Другой (гет)

В конце недели Драко получил от матери письмо — ничего важного, всего лишь рассказ об Эридане и напоминание, что она все еще волнуется за него. Он читал все это на берегу Черного озера, под большой и старой ивой, корни которой служили ему скамейкой. Погода, наконец, улучшилась, вечер был по-летнему теплый, и лишь свежий ветерок напоминал о приближающихся осенних холодах.

В Хогвартсе редко удавалось вырваться на свободу и побыть наедине с собой, поэтому Драко старался насладиться каждой минутой. Он неторопливо взялся за ответ, раздумывая над тем, стоит ли спрашивать у мамы что-то об отце. Рассудив, что она и словом не обмолвилась о Люциусе, Драко решил также не акцентировать на нем внимание. Портить переписку с матерью ему не хотелось: пришлось признать, что все, к чему отец мог приложить руку, неминуемо оборачивалось против Драко.

Когда письмо было закончено, он направился в совятню. К тому времени солнце уже спряталось за деревьями леса, виднелись лишь розовые облака заката. Небо было глубоко синего цвета, и Драко, глядя на него, неожиданно вспомнил странную знакомую из Рейвенкло — Полумну Лавгуд. Он миновал поляну, в конце которой скромно прятался домик Хагрида — окна в нем безжизненно темные, из дымохода, как бывало раньше, не шел дым. Прошел мимо теплиц Спраут, стекло которых приобрело розовый оттенок и будто плавилось. За ним едва виднелись растения. Осталось лишь преодолеть крутую лестницу. У ее подножия Драко внезапно встретил Гарри. Поттер удивился ему не меньше, он тоже держал в руках белеющий прямоугольник конверта — запечатанное письмо.

— А мы уже думали, что ты пропал, — вяло сказал Гарри, видимо, не зная, с чего начать разговор. Он вдруг поморщился и взял конверт в левую руку, пряча правую в карман.

Драко не стал говорить, что специально убежал. Вообще-то, думал он, это само собой разумеющееся — у каждого рано или поздно возникает желание спрятаться от всего мира. Но почему-то ему показалось, что Гарри на самом деле понимал его: в одиннадцать лет на него обрушился груз популярности, о котором он и не догадывался. Сейчас этот груз, скорее всего, был неподъемным — все считают Мальчика, Который Выжил, сумасшедшим.

В полной тишине они стали подниматься наверх. Драко подумал, что это прекрасная возможность начать разговор, о котором он грезил еще летом. Но ему было сложно подобрать слова и говорить серьезно, без иронии или сарказма. Понимая, что такой шанс выпадет еще нескоро, Драко все же начал:

— Я хотел спросить… — он терпеть не мог, когда люди мямлили, но, к стыду, в эту минуту сам не мог сформулировать вопрос как надо, — помнишь тот наш разговор в Больничном крыле?

Гарри настороженно замер, а потом согласно кивнул.

— Ты ведь исполнил свое обещание? Никто не знает о моем отце?

— Я, — Гарри четко выделил местоимение, — ничего им не говорил.

Драко хотел спросить: а кто же тогда все рассказал? Но так и не сделал этого. Он предчувствовал, что услышит или ложь, или пустую отговорку. Нет, спасибо. Враньем он был сыт по горло.

Между тем они как раз добрались до совятни: ее запах невозможно ни с чем спутать, так же как и шорох сотен крыльев под потолком. Черный филин, почти незаметный в подступающей темноте, и белоснежная сова Гарри подлетели к ним практически одновременно. Поттер как-то неловко, будто первый раз, начал привязывать письмо к лапке Хэдвиг; складывалось впечатление, будто его правая рука не могла нормально функционировать. Драко справился с той же задачей в разы быстрее. Филин не сильно щипнул его за ухо, прежде чем бесшумно улететь.

— Тебе помочь? — в конце концов спросил Драко, когда медлительность Поттера окончательно вывела его из себя. В тот же момент Хэдвиг, явно раздраженная не меньше его, улетела вслед за филином. — Что с тобой вообще творится?

— Ничего, — Гарри спрятал руки в карманы мантии. — Я написал Сириусу про Амбридж… Может, он знает о ней что-то.

