Личный мир (гет)

Гарри показалось, что он сошел с ума, когда, спустя два часа, как Гермиона ушла к Дамблдору, в Хогвартсе появился израненный, но живой и вполне здоровый Чарли и, оттащив его и Рона в угол гостиной, сказал:

— Пожиратели во главе с Волдемортом напали на больницу Св.Мунго. Нам пришлось очень трудно... Но самое страшное — это то, что Гермиону укусил Грейбек. Сейчас вы направляетесь со мной в штаб. Я думаю, вы нужны ей.

Гарри посмотрел на Рона, на лице которого читались те же ужас и страх, которые ощущал и он.

* * *

Гермиона лежала без сознания, вся в крови, в своей бывшей спальне на площади Гриммо. Дамблдор шептал над ней какие-то заклятия, а миссис Уизли промывала и перевязывала страшную рану на плече. Тонкс рыдала в коридоре.

— Она меня толкнула, и мы все скатились с лестницы! Она нас спасла, она знала, что это будет значить для нее!.. Лучше бы он укусил меня... Гермиона... Не заслужила!.. — вот было единственное объяснение, которого добился у нее Рон. Фред и Джордж стояли рядом, опустив головы, а Билл пытался успокоить девушку, но та не могла остановить слезы. Наконец Флер, которая все это время провела у себя в комнате, где перевязывала раны Чарли и Кингсли, дала ей Успокоительное Зелье и отвела в спальню, где уже никого не было, а потом уложила спать.

Где-то в час ночи миссис Уизли и Дамблдор наконец вышли в коридор, где толпилась остальная часть Ордена. Даже Аластор Муди прибыл и вместе со всеми ожидал новостей от профессора почти целый час.

— Я смог остановить ее превращение сегодня, — тяжело вздохнув, сообщил Дамблдор. — Часто это случается почти сразу после укуса, но мисс Грейнджер всецело противостоит этому. Начало оборотня в ней еще не сильное, но к следующему полнолунию ей надо быть готовой к превращению.

Гарри почувствовал, что ему не хватает воздуха. Одно дело было услышать эти слова от Чарли, и совсем другое — от Дамблдора. Гермиона — оборотень?!.. Но это ведь абсурд...

С другой стороны что-то подсказывало ему, что люди с этим живут. Живут, вопреки собственному тяжелому состоянию и предубеждению общественности. Вон, Ремус Люпин — с детства оборотень, а ничего, справляется. Нужно только суметь донести эти мысли до Гермионы, когда она придет в себя. Рядом Рон прошептал с яростью:

— Я убью Грейбека!..

Гарри кивнул. Конечно, он ему в этом поможет. Грейбек тысячу раз поплатится за каждую секунду Гермиониных страданий. Однако Дамблдор строго взглянул на парней:

— Вас сейчас переполняет справедливая ненависть, как и всех здесь. Но не спешите, ребята. Грейбек от вас не убежит, а пока прошу вас направить все свои силы на то, чтобы помочь Гермионе. Морально в первую очередь.

* * *

Гермиона проснулась поздно. Сквозь единственное окно в комнату лился яркий солнечный свет. Похоже, на улице красивая осенняя погода. Девушка сладко потянулась, но сразу же вскрикнула от боли в правом плече. Осторожно скосила туда глаза и увидела, что оно все перемотанное бинтом. Сквозь тугую повязку проступали пятна крови.

— ААААААААА!!!

Страшная боль в плече в мгновение растеклась по всему телу.

Словно вспышка — воспоминания. Страх и ужас заполнили все существо Гермионы. Ей стало тяжело дышать, горячие слезы потекли по щекам.

Тяжелое тело огромного серого волка, навалившись, свалило ее с лестницы.

Дверь в комнату внезапно резко распахнулась.

— Гермиона! — встревоженная миссис Уизли со стопкой бинтов в руках кинулась к девушке, — Гермиона, не плачь, слышишь меня? Не плачь! — женщина встала рядом с кроватью девушки на колени. — Это не так страшно, как может показаться! Не плачь, прекрати, слышишь меня? Гермиона, посмотри на меня!

Когда девушка не послушалась, Молли сама склонилась над ней, заглядывая ей в глаза.

— Вспомни, сколько раз ты сама говорила Ремусу, что он почти ничем не отличается от остальных, вспомни! Ты не должна отчаиваться, понимаешь, не должна! Ты та же Гермиона, которой была всегда! Вспомни, что всегда говорила Ремусу!

— Со стороны это иначе... — прохрипела Гермиона и, закрыв лицо ладонью левой руки, почти завыла вперемешку с рыданиями.

Миссис Уизли куда-то убежала, а потом вернулась вместе с Флер, которая держала в руках пузырек успокоительного средства. Вместе они напоили Гермиону и, спустя несколько минут, та притихла. Флер сидела рядом с ней на кровати и ласково гладила непослушный каштановые локоны, в то время, как миссис Уизли, что-то нежно приговаривая, меняла Гермионе повязку. Девушка кривилась от боли, но уже не плакала.

