Точка Пространства (джен)

Старк ушёл, а подпалины остались. Внизу, где до этого разорялась Наташа, стало тихо. Теперь уже звук стекающих с Плаща капель действовал ему на нервы, напоминая о неминуемой расправе.

И вот какой Суртур его дернул предложить Плащу постираться? А ведь все Старк виноват — отвлек. Вот. Именно так Стрэнджу и стоит сказать. Точнее лучше вообще молчать. Ничего не знаю, не видел, не слышал. Оно само. С кем бы другим может и сработало. Благо, видок сейчас у Локи тот ещё, не позволяющий поверить в его причастность к порче столь ценного артефакта… Вот только чернокнижник хорошо его изучил. Знает, что главное оружие бога обмана — слово.

И вот сейчас оно обернулось против него. Локи вздохнул. Портить отношения с единственным более или менее понимающим его человеком, да и вообще существом не хотелось. Однако оплакивая свою «почти дружбу» он совсем упустил из виду состояние Плаща.

Сэм мелко дрожал, с недосушенных краев стекала вода, образовав небольшую лужицу. За эти минуты обычно весьма подвижный Плащ не сдвинулся с места. Глядя на эту скорбную картину и пересчитав подпалины, Локи почувствовал нечто похожее на укол совести. Нужно было что-то сказать, что-то утешительное… Хоть это и противоречит его гнилой натуре.

— Эм, Сэм… Я что-нибудь обязательно придумаю, — прозвучало жалко, но Плащ встрепенулся, выходя из оцепенения, потому Локи продолжил. — А пока позволь, я высушу тебя магией… Почему нет? — удивился он, глядя, как тот отрицательно машет воротником. — Ты боишься? Нет? Тогда… О… — Локи наконец понял. Умный артефакт просто не хотел его утомлять. — Что ж, думаю, ты и сам скоро высохнешь… Пожалуй, лучше обойтись без экспериментов. Как ты вообще сумел включить этот проклятый фен?

— Кто-то сказал фен? — гневно сверкая глазами, в комнату протиснулась Романофф. — Ну ни… — вырвалось у неё при виде подпаленного Плаща. Дурой шпионка не была, а потому виновного вычислила сразу. Вот только предъявлять порчу имущества предмету гардероба, пусть и разумному, было как-то не с руки. Равно как и обвинять «врага», готового в любой момент потерять сознание.

— Третий ящик слева, — неожиданно сказал Локи.

— Что? — не поняла Романофф.

— Тебе нужен фен? Так возьми мой, только избавь скорее от своего присутствия! — Сейчас он и стайлер для укладки был готов отдать, лишь бы только его оставили в покое. Та-а-ак, а чего эта смертная смеется? Нашла стайлер? Ну, так волосы у него вьются, что поделать, приходится порой изощряться… Иллюзия иллюзией, но перед самим собой тоже в грязь падать не особо хочется. Сейчас уже, правда, плевать… Хотя и спалиться перед братцем, что он кудрявый? И без того в детстве просмеяли…

— Эй, Плащ, пойдем, я тебя нормально посушу! — неожиданно милостиво предложила всё ещё посмеивающаяся Наташа. — А ты спи, иначе Стрэнджу позвоню, — пригрозила она начавшему было протестовать Локи.

Пришлось подчиниться. «В конце концов, хуже уже вряд ли станет…» — устало думал он, наблюдая за тем, как исчезает за дверью кончик Плаща. И чего этот артефакт так расхрабрился? А уж Романофф, какова нахалка! Нет, такое отношение нельзя оставлять безнаказанным, он отомстит и месть его будет страшна! Только сперва, и правда, нужно немного поспать.

* * *

Проснулся Локи по внутреннему ощущению ближе к полудню. Жалюзи были плотно задернуты, однако нависший над ним силуэт Плаща трудно было с чем-то перепутать.