— Мне достаточно того, что мы и так про нее знаем: она та еще мегера, — фыркнул Драко. Они медленно побрели обратно. — Как там Бродяга? Где он сейчас прячется?

В последний раз Драко видел его в прошлом году, в пещере за Хогсмидом. С тех он почти ничего о нем не слышал. Гарри повременил с ответом, а потом нехотя сказал:

— Скорее всего, в безопасном месте.

— Это значит «не твое дело»? — ядовито спросил Драко. Он чуть не поскользнулся в темноте, и вопрос прозвучал злее, чем требовалось. К тому же скрытие места, в котором прятался Блэк, выводило его из себя. Это он — не кто-нибудь другой — напрямую относится к его побегу из подземелий Хогвартса. Он, Мерлин их заколдуй, отдал ему свою чертову метлу, подарок отца!

— Это значит, что я не знаю, — в голосе Гарри проскользнуло недовольство. — Драко, может, это покажется нелепым, но я понимаю, что именно тебе не нравится в данной ситуации.

— Ты прав, — согласился Драко. — Это действительно нелепо.

В темноте невозможно было разглядеть выражение лица Поттера, но он физически чувствовал его досаду от этого разговора. Само собой, говорить о чем-то другом они уже не могли, и до Большого зала, где в самом разгаре проходил ужин, друзья шагали молча.

За столом Гриффиндора они встретили Гермиону — рядом с которой, как и всегда в последнее время, сидел Фред, — Рона и Джорджа. Рон, красный и злой, сердито сжимал в руках вилку, словно собирался воткнуть ее кому-то в глаз. Драко не сомневался — будущей жертвой мог стать или Фред, или Джордж, бесстыдно дразнившие его в это самое время.

— Как думаешь, он свалится с метлы в первые тридцать секунд? — вопрошал Фред.

— Думаю, в первые десять, — отвечал Джордж, — как только увидит квоффл, так сразу и упадет.

Они захохотали, а Рон покраснел еще гуще.

— В чем дело? — поинтересовался Драко, усаживаясь рядом с ними. Второкурсник, которого он без угрызений совести отодвинул в сторону, возмущенно запыхтел.

— Рон хочет пробоваться на роль вратаря, — объяснила Гермиона, когда смех близнецов немного стих.

— Это же отлично! — воскликнул Гарри. — Ты неплохо играл, когда мы были в Норе.

Джордж закатил глаза:

— Только там мы играли яблоками, — напомнил он, — с Джинни и Гермионой.

Рон будто уменьшился в два раза. «Совсем сдался», — подумал Драко безжалостно. Фред попытался что-то добавить, но Гермиона перебила его:

— О, да замолчите вы уже.

К сожалению, эти слова ситуацию не улучшили. Рон поник духом, а ужин прошел в мрачной и молчаливой атмосфере всеобщего неудовольствия.

* * *

Вечером Гермиона и Гарри пытались убедить Рона не отказываться от затеи занять место вратаря. Драко притворился, что читает книгу, лишь бы не присоединяться к ним. Уизли в игре он еще не видел, но был уверен, что с Оливером Вудом, гениальным, но немного ненормальным капитаном команды тот все равно не сравнится. Гермиона умудрялась одновременно говорить и вязать новую порцию уродливых шапочек, а Гарри, что Драко замечал не первый раз, баюкал свою правую руку на груди, прикрывая тыльную часть ладонью левой.

— Когда хоть будет проходить отбор? — спросила Гермиона, подняв голову.

— Завтра, — Рон вздохнул. — Я уточнял это у Анджелины Джонсон, и Фред с Джорджем все услышали.

— О, не обращай внимания, — Гермиона посмотрела в сторону близнецов, восседавших в другом конце комнаты. — Ты ведь знаешь — им только повод дай.

Рон уныло согласился и, сославшись на усталость, пошел спать. Грейнджер дождалась, пока он скроется, а потом спросила:

— Гарри, как думаешь, у него есть шансы?

— Не знаю, — тот пожал плечами. — Если он не будет волноваться. Я просто потренирую его завтра перед отбором.

— А ты бы поговорила с Фредом, — добавил Драко. — Ясно же, что братья не добавляют ему уверенности в себе.

