Драко Малфой и хождение по мукам (гет)

Драко дошел до своего места и сел. Гойл смотрел на юношу глазами, выражения которых Малфой не понимал. Это были одновременно восхищение и зависть, преданность и что—то напоминающее ревность. Драко поймал его взгляд:

— Чего тебе?

— Ничего, – Гойл услужливо подвинул ему тарелку с едой. – Просто…

— Что просто?

— Ну… — Гойл казался немного смущенным. – Просто я хотел сказать, что это здорово… Мы все так считаем.

Драко нахмурился:

— Что «это»?

— Ну… — Гойл поежился под пристальным взглядом Малфоя. – Что ты… Грязнокровку…

Драко стало смешно: «Как же низко они меня ценят, если считают, что я позарился на Грейнджер?». Но следующая мысль заставила его вздрогнуть: «Или каким же чудовищем и подонком, если думают, будто я мог…» Голова просто раскалывалась.

— Спасибо, Гойл, – Драко придал своему голосу максимум льда. – Но чтобы там не говорили, Малфой никогда не опустится до… грязнокровок. Это ясно?

— Да—да. Конечно, – юноша заерзал. – Просто… Говорят, что…

— Нет, — Драко отвернулся. – Ничего такого.

Затихший слизеринский стол стал оживать. В интонациях беседующих Драко почудилось некоторое разочарование. Ведь ничего интересного, оказывается, не произошло.

Только Гойл никак не унимался.

— Эй, Драко, – он наклонился поближе к юноше и заговорщицки прошептал. — Мы с парнями… Ты только скажи… Поттер сразу получит по полной программе…

— Не вздумай! – прошипел Малфой. – Только попробуй, и я тебе устрою по полной программе! Не смей красть мою месть! Я сам!

— Да. Хорошо, я понял. Но… Ты только скажи, и мы…

Драко начал утомлять этот разговор. Он отвернулся и принялся ковырять вилкой в тарелке. Есть абсолютно не хотелось. Но Блейз смотрела на него пристально, не отводя глаз. Она хотела, чтобы он нормально поел. И, повинуясь этому взгляду, Драко подцепил кусок мяса и начал сосредоточенно жевать.

Заббини увидела, что Малфой все же начал есть, успокоилась и принялась за еду. Её соседки по столу явно хотели бы услышать подробности вчерашних событий, но Блейз была не в том настроении, чтобы общаться. Поэтому она сидела, демонстративно избегая их зовущих взглядов.

Неожиданно чуть ожившие разговоры замерли. Девушка подняла глаза, и её сердце рухнуло. Поттер, гордо выпятив грудь, c ожесточенной решительной гримасой шел прямо к Драко. За его спиной маячила Грейнджер.

«Сейчас начнется…» — тоскливо подумала Заббини. Ей так хотелось быть рядом с Драко, чтобы поддержать его. Ведь никакие извинения Поттера не могли залечить рану Малфоя. Или очистить его имя.

Гермиона проснулась раньше Гарри. Её лицо чуть припухло от слез, и девушка поспешила умыться. Услышав плеск воды, Поттер встал и, подойдя к девушке сзади, обнял её.

— Гермиона… Я, наверное, люблю тебя, – сказал он, пряча лицо в её волосах.

Девушка вздрогнула. Она не ожидала такого поворота событий. А она так боялась, что произошедшее ночью разрушит их дружбу. Оказывается, все хорошо. И Гермиона повернувшись в Гарри, поцеловала его, ничего не ответив. «Все наладится, — думала она, и слезы снова текли по её щекам. – Он всегда будет рядом. Я забуду Дра… Малфоя… И все будет хорошо».

А Гарри молчал и никак не комментировал её слезы. Он думал, что Гермиона плачет от счастья. Ведь недаром же Рон все время твердил, что она сохнет по Гарри. Он даже не обратил внимания на тот факт, что девушка так и не сказала ничего в ответ на его признание.

Прервав поцелуй, он прошептал:

— Не плачь, Миона. Я всегда буду с тобой.