Махнув рукой и пустив в комнату свет, Локи вынужден был признать: хуже не стало. Новых подпалин не было, а старые… Тут он расхохотался, чем не только напугал артефакт, но и спровоцировал новый приступ кашля. Впрочем, оно того стоило.

О, Локи сразу смекнул, чей именно плащ раскромсала Романофф ради такого дела… А вот не надо было братцу разбрасывать шмотки, где ни попадя… Иначе найдутся хозяйственные личности.

Тут обладавший весьма живым воображением бог обмана чуть не подавился заботливо поднесенной Плащом водой. Нет, лучше не думать, как именно эта безумная смертная додумалась залатать древний магический артефакт столь варварским способом… И о том, что пропущенное зрелище Романофф, пришивающей заплаты, должно быть, было то ещё.

Локи снова хмыкнул. Пока день начинался неплохо, и расправа от Стрэнджа уходила на второй план. Повреждения можно будет какое-то время скрывать, а там он придумает что-нибудь получше данного примитивного способа.

Но, самое главное, впервые за долгое время ночь прошла без кошмаров. Локи чувствовал себя на удивление неплохо: силы немного восстановились, так что противная слабость отступила. Жаль, ненадолго, и то он был рад.

И всё же что-то на краю сознания скребло, твердя, что неспроста это, ох, неспроста. Не без труда задавив это чувство, Локи решил насладиться покоем. Пока ещё может. И заняться делом. Братец не мог ничего путного найти в библиотеке ещё и оттого, что он сам об этом позаботился, вынеся как минимум пятую часть наиболее ценных экземпляров.

— Сэм, подай-ка…

Вскоре замаскированные на книжной полке под труды смертных бесценные книги начали обретать прежний облик.

Вздохнув, Локи углубился в чтение «Сильнодействующих Ядов и Проклятий Девятимирия», оставив Плащу пролистывать «Продвинутую Артефакторику».

Так их и застал Бартон, появление которого бог обмана предпочел проигнорировать. Ну топчутся тут в дверях всякие, ну пускай излагают, с чем пожаловали… От чтения он оторвется, лишь только если новости, действительно, стоящие, что вряд ли…

Преодолев изумление, вызванное открывшейся картиной читающего предмета гардероба, стрелок кашлянул. Затем, не видя реакции, ещё раз. Когда Бартону это надоело, он вырвал здоровенный талмуд из бледных лапок бывшего врага, с удовлетворением отметив яростный взгляд последнего. Убедившись, что теперь его точно слушают, Клинт наконец озвучил цель своего визита.

— Я уезжаю.

— Замечательно, надеюсь, вместе с Романофф? — поинтересовался Локи, позабыв даже высказать раздражение по поводу столь грубо обращения с асгардским государственным имуществом. С одной стороны — не этого ли он хотел, а с другой — оставаться одному вдруг резко расхотелось. Однако признаться в этом постыдном обстоятельстве бог обмана не решался даже самому себе.

— Нет, Наташа остается. Я предлагал ей навестить мою семью, но она вбила себе в голову, что здесь от неё будет больше проку. Может, так оно и есть. Но! — тут Бартон угрожающее сощурился. — Только посмей причинить ей боль, и, клянусь, мамочкино проклятие тебя не спасет. Не одному тебе сейчас плохо. Я знаю её куда дольше остальных, видел, какой она была и на что способна… Однако даже тогда я сумел разглядеть в ней что-то, заставившее усомниться, что смерть и разрушение — это всё, для чего она создана. Потому как я сам был таким, но сумел выбраться. То, что случилось — ужасно. Меня держат Лора и дети, у Нат таких якорей нет. И если ты, с умыслом или без, столкнешь её обратно… Клянусь, твоя смерть не будет такой легкой, и Тор тебя не спасет, даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни. Понял?