Гермиона удивленно округлила глаза.

— С чего ты взял, что он меня послушает?

Драко устало вздохнул, не желая объяснять ей очевидное. По обычаю это была ее прерогатива. Рано или поздно она поймет сама. Ну, или Фред все расскажет.

— Знаете, — Малфой поднялся, — я тоже что-то устал.

Друзья пожелали ему спокойной ночи, и он ушел в спальню мальчиков. Рон спрятался за пологом своей кровати и нарочито громко храпел. «Что же, — подумал Малфой, снимая мантию, — мне же лучше».

* * *

Когда Драко проснулся, в комнате не было ни Гарри, ни Рона. Симус и Дин тоже отсутствовали, и лишь Невилл, ползая на полу на коленях, искал Тревора. Кто-то открыл окно, и свежий утренний ветер принес с собой запах дыма и листьев.

— Доброе утро, — Невилл с отчаянием взглянул на Драко, — ты мог бы мне помочь найти Тревора?

— Нет, — без особого сожаления отказал Малфой. Чтобы сгладить резкий ответ, он добавил: — У меня… м-м-м, немного другие планы на этот выходной.

Невилл вздохнул и полез под свою кровать, а Драко поспешно покинул комнату. На самом деле у него не было никаких планов. Он даже не представлял, чем бы таким заняться. Домашнее задание, само собой, отпадало; идти на квиддичное поле, чтобы наблюдать за фиаско Рона ему не хотелось. Нет, конечно, Уизли мог попасть в команду… Но в таком случае Драко не хотел смотреть на то, как его распирает гордость и самолюбование.

В полупустой гостиной он увидел Фреда и Джорджа. Те, видимо, пользуясь отсутствием Гермионы, снова работали над своими забастовочными завтраками. На этот раз первокурсников рядом с ними не было, и Драко решил не ссориться. Вместо этого он попросил у них взять почитать новый выпуск «Ежедневного пророка».

— Конечно, — пробормотал Фред на его вопрос, — бери.

Кажется, он даже не услышал, о чем их попросили. Драко пропустил статью про мантии мадам Малкин («Фу, кто вообще покупает одежду на распродажах?») и статью, точнее заметку, про какого-то работника, которого задержали в попытке попасть в секретное помещение. Он, конечно, прочитал ее, но ничего важного там не нашел. Его привлекла статья о Сириусе, в которой говорилось, что он сейчас прячется в Лондоне.

Правда ли это? Если да, то как Министерство узнало? Драко мог бы спросить у Гарри, но тот вряд ли скажет правду. С близнецами, ясное дело, опасного преступника Блэка не обсудишь, а жаль.

На последней странице была напечатана статья про министра Фаджа. На фотографии, размером с половину страницы, он что-то оживленно рассказывал, а рядом с ним, записывая все с молниеносной скоростью, стоял сам… Перси Уизли! Драко совершенно не ожидал этого. В последний раз они виделись в прошлом году, перед квиддичным матчем. Перси занудствовал, как и всегда. Каким способом он так быстро прошел — точнее промчался — по карьерной лестнице?

— Это ваш брат? — громко, чтоб его услышали, спросил Драко у близнецов.

Джордж отвлекся от своих записей и посмотрел на фото. Лицо его сразу помрачнело, он толкнул Фреда локтем под ребра.

— Да, — они, кажется, были не рады видеть его. — Типа того.

Типа того? Драко всегда казалось, что Уизли серьезно относятся к семейным узам. Слышать столь уничижительные слова было неожиданно даже от близнецов. Да, они часто шутили и порой их шутки звучали жестче, чем нужно; но при этом, Драко не сомневался, они любили каждого члена семьи. Главным недостатком Уизли была лишь бедность, в остальном, судя по всему, они были примером счастливой семьи.

— Что-то случилось?

Фред скривился, будто съел что-то кислое.

— Перси больше не живет с нами. — Он помолчал пару секунд, а потом добавил: — Он верит «Ежедневному пророку» и Министерству.

— О, — Драко уже пожалел, что влез не в свое дело. Но близнецы и словом не обмолвились, что его это не касается, поэтому он спросил: — И что, он теперь вроде помощник Фаджа?

