Первоисточник (гет)

В результате короткого совещания было постановлено: прежде, чем начать суетиться, впадать в панику и устраивать прочие занимательные мероприятия, стоит удостовериться в правильности трактовки имеющейся информации. Поскольку вопрос был сугубо медицинский, решение проблемы, где и у кого удостоверяться, было очевидным.

Мадам Помфри внимательно выслушала рассказ Гермионы о проведенных в условиях постельного режима годах, иногда задавая уточняющие вопросы о симптомах и предпринятых мерах лечения. После его окончания, колдомедик на несколько минут задумалась.

— Истощение из-за случайной детской магии? Никогда о подобном не слышала, но, теоретически, вполне возможно. Мисс Грейнджер, ваши родители, случайно, не помнят, что вы делали в тот день, когда «заболели»?

— Не знаю, не спрашивала у них.

— Описанные вами симптомы полностью совпадают с теми, которые проявляются, если волшебнику или ведьме не оказать необходимой помощи при магическом истощении.  Когда у вас произошел первый всплеск магии, о котором вы помните?

— Через три месяца после того, как мне исполнилось девять, — немного подумав, ответила девочка.

— То есть, уже после окончательного выздоровления… Тогда действительно все сходится. Я очень удивлена, что магглы, которым просто недоступны необходимые в таких случаях заклинания и зелья, смогли справиться с последствиями такого сильного магического истощения, да еще и в столь раннем возрасте… Вам очень повезло, что ваши силы, похоже, восстановились в полном объеме. Вы ведь легко могли вообще утратить способности к магии, и стать сквибом!... Хм, а ведь никто никогда не рассматривал вопрос о причинах возникновения сквибов с такой точки зрения…

* * *

Итак, причиной долгого недомогания Гермионы и впрямь было магическое истощение.

— Похоже, мы узнали, каким образом Мальчик-Который-Выжил э-э… выжил в ту ночь.

— Точнее, мы узнали, что я просто вернулся назад в тело поле попадания «Авады». Почему же так случилось, мы не знаем.

— А еще не знаем, как тут оказалась замешана я. Тебе тогда был всего год, мне — два. Вряд ли мы могли хоть как-то пересечься в таком возрасте. Я, конечно, спрошу у родителей, не было ли у них каких-нибудь необычных знакомых, но что-то я сомневаюсь в положительном ответе.

Потратив еще некоторое время на различные догадки и предположения, второкурсники отправились спать, так и не найдя никаких достоверных ответов.

* * *

Гермиона проснулась, как обычно, рано утром, когда все ее соседки по комнате еще спали. Да весь Гриффиндор, пожалуй, тоже. Привычка к ранним подъемам, выработанная необходимостью проведения лечебных процедур строго по графику, никуда не делась, когда подобная надобность исчезла. Девочка находила эту привычку весьма полезной в условиях Хогвартса. Можно было без проблем занять любимое место в гостиной и неторопясь почитать учебники, чтобы освежить в памяти все то, что потребуется в этот день на занятиях. А еще можно было спокойно умыться и принять душ, не стоя в долгой очереди, на что иногда жаловались Гарри с Роном.

Рон… В последнее время они с Гарри все больше и больше отдалялись от него. Они так и не рассказали ему ничего. Почему-то, желания сделать это не было ни у Гарри, ни у нее самой. Так что объяснить рыжему необходимость их постоянных вечерних занятий не получалось. Конечно, самой Гермионе каких-то особых причин не требовалось, она всегда была не против узнать что-то новое. А вот Гарри сильно изменил свои приоритеты по сравнению с прошлым годом. И как-то постепенно оказалось, что общих интересов у них с Роном все меньше и меньше.

Вообще, учитывая, что раньше количество ее друзей к нулю не просто стремилось, а этому самому нулю и равнялось, Гермионе следовало бы предпринять какие-нибудь меры, чтобы сохранить одного из двух своих друзей. Однако, ей нравилось проводить время в компании одного единственного Гарри, и более того, ей этого было более чем достаточно. Гермиона с удивлением поняла, что не хочет что-либо менять, ведь сложившаяся ситуация ее вполне устраивала.

