Комната, которой нет (джен)

— Я обязательно, ты слышишь? Я обязательно, — сказал Медвежонок. Ежик кивнул.

— Я обязательно приду к тебе, что бы ни случилось. Я буду возле тебя всегда.

Ежик глядел на Медвежонка тихими глазами и молчал.

— Ну что ты молчишь?

— Я верю, — сказал Ежик.

С. Козлов «Истории про Ежика и Медвежонка»

Когда они подошли к месту происшествия, Ваймэр был уже там, и, судя по выражению его лица, у него были крупные неприятности. Братья одновременно почувствовали угрызения совести.

— Ты поговори с мужем Грейс, а я к Ваймэру, — сухо бросил Дин.

Сэм всей своей сущностью ненавидел разговаривать с родственниками погибших, но это было неотделимой частью их работы, и с этим приходилось мириться. Хотя сейчас он понятия не имел, на кой черт Дин послал его разговаривать с Карпером, раз теперь они точно знали, с кем имеют дело, но спрашивать Сэм не решился. Тем более что, наверное, это было лучше, чем объясняться с человеком, которого они подвели. Муж Грейс, по всей видимости, только что говорил с полицейскими и уже собирался уходить, но Сэм его остановил.

— Мистер Карпер, подождите минутку.

Широкоплечий мужчина в черном костюме с видимым раздражением повернулся к Сэму. Тот вздрогнул, наткнувшись на усталый взгляд на посеревшем от горя лице.

— Что еще? Я уже сказал полицейским все, что знаю и не знаю, оставьте меня уже в покое!

— Нет, я не из полиции. Я… — Сэм задумался на мгновение. – Я был другом вашей жены. И я очень соболезную вашему горю.

Лицо Карпера чуть смягчилось.

— Извините, но просто я хочу поскорее убраться поскорее из этого кошмара: забрать сына и уехать отсюда поскорее. Если бы я раньше узнал, что здесь происходят эти странные вещи, я бы давно увез отсюда семью, а теперь…

Он замолчал, ожидая, пока вновь сможет управлять своим голосом.

— Мне нужно идти. Мой сын остался один и…

— Да, конечно. И еще раз примите мои соболезнования.

Сэм глубоко вздохнул, провожая взглядом Карпера, и направился к Дину и Ваймэру, которые стояли метрах в пяти, повернувшись к нему спиной.

— Я тебе клянусь, Марк, что сегодня все прекратится. Я и так не сделал слишком многое из того, что обязан был сделать, но будь уверен, тебе больше не придется волноваться. Извини нас с Сэмом, мы только усугубили все это дерьмо.

— Я разберусь с копами, Дин, по крайней мере, постараюсь. И я верю тебе и Сэму.

Ваймэр хлопнул Дина по плечу и отошел в сторону, чтобы поговорить с полицейскими. Сэм встал рядом с Дином, который о чем-то задумался, и хмуро уставился на него. Услышанная часть разговора ему совершенно не понравилась. Особенно диново «я не сделал слишком многое, хотя должен был». В их деле были только «мы», а не «я», поэтому Сэм решил сразу пойти на таран.

— И что это значит?

— Что? – Дин вздрогнул, только сейчас заметив подошедшего брата, и вопросительно уставился на него.

— Что значит – «сегодня все прекратится?» — напрямик спросил Сэм. – Что-то я не припомню, что у нас было все под контролем.

На лице Дина мгновенно появилось жесткое выражение.

— Пойдем в номер, я все расскажу, — сквозь зубы, словно выталкивая из себя слова, процедил Дин.

И это Сэму не понравилось больше всего. Если бы Дин все еще не напоминал по цвету кожи призрака и Сэму не казалось бы, что при любом порыве ветра брата просто свалит с ног, то Сэм бы заставил вывалить Дина всю правду прямо сейчас, несмотря ни на что, но ему пришлось, сжав губы, последовать за братом, который за всю дорогу не произнес ни слова.

Когда они вошли в номер и дверь за ними закрылась, Сэм повернулся к брату, уже по виду напоминающий огнедышащего дракона, но Дин был к этому готов, и выражение его лица ни капли не изменилось.

— Только сначала выслушай, а потом ори, — предупредил он, но Сэм и бровью не повел.

Спустя пять минут, когда Дин рассказал ему о звонке Бобби и о том, как можно покончить с ведьмой, Сэм напоминал собой стадо огнедышащих драконов, у которых украли их детенышей.

— Как я понимаю, ты мне об этом вообще не собирался рассказывать? – спокойным, но подрагивающим от еле сдерживаемой ярости голосом поинтересовался Сэм.

— Я не хотел, чтобы ты сломя голову понесся делать то, что потом не смог бы себе простить, — глядя брату прямо в глаза, ответил Дин так же спокойно и незаметно выдохнул сквозь зубы. И Сэм не заставил себя ждать.

— Да какого черта! – заорал он и, отойдя подальше, изо всех сил пнул стул, который от удара отлетел к противоположной стене. – Какого черта ты молчал?!

— Да потому что я знаю тебя. – Дин про себя досчитал до пяти и продолжил таким же тихим голосом: — Ты бы сделал это, чтобы убить ведьму, и плевал бы ты на мои слова. Я не хочу, чтобы мой брат становился убийцей из-за меня.

Сэма его слова не убедили, и он продолжил орать, не сбавляя тона, слишком разъяренный тем, что Дин обманывал его.

— А я не хочу, чтобы моего брата убила какая-то сучка из долбанной комнаты! Мы могли бы покончить с этим раньше, и ничего бы этого не случилось, мне не пришлось бы караулить тебя всю ночь, боясь, что ты можешь не проснуться, и у Джейка все еще была бы живая мать!

Дин дернулся, как от пощечины, и побледнел еще сильнее. Сэм замер, тяжело дыша, как от долгой пробежки. Воцарилась тяжелая тишина, прерываемая лишь свистом дыхания Сэма. Осознание того, что он сказал, обухом ударило по голове.

— Дин, я не…

— Заткнись, Сэм, — оборвал его Дин, сжимая кулаки. – Ради Бога, лучше заткнись.

