку для перемешивания. — Скажи Клио, что у нас закончилась кровь саламандры, поэтому запросы на Рябиновый отвар не имеют смысла.

— Еще у нас почти закончилась печень дракона, — заметил Северус, чем вызвал тяжелый вздох у грузного аврора.

— И как только это произойдет, мы с тобой станем менее чем бесполезны, — пробормотал Гвидион, измельчая большую охапку корня мандрагоры так быстро, как только мог, хотя и не настолько оперативно, как Северус несколько минут назад. — Если фронтовые продолжат употреблять зелья каждый раз, когда получают даже царапину, мы исчерпаем запасы в течение часа. Скажи ей, что они должны сбавить обороты, иначе скоро мы будем отправлять пустые колбы обратно вместе с дополнением в виде гроба.

— Я говорил ей об этом еще несколько часов назад, — угрюмо ответил Северус, слишком раздраженный, чтобы оценить шутку, и Гвидион хмуро посмотрел на него поверх своей кустистой черной бороды.

— Знаю, знаю. Скажи еще раз — скажи ей, что на этот раз мы говорим серьезно. А еще лучше, скажи ей, чтобы она принесла нам побольше крови саламандры.

— А то в прошлый раз это сработало, — язвительно заметил Северус, но Гвидион покачал головой, постукав себя по уху. — Хорошо. Я вернусь. Не давай Исцеляющему зелью кипеть слишком долго.

Для верности он указал на котел, и Гвидион показал ему большой палец, на что Северус закатил глаза, развернулся и вышел из комнаты. Он спустился по одному лестничному пролету, затем поднялся по следующему и прошёл через хорошо укрепленную дверь; Азкабан был разделен на секции, предназначенные для того, чтобы затруднить массовое общение между заключёнными — при условии, конечно, что у них сохранились для этого силы под бездушными взорами дементоров.

Северус вздрогнул от этой мысли.

Едва он успел переступить порог лазарета, как Клио, аврор, руководившая лечебными работами, устремила на него ястребиный взгляд, держа палочку над явно сломанной рукой морщащегося мужчины.

— Почему так долго? — рявкнула она, но Северус лишь сверкнул глазами в ответ, и она, нахмурившись, взмахнула палочкой, чтобы срастить кость, и раздраженно выпроводила аврора из комнаты. — Третья кровать слева. Посмотри, что сможешь сделать для нее.

Северус направился к названной койке, склонившись над ней на негнущихся коленях, чтобы изучить искаженное лицо женщины средних лет, которая билась в конвульсиях под толщей сковывающих заклинаний. Он провел палочкой Драко вдоль ее тела в поисках источника Темной магии, а затем, обнаружив его, принялся накладывать чары, чтобы сдержать проклятие, запирая его в области бедра, куда оно первоначально попало.

— Разве ты не можешь сделать чего-то большего? — склонившись над его плечом спросила Клио, когда он вновь расслабился, и Северус коротко вздохнул, подавляя раздражение.

— Я работаю с тем, что у меня есть. Речь идет не о том, чтобы немедленно поставить ее на ноги — речь идет о сдерживании ущерба, насколько это возможно, чтобы она прожила достаточно долго, чтоб получить более эффективное лечение. Если бы у меня было время, а также мои запасы зелий, то да, я мог бы вылечить ее полностью. Но, поскольку в данный момент нам катастрофически не хватает ни того, ни другого, придется обойтись этим.

— Несколько часов назад ты смог поставить на ноги весь отряд Тернера, — заметила она, лишь чуть менее воинственно, чем раньше, и Северус почувствовал легкий приступ ярости, который он быстро подавил.

— Несколько часов назад я был способен здраво мыслить, — прорычал он, и Клио приподняла каштановую бровь, но, по крайней мере, у нее хватило ума не спорить, а зельевар болезненно выпрямился во весь рост.

С неохотой Северус передал ей слова Гвидиона.

