Сердца трех (гет)

Этот кошмар Сириусу снится обычно раз в месяц. Он заставляет его снова и снова оказываться в Годриковой Впадине перед домом Поттеров. Сириус настолько хорошо знает этот кошмар, что каждый раз он пытался успеть, но теперь уже просто не хочет входить в этот дом. Миллион раз он думал, что было бы, если бы он успел хотя бы на пару минут раньше. Миллион раз он думал, что было бы, если бы Хранителем Тайны остался другой человек. Но почему-то каким-то образом из всех членов Ордена для Хранителя Тайны выбрали только лишь Петтигрю. Во имя каких великих волшебников это заклинание требует только одного Хранителя? Если было бы возможно для каждого из двух домов выбрать своего, но по этой чертовой ошибке Орден Феникса в одну ночь потерял четырех человек, и двое мальчиков остались сиротами.

В этом кошмаре он оказывается перед дверьми в тот момент, когда человек в черном капюшоне поднимается наверх. Но в темноте коридора он натыкается на тело собственного друга. Лишенный равновесия, он падает. Только лишь на полу, на одном уровне рядом с телом мертвого друга, он видит теперь навсегда пустые глаза Джеймса. Эту боль ни с чем нельзя сравнить. Эта боль лишает возможности дышать. Он словно парализован. Горячие слезы опаляют щеки, но только затем Сириус слышит дикий женский крик и зеленую вспышку. Лили. Он так хочет встать, но у него совершенно не двигаются ноги. Ярость и отчаяние заполняет все его существо. Наконец Сириус отрывается от пола и бежит наверх, уже зная, что он увидит. Тело стройной рыжеволосой девушки лежит на полу. Ее глаза закрыты, но от этого не легче. Ее смерть окончательно добивает Сириуса. Он опускается перед ней на колени, отказываясь понимать, отказываясь принимать. Острая мысль снова заставляет его подняться на ноги. Он боится смотреть в колыбель. Он подходит и каждый раз представляет, что может увидеть….

— Сириус! — Сириус рывком поднимается в кровати. Снова эти воспоминания, снова этот кошмар. Что было бы, если бы именно в этот день Ремус не пришел в гости к Поттерам и не согласился погулять с Гарри хотя бы полчаса? Идиотское совпадение, которое было обусловлено лишь желанием молодых родителей побыть наедине, спасло жизнь Гарри.

После того, что Сириус увидел в этом доме, он даже не понял, что перед ним стоит совершенно белый Ремус с маленьким Гарри на руках. Малыш спал на его плече, еще не понимая, что остался совершенно один. Ремус словно в одну секунду постарел на много лет. Сириус понимал тогда, что сам он выглядит не лучше. Только огромное желание защитить Гарри заставило его жить и дышать. Когда он взял на руки малыша Гарри, он словно приобрел единственный смысл жить.

И теперь этот кошмар преследует его всю жизнь.

**

Гарри повторял про себя все ингредиенты нужного ему зелья. В этот раз он не должен провалиться. В этот раз он не должен получить плохую оценку. Он должен быть предельно внимателен, но как это возможно, если рядом чертов Снейп, который только и думает о его провале? Это ведь одно из самых простых зелий, но только варить хорошо он может только у себя дома. Однако выбора у Гарри не было.

В его голове крутились слова Гермионы, которая словно ждала его в Общей гостиной. Она спросила, может ли она подсказать Гарри, в чем его ошибка, и Гарри пожал плечами. Теперь он стоял и повторял про себя ее слова. Температура воздуха в подземельях была ниже той, при которой Гарри привык учиться дома. Его котел изначально был намного холоднее, и время его нагрева увеличивало время приготовления самого зелья. Все это время Гарри не учитывал этот факт. На самом деле это была просто фундаментальная подсказка, и Гарри понял это только перед дверью Снейпа.

Если у него все получится, то он должен поблагодарить Гермиону как стоит, а не просто буркнуть «Спасибо».

