Ты нужна мне (I Need You) (гет)

Вместо того, чтобы пристроиться к очереди на обслуживание, Гарри сразу подошел к одному из столов и попросил позвать Флер Уизли. Гоблин поднял на него взгляд и нахмурился, но после того, как понял, кто перед ним стоит, потрудился нацепить на физиономию более нейтральное выражение. Он указал им на расположенную поблизости дверь, и Гарри провел Гермиону в помещение, оказавшееся небольшим конференц-залом.

В следующую минуту в комнату ступила самая красивая женщина из всех, что Гермионе доводилось видеть.

— 'Арри, что п'гивело тебя сегодня сюда? — обняв Гарри и расцеловав его в обе щеки, очаровательная блондинка одарила его сияющей улыбкой. Гермиона словно окаменела, но потом заставила себя успокоиться, вспомнив, что это должно быть та самая француженка — участница Турнира Трех Волшебников, о которой она читала. Еще важнее было то, что она входила в круг самых близких друзей Гарри. Но, несмотря на то, что Гермионе удалось справиться с собой очень быстро, эта ведьма заметила ее реакцию, и вопросительно уставилась на спутницу Гарри.

Тот постарался быстро представить ей Гермиону как своего давнего друга и нового профессора Хогвартса, что, однако, не слишком помогло — Гермиона едва не поежилась от откровенно изучающего взгляда лучистых голубых глаз француженки. Гарри же, то ли ничего не заметив, то ли предпочитая не замечать, как ни в чем не бывало продолжил говорить, задав Флер вопрос о семье.

— У нас все хо'гошо, но моя маленькая Виктуар скучает по своему к'гестному, — сообщила она с улыбкой.

— Мы же виделись на ее дне рождения, — возразил Гарри, хотя выражение его лица все равно стало виноватым.

— Мон шер, это было целых три месяца назад, — упрекнула она и рассмеялась легким серебристым смехом, когда он смущенно потупил взгляд.

— Да, действительно, — признал за собой вину Гарри, — но я был очень занят из-за окончания учебного года, а теперь постараюсь выбраться к вам как только смогу. Скажи ей, что в первый же теплый солнечный денек мы отправимся по пляжу на поиски самой красивой ракушки, — после этого он наклонил голову и лукаво взглянул на Флер. — Помнится, когда мы с ней разговаривали в прошлый раз, она говорила, что хочет маленького братика или сестренку.

На этот раз пришел черед Флер чувствовать неловкость.

— Когда-нибудь — возможно, но не сейчас, — смущенно ответила она. — Кстати, к воп'госу о сест'гах, ты же помнишь, что Габ'гиель в этом году исполняется семнадцать. И она инте'гесуется, когда наступит ее оче'гедь быть твоей па'гой.

Гарри изобразил крайнюю встревоженность этой новостью.

— Ты же знаешь, что для вейлы не существует преград между нею и идеальным мужчиной, — поддразнила Флер.

— В таком случае, как тебя угораздило связаться с лузером вроде Билла? — парировал Гарри с ехидной ухмылкой.

— Ага, с лузером, значит? — новый голос раздался прямо за их спинами, заставив Гермиону подпрыгнуть и резко развернуться от неожиданности. Гарри остался совершенно спокоен, из чего следовало, что он был осведомлен о присутствии здесь еще одного человека и последняя шутка предназначалась и ему тоже. — Чтоб ты знал, я, при желании, все еще способен поучить молодых выскочек, вроде тебя, уму-разуму.

Гермиона старалась не разглядывать их нового собеседника слишком уж откровенно. Это был весьма красивый мужчина с рыжими, как и у всех Уизли, длинными волосами, забранными в конский хвост и смотревшимися очень стильно. Для передвижения он использовал оборудование, которое, как предположила Гермиона, представляло собой аналог маггловского инвалидного кресла-коляски — нечто вроде паланкина, парящего над землей по принципу ковра-самолета. Она обратила внимание, что ниже колен у него не было ног.

— Ах, 'Арри, но ведь когда мы впе'гвые вст'гетились, ты был всего лишь маленьким мальчиком, — вздохнула Флер. — Так что ничто не могло уде'гжать меня от того, чтобы влюбиться в моего Билла.

Гермиона была впечатлена беззаботными, почти на уровне флирта шутками, которыми они обменивались, словно это было чем-то само собой разумеющимся. В итоге все закончилось общим дружеским смехом.

Затем Гарри представил Гермиону Биллу, который, задумчиво посмотрев на нее, отметил, что ее имя звучит знакомо. После того, как Гермиона рассказала, что они с Гарри и Роном были близкими друзьями в течение первых двух лет их совместной учебы в Хогвартсе, Билл улыбнулся и припомнил, что слышал о ее потрясающих успехах в учебе. Гарри добавил, что она первая догадалась о том, что таинственным монстром Слизерина был василиск, и вычислила, каким образом гигантскому змею удавалось перемещаться по замку, что впоследствии помогло ему отыскать Тайную Комнату, имея представление о том, с кем ему предстоит встретиться. Билл тут же сделался серьезным и сказал, что вся их семья в долгу перед ней за ее вклад в спасение Джинни.

Гарри постарался побыстрее разрядить обстановку, пошутив, что последнее замечание Билла было очень кстати, поскольку он как раз собирался попросить об услуге: так как он пригласил Гермиону стать его парой на министерском балу по случаю победы, он надеялся, что Флер не откажет ему в любезности помочь Гермионе прикупить что-нибудь подходящее из одежды. Гермиона явно была удивлена его просьбой.

Планировать все заранее было скорее в ее духе, чем в его, но она и предположить не могла подобного развития событий. Конечно, ей потребуется официальный наряд, и помощь Флер была бы очень кстати.

Флер и Билл были изумлены.

— Говоришь, она твой ста’гый друг? — укоризненно спросила француженка. — Ты кова’гный тип, Га’ри Потте’р.

Билл тоже не остался в стороне, точно так же как и Ли с Анжелиной, спросив у Гермионы, понимает ли она, во что ее втянули.

После недолгих колебаний Гермиона расправила плечи и уверенно кивнула.

— У меня имеется неплохая идея по этому поводу, — заявила она. — И я думаю, дело того стоит.

Гарри взял ее за руку и благодарно сжал, тепло улыбнувшись подруге.

Все это не укрылось от Флер, которая внимательно изучала нового игрока на их сцене и оценивала шансы Гермионы стать парой для ее друга. Судя по всему, Гермиона прошла проверку, потому что белокурая красавица открыто улыбнулась ей.

— Несмотря на твой ум, ты все же, наверное, училась на Гриффиндоре, — решила она. Гермиона кивнула, чуть улыбнувшись, а Флер объяснила свой вывод: — Студентка Рейвенкло обдумывала бы такое решение гораздо дольше.

Всех развеселил такой убедительный довод, и Флер отвела Гермиону в сторону, чтобы обсудить их предстоящее путешествие по магазинам. По ее мнению им стоило выбрать для их целей Париж из-за двух существенных преимуществ: модные вещи там лучше покупать там, чем в Лондоне (ее французское происхождение не позволяло ей даже предположить иного, но и Гермиона была с ней согласна), и им не придется думать о конспирации (магическая британская пресса от них не отлипнет, если заметит). Гермиона без колебаний признала ее правоту.

