Dead Girl’s Poem (гет)

С едва слышным звоном чашка опустилась на блюдце; Дамблдор, поглядывая на Гермиону из-за стёкол очков-половинок своими ярко-голубыми глазами, громко глотнул чай. И снова наступила тишина. Драко Малфой, сидевший на стуле совсем близко от директора, закрыл лицо ладонями и тяжело вздохнул. Казалось, он был в два раза бледнее, чем раньше; его руки дрожали. Очевидно, он прикидывал, сколько месяцев в Азкабане дают несовершеннолетним за попытку убийства, ну, или сколько лет лечат психов в больнице святого Мунго…Гермионе, вопреки всей её Гриффиндорской натуре, хотелось злобно засмеяться и сказать, что она сделает всё возможное для того, чтобы Драко постигла самая суровая кара и его посадили в камеру, соседнюю с камерой его отца, чтобы он мог наблюдать, как Люциус медленно сходит с ума. Но девушка уже поняла, что Драко выйдет сухим из воды, так как взгляд Дамблдора был извиняющимся, и он даже не предложил ей ничего сладкого к чаю. В принципе, она никогда не хотела посадить Малфоя в Азкабан, Гермиона Грейнджер предпочла бы просто никогда не знать Драко, который теперь уже не был прежним Драко, который так часто конфликтовал с Гриффиндорской троицей: в серых глазах поселилось безумие, а самоконтроль, который раньше не позволял ему даже думать о применении непростительных заклятий в Хогвартсе, улетучился. И всё потому, что Люциус Малфой из Азкабана не выйдет никогда, Нарцисса Малфой получила развод и забрала половину малфоевского имущества, а Драко остался один в огромном пустом доме с парой-тройкой счетов в Гринготтсе и испорченной репутацией. Чёрная метка, появившаяся на его предплечье весной, не давала ему ни малейшего шанса сделать карьеру или вернуться к нормальной жизни. Ему было абсолютно нечего терять, он потерял всё всего за несколько месяцев, из-за Поттера, чёртова Гарри Поттера, и теперь Драко Малфой был уверен, что, если ему доведётся встретиться в подземельях один на один с Поттером, то от смерти Мальчика-который-выжил не спасёт ничто. Но свои абсолютно серьёзные намерения он обнаружил слишком рано. Грейнджер даже не села рядом с Поттером; он видел это, и всё равно не смог преодолеть свой гнев. «Всё кончено, Драко Малфой, тебя как минимум посадят на пожизненный домашний арест, и ты проведёшь остаток жизни в пыльном и пустом доме, из которого мать забрала домовых эльфов, ты сгниёшь, как Северус Снейп в своих подземельях, и когда-нибудь потомки Поттера и Уизли обнаружат твой скелет под толстым слоем пыли, и с десяток маленьких Грейнджер посмеются над твоими останками» — подумал он, поднимая голову. Сзади раздался вежливый кашель профессора МакГонагалл, которая стояла тут уже давно, но тишину решилась нарушить только сейчас. «Говорите, Альбус, и отпустим студентов спать» — сказала она, поправляя очки. И директор начал говорить.

— Мистер Малфой, мисс Грейнджер, причин для вражды между вами больше нет, так как Гермиона больше не лучшая подруга Гарри Поттера, а Драко больше не сторонник Тёмного Лорда…

— Что?! Вы хотите сказать, что он теперь на нашей стороне?! – перебила Дамблдора Гермиона

— Да, именно это я и хочу сказать…мистер Малфой – наш новый шпион, Волдеморт ему доверяет, так как он уверен в том, что Драко ненавидит тех, кто посадил в Азкабан его отца, но мало кто знает, что сам Драко избежал наказания только потому, что согласился помогать нам. Гермиона, думаю, ты понимаешь, что если ты предъявишь ему обвинения, у нас не будет шпиона.

— А как же профессор Снейп? Он может снова вернуться к Упивающимся Смертью.

— Гермиона, девочка, мы и так очень обязаны профессору Снейпу. Я не думаю, что у меня есть право просить его ещё об одном одолжении. Он игнорирует призывы Тёмного Лорда и больше не является членом Ордена Феникса, он вышел из игры. Если я попрошу его, он вернётся, но я не буду его просить. Он страдал всю жизнь, и теперь для Северуса Снейпа настало время покоя; в конце концов, он всего лишь человек, а людям свойственна усталость. Тем более, Волдеморт никогда не доверял тем, кому нечего терять, потому что удержать их невозможно, а профессор Снейп – именно такой человек.

— Директор, а почему он помогал вам? – тихо спросил Драко Малфой

— Тайн его души я никогда не узнаю, поэтому могу только догадываться. Драко, ты ведь знаешь, что не бывает абсолютно плохих или хороших людей, даже в Волдеморте осталось, несмотря на все его преобразования, много всего человеческого. Так и Северус: снаружи он кажется злобным и чёрствым, но внутри он сохранил много добрых качеств. Но если он будет показывать их, ему не выжить. Ты, Драко, совершенно другой человек; несмотря ни на что ты остался ранимым, мстительным, подверженным минутным порывам. Однажды это тебя погубит, но пока это даже хорошо: своей открытостью ты вызываешь доверие. Но ты не можешь контролировать себя, совсем не можешь, в чём я сегодня убедился, и это также очень плохо, потому что ты можешь выдать врагу что-нибудь очень важное, даже не желая этого.