— Куда уж тут… — криво улыбнулся Локи, стараясь унять предательскую дрожь. — Яснее не придумаешь. Только скажи, любезный, зачем было просвещать меня, бога коварства, насколько уязвима твоя подруга? Я ведь могу этим и воспользоваться… Обернуть красавицу вновь чудовищем, вымарать в крови, чтобы стала мне под стать… А после как следует развлечься — мы ведь в этом крыле совсем одни. Что до камер Старка, то пусть смотрит, мне не жалко… Не думал же ты, смертный, что я испугаюсь твоих угроз?

— О, я так не думаю. Скорее наоборот, я считаю, что тебе это нравится. Ты, Локи, настолько болен головой, что получаешь от этого кайф… Ведь тебе так хочется поскорее убиться… Точнее, то хочется, то расхочется, верно? Настроение меняется, как у страшненькой престарелой принцессы, запертой в башне безо всякой надежды? — Похоже, Клинт откровенно издевался, наблюдая за тем, как меняется выражение лица бога коварства.

— Ты… Ты… — Локи задыхался от возмущения, мысли путались, так что ни одно более или менее достойное заклинание в голову не приходило. А ножички… Рука под подушкой нашарила лишь пустоту.

— Жестоко пожалею, да… Не сомневаюсь. Кинжал можешь не искать. Мы вчера все колющее-режущее прибрали от греха. И твой план выпросить стрелу в лоб, ведя себя как последний урод, не сработает. Мы тебя раскусили. Так что хватит ломать комедию, Локи.

— Да я…

— Хотел бы, уже раз сто в постелях прирезал. Я понимаю, тебе паршиво. Ты и раньше-то был говнюком тем ещё, а сейчас и вовсе становишься невыносим. Но мы своих не бросаем. Даже если своим ты стал против нашей воли, но ты стал. Контроля над разумом я тебе не прощу, но и спасение детей забыть не смогу. Ты многим нагадил, но после сделал и много хорошего. Мы все здесь не святые, и как бы ты сейчас ни силился нас убедить в обратном, ты уже давно не тот безумный маньяк с замашками диктатора. Наташа, да и все мы, хотим тебе помочь. Если тебе так проще будет понять наши мотивы, то думай, что ты лишь наша ниточка к Хеле, хотя это и не так. Только не отталкивай её, почему-то для неё это особенно важно. И не ври, что тебе всё равно… Это не так. Никто не хочет быть один, даже если речь идет о таком психе, как ты.

* * *

Бартон давно ушёл, а вот потревоженные нервы остались. Локи не мог больше читать — буквы расплывались, а все его существо требовало сатисфакции… И всё же в чем-то проклятый лучник был прав: он не хотел быть один. Да и стоило собраться, а то эти глупцы решили, что бог коварства собирается столь малодушно прервать свои страдания… Нет, придется им ещё его потерпеть месяца два так точно. А там… Мало ли в галактике чудищ, в схватке с которыми и голову сложить не стыдно? А они ножи попрятали… Кухонные, интересно, тоже? Идиоты… Все самые ценные экземпляры холодного оружия давно хранились у него в магическом кармане.

Комнату Локи покидать не спешил. Пусть девчонка сама придет к нему на поклон, а он терпеливый, он подождет… Хотя есть, что удивительно, хотелось. Можно было позвонить в службу доставки, сгонять Сэма до холодильника, но было интереснее дождаться смертную. Не собралась же она его заморить? Всё-таки в последнее время у него немного было развлечений, а уж щадить нервы Романофф, как бы там лучник ни пучил устрашающее глаза, бог коварства не собирался.

Боялся Локи разве что Тора, и то… Братцу сейчас не до него. Как и Локи пока не до визитов в Асгард — силы ещё не те, да и вряд ли кто-то успел вспомнить всю подноготную о Хеле. А он… Он терпеливый, подождет, немного времени ещё есть.

