Комната ожидания (гет)

Июнь

Гермиона посмотрела на маленькую черную коробочку, которая вот уже пять месяцев хранилась в ящике ее комода.

Она помнила, что сказал Гарри. Он больше никогда не хотел это видеть. Но действительно ли он имел в виду то, что говорил? Наверняка он много заплатил за это кольцо. Неужели он не хочет получить назад хотя бы деньги? Не то чтобы Гарри был стеснен в средствах, но все же… это его вещь, и именно он должен принимать решение, что с ней делать.

Она набросала записку и привязала ее к совиной лапке. Уже через несколько минут Хедвиг II вернулась с ответом.

Гермиона,

Я помню, что я сказал. И все еще имею в виду именно это. Спасибо, что сохранила его для меня, но я бы предпочел забыть о его существовании. Думаю, тебе стоит его продать. Удали с него надпись, уверен, ты сможешь. Это же ты. В любом случае продай его. Ты найдешь, куда потратить деньги, потому что, повторюсь, это же ты.

Увидимся завтра,

Гарри.

Надпись? А она ее даже не заметила. Гермиона достала кольцо из коробочки.

На внутренней стороне ободка было выгравировано: «Д.У. С любовью навсегда. Г.П.».

Эта надпись не была самой оригинальной, которую когда-либо приходилось читать Гермионе, но была очень милой. Разумеется, ее нужно удалить, если всё же заниматься продажей кольца. Хоть Гарри и старался не афишировать свой разрыв, было невозможно полностью скрыть тот факт, что звезда международного квиддича Джинни Уизли и Мальчик-Который-Выжил разорвали свою помолвку. К счастью для Гарри и Джинни, новость о том, что солист «Ведуний» Мирон Вогтейл пристрастился к полыни горькой, быстро переключила на себя всё внимание. Но если «Еженедельник Ведьмы» каким-то образом прознает о кольце, слухи начнут циркулировать по новой. Гермиона направила свою палочку на ободок и стала пытаться удалить надпись.

Спустя два часа мысль о том, чтобы выкинуть украшение к чертовой матери, уже не казалась Гермионе такой уж непривлекательной. Но она взяла себя в руки и послала Гарри еще одно письмо.

Гарри,

Что за заклятье ты использовал, чтобы сделать эту надпись? Похоже, удалить ее намного труднее, чем я изначально предполагала.

ГГ.

Без понятия, — ответил Гарри. — Ее наносил ювелир. Парень во Франции. Кажется, Жак? У него еще свой магазин. Слышал от Билла, что он хорош и не сливает информацию журналистам. Ты не могла бы уточнить у Билла? По понятным причинам. Спасибо.

— Да уж, Гарри, это мне очень помогло, — пробормотала Гермиона. — Ювелир во Франции по имени Жак. Ах да, у него же еще есть магазин. Да я, если бы постаралась, лучше бы и не придумала, — Хедвиг II явно недовольно ухнула, но, прежде чем вылететь в окно, все же приняла предложенный орешек.

Гермиона осмотрела коробочку. И хотя на первый взгляд на поверхности ничего не было, проявляющее заклинание позволило разобрать буквы JJB.

Просмотр списка волшебных ювелирных магазинов сузил поиски. Предположив, что «JJB» — это инициалы ювелира, и допустив тот факт, что Гарри не подвела память, Гермиона сделала вывод, что скорее всего, кольцо было куплено в «Jean-Jacques Bijoutier».

Поначалу Гермиона собиралась дождаться выходных, чтобы разобраться с этим вопросом, но в конце концов решила отправиться к ювелиру на следующий день во время обеденного перерыва. Скорее всего, на выходных в магазине будет много посетителей, да и она сама хотела как можно быстрее покончить с этим делом… ради Гарри и ради нее самой.

— Откуда оно у вас? — спросил Жан-Жак. Он осматривал кольцо, снова и снова делая пассы палочкой и бормоча заклинания.

— От человека, который его приобрел. И нет, я его не украла и не прокляла, так что эти заклинания не нужны, — Гермиона старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, но она спешила и не могла тратить свое время впустую.