От этих слов Гермиона разрыдалась в голос. Это был крик её души, ведь она прекрасно понимала, что, пытаясь избавиться от боли, скорее всего, создала условия для еще более сильных потрясений. Да еще и втянула Гарри в свои проблемы. Но тот был рядом, сжимая её в объятьях. И девушка чувствовала, что если сумеет обмануть себя, то сможет выстроить новую схему жизни. Все будет как прежде, с четкими ориентирами и направлениями.

Всхлипывая все реже, она обняла юношу, стараясь не смотреть ему в глаза.

Гарри был бы рад постоять так еще, прижимаясь к своей лучшей подруге, которая теперь была еще и его девушкой, но надо было выполнить обещание, данное Дамблдору. Сам Поттер считал, что поступил верно, когда ударил Малфоя. И не считал необходимым извиняться. Все это сейчас казалось недоразумением. Но он знал, что видел. Если бы не его вмешательство, кто знает, каких дел наворотил бы слизеринский ублюдок.

Слизеринцы всегда умели играть со словами. И их мерзкий декан не был исключением. Он обставил все так, будто ничего не произошло, и вынудил Гермиону подтвердить его слова.

— Скоро завтрак. Давай пойдем. Мне еще надо будет извиниться перед хорьком, если он осмелится показать свою белобрысую морду.

Сердце Гермионы сжала тоска, когда она вспомнила Драко и их поцелуй. Но девушка приняла твердое решение выбросить из головы все мысли о слизеринце. Отвернувшись, она пробормотала:

— Пойдем.

Войдя в зал, Гарри осмотрелся. Все было как обычно. Директор помахал ему рукой и жестом указал на слизеринский стол. Профессор Снейп смотрел на юношу и Гермиону пристально, недобро прищурившись. Хотя, подумал Гарри, другого взгляда у нелюдимого зельевара, наверное, и не было.

Хорек сидел на своем излюбленном месте как ни в чем не бывало, и даже выражение его лица было вполне обычным. Таким же высокомерным и надменным, как всегда.

Поттер решительным шагом направился к Малфою, сопровождаемый одобрительными взглядами гриффиндорцев, которые рассчитывали увидеть, как он заставит слизеринца извиниться.

Гермиона оглядела Зал. Со всех сторон её одаривали сочувствующими взглядами. Похоже, никто не сомневался, что она стала жертвой. Но ведь это было не так! Девушке хотелось закричать, что Драко не виноват, что он ничего не делал. Рассказать людям о том, что он пережил. Но вместо этого она шла за Поттером, опустив глаза в пол. Ведь ей должно быть все равно… Она должна забыть все, что произошло… Ведь у нее есть Гарри…

Драко мутило. А в глазах двоилось. Он удивленно моргнул, когда увидел двух Поттеров, строевым шагом подходящих к нему. Но изображение вернулось в норму, когда гриффиндорец приблизился на достаточное расстояние. За его спиной кто—то маячил и, поскольку взгляд все время соскальзывал в сторону, не давая рассмотреть лицо, юноша догадался, что это Грейнджер.

Драко вздохнул: «Ну что им еще надо? Извинений от меня потребуют? За то, что жив остался?»

Поттер остановился напротив Драко, героически игнорируя многозначительные взгляды слизеринцев. Гермиона тихонько выглянула из—за его плеча, но тут же спряталась обратно. Слишком тяжело ей было смотреть на Драко. Лихорадочный румянец в сочетании с неестественной даже для него бледностью и испарина на лбу показывали, что юноша еле держится на ногах. Девушке стало ужасно стыдно.

— Драко Малфой, – начал Гарри, сверля юношу взглядом. – Я… пришел попросить прощения…

Драко вздрогнул от неожиданности. «Что происходит? Я брежу? Поттер просит прощения?! Да это его Дамблдор заставил. Наверное, хочет отделаться публичными извинениями, чтобы избежать исключения из школы».

— За то, что ударил тебя в результате недоразумения, – продолжал гриффиндорец. – Прости, пожалуйста.

Драко хотелось рассмеяться. На его глазах два Поттера извинялись перед ним за разбитую голову. Но что скажет Грейнджер? Расскажет ли она всем, из—за чего произошло «недоразумение»?

Девушка молчала и даже не пыталась открыть рот.