— От того, что вы мнетесь здесь, ваша отработка успешнее не станет, — дверь распахнулась, являя собой страшный сон Гарри. — Проходите, мистер Блэк.

В подземельях действительно было холодно. В аудитории было непривычно пусто — похоже, что Гарри был единственным, кто заработал отработку. Он по привычке взял из шкафа котел, из маленькой кладовой принес нужные ингредиенты и принялся тонко нарезать каждый. Он ри слова не сказал с тех пор, наученный горьким опытом предыдущих трех дет. Снейп, впрочем, тоже молчал.

Он заканчивал подготовку ингредиентов, когда в комнату вошла одна из девушек Шармбатона. Гарри не смог скрыть своего удивления, когда она безо всякого вопроса села на первую парту перед Снейпом. Он и взглядом не повел. Однако они оба молчали, потому Гарри быстро отвлекся от них.

Он сделал так, как сказала Гермиона. База получилась именно такой, какой и должна была, и теперь потихоньку, одну за одной, Гарри добавлял сонные травы по очереди нарастающего эффекта. В конце он должен был добавить любой ингредиент, который бы вызывал определенную направленность снов. Гарри решил, что сушеные крылья бабочки сделают сны более светлыми. Наконец, после полуторачасовой варки он протянул руку к нужной склянке. Не успел он опустить и одно крыло, как его лицо тут же опалило жаром. Раздался громкий хлопок, и Гарри отлетел на добрую пару метров и упал на спину. Стукнувшись головой, он мгновенно потерял сознание.

**

Гарри пришел в себя, не понимая, где он находится. Он попытался сесть, но болела голова. Он положил ее обратно на подушку, наблюдая за тем, как качается комната. Немного подташнивало, но в основном Гарри не наблюдал у себя никаких опасных признаков сотрясения. Он бы поставил себе легкой степени. Вероятно, что-то все же смягчило удар его головы об пол. Может быть, это был старый ковер, который лежал обычно в конце аудитории перед всеми шкафами.

— Надо было осторожнее, — к нему на диван подсела та самая девушка. В ее руках было целых три склянки с зельем.

— А где профессор Снейп? — спросил Гарри. Он с подозрением смотрел на склянки, которые ему собиралась протягивать девушка. — Я вообще у незнакомцев ничего не пью, — она засмеялась.

— Боюсь, что профессор Снейп рвет и мечет. Не стоит тебе сейчас с ним встречаться, — девушка потрогала его лоб. Гарри показалось это глупой идеей — при чем тут температура?

— Почему этот идиот до сих пор ничего не выпил?! — разъяренно рявкнул Снейп, влетая в комнату. Он грубо отнял у француженки склянки и силой влил в Гарри. Мальчик закашлялся. — Как тебя вообще в школу взяли, кретин тупоголовый, если ты гусеницу пороховую от бабочки не отличаешь?

— Как вообще в ингредиентах для студентов могла оказаться пороховая гусеница? Она же из списка опасных ингредиентов! — воскликнул Гарри и тут же пожалел об этом. Обычно бледное лицо Снейпа покрылось красными пятнами. Гарри стало впервые панически страшно. Он вдруг остро вспомнил, что где-то рядом отец, но ему точно не сообщить о том, что сейчас происходит.

— Ты такой же самоуверенный глупец, как и твой отец, Поттер! — Снейп схватил его за воротник мантии и поднял над кроватью. Лицо Снейпа было очень близко, и его глаза смотрели на Гарри с такой ненавистью, что мальчика затошнило.

— Господи, Снейп, прекрати, он же ребенок, — девушка попыталась оторвать руки Снейпа от воротника Гарри. Однако профессор не церемонился и с ней: он просто оттолкнул ее в сторону.

— Почему вы называете меня каким-то Поттером, я же Блэк! Гарри Блэк! — может быть, Снейп страдает каким-то психическим заболеванием, может и шизофренией? Тогда у Гарри нет шансов, потому что тогда он видит кого-то вместо мальчика.