После того как время и место субботней встречи были согласованы, хогвартские профессора отправились назад. Чтобы не проходить через центральный вход, Гарри провел Гермиону по частному коридору, отведенному банком для привилегированных клиентов. Они вышли в безлюдном закутке Косого переулка, после чего быстро выбрались через Дырявый котел в маггловский Лондон. Быстрая трансфигурация мантий — и можно было расслабиться, смешавшись с толпой прохожих, спешащих по своим делам в час пик.

Гарри поддержал предложение Гермионы перекусить, а после неторопливого обеда в уютной кафешке у нее родилась еще одна идея: заглянуть в клинику к ее родителям. Грейнджеры встретили его тепло, и они вместе вспомнили первую (и последнюю) встречу, когда Гарри было еще двенадцать.

Гарри воспользовался возможностью и заверил их, что он полностью понимает причины, по которым они посчитали необходимым забрать Гермиону из Хогвартса. Это спасло Грейнджеров от беспокойства по поводу его реакции на их решение, ставшее причиной не одного скандала в их семье.

Затем обнаружился тайный смысл визита к родителям Гермионы, когда она как бы невзначай поинтересовалась у матери, не хотела бы та присоединиться к ней в походе по магазинам в Париже. Ее глаза сияли, когда она принялась объяснять, зачем ей понадобилось новое бальное платье. Немного отойдя от первоначального шока, Грейнджеры не смогли удержаться от оценивающих взглядов в сторону Гарри. Для них не было секретом его положение в магическом мире, равно как и желание дочери возобновить их прежнюю дружбу.

* * *

Вечером, к удивлению и легкому беспокойству со стороны Гермионы, Гарри попросил отложить очередной этап своего жизнеописания, объясняя это тем, что ему необходима передышка. И впервые с того момента, как Гермиона вернулась в Хогвартс, она провела ночь в своей постели.

Ее немного встревожило то, как сильно ее это беспокоит. В конце концов, она спала одна всю свою сознательную жизнь, и как в таком случае ей удалось так быстро привыкнуть делить постель с Гарри?

Гарри, лежа в своей комнате, пришел к такому же открытию. Он был обескуражен тем, насколько, оказывается, она ему нужна. Как бы теперь не наломать дров, ведь вернуться к прежнему ходу событий ему совсем не улыбалось.

* * *

На следующее утро Гермиона обнаружила в гостиной приглашение позавтракать в Большом зале в восемь утра. Быстро одевшись, она присоединилась к уютной дружеской компании Гарри и тех профессоров, кто был в этот день в замке. Когда совы принесли утренний выпуск Ежедневного Пророка, друзья узнали, что Гарри слегка промахнулся со своим шуточным предсказанием: статья о том, как Гарри Поттер посетил Косой переулок в сопровождении молодой девушки, недавно занявшей пост профессора Хогвартса, была размещена не на первой, а всего лишь на третьей странице.

Гарри насмешливо предположил, что вероятной причиной было отсутствие подходящей фотографии, и напророчил, что еще до захода солнца Гермиона получит просьбу об интервью. Гермиона на это только недоверчиво усмехнулась, но тут МакГонагалл сообщила ей, что один такой запрос уже поступил.

Гарри тут же объявил, что намерен провести день вне Хогвартса. Поначалу Гермиону возмутило такое равнодушие, но МакГонагалл пояснила, что если Гарри будет присутствовать во время интервью, то репортеры и фотографы будут заняты исключительно им одним. А выступление перед журналистами могло стать для них отличной возможностью донести до общественности их планы по изменению подхода к преподаванию курса Маггловедения.

И Гарри, и МакГонагалл в итоге оказались правы. Первый вопрос репортерши был: а не присоединится ли к ним профессор Поттер. Разочарование, последовавшее за сообщением о том, что его нет в замке, было совершенно очевидным. Но, тем не менее, интервью было продолжено, и она любезно во всех подробностях записала изменения, вносимые в учебную программу. Журналистка заметно оживилась, когда Гермиона поведала о том, что все эти реформы были в первую очередь идеей Гарри, и что все ее усилия на этом поприще им целиком и полностью поощрялись.

Гарри вернулся к ужину, но вновь отказался продолжить свой рассказ, ссылаясь на то, что ей завтра рано вставать. Гермиона предположила, что знает истинную причину его молчания. Что-то случилось в тот злополучный год, что-то, что до сих пор терзало его, и он переживал, что ее мнение о нем изменится, когда она узнает правду. Гермиона решила, что непременно найдет способ развеять его опасения.

* * *

Гермиона была потрясена, узнав, что у таких знаменитых домов мод, как Ив Сен-Лоран и Пьер Карден, есть филиалы, торгующие одеждой для волшебников. Но вместо того, чтобы посетить один из них, Флер повела ее в бутик, который хотя и был поменьше, но выглядел не менее шикарно. Хозяйка магазина тут же ее узнала и обеспечила теплый прием. Флер представила миссис и мисс Грейнджер мадам Жаннет, уже много лет шьющую для семьи Делакур.

Но когда Флер сообщила волшебнице с серебристыми волосами, что сегодня в качестве покупателя выступит Гермиона, энтузиазм Мадам Жаннет ощутимо приугас. Гермиона не могла ее винить: почти идеальные фигура, волосы и лицо Флер куда больше подходили для представленных здесь нарядов, нежели ее собственная обыденная внешность. Тем не менее, женщина тут же оживилась, когда Флер заметно похолодевшим тоном известила ее, что, если они подберут здесь что-нибудь подходящее, этот наряд будет оплачен Гарри Поттером, поскольку мадемуазель Грейнджер будет сопровождать его на балу по случаю победы, который состоится на следующей неделе.

Гермиона собиралась было запротестовать против спонсорства Гарри, но Флер сказала ей шепотом, что независимо от того, что они купят, он получит хорошую скидку. Позже Гермиона узнала, что это значило на самом деле: в волшебном мире Гарри редко за что-то платил, владельцы магазинов по всей Европе были только рады одевать его бесплатно.

Она была восхищена этим волшебным бутиком, где с клиентом работали куда более вдумчиво и внимательно, нежели у мадам Малкин. Было невозможно не понять, как отличается повседневная одежда массового производства от официальных платьев, сшитых по индивидуальному заказу. Их препроводили в примерочную — большую гостиную, меблированную стульями и столами, в которой стояли несколько зеркал и стойки с тканями. Там, поначалу, при помощи сложного заклинания был создан идеальный манекен, который повторял ее пропорции — пожалуй, даже слишком идеальный, если учитывать, что получилась точная обнаженная копия ее фигуры, вплоть до пятнышек и морщинок. Хорошо хоть, у этого манекена не торчали соски, как у фабричных, это было бы еще более неловко, подумала Гермиона. Вероятно, это потому, что в июле в Париже довольно тепло, и ей совсем не было холодно, когда сканирующее заклинание снимало ее параметры. Вот если бы они отправились на шоппинг сразу после вчерашнего сеанса “грез наяву”... Девушка почувствовала, что ее щеки запылали при этой мысли.