— Вот засранец! А что, по его мнению, мы делаем? — выругалась она, сердито топая к скудному запасу зелий на своем рабочем столе. Исцеляющие и восстанавливающие зелья, которые Филиус прихватил из Хогвартса, были давно израсходованы, поглощенные перегруженными линиями снабжения, и Северус с ужасом увидел, насколько меньше зелий стало с тех пор, как он в последний раз был в лазарете; такими темпами их действительно может хватить еще на час или два. — Ко мне приходили авроры на сломанных ногах, потому что они старались сохранить зелья! У аптекарей закончилось почти все, и мне плевать, сколько раз он будет просить: во всей Британии не осталось ни капли крови саламандры, которую бы еще не использовали! Я отвечу тебе, что ты можешь сказать Гвидиону: ты можешь сказать ему, что…

Северус угрюмо вернулся в лабораторию зелий.

По мере того как медленно проходили часы, все больше новостей поступало через заколдованное зеркало и через радио, которое они держали настроенным на канал объявлений Министерства. Несмотря на свою усталость, Северус оживился, услышав о таких значимых событиях, как спасение больших групп маглорожденных и полное возвращение Министерства под контроль Кингсли и его новой администрации, а также арест всех главных сторонников Темного Лорда в Министерстве, теперь ожидающих суда. Когда стало известно, что все Пожиратели смерти, имевшие метки, пойманы, они с Гвидионом даже прервались, пусть и на краткое мгновение, чтобы отметить это событие, выпив по большому глотку воды и одарив друг друга победными улыбками.

Тем не менее, в непрерывной работе над зельями не было особой радости. Северусу было не привыкать к марафонским сеансам зельеварения, но необходимость работать как можно быстрее и эффективнее сильно давила на него, поскольку он знал, что каждая партия зелий, отправленная за дверь, может спасти жизнь на поле боя. Благодаря более чем десятилетнему опыту работы Мастером зелий он вполне неплохо справлялся, но Гвидион… ну, тот попросту не был готов варить так много при столь высоком уровне переутомления. Несколько раз Северусу приходилось подменять его, чтобы спасти зелье, с которым напортачил аврор, но он не придавал этому значении: нельзя было тратить время на пространные наставления. Каждый раз он просто напоминал Гвидиону быть осторожнее, а затем оба без лишних слов возвращались к работе.

Наконец, без трех минут одиннадцать, ингредиенты закончились.

— Я думал, что сдохну, — прохрипел Гвидион, рухнув на стул, пока Северус соскребал последний листок бадьяна в крошечный котелок, из которого должно было получиться около трех доз Исцеляющего зелья.

— Иди скажи Клио, что у нас закончились ингредиенты для всех основных зелий, — ответил Северус, и аврор тяжело вздохнул, но все же поднялся со своего места и поплелся выполнять поручение. Северус с некоторой долей веселья смотрел ему вслед, тоже чувствуя облегчение от того, что их изнурительное испытание наконец-то подошло к концу.

Он поручил Гвидиону, как только тот вернулся, закончить Исцеляющее зелье, и направился в лазарет, чтобы продолжить работу над жертвами проклятий. Это была утомительная, изнурительная работа — думать сквозь туман усталости в своем сознании, следить за тем, чтобы читать нужные заклинания с правильным произношением и в оптимальной последовательности, но учитывая, что раненые авроры все прибывали, а больница Святого Мунго была уже переполнена, не оставалось ничего другого, кроме как упорно продолжать.

Однако, несмотря на измотанность, теперь, когда у него было время сосредоточиться на каждом пациенте, Северус смог привести порядочное число авроров в достаточно хорошую форму, чтобы они смогли вернуться в строй — пусть и со строгим наказом посетить Св. Мунго, как только эта кризисная ситуация уляжется. Иногда ему приходилось заново произносить заклинание, если он сбивался, или делать паузу посреди процедуры, чтобы выпить еще одну чашку кофе, но он вполне справлялся.

Или, во всяком случае, он так думал, пока Клио не потрясла его за плечо, и он тупо уставился на нее, недоумевая, когда это она успела пересечь комнату.

— Достаточно, Снейп. Ты погружаешься в микросон, — сказала она, сложив руки на груди, и он моргнул, не уверенный, что расслышал ее правильно.

— Во что?

— Магловский термин. Ты не полностью бодрствуешь, — объяснила она, прикрывая зевок рукой, и тряхнула головой, словно пытаясь сбросить с себя усталость. — Если будешь продолжать в том же духе, ты что-нибудь напутаешь — а Мерлин свидетель, у нас и так хватает забот. В любом случае мы прошли через самое худшее. Тебе пора закругляться.

