Лягушка Двупланетная (джен)

Мы сидели за столом на кухне и пили кофе. Зигфрид внимательно на меня смотрел и молчал, как будто обдумывал что-то, а я ему не мешала. В конце концов, было бы невежливо нарушать ход его мыслей — вдруг ему пришла гениальная идея насчёт его работы, и я любой фразой могла его сбить. Нет уж. Но минут через пять он отставил чашку и глубоко вздохнул.

— Кажется, мне действительно есть за что извиняться, — мрачно произнёс он. — Я не уверен, что сказал то, что сказал, не специально.

— Что ты имеешь в виду? — медленно переспросила я.

— Хм… — Зигфрид чуть сощурился. — Как будто часть меня хотела разозлить тебя. Мне… Зигфриду нужно оправдание своей на тебя злости.

— А, — я кивнула. — Ясно.

— И всё? — он нахмурился. — Ты больше ничего не скажешь?

— Ты хотел меня разозлить — тебе удалось, — я вздохнула. — И на второй круг я заходить совершенно не хочу.

— Мне правда жаль, — Франкенштейн опустил голову. — Ты ведь говорила, что тебе нельзя находиться на Магерии. И мне не следовало…

— Проехали, — прервала я его. — А ведь выходит, что здесь мы в некотором роде поменялись местами.

— Что ты имеешь в виду? — он поднял голову и посмотрел мне в глаза.

— Ну, в прошлом мире Кара ненавидела магов, — я криво улыбнулась. — Хотя у неё для этого были причины, и довольно веские. И всё же, намеренно я там тебя не выводила из себя. Или ты просто не проявлял этого.

— Я… — Франкенштейн озадаченно моргнул пару раз, а потом снова на меня уставился. — Я был недоволен тем, какие приказы ты отдала культу, но тогда… Ты сама меня предупредила, что мне не понравится. И… Это было иначе. Ты не делала выпадов лично в мой адрес.

— Всё в порядке, — я глубоко вздохнула. — Я понимаю. Ты инженер, и тебе трудно принимать тот факт, что маг не является раздражающим надменным снобом. И тебе нужны причины, чтобы меня предметно ненавидеть. Ведь до Орины Зигфрид других магов не встречал.

— Это не все проблемы, — он вздохнул и покачал головой. — Я… Понимаешь, Зигфриду нравится Орина.

— Чего? — совершенно не въехала я. — А я тебе, значит, не нравлюсь?

— Да не в этом смысле! — вспыхнул Франкенштейн и встал. Так резко, что мне пришлось поймать стол, чтобы с него ничего не грохнулось. — Твоя местная наружность попала в идеальный образ внешности девушки мечты Зигфрида, — он начал мерить кухню шагами. — Будь ты мужчиной или веди себя, как должен вести себя в нашем с ним представлении маг, всё было бы проще. Наши с тобой отношения вообще в другой области.

— Эм… Оу… — протянула я, растерявшись. — Я не представляю, что в тебе сейчас происходит, но сочувствую. Могу чем-то помочь?

— Серьёзно? — он остановился и уставился на меня, как будто я предложила ему выйти на мост без скафандра. — Как, интересно, ты можешь помочь?

— Ну, я могу сменить своё лицо, — я пожала плечами. — Или изменить идеал Зигфрида.

— Смена лица никак не поможет, потому что настоящее всё равно тебе принадлежит, — Франкенштейн вздохнул и покачал головой. — А вмешиваться в разум… Я против этого.

— Ну как угодно, — я пожала плечами.

— Как мне… — он, видимо, наметался по кухне и снова сел. — Ты знаешь, как мне справиться с этим? Как перестать ненавидеть?

— Ты не можешь переключить свои эмоции и заставить себя перестать их испытывать, — я грустно улыбнулась. — У нас нет выбора. Думаю, со временем это пройдёт. Не нужно торопиться.

— И для тебя это будет нормально? — Зигфрид изогнул бровь.

— Мы всё равно ничего не можем с этим поделать, так что не вижу смысла устраивать истерики, — я откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди. — Так тебе действительно внезапно стала интересна Магерия?

— Я хочу найти причины избавиться от ненависти к магам, — он улыбнулся.

— Вот как, — я усмехнулась. — Насколько я знаю, в ваших инструкциях есть рекомендация минимизировать общение с ВИКТ. А ты через столь короткий срок начинаешь искать, как бы обойти правила вашей же доктрины. Ничего тебя не смущает?