Увидев ее смущение, Флер заверила Гермиону, что магический конструкт развеется, как только они выйдут из примерочной, так что четыре женщины, присутствовавшие при его создании, останутся единственными, кто его видел.

Затем мадам Жаннет принесла большие альбомы с изображениями разных фасонов, из которых можно было выбирать. Простое прикосновение палочкой — и манекен будет одет в понравившееся платье. Таким же образом менялся цвет и тип ткани.

Прежде всего следовало решить: выбрать платье на бретельках или без, с V-образным вырезом, глубоким декольте или вовсе без него и так далее. Будучи не в силах разрешить эту дилемму, Гермиона спросила Флер, на чем бы остановилась она сама.

— Я, как п'гавило, носила платья без б'гетелек, — немедленно ответила она. — Не считая пе'гиода беременности и ко'гмления.

Миссис Грейнджер, стоявшая возле дочери, понимающе кивнула.

— Сколько? — спросила она у белокурой француженки.

— На два размера, — с улыбкой ответила та. — Это был единственный пе'гиод в жизни, когда мне действительно была нужна подде'гжка.

— Примерно та же история, — кивнула миссис Грейнджер. Ее позабавило, что ее и эту удивительную представительницу волшебного мира объединяли такие простые вещи. — Отец Гермионы думал, что он в раю.

Поняв, о чем шла речь, Гермиона густо покраснела. Прежде чем ее мать смогла смутить ее еще больше, рассуждая на тему того, как будущая беременность отразится на ней самой, она спросила, что одевали другие спутницы Гарри, отправляясь с ним на светские мероприятия. Флер на секунду задумалась.

— Кто как, — наконец ответила она. — Кэти обычно носила без бретелек и лямок. Сьюзен куда крупнее ее и предпочитала платья на широких бретельках с V-образным вырезом. Трейси одевалась и так, и так. А Падма часто носила сари, закрывавшее шею.

— А как насчет Чо? — Гермионе хотелось знать ответ.

Флер покачала головой с выражением отвращения на лице, подошла к столу и принялась листать страницы одного из альбомов. Отыскав там очень открытое платье без бретелек, она воссоздала его на манекене.

Миссис Грейнджер ахнула.

— Гермиона Джейн, ты никогда не покажешься в этом на людях!

Гермиона всей душой была с ней согласна. В таком наряде ее грудь была бы едва прикрыта крохотным кусочком ткани.

— Как оно вообще держится? — озадаченно спросила миссис Грейнджер.

Флер и Гермиона насмешливо переглянулись и в один голос ответили:

— Магия!

В конце концов Гермиона остановилась на платье с тонкими бретельками и V-образным вырезом, декольтированном чуть сильнее, чем предпочла бы ее мать, но Флер и мадам Жанетт заверили ее, что такой вариант будет вполне соответствовать случаю. (Гермионе совсем не хотелось, чтобы ее сравнивали с Чо). Легкая фиалкового цвета ткань буквально струилась по фигуре.

Только Гермиона решила, что они завершили с нарядом, окончательная модель которого ожидала последнего одобрения, в комнату вошел волшебник, которого очевидно прислала к ним мадам Жанетт. Он представился как Жак, еще один друг семьи Делакур, являвшийся к тому же счастливым обладателем магазина эксклюзивных ювелирных изделий. Он внимательно изучил со всех сторон результат работы модельеров, кивая всякий раз, как переводил взгляд с манекена на Гермиону и обратно.

— Б'гиллианты и сапфиры, — вынес он свой вердикт. — Для оже'гелья и се'гежек, — он провел пальцем вдоль выреза на шее и перевел взгляд на француженок, кивнувших ему в ответ.

Затем он покинул комнату. Когда Гермиона осознала, что тут назревало, она пришла в ужас.

— Я не могу позволить Гарри покупать мне такие вещи, независимо от того, какую скидку он получит, — выдохнула она, обращаясь к Флер.

Но тут вернулся Жак, неся с собой сверкающую конструкцию из серебра и драгоценных камней, заставившую обеих представительниц семьи Грейнджер почувствовать слабость в ногах. Пока он пристраивал украшение на шее менекена, Флер оттащила протестующих англичанок в сторону и объяснила, что драгоценности предоставляются на время и это была обычная практика на подобного рода мероприятиях. Гермиона и ее мать поняли, что это было похоже на церемонию награждения премией Британской академии кино и телевизионных искусств, где дизайнеры одевали звезд в целях демонстрации публике своей работы. (1) В этом мире Гарри Поттер был аналогом члена королевской семьи, и законодатели волшебной моды отдали бы свои палочки за право сшить наряд для него и его спутницы.

Три женщины решили воспользоваться предоставленной им возможностью и провести весь оставшийся день в Париже. Когда миссис Грейнджер отправилась в магазин вин и сыров, Гермиона получила наконец шанс расспросить Флер о ее отношениях с Гарри. На лице ее спутницы появилась нежная улыбка, но Флер заверила Гермиону, что испытывает к зеленоглазому волшебнику исключительно сестринские чувства, отметив, что ему было всего четырнадцать и он был слишком мал даже для своих лет, когда они впервые встретились. Гермиона продолжала стоять на своем и спросила, могло ли что-то измениться, когда они оба стали старше.

Но Флер не собиралась рассуждать на тему "если бы да кабы" и сказала, что верит в то, что проживет всю свою жизнь с человеком, с которым ее соединила судьба, и не представляет себя с каким-то другим гипотетическим партнером. Однако она подробно остановилась на том, что если бы не встретила в свое время Гарри, то не познакомилась бы с Биллом. И если бы она не заинтересовалась Биллом, то не стала бы ближе общаться с Гарри, а следовательно не узнала бы его так хорошо как теперь, и их взаимной дружбе и уважению было бы не суждено случиться. Так что несмотря на то, что они часто поддразнивают друг друга, их отношения едва ли когда-нибудь переросли бы во что-то большее.

Гермионе же, заявила Флер, нужно ловить момент и не упускать свое счастье. Они с Гарри очевидно нравятся друг другу, и ей не стоит переживать из-за тех лет, которые они провели врозь. Вполне возможно, что учись они вместе все семь лет, то стали бы относиться друг к другу как брат и сестра и никогда не пришли бы к тому, что есть у них сейчас. Да кто знает, что могло случиться, может она вообще влюбилась бы в Рона! Гермиона посмеялась над этим, учитывая как мало общего у них было, но Флер повторила, что никто не знает наверняка.

Что касается Гарри, то Флер выразила мнение, что он так крепко закрылся в себе, что потребуется предпринять решительные действия, чтобы вытащить его наружу и привнести в его жизнь романтику. Его прошлый опыт в делах сердечных был не особенно удачным. Женское чутье подсказывало Флер, что именно Гермионе нужно проявить инициативу, чтобы у них с Гарри что-то сложилось.

Гермиона обдумала все услышанное и приняла решение. Время пришло.

