Пламя моей души (джен)

Я смирненько сидела на кушетке, ожидая вердикта врача, рассматривающего на подсвеченном стенде снимок.

— Не могу ничего понять, — доктор задумчиво тер подбородок. — Рентген ясно дает понять, что на нескольких ребрах трещины, а УЗИ говорит, что они целые.

— Это не та странность, которая должна вас интересовать, — холодно заверил Хибари, стоявший рядом со мной, скрестив руки.

Он и я знали почему так. Все дело в том, что для рентгена Мукуро временно убрал иллюзию, а во время УЗИ, когда проверяли внутренние органы, он ее вернул, чтобы мне не было больно.

— Если вы так говорите… — неуверенно взглянул на него доктор.

— Дальше, — потребовал Кея.

— Да, конечно, Хибари-сан, — опомнился доктор. — Внутренние органы не повреждены. Удар пришелся спереди, но на спине уже появляется синяк. Скоро девочка отойдет от шока, и она тоже у нее заболит. Я рекомендую использовать мазь от синяков, но, если боль будет невыносима, дайте ей обезболивающее. Рецепт я назначу. Кроме того, используйте ту же мазь для рук и первое время придется носить кофты с длинными рукавами.

— Это все? — коротко поинтересовался Кея.

— Нет, Хибари-сан. Если… — доктор засомневался, но продолжил: — Если все же рентген прав, то нужно зафиксировать ребра в одном положении и не позволять девочке много двигаться.

— Хорошо, — кивнул Кея. — Я понял.

Нет, я не сопротивлялась, пока он тащил меня в больницу. Я молчала, когда он потянул меня к врачу. Я не возмущалась, когда он все это время брал на себя руководство — в конце концов, в действиях Хибари не было ничего вредного. Но сейчас… Такое ощущение, что меня здесь вовсе нет.

— Мамочка, а можно мне сладкий десерт за смелость? — не выдержала я, за что тут же мне прилетел подзатыльник, от которого я увернулась.

Получив все необходимое, мы покинули кабинет доктора.

— Блин, — протянула я, пытаясь почесаться через лечебный корсет, стягивавший ребра на всякий случай. — Если он еще узнает о том, что я живу у тебя, то точно подумает, что ты домашний тиран и синяки — твоя вина.

— В любом случае, он будет молчать, — заверил меня Хибари.

— Ты знаешь… — протянула я. — Весь город молчит о том, что ты творишь, но при этом все всё знают.

Кея, по всей видимости, решил это не комментировать.

— Кстати, куда мы идем? — опомнилась я.

— Отправим твоего песика домой, хохлатого на все четыре стороны и пойдем ко мне. У меня все еще осталась исцеляющая мазь.

Это он о Конраде, которого оставил на улице у больницы, как только мы приехали. Рыжий особо не мог сопротивляться взбешенному Хибари. Но все же мы его увидели в конце коридора, стоящим рядом с цветником и изображающим кадку с пальмой.

Кея прошел мимо, полностью его проигнорировав. А вот я так поступить не могла. Сейчас я отчетливо видела его состояние. Да его практически трясло!

— Все в порядке, скоро меня подлечат, — задержавшись, заверила я. — Сам себя в порядок приведи, ладно?

Конрад все еще был бледный, как привидение, отчего на его лице до сих пор видна совсем небольшая россыпь веснушек. Вместо ответа, он грохнулся на колени и заорал:

— Прости, босс! Я был бесполезен! Больше подобного не повторится!

Опомнившись от неожиданности, заверила его, что сделать тут никто ничего толком не мог, даже я, и все-таки еще раз попросила его пойти и успокоиться. Покурить, выпить чаю, поспать пару часов, в конце концов. Только не нервничать больше рядом со мной и вспыльчивым Кеей, который готов вгрызться в глотку любому. Невооруженным взглядом ведь видно, что рыжий не в себе.

— Нет, босс, я в порядке! — с пылом заверил меня он. — Я не успел вмешаться, но больше подобного не повторится!

— Рыжий, — перебила его я, — помнишь о приказах босса?

Конрад, казалось, меня вовсе не слышал, но отступать не собирался. Он схватил руками меня за ноги до боли, видимо, чтобы я не могла уйти, и продолжал стоять на своем:

— Не прогоняй меня! Я буду полезным не меньше других! Я стану лучшей Грозой!