Он отвернулся от брата и глубоко вдохнул, поморщившись, когда в боку больно кольнуло. Но, черт возьми, Сэм был тысячу раз прав. Он не имел права позволять себе этой слабости и тянуть кота за хвост. И теперь он загнал себя в полный тупик.

Он вновь сделал вдох и повернулся к Сэму, выглядевшему теперь, как пришибленная собака, несмотря на то, что в его глазах все еще светилась злость.

— Я сказал Ваймэру, что все закончится, значит, так и будет, — тихим, совершенно без эмоций, голосом начал Дин. – Но клянусь, я прибью тебя гвоздями к полу, если ты полезешь вперед. Так что, Сэм, пообещай и выполни хотя бы это: не лезь.

Дин знал, что бил по больному месту, видел это по мелькнувшему выражению боли в глаза брата, но отступать не собирался. Он скрывал это от Сэма столько времени не за тем, чтобы все-таки привести его к тому, от чего так отчаянно прятал. Выполнять грязную работу – это его конек, ему не привыкать. А Сэм не должен. На него и так свалилось слишком много за этот год.

Дин на мгновение прикрыл глаза.

— Пожалуйста, Сэмми.

Он никогда не просил ни о чем Сэма вот так, но если этого требовала ситуация – то катись оно все в тартарары.

Тот молча смотрел на него с непонятным выражением, и его пальцы чуть подрагивали.

— А себе ты простишь? – неожиданно спросил он, и Дин вздрогнул, вскинув на него взгляд. Чертово чувство дежавю молнией пронзило его.

— Я должен, — просто ответил Дин. – Не ты, а я. Потому что я оказался замешан в этом дерьме побольше, чем ты, так что, пожалуй, я эту тварь и накрою. Ты теперь знаешь, что я…

— Что ты все еще не в порядке, я в курсе, — уже спокойно закончил за него Сэм, и на мгновение его лицо исказилось злостью, которую он, впрочем, тут же потушил, а в глазах, в противовес этому, мелькнуло отчаяние пополам с болью.

— Пока она не высосет из меня все соки, она не успокоится, — будничным тоном сказал Дин, — поэтому давай закончим этот балаган и свалим из этого чертового города, он у меня уже в печенках.

Сэм на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.

— Но мы понятия не имеем, где теперь искать ведьму.

Дин чуть слышно хмыкнул и мгновенно отвел взгляд, и понимание затопило Сэма с головой. Он с ужасом взглянул на Дина.

— Ты хочешь сказать, что она хочет убить всю их семью, чтобы ты… тебя…

Дин не дал ему договорить и принялся копаться в сумке, валявшейся на стуле, что-то там выискивая.

— Сучка знает, что мне не плевать на пацана, — холодно ответил он, не оборачиваясь, — но я очень надеюсь, что мы ошибаемся. В любом случае выбора у нас нет, все равно будем караулить их. А еще она знает, — Дин разогнулся, встав в полный рост, и хищно улыбнулся, поворачиваясь к Сэму, — что мы чертовски опасные типы, и, если она и собиралась провернуть такой финт с тобой, она быстро передумала, потому что…

Не переставая жутко улыбаться, Дин провел ребром ладони по горлу, ясно давая понять, что бы было, если бы.

— Не сомневаюсь, — почти неслышно прошептал Сэм себе под нос и попытался задавить в себе чувство, орущее, что они совершают ошибку. Что он совершает ошибку, позволяя Дину это сделать.

Следующее осознание рухнуло сверху подобно наковальне, и ему пришлось несколько секунд собирать себя по частям, чтобы сказать то, что он обязан был. Сэм набрал в грудь больше воздуха, словно перед прыжком в ледяную воду.

— Но, Дин… чтобы убить ее, тебе же придется… вместо нее… — слова застряли в его глотке, когда Дин, повернувшийся к нему спиной, застыл каменной статуей.

— Я же сказал: надеюсь, что мы ошибаемся насчет них, и сначала она промахнется, — лед в голосе Дина мог бы заморозить весь Лас-Вегас. – Я в курсе, что мы гоняемся за воздухом, Сэм, но у нас нет выбора.

Сжав челюсти, он направился к выходу из номера.

— Ты куда? – дернувшись, спросил Сэм, и в его глазах тут же загорелось подозрение.

— Надо взять из багажника кое-какие вещи, они нам пригодятся, — сухо ответил Дин. – Все-таки соль причиняет ей неприятные ощущения – на случай, если что-то пойдет не так. Жди меня здесь, Сэм, я скоро вернусь.

Увидев, что Сэм не сводит с него подозрительного взгляда, он рявкнул:

— Я никуда без тебя не собираюсь! Если хочешь, пошли со мной!

Сэм ничего не ответил и сел на кровать, впрочем, глазеть на брата не перестал.

— Вот и отлично.

Выйдя за дверь, Дин выдохнул с облегчением, не обращая внимания на скользкий неприятный комок, поселившийся в груди, и направился к лифту. Оглядываясь назад, он признавал, что соврал самому себе. Он не сказал ничего Сэму не только потому, что боялся, что тот бросится в полымя, главной причиной было то, что он никогда не позволил бы брату сделать это за него. Дин понимал, что Сэм вряд ли после этого станет относиться к нему по-прежнему, да и сам себя он никогда не простит, но это была его работа. А работа – не всегда то, что приносит удовольствие. Зато теперь он попадет в Ад точно заслуженно. За это, как он знал, долго и со вкусом жарятся на адской сковородке. И с другой стороны, Сэму бы пришлось корить себя всю оставшуюся жизнь – а Дин знал, как Сэм отлично это умеет, — а ему, в отличие от брата, терять было уже нечего.

Дин горько хмыкнул. Сэм назвал бы его эгоистичным ублюдочным героем, наверное. Да к черту. Рано или поздно все они туда отправятся.