— Потому что ты и есть сын Джеймса Поттера, и только круглый дурак не видит этого. Блэк тебе никакой не отец, — Гарри непонимающе смотрел на Снейпа. Что он вообще несет? Какой еще Джеймс Поттер? Гарри даже не слышал о нем никогда.

— Мои родители — это Сириус и Лили, — упрямо продолжил мальчик. — Мама умерла, когда я был совсем маленький!

— Лили никогда не опустилась бы до такого, как Блэк, — криво усмехнулся Снейп и отпустил Гарри. — Смотри сюда, если не веришь мне, — он отошел к ящику стола, откуда достал старую пожелтевшую газету. На первой же полосе Гарри увидел фотографию Сириуса с маленьким ребенком на руках. Он выходил из какого-то здания под вспышки телекамер. Заголовок гласил: «Вопрос об опеке сироты Волшебной войны решен». Гарри открыл нужную страницу. Его глаза отказывались видеть слова, но он разобрал что-то об опеке над Гарри Джеймсом Поттером, на которую претендуют аврор Сириус Блэк и знаменитый зельевар Северус Снейп. В конце говорилось, что, учитывая родственные связи и информацию о несколько подпорченной репутации Снейпа, ребенка решено отдать мистеру Сириусу Блэку с изменением имени мальчика на Гарри Блэк.

— Этого не может быть, — Гарри отбросил газету на пол, словно она жгла ему руки. — Вы мне врете, придумываете все, мстите за то, что отец издевался над вами в школе!

— Ну тогда это последний аргумент, который у меня остался, — и Снейп бросил на диван рядом с Гарри альбом. Похоже, это был выпускной альбом Хогвартса. Гарри листал страницы, не понимая, что должен увидеть. Однако на одной из страниц он увидел красавицу-маму. И только лишь посмотрев на соседнюю страницу, Гарри перестал дышать. На него со старой фотографии смотрел словно он сам, только постарше и очки другие. Надпись гласила, что этого гриффиндорца зовут Джеймс Поттер. Рядом с ним были карточки Сириуса Блэка и Ремуса Люпина, еще без шрамов. Был еще четвертый, Питер Петтигрю, но Гарри и о нем ничего не слышал. Он снова посмотрел на карточку Джеймса Поттера. В его груди образовалась черная дыра. Этого Гарри выносить больше не мог. Он бросился вон из комнаты, даже не думая, что может попросту заблудиться в этих подземельях.

— Гарри, тебе нельзя вставать! — Фрэнсис бросилась за ним, но в коридоре никого не увидела. — Господи, а если он упадет с лестницы? О чем ты думал! Ты не имел права говорить ему такое!

— Это не твое дело, — бросил ей в ответ Снейп, поднимая газету и альбом. — Тебя я забыл спросить.

— Знаешь что? У тебя был шанс подружиться с ним. И если не стать отцом, то хотя бы другом. Но ты так заигрался в свой сволочной образ, что теперь потерял его насовсем! — Фрэнсис поглотил гнев.

— Заткнись, — на этот раз она оказалась в том же положении, что и Гарри. Снейп сильно сжимал ее руку, фактически выворачивая ее. Но Фрэнсис не боялась. — Я потерял его тогда, когда его нарекли Блэком.

— Если с мальчиком что-то случиться сейчас, это будет на твоей совести. Вряд ли Блэк сделал бы так же, если бы ребенка все же тебе доверили. Только тебе вообще никого доверить нельзя, даже самого себя! — она принялась вырываться. Снейп отпустил ее.

— Мне совершенно плевать, что с ним будет, — тихо ответил он.

— Из тебя просто отвратительный лжец, — Фрэнсис развернулась и выбежала из комнат Снейпа.

Она не знала, как найти Сириуса Блэка, но как найти Флер, знала точно.