О приближающейся Романофф вовремя доложил поставленный на стражу Сэм, так что Локи успел притвориться спящим, предусмотрительно задернув жалюзи. Вот только о «Ядах и Проклятиях» забыл…

Опрометчиво оставленный увесистый томик привлек наметанный взгляд шпионки. Неудивительно, что вскоре талмуд с легким стуком опустился ему на колени. Открыв глаза, Локи с удовлетворением отметил, что рыжая выглядит так, словно только что обнаружила в сумочке полудохлого таракана, вытряхнула его, и теперь раздумывает, а стоит ли марать руки… И тут же слегка нахмурился. Аналогия ему не понравилась. Это он — бог обмана, а она — рыжий, надоедливый муравей.

Не говоря ни слова, что было для неё несвойственно, Наташа бесцеремонно водрузила поднос с едой прямиком на ценнейший экземпляр асгардской литературы, и уже собралась уходить, как Локи, будучи не в силах стерпеть подобного отношения к позаимствованным реликвиям, зло окликнул её.

— Смертная, ты хоть знаешь сколько этой книге лет? — от расправы Романофф пока спасало только то, что он боялся пролить суп.

— Уж всяко меньше, чем тебе… А если нет, то что ж… Она сохранилась куда лучше, — нахально вздернув носик заявила рыжая и перед тем, как хлопнуть дверью, прибавила: — И да, в следующий раз добывай себе еду сам. Я вам не слуга, ваше высочество.

Суп Локи все-таки разлил.

* * *

Тем временем в Асгарде

— Ваше величество, ужин, — оповестила его служанка, на что царь лишь болезненно поморщился и, не отрываясь от бумаг, показал куда-то в сторону. Там в углу уже примостился нетронутый обед.

В последнее время обычно не жалующемуся на аппетит, скорее уж наоборот, Тору кусок в горло не лез. Он бы, наверное, начал пить (скорее продолжил), да вот только Асгарду сейчас требовался трезвомыслящий царь. Потому никакой возможности забыться у него не осталось. Кроме разве что… Нет, Сиф — леди, да и как можно, когда Локи загибается один в Мидгарде?

Одинсон тяжко вздохнул, глядя на внушительную стопку «важного и срочного», требующего немедленного рассмотрения и подписи царя то бишь теперь его… Нет, разбирать завалы и затем с помощью Эфира отстраивать город заново было проще, чем сейчас разбирать накопившиеся бумаги.

А ведь советники, обрадованные тем, что Тор-таки засел за бумажную работу, только и делали, что приносили всё новые и новые счета (не всё можно было восстановить с помощью камня реальности), обновленные списки пострадавших, среди которых необходимо было решить, кому оказывать помощь в первую очередь, а кому… Он мог бы переложить это на других, вначале Одинсон так и планировал, однако, когда ему впервые принесли на подпись проранжированный список адресной помощи, Тор понял, что не может. И начал копать…

А когда обнаружил, что советники в первую очередь поставили не наиболее пострадавших, а представителей благородных родов, то чуть не поджарил в сердцах бедолаг молнией. С тех пор желающих передвинуть своих в очереди поубавилось, однако Тор всё равно проверял.

Увольнять со службы он пока никого не стал. Коней на переправе не меняют, как и советников в кризис. Тем более, что кем их заменить, царь пока не знал. Асов вообще осталось слишком мало… Полного списка потерь до сих пор не было.

Зато писем-соболезнований и поздравлений с восшествием на престол было хоть отбавляй. Царь умер, да здравствует царь…

Сиф едва отговорила его отказаться от идеи кинуть их все в огонь. В результате Фандралом были придуманы и написаны однотипные вежливые ответы, на которых не глядя расписался Тор, надеясь, что друг не выкинул никакой шутки.

Ещё одной проблемой стало то, что огонь повредил два из трех продовольственных складов. Более того, три четверти урожая погибло. Семенные культуры не пострадали, но использовать их можно было лишь на следующую посевную. Массового голода ожидать не стоило, всё же население, пусть и в меньшей степени, но сократилось, однако ужиматься все равно придется.