* * *

Как только Дин притащил все необходимое, они больше не стали терять времени и чуть ли не бегом отправились к номеру Карперов. Про себя Сэм молился, чтобы Карпер с сыном уже уехали, но чувства подсказывали, что им не может так повезти. Они почти за минуту добрались до 154 номера, и Сэм осторожно постучал, но из комнаты не донеслось ни звука. Дин мрачно взглянул на брата, и тот кивнул. Про себя еще раз извинившись перед Ваймэром, — если они ошиблись, и Карперы все-таки уже уехали – они вдвоем с разбега навалились на дверь, и та слетела с петель, с грохотом упав на пол.

По телу Сэма невольно пробежала дрожь, когда его взгляду предстала ужасная картина: испуганный Джейк плакал, забившись в угол и сжавшись в комок, в то время как его отец пытался сам себя задушить ремнем от брюк. Не он, а ведьма, поправил себя Сэм, глядя прямо в черно-золотистые глаза.

— Эй, уродина, а как тебе святая водичка? – громко спросил ее возникший рядом Дин и плеснул из фляги. Ведьма взвыла голосом Карпера и отпустила горло своей жертвы.

— Ты же сказал, чтобы она умерла, нужно, чтобы умер тот, в ком она находится, — вставая, пропыхтел Сэм, которого ведьма взмахом руки послала в стенку вместе с Дином. – Но она же сама их и убивает, как…

— Что ей мешает выскочить в последний момент, Сэм? – процедил Дин, поднимаясь. Он еще раз окатил ведьму святой водой, и черно-золотистые глаза вспыхнули яростью и болью. – Выведи отсюда мальчика!

— Но…

— Быстро, Сэм!

Сэм резво перескочил через кровать и схватил несопротивляющегося Джейка на руки, пока ведьма продолжала шипеть от боли.

— Я мигом! – и он выскочил из номера с дрожащим ребенком на руках.

— Лучше бы тебе этого не видеть, — пробормотал Дин, доставая из кармана куртки маленькую свернутую бумажку с заклинанием из дневника отца, за которым он недавно ходил.

— Что, падла, а хочешь узнать, каково быть джинном, которого против его воли заперли в лампе? Получай, – прошипел он и вскрикнул от боли, когда почувствовал, что его внутренности словно разваливаются на части. Не удержавшись на ногах, он упал на четвереньки, и боль, более сильная, чем та, что была до этого, вывернула его чуть ли не наизнанку. На краю сознания промелькнула мысль о том, что он идиот и нашел время, когда точить лясы с ведьмой. Но внезапно боль отпустила, и Дин с трудом поднял взгляд.

Перед ним стоял Сэм, который в одной руке держал флягу, а в другой – пистолет, направленный прямо на ведьму, на его смертельно бледном лице застыло решительное выражение, и Дин ясно осознал, что сейчас произойдет.

— Нет, Сэм! – с трудом воскликнул Дин, пытаясь встать. В этот же момент ведьма яростно вскрикнула – уже своим голосом – и за секунду материализовавшись рядом с Сэмом, выбила пистолет из его руки и одной рукой схватила его за горло, подняв над полом. Сэм захрипел, тщетно пытаясь разорвать хватку. Когда воздуха уже почти не осталось, он как будто издалека услышал голос брата.

— Я же говорил тебе, тварь: только через мой труп, — Дин злобно прищурился. – Пора бы уже понять.

Он начал читать заклинание на латыни, написанное на листе, и в тот же миг ведьма задергалась, как будто ее ошпарили кипятком, и отпустила Сэма, который, кашляя, мешком упал на пол. Не прекращая произносить заклинание, Дин отходил дальше к противоположной стене. Ведьма в теле Карпера пыталась двигаться за ним, но ее все время дергало, как от удара током. Когда Дин закончил читать заклинание, тело Карпера замерло, но в тот же миг из его рта, глаз и ушей повалил голубоватый дым, на лету приобретающий очертания ведьмы, и Карпер ничком повалился на пол. Ведьма на пару секунд застыла в воздухе, и Дин, щелкнув зажигалкой, превращая листок с заклинанием в пепел, успел произнести:

— Ну что, поборемся?

От знакомой раздирающей на куски боли он упал на колени, когда ведьма, словно вновь ломая кости, вторглась в него, и последним, что он услышал, был вскрик Сэма:

— Дин, какого черта ты делаешь?!

Сэм, морщась от сдавливающей горло боли и не обращая внимания на то, что все вокруг вертелось с бешеной скоростью, все же встал и беспомощно уставился на брата, который словно сжался в комок, пытаясь не позволить ведьме поглотить его. Глаза Дина были закрыты, и Сэм не знал, какие они теперь: зеленые или черно-золотистые. Он помнил, что это такое – быть одержимым демоном. Но Дин мог ей сопротивляться и тратил на это все свои силы.

— Ублюдок, ублюдок, ублюдок, — лихорадочно шептал Сэм, ощущая себя слепым котенком, чувствуя, как ужас миллионом раскаленных иголок вонзается в его тело.

Дин словно плавал во тьме, где не было ничего, кроме боли, раздирающей его на куски, и, черт, это была не физическая боль. Может, она где-то и была, на грани, но это казалось таким мелочным пустяком… Снова и снова он видел горящих в огне Бобби и Мэри, видел, как кровь хлещет из растерзанного тела Джона, как медленно течет, извиваясь тонкими змейками, из горла Сэма… Невыносимое чувство боли, раздирающей на куски вины и жестокой, выворачивающей душу утраты огромным потоком навалилось сверху, забирая способность сделать хоть вдох.

Он тонул в этом болоте, и совершенно не осталось сил всплыть на поверхность. Не было никакого желания бороться дальше. Он устал, так чертовски устал.

— Ты ведь знаешь, что это ты виноват, — донесся до него красивый, мелодичный голос, он завораживал, и от него хотелось уснуть. – Тебе больше не за чем бороться, ведь они все мертвы, это ты виноват…

Он мечтал закрыть уши руками, не слышать этих слов, но не мог пошевелить и пальцем. Краем сознания он понимал, что она лжет, но тьма кружила вокруг, обволакивая своим холодом, и Дин был готов ей сдаться.