— Я понимаю, директор, но я буду стараться быть вам полезным…

— Вы верите ему, профессор Дамблдор? – спросила Гермиона

— Да, мисс Грейнджер, я ему верю. Надеюсь, после того, что я сказал, ты решишь сохранить случившееся сегодня в тайне; этим ты окажешь услугу Ордену Феникса, это будет твой вклад в победу. А в победу мы все верим.

— Я согласна молчать. Но вы постарайтесь сделать так, чтобы Драко Малфой больше не угрожал мне.

— Я сейчас поговорю с Драко по этому поводу. А ты можешь идти, спокойной ночи, Гермиона. – сказал Дамблдор и улыбнулся

— Спокойной ночи, профессор Дамблдор… — ответила Гермиона и вышла из кабинета.

На пути к Гриффиндорской гостиной ей никто не встретился: вся школа спала, а те, кто всё-таки решил прогуляться, прятались так, что отыскать их было проблемой даже для миссис Норрис, не то, что для старосты. Но когда Гермиона подошла к портрету, открывавшему вход в гостиную, её поджидал новый сюрприз – Полной Дамы на месте не было. Выход был один – ждать, и, чтобы хоть чем-то занять себя, Гермиона попробовала обдумать разговор с Директором. И она пришла к ужасающему выводу: Гермиона Грейнджер доверяет Драко Малфою…

* * *

Прошла неделя: Гриффиндор лидировал, опережая Рейвенкло на двадцать очков, Защиту от тёмных искусств вёл Дамблдор, Трелони разошлась не на шутку, и вскоре почти каждый был уведомлён о своей скорой смерти, Министр Магии частенько появлялся в Хогвартсе, а Снейп не ужинал в Большом Зале. Зелий у Гриффиндора ещё не было, потому Гермионе спросить у профессора о том, согласен ли он давать ей дополнительные уроки, не удавалось. Да и Снейп, казалось, избегал встречи с ней – он уходил с обедов и завтраков раньше всех и спускался в подземелья, а искать слизеринца в подземельях так же бесполезно, как и иголку в стоге сена. Поэтому Гермиона терпеливо ждала, когда же, наконец, у них будет зельеварение. Наверное, она впервые в жизни хотела увидеть профессора Снейпа…

В понедельник у гриффиндорцев и слизеринцев были сдвоенные зелья. Гермиона теперь везде ходила одна, и без шумных Гарри и Рона рядом передвигаться было очень непривычно. Она зашла в класс первой и, бросив свою сумку на самый дальний стол, села и стала ждать, когда же придёт профессор Снейп. Пока остальные медленно располагались в классе и спорили о том, кто же с кем сядет, Гермиона оглядывала кабинет: что-то в нём изменилось, но девушка никак не могла понять, что. Наконец, она поняла, что же так её смутило: в правом углу появилась дверь с табличкой «лаборантская». Оттуда через пару секунд и появился Снейп. Он вёл себя как обычно, выглядел он тоже как обычно, и, как Гермиона ни пыталась найти в нём хоть какие-то изменения, которые подарили бы ей надежду на то, что профессор согласится давать ей дополнительные уроки, всё было тщетно.

Снейп задал им приготовить довольно сложное зелье, с которым Гермиона справилась с лёгкостью за первые двадцать минут, так как добавила в него ингредиенты, ускоряющие реакцию. О существовании таких ингредиентов она узнала, читая летом дополнительную литературу. Она как раз наливала готовое зелье, похожее по цвету на ртуть, в колбочку, когда Снейп подошёл к ней и внимательно пригляделся к колбочке, затем он поднял её, чтобы зелье было лучше освещено тусклым светом небольшой люстры. «Мисс Грейнджер, разве в написанном на доске рецепте написано, что вы должны ускорять время приготовления зелья?» — спросил он, с презрением на лице покачивая колбу.

— Нет, профессор, но я хотела…

— Как вы думаете, мисс Грейнджер, почему этого не написано на доске?

— Нам ещё рано это знать, профессор, информация о катализаторах содержится только в дополнительной литературе.

— Нет, не поэтому, мисс Грейнджер. Вы невнимательно прочли вашу дополнительную литературу. Катализаторы не расходуются сами, катализаторы – это изобретение магглов, которые никогда не смогут понять, чем отличается зелье с примесями от чистого зелья. Катализаторы используют в медицине, когда ваш больной умирает, а зелье для его исцеления будет вариться пять лет. Никогда не используйте катализаторы, мисс Грейнджер.

— Хорошо, сэр.

— Как с такими знаниями, как у вас, можно мечтать о победе в конкурсе?!

— Я для того и прошу вас давать мне дополнительные уроки, чтобы увеличить свои знания и больше никогда не совершать таких опрометчивых поступков, как использование компонентов, о которых я знаю недостаточно… — сказала Гермиона, но Снейп не ответил.

Он подошёл к Нэвиллу, зелье которого было морковного цвета и, покачав головой сказал: «Лонгботтом, если я сейчас напою этим зельем вашу жабу, она сдохнет». Нэвилл вздрогнул и обернулся назад, посмотрев умоляющим взглядом на Гермиону. Профессор заметил это и сказал: «Вы можете идти, мисс Грейнджер, я поставил вам «Удовлетворительно» за ваше зелье. Идите, иначе мне придётся выгнать Лонгботтома. Я уверен, вы с удовольствием посидите лишний часок в библиотеке». Гермиона кивнула головой, собрала вещи и вышла из класса. Поговорить со Снейпом снова не удалось.