— Я могу продолжить. Я в норме, — машинально возразил он, и она скептически подняла бровь, явно не поверив. Он не мог в полной мере злиться на нее за это; по правде говоря, он вовсе не чувствовал себя в норме. Усталость боролась с кофеином в его организме, что делало его еще более нервным и раздражительным, чем обычно, и было удивительно, что он вообще был способен соображать, поскольку испытывал слабость и головокружение.

— Ну да. Что ж, я с удовольствием расскажу, что ты все делал просто великолепно, пока не поджег какого-то бедолагу, — невозмутимо произнесла она, и Северус слегка ощетинился, считая, что, независимо от уровня его функциональных возможностей, он определенно не настолько некомпетентен. — Пойдем, Снейп. Я скажу начальству, что ты переутомился. Возвращайся к себе и поспи немного.

— Я же сказал тебе: я в норме, — запротестовал он, и женщина разочарованно фыркнула, прервав его прежде, чем он смог продолжить.

— Снейп, послушай меня. Ты можешь многое, ты один из лучших целителей проклятий, но ты определенно не «в норме». Неважно, насколько ты искусен, от тебя не будет никакого толку, если ты потеряешь сознание на моих руках, что ты, черт возьми, чуть не сделал минуту назад. Иди. Домой.

— Отлично. Так и сделаю, — огрызнулся Северус, поднимаясь на ноги — и слегка пошатнулся от нахлынувшей на него волны головокружения.

— Все еще в норме? — сухо спросила Клио, и он бросил на нее уничтожающий взгляд несмотря на пятна плывущие у него перед глазами, чувствуя иррациональную злость от того, что она была права. — Я так и думала. Флитвик на первом этаже; позови его вернуться вместе с тобой. Последнее, что мне нужно, это чтобы ты упал в обморок у ворот Хогвартса и был убит егерем.

Сердито нахмурившись, зельевар развернулся, чтобы уйти, но не успел дойти до двери, как она окликнула его, уже склонившись над новым пациентом.

— О, и еще, Снейп?

— Что? — прорычал он, оглядываясь на нее.

— Отличная работа, — произнесла она, похоже, искренне, и Северус проглотил подготовленный было резкий ответ, огромным усилием подавив гнев.

— Как и твоя, — коротко ответил он и выскочил из комнаты, направившись вниз по узкой лестнице, чтобы найти Филиуса.

Оказавшись на первом этаже, Северус проверил главный зал на наличие Филиуса и, не найдя его, спросил у изможденной аврорши, где тот может быть. Обессиленная женщина выглядела так, будто ей было абсолютно все равно, кто где находится, а уж тем более профессор заклинаний, но она молча указала пальцем и, ковыляя, продолжила свой путь. За неимением лучших ориентиров или кого-либо еще, чтобы спросить, Северус последовал неопределенному жесту и нерешительно шагнул в смежное помещение, чтобы обнаружить… импровизированную спальню?

— Филиус? — шокированно спросил он, увидев своего коллегу развалившегося на лежанке посреди ряда авроров, и крошечный дуэлист, вздрогнув, проснулся, сонно моргая.

— О, Северус. Ты вернулся, — зевнул Филиус, стараясь говорить тихо, чтобы никого не разбудить, и Северус уставился на него, несколько ошеломленный. — Я ждал тебя. Ты готов вернуться в Хогвартс?

— Я… я думаю да, — произнес Северус, чье замешательство сменилось легкой обидой от осознания того, что он работал не покладая рук, пока его коллега наслаждался отдыхом. Он недовольно смотрел, как Филиус встает и потягивается, и не смог сдержать раздражения в голосе, когда спросил: — Как долго ты спал?

— Пару часов или около того, но я несколько раз поднимался, чтобы помочь с чарами. Какое-то время делать было особо нечего, и я просто не мог не заснуть, — ответил Филиус, снова зевая. — А ты?

— Я был в лазарете, помогал с жертвами проклятий, — ответил Северус, стараясь не выдать горечи в своем голосе.

