Первоисточник (гет)

— Значит, по придумкам своим ответить ничего вы не можете, — подвел общий итог Муди, используя интонации, которые в бытность его профессором Хогвартса сулили горе-ученикам оценку весьма и весьма далекую от желаемой.

Вот только невыразимец Грэй никак не походил на несчастного студента и недовольством собеседника совсем не проникся.

— Как я уже сказал, волшебников с большим опытом в таких разделах магии найти затруднительно. А с нашими, как вы выразились, «придумками», тем более никто не имел раньше дел. Причины, надеюсь, понимаете сами.

«Такой способ сообщать свое мнение мне нравится больше, чем постоянное рычание про «придурков» и «идиотов», — отстраненно отметила Гермиона.

«Ага, потому что если идиотом считать себя не хочется, всегда можно сделать вид, что ничего такого тебе и не пытались сказать».

— Еще раз повторюсь, для гарантированного результата нужно обеспечить нужные условия…

— Нужные условия, то же мне… Говорите как есть — нужно завалить Темного Лорда!

— Называйте, как хотите, суть от этого не изменится, — великодушно разрешил Грэй. — И если уж вам так не терпится… Вы готовы взять на себя ответственность и использовать единственный имеющийся шанс? И в случае неудачи так же прямо и говорить, что потеряли шанс быстро и без проблем лишить мистера Риддла всех хоркруксов?

— Вот потому никогда и не любил ваших, что всегда и на все своя причина найдется… — проворчал Муди после нескольких мгновений молчания.

«А ведь так и не ответил».

«Вопрос же риторический…»

«А по-моему, не совсем, — не согласилась Гермиона. — И то, что он не захотел отвечать, говорит о многом».

— Короче, понял, что тут пока глухо и работать надо по старинке. Вот что тогда мне скажите… Птичка ваша там ничего полезного не начирикала?

— Это вы сейчас на что намекаете?

— На Руквуда вашего, который шпионить должен и обо всем докладывать. И про атаку эту, о которой мы ни сном, ни духом! — намек в последних словах был очевиден.

— М-м-м, — подчеркнуто задумался Грэй, — а из чего вы сделали вывод, что мистер Руквуд является нашим шпионом?

— Задолбали уже своей секретностью! — потерял терпение Муди. — Все из вас силой вытаскивать приходится! А столько всего наобещали… Короче, разговаривал я с Боунс — она ведь еще была начальником, когда Дамблдора убили и когда хоркруксы всплыли. И ей тогда сказали, что Руквуд на вас работал. Вот я и спрашиваю — почему толку никакого от него нет?!

Закончив тираду и переведя дыхание, Муди требовательно уставился на своего собеседника. Благодаря волшебному глазу, лицо его было в достаточной степени выразительным, чтобы слабые духом немедленно начали выкладывать все свои тайны.

«А ведь что-то такое было», — Гермиона попыталась припомнить разговор, состоявшийся более двух лет назад.

Вроде бы говорилось что-то о сотруднике Отдела Тайн, который… который…

«Который знал, на что шел», — всплыла-таки в памяти прозвучавшая тогда фраза.

— Так вот вы о чем, — тем временем, начал отвечать Грэй. — Понятно. Что ж, давайте я объясню вам...

— Ну наконец-то…

— Всем известно, что Августус Руквуд — «невыразимец, оказавшийся предателем, переметнувшийся к Тому-Кого-Нельзя-Называть». Так вот, предателем он никогда не был. Прежде всего потому, что своему хозяину он был верен всегда, и в Отдел Тайн он пытался внедриться именно по его указанию…

— Так, стойте, — оборвал его Муди. — То есть он не ваш?

— Я такого никогда не говорил, — кивнул Грэй.

— Почему тогда Боунс…

— Я, конечно, не помню дословно весь тот разговор, но такого я сказать не мог никак. Прежде всего, потому, что действительности это не соответствует. Полагаю, что мадам Боунс тогда не совсем верно интерпретировала мои слова.

— Короче, что тогда на самом деле? Как давно вы знали, на кого он работает?