— Рана заживает удивительно быстро, думаю, через неделю ее уже не будет, — сказала миссис Уизли.

— Но шрам останется на всю жизнь, — проговорила Гермиона, закрыв глаза. Голос ее был хриплый и чужой.

— Почему ты так думаешь, милая?

— Я много про оборотней читала.

Миссис Уизли и Флер обменялись взглядами облегчения. Раз Гермиона начала нормально отвечать на вопросы, значит, она понемногу приходит в себя.

— Я сейчас принесу тебе поесть, дорогая, — всполошилась миссис Уизли.

— Нет! — вдруг воскликнула Гермиона, перепугав Флер и Молли. Потом уже спокойней добавила: — Я пойду на кухню.

— Но, милая, твоя рана...

— Я с ума сойду, если буду сидеть в этой комнате весь день.

— Ладно. Жду вас на кухне, — согласилась миссис Уизли и вышла из комнаты.

— Я сейч'ас пгинесу тебе некотогые свои вещи и помогу пер'еодется. — сказала Флер и выпорхнула из комнаты. Через минуту она вернулась с джинсами, майкой и теплой кофтой в руках, — Думаю, что тебге будет лехче надеть майку и накинуть свегху кофту, — сказала она, помогая Гермионе сесть на кровати. А та про себя отметила, что ее собственные джинсы, в которых она и спала, ни на что больше не годятся — штанины были все заляпаны кровью и выпачканы штукатуркой, к тому же порвались на коленях. — Возьмешь себе мои, — сказала Флер, верно истолковав взгляд девушки.

— Спасибо, Флер. — Гермиона слабо улыбнулась.

Девушки пошли в ванную, где Флер помогла Гермионе смыть засохшую кровь с тела и переодела ее. А потом заплела пышные волосы в тугую косичку.

Правую руку пришлось подвязать, потому что любое движение отдавалось сильной болью в плече. Да и голову приходилось поворачивать очень аккуратно. Но в остальном Гермиона чувствовала себя довольно неплохо. А легкое бурчание в животе подсказывало, что организм приходит в себя, потому что хочет кушать.

На кухне были только миссис Уизли, Гарри, Рон и Билл. Как только Гермиона появилась на пороге, юноши сорвались со своих стульев и бросились к ней. Когда девушка ответила на все их вопросы о самочувствии, Гарри усадил ее за стол.

— Который сейчас час? — спросила Гермиона, когда миссис Уизли поставила перед ней огромную тарелку жареной картошки.

— Одиннадцать утра, милая, — ответила Молли, заботливо поправляя Гермионе кофту, которая слетела с плеча, показав миру толстый слой бинта.

— Почему вы тогда не в школе? — обратилась девушка к Гарри и Рону, которые сели напротив нее.

— Ну, мы прибыли узнать, что с тобой произошло...

— А когда узнали, решили остаться, чтобы помочь...

— Я... Парни, возвращайтесь завтра в школу, ладно? — Гермиона опустила глаза, чувствуя, что сейчас разревется. Они прибыли, чтобы ей помочь. Но она ведь теперь не такая как они... Они, конечно, очень любят ее, да и сама она считает Гарри и Рона своими братьями, но ведь теперь она может быть для них опасна.

Гарри с Роном обменялись удивленными взглядами.

— Но почему, Гермиона? Мы будем здесь, пока ты не выздоровеешь, — возразил Гарри.

— И, правда, почему бы им не остаться? Хотя бы на пару дней, пока тебе не станет легче? — спросил Билл.

— Потому, что мне они помочь не смогут! И легче мне не станет! — выкрикнула Гермиона и закрыла лицо ладонью.

— Тише, тише... — Рон сорвался с места и ласково обнял подругу, стараясь не задеть больное плечо, и та зарыдала, уткнувшись носом в его футболку. Парень ласково провел рукой по волосам Гермионы.

— Может, снова дать ей Зелье? — предложила миссис Уизли.

— Не стоит, миссис Уизли. Гермиона должна выплакаться, — сказал Гарри. — Скоро она успокоиться. Но ей надо отдыхать.

Рон кивнул, потом встал и, деликатно обнимая девушку за талию, направился с ней из кухни. Гарри схватил ее тарелку, вилку и бутылку сливочного пива, которое протянул ему Билл, и пошел за ними.

Вместе Гарри и Рону удалось успокоить и накормить Гермиону. Они долго и убедительно говорили ей, что она такая же, как и была, и ни для кого не поменялась. Несмотря на одну ночь в месяц, она сможет жить, как и прежде, и ее друзья позаботятся, чтобы жизнь девушки не стала менее яркой. А через два часа в штаб прибыл Дамблдор.

— Мисс Грейнджер, я рад, что Вы довольно хорошо выглядите и не жалуетесь на самочувствие. Из-за Вашего нового состояния Вы получаете некоторые интересные возможности, и теперь все раны и царапины будут очень быстро на Вас заживать. Я понимаю, что у Вас сейчас депрессия и нужно будет время, чтобы придти в себя. Однако, — Дамблдор слегка наклонил голову вперед, посмотрев на девушку над своими очками-половинками. — Я настаиваю на том, чтобы вы трое ровно через неделю вернулись в Хогвартс.