«Стоп, — пришла неожиданная мысль. — Почему я думаю о себе, как о Гермионе?»

«Чт… Опять?! Гарри, только не говори мне, что ты снова убился!»

Мальчик вскочил с кровати и, накинув мантию, бросился к выходу. На спуске с ведущей в гостиную лестницы он был едва не сбит с ног заключившей его в объятия подругой. Гарри чувствовал, как зарождавшаяся паника Гермионы сменилась радостью и облегчением. Но, если он это ощущал, то значит…

«Да, я тоже тебя слышу», — пришел ответ на не успевшую оформиться в вопрос мысль.

Разойдясь по душевым и наскоро покончив со всеми утренними процедурами, друзья, не сговариваясь, направились в свой секретный класс. Это уже входило в привычку.

— Я, конечно, догадывалась после первого года, что скучно в Хогвартсе не будет, но чтобы настолько…

К этому моменту, дети уже перестали чувствовать мысли и эмоции друг друга, и общались традиционным способом.

Гарри подробно пересказал все, что он… ощущал? Чувствовал? В общем, все, что с ним происходило.

Пробудившись ото сна, он совершенно четко осознавал себя, как Гермиону Грейнджер. Размышления о Роне, воспоминания о детстве — он воспринимал эти мысли, как свои собственные. Более того, он был абсолютно уверен, что он — это она.

— А потом, я как будто проснулся. Честно говоря, теперь это действительно очень похоже на сон. Очень странный сон. Я ведь совершенно искренне считал себя тобой! О том, что я — Гарри Поттер, не возникало и мысли!

— То есть, это было не как тогда, на поле, когда ты просто оказался рядом со мной?

— В том-то и дело. Я видел все твоими глазами. Я думал обо всем с твоей точки зрения.

Некоторое время они молчали, не в состоянии придумать ничего, что могло бы хоть как-то объяснить ситуацию.

— Ладно, Гарри, пойдем завтракать, до начала уроков осталось уже не так много времени.

В Большом зале Оливер Вуд объявил всем игрокам сборной факультета, что они все как-то слишком расслабились и совершенно позабыли о тренировках. На резонный вопрос, а стоит ли теперь заморачиваться на счет кубка по квиддичу, капитан заявил, что слизеринцы, конечно, личности недостойные, но это не повод впадать в уныние и задумываться о бренности всего сущего, а также прекращать интенсивную подготовку под руководством мудрого вождя. Естественно, Вуд использовал несколько другие выражения и речевые обороты, но присутствовавшая при разговоре Гермиона интерпретировала его длинную речь именно так.

— А что насчет кубка… Мы тут с Дейвисом кое-что придумали… Если уговорим Хафлпафф, то змеи еще пожалеют, — кровожадно оскалился капитан. — Мы еще заставим их…

«Освоить новый способ полета на метлах, крайне унизительный для чести и достоинства», — перевод Гермионы.

* * *

 В начале сезона, когда Вуд гонял свою команду до седьмого пота, Гарри думал, что хуже быть уже не может. Сегодня, ловец был вынужден признать свою ошибку. После еще одного разгромного поражения, у капитана не только открылось второе дыхание, но и проснулась прямо-таки фанатичная одержимость вырвать победу, чего бы это не стоило.

— Не думайте о счете, если дело выгорит, то мы еще поборемся! — радостно подбадривал Вуд своих подчиненных, уже втайне мечтающих просто упасть с метлы и запросить политического убежища в больничном крыле, подальше от квоффлов и бладжеров.

Гарри, правда, был неуверен, что он в данные момент ненавидит больше: мячи, от которых он уже третий час уворачивался по приказу Вуда «Мы не можем позволить себе снова потерять ловца, так что учись!» или же самого обезумевшего капитана. Мальчик уже готов был полностью согласиться с мнением Гермионы о полетах вообще и квиддиче в частности, когда надсмотрщик, смилостивившись, объявил короткий перерыв.