**

Флер сидела в гостиной Гриффиндора. Она пыталась придумать, как написать письмо родителям, чтобы они не слишком волновались. Ей не хватало мамы, которая точно бы сказала, стоит ли ей вообще пытаться подойти к Сириусу Блэку. Ее мама всегда говорила, что в большинстве случаев, чтобы выйти замуж, необходимо быть молчаливой, красивой и с виду глупенькой. Мама утверждала, имея огромный опыт коллекционирования романов и волшебных, и не волшебных писателей, что зачастую это отличный способ. Однако сейчас Флер подозревала, что ей нужны совсем другие качества. Ей безумно хотелось написать обо всем: и о их грандиозном мероприятии (которое бы не понял папа), о новом чувстве (которое бы папа тоже не понял), об том, что стала чемпионом (а вот здесь нужно было быть предельно аккуратной). Иными словами, чтобы написать письмо домой, ей приходилось становиться дипломатом

Френсис влетела в гостиную тогда, когда Флер запечатывала письмо.

— Флер, Гарри знает, — она пыталась отдышаться. — Снейп… Он сказал ему.

— Что?! Господи, где Гарри сейчас? — Флер вскочила на ноги.

— Я не знаю… Он убежал, — она схватилась за бок. — У него сотрясение, — и она рассказала потрясенной Флер кратко обо всем, что случилось на отработке.

Флер выбежала на лестницу, доставая палочку. Она вызвала своего патронуса — симпатичного щенка чихуахуа, после чего велела ему найти Сириуса Блэка. Она надиктовала ему краткое сообщение, после чего отпустила.

— Что-то случилось с Гарри Блэком? — Флер обернулась. За ее спиной стояла невысокая девушка с пышной копной каштанового цвета волос.

— Нет, все в порядке, — осторожно соврала ей Флер. Эту девочку она видела впервые.

— Не врите мне, — взгляд девочки был прямым и крайне взволнованным. — Он узнал, да?

— Что узнал? — прищурила глаза Флер. — И кто ты такая?

— Я Гермиона, учусь вместе с Гарри. Он что, пропал? — на ней была мешковатая одежда, а под глазами синяки, как будто она плохо спала по ночам. — Он узнал про Джеймса Поттера?

— Понятия не имею, кто такой Джеймс Поттер, — честно призналась Флер. Она едва могла стоять спокойно, ее переполняло волнение за мальчика.

— Родной отец Гарри. Я выяснила это в библиотеке. Хотела… просто побольше узнать о нем, — совсем тихо сказала Гермиона, удостоверившись, что рядом с ними никого из студентов нет. Она слегка покраснела.

— Он тебе нравится, — догадалась Флер, переставая воспринимать Гермиону как вероятную опасность. Не успела девочка ответить, как из гостиной Гриффиндора появилась Фрэнсис.

— В спальне его точно нет, и никто сегодня после ужина здесь не видел, — сообщила она. — Не волнуйся, я аккуратно спрашивала, никакой паники, — успокоила она подругу.

— Флер! — девушка с облегчением посмотрела вниз. Сириус поднимался с огромной скоростью по ступенькам. — Что произошло? — спросил он, даже не задыхаясь. Он выслушал краткий рассказ Фрэнсис, после чего нехорошо покраснел. — Я его убью, — прорычал он, сжав кулаки.

— Лучше вам сейчас найти Гарри, — посоветовала Фрэнсис, слегка поморщившись. — Нет наказания хуже, чем муки собственной совести.

— Если вам нужна помощь, я готов, — за спиной девушек бледной тенью вырос Невилл. — Это из-за меня он попал на отработку, что бы там ни случилось.

— Я поищу на улице, — предложила Флер. Остальные разобрали вероятные места; от библиотеки до крыши Астрономической башни. Фрэнсис же вызвалась отправиться к Драко Малфою. — Я пришлю Патронуса, а для остальных можно просто назначить встречу в Общей гостиной.