Он практически умолял, будто от того, что он сейчас будет не со мной, то перестанет быть моим хранителем. Будто он не оправдал каких-то моих ожиданий, и я разочаровалась в нем. Поэтому я смягчилась и успокаивающе опустила ладони ему на плечи:

— Ты хорошо справился, и я знаю, что ты стараешься. Я все понимаю, поэтому хочу дать тебе небольшую передышку. Отдохни и возвращайся к четырем, когда я пойду на встречу.

Конрад еще некоторое время не двигался, рассматривая мое лицо, будто хотел там что-то увидеть, а затем медленно поднялся на ноги и взглянул на Кею, который терпеливо ожидал, скрестив руки на груди. Рыжий надул щеки и побрел прочь. Не хотела этого делать, но ему действительно нужна передышка. После встречи с Варией я просто добила его появлением Вендиче, которые, как я знала от него же, наводили страх на весь мир мафии.

В особняке Хибари мы оказались довольно быстро. Мукуро еще раньше куда-то пропал и так и не появился, но его иллюзии работали исправно, и я чувствовала себя вполне сносно. Хотя меня беспокоила его пропажа, но он ведь все равно вернется. Поэтому я сама себя успокаивала, что нет причин для переживаний.

Упомянутые доктором синяки несильно, но ощутимо побаливали, только и всего. Другими словами терпеть можно, но лечь на спину вряд ли смогу. Кея оставил меня в моих комнатах и не успела я ничего сказать, ушел за лекарственной мазью с пламенем Солнца. Когда он достал ее из закромов, то вернулся и потребовал:

— Раздевайся.

У меня лицо удивленно вытянулось.

— А как же правила приличия и морали, о которых ты мне столько раз напоминал? — полюбопытствовала я.

— Во-первых, себе я могу доверять, — я фыркнула на это заявление. — Во-вторых, там нет ничего, чего бы я уже не видел.

— Вау, — удивилась я повторно. — Неужели была девушка, которую ты видел обнаженной и не женился после этого?

У Кеи раздраженно дернулась бровь. Только немного успокоившись, он, похоже, вновь начинал злиться.

— Представь себе, видел, — отрезал он, не позволив проявиться эмоциям в голосе. — Одна такая нагло улеглась в моей ванной в моем собственном доме и просто там заснула, рискуя захлебнуться.

Шестеренки в моей голове, всегда работавшие исправно, как часы, вдруг застопорились, и пытались сдвинуться с натужным скрипом. Продолжая смотреть на Кею, я уперла в себя указательный палец и уточнила:

— Я?

— Ты, — подтвердил Кея, не дрогнув ни единой мышцей на лице.

— Но я ничего подобного не помню, — возразила я.

— Еще бы ты что-то помнила, когда спала, — припечатал он. — Но вообще-то, я уверен, что ты врешь. Ты просыпалась и, узнав меня, называла мое имя, а затем снова засыпала или делала вид, что заснула, — прищурился он, явно пытаясь разглядеть правду на моем лице.

Прикрыв рот рукой, я рассматривала свои носки и бормотала, пытаясь все это обосновать хотя бы для себя:

— Конечно, опознала, что это ты, и успокоилась. Сильно выматывалась за день, вот и вырубило меня прямо в воде. — Осознание ударило по голове словно пыльным мешком, и я подняла округлившиеся глаза, воскликнув: — То есть это было не один раз?!

Кея скрестил руки на груди и прикрыл глаза, недовольно сведя брови к переносице, а затем пояснил:

— Первый раз я отнес тебя в постель, обработал раны, одел и с утра ушел до тех пор, пока ты не собралась и не ушла.

— Тактично с твоей стороны, — пробормотала ошарашенная я.

— Второй раз, — повысил он голос. — Я снова сделал также, и ты ушла с хохлатым, как ни в чем не бывало. В третий раз я сделал вид, что ничего подобного не произошло и наблюдал за твоей реакцией. Точнее за ее отсутствием. В четвертый раз я не стал тебя одевать, переставил тебе будильник и ждал, когда ты, наконец, проснешься и признаешься.

Я продолжала сидеть в позе мыслителя, закрыв ладонью глаза и смотрела ничего не видящим взглядом в темноту. По голосу я слышала, что Кея раздражен, но у меня вообще внутри поднимался внутренний крик.

Некоторое время мы помолчали. Кея сел и терпеливо ждал. Не знаю, извинений или, может, проявлений моего внутреннего крика? Я же просто пыталась все переварить. Больше всего мне хотелось закрыть глаза двумя руками, простонать «О, господи» и исчезнуть. Ладно бы один раз случился подобный казус, но несколько раз так облажаться?! Да я приближение Реборна чувствую метра за три и сразу же просыпаюсь еще до того, как он применит какой-то метод из его арсенала жестоких побудок! Как я могла Кею проворонить?! Просто, как и Мукуро подкрался?! И главное, ничего ведь не сказал! 

