Первоисточник (гет)

Дальнейший ход столь нетривиально начавшегося урока был уже гораздо более привычен для учащихся на пятом курсе юных волшебников и ведьм. Конечно, если сравнивать «профессора Тонкс» с кем-то вроде МакГонагалл, то первая вела себя излишне экспрессивно: слишком много эмоциональных восклицаний, слишком много взмахов руками, слишком броская внешность из-за нетипичного и не всегда постоянного цвета волос… С другой стороны, именно на этом уроке это как раз было вполне нормально: в той чехарде, что прошла через «проклятую» должность преподавателя защиты от темных искусств, так или иначе, по-своему выделялись все. Неуверенный в себе волшебник, оказавшийся одержимым Волдемортом. Очень уверенный в себе волшебник, в итоге точно также оказавшийся одержимым. Выходец из засекреченного отдела министерства магии, ни в грош не ставящий содержимое учебника, одобренного этим же самым министерством. Выходец из гораздо менее засекреченного отдела министерства, точно также костерящий на все лады плод трудов «криворукого дилетанта».

«Интересное, кстати, противопоставление получается, — эмоции Гермионы окрасились весельем. — С одной стороны, два противника Темного Лорда, совершенно не согласные с учебником…»

«… А с другой — приютивший в себе самого Темного Лорда Квиррелл, которого учебник вполне устраивал…»

«… И Локхарт, который… который…»

«… Который просто Локхарт».

«Да уж, собственные книжки нареканий у него точно не вызывали».

«Ну вот и отлично», — с энтузиазмом подытожил Гарри.

«Теперь твоя очередь объяснять причину своего веселья», — после короткой паузы потребовала Гермиона.

«Ну смотри, теперь мы можем определять, грозит ли нам очередной профессор защиты встречей с Волдемортом! Достаточно просто посмотреть, как он относится к учебникам. Если Тонкс будет вести предмет по-своему, то бояться нечего. Примета получилась верная, за четыре-то года!»

«…Знаешь, иногда непредсказуемость и «оптимистичность» твоих умозаключений пугает даже меня».

Впрочем, Гермиона была вынуждена признать, что фактам эта теория ничуть не противоречит.

«Ладно, радует хоть то, что в этом смысле Тонкс больше похожа не на первых, а на последних. Точнее, на самого последнего».

Влияние предыдущего преподавателя защиты на взгляды преподавателя нового отчетливо проглядывало в том, как Тонкс излагала тему урока. Слово «бдительность» из ее уст прозвучало неоднократно и именно на это понятие она возлагала значительную часть ответственности за своевременное обнаружение того факта, что «вас пытаются надуть». Для обоснования этого тезиса она, тщетно пытаясь скрыть веселье, постоянно ссылалась на то, как именно был начат этот урок.

— Ладно, на сегодня с вас хватит. К следующему уроку напишите, по каким признакам вы могли бы разгадать мою шутку.

— И еще, — добавила она после короткой паузы строгим голосом, на пару секунд изобразив лицо МакГонагаллл, — о том, что видели — молчок! Вы же не хотите, чтобы во всей школе вы были единственными, кого удалось одурачить? А ведь с самых болтливых я могу еще и баллы снять за… м-м-м… за разглашение секретной информации, вот!

На некоторых лицах появились предвкушающие ухмылки: пятикурсники Гриффиндора и Хафлпаффа явно не хотели оставаться единственными попавшимися на шутку, и уже вовсю представляли на своем месте других учеников.

«Вообще-то, «единственными» мы не останемся в любом случае, — сочла своим долгом уточнить Гермиона. — Таких «первых» уроков перед нами было уже два, и это только за сегодня».

— Кстати, Га… Поттер и Грейнджер, задержитесь на пару минут.

«Захотелось немного поболтать?» — на взгляд Гермионы, непосредственный характер «профессора Тонкс» прямо-таки требовал поделиться с кем-то знакомым впечатлениями от первых уроков в роли учителя.