— Вы что, еще не закончили? — спросила девочка, которая, как обычно, пришла к концу тренировки, чтобы потом вместе вернуться в замок.

— Солнце еще не село, — мрачно ответил Гарри. — Еще немного, и я прокляну Вуда.

— Гарри, ты же понимаешь, что насилие — это не всегда лучший выход?

— Именно это я и твержу себе последний час.

Не успели игроки хоть немного перевести дух, как неумолимый капитан снова погнал всех в воздух.

Во время очередного уворота от запущенного в него мяча, Гарри почувствовал чужие эмоции.

«Э-э, постарайся не волноваться и не делать резких движений, ладно? Ты ведь… ты все-таки на большой высоте».

Тренировку нужно было срочно прекращать. Идущая от Гермионы тревога мешала следить за окружающей обстановкой, и повторять опыт последнего матча не хотелось. Вслед за тревогой немедленно пришло чувство вины от осознания того, что девочка, хоть и против своей воли, поставила друга в опасную ситуацию. Теперь Гарри сам чувствовал себя виноватым, что из-за него Гермиона чувствует себя виноватой… Так, в сторону лишние мысли, лучше попробовать придумать, как убедить капитана прекратить мучить команду.

— Оливер, собери всех сюда, я хочу кое-что сказать, насчет тренировки.

— У тебя есть идея по тактике? Что-то нужно изменить?

— О да, — усмехнулся Гарри, — это может сильно повлиять на нашу дальнейшую игру.

Усталая команда собрались около колец, подозрительно глядя на Гарри, ждущего возможности высказать свое предложение.

Сам же Гарри повернулся к капитану и объявил, что еще немного, и он вспомнит свои прошлые достижения, устроив низвержение Темного Лорда Вуда, во имя благополучия отдельно взятой сборной. Властелин квиддичных колец был вынужден уступить ловцу, единогласно поддержанному всеми остальными игроками.

— Да, насилие — не всегда лучший выход. Иногда достаточно и просто угрозы его применить, — заметил ниспровергатель Темных Лордов, возвращаясь в замок.

* * *

Наложения сознаний, как назвала подобные происшествия Гермиона, происходили по нескольку раз в день. К концу недели, дети смогли найти закономерность в их возникновении. Как правило, подобное происходило либо утром, сразу после пробуждения, либо, когда кто-то из них испытывал сильные эмоции по какой-либо причине.

Продолжалось это странное состояние поначалу недолго, две-три минуты, и еще примерно столько же они были способны общаться мысленно и чувствовать друг друга. Однако, с каждым разом, длительность все увеличивалась.

Ни в одной из прочитанных книг не было ответа на вопрос, что же с ними происходило. Аккуратные расспросы учителей о проникновении в чужое сознание привели к краткому рассказу о легилименции и окклюменции. Однако к их ситуации эти области магии не подходили.

Мысль подробно рассказать о происходящем с ними и попросить помощи не раз посещала детей. И каждый раз отбрасывалась. Почему-то, точно так же, как они не хотели говорить что-либо Рону, они не хотели теперь посвящать в свои проблемы никого постороннего.

Неизвестность пугала. Несмотря на все усилия, все бесчисленное время, проведенное за книгами и за обсуждениями, они никак не могли понять, что с ними происходит, и к чему все это приведет.

— Знаешь, чего я больше всего боюсь? — спросила Гермиона одним из вечеров в начале декабря. — Я боюсь забыть, кто я есть. Сегодня я несколько раз то ощущала себя Гарри Джеймсом Поттером, то Гермионой Джин Грейнджер. И я начинаю ловить себя на мысли, что я не могу уверенно сказать, кем являюсь по правде. Действительно ли я Гермиона, или же я, на самом деле, Гарри, который сейчас ощущает себя Гермионой. Мне кажется, что я просто схожу с ума.

— Это вряд ли. Сумасшествие не может проявляться совершенно одинаково у двух разных людей. Так что мы, все-таки, с ума не сходим. С нами что-то другое, — высказал не особо успокаивающую мысль Гарри.