Как сквозь густой слой ваты до него донесся голос брата; Сэм что-то орал, ругался, просил бороться и опять ругался… Дин ухмыльнулся, осознав, что теперь почти не чувствует сковывающего его разум холода. Его братишка и мертвого из могилы достанет при сильном желании. Тьма расступилась, и Дин мог ясно рассмотреть ведьму, которая теперь представляла собой не дух, а плотное тело. Она была привлекательна, обладая какой-то неуловимой красотой, которую невозможно описать: прямые черные волосы струились чуть ли не до пояса, но глаза, вопреки ее мягкому облику, были холодными, как льдинки. Черно-золотистое пламя полыхало яростью и желанием уничтожить, но на этот раз Дин знал, что нужно сделать.

— Моя головушка тебе не по зубам, не так ли? – тихо произнес он. – И ты отсюда не выйдешь, пока я не разрешу.

Ведьма ничего не сказала, только блеснула глазами и сжала кулаки. Она рвалась вперед, тянула к нему руки, силясь схватить, но ее словно приковали невидимыми цепями, и она не могла сделать и шага, яростно кричала в бессилии, как рассерженная кошка.

— Сиди смирно, киска, сейчас ты вернешься обратно в свою норку, только немного в мертвом виде, — пообещал Дин и, вздохнув, принялся читать еще одно выученное наизусть заклинание, которое узнал у Бобби, выудив его под предлогом того, что сделать это будет легче, чем хладнокровно пустить пулю в лоб или воткнуть в грудь нож. Несомненно… К счастью, Бобби не мог знать, какую цель для этого заклинания выбрал Дин.

Хотя он все-таки надеялся на немного другой исход и добавил в самом начале пару своих слов. Черт, он никогда не входил в команду Зачарованных, чтобы уметь самому писать заклинания, и вообще понятия не имел, возможно ли такое на самом деле, но выбора у него не было. Вернее, был, но к черту это все. Он уже был сыт по горло этими ультиматумами – сначала отец, теперь еще и это.

— Perbrevetempuscordia, inhibeet… — слова всплывали перед его глазами, и с каждой произнесенной буквой грудь все сильнее сдавливало тисками, но и образ ведьмы расплывался все сильнее, на ее лице все отчетливей проступала паника. Он продолжил читать заклинание, несмотря на то что ведьму, дергавшуюся в предсмертной агонии, было сдерживать все труднее, и было сложно игнорировать пульсирующую боль.

— Адьес, зараза, — с трудом прохрипел он, и тьма снова поглотила его, поэтому он уже не увидел промелькнувшее на охваченном болью и ненависти лице выражение победы.

* * *

В реальности все произошло намного быстрее. Несколько мгновений, длившихся для него как несколько невыносимых часов, Сэм смотрел, как брат, лежа на полу, извивался, как змея, как будто его тело раз за разом прожигали разряды тока, не зная, что ему сделать. Он уже понял, что сделал Дин, и отчаяние побеждало в нем даже всепоглощающую ярость. Сэм понятия не имел, что Дин задумал дальше, но кристально ясно осознавал, что ничем хорошим для них обоих это не обернется.

В следующую секунду все прекратилось так же внезапно, как и началось. Сэм замер, не замечая, как дрожат руки, и огромными глазами смотрел на внезапно застывшего Дина, который одними губами шептал какие-то слова на латыни. Сэм не мог их расслышать.

Раздался леденящий душу женский крик, и из тела Дина, подобно душе, высосанной дементорами в фильме про Гарри Поттера, появился дух ведьмы. Он горел – ненастоящим, неощутимым в воздухе пламенем – но Сэм явно слышал последние стоны боли умирающей твари.

Сэм чуть не подскочил, резко обернувшись, когда услышал позади себя странный скрежет, и выдохнул сквозь зубы. На стене прямо за ним появилась знакомая ему дверь и со звуком, напоминающим человеческий крик, распахнулась как от сквозняка. Сэм вдруг почувствовал дикий холод из этой чертовой комнаты, казалось, замораживающий все тело изнутри, и, застонав, согнулся от острой боли. С трудом открыв слезящиеся от боли глаза, он увидел, как дух ведьмы исчезает в комнате, и в тот же миг дверь захлопнулась, и невыносимый холод в теле пропал. Дверь с золотым номером 7 вспыхнула черным огнем и за считанные секунды исчезла, оставив после себя только огромное обугленное пятно. Совершенно холодное.

Сэм замер, стук его сердца молотом стучал в голове, и мысли разлетались, как испуганные мошки, Сэм не мог ухватить ни одной. Он не мог поверить, что все закончилось и ведьмы больше нет. Осознание того, что это значит, вонзилось раскаленной стрелой и прошило его насквозь.

— Дин, — выдохнул он и метнулся к неподвижно лежащему на полу брату. Дин не пошевелился и не издал ни звука, когда Сэм перевернул его на спину. Глаза Дина были закрыты, и уже этот факт приводил Сэма в состояние паники. Дрожащей рукой он пытался нащупать пульс на сонной артерии, но сердце стучало в ушах подобно колокольному звону, и он не мог сосредоточиться.

Сэм знал, что тишина затопит его еще до того, как он не обнаружил под пальцами слабого биения, но не хотел в это верить.

В комнате раздался тихий стон, и Сэм вздрогнул, жадно вглядываясь в Дина, но не увидел никаких изменений. Только через пару мгновений до него дошло, что это приходит в себя Карпер.

— Пожалуйста, нет, — прошептал он, не отнимая пальцев от сонной артерии, все еще надеясь, что все это только кошмар.

Но Дин не пошевелился.

— Не смей так поступать со мной, урод! – заорал Сэм и встряхнул брата за плечи. В любой другой ситуации он бы убил себя за то, что позволил панике затопить его разум — а отец уж и подавно бы поставил его на место — но сейчас страх заполнял каждую его клеточку, выкачивая весь воздух. Надо было, наверное, провести искусственную вентиляцию легких, сделать хоть что-нибудь, но его трезвый разум тщетно карабкался по стене отчаяния.