— Господи, ты, должно быть, совсем измотан. Но я уверен, что ты оказал огромную помощь, — заметил преподаватель заклинаний, и Северус задумался, намеренно ли тот пытался разрядить обстановку или просто искренне сочувствовал. Зная декана Когтеврана, вполне возможно было и то, и другое.

— Хотелось бы так думать, — неохотно ответил он, последовав за Филиусом обратно в главный зал, где были сняты антиаппарационные чары. — Тебе вообще пришлось снова отправляться куда-нибудь?

— Дюжину или около того раз, но лишь на короткое время. А тебе?

— Только один раз. Они не задержали меня надолго, так как я был в самом разгаре приготовления зелья, — ответил Северус, и они, одновременно остановившись, аппарировали на окраину Хогвартса. При перемещении он слегка пошатнулся, но ему удалось быстро поймать равновесие, чему он был весьма рад.

Хотя, устало думал он, пока они плелись мимо ворот и поднимались к замку, расщепление безусловно, было бы до ужаса достойным завершением этого невероятно напряженного дня.

— Келвин заглядывал ко мне около девяти. Сказал, что и он, и остальные в порядке, — сказал Филиус, вновь зевнув, и Северус медленно кивнул, старательно следя за тем, чтобы не споткнуться на гравийной дорожке. — В то время они продолжали разбираться с немногочисленными Пожирателями смерти, но я слышал, что они схватили их всех, десяток или около того. Думаю, сейчас они сосредоточились на самых слабых из егерей. Это не должно быть слишком опасно — по крайней мере, я на это надеюсь.

— Не должно, — согласился Северус, не особого слушая. Он рассеянно поднял руку, чтобы почесать щеку… и тут же остановился, с отвращением ощутив под кончиками пальцев сальную, жесткую щетину. Поморщившись, он провел ладонью по подбородку, проверяя, насколько он небрит, и этот скрежещущий звук заставил Филиуса поднять взгляд.

— Что-то не так? — спросил профессор заклинаний, очевидно заметив негодующее выражение на лице зельевара.

— Я не брился... сколько? Сорок два часа? — проворчал Северус, наклонившись, чтобы вытереть руку о брюки. — А такое ощущение, что прошла неделя.

— Не беспокойся об этом, — посоветовал Филиус, автоматически потянувшись к своей щеке и проводя рукой по седеющей бороде. — Ну правда, никто не ждет, что сейчас ты будешь выглядеть ухоженно.

— Или вообще когда-нибудь.

Филиус фыркнул, и на лице Северуса промелькнула усмешка, но затем он снова нахмурился, слишком измотанный, чтобы находить особое веселье даже в своих привычных остротах. Он смог сдержать зевоту, когда они ступили в вестибюль из пасмурной ночи, но он не мог подавить всепоглощающую усталость, и почувствовал, что его шаги замедляются, пока они с Филиусом оглядывались по сторонам, не зная, куда пойти.

После секундного колебания Северус направил свои стопы в сторону Большого зала, понимая, что если он остановится сейчас, то, возможно, уже не сможет возобновить движение. Филиус поспешил за ним, и они молча пошли по длинному коридору, изо всех сил стараясь не обращать внимания на высеченные на камне следы от взрывов и на разлетевшиеся по полу обломки.

После Битвы замок казался странно жутким, пустым и запущенным; Северус почувствовал, как к горлу непроизвольно подкатил комок ужаса, особенно ощутимый после пережитого с аврорами, и потянулся за своей палочкой, когда за углом внезапно послышались шаги…

— Филиус, Северус, вы вернулись! — воскликнула Помона с сияющей улыбкой, появляясь из-за поворота, ведущего в Зал, и Северус с облегчением вернул правую руку на место. — Уже так поздно, что мы начали волноваться. Но мы не получали никаких известий от авроров, поэтому решили, что с вами все в порядке... — она поспешила к ним, ее заплатанная шляпа еще больше, чем обычно, съехала набок на растрепанных волосах, и Северус заметил, что женщина выглядит почти такой же усталой, как и они. Неужели остальные профессора тоже еще не спали?

— Нам просто пришлось остаться, пока они не разберутся с основными проблемами, — ответил Филиус, его скрипучий голос был чуть тише, чем обычно. — Надеюсь, с ужина что-нибудь осталось? У них были сэндвичи, но я очень голоден.