Хорошо, что ничего страшного не произошло. Это ведь Кея. Подумаешь, видел меня в чем мать родила. Это вполне нормальное явление между парнем и девушкой. Конечно, почему я должна психовать? Да, я превзошла саму себя на ниве косячества (в который раз), но, повторяю, непоправимого не произошло. К тому же Кея не станет ни насмехаться над этим, ни напоминать.

— Фух, — облегченно выдохнула я и открыла глаза, приняв эту ситуацию с такой стороны. — Даже немного жаль, что я ничего не помню, — пробормотала, представляя, сколько бы я еще припоминала эту ситуацию в качестве анекдота.

Кея моего видения ситуации не разделял. Он весь аж посерел.

— Тебя абсолютно не смущает произошедшее? — спросил он.

— Если ничего страшного не произошло, то, о чем переживать? — пожала я плечами. — Предлагаю просто забыть случившийся казус.

Хибари продолжал задумчиво рассматривать мое лицо и молчать. Он изначально собирался сделать то же самое. Немного успокоившись, подняла на него глаза и решила спросить:

— Тебе хоть понравилось?

Он как сидел, так и продолжал сидеть, не отреагировав. Просто смотрел на меня несколько секунд, а затем его лицо медленно начало темнеть.

— Раз уж ты все равно все видел, я просто хотела спросить считаешь ли ты меня красивой? — замахала я руками. — Ответь, как парень.

Лицо Кеи приобретает весьма оскорбленное выражение. Затем оно становится привычно не читаемым, а в серых глазах — злость.

— Ни стыда, ни совести, — цедит он. — Я никогда не опустился бы до подобных низостей.

— Ну, Кея, — протянула. — Я же ничего подобного не хотела сказать. Просто я переживаю, что недостаточно фигуристая. Сам посмотри, уже тринадцать, меня замуж хотят выдать, а фигура все еще детская. До сих пор с Тсуной могут перепутать. Не уверена, нормально это или нет.

Хибари втянул носом воздух, закрыл веки и секунд через десять снова их открыл. Едва это произошло, серые глаза вновь остро уставились на меня.

— Я не считаю нужным отвечать на подобные вопросы.

Заметив, что он сжимает кулаки так сильно, что они побелели, я вопросила:

— Чего ты злишься? Вообще-то это я тут пострадавшая сторона. Зачем ты вообще это делал?

Кея фыркнул и с вызовом ответил:

— Тебя не было ни слышно, ни видно полчаса. На зов не отвечаешь. Что я должен был думать?

Это меня смутило и заставило ответить колкостью.

— Хочешь сказать, это я ранила твою нежную психику?

— Мое терпение не бесконечно, — быстро поднялся он на ноги, развернулся и вышел, резко захлопнув раздвижную дверь, которая не выдержала такого издевательства и искривилась.

Кажется, я снова где-то накосячила. Да что ж такое? Прям одно за другим. Сначала ляпнула чего не следует при Занзасе, теперь вот Кея…

Я посидела еще немного и вынуждена была признать, что действия Хибари в данном случае были оправданы, а я, вместо того, чтобы признать свою оплошность, его выбесила.

Выйдя наружу, я увидела Кею в окружении трех деревянных столбов. Точнее того, что от них осталось — так он их успел избить тонфа за эти полминуты. Признаюсь, наблюдала за его тренировкой не без опаски, но все же тихо присела у края веранды, свесив ноги на землю. Давно заметила, еще с наших тренировок с пламенем, что Кея успокаивается, когда я выпускаю пламя в спокойном состоянии. Только он перенимает мое спокойствие или же это действует на всех, я не уверена. Доказательств у меня пока нет, и никто не желает помочь мне разобраться.

Минут через десять Хибари замер, тяжело дыша. Мне к этому времени стало совсем боязно рассматривать манекены для битья, так как я ясно представляла на их месте реальных людей и то, что мог с ними сделать Кея. В принципе, представить несложно, ведь манекены превратились просто в ломти деревяшек.

Кея убрал тонфа в крепления и двинулся обратно в дом. Он подошел совсем близко и остановился в метре от меня, рассматривая сверху. То ли дыхание у него совсем не сбилось, то ли он успел его восстановить — но Кея был также холоден и бесстрастен, как и всегда. Он держал лицо и мне было сложно предугадать, о чем он думает и что собирается сделать.

