Точка Пространства (джен)

Холод… Дикий холод… Локи буквально чувствовал, как вместе с теплом его тело стремительно покидает и жизнь. Наверное, была в этом какая-то горькая ирония — он родился и умирал в холоде.

Правда, откуда тот взялся сейчас, бог обмана не знал. Видимо, дыхание Йотунхейма навсегда осталось в его крови, раз настигло даже здесь, в жаркой Ваканде.

Холод притуплял боль, но вместе с тем забирал, вымораживая, и остальные чувства. Это совсем не было похоже на его превращение в йотунскую ипостась — тогда сам он не мерз, лишь служил источником. Сейчас же единственное, что пока ощущал Локи — это неистовый жар, исходящий от тела брата. Впрочем, даже он не мог растопить тот лёд, которым, казалось, вот-вот покроется бог обмана.

Может, это Хела так его прокляла, чтобы на прощание напомнить, что он йотунское отродье? Однако это только сильнее убеждало Локи, что чудовищ хватает и среди других рас. Чистокровная асинья, дочь Одина, по усмешке судьбы породившая его на свет, была во сто крат хуже если не всех, то многих ледяных великанов, столь презираемых гордыми асами.

Потому что есть то, что важнее крови и предубеждений — то, что помогает с ними бороться. Это выбор. Личный выбор каждого —

продолжать искать даже тогда, когда кажется, что его нет. Иногда один лишь только поиск уже означал, что путь избран. И этот путь — не сдаваться.

Однако сейчас Локи сдался. Свой главный выбор он сделал, причем очень давно и не в этом мире, когда решил умереть вместо Тора. Всё это время он шёл по тому пути, пока наконец не пришёл сюда.

Бог обмана с самого начала знал, что из этой безумной игры с судьбой ему едва ли суждено выбраться живым, но… Робкая надежда оставалась даже, когда круг замкнулся, а колесо Фортуны прекратило своё вращение.

Она погасла, стоило ему перейти к плану «Х». Тор хоть и оказался жив, но и он вряд ли сумел бы совладать с богиней Смерти, завладевшей камнями Души и Силы. Уж она-то нашла бы другое применение Душе, нежели простое вытягивание энергии, как это делал Танос. Потому так важно было воплотить то, что Локи задумал, пусть это и практически не оставляло шансов ему самому.

Позволить Хеле вырвать из рук Тессеракт и, чтобы не вызвать подозрений, Гунгнир — это первая часть. Вторая — посмотреть, как, вытягивая из обоих артефактов энергию, та лихо расправляется с Таносом. Третья — пока Хела не опомнилась, отвлечь «попыткой договориться», подойти ближе и призвать в отведенную руку оставшийся верным ему Тессеракт, почти также, как и когда-то кинжал против Таноса. Только в этот раз у него всё должно было получиться. Просто обязано. На этот раз на кону стояла не только жизнь брата, хотя, безусловно, в противном случае Локи сделал бы то же самое.

Так, Локи молчал, когда когти Хелы удлинились. Со стороны, возможно, показалось, что та проткнула его выросшим из кисти кинжалом, но на самом деле целых пять тонких лезвий впились в его грудь. Зато кричал Тор, не зная, что тем самым ломает богу обману концентрацию для открытия портала.

И всё-таки ему это удается, и скоро торжествующая Хела катится прямиком в бездну. Сейчас его нерадивая мать слишком шокирована, чтобы понять, что это не она победила, а он… Но, Локи по собственному опыту знал, что падать ей ещё долго… Так что успеет. И понять, и осознать. А сам бог обмана, пусть и умрет, но на своих условиях.

Жаль только нельзя было бросить её на Солнце или какую-нибудь другую звезду. Его глупое обещание «другому» Тору вполне могло исполниться таким способом, но притом они вряд ли бы пережили такой восход. Причем, скорее всего, не только они.

