Пока война не разлучит нас (гет)

Щеки горели, пока она лежала с закрытыми глазами на своей кровати в башне Гриффиндора. Как только она поняла, что она делает, она отпустила Малфоя. Вернее, они одновременно отпрянули друг от друга. И смущенная Гермиона вскочила на ноги и выбежала из Комнаты.

Дверь спальни открылась и внутрь зашла Лаванда.

— Эмм... Гермиона, — неуверенно позвала она. — Тебя перед портретом Малфой ждет. Говорит, что-то, связанное с вашими делами старост.

Гермиона тяжело вздохнула и поднялась с кровати. Сейчас ее, несомненно, ждет лекция на четверть часа о том, почему нельзя прикасаться своими грязнокровными руками к чистокровным магам.

Малфой стоял прямо перед портретом Полной Дамы. Им, как старостам, полагалось знать, где располагаются входы в гостиные всех факультетов.

— Ты это забыла, — спокойно сказал он и протянул ей ее сумку.

— О... Спасибо, — смущенно пробормотала Гермиона, забирая ее. — Я, наверное... Забыла.

Он отстраненно кивнул. Если бы она сама не сидела с ним в Выручай-Комнате двадцать минут назад, то не поверила бы, что он испытывает угрызения совести. Он выглядел намного лучше, чем утром. Темные круги под глазами почти исчезли, да и кожа приобрела нормальный оттенок.

— Значит... В следующую среду? — наконец, проговорил Малфой, глядя куда-то в пол.

— Нет, — покачала головой Гермиона. — Я не могу.

— Почему? — хмуро поинтересовался он.

— Я не могу, и все, — заправила за ухо прядь волос она. — Просто... не могу.

Ну, не говорить же ему, что она обещала провести время с Энтони?

— Отлично, — пожал плечами он и повернулся, собираясь уходить.

— Да постой ты, — она даже притопнула ногой от досады. — Ну... Ладно, давай в среду.

Малфой, не удосужившись повернуться к ней лицом, кивнул и ушел.

Она недовольно покачала головой, не зная, что скажет Энтони.

— Гермиона, — раздался крик из глубин гостиной, когда она почти дошла до лестницы, ведущей в спальню девочек, мечтая поскорее лечь в свою постель и подумать.

Обернувшись, она увидела спешащую к ней Джинни.

— Привет, — натянуто улыбнулась Гермиона.

Если Джинни хочет поговорить с ней, то это надолго.

— Пойдем, нам надо кое-что обсудить, — потянула ее та за собой.

Они уселись в кресла у камина, и Джинни, глубоко вздохнув, начала.

— Ты встречаешься с Голдстейном? — заговорщицки поинтересовалась она.

— Я... Да, вероятно, — откликнулась она. — То есть... Да.

— Вы уже целовались? — деятельно спросила Джинни.

— Что... Джинни, конечно нет! — возмущенно ответила Гермиона. — Мы же вместе всего ничего!

— Ну... Как знаешь, — сухо пожала плечами та. — Но я уверена, ты ему очень нравишься!

Гермиона ничего не ответила, только поднялась.

— Послушай, я очень устала, — сказала она. — И хочу спать. Поговорим завтра?

Джинни кивнула, и она, наконец, добралась до своей кровати.

Следующее утро застало ее не в лучшем настроении. Полночи она ворочалась, думая над тем, что случилось с Малфоем, и придумывая оправдание Энтони.

Так и не придумала.

Дни опять начали проходить как обычно. Гермиона бегала с урока на урок, делала домашние задания и пыталась избегать Голдстейна. Ну, еще она старалась не выпускать Малфоя из поля зрения.

И все было спокойно, пока не наступил понедельник.

Пока Малфой не пропал.

Его не было на завтраке, не было на обеде, ужине. Она бы подумала, что он просто на них не ходит.

Но на спаренных уроках его тоже не было.

И до среды он не появился.

А вместе с ним пропали и Гринграсс, Паркинсон и Забини.

За ужином она напряженным взглядом смотрела на стол Слизерина, словно надеясь, что он внезапно появится там.