— Сразу же. Мистер Риддл, конечно же, волшебник не ординарный, но он совсем не первый, кому пришла в голову идея проникнуть в Отдел Тайн. У нас свои методы проверки, и цели мистера Руквуда были понятны сразу.

— Так почему же вы его пустили? И никому об этом не сказали? — по голосу непонятно было, что из этого возмутило экс-аврора более всего.

— Мистер Риддл был уверен в своем успехе и попыток внедрения больше не предпринимал. План действий для таких случаев давно отработан — провести гостевую экскурсию, показать пару «Очень Страшных Тайн». Пусть себе шпионит, докладывая о секретнейших исследованиях мотивации поведения гремлинов.

«Гарри, меня терзают смутные сомнения», — провела аналогии Гермиона.

«Есть немного… Но было бы странно, если бы нам так сразу показали абсолютно все».

«Но все равно…»

«Знаешь, после стольких лет с Дурслями для меня перестал быть сюрпризом тот факт, что другие думают обо мне хуже, чем хотелось бы».

«Так вот кого надо благодарить за твое мировоззрение…» — задумалась Гермиона.

«Эй, — уловил он пару ее идей, — нельзя кидаться проклятиями в магглов, тем более Непростительными! Статут секретности и все такое…»

«Твои шутки добавляют мне уверенности», — пошутила она в ответ.

— Значит, напустили туману, как обычно, — тем временем, Муди подытожил полученные объяснения. — Запудрили мозги Боунс. Не проще ли было объяснить сразу все, как есть?

— Если я помню верно, то эту тему подняла она сама. Чтобы не тратить лишнего времени на пустые пререкания, я позволил мадам Боунс сделать удовлетворившие ее выводы.

— Надеюсь, хоть сейчас-то ничего такого не было? — с нажимом проговорил Муди.

— Я был предельно откровенен, — ответный голос был образцом спокойствия и выдержки.

— Вот всегда вы так… — мрачный тон дополнился не менее мрачным взглядом.

* * *

Гарри и Гермиона, считавшие, что у них есть некоторое время подумать на счет встречи с господином министром для проведения переговоров в интересах Ордена Феникса, несколько ошиблись. Ошиблись они не столько в своих представлениях о количестве имевшегося у них времени, сколько в самом факте того, что имеется возможность подумать. Когда Мальчику-Который-Выжил сообщали о появившейся возможности повлиять на Фаджа, у него вовсе не спрашивали согласия — как оказалось, его просто проинформировали об имеющихся планах. Как бы плохо Муди не относился к Фаджу, но, приняв решение после совещания с членами ордена, откладывать дело в долгий ящик он не собирался и сразу же развел бурную деятельность по подготовке к переговорам, не взирая на личное отношение к подобным вещам.

Нельзя было сказать, что Гарри с Гермионой так уж сильно были против. С оценкой произошедших событий они были согласны и прекрасно понимали, что ничего хорошего от успешного осуществления планов Волдеморта ожидать нельзя. И если можно этим планам хоть как-то помешать, то представившейся возможностью нужно воспользоваться.

Коробила, конечно, необходимость сотрудничества с человеком, возглавлявшим министерство магии и Визенгамот — структур, представители которых относились к одной из половинок пары «Гарри-Гермиона» не самым лучшим образом, что было наглядно продемонстрировано во время весеннего визита в министерство. Да и тот факт, что именно решения высокопоставленных волшебников во многом облегчили Волдеморту вербовку «опасных темных тварей» тоже не добавлял радости от необходимости союза с наиболее высокопоставленным из британских волшебников.

Вот только сложившаяся ситуация была одним из тех случаев, когда приходится чем-то поступиться. И поддержать Фаджа в том числе и словами Мальчика-Который-Выжил нужно хотя бы для того, чтобы в его кресло не посадили того, кто будет действовать в интересах Волдеморта уже вполне осознанно и целенаправленно.

Так что Гарри с Гермионой с идеей Ордена Феникса были согласны. Но, все равно, было несколько обидно понять, что их согласие взрослым и не требовалось — детям просто объявили принятое решение и возможность отказа просто не предусматривалась.