«Извинения твои, Поттер, ничего не значат, – подумал Малфой. – Ты ведь думаешь, что поступил правильно, и ни на йоту не раскаиваешься. А вот Грейнджер… На нее я действительно зол».

Драко встал, опираясь на стол. Было тяжело держать взгляд сфокусированным на гриффиндорцах, стоящих перед ним, но отвести его в сторону он не мог. Гордость не позволяла. В глазах опять двоилось.

— Уйди, Поттер, – слизеринец поморщился. – Оба уйдите, ты и твоя подружка. Я никогда не прощу…

Громкий голос директора Дамблдора перебил его, не дав закончить фразу.

— Большое спасибо, мистер Малфой, что вы смогли так аристократически благородно простить мистера Поттера. В любом случае, в качестве наказания он получит неделю отработок. Но ведь все произошедшее было просто недоразумением, не так ли? Я хочу сказать, что мир и дружба между факультетами должны расширяться, чтобы подобные инциденты никогда не повторялись.

Продолжая разглагольствовать в том же духе, директор кружил словами, создавая причудливую паутину так искусно, что даже самые накрученные гриффиндорцы и слизеринцы успокаивались и начинали думать о случившемся как о недоразумении, забывая о мести.

Поттер в последний раз презрительно посмотрел на Драко и ушел за гриффиндорский стол. Грейнджер так и тащилась за ним, как хвостик, стараясь лишний раз не поднимать глаз. Студенты Хогвартса постепенно успокаивались, как будто слова директора какой—то магией развеяли их тревожность.

Драко вздохнул и сел на место. Он не был ни удивлен, ни разочарован. Все было именно так, как должно было быть – Золотой мальчик, герой—гриффиндорец, снова вышел сухим из воды, а его злейший враг—слизеринец остался зализывать раны, полученные в результате «недоразумения». Все как всегда. Мир не остановит свое вращение, какие бы несправедливости в нем не творились.

Блейз вздохнула с облегчением. Ей было плевать на гриффиндорцев и их извинения. Но то, что для Драко ситуация завершилась, и ему не надо больше переживать ни о чем, успокаивало девушку. Раны затянутся. Слухи распространятся правильные, ведь она позаботится об этом через своих девочек. Все забудется. А раны на душе Малфоя Заббини залечит сама, любовью и вниманием. Сколько бы времени не потребовалось.

Завтрак прошел спокойно. Все стихло и казалось, что мир вернулся в Хогвартс. Другие мысли и планы занимали головы студентов, и никто не обращал внимания ни на Поттера с Грейнджер, которые под завистливым взглядом Рона Уизли сидели, держась за руки и краснея от его сальных шуточек. Ни на Малфоя, который так ничего больше и не съел, и сидел, положив голову на руки и закрыв глаза, тяжело дыша. Ни на Заббини, которая смотрела на него и недовольно хмурилась, совершенно не замечая злорадных и одновременно торжествующих взглядов, которые украдкой бросала на нее Пенси Паркинсон.

Рядом с директором появился домовик и, негромко кашлянув, привлек к себе его внимание.

— Профессор Дамблдор, к вам прибыл важный посетитель.

— О, и кто же?

— Лорд Малфой, сэр.

Директор напрягся.

— И где сейчас лорд Малфой?

— Он сказал, что будет в комнате своего сына, слизеринского старосты Драко Малфоя, но после, сказал лорд, он хочет увидеться с вами.

Директор не думал, что слухи успеют выйти из—под контроля. Или что кто—нибудь сообщит Люциусу о произошедшем. «Неужели Северус решил сыграть крупными фигурами? – подумал Дамблдор. — Неужели я просчитался в том, насколько важен для него Драко?»

Домовик исчез, но тут же появился рядом с зельеваром, на которого пристально смотрел директор, пытаясь по реакции декана определить, верны ли его предположения.

Северус вздрогнул, когда выслушал сообщение, и каменная маска, заменявшая ему лицо, дала трещину, но тут же вернулась в обычное состояние. Он сдержано кивнул, отпуская домовика и встав из—за стола, быстрым шагом направился в подземелья.

«Значит, это не он вызвал Малфоя, – немного успокоившись, подумал Дамблдор, — А значит, можно рассчитывать, что он поможет удержать Люциуса от излишней активности».