— Пойдем, Гермиона? — спросил неизвестно когда подошедший Энтони.

— Да, — рассеянно ответила она, поднимаясь.

Они сидели на берегу у озера, покрытого тонкой корочкой льда, и разговаривали. Вернее, это Энтони рассказывал какую-то шутку, которую ребята с его курса проделали с Филчем, а Гермиона просто вежливо кивала в нужных местах.

Мысли об Малфое не шли у нее из головы.

Так что спустя минут десять, сославшись на то, что ей холодно, она ушла в замок.

На следующее утро в «Пророке» она прочитала о нападении на маггловскую деревню, совершенном Пожирателями.

Малфой все не появлялся. Его не было в четверг, пятницу, субботу, воскресенье... На следующей неделе он тоже не объявился.

А ей оставалось лишь ждать и переживать.

Пока, спустя две недели, в библиотеке к ней не подошла та когтевранка, что была с Забини в Хогвартс-Экспрессе.

— Ты Гермиона, верно? — взволнованно спросила она.

— Да, — кивнула гриффиндорка. — Что-то случилось?

— Драко... Он в больничном крыле, — начала лепетать белокурая девушка. — Он попросил сказать... В общем, он ждет тебя и...

Она замолчала.

— Ты Фейт? — спросила Гермиона и, дождавшись ее кивка, добавила. — А Забини знает о его просьбе?

— Нет, — нервно ответила Фейт. — Я бы сказала ему, но Драко... В общем, он так просил и... Я бы не стала обманывать Блейза, но...

— Я приду, — перебила ее Гермиона.

— Мадам Помфри, — негромко позвала она школьную медсестру, которая смешивала какие-то зелья.

В больничном крыле царил полумрак и почти все койки были пусты. Только две кровати ограждали ширмы.

— Да, мисс Грейнджер? — подняла на нее глаза колдомедик. — Вы что-то хотели?

— Я могу... — она запнулась. — Могу я увидеть Малфоя?

— Зачем это вам? — удивленно приподняла брови мадам Помфри. — Я не знала, что вы дружите.

Гермиона тоже этого не знала, но продолжала настаивать:

— Мне очень нужно. Мне передали, что он хотел, чтобы я пришла.

— В таком случае... — подошла к самой дальней кровати медсестра. — Он тут. Только недолго. Он очень ослаблен.

Гермиона кивнула и зашла за ширму.

Малфой выглядел... плохо. Если не хуже.

Она присела на стул около его кровати и начала внимательно изучать его.

Он, похоже, спал. Во всяком случае, его глаза были закрыты. Лицо казалось даже не бледным, а каким-то желтоватым, и черты острее, а на лбу выступила испарина.

Внезапно он приоткрыл глаза и прохрипел что-то. Ей пришлось наклониться поближе, чтобы понять, что он просит воду.

Протянув ему стакан, стоящий на прикроватной тумбочке, она терпеливо принялась дожидаться, пока он заговорит.

Но минуты текли, а он все молчал и тогда она первая произнесла:

— Как ты?

Он пожал плечами.

— И почему... ты так? — продолжила Гермиона.

Малфой мотнул головой, словно говоря «потом».

И они сидели так, молча, пока мадам Помфри не попросила ее уйти.

Два дня спустя Гермиона спокойно шла на урок Нумерологии, когда кто-то внезапно схватил за руку и потянул в один из боковых коридоров.

— Привет, Грейнджер, — протянул знакомый голос, пока она поворачивалась к его обладателю.

— Привет, Малфой, — ответила она, оглядывая его.

Он выглядел чуть лучше, чем тогда, когда лежал в больничном крыле, но все же, далеко от идеала.

— Нам надо поговорить, — заявил Малфой. — Идем в Выручай-Комнату.

Ну, высокомерно-презрительный тон к нему вернулся.

— У меня Нумерология! — возмущенно ответила Гермиона. — И у тебя тоже! Ты предлагаешь мне прогул...

— Забей уже, Грейнджер, — раздраженно вздохнул Малфой и, крепко схватив ее за руку, потянул за собой.

И ей ничего не оставалось сделать, как последовать за ним, спотыкаясь на каждом шагу.