* * *

Вернувшись в Хогвартс, Гарри остался ждать у крыльца замка. За последние два дня он много думал о том, чего хочет от их отношений. Гермиона превосходно держалась во время прогулки по Косому переулку и справилась с тем давлением, которое на нее оказали. Все прошло даже лучше, чем можно было ожидать. Он уже почти смирился с тем, что никогда не встретит ту, которая будет видеть в нем не знаменитость, а его самого. И вот теперь та, о ком он мечтал, словно по волшебству возвратилась к нему. Должен ли он воспользоваться своим шансом?

Уже наступил вечер, когда Гермиона наконец вернулась, и Гарри вышел, чтобы встретить ее, идущую от ворот к замку. Она поприветствовала его радостной улыбкой и крепко обняла.

— Поход за покупками удался? — с нетерпением спросил он. — Нашла что-нибудь?

— Ах, Гарри, это было просто потрясающе, — выпалила она, чуть отстраняясь от него. — Платье изумительное и... — она прервалась и посмотрела на него сияющими глазами. — Огромное спасибо тебе... за все.

А затем она его поцеловала.

Поцелуй был нежным, но решительным. Он был быстрым, но казалось, что длился вечность. Он был внезапным, но не так чтобы совсем уж неожиданным. Он был простым жестом признательности, но содержал в себе скрытый смысл. Это было обещание возможного будущего.

Когда все закончилось, Гарри не знал, что сказать. Гермиона взяла его за руку и повела к озеру.

— Думаю, пришло время вернуться к нашему разговору, — мягко предложила она. — Расскажи мне про следующий год.

— Не жди счастливого конца, — предупредил он, но сопротивляться не стал.

— Не беспокойся, — заверила она. — Я никуда не сбегу.

* * *

Пока они прогуливались вокруг озера, Гарри начал рассказ о событиях, последовавших за его вторжением в Министерство. Прежде всего Гермиона хотела знать, что случилось с Амбридж.

— МакГонагалл порядочно подпортила ей жизнь, — усмехнулся Гарри. — Она в течение всего года педантично вела записи, и, если помнишь, в свое время заключила сделку с Ритой Скиттер. Как только стало ясно, что мы с Дамблдором все это время говорили правду, в Ежедневном Пророке тут же появилась статья, разоблачающая все злодейства Амбридж. Фадж и без того едва ли мог пережить свой конфуз, но это стало последним гвоздем в крышку его гроба. Амбридж была уволена как раз перед тем, как он сам был вынужден уйти в отставку.

— А что насчет тебя? — нерешительно спросила Гермиона. — Как ты справлялся... со всем случившимся?

— Не очень, — признался Гарри, покачав головой. — Несколько недель меня буквально всего трясло. Но без поддержки я не остался. Во-первых, Луна составляла мне компанию и поддерживала беседу, когда я бесцельно слонялся вокруг Хогвартса последнюю неделю семестра. Ее мама умерла, когда она была маленькой, так что Луна могла понять мои чувства. Летом я немного пообщался с Тонкс. Она дала понять, что многие, не только я, чувствовали свою вину за случившееся, и она в том числе. Всем нам нужно было пережить это и двигаться дальше. Сириус хотел бы, чтобы мы тепло вспоминали о нем, а не страдали от нескончаемой хандры.

Гермиона понимающе кивнула.

— И, наконец, Флер, — добавил Гарри.

— Флер? А она-то каким образом оказалась в этом замешана? — удивилась Гермиона.

— Большую часть лета я провел в доме Уизли, — пояснил Гарри. — И она тоже у них гостила — они с Биллом только-только обручились. Ее отношения с Миссис Уизли не очень ладились, Рон цепенел в ее присутствии, а Джинни... Джинни было плевать на нее. Так что Флер много времени проводила в моем обществе и... в общем, мы с ней признали друг в друге родственную душу. Возможно потому, что страдали от одной и той же проблемы — люди не видели нас самих за нашими образами.

Гермиона вспомнила, что уже слышала нечто подобное от Флер этим вечером, а Гарри, между тем, продолжил:

— Ей тоже было тяжело заводить друзей. Парни рядом с ней тут же превращались в идиотов, а девчонки ревновали к ней и боялись, что она уведет их парней, — он ухмыльнулся. — Каково было твое первое впечатление от встречи с ней?

Гермиона на секунду задумалась и пожала плечами.

— Наверное поначалу меня сбила с толку ее невероятная красота, — она подняла глаза на Гарри и увидела, что его улыбка стала шире.

— А еще ты сжала мою руку, — с ноткой самодовольства сообщил он, и Гермиона почувствовала, что ее щеки, освещенные лучами заходящего солнца, начинают краснеть. Она надеялась, что Гарри этого не заметил. — Не беспокойся на этот счет, — сказал он, ободряюще коснувшись ее руки. — С ней это постоянно происходит, так что она привыкла.

— Так или иначе, — продолжил он, — Флер стала первой девушкой, с которой я смог нормально поговорить... с тех пор, как ты уехала, я имею в виду. Но мне просто повезло: она была старше, уже окончила школу и в придачу была помолвлена. Так что в Хогвартсе я едва ли мог встретить такого собеседника.

— А как же Луна? — предположила Гермиона.

Глаза Гарри слегка потемнели, когда взгляд его устремился на запад, туда, где солнце приближалось к полосе горизонта.

— Луна была милой, и доброй, и самой верной из всех, но она не та, с кем можно вести задушевные беседы. С Луной ты чаще всего выполняешь роль слушателя. Только не очень долго, потому что через какое-то время начинаешь сомневаться в ее здравомыслии.

Он повернулся к Гермионе и покачал головой.

— Она постоянно говорила вещи, звучавшие совершенно абсурдно. В конце концов любой разговор сводился к обсуждению существ, существование которых вызывало большие сомнения, и многие из них были к тому же невидимы. Ее убеждения были просто непоколебимы. Знаешь те низкопробные журнальчики, промышляющие публикацией выдуманных заговоров? — Гермиона кивнула, ее родители иногда позволяли себе колкие замечания по поводу "этих психов". — Так вот, отец Луны был издателем магического аналога такого рода прессы под названием "Придира", — Гарри слегка улыбнулся. — Она бы тебя с ума свела.

— Полагаю, она училась в Пуффендуе? — предположила Гермиона.

Гарри отрицательно качнул головой.

— Когтевран, — поправил он. — Она была совершенно уникальна.

Некоторое время они шли молча, пока Гермиона переваривала услышанное. Судя по реакции Гарри, Луна была одной из тех его друзей, которых он потерял во время войны. Она терпеливо ждала, когда он сможет вернуться к рассказу.

— В общем, что мне действительно было нужно — так это обсудить с кем-то пророчество, — сказал Гарри. — Но едва мы с Флер стали достаточно близки, чтобы я смог разделить с ней эту тайну, как лето подошло к концу. Я так ничего ей и не рассказал, — ироничная улыбка исказила его лицо. — Пожалуй, все было даже слишком хорошо, — мы столько времени проводили вместе, что у некоторых членов семьи Уизли стали возникать подозрения. Джинни особенно увяла.