— О да, мы приберегли немного для вас, — весело сказала Помона и зашагала рядом с ними. — Но как все прошло? Министр сказал, что вы будете участвовать в дуэлях, но вы же не могли заниматься этим все это время?

— На самом деле, мы довольно быстро ушли с передовой. Но было много работы в качестве поддержки, так что мы постоянно были заняты... — Филиус приступил к краткому описанию их многообразных задач, и Северус не стал ему мешать, желая сохранить последние остатки энергии. Первую часть рассказа Помона выслушала в одиночку, но как только они вошли в зал, Аврора и мадам Трюк, поприветствовав, присоединились к ним, проследовав к одному из центральных столов, на котором стояло несколько накрытых блюд.

— Это подойдет? Боюсь, тут немного, но мы действительно были слишком заняты, чтобы подготовить что-нибудь более существенное, — извиняющимся тоном сказала Помона.

— Выглядит чудесно, — бодро отозвался профессор заклинаний и, дотянувшись до тарелки, с энтузиазмом наложил себе небольшие порции курицы, зеленой фасоли и спаржи.

— Северус? — спросила Помона, заметив, что тот не двигается, но Северус покачал головой. Он не смог бы съесть что-то сейчас, даже если бы захотел, и уж точно не был склонен пытаться сделать это, настолько изнуренным и больным он себя чувствовал. — Ну, если ты уверен. Минерва наверху, работает над чем-то — видит Бог, ей тоже нужно поспать. Но я провожу вас наверх, чтобы переговорить с ней минутку, если хотите.

— Конечно, — ответил Северус, и эта фраза прозвучала более устало, чем ему хотелось бы.

— Где все? Спят? — спросил Филиус, запрыгивая на скамью, и Северус сел рядом с ним, чувствуя, как болят колени, утомленные долгим днем.

— В основном, — ответила Помона, подавив зевок при этом напоминании. — Мы подумывали о том, чтобы сделать смены короче, чтобы каждый из нас смог немного поспать, но сегодня я была слишком напряжена, чтобы уснуть… я буду спать лучше, зная, что вы оба вернулись и находитесь в безопасности, — добавила она, и Северус почувствовал, как у него сводит желудок, и незаметно поднес руку ко рту, чтобы сдержать кофе, который стремился подняться к его горлу. — Гораций внизу, но я не могу сказать, спит он или нет. Я знаю, что Минерва еще бодрствует, но, кажется, Септима легла спать — она совсем недавно еще была на ногах, но потом не выдержала. Поппи, должно быть, еще не ложилась, работает со своими пациентами... Но она сказала, что их состояние достаточно стабильно, чтобы она могла немного отдохнуть. Рубеус, по моим последним сведениям, все еще занимается существами в лесу, но, возможно, он тоже отправился в постель. Я могу спуститься в подземелья, прежде чем пойду спать — Гораций будет рад услышать, что ты вернулся.

При этих словах она посмотрела на Северуса, и он чуть сильнее прижал костяшки пальцев к своим губам, плотно сжав их. Быть может, будь он в лучшем состоянии, эта простая забота не тронула бы его так сильно, но сейчас он едва сдерживал свои эмоции, и напоминание о многочисленных переменах, произошедших сегодня, определенно не помогало.

— Подземелья далековато, к тому же уже поздно. Я могу послать к нему Патронуса, если хочешь, — предложил Филиус, в то время как Северус закрыл глаза, чтобы унять пульсирующую головную боль, образовавшуюся в висках, и изо всех сил стараясь сосредоточиться на этом комментарии, отстранившись от всего остального.

В этом году Амикус Кэрроу с особым удовольствием прогнал профессора Зелий в подземелья, заняв понравившиеся ему апартаменты преподавателя Защиты, которые Северус уступил Горацию на шестом курсе. С тех пор Гораций постоянно жаловался на необходимость проделывать долгий путь и на то, что сырость действует на его старые суставы — хотя, как заметил Северус, он никогда не говорил этого, если замечал, что поблизости притаился предатель-директор. Гораций изо всех сил старался игнорировать его большую часть года, видимо, находя это лучшим, чем открытая враждебность других сотрудников; услышать, что его бывший декан снова начал беспокоиться о нем, тронуло Северуса больше, чем ему хотелось бы, как, впрочем, и все произошедшее сегодня.