И тут она поняла: Малфой притрагивался к ней.

Раньше он считал ниже своего достоинства разговаривать с ней, а теперь он сам дотрагивается до нее.

Он втолкнул ее в Комнату и сам зашел за ней.

— Не воображай о себе ничего, — словно предупреждая, сказал он, усаживаясь на пол. — Я просто...

— Используешь меня, я знаю, — закатила глаза Гермиона, устраиваясь напротив него. — Рассказывай, давай. Что с тобой случилось?

Его забрал отец. Дамблдору Люциус сказал, что Нарцисса заболела и хочет видеть сына.

Ничего подобного.

Его и остальных слизеринцев забрали для нападения на деревню.

Малфой смутно помнил, как и что там происходило.

Пожиратели разделились, и они все попали в одну группу, во главу которой Люциус назначил Макнейра.

Гермиона почувствовала себя плохо при одном упоминании имени этого монстра.

Над домами, в которые они врывались, парила огромная Черная Метка.

А внутри раздавались крики.

Малфой точно знал, что попал смертельным заклинанием в двух. Режущим ранил еще одного.

А потом появились Авроры.

И не сладко пришлось уже им.

В Малфоя попало заклинание Грозного глаза.

Ему не хотелось даже думать, что было бы, если бы не капюшон мантии Пожирателей.

Он не помнил, что это было за заклинание, но сознание и кровь он потерял основательно.

Он говорил, что в тот момент ему казалось, что он не помнил даже кого он убил.

А потом, ночью, когда он пришел в себя и лежал в темной комнате в Малфой-Мэноре, глядя в потолок, оказалось, что их лица намертво въелись в память.

И к ночным кошмарам, в которых царила маленькая девочка, присоединились пожилая женщина и ее сын.

И Гермиона знала, что этот список будет расти день ото дня.

Малфой замолчал. Она с нескрываемым ужасом смотрела на него, думая, что на месте этих магглов могли быть и ее родители. И ее соседи. Или друзья.

— Я тебе отвратителен? — приподняв брови, поинтересовался Малфой.

И что ей ответить? Да, Малфой ты просто ужасен? Я не представляю, как ты можешь жить после того, что ты наделал?

— Грейнджер, я не думал, что будет так, — покачал головой Малфой.

— А если бы подумал? — хмуро спросила она. — Разве бы ты не принял бы Метку?

Он помедлил, прежде чем ответить.

— Принял бы, — выдохнул он, наконец. — Но не потому, что мне это нравится, а потому что я должен.

— Ты никому ничего не должен, — тихо проговорила она. — Разве жизнь тем, кого убил.

Он вздрогнул, а она поднялась.

— И мне жаль тебя, Малфой, — негромко сказала она. — Ты сам так долго не проживешь.

— Бред, — вдруг ответил он, когда она почти дошла до двери. — Мой отец живет, тетя тоже... С чего ты так решила?

— Да потому что ты — не они! — она яростно обернулась к нему. — Ты думаешь, они переживают из-за каждого убитого маггла?

Он удивленно смотрел на нее, а потом тяжело вздохнул.

— Мне жаль, правда, Грейнджер. У меня не было выбора, — он откинул голову назад, продолжая сидеть на холодном полу. — И нет его сейчас.

Вся ее ярость куда-то улетучилась.

Ей было так жаль его. Почему-то, что он мучил ее на протяжении всех школьных лет, оказалось неважным и почти забытым. Она искренне верила, что если бы не давление его семьи, он никогда не поступил бы подобным образом.

Она снова уселась напротив него.

— Что ты чувствуешь? — тихо спросила она, откидывая с лица темные волосы.

— Мне страшно, наверное, — безразлично ответил он. — Я не знаю.

— И мне страшно, — вдруг шепотом призналась Гермиона.

— Тебе? — он изумленно посмотрел на нее. — Тебе-то почему?

Она передернула плечами.

— Я боюсь, что когда-нибудь окажусь на месте тех, кого вы убиваете, — медленно сказала она. — Что мои друзья, близкие попадут на их место. Боюсь, что в один день мне придется убить тебя, Паркинсон, Забини...