— Кея… — позвала я, смотря ему в глаза. Я глубоко вдохнула, собираясь с силами и быстро выдохнула: — Прости, я так больше не буду.

— Это все? — резко выдохнул, как ударил. — Помни, что от применения необходимых воспитательных мер меня останавливают только твои трещины в ребрах.

Я почувствовала, что начинаю нервничать по не совсем понятным даже для меня причинам. Нет, понятно, что Кея практически прямо сказал, что мог бы меня попытаться побить, но мы-то оба знаем, что этого не произойдет. Мне удалось донести до него мысль недопустимости подобного. Правда, он все еще считает допустимым применять более легкие методы воздействия, но я над этим работаю.

— Все, — подтвердила я.

Хибари нехорошо прищурился.

— Я съеду сегодня же, — все поняла я и поднялась на ноги, собираясь идти за вещами.

— Стой, — остановил меня Кея, не успела я закрыть за собой раздвижную дверь в дом.

Когда я обернулась и взглянула на него, Кея выглядел абсолютно также, как обычно. Да и голос его тоже был бесстрастен. Но я понимала, что даже находясь у него гостем по необходимости, я все равно приношу проблемы. Хибари не любил людей на своей территории. Он не любил шум. Его раздражали все, кто приходил ко мне. В конце концов, Мукуро был более тактильным — для него прикосновения нормальны и даже желанны, Кея, кажется, прикосновения и нарушения личного пространства ненавидел. А я, как что-нибудь случается, бегу к нему.

Пауза затягивалась. Он продолжал молча смотреть на меня.

— Я не это имел в виду, — сказал, наконец, Хибари. — Ты можешь остаться.

Мои брови удивленно поползли вверх и тут он разрушил очарование момента:

— За тобой, как за маленьким зверьком, все еще надо присматривать, а это сделать проще, если ты будешь находиться рядом.

— Я не маленький зверек, — нахмурившись, возразила я.

— Нет, ты маленький зверек, — с нажимом повторил он, также сведя брови к переносице. — Маленький зверек совершает глупые необдуманные поступки. Маленького зверька нужно учить, как правильно делать.

Шумно втянув носом воздух, я сделала глубокий вдох, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не сказать, что это его нужно учить подобным вещам. Не нужно, я и так уже накосячила, не хватало мне еще сейчас с Кеей в очередной раз получить выяснение отношений. И так не вовремя. Поэтому я ограничилась тем, что с большим нажимом повторила:

— Я не маленький зверек. Я — хищник.

— Хорошо, ты маленький хищник, — неожиданно согласился со мной Кея, но лицо у него при этом стало таким… почти умиленным.

— Я тебя укушу! — пригрозила я, ощущая, что закипаю.

А на его лице появилась легкая полуулыбка, с которой он обычно смотрел на Хиберда. Мне оставалось только возмущенно пыхтеть, хотя хотелось много чего сказать или хлопнуть дверью, как он немногим ранее.

— Мне пора, — сказала я, решив отложить его убеждения в сторону. — Надо еще в отель вернуться.

— Мы уже почти опоздали, — заметил Хибари, напоминая, что встреча назначена к четырем, а я потеряла время из-за Вендиче и больницы. — Что ты собираешься делать?

— Продолжать, — пожала я плечами. — Уж точно нельзя сейчас останавливаться.

Мы как-то оба замолчали. У меня действительно больше не было права отступать. Мне тринадцать, в Японии — это первая планка, позволяющая вступать в отношения. В Японии брак разрешен с шестнадцати, но ведь отец наверняка приедет после окончания этих боев и попытается забрать меня в Италию, как обещал. При том стоит учитывать, что мафия плевать хотела на законы. Максимум Емитсу будет руководствоваться привычными для меня нормами морали, то бишь японскими. Итого — ждать мне нечего, надо действовать. Другого шанса может и не быть. Более того — лучшего шанса нечего ждать.

— Перед тем, как отправимся, нужно обработать синяки, — привлек мое внимание Кея, судя по упрямому выражению, собиравшийся стоять на месте и никуда меня не пускать, пока этого не будет сделано.

— Я попрошу Хром мне помочь, — предложила я альтернативу.

— Нет, — упрямо сжал губы Кея. — В этом случае это будет делать не она, а хохлатый.

Понимая, что на Мегуми он второй раз не согласится (да я сама буду против), вздохнула и пошла в дом, где нашла и развернула к себе спинку стула. Сев на него, сняла кофту с футболкой и корсет. Уперлась в спинку стула и обхватила его руками, разрешив Хибари зайти.