Его улыбка превратилась в усмешку.

— И в один из последних дней Флер подарила мне поцелуй в щеку и сказала, что в этот год я непременно должен найти себе девушку, — он хмыкнул. — Джинни перекосило. По ее мнению у меня уже была девушка — она. Она была ужасно зла и возненавидела Флер пуще прежнего. Думаю, Джинни все еще винит Флер в том, что мы не вместе.Во всяком случае, она все еще отказывается находится с Флер в одной комнате во время семейных посиделок Уизли.

Гермиона уже успела понять, что определяющим фактором в общении с девушками для него было — вели ли они себя с ним как восторженные фанатки. Флер прошла это проверку, в отличие от Джинни. Гермиона задалась вопросом, что было бы, если бы Джинни тоже осознала сей факт.

Решив сменить тему, она спросила о том, как Гарри справился с СОВ. Гарри сообщил, что получил "П" по ЗОТИ, Трансфигурации и Заклинаниям благодаря всем тем дополнительным занятиям в течение года, и, по больше части, "В" по остальным предметам. В частности он упомянул про "В" по зельям, отметив, что позднее этот факт сыграет важную роль. Гермионе стало любопытно, что бы это могло значить, и Гарри рассказал, как Дамблдор использовал его, чтобы заставить старого профессора вернуться к работе.

— Не думала, что он такой манипулятор, — неодобрительно заметила Гермиона.

— Это еще что... — пробормотал Гарри в ответ.

Гермиона чувствовала недосказанность.

— По крайней мере, у тебя был нормальный учитель по Защите... или я ошибаюсь? — она запнулась, заметив, как потемнел взгляд Гарри.

— Ты не обратила внимания, что Дамблдор ни разу не сказал, что тот профессор преподавал Защиту от Темных Искусств? — с досадой спросил Гарри.

— Тогда что же? — поинтересовалась она.

— Зелья.

— Но ведь... о нет! — выдохнула она, сопоставив факты.

Гарри мрачно кивнул.

— После катастрофического провала в Министерстве я твердо решил обдумывать все более тщательно и не делать допущений. Но Дамблдор хотел от меня точно обратного — чтобы я предположил, что Слизнорт нужен ему для замещения должности преподавателя по Защите от Темных Искусств. Но в действительности Слагхорн был предыдущим профессором по Зельям — оказалось, что и мои родители, и родители Рона постигали искусство зельеварения под его чутким руководством. Он также любил водить дружбу с перспективными студентами или теми, кто обладал полезными знакомствами. Из таких персон он сформировал группу, которую называл "Клуб Слизней". Позже я расскажу о нем подробнее, — добавил он отстраненно.

— В общем, по некоторому размышлению я прямо спросил, станет ли он преподавать Защиту, на что Дамблдор ответил, что отдал это место Снейпу. Эта новость меня совершенно не обрадовала и свела на нет все теплые чувства по отношению к директору, зародившиеся благодаря скорому освобождению от Дурслей. Он, конечно, пытался защитить Снейпа, на что я ответил, что моя оценка за СОВ по Зельям была выше, чем на любом из проводимых Снейпом экзаменов. Я был прав, и он это знал. В конечном итоге он пошел на компромисс, разрешив нам и дальше проводить собрания ОД в рамках группы по обучению защите. Единственным условием было открытие доступа в ОД и другим студентам, включая слизеринцев, но это и без того входило в мои планы. Я все еще использовал магическую клятву МакГонагалл, которую она превратила в обещание не поддерживать Волдеморта каким бы то ни было образом.

Он пожал плечами.

— Слизеринцы, возражавшие против моего общества в любом случае не присоединились бы к нам. За весь год только Дафна Гринграсс и Трейси Девис присутствовали постоянно. Пару раз приходил Блейз Забини, но потом бросил. Остальные семеро — кто тайно, а кто открыто — поддерживали Волдеморта. Как оказалось, Драко уже обзавелся Темной меткой.

Затем Гарри перешел к непосредственному рассказу о событиях того года, который оказался наиболее близким к понятию "нормальный". МакГонагалл назначила его капитаном гриффиндорской сборной по квиддичу. Это, а также руководство занятиями АД и обещанные Дамблдором индивидуальные занятия позволили ему отказаться от значка старосты. Оценивая ситуацию с позиции дня сегодняшнего, он полагал, что мог бы облегчить себе жизнь, переложив заботы о квиддиче на плечи Рона: самолюбие многих кандидатов в сборную было задето результатами отборочных, и это еще не говоря о последующих неудачах в турнире.

Он кратко описал отборочные испытания и появление на них крупного семикурсника по имени Кормак МакЛагген, претендовавшего на место вратаря. Они с Роном показали одинаковый результат, так что Гарри предварительно включил в команду их обоих, сказав, что играть будет тот, кто за неделю до матча покажет лучший результат.

В итоге к первому матчу МакЛагген с его заносчивостью и высокомерной снисходительностью по отношению к окружающим настроил всех против себя. Но Рон чувствовал себя преданным, и их с Гарри дружба продолжила трещать по швам. Позже Гарри обнаружил, что из-за этого в руководстве командой он больше полагался на советы Кэти, что привело к сближению со старшим членом их команды.

Еще одним моментом, заслуживающим внимания, стало новое прозвище — Избранный — которое налепили на него газеты (Гермиона что-то сочувственно прошептала), и необычный учебник по зельям. До первого учебного дня Гарри и не подозревал, что Слагхорн допускает в свой класс студентов, получивших "В" за СОВ по Зельям, тогда как Снейп требовал не ниже "П", и был вынужден одолжить книгу, когда неожиданно обнаружил этот предмет в своем расписании.

Он стал нахваливать Гермионе попавшее ему в руки сокровище: заметки на полях, позволявшие усовершенствовать каждое из зелий, а также содержавшие несколько весьма полезных заклинаний, изобретенных предыдущим владельцем книги. Они даже позволили ему выиграть приз на первом уроке за сваренный им напиток Живой Смерти — пузырек зелья Феликс Фелицис.

— Тебе бы она точно понравилась! — воскликнул он.

Гермиона не была в этом уверена, но оставила свои сомнения при себе. Она стала расспрашивать о зелье, приносящем удачу, но Гарри только хитро ухмыльнулся, пообещав вернуться к этой теме позднее.

— В общем, — заключил он, когда они достигли дальнего берега озера и направились обратно к замку, — тот год ничем особенно примечательным не отличался, если не считать раздражающих приглашений Слагхорна вступить в его Клуб Слизней, моих частных уроков с Дамблдором... ах да, и еще Малфоя, планирующего убить директора.

Гарри добился этим заявлением нужного эффекта, вызвав у Гермионы резкий вдох, за которым немедленно последовал удар по его руке.

— Ты гад! — проворчала она, прежде чем обреченно вздохнуть. — Ладно, расскажи сначала про Малфоя.