Северус не отрываясь смотрел на стол, время от времени закрывая глаза, когда головная боль становилась нестерпимой, пока Филиус составлял короткое и любезное послание для Патронуса, после отправив серебристую полевую мышь в подземелья. Ему хотелось, чтобы Филиус поторопился с ужином — свет и звуки голосов лишь усугубляли давление в его черепе. Зельевар не был уверен, что ему удастся заснуть, если голова будет так раскалываться; он снова закрыл глаза, нахмурив брови, когда очередной укол боли пронзил его голову...

— …рус? Северус? — заботливая рука потрясла его за плечо, и Северус резко очнулся, испуганно вздрогнув от прикосновения — его рука была на полпути к палочке, прежде чем он опомнился — и поморщился, ударившись левой рукой о нижнюю поверхность стола.

— Северус, ты в порядке? — спросил Филиус, а на лицах двух других профессоров отразилось столь же обеспокоенное выражение, и Северус перевел дыхание, потирая под столом ушибленное запястье.

— В порядке. Ты уже закончил? — говоря это, он посмотрел на опустошенную наполовину тарелку профессора заклинаний, но Филиус поспешно взмахнул рукой в пренебрежительном жесте.

— Можно сказать закончил. В любом случае я хочу лечь спать, и мне бы не хотелось беспокоить Минерву еще позже, чем сейчас. Пойдем наверх.

Честно говоря, Северус был бы рад положить голову на стол и остаться здесь, но он заставил себя подняться на ноги, позволив себе широко зевнуть. Помона тоже встала, пожелав спокойной ночи Авроре и Роланде, которые заверили ее, что тоже скоро отправятся в кровати.

Северусу не хотелось преодолевать весь путь до башни директора, будучи совершенно обессиленным, но Филиус и Помона, похоже, были не прочь пройтись, поэтому он последовал за ними, морщась при каждом шаге по парадной лестнице. Видимо Гораций не преувеличивал свои страдания — Северус не мог представить, как бы он чувствовал себя сейчас, будь он в два с половиной раза старше и в три раза тяжелее.

Странно, но прогулка до башни прошла довольно быстро, и Северус подумал, не устал ли он настолько, что у него нарушилось чувство времени. Некоторые моменты казались вечностью — а в другие чудилось, что он просто моргнул и каким-то образом оказался в двадцати шагах от того места, где был всего секунду назад. Он почувствовал облегчение, когда они, наконец, добрались до горгульи, которая была уже частично отремонтирована и больше не выглядела такой перекошенной, как утром.

— Пароль? — спросила горгулья, и Помона, которая шла первой в их маленькой группе, подала голос.

— Мужество, — произнесла она, и горгулья отскочила в сторону, открывая взору спиральную лестницу, с которой Северус слишком хорошо успел познакомиться за последний год, а Помона оставила их одних. Он следовал наверх вслед за Филиусом ни на что не обращая внимания, его ноги с легкостью попадали на выщербленные ступени, стершиеся за тысячу лет службы, и только когда они оказались у двери, его расшатанные нервы вернули разум к настоящему, настолько он привык испытывать стресс в этом кабинете.

Но похожее на трон кресло за большим столом не пустовало, как это было весь этот год. Вместо этого растрепанная Минерва читала какое-то послание, о чем свидетельствовала раздраженная сова, ожидавшая на краю стола.

— О! Северус, Филиус, вы вернулись! — воскликнула она и отложила письмо, к большой досаде сердитой совы. — Я надеялась, что вы вернетесь раньше. Как все прошло?

У Северуса не осталось ни капли терпения на очередной пересказ этой истории: едва Филиус успел открыть рот, как Северус оборвал его отрывистым: «Прекрасно».

Увидев выражение его лица, ни один из профессоров не стал возражать.

— Как идут дела в Хогвартсе? — спросил Филиус, бросив слегка настороженный взгляд на Северуса, словно опасаясь, что этот вопрос тоже может быть под запретом.