* * *

Маловероятно, что министр магии был подвержен пороку чрезмерного увлечения маггловскими книгами и фильмами про разведчиков и шпионов. Подобная тема, скорее, могла бы заинтересовать кое-какого экс-аврора, но до сих пор он тоже не давал повода заподозрить его в хорошем знании реалий внешнего мира.

И при всем при этом организация встречи в Хогсмиде навевала стойкие ассоциации со шпионскими книго— и кинороманами, с которыми довелось познакомиться в дохогвартской жизни.

Прежде всего — непременная необходимость встретиться «на нейтральной территории». Казалось бы, для проведения переговоров с министром магии естественным и логичным шагом было бы просто-напросто навестить его прямо на рабочем месте, которым тот так дорожил. Но нет. Не на шутку испугавшийся за сохранность своего кресла Фадж заразился паранойей Муди и начал повсюду видеть козни и заговоры против своей персоны. В министерстве магии, как он считал, было слишком много посторонних глаз и ушей. Боясь дать повод своим врагам для более решительных действий, он ни за что не желал показывать им свои попытки найти союзников, чем сумел даже вызвать скупое одобрение со стороны главы Ордена Феникса. Аластор Муди тоже был уверен в необходимости сохранить переговоры в тайне, и потому этот вопрос можно было считать решенным. Хогвартс как место встречи, тоже был признан неприемлемым вариантом по той же самой причине — слишком много посторонних вокруг. Да и внезапное посещение школы министром магии само по себе привлекло бы слишком много ненужного внимания.

Казалось бы, у волшебников имеется куча вариантов преодоления подобных проблем — невидимость, изменение внешности, Конфундусы и Обливиэйты для крайних случаев… Гарри и Гермиона уже который год, пользуясь лишь небольшой частью этого арсенала, вполне успешно скрывали от всей школы свои постоянные визиты в Тайную Комнату. Но нет, взрослые, очевидно, не желавшие заниматься подобным ребячеством, собирались организовать все именно по-взрослому и начали свои шпионские игры.

Прежде всего, тщательнейшим образом было выбрано место проведения встречи. Казалось бы, раз обе стороны непременно желают сохранить все в тайне, то логичным шагом было бы собраться где-нибудь далеко от лишних глаз. Поскольку преодоление больших расстояний для способных к аппарации волшебников проблемой не является вовсе, ничто не мешало устроить встречу в какой-нибудь совершеннейшей глуши, где нет не только лишних любопытных, но и вообще нет ни одного человека. Например, что-то вроде домика на крохотном островке, где некогда дядя Вернон надеялся скрыться от волшебной почты. Или какая-нибудь полянка в глухом лесу. Или… да много чего еще можно придумать.

Но нет. Может быть, господин министр не считал достойным своей персоны необжитую цивилизацией глушь. Может быть, один параноидальный аврор был уверен, что в глуши намного проще угодить в засаду коварных врагов. Может быть, кто-то испытывал проблемы с аппарацией, и предпочитал пользоваться каминами, не желая выставлять напоказ свои плохие навыки. Может быть, секретность была не настолько важна, чтобы жертвовать ради нее комфортом.

Так или иначе, из всех обжитых британскими волшебниками мест, выбор пал на Хогсмид. В том числе и потому, что ученики Хогвартса на улицах этой деревни не являются чем-то необычным и привлекающим внимание.

Следующим шагом стала подготовка «конспиративной квартиры». Публичные заведения, вроде «Трех метел», обеими сторонами были признаны неприемлемыми. А вот жилище одного из членов Ордена Феникса, которое хозяин любезно согласился предоставить для общего дела, было одобрено. Но с оговорками. Прежде всего, основательно впавший в паранойю Фадж настаивал на запечатывании камина, «чтобы никто вдруг не вылез и не подслушивал». Кроме того, он непременно настаивал «разговаривать с Поттером один на один» — то ли опять чего-то боялся, то ли, как считали некоторые, надеялся «запудрить мозги зеленому юнцу», дабы извлечь больше выгоды. На всякий случай, Гарри удостоился отдельной длительной лекции на тему, что говорить Фаджу, с чем можно соглашаться и на чем нужно настаивать.