— Угу. Вот только это было известно тебе самому, или ты опять нагло воспользовался  моими знаниями? — ответила девочка, грустно улыбнувшись.

Мальчик вздохнул. Это была еще одна больная тема. Наложение сознаний могло случиться прямо во время уроков. Но проблема была не в этом, а в следовавшей после этого мысленной связи, из-за чего им обоим было известно, о чем думает другой. И если в это время, преподаватель задавал кому-то вопрос, ответ на него тут же всплывал в голове Гермионы, становясь известным и Гарри, даже если мальчик не успевал вспомнить его сам.

Вообще, успеваемость мальчика и так была на высоком уровне, благодаря совместным дополнительным занятиям. Но ответы Гермионы всегда были более подробными, чем у него. Она, казалось, была способна выучить наизусть все их учебники. И вся эта информация становилась доступна и ему.

Не всем учителям нравилась его возросшая эрудиция. Точнее, не нравилась она только одному из них. Снейпа невероятно раздражал тот факт, что одна из его обычных жертв все чаще не давала формального повода для снятия баллов, безукоризненно отвечая на вопросы. Впрочем, Снейп был бы действительно плохим преподавателем, если бы не знал, как завалить неугодного студента.

— Поттер, что нужно добавить в котел на тринадцатой минуте приготовления антидота для яда акромантула?

— Растолченный болиголов, сэр.

— Болиголов, растолченный в ступке, Поттер! Пять баллов с Гриффиндора за неполный ответ!

А если бы он упомянул ступку, баллы были бы сняты за «бесполезную избыточность ответа», поскольку «даже самый тупой тролль знает, что толочь ингредиенты для зелий можно только в стандартной ступке».

Сама Гермиона тоже воспользовалась кое-какими знаниями, точнее, навыками, своего друга. «Полетав» несколько раз на метле во время квиддичных тренировок, девочка смогла в достаточной мере преодолеть свой страх, чтобы попробовать нормально освоить данное средство передвижения. До уровня Гарри ей было далеко, но после нескольких занятий под его руководством она держалась в воздухе вполне уверенно.

— Давно пора. Из нас двоих ведьма именно ты, и это тебе положено летать на метле, — улыбнулся тренер своей ученице.

Реакция ловца позволила легко избежать удара метловищем «Нимбуса».

* * *

Меж тем состоялся матч Рейвенкло-Хафлпафф, обсуждение которого не стихало еще долго.

Примечателен матч был тем, что больше всего споров вызывал не конечный результат, а его очень необычное начало. После свистка, команда Рейвенкло так и осталась на земле, в то время как Хафлпафф безо всяких помех начал забивать голы. Зрители недоуменно взирали на поле, то на спокойно кидающих туда-сюда квоффл барсуков, то на не менее спокойных воронов, стоящих на земле. Где-то за полтора часа, счет дошел до двух тысяч в пользу Хафлпаффа и команды поменялись местами. Теперь уже Рейвенкло набивал себе очки при полном бездействии соперника. Когда счет наконец сравнялся, обе команды выстроились на земле как перед началом матча, капитаны пожали руки, и началась настоящая игра.

Теперь даже самым недогадливым стал ясен замысел игроков. Фактически, матч шел как обычно, но с единственным отличием: обе команды начали игру с двумя тысячами очков. Никакого преимущества друг на другом им это не давало, но теперь независимо от дальнейшего развития ситуации, Рейвенкло и Хафлпафф серьезно опережали по очкам Слизерин, чье лидирующее положение казалось незыблемым. Если в сговоре участвует и Гриффиндор, и подобный трюк будет повторен в дальнейших играх, все три факультета получат колоссальный отрыв, попросту исключив змей из борьбы за кубок.

* * *

Сегодняшний вечер обещал быть интересным. Вчера было вывешено объявление об открытии Дуэльного Клуба, дав ученикам школы новую тему для сплетен и догадок, закрыв вопрос о последнем квиддичном матче.