После этого все разошлись. Фрэнсис вместе с Флер и Сириусом принялись спускаться вниз. Они молчали. Флер украдкой посмотрела на Сириуса: его лицо выражало только решимость найти сына. Должно быть, ему было невероятно тяжело не думать о том, чтобы открутить Снейпу голову. Сама она испытывала презрение к его поступку — она совершенно не понимала, что Фрэнсис так привлекло в нем.

— Почему ты не остановила его? — не уточняя, кого именно, спросила раздраженно Флер подругу.

— Во-первых, я до последнего не понимала, о чем он… А во-вторых, я пыталась, — она потерла запястья. — Но это все равно, что пытаться остановить лавину.

— Что ты вообще там делала? — спросил ее Сириус.

— О, вам мой ответ вряд ли понравится, — собиралась уйти от ответа Фрэнсис, но тяжелый взгляд аврора заставил ее передумать. — Плохие мальчики тоже должны кому-то нравиться.

— Ты была права, меня аж затошнило, — согласился с ней Сириус. Мгновением спустя его тело как-то странно опустилось и поменялось, и почти мгновенно от них уже убегал огромный черный пес.

— Вот это поворот, — прокомментировала Фрэнсис, но Флер никак не отреагировала. Трудно сказать, за что она переживала больше: за состояние Гарри или за предстоящий их разговор с отцом.

Они расстались на первом этаже. Флер вышла на улицу, трансформируя свою мантию в накидку потеплее. Она торопливо шла к озеру, думая, что это единственное место в замке, которое может помочь остаться наедине со своими мыслями. Однако на ближайшем берегу никого не оказалось. Она вновь вызвала Патронуса, заставляя его искать на берегу, а сама осталась стоять на прежнем месте. Оглянувшись на замок, она была потрясена: многочисленные огни придавали ему таинственное очарование и какое-то ощущение уюта. Находясь внутри, Флер никогда бы не поняла этого.

Ее Патронус вернулся спустя десять минут. Его глазами Флер увидела одинокую фигуру на противоположном берегу, у самого леса. С этим же сообщением она отправила своего посыльного к Сириусу, оценив иронию совпадения его анимагической формы и своего патронуса.

Она с трудом добралась по скользкому берегу до нужного места. Ее обувь была вся в грязи, а нос так замерз, что Флер даже перестала шмыгать. Холодало стремительно. Для Флер это было в новинку — в ее школе осень начиналась только в ноябре, но никак не в середине сентября.

— Гарри! — позвала Флер по имени мальчика, однако он не отозвался. Тогда волна страха мгновенно накрыла Флер: у него ведь было сотрясение, а что, если он потерял сознание?

— Я не очень хочу разговаривать, Флер, — ответил ей мальчик только тогда, когда Флер опустилась рядом с ним на трансформированную в плед сумку.

— Тогда я просто посижу рядом, хорошо? — спросила она, снимая перчатки. Их она превратила в еще один плед, который накинула на плечи Гарри. Мальчик дрожал и не сопротивлялся, когда она накрыла его.

— Я не понимаю, почему отец не сказал мне! — наконец вырвалось у Гарри. Должно быть, он уже долго копил это в себе. — Ведь я уже не маленький, в моем отношении к нему ничего не изменилось бы! Но я чувствую себя просто отвратительно от того, что это сказал мне чертов Снейп!

— Я думаю, он счел нужным защитить тебя от повторной потери? — предположила осторожно Флер.

— Я уже достаточно взрослый, чтобы сам себя защищать, я же не малыш какой! Я только вчера думал, что я должен быть рад, что у меня есть отец, по сравнению с тем же Невиллом, а теперь я словно обманут! — Гарри раздраженно кинул в воду камень. Флер показалось, что это становится местной традицией. — Я не знаю, что мне думать.

Флер первой заметила несущуюся на всех порах собаку. Гарри заметил ее несколькими секундами позже.

— Черт, я совсем не готов разговаривать с ним!