Гарри с Роном хотели возразить, однако директор остановил их взмахом руки.

— Я понимаю ваши благородные мысли, господа. Понимаю и то, что Гермионе будет тяжело сейчас снова учиться. Однако это именно то, что сейчас требуется — нормальной жизни.

— Но как я объясню одноклассникам, что буду каждый месяц где-то пропадать? — спросила Гермиона. Идея с возвращением в школу в ближайшее время ей решительно не нравилась.

— Конечно, Ваше исчезновение каждое полнолуние привлекло бы к себе внимание, однако здесь я уже все продумал. Каждый месяц ровно за два дня до полнолуния Вы будете отлучаться на курсы по ЗОТИ в Высшую школу в Кембридже. Думаю, такая вещь никого не удивит, учитывая, что Вы на данный момент — самая успешная ученица Хогвартса. В самом деле, эти курсы проходят только один день, Вы действительно будете их посещать, а следующие два дня гулять близ Высшей школы. С директором этого заведения я договорился, он даже и не подозревает об истинных причинах Вашего присутствия в Кембридже. В Хогвартсе же никто не будет знать о Вашей тайной жизни. Покажите своим знакомым вот это, — Дамблдор подал девушке какую-то папку. — И Вас не будут ни о чем больше спрашивать. В Кембридже есть довольно неплохие гостиницы. Будете каждое полнолуние выпивать приготовленное профессором Снейпом зелье и послушным волком сидеть в номере. Как Вам такая идея?

Минуту в комнате царила тишина.

— Хорошо, профессор, — согласилась Гермиона. — Спасибо.

Дамблдор улыбнулся, хотя в его пронзительно-синих глазах и была заметна грусть. Как же легко было говорить! Если бы так легко было свыкнуться и с мыслью, что эта хрупкая, смелая, добрая девушка теперь стала оборотнем! Проклятая война ломала жизнь ни в чем не повинной и очень умной чародейки. И это в ее день рождения! Да, он тысячу раз говорил с Ремусом Люпином, что оборотни — такие же люди, но это совсем не значило, что такая участь легкая и каждый может ее заслужить. Почему Грейбек не укусил кого-то из Пожирателей? Почему ее?..

Профессор встал со стула и, вежливо попрощавшись, вышел из комнаты.

* * *

— Здесь написано то же, что говорил Дамблдор, — сообщил Рон, откладывая в сторону бумаги, извлеченные из папки.

— Конечно. Директор, как всегда, все предугадал, — поморщилась Гермиона и зевнула. Гарри улыбнулся.

— Так, кому-то пора спать.

— Только не бросайте меня здесь! — в глазах Гермионы появился страх. — Пожалуйста!

— Ладно, уговорила, — засмеялся Рон, хотя его явно встревожило поведение подруги.

Парни уложили девушку в кровать, а потом принесли две раскладушки, на которых им предстояло спать всю следующую неделю.

* * *

Вся следующая неделя на площади Гриммо оказалась кошмаром для Гермионы и сильно подпортила нервишки Гарри, Рону и миссис Уизли, которые не покидала дом все дни.

Днем Гермиона еще крепилась, однако у нее все же случались кризисы в виде слез и часов, проведенных в запертой изнутри спальне. Парни в это время по очереди караулили у дверей и донимали девушку постоянными просьбами открыть — они переживали, как бы Гермиона ничего с собой не сделала.

А девушка еще в первые же дни отбросила мысль о самоубийстве, вот только справиться с перепадами настроения и постоянно подкатывающей тошнотой, не могла. Научиться жить в том новом амплуа, которое дала ей судьба, было ой как непросто.

И все же, не было бы так плохо, если бы не ночи.

Почти каждый час, множество раз за ночь, Гермионе снились кошмары. Ей казалось, что вот — она перевоплотилась и набросилась на спящих Гарри и Рона. Вся в холодном поту, девушка просыпалась с жуткими воплями, и друзьям приходилось все время ее успокаивать, объясняя, что до полнолуния еще почти месяц. Миссис Уизли давала ей успокоительное, но под утро все повторялось. Гермиона плакала и винила себя в том, что доставляет такие проблемы друзьям, но и попросить их оставить ее одну на ночь не могла. В ней жил страх, что сон может оказаться реальностью.

Под конец недели ни Гермиона, ни Гарри, ни Рон не были готовы возвратиться в школу. Однако письмо, присланное Дамблдором, не оставляло им выбора — директор привел еще множество доказательств того, что им пора приехать в школу.

Ремус Люпин, несколько раз забегавший в Штаб, немного успокоил Гермиону, сказав, что как только она окажется в Хогвартсе, кошмары прекратятся. Трансгрессируя с ним в Хогсмид, Гермиона с отчаяньем подумала, что, прежде это случиться, она у девочек из их общей спальни изрядно вымотает нервы.