— Меня тут двое, как ты помнишь, — он поджал губы. — И если один и рад бы слепо следовать ей, то второму надо докопаться до истины самому.

— Тогда можешь почитать документалки, — я пожала плечами. — Когда на Инженерии начали писать романы, выдумывать истории, магам эта затея понравилась. Но поскольку ничего выдумывать мы как раньше не могли, так и теперь не можем, наши авторы пишут только документальную литературу. Довольно художественно с точки зрения стиля, но очень близко к тому, как было дело.

— Да? — Зигфрид оживился. — И про магерийские военные кампании тоже?

— Охтыж… — я покачала головой. — Скажи мне, друг мой, веришь ли ты в то, что цепочка логических умозаключений, начавшаяся с сухих фактов, приведёт тебя к верным выводам?

— Не понимаю, к чему вопрос, но — да, разумеется, — уверенно кивнул он.

— Что ж, давай по фактам, — я кивнула. — Руководство Инженерии правильнее называть высшим командованием. Несмотря на то, что вся планета является единым государством, управляют ей военные. Это рационально, в общем-то, так что никаких вопросов по этому поводу нет. Население Инженерии на данный момент составляет десять миллиардов человек. Регулярная, контрактная и частная армия — пятьсот миллионов человек. Подготовленных и обученных, имеющих вертикальную структуру управления. Всё верно? — Зигфрид кивнул. — Население Магерии на данный момент составляет двести миллионов человек. Сражаться на Инженерии в случае экспансии могли бы только Источники, что оставляет нам только сто миллионов. Вычтем из этого числа детей до четырнадцати лет, стариков старше шестидесяти и женщин репродуктивного возраста, и останется только пятьдесят миллионов. И не солдат, а корабельщиков, виноделов, скотоводов, пахарей и пекарей. Выходит, воевать Магерия намеревается одним гражданским против десяти солдат. Какие шансы?

— Думаю, не очень, — он нахмурился. — Поэтому вы и не нападаете. И потом, магам ведь и оружие не нужно. Достаточно просто колдовать.

— Будем честны, без ВИКТ ваша армия такой сброд с Магерии сметёт за полчаса, — я скривилась. — И это не только теперь. В принципе, так всегда было. И если бы вся ваша армия состояла из одной только лёгкой пехоты, там ещё можно было бы разговаривать, и то, если бы кто-то придумал гениальную стратегию, которую… — я развернула ладонь к нему указующим жестом, предлагая закончить фразу.

— Которую маги придумать не в состоянии, как и не гениальную, — понизив голос, произнёс Зигфрид.

— Но даже если вспомнить и том, что у нас есть зверомагия, и около десяти тысяч магов на Магерии могут превращаться в животных, — я нахмурилась. — Даже в драконов. Из тех, кто мог отправиться на Инженерию и проделать там такой финт ушами, наберётся тысячи две. И что они смогут против вашей авиации? Бесславно умереть только. Так что, в действительности, нет никакой угрозы вашей безопасности со стороны Магерии.

— А если учитывать ВИКТ? — он сощурился.

— Если учитывать ВИКТ, можно больше вообще ничего не учитывать, — мрачно заметила я. — ВИКТ может разнести планету в пыль щелчком пальцев. А может и что похуже сделать. Если бы ВИКТ участвовали хоть в одной кампании, Инженерии бы просто не было.

— Тогда как ты объяснишь описанные в нашей истории магерийские вторжения? — Зигфрид изогнул бровь.

— Почитай документалки, — я усмехнулась. — Есть очень хорошие. Думаю, я смогу доставить тебе несколько, но только когда закончишь глайдер. А то у тебя будут проблемы.

— Проблемы? — нахмурился он.

— Насколько я знаю, тебе было рекомендовано минимизировать общение с ВИКТ, — хмыкнула я. — Знаешь, почему? — Зигфрид покачал головой. — Из-за тлетворного влияния. Оно, как ты видишь, уже привело тебя к сомнениям в правильности доктрины. И отвлекает от работы.

— Да, наверное… — протянул Зигфрид. — Но… Если бы нам говорили больше правды, общение с ВИКТ не становилось бы таким проблемным.