Гарри перечислил безуспешные попытки Малфоя выполнить поручение, данное ему самим Волдемортом. Первая заключалась в подчинении одного из студентов при помощи Империуса с тем, чтобы он в первые же выходные в Хогсмиде пронес на территорию Хогвартса проклятое ожерелье. Как оказалось, этим студентом была Кэти Белл, которую Гарри пригласил на прогулку (помня о совете Флер о близких знакомствах). План Драко провалился, но Кэти едва не погибла, и ей потребовалось несколько месяцев в Мунго, чтобы восстановиться. Учитывая серьезность ситуации, Гермиона воздержалась от подколок насчет его неудавшегося свидания.

Однако она не удержалась от пары смешков, когда он стал описывать другой случай, начавшийся с того, что Рон случайно съел несколько сдобных котелков, пропитанных любовным зельем — подарок Гарри от одной из почитательниц по имени Ромильда Вейн. Все бы ничего, но после того, как рассудок Рона был возвращен Слизнортом, они решили отпраздновать это бутылкой медовухи, оставшейся с Рождества. Однако напиток оказался отравленным, а Рону посчастливилось попробовать его первым. Гарри спас друга, схватив и затолкав ему в горло безоаровый камень.

— Не представляю, как можно было рассчитывать, что хотя бы одна из этих попыток сработает, — заметила Гермиона, поразмыслив. — Особенно первая. Каким образом ожерелье должно было попасть к Дамблдору?

Гарри пожал плечами.

— Я думал о том же. Тогда я считал, что это я был мишенью. Это конечно заставило меня дважды подумать, прежде чем приглашать куда-то девушку, раз уж моя компания едва не стоила Кэти жизни. Наконец, я пришел к выводу, что таким образом Малфой просто пытался отвлечь внимание от свой настоящей цели, но наверняка я не знал.

Что касается Клуба Слизней, то Гарри по большей части удавалось избегать присутствия на его "заседаниях". Впервые он столкнулся с этим явлением в Хогвартс Экспрессе по пути в школу, когда Слизнорт пригласил его и Невилла вместе с некоторыми другими студентами в свое купе. С этого момента были заведены еженедельные встречи за ужином. Гарри посетил рождественскую вечеринку, на которую позвал Сьюзен Боунс.

Он признался, что обратил внимание на то, что Сьюзен, хотя и была племянницей Амелии Боунс, бывшей главы ДМП, ни разу не была приглашена в Клуб. Гарри полагал, что причина была в том, что Мадам Боунс стала жертвой Волдеморта предыдущим летом, и Слагхорн не хотел, чтобы его ассоциировали с ее племянницей. Так что Гарри выбрал ее не случайно.

— И это была единственная причина? — съязвила Гермиона.

Гарри отметил, что Сьюзен, кроме всего прочего, была очень милой девушкой, преданным членом АД, да и школьные мантии смотрелись на ней весьма элегантно. Гермиона позволила себе довольную усмешку, и Гарри закатил глаза в ответ на ее кривляния.

— А как Джинни относилась к тому, что ты встречаешься с другими девушками? — осведомилась она, и ее ухмылка стала шире.

Гарри усмехнулся в ответ.

— Да никак в общем-то, если не считать бесчисленных свирепых взглядов, — ответил он. — Видишь ли, после замечания Флер она решила сменить тактику. Она нашла себе парня, вероятно затем, чтобы вызвать во мне ревность. В тот год она встречалась с Дином Томасом. Так что жаловаться она не могла, во всяком случае не вслух. Кэти, имея в друзьях Фреда и Джорджа, совершенно ее не боялась. Да и Сьюзен могла сама о себе позаботиться.

Гарри закатил глаза, припомнив еще кое-что.

— Джинни делала все возможное, чтобы я увидел ее вместе с Дином, — добавил он. — Однажды я прошел мимо них по пустынному коридору, пока они обжимались там. К несчастью, особенно для нее, в это время рядом со мной был Рон. Так что они разругались вдрызг, а мы с Дином сбежали так быстро, как только могли.

Гермиона хихикнула.

— Ладно, возвращаемся к Клубу Слизней, — решила она.

— Да больше и нечего особо рассказывать, — сказал Гарри. — За исключением того, что Малфоя туда совершенно точно никто не звал. Его унижение едва все не испортило. Мне пришлось мириться со всем этим бредом, хотя бы для вида, потому что мне кое-что нужно было от Слизнорта. И это приводит нас к следующей части истории — моим так называемым специальным урокам с Дамблдором.

Оставшуюся часть прогулки Гарри потратил на то, чтобы поведать Гермионе о нескольких встречах с директором в течение года, которые оказались, как он отметил с некоторой неприязнью, не более чем биографически-психологическим портретом Волдеморта, и состояли в основном из просмотра печальных воспоминаний.

Гермиона пришла в ужас, когда он рассказал о том, как Темный Лорд разделил свою душу и создал хоркруксы, и еще больше ее изумило и привело в негодование то, что одним из хоркруксов был дневник, ставший причиной стольких бед на их втором курсе.

Удивило ее и то, что другой хоркрукс, кольцо, сильно навредило директору — его рука почернела и высохла. Но больше всего ее изумило то, что мудрый старый волшебник, единственный, кого по общему мнению боялся Волдеморт, за все время не обучил ее друга ни единому заклинанию или методу борьбы!

— Он показал мне кое-что на нашем последнем занятии, — с неохотой признал Гарри. — Я был весьма разочарован бестолковостью наших встреч и настоял на том, чтобы он научил меня заклинанию обнаружения и объяснил, как ему удалось уничтожить хоркрукс в кольце.

Гермиона обратила на него горящий взор в надежде услышать строжайший секрет, известный всего паре человек во всем мире.

И Гарри ее не разочаровал.

— Он разрушил его мечом Гриффиндора.

Беззвучное "Подумать только!" сорвалось с ее губ, когда он рассказал, как магический клинок впитал разрушительную силу яда василиска, когда Гарри пронзил им гигантскую змею на втором курсе.

— Что ж, это хотя бы была полезная информация, — заметила Гермиона, когда к ней вернулся голос.

Гарри серьезно кивнул.

— И она очень пригодилась мне годом позже, — согласился он.

Некоторое время они шли молча, пока Гарри не вздохнул и не повернулся к ней.

— И это приводит нас к окончанию года... дню, когда умер Дамблдор.

Гермиона переплела свои пальцы с его, не отрывая взгляда от его глаз.

— Самая болезненная часть рассказа, не так ли? — мягко спросила она.

Гарри кивнул, прикованный к месту ее теплом и поддерживающим взглядом.

— Тогда давай продолжим, когда вернемся, — сказала она.

Гарри последовал ее совету, и они вошли в замок, направившись в его комнаты. Там Гермиона спросила его, в чем он обычно спит летом. Он покраснел и сообщил, что, когда жарко, спит в одних шортах. Гермиона кивнула и велела ему переодеваться, пообещав, что скоро вернется.

Когда она пришла, на ней был легкий летний спальный костюм, состоящий из пижамных шорт и свободной майки без рукавов, обнажившей полоску кожи на ее талии, когда она подняла руки, чтобы освободить волосы от заколок. Затем она прошла в спальню, забралась в его кровать и жестом пригласила присоединиться.