— Не тряси ты меня, идиот… сколько можно тебе… повторять… — раздался тихий шепот совсем рядом, и Сэм чуть не разрыдался от облегчения.

Дин с трудом открыл глаза и тут же взглядом наткнулся на склонившегося над ним бледного, как привидение, Сэма.

— Хэй, старик, — пробормотал он и, наплевав на все, позволил Сэму помочь ему сесть прямо. Надо сказать, он надеялся, что не будет теперь чувствовать себя поломанной куклой, хотя, честно говоря, он вообще мало верил в такой исход. – Мы ее сделали.

— Ты что тут устроил? – Сэм даже забыл про то, что снова хотел начать орать. Сейчас ему было плевать, главное, что все закончилось и Дин здесь, несмотря на и вопреки. – Только попробуй сказать, что ты остановил себе сердце, чтобы покончить с ведьмой, я…

— Хорошо, не буду, — Дин облизал пересохшие губы и встал, покачиваясь от слабости. Боль в груди никуда не исчезла, а наоборот стала еще сильнее. Это было странно, учитывая, что больше некому было высасывать из него силы, теперь он полностью принадлежал себе. Следствие заклинания, скорее всего. — Не думал, что ты о таком знаешь, начитанный ты мой.

— Дин, ты…

— Я переписал заклинание, не видишь, что ли? – огрызнулся он. – Добавил пару слов и – вуаля! – я умираю всего на минуту, а не насовсем.

— А раньше ты это делал, чтобы быть уверенным в том, что это сработает? – прошипел Сэм, до чертиков выведенный халатной выходкой брата и в то же время ощущающий колоссальное облегчение. – Тем более не помню, чтобы ты увлекался латынью. Ты, мать твою, мог и не очнуться!

— Кто не рискует, тот не Винчестер, — ответил Дин, не реагируя на попытки Сэма устроить очередную бурю. В конце концов, он немножечко умер и очень устал. И, может, даже скатался на обзорную экскурсию «Галопом на сковородку». К счастью, это не спешило о себе напоминать, по крайней мере, пока.

Сэм выдохнул сквозь зубы, успокаивая себя.

— Еще раз выкинешь такой финт, я убью тебя сам, клянусь. Мне надоело, что ты совершенно…

— Да-да, я в курсе, — снова перебил его Дин, изо всех сил стараясь говорить нормально, голос ломался от острой боли в груди. – Но не думаю, что кто-то из нас хотел, чтобы Джейк остался сиротой.

Сэм проглотил жесткие слова, уже готовые сорваться с его языка, и волком глянул на Дина.

— Куда ты отвел Джейка, кстати? – спросил Дин.

— Он ждет через комнату, я оставил его там, попросив присмотреть тамошних постояльцев, — мрачно ответил Сэм. – Ты…

— Хватит, Сэм. Если ты думаешь, что я с великой радостью рвался это делать, ты ошибаешься.

— Но сделал же! – Сэм даже не обратил внимания на очухавшегося Ваймэра, который стоял, глядя на них дикими глазами, и явно не понимал, что происходит.

— Потому что должен был! – заорал Дин в ответ, и в это же мгновение невыносимая агония сотрясла его, и он упал на колени, застонав от ужасной боли, как будто кто-то когтями разрывал его изнутри.

— Дин! – Сэм кинулся к брату, заваливающемуся набок, и в последний момент подхватил его. – Что…

Дин посмотрел на него на удивление ясным взглядом и чуть улыбнулся. Из его рта потекла пенистая кровь, и он закашлялся, забрызгивая рубашку Сэма ярко-алым.

— Ее… прощ… щальный пода… рок, — прохрипел он и тяжело задышал, борясь за каждый глоток воздуха. Он сгреб в кулак низ рубашки Сэма и попытался еще что-то сказать, но из горла вырвался лишь очередной хрип, и на губах выступила кровавая пена. – Су… ка…

— Господи, нет… — Сэм придал Дину полусидячее положение, аккуратно, почти невесомо прижал его к себе, и, справившись с голосом, рявкнул глазеющему на них с ужасом Карперу: — Вызови скорую, быстро!

— БЫСТРО! – яростно проревел он, видя, что Карпер не двигается с места, словно парализованный. Тот вздрогнул, очнувшись, и, достав мобильный из кармана, быстро набрал номер скорой.

— Дыши, Дин, дыши, — шептал Сэм дрожащим голосом. — Пожалуйста, не надо…

Он не слышал голоса Карпера, делая глубокие вдохи вместе с Дином, как будто бы верил, что это поможет ему.

Дыхание брата стало более тяжелым и медленным – Дин изо всех сил сражался за очередной вдох.

— Держись, Дин, — приказал Сэм, изо всех сил стараясь придать голосу твердость и железные нотки отца. – Господи…

Глаза Дина медленно закрылись, и хватка его руки, держащей рубашку Сэма, ослабла.

За эту неделю Сэм так устал быть сильным, казаться сильным, вновь и вновь собирать себя по кусочкам, он больше не мог сражаться с этим… Что-то срывающее дыхание и жгущее глаза, что прорывалось еще с того момента, как он пытался привести в себя появившегося из комнаты Дина, лежащего на полу в коридоре, пробило наконец себе путь наружу и смело все на своем пути.

Наплевав на то, что в комнате посторонний, Сэм позволил лавине завалить себя: он тяжело и молча вздрагивал, давясь всхлипами, держа бессознательного и медленно умирающего брата в своих руках. Семь дней они шли по острому лезвию, шагая по тонкому краю, в любой момент ждущие падения, и вот все наконец закончилось, но никто не ожидал, что на другом конце окажется чертов капкан. Это было так нечестно.

— Она не посмеет забрать тебя, только не после всего, через что мы прошли, — яростно прошептал Сэм, проклиная долбанных медиков, которые никак не могли поторопиться. – Никто из них.

— Я встречу парамедиков, — Карпер выскочил из номера, но Сэм не обратил на это внимания. Он со злостью вытер текущие слезы, глубоко вдохнув, и замер, осознав, что больше не слышит тяжелого дыхания брата.