Ещё недавно все думали, что он сделал ошибку, поставив главой снабжения проглота Вольштага. Однако была в этом определенная мудрость. Ведь тот, кто любит поесть, найдет способ эту еду и раздобыть… Удивительно, но павшие тварюжки-ящерицы Таноса со специями оказались очень даже ничего.

И нет, плохой аппетит царя был связан вовсе не с изменившимся меню. Сначала было не до этого, и он просто глотал то, что в него едва ли не впихивали друзья, не чувствуя вкуса, а потом… Потом наступило совсем недавно, почитай сегодня.

Впрочем, когда не спишь толком пятый день кряду, все дни сливаются воедино. Этот, однако, запомнился. Во-первых, почти удавшейся попыткой прилечь и похрапеть, во-вторых, явлением Локи, в-третьих, обнажившейся вследствие интриг последнего правдой под штукатуркой.

Час потребовался, чтобы убедить народ, что никакого вторжения йотунов нет и не предвидится. Ещё час ушёл на то, чтобы опровергнуть домыслы о возвращении Таноса. В учебную тревогу никто поверить, увы, не захотел. Зато многие обратили внимание на вскрывшееся личико Хелы, и, о чудо, вспомнили старшую дочь Одина.

И тут же вспомнилось всем, что Тора никто так нормально и не короновал, и что надо бы поскорее это исправить, пока не явилась одна богиня и права свои не предъявила… И хотя Одинсон с трудом понимал, как официальная коронация может заставить сестрицу отказаться от своих притязаний, он промолчал. Ведь это отвлекло народ от самого происшествия. Правда, не надолго.

Вскоре пошли шепотки о том, что всё произошедшее — не иначе, как происки злобной царевны, запятнавшей себя союзничеством с йотунами. В то, что богиня смерти сгинула навсегда, никто не поверил да и лгать особо Тор не умел. Оставалось одно. Сказать правду.

— Это Локи. Он уничтожил её армию мертвых, используя Ларец.

Зря он это им сказал…

Слухи о Локи разные ходили. Сначала не очень красиво вышло с коронацией, Разрушителем и Радужным Мостом. Потом просочились слухи о Мидгарде и о том, что младший царевич не сгинул, а новых делов наворотил. Говорили о зависти и том, что дело семейное — лучше не лезть. Да и к смертным, мол, тот тоже только из-за Торова протектората полез… В общем, встревать в конфликт никто не хотел. А то что царская семья молчит — так, кому хочется лишний раз позором светить. Был бы Локи не причем — давно бы заявление сделали, да слухи пресекли, а так…

Зря Тор им про Ларец брякнул. При дворе дураков немного. Быстро одно к другому прибавили. Так что весть о том, что младший царевич был нагулян Хелой с йотунами быстро расползлась по дворцу. Оттого и характерец — вредный и завидущий. А то, что царь его теперь выгораживает… Так оно всегда и было. Запудрил злодей, по мамочкиному науськиванию, наивному брату мозги и доволен. Хорошо, что у Тора советники опытны, змею эту знающие… Так что не обломится ни богу обмана, ни богине смерти в Асгарде ничего.

В общем, речи о том, чтобы сейчас перевести брата домой, больше не шло, а виноват в этом был сам Тор. Сглупил, сболтнул, не подумал… Может, прав был братец, давая весьма нелестную оценку его умственным способностям. Как бы там ни было, Одинсон пообещал себе, что всё исправит, что Локи ещё сможет вернуться без опаски. Но на всё нужно было время, которое стремительно уходило.

Странно… А ведь раньше он почти не замечал его хода. Его всегда было в запасе так много, что и просто представить себе что-то не успеть не приходилось. Сейчас всё изменилось настолько, что можно было лишь мечтать даже не о праздном безделии, которым он любил грешить, а о том, чтобы все хоть не надолго забыли, что им что-то от него нужно… И подождали со своими прошениями, жалобами и отчетами хоть немного.