* * *

Несмотря на обстановку в стране, мягко говоря, весьма тревожную после кровопролитного полнолуния, традиционное развлекательное мероприятие в виде похода учеников Хогвартса в волшебную деревню отменять никто не стал. Оборотни оборотнями, но изменение заведенных порядков из-за каких-то бешеных животных было явно недостойно настоящих волшебников.

Хотя, могло быть и так, что на самом деле руководство школы тщательнейшим образом все обдумало, взвесило риски и вынесло решение, что реальной угрозы ученикам не имеется. В конце концов, при неподходящей фазе луны, тем более, при свете дня, оборотни при всем желании никак не могли проявить свою сущность. А чтобы совладать с ними в человеческом обличье, сил патрулирующих деревню авроров, в случае чего, будет более чем достаточно.

Как это было и после других нападений, министерство магии принялось изо всех сил демонстрировать, что уж теперь-то ситуация полностью под контролем, и что бояться больше нечего — вплоть до следующей атаки. Как и раньше, в первые после трагических событий дни на глаза волшебникам постоянно попадались группы серьезных и сосредоточенных авроров, воплощавших собой готовность любой ценой защищать покой мирных жителей. Постепенно напряженность и бдительность сменятся спокойствием и расслабленностью, все реже будут звучать хлопки аппарации следующих маршрутом патрулирования групп, но пока что память о последнем потрясении еще была свежа и ничего такого пока не началось.

Дом, где должна была состояться встреча с министром, располагался в удалении от центра деревни с его пабами и магазинами, куда обычно стремились все школьники. Снаружи не было видно никого, кроме волшебников Ордена Феникса, расставленных по периметру Аластором Муди. Сам он, вместе с еще одной группой, расположился внутри. Бешено вращая волшебным глазом, он непрерывно искал затаившихся врагов, чтобы при необходимости прийти на выручку своим людям снаружи. Будучи опытным параноиком, Муди уже давно перешел на порядок военного времени и активно насаживал свое мировоззрение среди своих людей.

— Что-то он не торопится, — проворчал Сириус, рассматривая улицу через окно гостиной.

Говорил он, ни к кому конкретно не обращаясь — так, высказывал вслух свои мысли.

— А вчера носился, как бешеный пикси, — все-таки ответил ему Муди. — Не нравится мне это.

Он продолжал вращать волшебным глазом, шаря по окрестностям в поисках угрозы. Не испытывая для этого нужды в таком достижении человечества, как окно в стене, он выбрал себе позицию так, чтобы оставаться невидимым с улицы.

— Тебе никогда ничего не нравится, — Сириус скривил губы в ухмылке.

— А ты слишком беспечен! — недовольно рявкнули ему в ответ. — Смотри в оба, раз уж напросился!

Не принимавший активного участия в деятельности Ордена Феникса, на этот раз Сириус решил, что не может полностью положиться на посторонних в деле пригляда за своим крестником и настоял на своем присоединении к группе сопровождения.

Помимо него и Муди, из взрослых в гостиной дома также присутствовала сама хозяйка, Гестия Джонс, и темнокожий волшебник, представленный как Кингсли Шеклболт. Оба они, как насколько было известно, раньше работали в министерстве, и перешли под руководство бывшего аврора, оказавшись «недостаточно компетентными» на прежнем месте.

И еще, конечно же, рядом была Гермиона. Как ни странно, но возражать против ее участия руководитель «операции» не стал и заранее заготовленные аргументы попросту не потребовались.

Фадж задерживался уже на четверть часа, что совсем не прибавляло радости и без того не особо отличавшемуся веселым нравом Муди. Он по-прежнему не испытывал восторга от необходимости союза с глубоко противной ему персоной, а продиктованная обстоятельствами необходимость этого шага лишь усиливала недовольство.

— Поттер! — раздалось спустя минуту молчания. — Ничего не забыл? Повтори пока, чего тебе говорили.