— Что ты делаешь? — спросил он, удивленный ее смелостью.

— Показываю, что я имела ввиду, когда говорила, что останусь с тобой, несмотря ни на что, — решительно ответила она. — Я нужна тебе.

Гарри кивнул и устроился рядом с ней. Он вытянулся на спине и обнял прижавшуюся к нему Гермиону. У него перехватило дыхание, когда их обнаженные ноги переплелись, что порядком мешало сосредоточиться на необходимости продолжить рассказ. По крайней мере, он полагал, что именно это и значилось в повестке дня. Для него это была неизведанная территория, но ее исследование совершенно определенно обещало быть весьма приятным занятием! Гермиона терпеливо дождалась, когда он удобно устроится, и подтолкнула его продолжить рассказ.

Она в восхищенном молчании слушала, как Гарри разгадал истинный план Драко Малфоя — использовать Исчезающие шкафы, чтобы помочь Пожирателям Смерти тайно проникнуть в Хогвартс. Он весь год пользовался Выручай-комнатой у всех под носом, чтобы осуществить свой план, кульминацией которого стала ночь, в которую Гарри и Дамблдор покинули замок и отправились на поиски хоркрукса.

Гарри, однако же, подозревал, что что-то назревало, и попросил тех членов АД, которым он доверял больше всего, патрулировать замок и следить за всем, что бы там ни затевал Малфой. Он даже раздал свой флакон с Феликс Фелицис, и все, кроме Рона, сделали по глотку. На удивленный взгляд Гермионы, Гарри усмехнулся и рассказал, как он притворился, что дал Рону зелье перед первым матчем по квиддичу, и Рон великолепно справился. Так что по извращенной логике друга он и в этот раз вполне мог обойтись без зелья.

— К несчастью, — добавил Гарри с потемневшим лицом, — Рон из-за этого был сильно ранен в ходе сражения, которое все же состоялось, и оказался единственным из членов АД, получившим больше пары царапин. Потребовалось несколько недель, чтобы он встал на ноги.

Затем Гарри пересказал их с Дамблдором путешествие к пещере и изматывающие попытки извлечь медальон из резервуара, расположенного в центре подземного озера, в котором кишмя кишели инферналы. Успеха они добились благодаря тому, что Дамблдор добровольно выпил наполнявшую резервуар отраву, погрузившую его разум в мир видений, заставлявших директора трястись от ужаса. Когда впоследствии Гарри удалось успешно аппарировать вместе с измученным и ослабевшим Дамблдором обратно в Хогсмид, то встретил их ужасающий светящийся призрак Темной Метки, паривший над Астрономической башней.

Его голос опустился почти до шепота, когда он дошел до того момента, как подлетел на позаимствованной метле к башне только лишь за тем, чтобы тут же быть обездвиженным Дамблдором, после чего он был вынужден беспомощно стоять и наблюдать из-под мантии-невидимки, как Малфой разоруживает директора. Появившиеся вслед за ним Пожиратели Смерти стали насмехаться над беспомощным, но по-прежнему поразительно спокойным и собранным старым волшебником.

До тех пор, пока не появился Снейп и не произнес слова смертельного проклятия. Авада Кедавра.

Гермиона пыталась подавить всхлип, чувствуя, каким напряженным был Гарри и видя, какая мука скрывалась в его взгляде. Так или иначе, хотя теперь она и знала, какие ужасные события ему пришлось пережить, не они в конечном счете были причиной его горя. Она протянула руку и погладила его по щеке, молча подбадривая и поддерживая его. После продолжительной паузы он продолжил...

* * *

Когда тело Дамблдора, как большая тряпичная кукла, перевалилось через край башни, Гарри неожиданно обнаружил, что снова может двигаться. Действуя бессознательно, он сорвал с себя мантию-невидимку, спрятал ее под мантией и погнался за последним скрывшимся в дверном проеме Пожирателем. Он думал только об одном — схватить Снейпа и Малфоя и заставить их заплатить!

— Ступефай! Инкарцеро!

Прежде чем фигура в черной мантии достигла пола, Гарри промчался мимо него и рванул вниз по лестнице, призывая, хватая и ломая на бегу его палочку.

Одним меньше.

Он выбежал в коридор, который больше напоминал поле битвы. Вокруг него члены АД и Ордена сражались с Пожирателями Смерти. К счастью, все, кого он узнавал, были живы и относительно невредимы. Он бросился в самую гущу боя, швырнув взрывные проклятия в двух крупных Пожирателей Смерти, мимо которых он пробегал. Но к этому моменту Снейп и Малфой почти скрылись из поля зрения.

Он свернул за угол и едва не попал под пролетевший в дюймах от его головы луч проклятия. Уклонившись, он заметил один из проходов, который должен был привести его в холл. Он понял, что чтобы аппарировать, Пожирателям нужно добраться до Хогвартских ворот. Если бы он только прихватил одну из метел, на которых они прилетели к Астрономической башне несколько минут назад, то мог бы легко догнать их! Но тут ему в голову пришла другая идея.

Пробежав через холл, он столкнулся с Эрни МакМилланом и еще одним хаффлпафцем, которые, привлеченные шумом, вышли из своей гостиной. Гарри выкрикнул быстрые извинения и побежал к главным дверям. На ступенях он бросил еще один взгляд на свою цель, направлявшуюся, как он и предполагал, к воротам. Аккуратно прицелившись, он выкрикнул заклинание, которое удавалось ему лучше всего: "Экспеллиармус!"

С мрачным удовлетворением он наблюдал, как палочка Драко выскользнула из его руки, но прежде чем Гарри смог призвать ее, сзади его атаковали оглушающим заклинанием и он распластался на земле. Он быстро сообразил, что, срезая путь, должно быть обогнал кого-то из Пожирателей и теперь оказался в совершенно невыгодной позиции в окружении врагов. Настало время задействовать свой план.

Сунув руку под мантию, он нащупал меньший из двух маховиков времени, висевших на его шее, и быстро сделал пару оборотов, прикинув, что произошедшее заняло не больше двадцати минут. Мгновение спустя он вновь оказался в Хогсмиде.

Выверенным движением, отработанным годами практики, он извлек мантию-невидимку и скрылся под ней, чтобы не быть замеченным собой из прошлого и Дамблдором. Затем он заставил себя успокоиться и остановился на минуту, чтобы подумать и просчитать свои дальнейшие шаги.

Он решил, что прежде всего необходимо было узнать наверняка, что произошло с Дамблдором. Существовала вероятность, что заклинание пролетело мимо, а сильный порыв ветра столкнул директора с края башни. Маловероятно, но все-таки возможно. Даже в этом случае оставалось время, чтобы перехватить Снейпа и Малфоя, прежде чем они могли сбежать. И заставить заплатить за ужасное преступление, которое они совершили!

Наметив план действий, он пробежал через тяжелые ворота и призвал Молнию, после чего бесшумно помчался к Астрономической башне, замерев как раз под зубцами стены. Уже там он завис в воздухе, снова слушая окончание разговора Дамблдора и Малфоя, и насмешки и улюлюканье Пожирателей Смерти. Услышав, как вошел Снейп, он приблизился к тому месту, над которым, как он полагал, находился Дамблдор, и попытался взять себя в руки.