— Тебе придется сделать это, — спустя пару минут пробормотал он, а потом продолжил уже чуть громче. — Как и мне. Кому-то придется сделать это.

— Это... ужасно, — она смотрела куда-то вдаль, закусив губу.

— Это нормально, — пожал плечами он. — Не получится жить одновременно и спокойно, пока война не закончится.

Она ничего не сказала.

Тишина все продолжала накатывать, словно стремясь отделить тех, кто и так далеко друг от друга.

Не было больше обычных вечерних разговоров по средам. Малфой мог в любое время, в которое ему захотелось, утащить ее с уроков, с обеда или ужина. Иногда записки с филином прилетали рано утром прямо в спальню.

Не было определенных тем, которые они бы обсуждали. Чаще всего они просто молчали. Но почему-то это молчание оказывало благотворное влияние и на нее, и на Малфоя. Молчать рядом с ним было гораздо лучше того, чтобы пытаться завязать разговор с Энтони.

И эти встречи с Малфоем сделали что-то с ней. Она прекратила воспринимать Пожирателей как абсолютное зло. Но и Орден потерял ту девственную белизну и чистоту.

Если посмотреть на войну со стороны Пожирателей, то это они – Орден Феникса, зло. А если быть на стороне Гарри, то злом становились Пожиратели.

Но она прекратила делить мир на белое и черное.

Все стало серым.

И она в том числе.

Филин привычно постучался в окно. Гермиона раздраженно вздохнула, окончательно сбрасывая с себя остатки сна, и впустила пернатого почтальона.

Живоглот, лежащий на ее постели, зло фыркнул на величественную птицу. Шикнув на кота, Гермиона отвязала письмо и, дав филину в качестве вознаграждения печенье, забралась с ногами в кровать.

Филин, ухнув, вылетел в темный воздух за стеклом.

Часы показывали без четверти четыре, когда гриффиндорка, натянув джинсы и свитер, осторожно выбиралась из спальни.

Малфой ждал ее в Выручай-Комнате.

Когда она вошла, он ходил из угла в угол, меряя комнату шагами.

— Наконец-то! — недовольно воскликнула он. — Почему так долго?

— Потому, что сейчас четыре часа утра, — зевнула Гермиона, устраиваясь на полу.

— Меня отец завтра заберет, — спокойно сказал Малфой, усаживаясь напротив нее.

Весь сон мгновенно слетел с нее.

— Малфой, я... — проговорила она, смотря на него широко открытыми глазами. — Куда?

— Я не знаю, — пожал плечами он. — Не знаю куда, не знаю зачем...

Он опять вскочил на ноги.

— Мне жаль, — пробормотала она, и вправду чувствуя за собой вину.

За то, что не отговорила его принимать Метку.

За то, что ничего не может сделать для тех магглов, которые погибнут завтра.

За то, что происходит с Малфоем.

За то, что не пойдет к Дамблдору и не расскажет о нападении.

— И мне, — тихо ответил он, опускаясь на пол у стены и закрывая глаза. — Ты даже представить себе не можешь, как мне, черт побери, жаль.

Она зябко передернула плечами.

Потом осторожно, словно боясь чего-то, дотронулась до его руки, утешая.

Прошла пара секунд, прежде чем он ответил на это легкое пожатие.

И они сидели так, держась за руки, пока Гермиона не вспомнила, что пора отправляться в свои гостиные и переодеваться, чтобы успеть на уроки.

Хотя какие тут уроки...

Весь следующий день она провела в постоянной тревоге.

Снейп, на вопрос Лаванды о том, куда пропали Паркинсон и Малфой, ответил, что их забрали родители для важного мероприятия и снял пять баллов с Гриффиндора за излишнее любопытство.

Забини и Гринграсс, на которую было жалко смотреть, остались в замке.

А ночью к ней в спальню снова прилетел филин Малфоя.

Малфой сидел на полу с закрытыми глазами, привалившись спиной к стене. Она осторожно подошла к нему и опустилась рядом.

— Привет, Грейнджер, — проговорил он.

Она что-то пробормотала в ответ.