Гарри мысленно вздохнул. За время ожидания это был уже третий раз. А еще были бесчисленные разы вчера и позавчера. Пользу дела Муди ставил выше своих чувств и, несмотря на все свое недовольство, решил лично проконтролировать, чтобы его переговорщик помнил все полученные инструкции, ничего не напутав.

Но делать было нечего — убеждать экс-аврора, что перестраховка может быть излишней, было все равно, что пытаться объяснить гоблину, что жадность — это плохо. Гарри вновь начал воспроизводить заученные слова.

Не обещать Фаджу ничего сверх оговоренного списка. Не соглашаться ни с чем сверх оговоренного списка. Не говорить ничего сверх оговоренного списка. При любых попытках договориться о чем-то сверх оговоренного списка ответа самому не давать, ссылаться на необходимость посоветоваться со взрослыми. И, конечно же, назубок помнить сам оговоренный список.

«Если им просто нужно мое лицо, чтобы передать чужие слова, то почему нельзя было обойтись без меня? — вновь вздохнул Гарри, проговорив написанный для него сценарий. — Волосами для оборотки я бы, так и быть, поделился».

«Если ты не заметил, волшебники вообще очень склонны забывать о магии и сильно потом удивляться».

«Ты про вчерашнее?»

«Именно. И ведь не первый раз же!»

У неугомонных близнецов Уизли всегда были свои представления о том, как нужно развеселить подавленных обстоятельствами людей. Окончание учебной недели они решили отпраздновать с огромным размахом, знакомя замок с очередной партией своих изобретений. И ведь казалось бы, подобное соседство давно должно было приучить всех прочих учеников ничего из их рук не есть, ничего из их рук не брать и вообще не прикасаться ни к чему, что побывало рядом с ними. Но нет, мадам Помфри регулярно удостаивалась визита пациентов, безмерно удивленных, что из-за совершенно безобидной на вид конфетки можно превратиться в больного чесоткой бабуина.

Гарри и Гермионе, как и остальным сохранившим дееспособность старостам, пришлось потратить немало времени, помогая учителям выловить разбежавшийся по коридорам зоопарк. Как обычно, в итоге все жертвы юных изобретателей были благополучно расколдованы и никаких уроков из случившегося не вынесли.

— Идут, — коротко бросил темнокожий волшебник, кивнув головой в сторону улицы.

Как ни странно, но Муди оказался не первым, кто заметил долгожданных гостей. Его волшебный глаз совершил очередной кульбит, крутанувшись в указанном направлении.

— Какого Мордреда он устроил? — раздалась ругань спустя мгновение. — Еще бы оркестр с собой привел!

Насколько смогли разглядеть глаза Гермионы, Фадж действительно шел с подобающим человеку его положения достоинством и эскортом. Полновесный аврорский отряд сопровождал господина министра, настаивавшего на том, чтобы эта встреча оставалась тайной для всего остального министерства.

Муди не поленился выйти наружу и вместо приветствия высказать свое возмущение данным фактом.

— Это надежные люди и я им доверяю, — высокомерно отмахнулся от претензий Фадж. — По-вашему, я должен ходить без охраны в такое неспокойное время?

— Тогда чего было все это тут городить? Если есть надежные…

— А еще полно ненадежных, только и ждущих удобного случая! Как вы там всегда говорите, «постоянная бдительность»? Вот и я решил… перебдеть.

На такой аргумент Муди не нашел, что ответить сходу.

— И вообще, чего мы встали? — видя заминку, перехватил инициативу Фадж. — Давайте быстрее, пока никого…

По закону драмы, именно после слова «никого» раздались хлопки аппарации, заставившие некоторых схватиться за палочки и обернуться в сторону звука, а некоторых — подскочить на месте и испуганно озираться.

Тем не менее, с незваными визитерами первым заговорил именно Фадж.

— Мадам Амбридж, — попытался он предать своему голосу уверенности. — Как… неожиданно встретить вас здесь.