— Авада Кедавра!

Гарри стиснул зубы, злость все еще грозила возобладать над ним, но через секунду в поле его зрения появилась темная фигура тела директора, возникшая на фоне неба, и он рванул с места, чтобы перехватить его. С резким ударом он поймал его, выровнял метлу и направил ее к земле у основания башни.

Как и ожидалось, все его надежды были напрасны. События повторили те, свидетелем которых он уже был. Дамблдор, величайший волшебник современности, был мертв. Гарри осторожно положил неподвижное тело директора и поправил съехавшие очки на его лице. Затем он огляделся в поисках палочки, которую Драко сбросил с башни разоруживающим заклинанием, и отыскал ее в траве.

К его удивлению, палочка задрожала в его руках от едва сдерживаемой мощи. Отложив на время это загадочное наблюдение, он вспомнил про хоркрукс — изначальную цель их путешествия — и стал обшаривать карманы Дамблдора, пока не нашел его, простой золотой медальон. Гарри сунул его в свой карман, и тут же услышал громкие голоса, доносившиеся через главный вход в замок. У него оставалось еще две, максимум три, минуты до того момента, как его жертвы достигнут ворот.

Он знал, что может победить Снейпа и Малфоя, если застанет их врасплох, хотелось бы чтобы кто-то прикрыл его от оставшихся Пожирателей. И тут он понял, что нужно делать.

— Добби! — тихо позвал он.

В прошлом году этот неугомонный эльф крепко его отругал (то есть, поворчал на него в той вежливой, официальной манере, в какой слуги по всему миру бранят своих хозяев) за то, что Гарри не взял его с собой в Отдел Тайн. Маленький друг немедленно явился на его зов, словно все это время с нетерпением ждал, когда Гарри призовет его.

Гарри быстро проинструктировал его: пропустить Снейпа и Малфоя, дождаться, когда предыдущего его собьют с ног, а затем остановить Пожирателей Смерти, напавших на него со спины... что бы для этого ни потребовалось. Добби яростно кивнул и исчез.

Гарри применил дезилюминационные чары, поднялся в воздух и перелетел к внешней стороне стены, оказавшись позади тяжелых ворот. Там он спешился, все еще находясь под действием чар, и принял стойку. Что же теперь? Если он схватит этих убийц, то их, скорее всего, отправит в Азкабан, и какова вероятность того, что они не сбегут оттуда при первой же возможности? Теперь, когда Дамблдор мертв, шансы на это были весьма велики. А если Волдеморту удастся захватить Министерство, то их просто выпустят.

Громкий крик привлек его внимание. Это был гиппогриф, Махаон, которого Хагрид приобрел взамен Клювокрыла, и он теперь атаковал убегающих слизеринцев (3). Гарри принял решение. Он воспользуется палочкой Дамлдора, на случай, если кто-то впоследствии решит проверить его собственную. К тому же это будет верхом справедливости.

* * *

Гарри замолк, и ведьма в его руках подождала несколько секунд, прежде чем сказать спокойным, мягким тоном:

— Ты убил их.

— Я убил их, — подтвердил он. — Рассекающим проклятием. Они истекли кровью.

Гермиона знала, что Гарри отчаянно нуждался в подтверждении ее поддержки. Из-за этого он так переживал и не хотел об этом рассказывать. Она вспомнила своего дедушку, который сражался во Второй мировой. Он был вынужден убивать вражеских солдат, но он совершенно точно не был плохим человеком. Она крепче обняла Гарри.

— Это правильно.

Гарри ошеломленно воззрился на нее.

— Это была война, Гарри, — настойчиво произнесла она. — На войне с врагами поступают именно так.

Облегчение на его лице плавило ей сердце. Она потянулась и мягко поцеловала его.

— Как убедить тебя, что я тебя не оставлю? — возмущенно спросила она.

— Сейчас ты здесь, — удовлетворенно ответил он. — Этого вполне достаточно.

И он поцеловал ее.

Поцелуй был нежным, но решительным. Он был коротким, но казалось, что будет длиться и длиться. Он был простым жестом признательности, но полным скрытого смысла. Это было обещанием возможного будущего.

Когда поцелуй закончился, она прижалась лбом к его щеке.

— Случилось что-нибудь еще? — спросила она.

Гарри отрицательно качнул головой.

— Почти ничего. Я велел Махаону улетать и не возвращаться, так что если бы кто-то и попытался обвинить его, то не смог бы поймать. Я оставил тела и вернулся к основанию башни, отослав Молнию обратно в кладовку для инвентаря, и нашел Добби и Хагрида, стороживших Пожирателей Смерти. Я оглушил и связал Пожирателей, после чего вернулся к телу Дамблдора. Три дня спустя его похоронили в гробнице на берегу озера.

Гермиона кивнула и обняла Гарри.

— И, кстати, — добавил он, — хоркрукс оказался подделкой.

Гермиона удивленно ахнула, но затем расслабилась. Этот рассказ мог и подождать.

Она повернулась на бок, отвернувшись от Гарри, вынудив его приподняться за ее спиной и склониться над ней. Затем она взяла его руку и положила себе на живот, так что теперь он крепче прижимался к ней, и вместе с тем его рука оказалась под ее майкой. К его удивлению, она передвинула его руку выше, пока та не оказалась вблизи ее груди, создавая легкий контакт.

Гарри понял. Она доверяла ему. Она была готова к развитию их отношений. И она позволила ему вести. Он слегка сжал ее в объятиях и мягко поцеловал сзади в шею. Затем они оба закрыли глаза.

Гермиона чувствовала, что согревается, не только благодаря теплому дыханию Гарри, но внутреннему сиянию радости и удовольствия. Она собиралась произнести три заветных слова, но решила, что для них еще будет время.

— Спокойной ночи, Гарри, — пробормотала она. — Добрых снов.

Но Гарри ее уже не слышал.

* * *

(1) Изначально это была отсылка к премии "Оскар", но потом я понял, что в Британии есть своя кинопремия — премия Британской академии кино и телевизионного искусства. Быстрый поиск по интернету показал, что у них тоже есть своя "Красная дорожка", на которой звезды демонстрируют свои наряды с прицелом на то, что дизайнер будет упомянут, так что я изменил название премии. К счастью или нет, я также нашел фотографию платья без бретелек, которое представлял на Чо Чанг (описывалось чуть выше). Оно было на Дженнифер Лоуренс на премии БАКиТИ в 2011 (если не считать того, что оно держалось даже без магии!)

(2) Гарри так и не узнал, что это Снейп был Принцем-полукровкой, поскольку рядом не было Гермионы, которая бы занялась изучением данного вопроса, и, как становится ясно в конце главы, у Снейпа не было возможности раскрыть правду о своем происхождении.

(3) Если помните, в этой истории Клювокрыл в конце третьего курса улетел один, без Сириуса. Так что Хагриду пришлось взять другого гиппогрифа. Неудивительно, что он назвал его Махаон.