Директор осмотрел Зал. Студенты еще продолжали есть. Но Малфой уже встал из—за стола и направился в подземелья. Спустя минуту за ним пошла и Заббини.

«Значит, минут через двадцать можно ждать гостей, – усмехнулся в бороду Дамблдор. Он посмотрел на Гарри, который сидел рядом с Грейнджер, и нахмурился. — Немного не то, чего я хотел, но тоже хорошо… Пусть пока девушка поддерживает мальчика. А Драко… Драко я еще найду как привлечь. Вот было бы хорошо, чтобы он сошелся с Гермионой… А там и слизеринцами можно было бы через него лучше управлять». Но надо было идти, готовиться к встрече важного гостя.

Директор встал и неспешно направился в свой кабинет. По дороге он строил новые планы и производил расчеты, чтобы убедиться, что готов к любому варианту развития ситуации.

В комнате слизеринского старосты лорд Малфой сидел в кресле и небрежно вертел в руках пачку сигарет, которые похитил из его коллекции домовик, направляемый его сыном. Люциусу не нравился этот сорт табака. Он купил его только потому, что хотел собрать полную коллекцию. Ему было все равно, что Драко курит. Раз нравится – пусть балуется. Но вся суть была в крепкой хватке настоящего хозяина: «У Малфоя никто не крадет безнаказанно». Кто бы это ни был. Домовик уже получил свое сполна и остался жив только потому, что сам пришел и рассказал о приказе младшего хозяина. Вообще—то, Люциус хотел использовать этот случай и проучить Драко, но то, что произошло в школе, было гораздо интереснее.

Пенси Паркинсон была глупа, как пробка. Единственными её достоинствами были смазливая мордашка и состояние отца, которое она получила бы в качестве приданного. Но её расчет, что, рассказав Люциусу слезливую историю о бедном и оболганном мерзким Поттером и грязнокровкой Грейнджер Драко, невзначай ввернув туда мысль, что его сын совершенно не обращает на нее внимание из-за дрянной итальянской девки, которая дурно на него влияет, она тем самым сможет избавиться от соперницы, показался ему очень интересным. К тому же, он узнал много нового о жизни своего сына в Школе. Того, что Северус, несмотря на их частые беседы, не рассказывал.

Люциус закурил сигарету. Он думал, как ему правильно повернуть ситуацию на пользу Драко и себе. Произошедшее можно было использовать, чтобы вывести Поттера из—под защиты Дамблдора, выкинув из школы, а дальше Темный Лорд сам устранит свою главную проблему, и Люциус станет еще на один шаг ближе к своей мечте – бескрайней и безбрежной, ничем не ограниченной власти.

Конечно, между ним и этой прекрасной мечтой стоял один человек. Но это был всего лишь Том Марволло Риддл, для победы над которым у Малфоя был припасен козырь.

Но этот козырь еще надо было правильно воспитать…

Люциус затянулся сигаретой. Ничего не изменилось. Этот сорт табака по—прежнему был отвратителен. «Надо будет дать Драко попробовать что-нибудь более достойное, – подумал лорд, — чтобы формировался вкус к хорошим вещам. А то курит всякую дрянь…»

Профессор Снейп широкими шагами шел по коридору и думал, что попал в ловушку собственных слабостей. За годы двойной жизни под личиной человека с ледяным сердцем он устал, и иногда зельевару хотелось сделать что-нибудь хорошее. Но мир, в котором он жил, был слишком жесток, чтобы прощать даже самую безобидную слабость. И вот теперь, когда он скрыл от Люциуса некоторые подробности жизни его сына, декан оказался в сложной ситуации. Единственное, на что он рассчитывал, были его самообладание и выдержка. Ведь важно не то, что человек говорит, а то, насколько уверенно и убедительно он это делает.

Если только Люциус не знает всех подробностей. Тогда объясниться будет гораздо сложнее.

Еще зельевар думал, кто же рассказал Люциусу о происшедшем. Ведь от этого как раз и зависело, что известно старшему Малфою. Все события, начиная с отравления Драко, или только слухи, которые носились по школе, в связи со вчерашним «недоразумением».