— Господин министр, — приторно улыбнулась глава департамента правопорядка, сопровождаемая тремя подчиненными. — Я взяла пример с вас и тоже решила прогуляться по этой замечательной деревушке!

Улыбка растянулась еще сильнее, окончательно став похожей на жабью.

— И потом, — продолжая «мило» улыбаться, добавила она, — могу же я заинтересоваться, зачем это вам понадобились мои люди.

— Если вы не забыли, Долорес, я все еще министр и отчитываться перед вами не обязан, — ядовито ответил Фадж на «тонкий» намек.

— Конечно-конечно, вы все еще министр, не смею настаивать! — с той же наигранной радостью заверила Амбридж. — Не смею вас задерживать, господин министр, занимайтесь своими делами. Приятного дня.

Неспешно развернувшись, столь же неспешно она отправилась на заявленную прогулку по деревне.

— Пошлите уже… — раздраженные голоса Муди и Фаджа прозвучали одновременно.

Встретившись взглядами, они не стали развивать эту тему, предпочтя не терять больше времени и исполнить свои же пожелания. Быстрым шагом, насколько это выражение было применимо к одноногому, они вошли в дом.

— Гарри, как приятно тебя увидеть! И, конечно же, твою очаровательную спутницу!

«Ты слышишь то же, что и я?» — недоверчиво осведомился Гарри.

«Не Дамблдор, но похоже», — подтвердила Гермиона.

— Как бы я хотел пообщаться с тобой на более приятные темы, но, боюсь, времени у нас немного, — продолжил Фадж, не дожидаясь ответа.

Он выразительно огляделся, явно намекая на оговоренную необходимость беседы наедине.

— Конечно, господин министр, пройдемте со мной.

Успев отойти от удивления вызванного внезапным превращением склочного старика в милого дедушку, Гарри встал на тропу заготовленного сценария, по которому он должен был отвести министра в расположенную по соседству «комнату переговоров». Хозяйке дома эта комната служила в качестве кухни-столовой и сама по себе неплохо подходила для разговоров за чашкой чая. В глазах Муди это помещение, вдобавок, отличалось «удачным расположением», что бы он ни вкладывал в это понятие.

— Ну что ж, Гарри, — заняв предложенное ему место, начал Фадж, — полагаю, ты знаешь, в каком непростом положении мы находимся.

— Да, я…

— Вот только, боюсь, ты не знаешь всего, — не дав договорить, продолжил Фадж. — То, что я тебе скажу, не для посторонних ушей, но, полагаю, ты уже достаточно взрослый, чтобы рассказать тебе больше…

«Все так, как нас и предупреждали», — отметила Гермиона, слушавшая его ушами.

Как и было обещано, Фадж начал «пудрить мозги и усыплять бдительность», льстить и втираться в доверие, чтобы потом выжать как можно больше из «доверчивого ребенка». Советчики из Ордена Феникса настойчиво требовали на лесть и подчеркнуто демонстрируемое уважение не поддаваться, с чем попало не соглашаться. Но и зря спорить с министром тоже было нельзя. Фадж сейчас нервный, вздрагивает от малейшего намека на возможность расстаться с горячо любимым креслом… Пусть расслабится и успокоится, подкупленный доверчивым видом Мальчика-Который-Выжил.

Стараясь не подать вида, Гарри мысленно вздохнул, слушая министра, вещающего о «секретах» внутренней кухни министерства магии. Гермиона на его месте справилась бы лучше, ей всегда было проще разговаривать со взрослыми на неприятные темы…

«Увы, Гарри, мы с тобой тоже как-то не подумали обменяться лицами».

БАХ!

Раздавшийся снаружи резкий грохот заставил Фаджа осечься на полуслове и резко подскочить со стула и тут же болезненно сморщиться.

«Язык прикусил», — пришла отстраненная мысль.

Руки, тем временем, рефлекторно выхватили палочки. Уже после этого вспомнились инструкции, полученные на подобный случай. Следовало всеми силами успокаивать «этого придурка», не давать ему паниковать и путаться под ногами, пока Орден Феникса будет наводить порядок.