— Куриные лапы, — ответил ювелир.

— Прошу прощения?

Жан-Жак взмахнул рукой: заклинание перевода оказалось нелишним, когда стало ясно, что ее французского, как впрочем, и его знаний в английском, явно недостаточно, чтобы понять все тонкости.

— Как вы получили его от человека, который приобрел это кольцо? — украшение парило в воздухе между ними.

— Послушайте, Гарри заверил меня, что вы умеете держать рот на замке. Вас рекомендовал Билл Уизли. Меня зовут Гермиона — я друг Гарри… Если вы хотите, я могу прямо сейчас послать Гарри сову и…

Кольцо опустилось на прилавок, покрутилось и замерло.

— Гермиона Грейнджер?

— Да, Гермиона Грейнджер.

Лицо Жан-Жака осветилось узнаванием.

— Ну конечно! Я же видел вас на фотографиях. Но здесь, в моем магазине, вы выглядите иначе. Гораздо более… как же это сказать… человечнее.

— Человечнее?

— Ошибка перевода. Без сомнения.

— Разумеется, — Гермиона выдавила улыбку. — Так что насчет кольца?

— Я так рад встретить вас. Очень рад, — ювелир схватил ее ладонь и начал трясти. — Вы знаете, здесь во Франции мы не так сильно пострадали от Сами-знаете-кого, как вы в Англии, но только идиот мог бы поверить, что его террор ограничится Великобританией. Мой бывший партнер, Жан-Люк, говорил мне, что тут мы в безопасности. А я сказал ему тогда: «Жан-Люк, у тебя в голове репа вместо мозга, если ты в это веришь. Неужели Английский канал сможет его остановить?»

— Ну разумеется, — сколько она уже здесь? Не меньше двадцати минут. И судя по всему, надежды на то, что ей удастся хоть что-то съесть в перерыв, таяли на глазах.

— И Жан-Люк мне ответил…

— Прошу меня простить, я не хочу показаться невежливой, но…

— Да-да. Где же мои манеры? Надпись! — ювелир надел очки и погрузился в изучение кольца. — Ах, это не составит труда. В конце концов, именно я ее нанес, — он усмехнулся и призвал небольшой сосуд с красной жидкостью. — Вы уверены?— уточнил он. — Вернуть надпись будет невозможно.

— Уверена, — подтвердила Гермиона.

— Ну что ж, — взмахом палочки Жан-Жак заставил жидкость забурлить, в воздухе закрутился розовый дым. Ювелир левитировал кольцо прямо в центр туманного водоворота, три раза повернул и опустил в сосуд. Через пару секунд зелье сменило свой цвет на золотой, и украшение вылетело из емкости. Жан-Жак подхватил его и с триумфальной улыбкой подал драгоценность Гермионе.

— Вот и всё.

Надпись исчезла без следа — на ободке не осталось и намека на буквы. И по мнению Гермионы, теперь кольцо выглядело даже лучше, чем когда она его сюда принесла.

— Я добавил полирующие чары, — пояснил Жан-Жак.

— Большое вам спасибо, — Гермиона потянулась за кошельком. — Сколько я вам должна?

— Гермиона Грейнджер? Нисколько!

— Я настаиваю…

— Нет-нет! — он комично взмахнул руками. — Я не приму. Прискорбно, что мистеру Поттеру пришлось это сделать. И конечно же, мой рот, как вы сказали, теперь на замке.

— Сэр, большое спасибо. Это очень мило с вашей стороны.

— Прошу вас, обращайтесь ко мне, если у вас будут хоть какие-то вопросы, касающиеся ювелирного дела.

— Непременно, — Гермиона улыбнулась, положила кольцо в сумочку и направилась к камину. Но прежде, чем она успела набрать в горсть Летучего пороха, в ее голову внезапно пришла идея.

— Вообще-то, — проговорила Гермиона, — у меня есть один вопрос, если вы, конечно, не возражаете.

— Все что угодно, моя дорогая.

— Вы знаете что-нибудь о шкатулках для украшений?