— Твои моральные нормы не пострадали? — не удержалась я.

— Они в полном порядке, — ровным, недрогнувшим голосом, заверил меня.

— Ну, да, — усмехнулась я. — На мне ведь еще и штаны.

Подошедший Кея несильно ударил ладонью мне по затылку и ничего не ответил. В полном молчании открыл коробочку и намазал мне всю спину, а затем, кажется, также невозмутимо вышел собираться в дорогу, пока я обрабатывала все остальные синяки.

Рыжий терпеливо поджидал у ворот и судя по количеству окурков на земле, ждал долго. Стоило мне выйти, как он тут же тенью пристроился справа. Выглядел он не в пример лучше: все еще мрачный и какой-то поникший, но спокойный и менее бледный. Вопросами о самочувствии я его не стала мучить, представив реакцию. Подумает еще, что я усомнилась в нем. Для него важно чувствовать себя сильным и кому-то полезным. В какой-то степени, возможно, таким образом он ощущал свою важность. И даже если я сделала вид, что он хорошо держится, Кея наглядно и с презрительным взглядом дал понять обратное.

Хром, как всегда, испуганно отступила и слова не сказала, сразу же позвав Мукуро. Разноглазый Туман выглядел каким-то слишком уж собранным и серьезным, рассматривая меня без привычной ехидной улыбки и расслабленности. Кея остался ждать у лестницы, сказав, что не желает «видеть хохлатого». Сейчас я поняла, что он имел в виду. И Конрад, видимо, разделял его мысли, так как смотрел на иллюзиониста с плохо скрываемым раздражением.

— Не вини себя, я сама решила связаться с Вендиче сейчас, — сказала я.

— Ты не понимаешь, Кира-чан, — Мукуро едва заметно дрогнул, а его взгляд изменился. — Я знал, что подобное произойдет, и мог остановить тебя. Но я слишком желал того, чтобы ты это сделала.

— Думаешь, меня бы остановило это, если бы я знала, что все так закончится? — приподняла я брови.

— Он мог убить тебя, — заметил иллюзионист. — Без личных интересов, если смотреть непредвзято, то я даже удивлен, что все так легко для нас обошлось.

— Мукуро, я знала, что Вендиче захотят бой, — с нажимом повторила. — Они не знают меня, они обо мне ничего не слышали. Я для них никто. Их главный захотел доказательств, хотя могли бы запросить больших денег, которых у меня также пока что нет, или ответной услуги, которую я, скорей всего, не смогла бы выполнить с текущими моими возможностями. Я знала, что сейчас у меня ничего не выйдет, но я хотела, чтобы они согласились освободить тебя и сказали, что хотят взамен.

Мукуро слушал и долго смотрел на меня непонятным взглядом, пока не отвел глаза, улыбнувшись:

— Все-таки ты невероятна.

— Невероятна в каком смысле? — уточнила я. — Все-таки есть разница между «невероятно хороша» и «невероятная идиотка».

Вместо ответа он тихо рассмеялся и поторопил меня, чтобы все-таки успеть к назначенному времени встречи. А когда я повернулась, то заметила, что рыжий смотрит на меня непонятным взглядом и даже каким-то… восхищенным. Я не поняла, чем тут можно восхищаться, когда я действительно сглупила, связавшись с Вендиче сейчас и получив ранения так не вовремя. Но сформулировать вопрос к рыжему так и не смогла — разноглазый торопил меня двигаться дальше, если я не хотела опоздать.

В отеле, над которым появилась иллюзия, царило непривычное оживление. Скуало, после разоблачения Гола Моска, уже не скрывался и практически непрерывно кричал на носящихся по открытому пространству рядовых Варии, Леви-а-Тан их же муштровал, а Бельфегор подгонял ножами. Причем Принц-Потрошитель не переживал на счет того, что его ножи ранили рядовых, не успевших среагировать, ведь Луссурия их быстро подлечивал и отправлял обратно на растерзание.

Скуало отвел нас к Занзасу, сквозь окно рассматривавшего все, что происходило на площадке перед отелем.

— Что тут происходит? — задала я мучавший меня вопрос.

— Подготовка, — ответил мне Скуало, не собираясь нас покидать. — Ночью поднимем бунт.

Занзас отошел от окна и кивнул Скуало, который выудил за тесемку массивный сверток, лежавший в одном из кресел, и протянул его в мою сторону. Кея возник перед ним, забрав сверток. Он внимательно прощупал его, а затем развернул и передал Конраду. Рыжий также сунул нос внутрь и сказал:

— Это ткань, босс.