— Проклятье! — тем временем, в гостиной ругнулся Муди, всматриваясь куда-то сквозь стену. — Слишком много! Блэк, со мной! Вы двое — к Вэнс! Грейнджер — не высовываться, палочку не бросать!

Последнюю команду он уже прокричал снаружи.

Грохот повторился вновь. И еще раз. Издали донесся пронзительный визг.

— Неужели опять, — невероятно удивленным голосом пробормотал Фадж, слегка шепелявя, — Гарри, ты не видишь, что там?

Окно выходило в противоположную от источника грохота и криков сторону. Увидеть там что-то сверх того, что мог увидеть сам министр, нельзя было никак, и потому его вопрос показался несколько глупым. Но поскольку сообщать ему об этом явно не стоило, требовалось дать какой-то другой ответ.

Неожиданно, что-то резко ткнулось в грудь оставшемуся в гостиной телу. Оба тела словно ударило током, сведя резкой судорогой и заставив неподвижно замереть в той же позе. Одно — сидя напротив министра, другое — скрючившись стоя в пустой гостиной.

Не совсем пустой. В грудь ей упиралась утолщенная к концу металлическая палка, удерживаемая висевшей в воздухе кистью руки. Спустя мгновенье по воздуху прошла рябь снимаемой мантии-невидимки, явив главу отдела правопорядка собственной персоной.

— Будь хорошей девочкой, постой смирно, — попросила она, откладывая свою железную палку в сторону.

Сладость голоса человекожабы была настолько противной, что не сморщиться удалось лишь из-за сковавшей все тело магии.

— Гарри, что с тобой? — в соседней комнате, Фадж все-таки заметил состояние своего собеседника. — Ты бои-и-аАА! Змея!

Повернуть голову в сторону взгляда Фаджа не представлялось возможным, но через мгновение правильность его вопля подтвердилась бросившейся на него откуда-то сбоку огромной змеей. Той самой змеей, знакомой по последней встрече с Волдемортом.

Бросок-удар гигантской змеи сбил министра на пол. Даже не вспомнив о волшебной палочке, он попытался просунуть руки под захлестнувшее его шею кольцо, тщетно пытаясь освободиться. Несколько мгновений судорожных трепыханий, и Фадж резко обмяк, вытаращив глаза так, что они готовы были вот-вот лопнуть.

На лице у него начали вздуваться вены, в глазах — лопаться сосуды. Змея вновь зашевелилась, освобождая ноги и сумевшие просунуться под нее руки. Медленно поднявшись со змеей на шее, Фадж просунул руку в карман мантии. Пару мгновений посмотрев на извлеченную волшебную палочку, он поднял налившиеся кровью глаза на Гарри.

— Сегодня обойдемся без церемоний, Поттер. Авада Кедавра.

Страшный удар по голове, после которого она ослепла и оглохла — как-то так ощущался результат Смертельного Проклятия для единого разума. Спустя мгновенье способность ощущать мир вернулась, но не совсем. Одна пара глаз, одна пара ушей, всего лишь одно тело — это было плохо, было неправильно. Неполноценно, в конце концов.

Из хорошего — исчезла сковывавшая тело магия. Похоже, враг тоже сделал свои выводы из последней встречи. Пусть и не догадавшись об истинной природе связи между двумя телами, но он придумал, как использовать ее против обладателя, обездвижив обе части разом. К счастью, что-то он явно продумал не до конца, раз это заклинание прекратило свое действие.

Еще радует, что союзница Волдеморта выжидающе глядит на дверь в кухню, не следя за обстановкой…

А еще, когда эта дверь начала открываться, как-то отстраненно пришло понимание, что если срочно чего-нибудь не сделать, то вот он, конец. В способности Темного Лорда справиться с ней в таком ограниченном состоянии сомневаться не приходится. От всего, что слабее Авады, он наверняка без проблем защитится, а само Смертельное Проклятие она если и успеет применить, то все это время она будет совершенно беззащитна против другого врага, который вряд ли будет сидеть сложа руки. Только с одним живым телом, его гибель будет окончательной.