Потому Локи лишь отсрочил неизбежное. Без Тессеракта, Гунгнира и доступа к Радужному мосту Хела могла болтаться в космосе долго, но надеяться на бесконечность и тем более на то, что та может сгинуть, было глупо. Такие, как она, как… Локи. Падение с Радужного Моста он пережил.

Но у брата и мстителей будет время восстановить силы. Не зря они с Одином уничтожили захоронение воинов богини Смерти и Фенрира… Так у Асгарда будет больше шансов. По крайней мере, хотелось в это верить.

В Свартальхейме его тоже пронзили насквозь, но тогда Локи не был так изможден. Последние силы ушли на то, чтобы оттолкнуть Хелу и закрыть портал. Тессеракт выпал из ослабевшей руки. Быть может, у него ещё был шанс, но бог обмана чувствовал, что слабеет не только из-за кровотечения и холода. Его и правда прокляли.

Локи умирал, а Тор был рядом и нес какую-то успокоительную чушь. Как ни странно, но бога обмана это устраивало. Слёзы его бы только раздражали, а умирать одному и в тишине не хотелось.

Самому говорить не хотелось. Совершенно. Слишком много всего накопилось у них к друг другу, слишком… Страшно было даже начинать. Они ведь так ничего и не успели, так что, может, оно и к лучшему. Локи не был уверен, что сумел бы объяснить да и что вообще стал бы.

Он лишь надеялся, что Тор и так понял… Хотя, наверное, нужно было всё-таки сказать самое главное, но вместо этого он тоже нес какой-то бред.

Перед тем, как окончательно провалиться в холод и тьму, Локи успел отстранено заметить, что у Тора, скорее, глаза Фригги, чем Одина.

* * *

Это не Хельхейм. И хотя место, в котором он оказался, не было похоже и на Вальгаллу с её вечными пирами, Локи был уверен — это не Хельхейм.

«Хела ошибалась на мой счет! — Бог обмана с облегчением рассмеялся. — Ошибалась! Вот, не стоит судить других по себе…»

Смех резко оборвался, стоило ему получше приглядеться. Что-то давно забытое шевельнулось в нем. Это был один из самых потаенных уголков сада при Асгардском дворце. И он был именно таким, каким запомнил его Локи.

Тихий, вечно зеленый, наполненный дивными цветами и запахами. Идеальное место для занятий магией, вдали от суеты и асов. Только пара насекомых, птиц и лягушек в пруду. Его Локи показала Фригга так давно, что он уже и не помнил. Просто в какой-то момент матери надоело, что он вечно сидит в четырех стенах, скрываясь от всех. На его социальную оторванность она повлиять не могла, но так он хоть чаще стал бывать на свежем воздухе.

Бог обмана горько усмехнулся.

Можно подумать, гуляй он чаще, то вырос бы таким же крепким и сильным, как Тор…

— Локи, — услышал он позади себя голос той, о ком вспоминал в последнюю минуту.

Фригга стояла у раскидистого клёна, хотя он мог поклясться ещё секунду назад её там не было. Мать была в желтом церемониальном платье, в котором Локи нередко мечтал её увидеть на своей коронации. Сейчас же он был до безумия рад просто видеть её.

Не говоря ни слова, Локи кинулся к ней, отчаянно надеясь, что не налетит на пустоту, что это не жестокая иллюзия… Что он все-таки не в Хельхейме.

— Ты настоящая, мама, — облегченно выдохнул бог обмана, крепче прижимаясь к ней. — Настоящая… Прости, что не уберег тебя… Я должен был! — раскаяние вновь накатило на него удушливой волной. Ах, если бы он освоил Тессеракт чуть раньше…

— Сынок, ты всё сделал правильно, — легонько придерживая его за плечи, сказала Фригг и ободряюще улыбнулась. — Я горжусь тобой. И отец тоже.

Напоминание об Одине заставило Локи чуть сдвинуть брови.

— Хела… — он не договорил, но по помрачневшему лицу матери понял — та знала.