Перед дверью комнаты старосты декан на секунду остановился. Он сконцентрировался на мысли, что ведь ничего особенного не произошло. Просто дети подрались в школе. Такое не раз случалось. И вошел в комнату.

Драко стоял, прислонившись к стене, когда Блейз догнала его. В пустом коридоре, убедившись, что никто не видит, она сразу положила его руку себе на плечо и помогла встать прямо. Драко слабо улыбнулся и промолчал. Ему не хотелось ничего говорить. Только лечь на кровать и уснуть, глядя на спящую Блейз. И забыть, что грязнокровка знает больше, чем должна. Что Поттер сделал больше, чем следовало бы. Что люди вокруг считают его насильником. Что никто не сомневается, что папенькин сынок просто сходит с ума от безнаказанности.

Бездарная беспросветная жизнь… Драко вздохнул и посмотрел на Блейз. Единственная радость, которую судьба подарила ему. Вспомнив слова отражения, Драко решился. Она заслужила знать.

— Я лю… люблю тебя, Блейз.

Девушка вздрогнула и замерла. Слезы катились по её щекам. Заббини посмотрела в глаза Малфою. Они сказали ей, что юноша говорит правду. Его искренний и чистый взгляд наполнил сердце девушки радостью. Она прижалась к его груди и расплакалась.

— Я тоже тебя люблю, Драко.

Они постояли несколько минут, пока Блейз не успокоилась. Вытерев слезы, Заббини поцеловала Малфоя и улыбнулась.

— Какое сегодня число? Я хочу запомнить, когда ты впервые признался мне в любви.

— Не помню, – Драко стало неловко. – Просто столько всего произошло…

Улыбка девушки немного увяла:

— Ну ладно, позже узнаем.

И впервые за много дней счастливые, юноша и девушка пошли вперед. Они думали, что, наверное, сегодняшний день – самый счастливый за всю их сознательную жизнь. Каждый нашел в себе силы быть искренним в своих чувствах. И каждый хотел бы, чтобы это счастье никогда не кончалось.

А потом они пришли к комнате старосты. Блейз толкнула дверь рукой и несколько удивилась, увидев своего декана, стоящего к ней спиной.

— Здравствуйте, профессор Снейп, сэр.

Зельевар повернулся, и Блейз увидела, что в кресле перед ним сидит человек, похожий на Драко как две капли воды, только гораздо старше. Он даже держал сигарету так же.

«Люциус!?» – Блейз запаниковала под пристальным взглядом холодных серых глаз лорда. Ей хотелось развернуться и убежать без оглядки, забрав с собой Драко. Но девушка нашла в себе силы устоять и изобразить вежливую улыбку.

— Здравствуйте, лорд Малфой.

Пенси Паркинсон торжествовала. Её радости не было предела. Еще бы – одним махом она должна была снова стать ближе к Драко и сокрушить эту наглую Заббини. И все это чужими руками. Достойный Салазара Слизерина план!

Девушка была в восхищении от своей сообразительности. А ведь некоторые посмеивались за её спиной, считая девушку глупой пустышкой. Ну, ничего, теперь все узнают, что нельзя шутить с Пенси Паркинсон!

И первой будет Заббини.

Лорд Малфой раздавит её и запретит приближаться к Драко. И он вернется к Пенси, которая снова станет девушкой Серебряного принца. И тогда она загонит под каблук сначала весь Слизерин, а потом и всю школу! Конечно, она и сама могла бы добиться этого, но статус Драко и его способности должны были помочь ей добиться своего быстрее. И без лишних усилий.

К тому же Малфой был красив, а для Пенси иметь рядом с собой красивого парня, а впоследствии и мужа, было непременным атрибутом высокого общественного статуса. Ведь так научила её мать. А мать не могла ошибаться. И Лорд Малфой объяснит своему сыну, что Пенси является для него лучшей из возможных спутниц, пределом мечтаний.

Плохо, что Драко засматривается на других женщин… Сначала Заббини… Потом грязнокровка… Ну ничего, думала Пенси, все нормально. Она тоже не собиралась связывать свою жизнь в браке только с одним мужчиной.

Спокойная и довольная, девушка пошла на первое занятие.

День обещал быть просто великолепным.