Дверь открылась уже наполовину. Сейчас он войдет, и снова произнесет приговор из двух слов…

К Мордреду все! Шансы хоть и «весьма неопределены», но это лучше, чем гарантированная смерть!

Быстрое движение правой руки, палочка упирается в запястье левой, тарабарщина на латыни из четырех слогов…

Амбридж все-таки уловила движение сбоку от себя и попыталась отреагировать.

— Не двигаться! — вот только визгливый выкрик был не совсем правильным выбором для данной ситуации и чего-либо добиться с его помощью не удалось.

Болезненный укол там, где палочка касалась кожи. И сразу же — еще один, ОЧЕНЬ болезненный, до темноты в глазах. «Будет немного неприятно», ага.

— Ах ты дрянь! — еще один крик-визг. — Круци-а-агх!

Ей вторил еще один вопль из дверного проема, высокий и пронзительный, от которого зазвенели стекла. Сама Амбридж с болезненно перекошенным лицом, выронив палочку из руки, вцепилась ей в левое предплечье.

Сознание еще только отмечало эту картину, а подстегнутые болью и страхом смерти рефлексы, знавшие, что нужно делать, когда враг использует Непростительные, уже вели тело.

— Авада Кедавра!

Амбридж не сделала ровным счетом ничего, что позволило бы ей избежать заклинания. Презрение и удивление, возникшие было на лице при первом прозвучавшем слове, попытались смениться страхом и ужасом, когда из палочки вырвался зеленый луч. С перекошенным лицом, навсегда застывшим уродливой маской, тучное тело завалилось на пол.

Другое тело с жуткой маской лежало в дверном проеме. До невозможности выпученные глаза Фаджа, с красными от лопнувших сосудов белками, остекленело смотрели в никуда. Его шея, плечи и грудь, вместе с полом вокруг, были присыпаны темно-серым, почти черным пеплом. Такой же темной взвесью, медленно оседающей вниз, был наполнен и воздух вокруг одержимого.

Дернулась рука с судорожно сжатой палочкой. Из горла лежащего министра вырвался протяжный хрип и на его бледном лице вновь проступили вены.

Не желая надеяться на счастливый случай, она направила режущее заклинание в шею одержимого.

И взрывное в грудь. И в живот. И… так, надо все-таки взять себя в руки.

То, что она увидела в «комнате переговоров» — не так страшно, как выглядит. Мадам Помфри уже спасала это тело после смертельных ран от падения с большой высоты. Она сможет залечить его снова. Ведь сможет же?

* * *

Мадам Помфри смогла. Вообще, с такими ранениями, как два глубоких разреза, крест-накрест вспоровших грудную клетку, даже волшебники не всегда выживают, и при обычных обстоятельствах после лечения перед ней могло бы лежать совершенно целое, и вместе с тем, совершенно мертвое тело. Но волшебная медицина, с посильной помощью столь же волшебной аномалии, вновь показала неприличный жест традиционному мироустройству. Помог и тот факт, что умение аппарировать позволило мгновенно переместиться к замку, а знание прочих заклинаний — быстро доставить в больничное крыло неподъемный для девичьего тела груз.

Времени на стабилизацию состояния, после которой удалось вернуть себе контроль над пострадавшим телом, потребовалось немногим больше, чем после падения с метлы. Проблемой была необходимость дальнейшего лечения, из-за чего пришлось даже кинуть оглушалкой в школьного колдомедика, чтобы покинуть замок. Раненная часть самостоятельно перемещаться не могла, но магия выручила и здесь, позволив достаточно быстро достигнуть границы, после которой можно было аппарировать.

В относительной недосягаемости дома Блэков была наконец отправлена весть Сириусу. Это нужно было сделать и раньше, но вряд ли рядом с ним не было посторонних ушей. А сообщать миру о своем местоположении как-то не хотелось.

Что-то подсказывало, что некоторые заинтересованные лица могут истолковать произошедшее как-то не так. Особенно при наличии такой улики, как волшебная палочка Гермионы Грейнджер, которой были убиты, ни много ни мало, глава департамента правопорядка и сам министр магии.