— Одежда, — поправил Скуало. — Специальная одежда для пользователей пламени и обувь, которую должен был босс.

Настроение стремительно поползло вверх, что я едва не потерла руки от удовольствия. Занзас сел на массивное кресло у письменного стола, и перешел к делу:

— В прежних боях Червелло загоняли зрителей в специальные смотровые площадки. Все лишние будут заперты там. Мы возьмем твоего брата и всех его хранителей в плен и выманим Девятого на бой.

Простой и понятный план, имеющий наверняка кучу деталей, которые он мне не озвучил, но это и неважно. Ведь хранители по большей части мои и брат тоже мой. Допустим хранителей я уговорю особо не усердствовать и поддаться, но Тсуна… черт. Занзас просто его изобьет, пока не исчезнут попытки к сопротивлению. Я не могу позволить, чтобы босс Варии превратил его в расплывшуюся лужицу.

— А что, если Девятый тебя заморозит Прорывом Точки Нуля? — уточнила я, думая над решением задачи.

— У меня есть предположение, — неожиданно прозвучало откуда-то с правого верхнего угла просторного кабинета. Там завис Мармон, которого я до этого не замечала. — Я думаю, нам помогут кольца Вонголы. На месте, где ты был заключен, босс, согласно отчетам, которые мне удалось найти, было семь выжженных отметин… Я все еще не уверен, но у меня есть гипотеза. Отметины были слишком малы, но их число… Нам нужны семь колец Вонголы и если пробудить их силу…

— Чушь, — резко отрезал Занзас и Мармон заткнулся. Босс Варии даже не смотрел на него. — Нам не нужны кольца.

Хм, кажется, происшествие с кольцом Неба заставило его пересмотреть некоторые вещи… Но я тоже припоминаю что-то такое. Вокруг восьмилетней меня и лежащего раненым Занзаса действительно были небольшие круглые выжженные пятна. Я думала это опоры или еще что, потому что они располагались ровным кругом, в центре которого находились мы. Но что если это подсказка от моей будущей версии? Не уверенна насчет первопричин и процессов, но могу построить теорию. Лед — это прочнейшее застывшее пламя, отражающее любое воздействие. Но если воздействий много, и они все разные, то связь между пламенем Дождя и Неба разрывается.

— Но босс, — возразил Бельфегор, протиснувшийся в приоткрытые двери, — нет никаких других идей, как сопротивляться этой технике. Это теория единственная.

— Заткнись, — повысив голос, прикрикнул на него Занзас.

В помещении стало ощутимо больше сползавшихся варийцев. Единственное, похоже, Леви-а-Тану и Луссурии пока никто ничего не сказал. Вообще, не похоже, чтобы Занзас хотел что-то предпринимать по этому поводу, но и Бельфегора с Мармоном не прогонял. Интересная у них в Варии политика.

— Может и так, — подала я голос и пояснила: — Кольца лишь аксессуары, но смысл в словах Мармона есть. Все кольца… хм… принадлежат определенному атрибуту.

— Я сказал забыть о них! — рявкнул уже на меня Занзас, вперившись алыми глазами.

— И что ты тогда предлагаешь? — возмутилась я, также повысив голос. — Если ты не понял, то даже Тсуна тебя может заморозить еще до появления Девятого!

— С ним справлюсь, — вновь резко ответил Занзас, обжегши меня разозленным взглядом.

Нахмурившись, я не могла поверить! Так легкомысленно рассчитывать на случайность! Хорошо, он просто верит в себя и свои силы, но слишком самоуверен. Все понимаю, он молод и горяч. На кольца уже не хочет полагаться, уже однажды обжегшись о свою веру в них.

— Даже если так, — прищурилась я. — Как ты собираешься сражаться с Девятым? Я уже молчу о ранах, но могу заверить тебя, что Прорыв Точки Нуля не единственный туз в его рукаве. Могу с уверенностью утверждать, что это как минимум одна из шести вариаций использования пламени Неба. Сейчас Девятого тебе не победить.

Занзас сверлил меня упрямым взглядом, я отвечала тем же.

— Что ты предлагаешь? — спросил он, сообразив, что я не сдамся под напором его взгляда.

— Оттянем время, чтобы стать сильнее. Необходимо хотя бы пару лет на подготовку. Сегодня нужно поставить именно это целью.