— Если бы да кабы, — я скривилась и поднялась. — Как там твои чертежи? Когда можно будет собирать новую модель?

— Ну… — протянул он и тоже встал. — Когда я начал переделывать отсек двигателя, оказалось, что нужно ещё переработать отсек с топливными баками, а там выходит, что нужно увеличивать корпус или менять топливо на более компактное. И меня не отпускает мысль, что глайдер мог бы лететь на магии. Ведь у кристаллов огромный запас энергии, он был бы куда более эффективен, чем то топливо, на котором мы летаем.

— У кристаллов есть свои ограничения, — я нахмурилась. — К тому же, мы просто не сможем производить их в объёмах для серийного производства. Решение кажется перспективным, но только для штучного изготовления. Но если бы ты предложил посадить Источника как пилота, это бы сработало. Корабельщики вполне могли двигать и глайдер, как корабль.

— Кстати, а зачем вам корабли? — Зигфрид склонил голову набок. — У вас же есть магия переноса.

— Это из-за того, что магия переноса является объектной, — я поморщилась. — Перенос глыбы гранита весом в полторы тонны потребует столько же усилий, сколько перенос одной жемчужины. Так что для перевозки множества мелких предметов мы используем транспорт. Гнать магией корабль проще, чем по одной переносить бочку жемчуга. Впрочем, ты всё равно не можешь обратиться к магии в своей работе. Тебе придётся увеличить корпус.

— В таком случае, думаю, я закончу с чертежами примерно через неделю, — он вздохнул. — Если не буду отвлекаться.

— Вот и не отвлекайся.

И всю следующую неделю Зигфрид не отвлекался. Ни на что, кроме сна, еды и обхода. И даже во время последних двух все его мысли явно были о чертежах, так что мы с ним даже не разговаривали. Удивительно, насколько разное у магов и инженеров было мышление. Первым, чтобы развить и обдумать какую-либо мысль, необходимо было сконцентрироваться на ней, усилием мысли возвращать свои размышления в её русло. Потому что если не делать этого, она вылетала из головы и обратно её было уже не запихнуть. Инженеры напротив — увлекались мыслью или идеей настолько, что её никак нельзя было из головы достать, пока она полностью не обретёт форму. Совершенно разное.

Пока Зигфрид занимался чертежами, я подобрала для него несколько документалок. Возможно, когда-то я их читала, но поскольку эта информация никак мне не пригождалась, разум её просто вытер. Однако в книгах имелись краткие пояснительные записки, из которых можно было сделать вывод об их качестве. Отзывы читателей, так сказать. Вообще, на Магерии это была распространённая практика — поскольку долго помнить книги, тем более, художественные, маги не могли, после прочтения мы писали небольшие записки. В зависимости от книги это мог быть краткий пересказ, или впечатление, или рекомендация читать или не читать. Эти заметки можно было оставить и для библиотек, где их мог посмотреть любой, кто хотел бы прочесть книгу. Очень удобно.

За три недели, которые прошли с того момента, как я собрала модель, до того, как Зигфрид переделал чертежи, я напрочь их забыла. Это, если честно, было неприятной особенностью мышления магов. Если навыки ручной работы оседали как мышечная память, то теоретические знания как корова языком слизывала постоянно. Так что когда он закончил, мне пришлось рассматривать их заново. До последней заклёпки. На этот раз Зигфрид попросил сделать модель в масштабе один к одному, так что мы попёрлись заниматься этим на станционную стартовую площадку. Она выдвигалась из мастерской, когда была нужна.

Глайдер вышел у него каплевидной обтекаемой формы и выглядел весьма эстетично. Он не был похож на истребитель или военный корабль малой вместимости — скорее, это была машина для частных полётов или научных экспедиций. Разместиться в глайдере с комфортом могло всего три человека, но что-то мне подсказывало, что увеличить жилую часть будет не так сложно. Для выхода за пределы станции мы с Зигфридом оскафандрились, и уже на площадке я в несколько замысловатых взмахов руками собрала опытный образец, а потом создала голема-пилота. Он уселся в кресло за пультом управления и запер глайдер, запуская двигатель.

— Мы с ним не полетим? — озадаченно спросил Зигфрид.

— В первый полёт — нет, конечно, — я отрицательно помотала головой. — Мы не знаем, как себя поведёт опытный образец. В случае аварии я, например, смогу перенести себя на станцию. А ты что будешь делать?