— Шкатулках для украшений? Конечно же, знаю. У меня есть отличная коллекция, если вы желаете ознакомиться.

— М-м-м, нет. Хотя уверена, что они все великолепны. Дело в том, что это… официальное расследование. Я работаю в английском Министерстве Магии.

— Да? — ювелир достал богато украшенные золотые карманные часы и выразительно на них посмотрел.

— Да. Видите ли, — Гермиона понизила свой голос до шепота. — Сами-знаете-кто может быть и мертв, но вот его сторонники все еще активны.

Часы мгновенно исчезли.

— Я так и знал, — таинственно произнес Жан-Жак. — Жан-Люк сказал, что я морская медуза, если думаю, что мы все еще в опасности. А я знал. Я сказал: «Жан-Люк, только потому что Сами-знаете-кого больше нет, не значит, что теперь все в порядке». И знаете, что он мне ответил? Он ответил, «Слушай, медуза, да ты можешь всю свою жизнь трястись…»

— Вы совершенно верно беспокоились, месье Дюран.

— Я так и знал, — он бросил взволнованный взгляд в окно.

— Но я не хочу, чтобы вы переживали, — Гермиона почувствовала себя виноватой за свои слова. Но если хоть что-то могло помочь… это стоило небольшой лжи. — Министерство всё держит под контролем. Сам Гарри Поттер следит за безопасностью. Вообще-то, Гарри Поттер, Рон Уизли и я работаем над этим вместе.

— Какое облегчение. Золотое Трио. Мы в надежных руках, — ювелир явно успокоился.

— Ваше доверие небезосновательно. Особенно учитывая помощь таких граждан, как вы, — Жан-Жак раздулся от гордости.

— Ну конечно. Чем я могу помочь? Вам нужна шкатулка для драгоценностей?

— Не совсем. Я расследую дело, что ж… Я не могу сообщить вам все нюансы расследования по причине безопасности, надеюсь, вы понимаете. Но речь идет о шкатулке, которая была проклята. Вы знаете что-нибудь о проклятиях именно ювелирных шкатулок?

— Любой предмет может быть проклят.

— Да, но у нас есть все основания полагать, что последователь Сами-знаете-кого нацелился именно на ларец для драгоценностей.

— Хм… — Жан-Жак снял очки и задумчиво закусил губу. Затем бросил еще один подозрительный взгляд на окно, заклинанием сменил табличку «Ouvert» на «Fermé».

— Пройдите за мной, мисс Грейнджер.

В задней комнате было темно и тесно. Все полки были заставлены пустыми фиалами и тем, что выглядело как части ювелирных украшений, и завалены смятыми пергаментами.

— Здесь я занимаюсь починкой. Большинство ювелирных изделий можно привести в должный вид в домашних условиях простым Репаро. Но иногда владельцы теряют кусочки или не умеют применять ремонтные заклинания, причины могут быть разными. А иногда люди, — ювелир бросил оценивающий взгляд на прилавок и жестом пригласил Гермиону подойти к шкафу в дальнем углу, — обнаруживают, что их драгоценности прокляты.

Ювелир сделал драматическую паузу, и Гермиона с серьезным видом кивнула.

— Все прóклятые вещицы хранятся именно в этом шкафу. Я никогда не работаю над несколькими предметами одновременно. И в данный момент я пытаюсь снять с броши одно очень неприятное проклятие, которое окрасило кожу бедной женщины в ужасный красно-коричневый цвет. Очень непривлекательно. Но в прошлом мне попадались куда более серьезные случаи. Вот, например, только в том году было одно ожерелье, которое вызвало очень неприятный…

— Шкатулки для украшений тоже могут быть прокляты? — перебила Гермиона.

Жан-Жак выглядел слегка раздраженным из-за того, что его прервали, но затем, кажется, вспомнил, что он принимает участие в сражении с последователями величайшего злого волшебника.

— Да, — проговорил он, — конечно, могут. Но это другое.

— Насколько другое?

— Проклятия на ювелирных украшениях срабатывают тогда, когда кто-то надевает на себя эти вещи. Прóклятые шкатулки реагируют на открытие.