— Если старикана мне сегодня не победить, — недовольно сказал Занзас, — то что поменяется через пару лет?

— Ничего не поменяется, если мы ничего не будем делать, — ответила я более резко, чем следовало бы. — Девятый уверен в своем плане и, действительно, поменять тут что-то очень сложно, даже если поднять бунт. Но есть момент, который Девятый никак не мог учесть.

Я сделала паузу, самодовольно улыбаясь. Было от чего. Выдержке Занзаса можно было позавидовать, он не задал вопрос, который я ожидала, поэтому я продолжила:

— Он не учел меня.

Занзас до того сидевший напряженно, внимательно слушавший каждое слово и терпеливо ожидавший, как-то разом расслабился с разочарованным видом.

— У тебя недостаточно силы, мелочь.

— У меня есть мысль, как противостоять технике, — продолжила я, сдерживаясь, чтобы никак на это не отреагировать. — Если она не сработает, то придется собрать все атрибуты и попытаться растопить лед. Если мы сможем дать ему отпор, даже не убивая, все равно одержим победу. Девятый отступит и ему снова придется придумывать новый план. Пока он перегруппируется, у нас будет время.

— О каких ты тузах говорила? — нахмурившись, уточнил он, явно прикидывая, что основной ударной силой все равно быть ему.

— Не знаю, — пожала плечами. — Сказала же, я могу только предположить, что они есть. Правда, предупреждаю, что во время боя мне придется сдерживаться, чтобы иллюзия Мукуро удержалась при воздействии моего пламени.

— Зачем тебе иллюзия? — босс Варии исследовал меня подозрительным прищуром.

— Ах это, — сказала я с видом «сущая ерунда», — приходили Вендиче, сломали мне пару костей…

— Ты именно сейчас решила отстоять свой Туман, — он не спрашивал, а спокойно утверждал, но я все равно кивнула.

Занзас взорвался неожиданно. Вскочил и, будто этого не заметив, перевернул тяжелый стол, который с грохотом завалился:

— И ты мне рассказываешь о плане, тупой мелкий мусор?!

— У тебя вообще его можно сказать не было! — возмутилась я такой несправедливости.

— Это невозможно! — рявкнул он так, что даже люстра задрожала. — В этом всем нет никакого смысла!

Еще немного и он сорвется с места, начав что-то или кого-то рушить. Именно поэтому варийцы разбежались, как тараканы. Один Скуало остался на месте, рядом со своим боссом, хоть и стоял напряженно, как и мои хранители.

— У тебя все равно нет выхода, кроме как рискнуть! — попыталась перекричать его я, чтобы быть услышанной. — Я неизвестная переменная для него!

— Думаешь он не ожидает, что я подниму еще один бунт?! — заорал Занзас на меня. — Это идиотский план! Ты бесполезна! Это было тупо связаться с Вендиче сейчас!

— Если мы ведем счет идиотских поступков, то ты явно ведешь! — возмутилась я, пытаясь не поддаваться раздражению.

Удавалось с трудом.

Занзас резко перевесился через стол, схватив меня за голову:

— Я веду?! Да я просто по уши в дерьме! — заорал мне в лицо.

Я в отместку схватила свисающий с его шеи галстук.

— Не буду отрицать! — ответила, чувствуя, как все внутри кипит.

Он смотрел на меня с перекошенным от гнева лицом, я отвечала таким же злым взглядом.

— Разнимай! — рычащим тоном скомандовал Скуало, бросившись к боссу и схватив его за подмышки, оттягивая назад.

С моей стороны среагировал Конрад, также потянувший меня в свою сторону.

— Отпусти, мусор! — пытался высвободиться Занзас, пытаясь ударить Скуало, ловко уворачивающегося и продолжающего его удерживать с немалым трудом.

— Зверек, что я говорил об осмотрительности, — вкрадчиво поинтересовался Кея, появившийся у правого плеча.

— Кира-чан, осторожней, вы едва тут все не сожгли аурами, — шепнул Мукуро у левого уха.

Занзас смог-таки врезать своему мечнику локтем по лицу и Скуало, вынужденно разжав захват, не выдержал, открыв рот:

— Чертов босс! Да успокойся же ты! Она ведь нужна тебе!

Босс Варии слегка успокоившись, тем не менее, рявкнул:

— Пошли все вон!

Видя, что никто не сорвался с места, он крикнул еще громче:

— Я сказал ВОН! Не мешайтесь под ногами!