— Верить, что ты меня не бросишь? — отозвался он. Его голос эмоций при этом через связь не передавал, а видеть лицо сквозь забрало скафандра я не могла.

— Голем сделает пробный полёт, — я перевела взгляд на глайдер. — Потом доложит, как всё прошло. Если всё будет хорошо, он сможет сделать ещё один — уже с тобой на борту.

— А ты не полетишь? — поинтересовался инженер.

— Только с твоего разрешения, — улыбнулась я. — Такие уж ваши правила.

— Глупые правила, — фыркнул Зигфрид. — Ты полетишь со мной.

Голем должен был поднять глайдер со стартовой площадки, пролететь пару километров от Двупланеты, выполнить несколько фигур пилотажа и вернуться назад. Пока я изучала чертежи, Зигфрид вертелся вокруг и давал кучу пояснений, половина которых мне была, в общем-то, не особенно нужна. К примеру, он объяснял, зачем сделал в глайдере поворотные сопла двигателя — потому что маленькому кораблю необходимы мобильность и маневренность. Большие корабли могут навешать на себя серьёзную защиту, которая сбережёт корпус от повреждений в случае попадания в метеоритный поток. А вот такому маленькому, как его глайдер, нужно эффективно маневрировать, чтобы избежать столкновений, поскольку тяжёлую броню навесить на него нельзя. Технически, он был прав, конечно. Но если бы Инженерия так не выступала бы против всего магерийского, один небольшой хрустальный шар с магическим кристаллом решили бы эту проблему. В принципе, как я и говорила Зигфриду, пара Источников на любом корабле могли решить вообще массу проблем межзвёздных экспедиций. Но Инженерия, очевидно, хотела овладеть этой технологией самостоятельно, чтобы не зависеть от магов. Винить их в этом трудно, хотя назвать такое решение рациональным язык как-то не поворачивался.

Выполнив поставленные перед ним задачи, голем вернулся на стартовую площадку и мягко посадил глайдер. Выбравшись, он вытянулся перед нами в струнку и начал открывать рот. Звука не было. Через пару секунд до меня дошло, что у него нет хрустальной бусины для связи, а звук в вакууме не распространяется. Тогда я накрыла стартовую площадку барьерным пузырём, который заполнила воздухом. Это решение показалось мне более простым, что создавать шарик для голема.

— Повтори доклад, — попросила я, когда воздуха под барьером стало достаточно. — Кстати, Зигфрид, ты можешь снять шлем.

— Есть повторить, — кивнул голем, а инженер стащил с головы шлем. — Управление превышает стандартные параметры — машина послушнее, чем указано в учебном материале. Температурный режим кабины и всех систем стабилен. После прогрева до рабочих температур изменений не зафиксировано. Системы жизнеобеспечения работают стабильно. Нарушений параметров рабочего функционала не выявлено.

— Поздравляю, Зигфрид, — я повернулась к нему и улыбнулась. — Ты проделал великолепную работу, и она увенчалась успехом.

— Я… Да, спасибо, — инженер внимательно смотрел исключительно на глайдер. Как будто и сам не до конца верил, что всё получилось. — Я хочу сам в нём полетать. Голем, ты можешь пролететь вокруг всей Двупланеты с нами двумя на борту?

— Разумеется, — кивнул голем. — В рамках учебных параметров.

— Что это значит? — Зигфрид повернулся ко мне.

— Это значит, что он может просто облететь Двупланету, — отозвалась я. — Если внештатных ситуаций не случится, именно это и требуется.

— А если случится? — нахмурился инженер.

— Я перехвачу управление и проведу необходимые манёвры, — я пожала плечами.

— А если бы я не разрешил тебе лететь? — он озадаченно склонил голову набок.

— Тогда все внештатные ситуации на твой страх и риск, — отозвалась я, чуть поморщившись. — Я могу оказывать инженеру моста любую помощь, о которой он меня попросит. Но только её — никакой самодеятельности. Это ваши правила.

— И ВИКТ никогда их не нарушали? — недоверчиво уточнил Зигфрид.

— Да щас, — фыркнула я. — Лучше уж отмахнуться от претензий за нарушение правил, чем объяснять, почему это инженер погиб, знаешь ли. Так мы летим?