«Мы, вроде как, старосты. Так что могли понадобиться именно в этом качестве, — у Гарри имелось свое предположение. — Хотя…»

«…Тогда бы она назвала еще МакМиллана и Эббот».

Едва только последний из их однокурсников покинул класс, как дверь за ним громко захлопнулась, повинуясь заклинанию Тонкс. Сама она, шумно выдохнув, расслабленно растянулась на стуле за своим учительским столом. Растянулась и тут же с досадой поморщилась.

— Надо было поставить кресло, — сообщила она расстроенным голосом.

«Мало похоже на начало серьезного разговора, так что, ей просто захотелось поболтать».

«Одно другому не мешает», — пожал плечами Гарри.

— Быть учителем оказалось трудно? — тем временем Гермиона вслух ответила на «жалобу» Тонкс.

— Да не так уж и трудно… Но я же волнуюсь! И как вам мой урок, а? — из ее голоса вмиг исчезли всякие намеки на усталость, сменившись нетерпеливым любопытством.

— Незабываемо.

— Я бы даже сказала — «неизгладимо», — согласилась Гермиона, ничуть не кривя душой.

— Не удивлюсь, если восставший из мертвых Снейп сегодня кому-то приснится в кошмарах, — решился на более развернутый ответ Гарри.

Конечно, сама по себе Тонкс не особо выделялась на фоне своих предшественников. В кого из них ни ткни пальцем, обязательно попадется некто, кого при всем желании нельзя обвинить в заурядности.

И, тем не менее, произвести неизгладимое впечатление на студентов Хогвартса, уже успевших насмотреться всякого, Тонкс сумела на первом же уроке.

— Я старалась! — довольно улыбнулась она. — Знаете, как трудно было удерживать эту хмурую рожу, глядя на ваши лица? Видели бы вы себя сами… Хм…

Окрасившись проказливой усмешкой, ее лицо вновь начало стремительно меняться.

— …И я правда так выглядел? — не поверил Гарри, глядя на свою донельзя ошарашенную физиономию.

— У меня идеальная память на лица, так что не надо тут отпираться! — вновь изменяя внешность, заявила Тонкс.

— Я при всем желании не смогу вытаращить глаза так, как ты это показываешь… — вздохнула Гермиона, глядя уже на себя.

— Ну, может быть, я слегка преувеличиваю… — легко согласилась Тонкс, вернув себе свой собственный облик. — Но все равно, попались вы все!

Тут поспорить было сложно. И ведь не возникло же даже малейшей мысли, что этот «Снейп» был ненастоящим! И это с учетом того, что наличие в волшебном мире средств для полного изменения внешности секретом ни для кого не являлось. Более того, подобное средство доводилось использовать лично…

«Справедливости ради, — вновь не могла не уточнить Гермиона, — мы столь же лично знаем, что иногда смерть — это не навсегда».

«И все равно, о других вариантах мы даже не подумали».

— Ладно, а остальной урок вам как? Нормально прошло? — тем временем продолжила расспрашивать Тонкс.

— Более чем, — уверила ее Гермиона. — Ты очень хорошо все рассказывала.

— Правда?

— Ты же видела, тебя очень внимательно слушали и вообще вели себя очень примерно!

— Как иначе, после такой-то шоковой терапии… — поддержал Гарри.

«Гарри! Ты и твои шуточки! Она же на самом деле очень волнуется и переживает!» — пришло в ответ неподдельное возмущение.

— И еще очень хорошо, что не пришлось еще раз слушать про то, что у нас в этом году СОВ и насколько это для всех нас важно, — предпринял он еще одну попытку продемонстрировать свое положительное впечатление.