Гермиона подождала дальнейших разъяснений, но ничего не последовало.

— Ясно, — сказала она. — А это… м-м-м… единственное отличие?

— Нет, но основное.

— Что ж… Спасибо большое, что уделили мне время, месье Дюран, но мне уже пора…

— Разумеется, шкатулки — это, как правило, личные предметы. И обычно только один человек открывает ларец. Поэтому такие проклятия, чаще всего, очень личностные.

— Продолжайте.

— Проклятия могут ранжироваться от самых простых — например, таких, которые окрашивают кожу, — до самых сложных, которые приводят к отвратительным результатам. Например, пальцы владельца могут… как бы это сказать… перемешаться. Да, перемешаться. Или язык может разорваться. Или могут вытечь глаза.

— А что насчет комы? — выпалила Гермиона. Она не собиралась вдаваться в детали, но если этот человек имел возможность помочь, ею стоило воспользоваться.

— Кома? Маловероятно. Кома — очень непопулярный эффект. Проклятия обычно направлены на то, чтобы вызвать боль или стыд. А тот, кто впадет в кому, не будет страдать.

— Ее семья будет, — тихо пробормотала Гермиона.

— Тогда вы правы. Полагаю, если бы кто-то намеревался наказать всю семью, кома могла бы стать хорошим решением, если это можно так назвать.

В этом не было никакого смысла. Зачем Люциусу так поступать с Драко? Он был Пожирателем Смерти, но он, вроде бы, всегда любил своих жену и сына. Он не мог быть таким жестоким.

— Может так быть, — начала Гермиона, — что кома — это ошибка? Что кто-то рассчитывал на иной эффект, но с заклятием что-то пошло не так?

— Такое вероятно, — ответил Жан-Жак. — Я могу увидеть ту шкатулку?

Гермиона задумалась. В настоящий момент шкатулка находилась у целителей Св. Мунго. И для того, чтобы показать ее Жан-Жаку, ей нужно будет получить разрешение Драко. А получение его разрешения означало, что он узнает о том, что она позволила себе обсуждать его личные дела с посторонним человеком. Гермиона была почти уверена в его реакции.

— Я был бы очень деликатен, — продолжил Жан-Жак. — Я понимаю, что это вопрос международной безопасности. За осторожность я могу ручаться.

— Я доверяю вам, мистер Дюран. Но этот вопрос слишком сложен.

— Ну конечно.

— Мне необходимо уточнить все эти моменты с… Гарри до того, как я смогу принести вам шкатулку.

— Да-да, но, мисс Грейнджер, я хочу быть с вами честным: боюсь, что мои знания в этой области несколько ограничены. Я имею дело в основном с личными проклятиями. Брошенные любовники, обманутые супруги, забытые поклонники… Темная магия, с которой вы, вероятнее всего, столкнулись, не входит в мою компетенцию.

— Я понимаю, — ответила Гермиона. — Но нам будет полезна любая информация. Даже если она кажется не имеющей отношения к вопросу, — она наколдовала перо и самый официальный пергамент, который только могла вообразить.

Эти атрибуты явно произвели на ювелира впечатление. Он выпрямил спину и прочистил горло.

— Вы упомянули ошибку. Это возможно. Допустим, женщина узнает, что ее сестра спит с ее любовником. И эта женщина решает проклясть шкатулку сестры так, что когда та откроет ларец, на ее коже вскочат крайне неприятные волдыри. Всё достаточно просто. Но, предположим, сестра не открыла, а задела шкатулку. Тогда волдырями могут покрыться ее руки, а не лицо. Понимаете, что я имею в виду?

Гермиона кивнула, тщательно записывая слова ювелира и стараясь сдержать вздох разочарования. Ну вот почему она теряет с ним свое время? Волдыри на руках вместо волдырей на лице? Это всё смахивает на домашнюю работу второкурсника по чарам.