— Напряженно, в основном. Не могу вспомнить и половины того, что делала сегодня, — посетовала Минерва и приложила руку к виску, помассировав его под растрепавшимися волосами. — Завтра я буду способна лучше ввести вас в курс дела. Сейчас я пытаюсь разобраться с некоторыми из оставшихся неотложных проблем, в меру своих сил... Но, Филиус, я хотела бы поговорить с тобой перед тем, как ты пойдешь спать, если не возражаешь.

— Конечно, нет, — ответил преподаватель заклинаний, и Минерва переключила свое внимание на Северуса, который старался не выказывать огромного облегчения от того, что она не хочет поговорить и с ним.

— Прежде всего, Северус. Ты хочешь остаться здесь на ночь? Я бы предпочла узнать это сейчас, чтобы переместиться, если ты этого захочешь.

Северус растерянно моргнул, когда она жестом указала в сторону покоев директора, слишком уставший, чтобы почувствовать должное удивление. Он даже не подумал о своих покоях — но, как только она это спросила, он понял, что знает ответ.

— Нет, — произнес он, не вдаваясь в подробности. Минерва мгновение смотрела на него, затем кивнула, будто ожидала такой реакции, но не знала, что с этим делать.

— Я попросила эльфов поменять постельное белье в покоях Защиты. Тебе это подойдет? — спросила она и, видимо заметив удивленное выражение его лица, слегка лукаво улыбнулась. — Мы не знали, когда ты вернешься, и я подумала, что ты не захочешь оставаться здесь из-за всей этой суеты и шума. Завтра, вероятно, будет не лучше.

— ... конечно, — по правде говоря, Северус отказался от предложения не из-за этого, но он не спешил ее переубеждать. — Тогда я пошел спать.

— Отдохни немного, — произнесла Минерва, и ее доброжелательный тон заставил его слегка напрячься — ему пришлось сознательно держать бесстрастное выражение лица, не желая, чтобы она знала, как его тронул даже этот незначительный жест.

— Спокойной ночи, — добавил Филиус, улыбнувшись ему, и он натянуто кивнул в ответ.

— И вам того же.

Затем он развернулся на каблуках и зашагал к выходу из кабинета, радуясь возможности уйти.

— ... тебе нужно увидеть кое-что … — тихо обратилась Минерва к Филиусу, когда зельевар выходил, но дверь закрылась прежде, чем Северус успел услышать остальное. Измотанный до предела, он чувствовал, что сможет прожить и без этой информации.

Черт, даже если они обсуждали самые важные, имеющее решающее значение вопросы, он все равно не хотел в этом участвовать. Он так устал, что едва мог соображать, но в то же время он знал, что будет трудно заснуть из-за всех этих эмоций и полусформировавшихся мыслей, смешавшихся в его голове. Он хотел... Что ж, он не был уверен, чего он хотел, но знал, что не желает быть втянутым в разговор о войне или о Битве, неважно печальный или праздный.

Он просто хотел какое-то время ни о чем не думать. Не пытаться осмыслить конец войны, не думать о будущем, не пытаться разобраться во всем этом. Просто чтобы всё остановилось, хотя бы на несколько минут.

Он медленно шел по коридорам, следуя по периметру школы и вытеснив из своего сознания все, кроме того, что попадало в его поле зрения и звуков замка. Каменные коридоры мерцали в свете редких каминов, вечер еще был слишком ранним, чтобы горели факелы. Впрочем, Северусу они были и не нужны, чтобы ориентироваться в знакомых коридорах. Ночной замок давно стал его вотчиной, он патрулировал его в ранние утренние часы, когда от него ускользал сон, как, похоже, и нынешней ночью.

Его шаги отдавались гулким эхом от песчаника, и звучали почти так же тяжело, как и ощущались; усталость пронизывала его до самых костей. Несколько призраков проплыли мимо, кивнув ему, но ни один с ним не заговорил, за что он был им благодарен. Произнесение слов было той деятельностью, от которой Северус с удовольствием бы воздержался.

Он никуда конкретно не направлялся, но, подойдя к какой-то башне, остановился, глядя наверх, туда, где лестница спиралью уходила в темноту ночного неба. Мгновение он колебался, но затем его охватил странный импульс, и он шагнул на ступени. Теплый свет свечей удалялся по мере того, как он поднимался, а воздух постепенно становился прохладнее, когда он преодолевал слой чар, и наконец, Северус оказался на площадке, овеваемой летним ветерком, а над ним простиралось чернильное небо.