— Точно, СОВ! — воскликнула Тонкс. — Все пыталась вспомнить, о чем же я забыла…

«Вот поэтому я и считаю, что говорить в таких случаях нужно только мне! Я-то уже привыкла к твоему альтернативному оптимизму, но вот остальные…»

-… Ладно, главное — не забыть снова, следующий урок тоже с пятым курсом… — не стала, тем не менее, горевать юная профессор, увидев свой первый промах.

«Вот видишь?»

«Именно поэтому Гарри, именно поэтому…» — безнадежность в ответных эмоциях была почти совсем не наигранной.

— Кстати, — Гермиона решила взять слово и сменить тему, опасаясь новых успехов мастера воодушевления, — как так получилось, что ты теперь тут работаешь? Вы же, вроде бы, собирались всей семьей куда-нибудь уехать, и ты даже уже из авроров ушла…

«Кстати да, хороший вопрос», — согласился Гарри.

— Вообще-то, из авроров ушла я не поэтому, а чтобы «не рисковать здоровьем по прихоти всяких…» — процитировала она свою маму ее же голосом.

— Каких?

— А вот не скажу! Говорить такие слова ученикам мне теперь не положено!

— А раньше значит было можно? — хмыкнул Гарри. — Какие отличные у нас авроры…

— Да ну тебя! — демонстративно отвернулась она к Гермионе. — Так вот, заставить меня сменить работу мама хотела уже давно, а теперь просто нашлась подходящая причина, чтобы убедить в этом и папу. О переезде они начали говорить уже гораздо позже. Вот только так никуда мы и не уехали.

— Но почему? — удивленно спросила Гермиона.

— Вы же всерьез собирались? — присоединился к ней Гарри.

— Эй, вообще-то, вы тоже «всерьез собирались»! — парировала Тонкс. — Но все еще здесь.

— Мы-то не против, но министерство… — поморщился Гарри.

— …Очень сильно нам удружило своим «защитным» законом.

— А еще, у нас могут отобрать палочки…

— …Мы ведь еще не сдали СОВ.

— Вот и у нас не получилось взять и переехать, — кивнула Тонкс.

— Есть еще какие-то проблемы? — задумчиво нахмурилась Гермиона.

Названные ими препятствия касались ведь только таких, как они — то есть, недостаточно взрослых. Значит, семье, единственный ребенок в которой уже давно не ходит в школу, помешало что-то еще. Причем нечто такое, чего не было в тот раз, когда эта семья уже покидала страну.

— Еще бы! — ответ сопровождался ехидным хмыканьем. — Думаете, можно так просто взять и завалиться в чужую страну, и там вам все радостно распахнут объятия?

«Ну, раз она спрашивает именно так…» — Гарри начал формировать нехитрый вывод.

— Видимо, нет, — озвучил он общие мысли.

— Не «видимо, нет», а «конечно, нет»! Тебе же не понравится, если кто-то без спросу аппарирует прямо к тебе домой и скажет, что теперь будет тут жить!

«Если верить Сириусу, то попытка вломится к нам не понравится самим незваным гостям…» — пришло напоминание об одном старом разговоре.

«А если «гости» все-таки своего добьются?» — нельзя было сбрасывать со счетов и такую возможность.

«Гарри, я и так поняла, что она хотела сказать!»

— Вот и получается, что перед тем как куда-то переезжать, неплохо бы сначала об этом договориться.

— Но раньше ведь…

— «Раньше» было раньше. А теперь, если вы не помните, наше министерство умудрилось сильно поругаться кое с кем.

— Франция? Из-за турнира?

— Ага, они ведь считают, что во всем виноваты именно мы….

Стоило признать, что немалая доля правды в этом была.

— …А еще есть такая ма-а-аленькая, — показали прижатые друг к другу большой и указательный пальцы, — но очень гордая страна, Болгарией зовется. А так же некоторые другие, кто встал на сторону Франции. Угадайте, захотят ли они пускать нас к себе?

— И так везде? — удивился Гарри.