— Но допустим, всё еще более зловеще, — тем временем продолжал Жан-Жак. Гермиона приподняла бровь, выражая свою заинтересованность. — Допустим, муж подозревает свою жену в неверности. Он может проклясть шкатулку супруги так, что каждый раз, когда его вторая половина будет брать оттуда подаренные им украшения, ее кожа будет страдать от ожогов. Согласно особенностям применимой им магии заклинание будет набирать силу в зависимости от степени неверности женщины. Если, например, она только подумает о другом мужчине, драгоценности окажутся просто теплыми на ощупь. Если она с другим мужчиной переспит, то пострадает серьезнее. Возвращаясь к вашему примеру с комой: муж мог запланировать убийство. Но кома стала некоей заменой этого.

— Понимаю, — пробормотала Гермиона, яростно строча на пергаменте. Могла ли Нарцисса изменять Люциусу? И если да, то мог бы Малфой попытаться ее убить? — Это уже настоящее женоненавистничество.

— Дамы прибегают к тем же самым вещам, мисс Грейнджер. И оказываются изобретательнее мужчин. Однажды клиент принес мне пару прóклятых сапфировых запонок: каждый раз, когда он использовал свою правую руку…

— Прошу прощения, месье Дюран, — поспешно прервала ювелира Гермиона, — но мне действительно надо возвращаться на работу. И я уверена, вы не хотите заставлять ваших покупателей ждать. Поэтому, если не возражаете, я задам вам последний вопрос.

Жан-Жак ободряюще кивнул.

— Давайте вернемся к вашему гипотетическому примеру о неверной супруге. Допустим, жена действительно впала в кому. Как лучше всего снять проклятие?

— Заставить того, кто это проклятие наложил, обратить его.

— Допустим, этот вариант не подходит.

— Что ж… Обычно срабатывает убийство проклявшего мага перед лицом его жертвой.

Гермиону передернуло от тех образов, которые промелькнули перед ее глазами.

— А что-то еще?

— Если узнать причину, по которой было наложено заклятие, — вот это может посодействовать. Предположим, мой гипотетический пример был верным. Если бы вы знали наверняка, что женщина была неверна своему мужчине, тогда вы бы могли воспользоваться Законом Соответствия и сварить зелье, способное помочь. Ну, понимаете, найти шип красной розы, которая была посажена в тот момент, когда женщина первый раз изменила, соединить его с жизненной силой мужчины, с которым она прелюбодействовала… что-то в таком роде.

Гермиона оторвалась от своих записей.

— Жизненная сила?

— Ну, понимаете, — Жан-Жак замялся, покраснев. — Жизненная сила. Мужчины. Семя? Понимаете?

— Ах да, конечно. Жизненная сила. Ну, разумеется. — Гермиона тоже залилась румянцем и уткнулась в свой пергамент. — М-м-м, вам что-то еще приходит в голову?

— Всегда можно надеяться на правило Дорси.

Гермиона вздохнула. Она боялась, что он скажет именно это.

— Большое вам спасибо за потраченное на меня время, месье Дюран. И отдельное спасибо за помощь с кольцом Гарри. Вы оказали неоценимую услугу и Гарри, и Министерству, — Гермиона энергично пожала ладонь ювелира.

— Всегда рад помочь, мисс Грейнджер. Обращайтесь в любое время. И если вы сможете показать мне ту шкатулку, я сделаю всё возможное, чтобы помочь.

Гермиона еще раз его поблагодарила и вернулась в Министерство. Она не только лишилась ланча, но, скорее всего, должна будет задержаться на рабочем месте допоздна. И ради чего? Да, она решила вопрос с кольцом Гарри, но узнала ли она хоть что-то, что могло бы помочь Нарциссе? Исходя из того, что ей рассказал месье Дюран, если Люциус и вправду решил проклясть жену, им надо либо заставить его обратить заклинание, либо убить Люциуса на глазах у супруги, либо выяснить все личные подробности жизни Нарциссы вне брака — что представлялось непростой задачей, учитывая тот факт, что миссис Малфой вряд ли очнется в ближайшее время.

Гермиона разочарованно вздохнула и с головой погрузилась в ворох записок, скопившихся на ее столе.