— Они сейчас будут, — сказал он тихо. – Дин? – его голос снизился на полтона и чуть дрогнул. – Дин.

Но Дин не пошевелился.

* * *

Сэм много чего ненавидел в их гребаной жизни, и больше всего – больницы. Особенно когда туда попадал Дин, потому что делал он это с завидным постоянством. Хотя если посчитать все случаи, когда Дину стоило здесь появиться, но они не делали этого из-за страховки или еще чего-нибудь, то вышло бы намного больше. Но Сэм все равно не мог к этому привыкнуть. Разве с таким можно смириться? Он метался по коридору возле операционной, куда увезли Дина, и никак не реагировал на призывы медсестер успокоиться. Прошло уже полтора часа, но не было никаких известий. Зарычав от бессилия, он упал на жесткий пластиковый стул и, опустив голову, спрятал руки в волосах.

— Мистер Полински, — раздался тихий голос над ухом, и Сэм поднял взгляд. Рядом с ним стояла медсестра с поста и протягивала ему стаканчик с кофе. – Возьмите.

— Нет, спасибо, — Сэм помотал головой.

— Возьмите, — медсестра поджала губы и с силой всунула ему стаканчик.

— Спасибо.

Медсестра слабо улыбнулась и погладила его по руке.

— Если вы будете накручивать себя, вы ничем не поможете. Ждите. Я уверена, что с вашим братом все будет хорошо, — похлопав его по плечу, она направилась обратно на пост.

Сэм смотрел ей вслед, и тянущая боль в груди немножко ослабла – совсем чуть-чуть, но руки хотя бы перестали дрожать. Сэм сделал маленький глоток, поморщившись, когда горячий кофе обжег его горло, и отставил стаканчик в сторону.

Ожидание убивало. Сэм спрятал лицо в ладонях и закрыл глаза.

Казалось, прошла целая вечность, когда он внезапно почувствовал легкое прикосновение к плечу. Он резко вскочил со стула, глядя на доктора, на бейджике которого значилось имя «Джордж Марвин».

— Ну что? Как он? – отрывисто спросил Сэм, сжимая кулаки. – Я могу его увидеть?

Доктор тяжело вздохнул, и это подействовало на Сэма как удар током. В горле образовался тугой комок, который перекрыл доступ кислороду.

— Мистер Полински… — доктор хотел еще что-то сказать, но в последний момент, видимо, передумал и просто покачал головой. – Мы сделали все, что в наших силах. Мне очень жаль.

Сэм уставился на него, глядя огромными глазами, и тщетно ловил воздух ртом, силясь сделать вдох. Но реальность не желала изменяться, стать лишь насмехающимся жестоким воспоминанием, и Сэм, не справившись с собой, отшатнулся. Наткнувшись спиной на стену, он медленно сполз по ней и обхватил руками колени, глядя в пустоту.

Сэм пытался выдавить из себя хоть слово, но вместо этого из глотки вырвался тихий смешок, с каждой секундой становясь все громче и громче. Не обращая внимания на людей, бегающих вокруг него, как надоедливые муравьи, Сэм зашелся оглушительным истеричным смехом, давясь им сквозь слезы и захлебываясь от недостатка воздуха.

Спасительная тьма пришла неожиданно, и он с облегчением упал в ее мягкие объятия.

* * *

— Сэм, мистер Полински, — Сэм вздрогнул, когда кто-то позвал его по имени и осторожно потряс за плечо. Он вскочил со стула и чуть не врезался лбом стоящего перед ним доктора Марвина.

— Что… вы… — Сэм никак не мог подобрать подходящие слова, все еще находясь под действием слишком реалистичного кошмара, и доктор жестом остановил его.

— Операция прошла успешно, — сказал он, и Сэм судорожно выдохнул сквозь зубы. – У вашего брата было поражено легкое и надорван пищевод. Со вторым мы справились довольно быстро и без проблем, но повреждение легкого спровоцировало профузное легочное кровотечение.

Сэм прикрыл глаза, очередной раз прокляв про себя ведьму, которая решила, что то, что Дин запер ее в себе, не должно пройти для него бесследно.

— Если бы его доставили в больницу чуть позднее, мы бы уже не смогли остановить его, и наступила бы асфиксия, — Сэм прикусил изнутри щеку – хотя эти термины ничего ему не говорили, но было понятно, что ничего хорошего здесь не было, — но, к счастью, все обошлось. Сейчас он находится в стабильном состоянии.

— Он поправится? – спросил Сэм, чтобы быть уверенным, и хоть немного утихомирить панический страх, разрывающий его.

Доктор Марвин вздохнул.

— На второй или третий день из-за легочного кровотечения может быть риск появления аспирационной пневмонии, но состояние вашего брата не является критическим, так что будем надеяться, что этого не произойдет.

Сэм сжал зубы. Он ненавидел неопределенность, и даже если от этого потом было только хуже, он привык выяснять все до конца.

— Эта пневмония может быть смертельной? – напрямик спросил он.

— Летальность при аспирационной пневмонии достигает 22%, но при этом аспирационными являются 6-9% внебольничных пневмоний, то есть…

Сэм не стал больше слушать и, закрыв глаза, опустился на стул. Это было, конечно, намного лучше того, что он увидел в своем сне – хотя Сэм до сих пор не мог понять, как он вообще смог заснуть в такой момент, если только медсестра не подсыпала ему в кофе снотворного, — но и не было тем, что Сэм хотел услышать. Жизнь Дина все еще была под угрозой, и, черт возьми, когда же это уже закончится?

Сделав глубокий вдох, он открыл глаза и снова встал, прямо посмотрев на доктора.

— Могу я его увидеть?

Доктор Марвин молча смотрел на него мгновение, явно сомневаясь, но все же ответил:

— Пять минут. Вашего брата увезли в палату интенсивной терапии, и если через пару дней его состояние останется стабильным, мы переведем его в обычную. Пойдемте, я провожу вас.

Сэм молча кивнул и последовал за доктором.