Проснувшись и поднявшись с кровати, Гермиона ощутила какую-то неправильность в своих действиях. Чего-то не хватало. Словно смотришь на мир только одним глазом, слышишь только одним ухом… Ах да, точно. Это тело, как обычно, пробудилось раньше другого. Вот теперь правильно. Сразу видно намного больше и все ощущается намного лучше.

Так, стоп. Что это вот только что было? Какое такое «другое тело»?

Мальчик оглядел себя. Все как обычно: две руки, две ноги. Он, Гарри Поттер, только что проснулся и стоит в спальне второкурсников Гриффиндора. Сегодня учебный день, а значит ему нужно сейчас собраться и пойти на завтрак, после чего отправиться на занятия.

Но с другой стороны… она ясно осознавала себя, как Гермиону Грейнджер. Она находится сейчас в спальне для девочек и точно также, вскоре должна отправиться на занятия. Хм… «точно также»?

Ну да, все правильно. Обе части обязаны посещать школьные занятия, поэтому им обоим нужно поторопиться.

«А все-таки, кто я и что, черт возьми, происходит?!» Очень хотелось выразиться посильнее, но удерживало осознание необходимости воздерживаться от особо экспрессивных выражений, чтобы не привыкать к ним.

«Начнем еще раз. Вот есть я. У меня есть... две части, назовем это так. Я воспринимаю окружающее с двух точек зрения. И это удобно. Непонятно только, как себя идентифицировать. Самоидентификация — условие существования разумной личности».

«А нужно ли выдумывать подобные сложности? Идентификация требуется только при взаимодействии с другими личностями. А другие личности не способны взаимодействовать со мной в целом».

«Итак, окружающие называют меня или Гарри, или Гермионой, смотря откуда я с ними разговариваю. Хм… а если попробовать так?»

Гермиона  немедленно приступила к проверке идеи. Действительно, она вполне четко идентифицирует себя как Гермиону Джин Грейнджер. Но в тоже время, гостиная Гриффиндора видится и с другой точки зрения, и если немного на ней сосредоточиться, то теперь он осознает себя как Гарри Джеймса Поттера. И при этом, если сейчас разойтись по разным комнатам, имеются детальные воспоминания о пребывании в обоих местах.

Гарри недоумевал. Если абстрагироваться от сегодняшнего дня, вспомнить свои волнения и страхи, присутствовавшие еще вчера, то почему он так спокоен сейчас? Может быть, он все-таки сошел с ума?

Да нет, что за бред. Наоборот, ей стоило больше беспокоиться о том, почему она не чувствовала никаких неудобств раньше. Ведь иметь всего одно тело — это как если бы у каждого из тел было бы только по одной руке и ноге. А вот теперь все было правильно. Наконец-то, все шло как надо.

Встряхнув головами, он решительно направился к душевым. Хватит предаваться пустым размышлениям. С ней все хорошо. Он чувствует себя прекрасно. Зачем зря мучиться и переживать, если все идет нормально?

Приняв душ, он как обычно направился в гостиную, чтобы подготовиться к сегодняшним урокам. Раньше подобным занималась только одна его часть, но теперь можно было успеть сделать в два раза больше, читая по две разные книги одновременно. И как она раньше обходилась без этого?

Уроки тоже шли намного плодотворнее. Зачем записывать два раза одно и тоже, если можно сразу начать выполнять необходимые упражнения? Ему было даже немного жаль других учеников. Им сначала приходилось переписать всю необходимую теорию и приступать к практической части ближе к концу занятия. А она могла одновременно писать и практиковаться. Кто-то, конечно, начинал на нее подозрительно коситься, но ему не привыкать к постоянному вниманию.

С домашним заданием тоже было покончено без каких-либо проблем. Плохо только, что пришлось, фактически, дважды писать одно и то же эссе, но разными словами. Иначе, ему наверняка бы снизили оценку за одну из копий работы. Причем почти наверняка за ту, которая была бы подписана именем Гарри Поттера. Но, ладно бы, снизили оценку по реальной причине, но ведь в этом случае повод будет абсолютно надуманным. Нельзя же ведь списать у самой себя, верно?