— Ага, младший, — голос Джорджа сочился презрением. — Отец пытался объяснить ему, что его повысили лишь для того, чтобы он смог через семью следить за Дамблдором, но ты ведь знаешь Перси. Самовлюбленный кретин, он решил, что это из-за дружбы с «выжившим из ума» Дамблдором у нас нет денег.

— Он переехал в Лондон, — перебил брата Фред, — и полностью игнорирует нас. Он даже не впустил в дом маму, когда она приехала повидаться с ним.

Драко не знал, что ответить на это. Сочувствие здесь было неуместным. Ему было жаль миссис Уизли, но он вспомнил своих родителей: после возрождения Того-Кого-Нельзя-Называть их холод в общении с ним стал практически арктическим. Быть может, для Люциуса и Нарциссы Малфой Драко был тем же Перси — предателем и «самовлюбленным кретином».

Сказав, что хочет найти Гарри и Рона, Драко оставил близнецов одних. Он никак не мог выбросить из головы Перси. Да, в конце прошлого учебного года стало известно о возвращении темного лорда. Да, это значило, что война близко. Но Драко не хотел этого признавать. Происшествия вроде предательства одного из членов семьи были первыми звоночками. А что будет дальше, когда все, наконец, поверят Гарри и Дамблдору?

Малфой не пошел искать друзей, вместо этого направившись в библиотеку. Желания разговаривать с кем-либо у него не было, и он решил все же уделить время домашним заданиям, несмотря на то, что еще полчаса назад у него было совсем иное мнение. «В конце концов, — думал он, поднимаясь по лестнице, — я приехал в Хогвартс для учебы, а не интриг»

В библиотеке, как и полагалось в начале учебы, было пусто. Лишь две рейвенкловки склонились над огромным талмудом, да маленький хафлпаффец усердно переписывал что-то в свиток. Шаги бормочущей Пинс, сметавшей с полок пыль, звучали в другом конце зала.

Он набрал как можно больше книг и занял дальний стол у окна с видом на квиддичное поле. На секунду Драко замер, наблюдая за крошечными фигурками — видимо, отбор был в самом разгаре. С такого расстояния нельзя было разглядеть лица, но он представил, что широкоплечая фигура у ворот — это Рон.

Домашние задания, на удивление, делались легко и просто: Драко довольно быстро написал эссе по свойствам лунного камня для Снейпа, прочитал нужный параграф для Амбридж и даже разобрался в сложном заклинании по трансфигурации. Солнце уже было высоко в небе, когда он наконец разогнул спину и поднял взгляд от ненавистного учебника по рунам. Живот требовательно урчал, и Драко лишь сейчас вспомнил, что не ел еще со вчерашнего ужина.

В Большом зале, лучезарно улыбаясь, восседал Рон. Он взахлеб — и приукрашивая, Драко был уверен в этом — рассказывал о том, как прошел отбор. Фред и Джордж, сидевшие недалеко, изображали рвотные позывы, чем знатно смешили половину гриффиндорского стола.

— Молодец, Рон, — похвалила его Гермиона, когда тот на секунду затих, чтобы хлебнуть тыквенного сока. — Может, теперь ты сможешь хоть немного посидеть за учебниками?

Уизли помрачнел, но все же согласился, сдавшись под взыскательным взглядом Грейнджер.

— Неужели все было так замечательно? — тихо спросил Драко у Гарри, чтобы Рон не смог их услышать. Поттер промолчал, но выражение его лица говорило само за себя.

Так получилось, что и после обеда Драко был предоставлен самому себе. Гермиона пообещала Гарри и Рону помочь им с домашним, и они почти сразу ушли в башню Гриффиндора. Малфой решил, что это неплохая возможность погулять, а на полпути он к тому же встретил Асторию, которая с радостью согласилась составить ему компанию.

Они пошли вдоль опушки Запретного леса. Деревья шумели от ветра, будто предупреждая об опасности, что таилась в чащобе. Трава под ногами заметно порыжела, появились темные проплешины земли. Осень в этом году заменила лето слишком быстро.