Он не был уже в той ярости, которая неконтролируема, и стало ясно, что он хочет говорить один на один. Для еще большей весомости своих слов он зажег пламя в правой руке. Я кивнула парням, что останусь и все медленно потянулись на выход. Почему-то, глядя на то, каким взглядом они провожают кабинет, я поняла, что всего одна вспышка пламени — и они выломают дверь. А то, что все от дверей далеко не отойдут ясно и так.

Занзас тяжело дышал, приходя в себя. Плюхнулся обратно в кресло. Я присела в одно из гостевых кресел и стала ждать.

— Знал бы, что ты сейчас же с ними свяжешься, ничего не говорил, — прогудел он. — Ты действительно глупая мелочь.

— Прекрати называть меня мелочью, — потребовала я. — Я еще расту. И вообще, ты тоже, не подумав, получил раны.

Занзас смерил меня таким взглядом, который ясно просил закрыть рот и не напоминать.

— От тебя даже полностью невредимой толку в бою не будет, — убежденно сказал он. — Под технику Прорыва Точки Нуля я просто не попаду.

— Не веришь, что я могу быть тебе полезна — давай пари, — предложила я. — Если я буду тебе полезна, и ты не сможешь это отрицать, то три раза скажешь: «Я — мудак».

— А если нет? — спросил Занзас.

— Тогда нам обоим конец, — пожала плечами. — Если нет, в качестве презента расскажу правду о гиперинтуиции Вонголы.

По заинтересованности, появившейся во взгляде, я поняла — он согласен, но все-таки попросила ясно выраженного ответа, и получила его. Осталось только обсудить возможные варианты дальнейшего развития событий во время финального боя.

* * *

В коридоре за дверьми кабинета царила напряженная тишина, готовая в любой момент взорваться звуками боя. Офицеры Варии стояли с одной стороны коридора от двери, хранители Савады — с другой. Обе стороны вслушивались в то, что происходит в кабинете, из которого как ни странно ничего не было слышно.

 — Если бы босса не было рядом, я бы уже попробовал вас порезать, — сдержанно засмеялся Принц-Потрошитель.

— Какая прелесть, — ответил ему улыбкой Рокудо. — Если бы не причина, по которой я здесь, ваши тела лежали бы изломанными куклами.

Обмен колкостями едва начавшись, тут же прервался — из кабинета донеслись голоса, и все обратили внимание на приглушенные крики за массивной деревянной дверью:

— На что это по-твоему похоже?! Хочешь сдохнуть иди и засади себе пулю в лоб! — громкий голос босса Варии ни с чем не спутаешь.

— Да с радостью, только пистолет одолжи! — тонкий девичий голос на повышенных тонах. — Потому что он тебе тоже не особо поможет!

— Да нахер этот тупой план! Это не сработает!

Несколько секунд ничего не было слышно вновь, как раздался новый крик:

— Кретин! Ты головой подумай! Это план по-твоему?! Да он тебя в тесто раскатает, прежде чем ты успеешь моргнуть!

— Это лучше того дерьма, что ты предлагаешь! Я не собираюсь поступать так, как какой-то слабак!

— Так не слабаки поступают, а адекватные взрослые люди, которые могут усмирить свои эмоции!

Снова голоса чуть убавили тональность и через секунду прислушивавшиеся слушатели увидели, как распахнулась дверь и оттуда стремительным шагом попыталась выйти девчонка со словами:

— Да пошло это все к чертовой матери, я сваливаю!

— Стоять! — появившийся следом Занзас схватил ее за шиворот, не дав переступить порога, и силой втащил обратно.

— Тогда давай покажу! — услышали они прежде, чем захлопнулась дверь.

— Что-то странное происходит, — в наступившей тишине раздался детский голос Мармона.

— Они готовы друг друга поубивать, — на лице Бельфегора расцвела широкая улыбка. — Определенно, они — кровные родственники.

— Этого не может быть, — хмуро ответил на это Скуало.

Хранители Савады на это ничего не ответили. Но, как только почувствовали из кабинета вспышку пламени, вначале одну, а затем другую, первые сорвались с места.

Дверь успел распахнуть первым рыжий хранитель Савады. Следом ворвались Хибари и Рокудо, а за ними потянулись варийцы, уверенные, что уж их боссу ничего не грозит. Каково же было их удивление, когда они увидели стоящую на своих двоих невредимую Саваду, в то время, когда их босс лежал в щепках разломленного шкафа. Хоть Занзас выглядел потрепанным, а его одежда была опалена, как от огня, тем не менее, он также был практически невредим и довольно усмехнулся:

— Сойдет, мелочь.