Инженер оживился и кивнул, а затем первым ринулся к глайдеру. Мы погрузились, и голем снова занял место пилота. Вообще, учебные программы пилотирования на Инженерии были созданы для роботов, которые пришли на смену големам. В давние времена, до того, как Магерия стала врагом Инженерии номер один, глиняные — или из чего попало — болваны выполняли некоторую работу, к которой не требовалось приложения ума и изобретательности. У магов они так и остались в помощниках, но инженеры с некоторых пор делают вид, что нос воротят от всего магического. Хотя продолжают использовать всё то, что ещё не научились заменять наукой или что заменить ей невозможно в принципе. Как хрустальные шары, например. А программы для роботов прекрасно загружались и в големов. Нужно только было их отыскать через aranea. Так что мой голем ничем не отличался от роботов пилотов-испытателей, который занимались пробными полётами для новых моделей летательных аппаратов Инженерии.

Сначала мы летели над Инженерией. Плёнка магического барьера была чуть мутноватой, так что всех деталей рассмотреть не давала. И всё же можно было отчётливо видеть огромные города на теневой стороне планеты по обилию огней там. На Инженерии было всего четыре континента, между которым причудливо протянулись островные архипелаги. Мировой океан занимал не меньше двух третей поверхности. Зелени на суше было мало, и планета напоминала огромную бусину из бирюзы.

— Смотри, — привлёк моё внимание Зигфрид. — Мы сейчас летим над Транспортиром. Мой родной город.

Под нами находилось огромное пятно света. В Транспортире, очевидно, уже наступила ночь, однако город определённо не спал. Огней там горело столько, что город было видно аж оттуда, где мы бороздили космос. Мне даже стало интересно взглянуть на него поближе. На Инженерии, в принципе, я могла безопасно провести несколько больше времени, чем на Магерии, но тут всё упиралось в одну небольшую загвоздку — одна я бы туда не сунулась, а Зигфрида могли узнать или он сам мог не удержаться и попереться к знакомым, друзьям или семье. Так что я только вздохнула, провожая город взглядом.

На Магерию Зигфрид смотрел, буквально прилипнув лицом к иллюминатору. Сначала мы летели над теневой стороной, и там были видны лишь несколько крошечный точек света — самые крупные города Магерии едва ли были больше самых маленьких Инженерии. Континентов здесь было пять, один из которых кольцом тянулся вдоль экватора, оставляя лишь в одном месте пролив мирового океана шириной в пару десятков километров. Виноградники Шарияр находились ближе к середине Кольца, но отсюда они были просто куском зелени среди зелени. Так что показывать их я не стала.

Наконец наш полёт завершился мягкой посадкой на стартовой площадке. Мы выгрузились, и голем снова доложил о технических параметрах полёта. Зигфрид удовлетворённо кивнул, и я подняла площадку назад в мастерскую. Глайдер вместе с големом остались на ней — пилота я погрузила в сон — а мы с инженером ушли. Сначала скафандры стягивать, а потом, уже без них, расположились на диване в гостиной.

— Ты доволен? — спросила я, глядя на блаженное выражение лица Зигфрида.

— Да, — он кивнул. — Я бы сказал, я в восторге. Спасибо.

— И чем теперь будешь заниматься? — я склонила голову набок.

— В каком смысле? — Зигфрид озадаченно на меня посмотрел.

— В году пятнадцать месяцев, в каждом из которых по четыре недели, — отозвалась я. — Итого, шестьдесят недель. С твоего приезда прошло только три. Чем ты будешь заниматься до окончания времени контракта? Если у тебя не будет текущего проекта, тебя могут отозвать.

— Эм… Я… Я думаю, я попробую разработать лайнер на тех же принципах двигателя. Если плотно поработаю… — протянул он. — Да, должен успеть месяцев за десять-одиннадцать. Успеем и протестировать.

— Хороший план, — я кивнула и призвала подобранные для него книги. — Это то, что я тебе обещала. Можешь побаловаться на досуге.

— Что ж, сегодня за чертежи я уже точно не сяду, так что с удовольствием почитаю, — Зигфрид улыбнулся мне. Кажется, впервые искренне и тепло в этом мире. — А ты на что планируешь потратить остаток вечера? Вино будешь пить?

— Честно говоря, я немного устала, — я мотнула головой. — Так что я спать. Поделишься потом впечатлениями.

— Угу… — протянул уже погрузившийся в чтение инженер.