Так, скоро уже начнется открытие Дуэльного Клуба, стоит поспешить. Это должно быть не только интересно, но и полезно. Вообще, тренируясь в заклинаниях, стоило не только расширять свой репертуар, но и учиться применять его против других волшебников. Что ж, сейчас подвернулась удачная возможность восполнить этот пробел.

Было очень большим разочарованием узнать, что организацией всего мероприятия занялся преподаватель защиты. Точнее, сказочник, считавший себя преподавателем защиты. Радовало только то, что в «ассистенты» себе он выбрал Снейпа. Радовало вовсе не потому, что присутствие зельевара могло как-то исправить ситуацию, вовсе нет. Надежду внушал тот факт, что  поскольку Локхарт решил для начала устроить демонстрационный поединок, кто-то из дуэлянтов мог пострадать.

Однако разочарование ждало и здесь. Примененное Снейпом заклинание разоружения ранило лишь и без того низкий авторитет преподавателя ЗОТИ.

Дальнейшее «обучение» тоже не принесло никакой пользы. Расставленные по парам ученики, не получившие никаких объяснений, принялись хаотично швырять друг в друга известные им проклятия.

Ведущим «Дуэльного Клуба» с трудом удалось призвать к порядку разошедшихся детей и прекратить беспорядочную свалку. Вообще, уже сейчас стоило покинуть данное мероприятие, чтобы заняться чем-то более полезным, но именно тут Локхарт сообразил вызывать по одной паре в центр зала, чтобы процесс пошел в контролируемом режиме. Его «ассистент» тут же воспользовался возможностью, объявив, что первой парой будут Драко Малфой и Гарри Поттер.

Что-то выдавало имевшийся у Снейпа коварный план. Может быть, не покидавшая лица зельевара хитрая усмешка. Может быть и то, что он что-то нашептал на ухо Малфою, отчего тот тоже начал усмехаться. Как бы то ни было, что-то явно затевалось.

Гарри перебирал в уме известные заклинания, прикидывая, что против него может попытаться применить извечный недруг. Непростительные отбрасываем сразу. Малфой хоть и сволочь, но, хочется надеяться, не настолько. Хотя на крайний случай, возможность для адекватного ответа имеется.

Кстати, еще одно преимущество двух тел. Гермиона видела своего противника сразу с двух сторон, и была готова, при необходимости, ввести в бой вторую палочку.

Но вот Локхарт начал обратный отсчет. Гарри решил действовать на опережение и просто разоружить Малфоя, чтобы не дать ему исполнить какую-то задуманную гадость.

— Экспеллиармус!

— Серпенсортиа!

Заклинания прозвучали одновременно. Палочка слизеринца вырвалась у того из рук, уже на лету выплевывая длинную черную змею, шлепнувшуюся на пол у ног Гарри.

Панического страха перед змеями он никогда не испытывал. Вместо того, чтобы броситься бежать, как поступили бы многие на его месте, он, действуя по наитию, крикнул «Пошла прочь!», заставив уже обнажившую клыки змею замереть на мгновение и действительно поползти прочь от него. Одновременно брошенное вторым телом «Эванеско» заставило ее исчезнуть с негромким хлопком, оставив после себя черную дымку.

Все собравшиеся с удивлением и страхом смотрели на ту ее часть, что стояла сейчас в центре зала. Осознание ситуации пришло с двумя воспоминаниями. Вот мальчик разговаривает с питоном в зоопарке. А еще девочка читает книжку, где написано о том, что умение разговаривать со змеями традиционно ассоциируется с темной магией, и что последним известным змееустом был сам Волдеморт.

Гарри устремился прочь из Большого Зала. Разговоры с «восторженными поклонниками» подождут. Сейчас были гораздо более важные вещи. Оказавшись, наконец, в секретном классе, Гарри обернулся к Гермионе, понимая, что выглядит сейчас таким же бледным и растерянным.

— Вот что все это, Мордредова мать, было? И я не только о том, что ты змееуст, а я прекрасно поняла сказанное тобой.