Собака фактически на лету превратилась в Сириуса. Аврор остановился в метре от сына, не зная, что должен сказать. Флер хотела встать, чтобы оставить их одних, но Гарри схватил ее за руку.

— Не уходи, пожалуйста, — попросил он ее едва слышно. Флер растерянно посмотрела на Сириуса, но тому, похоже, было все равно, есть она или нет. И Флер села обратно. Она чувствовала, что выполняет роль буфера между ними, и особенно это чувство обострилось, когда Сириус сел на землю по другую от нее сторону.

— Я должен был рассказать тебе это сам, Гарри. Но я решил, что ты еще не готов к этому, — Флер отчаянно чувствовала себя лишней, но мальчик крепко держал ее за руку, словно боялся остаться с отцом наедине. — Может быть, это моя ошибка, а может, просто надо заавадить чертового Снейпа, но теперь это уже не имеет никакого значения. Я просто расскажу тебе все, что случилось тогда.

— Я подружился с Джеймсом Поттером еще до школы. Мы были троюродными братьями, а для Волшебного мира это почти близкое родство. До поступления в Хогвартс мы часто виделись, и я понимал его лучше, чем младшего брата. Первого сентября, когда мы отправились в Хогвартс, мы встретили еще одного мальчика, которого явно не хватало для равновесия нам обоим. Поначалу он не очень доверял нам, и причину ты знаешь, но мы довольно быстро вычислили его и все равно не прекратили дружбу с ним. Это был Ремус. И был еще один мальчик, которого мы не приглашали в нашу компанию, но он всегда таскался за нами, а потому мы привыкли. Мы дружили вчетвером. Были и те, кто нам не нравились и которых мы дразнили за то, что они не были похожи на нас, и одним из этих людей был Северус Снейп. Особенно нас раздражало то, что с ним дружит девочка по имени Лили Эванс. Я не знаю, в какой момент Джеймс понял, что задирает ее не просто так, но к шестому курсу он был твердо уверен, что другой жены у него не будет. Тогда были не очень спокойные времена, появился Волдеморт, он собирал сторонников, они нападали на авроров, на магглов, и дня не проходило, чтобы мы не получали вестей о трагедиях. Но в замке все было спокойно, и мы просто жили, строя планы. Твой отец и я хотели стать аврорами, а твоя мать так же, как и ты, стремилась лечить волшебников. Она отлично разбиралась в зельеварении. По окончании седьмого курса случилось сразу два события: сперва твои родители поженились, а затем мы все получили приглашение в Орден Феникса — это организация под началом Дамблдора, которая боролась с Пожирателями Смерти. Родители Невилла Долгопупса тоже в нем состояли. Вы родились в один день год спустя вступления в Орден. За это время было две огромных стычки с Пожирателями и Волдемортом лицом к лицу, одна в центре Лондона не магического, а другая прямо на Косой аллее. Из этих двух битв мы все вышли живыми, хотя и с травмами, но многие в Ордене погибли. Ситуация становилась крайне опасной, мы теряли больше людей, а новых брать было неоткуда. Волдеморт побеждал… В тот момент Дамблдор сообщил нам, что было произнесено пророчество, которое говорило о том, что на пути Темного лорда будет стоять мальчик, который будет рожден на исходе седьмого месяца теми, кто три раза бросал ему вызов. Под это описание подошли ты и Невилл. Волдеморт, конечно, узнал об этом, и его приход был только вопросом времени. Оба дома были скрыты одним заклинанием, которое предполагало одного Хранителя. Голосование Ордена приняло решение выбрать этим Хранителем Питер Петтигрю. Он был слишком слаб, чтобы сражаться, и все решили, что его шансы попасть к Пожирателям минимальны. К сожалению, мы не знали, что он и так был Пожирателем. Я увидел на его руке край татуировки в ночь перед убийством, но почему-то не допустил даже мысли о ее темном происхождении. Когда же меня осенило, я тут же бросился в дом твоих родителей. Когда я вошел в дом, я увидел… — Сириус осекся. — То, что я увидел, я вижу в кошмарах до сих пор. В тот момент моим самым большим страхом было найти мертвым тебя. Но благодаря какой-то одной случайности в тот момент Ремус гостил у твоих родителей, и они попросили его погулять с тобой. Это чудовищное совпадение спасло тебе жизнь. А дальше я просто подал запрос на твою опеку, но, как оказалось, не я один, — Флер видела, как тяжело дался Сириусу даже такой краткий рассказ. Даже человеку бесчувственному легко было бы услышать в словах про убийство невероятную боль, которую Сириус испытывал до сих пор. В ту секунду Флер испытывала эту боль вместе с ним. Она даже не думала, когда взяла его за руку. Сначала казалось, будто поглощенный воспоминаниями Сириус не заметил этого жеста поддержки, однако после конца своего рассказа Сириус все же благодарно сжал ее руку. Флер без сомнений поняла, что на этом ее роль выполнена. И сын, и отец отпустили ее руки, позволяя уйти — дальше она была бы лишней.