Сиф права. Ему нужна передышка. Время, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Заметив его участившиеся взгляды в сторону двери и повисшее в воздухе напряжение, боевая подруга выразительно кивнула в сторону любимой маминой вазы, предлагая устроить небольшой переполох, дабы прикрыть его тактическое отступление. Если бы ещё Тор не считал, что хороший царь не должен бежать от своих подданных ни при каких обстоятельствах, даже тогда, когда хочется особо говорливых слегка поджарить… Но уже само по себе то, что Сиф его так хорошо понимала и всё это время была рядом, позволяло дышать чуть свободнее. «Переживу этот год — женюсь», — решительно пообещал себе Одинсон.

И вообще с друзьями ему повезло. Жаль, конечно, что он Сиф так поздно разглядел, но… Он не был один. Потеря Огуна заставила их ещё сильнее сплотиться. Все они, как могли, старались облегчить своему незадачливому царю и другу ставшую в одночасье очень тяжелой жизнь. Потому под утро, более или менее успокоив народ, собрав попутно отрывочные сведения о Хеле и расчистив тронный зал — коронация же скоро, Тор поставил перед друзьями задачу — прикрыть его отсутствие на несколько часов. Немыслимая задача, учитывая объем работы, но… Ему жизненно необходимо было хотя бы просто увидеть Локи, убедиться, что его вечная заноза в заднице ещё дышит. Потому что иначе… Тор не додумал, переместившись.

Башня была выбрана неслучайно. Он надеялся застать там хоть кого-то из мстителей… Расчет оправдался, вскоре ему встретился заспанный Бартон (Суртуровы часовые пояса, здесь ночь недавно вступила в свои права), кивнувший в сторону комнат Лаки Льюиса.

И вот, оказавшись у цели, Одинсон заколебался. Сил на серьезные разговоры у него сейчас не было. В том же, что Локи, даже будучи присмерти, продолжит лгать и изворачиваться, он не сомневался нисколько. Правду придется вытягивать едва ли не клещами… Вот только так ли ему эта правда нужна? Тор прислушался к себе. Раньше он сказал бы да, но… не сейчас. Сейчас главное — спасти этого скользкого гада, вытянуть из когтей смерти, а уже потом, когда опасность минует, тогда он за всё с него спросит. И братец не отвертится. Пусть только выживет… Пусть только.

Тор вздохнул, без стука толкнув дверь… А то ведь ещё и не пустит. Вредина мелкая. И тут же с облегчением выдохнул. Малодушно — да, но он был рад, что братец спит. Так хоть зубы не выставляет и ядом не плюется… змееныш.

Змееныш между тем беспокойно крутился в кровати, своими дерганными движениями согнав кошку. И хотя Локи и вернул привычный облик, при виде него Тор неосознанно потер почти затянувшийся ожог, хорошо, хоть его от придворных спрятать додумался…

Тут же одернув себя и переключив внимание на брата, он как можно тише приблизился, в темноте едва ли не раскатившись на отчего-то мокром полу… Невольно испугавшись, что это кровь, он ещё раз просканировал Локи внимательным взглядом. На этот раз никаких иллюзий перед ним не стояло, лишь ночь милосердно скрывала пугающую бледность и болезненную заостренность черт, приоткрывая лишь часть неутешительной картины. Однако он всё ещё дышал, причем делал это столь прерывисто и часто, словно бежал от кого-то.

«Ну, убедился? — язвительным тоном поинтересовался голосок в сознании. — А теперь возвращайся к делам». Однако Одинсон никак не мог заставить себя двинуться с места. Локи и раньше был частой жертвой кошмаров. Когда-то очень давно он даже искал защиты у него. Уже после Тору надоело вместе с дрожащим от страха мелким инспектировать кровать на наличие прикроватных монстров, а зачастую, если первое не помогало, и вовсе остаток ночи терпеть под боком вечно холодного и костлявого зяблика, который в его присутствии всегда спал спокойно.