Пусть он был и не самого лучшего мнения о своем министерстве магии, но он все же питал надежду, что даже оно не могло настолько сильно испортить отношения со всем миром, что абсолютно никто не хотел видеть у себя граждан Британии.

— Конечно, нет! — робкая надежда все-таки сбылась. — Но смысл переселяться куда-то в глушь? Это и так можно сделать в любой момент. А вот чтобы нормально жить — со всем удобными вариантами сейчас проблемы.

— «Удобными»? — переспросила Гермиона. — Как это может быть важнее, чем…

— Так я же говорю, если что, то скрыться можно хоть прямо сейчас. Аппарировать туда, где Мордред не бывал, и носу оттуда не показывать. Но пока не так все и плохо, чтобы срочно все бросать и прятаться в лесу в шалаше.

«Гарри, поправь меня, если я ошибаюсь. Где-то разгуливает живой и здоровый Волдеморт. Где-то разгуливают его сбежавшие из Азкабана слуги. Где-то разгуливают очень обозленные оборотни и, может быть, даже там же, где и все предыдущие личности. «Не так все и плохо», да?» — с сарказмом закончила она.

«Как и просила, поправляю. Волшебники и их критерии опасного. Продолжать?»

«И то правда…»

«С другой стороны, мы тоже хороши, — пришла неожиданная мысль. — Мы ведь тоже не стали дергаться…»

«… Когда увидели возможные проблемы с законами волшебников…» — как это нередко бывало, пришедшая мысль быстро стала общим достоянием.

«… И тоже решили, что опасность пока не настолько велика, чтобы бежать, невзирая на все остальное».

Из-за несколько затянувшейся беседы, идти на последний в этот день урок пришлось второпях. Не сказать, что времени не оставалось совсем, но все-таки оно уже несколько поджимало. Результат, как потом заключил Гарри, был достаточно предсказуем.

Пусть ничего действительно страшного не случилось, но и ничего приятного в произошедшем на очередном повороте коридора столкновении не было точно. Особенно, если учесть, чью именно голову Гермионе не повезло встретить аналогичной частью тела.

Окажись рядом кто из преподавателей, и прозвучавшее восклицание вполне могло стоить Слизерину нескольких баллов. Мнение другой пострадавшей стороны особым изяществом тоже не отличалось, но культурная и воспитанная девочка сумела не высказать его вслух. А вот другой рефлекторный порыв сдерживать никто и не пытался — их ладони сами собой легли на рукояти волшебных палочек.

— Взаимно, Малфой, взаимно, — взял на себя ответную реплику Гарри, не спеша менять положения руки.

— Поттер! — выплюнул Малфой тем же самым тоном. — Купи очки своей гр… — окончание фразы оказалось проглочено.

Взгляд его остановился на значке, приколотом к мантии получательницы неоконченного сообщения. Видимо, сумел-таки сообразить, что не только преподаватели могут надлежащим образом оценить его лингвистические познания.

— Молодец, начинаешь умнеть потихоньку, — похвалила подобный прогресс Гермиона. — Бейся головой почаще, тебе это идет на пользу.

— Смотри, как бы с твоей головой чего не случилось. Не всем нравится, когда всякое отребье крадет у настоящих волшебников! — прошипел тот в ответ, продолжая сверлить злобным взглядом значок старосты.

— Твои одаренные друзья могут решить, что ты ко мне неровно дышишь, — усмехнувшись, кивнула Гермиона на неизменных Крэбба и Гойла.

Учитывая, что значок старосты прикалывался к мантии на груди, со стороны пристальный взгляд Малфоя действительно мог быть понят как-то не так.

— Да как ты… — задохнулся он от возмущения. — С такими… Я… Такие…

— Кстати, если ты все еще не разглядел, я немного не того пола… — продолжила она, пока собеседник пытался собрать силы для ответа.

— …И немного не на том факультете, — добавил Гарри.

— Так что на счет «своего» места иди к Забини.

— Или к Слагхорну.

— Можешь еще папе пожаловаться.