— Ничего не произошло, — предупреждая ее вопрос, сказал он. — Я никого... не убил. Ранил несколько раз, не больше.

Он внезапно улыбнулся.

— Никогда не думал, что этому можно радоваться, — фыркнул он.

Она облегченно вздохнула.

— Но там кто-то умер, — вдруг посерьезнел Малфой. — Я точно видел. Не знаю, маггл или аврор.

Она озабоченно закусила губу, чувствуя, как в ней снова просыпается страх.

— А если это кто-то знакомый? — не зная, кому она задает этот вопрос, спросила Гермиона.

— Я не знаю, — покачал головой он. — Я не увидел. Там была моя тетя и она....

Он внезапно вздрогнул.

— Она кого-то пытала, — спустя пару секунд, справившись с собой, добавил он. — Я хотел ее отвлечь. А там Макнейр... — он замолчал. — Никогда не видел столько крови. Это не Авада, точно.

И он поежился, словно стараясь стать как можно меньше.

— Мерлин, ну и бред, — простонал он, откидывая голову назад. — Бред, бред, бред...

Он казался таким беззащитным. Словно это не он язвил и бесил ее днем. Не было больше того Малфоя. Во всяком случае, здесь.

Она отчетливо поняла это.

Но и ее прежней больше не было.

Вот почему спокойно, словно она делала это всегда, Гермиона протянула руку и убрала с его лба прядь светлых волос.

Так делает мать, когда пытается успокоить своего ребенка.

Он удивленно посмотрел на нее, но ничего не сказал.

А во время завтрака Гермиона прочитала в "Пророке", что во время очередного нападения Пожирателей, погиб аврор Долиш.

— Ты не правильно делаешь, — прошипел Малфой Гермионе, проходя мимо ее парты на уроке зельеварения. — Три капли крови дракона!

Он отошел к шкафчику для ингредиентов, и ей не оставалось ничего иного, как последовать его совету. И стоило ей добавить драконью кровь, зелье приобрело нужный цвет.

Прямо перед обедом он сунул ей в руку записку. Тяжело вздохнув, она отправилась в Выручай-Комнату.

— Ну, что опять случилось? — спросила она, усаживаясь на пол и глядя, как Малфой меряет комнату шагами.

— Пэнси, — отрывисто бросил он. — Ее ранили каким-то заклинанием. Мне показалось, неважно, но...

Он развел руками.

— А мадам Помфри? — спросила Гермиона.

— А Метка? — он, наконец, уселся рядом с ней. — Я в прошлый раз соврал, что меня осмотрел Снейп. Вряд ли она поверит в это сейчас.

— А Снейп не может ее осмотреть? — предложила она.

— Нет, — покачал он головой. — Я ему не доверяю.

Она изумленно посмотрела на него. Гарри и Рон не доверяют Снейпу, Малфой и Паркинсон не доверяют ему... Ему хоть кто-то верит?

— И что делать? — беспомощно спросила она.

— Я хотел у тебя узнать, — вздохнув, ответил Малфой.

Она пожала плечами:

— Я не знаю.

— Я не хочу, чтобы с ней что-то случилось, — внезапно зло сказал он. — Если она пострадает или что-то плохое произойдет...

Он замолчал, и Гермиона, искоса посмотрев на него, вдруг поняла, что он так боится за жизнь Паркинсон, что, кажется, готов убить каждого.

Ну, или умолять о помощи кого угодно.

— Я постараюсь помочь, — неожиданно для самой себя пообещала она. — Правда, не знаю как, но...

Он снова вскочил на ноги.

— У нее не останавливается кровь, я все перепробовал, — сказал он, кружась по Комнате. — И Блейз, и Тэд... Ничего не помогает! Она все время течет и течет... Немного, но...

— Надо поискать в Запретной секции библиотеки, — пробормотала Гермиона. — Сегодня ночью и пойдем.

— И как ты собираешься туда проникнуть? — слегка насмешливо посмотрел на нее он. — Филч ночью постоянно бродит по школе.

— Это как раз легко, — вздохнула Гермиона, вспоминая мантию-невидимку. — Другое дело, найдем ли мы хоть что-нибудь.