Уже обойдя половину озера, Флер оглянулась. Безусловно, видеть то, что Гарри обнимает отца, пусть и не родного, было приятно, но Флер ощущала странную пустоту. Ей позволили заглянуть в чужую жизнь и попросили разовой поддержки, однако это совершенно не значило, что эта жизнь никак не повлияла на нее. Они оба значили для Флер что-то большее, чем просто знакомство. Волнение за каждого из них было разным, но чужой ей больше не хотелось быть.

Почему же она так остро чувствует, что могла бы быть нужной в их семье?

**

Сириус собирался немедленно отправиться к Снейпу. Он точно был уверен, что без тяжких телесных разговор бы не обошелся. Однако на озере Гарри вдруг попросил его не вступать в конфликт. Они уже возвращались к замку, когда Гарри вдруг сказал:

— Я думаю, что могу понять его.

— Как вообще можно понять психику извращенца? — абсолютно искренне удивился Сириус.

— Но ведь ему нравилась моя мама, он готов был забрать меня, несмотря на то, что мой папа, похоже, ему не нравился. А тут я со своей страстью варить зелья, — Гарри протер очки. — Похоже, что я точно мог бы понять, почему он так поступил. Наверное, он очень одинокий.

— Ну это ненадолго, — пробормотал Сириус так, что сын его не услышал. — Если ты вдруг захочешь помириться с этой Медузой Горгоной, я не стану орать и топать ногами. Может, ты прав, но я уже слишком старый, чтобы менять свои убеждения.

— Пап, какой ты старый! У всех девчонок твоя фотка из Пророка как плакат музыкальной группы над кроватью висит! — возмутился Гарри.

— Скажи, ты правда… Не собираешься смертельно на меня обижаться? — еще раз на всякий случай спросил Гарри Сириус.

— Мне четырнадцать, из них тринадцать мой отец — ты. Я помню только маму, так что вряд ли мне есть на что обижаться. Иначе я остался бы в том же положении, что и Невилл. А я даже представить не могу, как ему тяжело.

— Рассудительность у тебя точно мамина, — Сириус потрепал сына по волосам.

— Пап, а можно один вопрос? — спросил Гарри уже перед тем, как зайти в Общую гостиную Гриффиндора.

— Задавай, — развел руками Сириус.

— Тебе за тринадцать лет никогда не хотелось влюбиться? — пытаясь правильно подобрать слова, спросил Гарри. Сириус посмотрел на него с безмерным удивлением.

— Мне совершенно точно было не до этого, — мягко ответил он сыну.

— Так может пора? — и Гарри с улыбкой увернулся от отцовского подзатыльника, повторяя, что от зелий Снейпа не болит даже мозг, не то, что череп. Ведь всю дорогу в замок отец умолял его заглянуть в Больничное Крыло.

Однако у Гарри были совсем другие планы.