Он пересек площадку, чтобы посмотреть на одну из башенок, ​​столь похожую на своих собратьев, и в то же время так ужасающе отличающуюся от них. Из нездорового любопытства он окинул ее взглядом и уставился на землю внизу.

До нее было так далеко...

Он подался вперед, положив ладони на прохладный камень, и поднял голову, обозревая окутанный тьмой пейзаж. Сверкающие звезды были скрыты в угольно-черном небе, их отсутствие подчеркивали облака, проплывающие сквозь бархатную ночь. Северус устремил взгляд на горизонт, где последний намек на полуночную синеву исчезал за горами, и усталость навалилась на него, пригвоздив руки к башне.

Его мысли закипели, и он протяжно и глубоко вдохнул прохладный ночной воздух. Он так устал...

Невозможно точно сказать, что он чувствовал. Присутствовало чувство триумфа от осознания того, что он успешно осуществил обе цели в своей жизни, но оно было притуплено ощущением бесцельности, как будто он больше не знал, в какую сторону двигаться дальше. Было также и чувство поражения, раздирающее изнутри и опустошающее, поскольку он знал, что множество людей погибло ради победы над Темным Лордом, и он снова задал себе вопрос, мог ли он сделать больше, мог ли защитить своих учеников и соратников. У него не было ответа — он чувствовал, что сделал все, что мог, но тоска не покидала его, скручиваясь тупой болью в груди.

Скорее он чувствовал пустоту, будучи настолько переполненным эмоциями, что с тем же успехом мог бы вообще их не испытывать.

Он не осознавал, что смотрит вниз на землю, пока порыв ветра не взметнул его волосы вперед, к лицу, и он медленно моргнул, будто наблюдая за собой со стороны. Вниз, вниз… лететь было так далеко. Он сбросил Дамблдора туда, в черную ночь, и тот лежал изломанный на траве под ним.

Было уже настолько темно, чтобы он не мог разглядеть землю, только пятна деревьев, которые вполне могли быть лишь обманом зрения. Было так легко, пугающе легко, убедить себя, что падать некуда. Все, что стояло между ним и пропастью — это кусок камня, холодящий вспотевшие ладони.

Он не знал, сколько времени он простоял на этой башне. Он не осмеливался шевельнуться, не осмеливался отклониться ни вперед, ни назад, из-за страха перед тем, что последует, если он найдет в себе силы начать движение в любом из направлений. Он просто стоял, тяжело опираясь на руки, пока воздух вокруг него не похолодел, а темнота не превратилась в бесконечную пустоту; взгляд его был расфокусирован. Он не хотел видеть… он не хотел чувствовать. Он ничего не хотел.

Но он давно уже понял, что редко получает то, чего хочет. Пока он апатично пялился в ночь, под ним бесшумно пролетела сова, охотящаяся в темноте. Обычное, повседневное зрелище в замке.

В свете факелов ее рыжевато-коричневые крылья вспыхнули золотом.

Эхо песни феникса всколыхнулось в его груди, и чувство стойкости, мужества, целеустремленности захлестнуло его, смывая оцепеняющее отчаяние. Он не был уверен, откуда оно взялось — он не знал, что успокоило его в тот момент, но внезапно прямоугольник света за его спиной показался ему намного теплее и ярче, сияя в кромешной тьме ночи, а надвигающаяся темнота пробудила смертельный страх, который одолевал его в хижине. Инстинктивное желание жить заставило оторвать руки от стены, словно холодный камень обжег его, и он попятился назад, после чего еще долго стоял в замешательстве.

Ветер снова пронесся над зубчатыми стенами, как и тогда, когда он ступил на башню.

Северус повернулся и поспешил обратно к лестнице.

Примечания:

При работе над этой главой я обнаружила, что не знаю по именам некоторых преподавателей Хогвартса. Поэтому (для таких как я)) перечислю профессоров, которые упоминаются здесь:

Помона Стебль (преподаватель травологии)

Аврора Синистра (преподаватель астрономии)

Роланда Трюк (обучение полётам на мётлах)

Септима Вектор (преподаватель нумерологии)