«А чего мы перед ним распинаемся? — заметил Гарри. — Как был придурком, так и останется».

«Действительно, только зря время теряем…»

— Радуйтесь, пока можете, — Малфой все же смог выстроить слова в нечто связное. — Всех поставят на место... Поплачете еще…

— Ми-и-инус… — с намеком протянула Гермиона.

Стиснув зубы, Малфой замолчал. Может быть, тоже начал догадываться о принципиальной невозможности донести свою позицию до собеседников. Или же решил, что задирать старост может оказаться не столь весело, как раньше, когда означенные старосты были самыми обычными учениками без дополнительных привилегий. В любом случае, продолжать беседу ему явно расхотелось. Презрительно задрав нос и показывая всем своим видом, сколь противно ему тут находиться, он гордо удалился вместе со своей свитой.

Все-таки, быть старостами — хорошо. Обычно Малфоя так просто не заткнуть.

«Да уж, когда Диггори объяснял нам наши возможности, о такой приятной вещи он как-то не сказал».

«Зато, кажется, сбываются слова Сириуса», — заметил Гарри.

«Ты о том, что со старостами никто в здравом уме связываться не будет?»

«Ага, только «здравый ум» — это не про Малфоя и надолго он не заткнется».

«Вечно ты видишь в людях только плохое…» — эмоции Гермионы сильно не соответствовали смыслу сопровождаемых ими слов — давно уже было известно, что если Малфою хочется сказать гадость, то сдерживанием подобных порывов он обычно не заморочивается.

«Но сейчас он все же отстал быстрее, чем обычно», — признал Гарри.

Не то, чтобы подобные встречи происходили постоянно — большую часть свободного времени Гарри с Гермионой предпочитали проводить подальше от посторонних в недрах Тайной Комнаты. Но все же нельзя было не порадоваться возможности быстро поставить придурка на место и не выслушивать подолгу его взгляды на жизнь и окружающих людей. В прошлом году он слегка присмирел, сумев осознать возможность попасть в неприятности при попытке нелестно высказаться в адрес школьных кумиров, коими являлись участники Волшебного Турнира. Но турнир уже давно закончился, а от почетной обязанности досаждать ближним своим Малфоя никто не освобождал, и, встретив своего любимого собеседника, он вновь подошел к процессу со всей ответственностью. Вот только, как оказалось, судьба по-прежнему была повернута к нему совсем не лицом.

Конечно, должность старосты, как и любая должность, помимо определенных прав налагала на своего обладателя и определенные обязанности. Но судя по тому простому факту, сколь желанной для всех была эта должность, обязанности были не настолько тяжелыми, чтобы затмить собой привлекательность прав.

В чем-то это подтвердилось на собрании старост, состоявшемся на следующий после прибытия в школу день. По словам Седрика Диггори, взявшего на себя руководство собранием на правах старосты школы, раньше такие мероприятия, предназначенные прежде всего для новичков-пятикурсников, проводились еще до приезда, прямо в поезде. Но последние два года Хогвартс-экспресс вез не только школьников, но приставленных к ним в качестве охраны авроров, а те категорически запрещали лишние перемещения по коридорам и беготню из купе в купе. Так что вводили в курс дела новых старост уже в школе.

Основной обязанностью старост, вроде как, была помощь учителям в поддержании порядка и дисциплины, для чего им и было дано право снимать баллы и назначать отработки нарушителям этих самых порядка и дисциплины. Но при этом, ни одного взрослого на организационном собрании «помощников учителей» так и не появилось. Все разъяснения и пояснения шли от других таких же учеников, разве что, постарше.

Вся помощь учителям, которой пока пришлось заниматься, это исполнение ровно двух распоряжений: «старосты, покажите первокурсникам дорогу до башни» и «старосты, соберите у всех разрешения на Хогсмид и принесите мне». Конечно, учебный год только начался, но за прошедшие выходные и два учебных дня больше никаких требований не поступало. Никто не проверял, поддерживается ли порядок в общежитии факультета, совершаются ли обходы коридоров, и являют ли сами старосты собой пример образцового поведения.