В палате было сумрачно, но это не мешало Сэму рассмотреть десятки тонких проводов от аппарата искусственного дыхания и кардиомонитора, к которым был подключен Дин; они свисали, как паутина, и Сэм невольно поежился. Сглотнув, он медленно подошел ближе к кровати, на которой сломанной куклой неподвижно лежал Дин. Сэм не смог бы про себя назвать это иначе – потому что не в стиле его старшего брата было вот так лежать и…

Он молча постоял мгновение, собираясь с мыслями, и, сделав вперед еще один маленький шаг, легко коснулся руки Дина, нащупывая его пульс. И хотя линия на кардиомониторе и монотонный писк показывали, что все в порядке, он хотел убедиться сам и выдохнул, на этот раз почувствовав слабое биение под пальцами.

Дышать стало немного легче. Черт подери, они вылезут из этой ямы, по-другому быть не может. И сейчас, и потом – они сделают это, как делали всегда. Вдвоем против всего мира, чертовых предрассудков, правил и еще чего-нибудь. Это просто камень, преградивший им дорогу, и если не получилось разломать его – они просто обойдут. Но вместе.

Сэм склонился над братом, почти касаясь носом его лба, и еле слышно сказал:

— Ты поправишься, — замер на секунду, словно чего-то выжидая, и чуть усмехнулся самому себе, — я еще должен надрать твою задницу за все это, и ты не отмажешься от меня.

Ответом ему был лишь непрекращающийся писк монитора, но на секунду ему показалось, что он услышал тихое, слегка насмешливое: «Придурок». Он на миг сжал в руке ладонь Дина и вышел из палаты, тихо притворив за собой дверь.

* * *

— Ты бы сам попробовал жрать эту кашу, — прошипел Дин, с отвращением глядя на еду перед собой, и поморщился. – Она на вкус как резина.

Сэм усмехнулся и покачал головой – что ж, этого стоило ожидать.

— Заткнись и ешь, — приказал он, силясь не улыбнуться при виде обиженного выражения на лице брата. – Иначе я сейчас сам буду кормить тебя с ложечки, как маленького ребенка.

Дин смерил его уничтожающим взглядом, но послушно взял в руки ложку, хотя его лицо при этом скривилось так, будто бы он съел лимон.

— Ну давай, а ты тогда окажешься обмазан этой самой кашей с головы до ног, потому что дети так любят делать, — хищно улыбнулся он и, закрыв глаза, отправил ложку в рот.

Сэм фыркнул. Сволочной характер брата вернулся, значит, дело точно налаживается, и он идет на поправку. Уже прошло две недели с того момента, как Дину сделали операцию, и три дня, как он выносит Сэму мозги. Дин очнулся на следующий день после операции, но не мог сказать и слова, только смотрел каким-то беспомощным взглядом, от которого у Сэма ныло сердце. Сэм сидел с братом подолгу, и сидел бы целыми днями, и Дин хоть и не мог пока говорить, но, даже находясь на краю сознания, одним только взглядом мог управлять Сэмом и отправлял его в отель поспать хоть пару часов.

Риск аспирационной пневмонии не оправдал себя, и только после этого Сэм наконец-то смог окончательно вздохнуть с облегчением. Дин медленно, но верно поправлялся. Через несколько дней его сняли с аппарата искусственного дыхания, и первым, что он сказал Сэму, было почти ласковое (хотя это наверняка был просто виноват его голос, хриплый от долгого подключения к аппарату): «Придурок». Это снесло колючую стену страха, и Сэм нервно расхохотался, вызвав, хоть и совсем слабую, улыбку брата.

Спустя полторы недели Дин готов был бежать отсюда, но Сэм не собирался этого допускать, потому что это было не из разряда «раны ножичком», и серьезно угрожало жизни Дина. Тем более некоторое время Дину было запрещено бегать и делать что-либо, что требовало тяжелых нагрузок, которые бы могли перегрузить легкие. А значит, слово «охота» не должно было вообще всплывать между ними. Но это был Дин, и они чуть снова не поцапались из-за этого. Сцепив зубы, Сэм все-таки согласился вытащить брата из больницы, но при условии, что об охоте они пока не говорят. Дин с таким же недовольством дал и свое согласие, но нежелание оставаться в больнице, где даже медсестрички не тянули на его вкус, было сильнее. Тем более он хорошо знал себя – конечно, он потом снова огребет от Сэма, но… Впрочем, время покажет.

— К счастью, я ел этот ужас в последний раз, — Дин наконец закончил с больничной пищей и, скривившись, отставил тарелку в сторону. – Будешь меня откармливать, как быка, нормальной едой, пока я снова не приду в форму, — Дин картинно погладил свой живот.

Сэм ухмыльнулся.

— Это мы еще посмотрим, так как ты наказан.

Дин сделал большие глаза и сложил руки на груди, при этом чуть поморщившись от боли. Но Сэм, к счастью, этого не заметил.

— Ты не имеешь права меня наказывать, чувак.

— Это еще почему? – Сэм прищурился. — Потому что ты красавчик, обаяшка и у тебя вафка?

Дин тихо рассмеялся, не обращая внимания на покалывание в груди. Сэм сразу уставился на него своим тревожным взглядом, и Дин выругался про себя.

— Потому что я старше, идиот. Но и это тоже, — он широко улыбнулся, чтобы не осталось сомнений в том, что он действительно совершенно белый и пушистый, как детеныш ангорского кролика.

— Ты еще у меня получишь по заднице, — беззлобно буркнул Сэм, но придержал тормоза – поднимать больную тему не хотелось – по крайней мере, сейчас. Хотя он планировал провести воспитательную беседу в ближайшее время, потому что такого просто так спускать не собирался. Это было уже слишком.

Сэм тряхнул головой, отгоняя эти мысли.

— Кстати, ко мне заходил Ваймэр, благодарил нас.

Дин вскинул на Сэма заинтересованный взгляд, но тому показалось, что в его глазах мелькнуло что-то еще.

— Сказал, что выплатит нам денежную компенсацию за то, что ты… тебя… — Сэм замялся.

— Скажи ему, чтобы засунул свои деньги себе куда-нибудь, — отрезал Дин. – Мы и так непростительно накосячили ему. Тем более он тут совсем ни при чем. Карпер-то с сыном в норме?