— Я вижу, ты сильно сдружилась с Паркинсон, — сказал Драко шутливо. На самом деле это была правда — он часто видел их вместе. Гораздо чаще, чем раньше.

Астория пожала плечами.

— Ты замечаешь то, что хочешь замечать. Я общаюсь с Теодором Ноттом, а он неплохой друг. Но я не могу и не хочу общаться с одними мальчишками, а Пенси не такая и ужасная. По крайней мере, гораздо лучше той же Милисенты. Если бы ты учился на Слизерине, тоже бы дружил с ней.

— Если бы да кабы, — разозлился Драко. Раньше они никогда не препирались насчет своих факультетов.

— Перестань, — примирительно сказала Астория, — если будешь вести себя как плохой мальчик, я не расскажу тебе интересную новость.

Она сказала это точно как мама, вычитывающая своего ребенка, и Драко не смог удержать улыбку. Астория тоже улыбнулась, мир был восстановлен.

— Отец написал мне, что в Министерстве обсуждали какой-то закон, касающийся Хогвартса и Амбридж в частности. Папа говорит, что ее полномочия… в общем, она будет иметь более широкий простор для влияния.

— Но она ведь не станет директором? — ужаснулся Драко такой перспективе. Еще он подумал, что и его отец точно в курсе всего этого, но вряд ли станет ему писать.

— Нет, пока Дамблдор здесь, — Астория будто бы не исключала возможность исчезновения Дамблдора, — но и уволить ее никто не сможет, к сожалению. Скорее всего, в завтрашнем выпуске «Ежедневного пророка» напишут о том законе.

Они весело провели время, рассуждая, что это за закон. Разговаривать с Асторией было легче легкого, а благодаря своему чувству юмора и обаянию она могла завоевать симпатию любого. Ребята гуляли до самого вечера, а в пустом из-за позднего времени вместе уселись за стол Гриффиндора в Большом зале.

Утомившийся, но повеселевший Драко спешил в гостиную Гриффиндора, чтобы рассказать друзьям о будущем законе. Пока он не знал, в чем именно заключался тот закон, волноваться причин не было. «В целом, выходные прошли не так плохо», — думал он, рассматривая засыпающие портреты. Ему пришлось изрядно потрудиться, чтобы разбудить Полную даму, а потом еще минуту выслушивать нравоучения.

— Мимбулус мимблетония, — в пятый раз сказал он, и дама, фыркнув, в конце концов сдалась и впустила его.

Драко думал, что в гостиной уже давно никого нет, но он услышал чьи-то голоса гораздо раньше, чем увидел их обладателей. Гарри, Гермиону и Рона удалось узнать почти сразу, но четвертый голос принадлежал человеку старше их. Зная, что подслушивать плохо, а подслушивать разговор друзей и того хуже, Драко все равно не стал двигаться с места, продолжая прятаться в тени. Они тоже вели себя не лучшим образом, скрывая информацию, а Малфой никогда не был обременен совестью.

— Это все дела Ордена…

Драко чуть не воскликнул, когда узнал голос Сириуса. Он сразу влепил себе мысленную оплеуху за несдержанность. Было бы очень неловко объяснять друзьям, почему он затаился в темноте, и слушает их разговоры. Но о каком еще ордене говорит Сириус? Судя по ответам Гарри — точнее, по его вопросам, — ребята знали, что Блэк имел в виду.

И лишь Драко, как всегда, пребывал в неведении. Горечь, которую он ощутил, осознавая это, нельзя было описать никакими словами. Он привык, что родители скрывали от него все, что только можно скрывать от ребенка-подростка, но тайны друзей разили его гораздо сильней. Малфой в ту же минуту решил, что не станет рассказывать о том, что поведала ему Астория: он ощутил острое детское желание иметь свой секрет, пусть и незначительный, но хотя бы утешающий его в такие моменты.

Драко дождался, когда беседа с Сириусом подойдет к концу (к сожалению, ничего важного они больше не обсуждали), и через минуту-другую вышел из тени, сделав вид, будто только что вошел в комнату. Он с гордостью признал, что ни по голосу, ни по лицу нельзя узнать, что он только что подслушивал.

И только в мыслях у него бушевал ураган из злости, обиды и неудовлетворения.