Вообще, если вспомнить предыдущие годы в школе… Кто из старост, кроме Перси Уизли, был замечен за тщательным исполнением своих обязанностей? Постоянно пытался наводить порядок и предотвращать нарушение школьных правил? Да ведь кроме него даже не удается сходу вспомнить, а кто же еще на Гриффиндоре носил заветный значок!

«Почему не удается? — в памяти тут же возник список имен. — Это были…»

«Думаешь, кто-то еще из наших однокурсников сможет похвастаться тем, что все это помнит?» — не отказался от своих мыслей Гарри.

«М-м-м, вряд ли», — была вынуждена признать Гермиона.

«Вот-вот. Да посмотри хотя бы на старосту школы от девочек! Если Диггори в школе знает каждый, то про нее вообще ничего не было слышно».

«Она с Рейвенкло и… и…»

«Спасибо, рассмотреть цвет значка я смог, хоть и в очках. А остальное…»

«…Да, раньше ее было не видно и не слышно, хоть и староста… А ведь и правда, если тот же Перси, получив значок главного, никого не удивил…»

«…Потому что постоянно твердил о своем положении всем окружающим. Ничего удивительного», — хмыкнул Гарри.

«Но ведь он не просто говорил, — поправили его. — Он именно что пытался делать все по правилам. Так что его назначение более чем логично…»

«…А тут взяли кого-то, кто за тщательной работой замечен не был…»

«…И никого это не удивило», — закончила Гермиона.

С другой стороны, чему тут было удивляться? Если вспомнить некоторые особенности работы такой серьезной структуры, как министерство магии… Вспомнить, насколько хорошо там поставлен контроль над исполнением закона о колдовстве несовершеннолетними. Вспомнить, как хорошо там организованы собрания Визенгамота. Вспомнить, как невиновный человек был этим министерством отправлен в тюрьму. И как после всего этого можно удивляться, что в школе деятельность старост организована… да никак почти и не организована.

По большому счету, получалось, что каких-то четко регламентированных обязанностей не было. Был список вещей, которые старосты могут делать… а могут и не делать. Кто хочет, тот работает, кто не хочет — не работает. Значки вам выдали, а дальше — решайте сами. Есть отдельные энтузиасты вроде Перси Уизли, а есть все остальные.

«Знаешь, и ведь в чем-то этих остальных даже можно понять», — прокомментировала Гермиона.

Их собственная попытка соответствовать новой должности натолкнулась на полное непонимание. В чем-то это было закономерно — уж кому-кому, а близнецам Уизли опыта в противостоянии попыткам заставить вести себя по правилам было не занимать.

Конечно, когда на собрании старост Диггори перечислял причины, достаточные для раздачи штрафов, пункта «продажа конфет, вызывающих отрастание незапланированных природой частей тела» там не было. Но что-то подсказывало, что если бы вдруг в гостиную Гриффиндора в тот вечер зашла МакГонагалл, увиденное ей точно бы не понравилось.

Прекращать свою сомнительную деятельности близнецы не желали категорически. Конечно, можно было попытаться убедить понастойчивей, задействовать палочки… Но, с другой стороны, оспорить аргумент «Ну мы же никого не заставляем!» было сложно. В самом деле, о репутации близнецов Уизли не слышали только первогодки, но их активно просвещали присутствовавшие там же старшие товарищи. Последствия поедания волшебных конфеток все видели своими глазами, но желающих попробовать лично меньше не становилось. Заявление Гермионы, что это не лучшая идея — есть что попало, тем более, когда это «что попало» еще и заколдовано сомнительными личностями, было полностью проигнорировано.

И какой тогда смысл пытаться помочь тем, кто сам себе помочь не хочет?