Видно знал, что старшего брата никакими прикроватными монстрами не запугать… И ладно бы мелкий тихо-мирно сопел в уголке, так этот щуплый на вид нахал как-то умудрялся отвоевывать одеяло и более того отпихивать Тора на самый край… В общем, терпения Одинсона ненадолго хватило, потому вскоре мелкий нахал и был пристыжен, а также опозорен перед друзьями Тора. Вернуть бы сейчас это время…

Царь покачал головой. Он ведь был старше. Почти на полтысячи лет старше. Да, растут и стареют асы очень медленно (вон, как Хела хорошо сохранилась), так что сейчас разница между ними мало заметна, но ведь тогда… Он должен был быть мудрее. А теперь… Что толку сожалеть.

Локи в этот момент что-то несвязно забормотал, окончательно запутавшись в одеяле и подсознательно вытягивая руки в сторону Тора. Одинсон вздрогнул, различая в том бреду имена Хелы и Таноса. Много воды с тех пор утекло и подкроватные монстры сменились реальными, однако он, по-прежнему, был старшим братом, способным надавать им всем пинка; что до царства, то Асгард немного подождет, не развалят же друзья его за пару часов-то… С этими мыслями он и пристроился рядом, аккуратно сгребая ожидаемо озябшего мелкого к себе поближе. О том, что будет, если Локи сейчас проснется, Тор старался не думать. Позволяя себе насладиться иллюзией того, что всё хорошо и между ними не лежит стена столетий холодного отчуждения, пощёчины Разрушителя и ножика под печень…

Почувствовав тепло, братец тут же придвинулся, устраивая холодный лоб у него на груди. Стоило сделать это, как глубокая морщинка у него на лбу немного разгладилась, а дыхание выровнялось.

— Нет… Танос…

— Тише, бурдюк уже мертв. А если и посмеет вернуться, так я ему мигом башню снесу, — успокаивающее заявил Тор.

— Хела… Пусти…

— Пусть только сунется, я ей лично все когти пообрываю да потом молниями прожарю…

— Не уходи, Тор, — вряд ли что-то всерьез осознавая, попросил Локи.

— Спи спокойно, братишка, хотя бы в эту ночь, — не удержавшись, мягко провёл ему по волосам, Тор, чувствуя, как тот, получив желаемый ответ, окончательно расслабляется и затихает. Вдоволь полюбовавшись столь редким зрелищем, как мирно сопящее и абсолютно безвредное воплощение коварства, Одинсон вдруг вспомнил, что и сам смертельно устал.

К счастью, проснулся он всё же раньше. То ли от скрипа, то ли от хлопка, но Тору показалось, что он заметил мелькнувшее рыжее пятно. Не придав значения, громовержец осторожно выпутался от против обыкновения не ставшего его скидывать или отпихивать в угол Локи. Он и так уже просрочил все мыслимые и немыслимые сроки, наверняка, его отлучку заметили…

Как оказалось, не заметили, зато Сиф обратила внимание на кое-что другое… А именно на аккуратно выстриженное огромное сердечко прямо посреди плаща, аккурат на том месте, что прикрывало королевский зад.

— Ну, Романофф! Ну, погоди! — зло думал Тор, некстати вспомнивший мелькнувшие рыжие волосы, с остервенением роясь в шкафу в поисках запасной мантии. Ведь не дело, совсем не дело на собственной коронации, пусть и не голым, но задом сверкать…

А когда мантия нашлась, а вместе с ней и доспех со старой церемонии, вдруг обнаружилось, что тот ему уже не впору. Так что на ужин Тор старался не смотреть именно по этой причине. В последнее время сны его приобрели пугающее реалистичный оттенок, а учитывая, какое огромное брюхо привиделось ему в Мидгарде... Царь попросил принести ему салат, не взирая на возражения Вольштагга о том, что с продовольствием у них ещё не настолько туго. Уж лучше так, чем... Тут громовержец постарался поскорее отогнать всплывшую в сознании картинку.