— Ну, больше о них нет известий с того раза, как я тебе говорил.

После того случая Карпер забрал сына и тело жены и вернулся домой, в штат Мэн. Перед тем как уехать, он пришел в больницу, до этого узнав подробности у Ваймэра, и долго благодарил Сэма, прося также передать благодарность и Дину за то, что тот сделал. Было видно, как Карпер мечтает забыть о том, что произошло, и вообще никогда не знать о существовании нечисти, но этого Сэм, к сожалению, устроить ему не мог.

— Ладно, я пойду соберу вещи и закину их в Импалу, а ты… готовься, — Сэм бросил на него недовольный взгляд, ясно давая понять, как он против этого. – Когда стемнеет, валим отсюда.

Дин послал ему еще одну широкую улыбку и подмигнул. Сэм заворчал и уже собирался выйти, как в последний миг повернулся и, как бы между прочим, бросил:

— Тебе еще с Бобби разбираться, он обещал на днях позвонить, — игнорируя выражение глаз брата и недовольный стон, Сэм выскочил из палаты. В этом случае он был целиком и полностью за Бобби. Хотя он сам уже, пока Дин лежал без сознания, позвонил старику и вывалил на него кучу недовольных слов повышенными децибелами за то, что тот пообещал Сэму ничего не говорить и позвонил только лишь Дину. Впрочем, они быстро пришли к консенсусу, вдвоем ополчившись против Дина за его чертово безрассудство, если это можно так назвать.

Вечером, как и было запланировано, братья уже уезжали из Лас-Вегаса, перед этим попрощавшись с Ваймэром. Они взаимно извинились друг перед другом, хлопнули друг друга по плечу и расстались в холле первого этажа.

Дин довольно вытянулся на пассажирском сидении – Сэм уперся рогом и не позволил ему сесть за руль, хотя Дин больше не был при смерти и чувствовал себя хорошо – даже охрененно хорошо. Он теперь не ощущал разрывающей душу вины, картины несуществующих смертей запылились в его сознании и перестали мелькать перед глазами, не вызывая ничего, кроме легкого чувства тошноты и горечи. Чертовы последствия пребывания в нем ведьмы наконец-то иссякли, как воздух в сдутом воздушном шарике.

Дин смотрел в боковое зеркало, провожая взглядом все больше удаляющиеся от них огни Лас-Вегаса, и не чувствовал ни капли сожаления.

— Не думал, что скажу это, но, пожалуй, я больше бы сюда не возвращался.

— Ты ведь всегда хотел покорить большой город, Дин, — поддразнил Сэм. – Казино, всюду огни и все такое.

— Ой, заткнись, — беззлобно приструнил его Дин. – Я сыт огнями большого города по горло. Мне вот жаль, что репутация Circus-Circusмалость слетела из-за всего этого… Все же это совершенно охрененный отель и не менее охрененное казино. Всю жизнь мечтал там побывать, а теперь вот понимаю, что никакого удовлетворения от этого не получил, — он хмыкнул.

— Ну, еще бы, — пробормотал Сэм. Ему самому было плевать на то, что он побывал там, где суждено побывать далеко не каждому человеку, он знал лишь, что чуть не сошел там с ума и почти потерял брата. И этого хватало для того, чтобы внести это заведение, а вместе с ним и город, в черный список. – Да ладно, пройдет время, все забудется, и люди снова повалят туда огромными толпами.

Они помолчали некоторое время, слушая мягкий, урчащий звук мотора и спустя столько дней ощущая себя дома.

— Ну, куда двинем теперь? – нарушил первым молчание Дин и чуть повернул голову, глядя на брата. Он приоткрыл окно Импалы, впуская в салон прохладный ночной воздух, с жадностью вдыхал аромат свободы и дорожной пыли. Да, дома.

Сэм замялся, закашлявшись. Дин с интересом за ним наблюдал, видя явную неловкость брата и пытаясь понять, в чем дело.

— Знаешь, я тут подумал… — медленно начал Сэм, бросив на Дина быстрый взгляд. – Раз с Лас-Вегасом мы так обломались, может… плюнем на все и двинем в Большой Каньон?

Дин посмотрел на него, как на одно из Чудес Света, и Сэм почувствовал себя еще более неловко.

— Ну, соседний штат… Если через Кингман, за четыре часа доедем… Ты же хотел… — он выругался про себя. – Ну что ты на меня так уставился? – нервно рявкнул он.

Дин хихикнул и тут же прикусил щеку. Сэм яростно взглянул на него, но, тем не менее, его губы дрожали от усиленной попытки не улыбнуться.

— Может, тогда в Диснейленд? Тоже в соседнем штате. До Анахайма миль на двадцать даже ближе будет, — подколол его Дин, скорее из вредности, потому что в груди, впервые за это время, разлился не холод или жгучая боль, а приятное тепло, как от выпитого виски.

— Иди ты, — обиделся Сэм. – Я ему тут…

— Да брось, Сэмми, — Дин хлопнул брата по колену и приподнял бровь. – К черту всех, оторвемся как следует, хотя после того, как нас обломал город грехов, я уже не знаю, что и думать.

— Мы рвем все существующие шаблоны, старик, — просто сказал Сэм и широко улыбнулся, правой рукой потянувшись к магнитоле. Через секунду в салоне заиграли первые аккорды «Лестницы на небеса» LedZeppelin.

Действительно, они были сумасшедшей семьей и будут ей всегда, даже когда от них останутся только пылящиеся фотографии в каком-нибудь старом чулане. Они, задери этот мир, Винчестеры, ненормальная семейка, двинутая на безопасности друг друга, и в этом есть, наверное, что-то… что-то такое, чего нет у тех, кто имеет свой садик с белым заборчиком и чей день заранее расписан далеко наперед.

— Вот уж точно подмечено, — кивнул Дин и высунул одну руку в окно, пальцами перебирая летящий навстречу ветер. Ад был еще так далеко… – Тогда рули в Аризону, Сэм. Погнали в рай.