— Не будь к нему столь строг, — тихо попросила она. — Отец любил тебя, но он прежде всего был царем Асгарда, обязанным сперва думать о благе своего народа, а уже после — обо всем прочем.

— Я это понимаю, — Локи мягко высвободился от её рук. — Но последствия того, что он её пощадил… — тут бог обмана остановился, стараясь не смотреть на мать.

— Ты винишь себя, — Фригга вновь подошла к нему, положив руку на плечо. — Его и себя.

— Да, — кивнул Локи. — Ты права. Один запер, а я выпустил чудовище, что может оказаться страшнее Таноса.

— Так прости и его, и себя. Прекрати мучиться. Живя прошлым, ты будущего не исправишь, — попросила мать, слегка касаясь его щеки.

— Какое будущее у… мертвеца? — помедлив, горько усмехнулся бог обмана. 

Да уж, рассуждать о себе в таком статусе Локи ещё не скоро привыкнет.

— Сынок, ты и правда думаешь, что мы в Вальгалле? — искренне удивилась Фригга.

— А где же ещё? Да, это не совсем то, что я ожидал… Здесь слишком тихо и вообще… Но ты же здесь, мама!

— Я всегда была здесь, милый… В твоей голове. Ты не умер, Локи, ещё рано!

— Но ведь Хела..? — бог обмана всё никак не мог поверить, но мама никогда ему не лгала… Ведь не лгала же?

— Прокляла тебя, но ты жив. Проклятие серьезное, но надежда есть, — серьезно сказала Фригга.

— Я ведь помню… Я умирал… Кто спас меня? — Нет, мать не могла лгать ему, и потому в душе Локи постепенно начала возрождаться надежда.

— Ты сам.

— Я? — недоверчиво усмехнулся бог обмана. — Нет, я ведь всего лишь… — он не договорил, пораженно замолчав. Мать протягивала ему Гунгнир.

— Ты всего лишь оказался достойным копья Одина Всеотца. Возьми, если не веришь!

— Нет, — Локи уже начинала бить легкая истерика. — Это невозможно.

— Отчего же, Один сам отдал его тебе.

— Как ключ от темницы!

— Не только, — мягко улыбнулась Фригга. — Возьми и узнаешь.

— Это ведь не Мъёльнир, — зачем-то заметил он. Проверить теперь достоин он молота или нет не представлялось возможным. Приняв все-таки из рук матери копье, Локи к своему удивлению почувствовал, как то отозвалось на его прикосновение теплом.

— Нет, но немногим ему уступает. Один перед смертью зачаровал его особым образом, погрузив туда часть сил Всеотца. Открыться они могли лишь достойному, потому Хела ими воспользоваться не могла.

— А я, значит, смог… — не сводя пораженного взгляда с копья, произнес он. — Но ведь Гунгнир — символ царской власти, Тор…

— У Тора есть Штормбрейкер. Новый царь — новый символ. Гунгнир тоже появился только у Одина. Сила же Всеотца передается ни на коронации, ни с копьем, ни с молотом… Она, насколько я знаю, пока не определилась с приемником.

— Значит, и Хела может?

— Не только она, — Фригга как-то странно посмотрела на него.

— Нет! — поспешил откреститься бог обмана. — Я полукровка, незаконнорожденное отродье… И вообще… Я больше не хочу быть царем, пожалуй, оставлю это Тору.

— Один хотел короновать Тора, но Всеотцом от этого он быть бы не перестал.

— Нет, — Локи поднял руки. — Мне уже хватило бремени ответственности за судьбу Вселенной, когда лишь я один знал, что будет. Больше не хочу. Я не герой, мама!

— Ты заблуждаешься, сынок, — Фригга покачала головой. — Просто знай, происхождение не главное, мы сами себя определяем. И ты можешь стать, кем захочешь. Тебе нужно найти своё место, точку пространства, которую ты с уверенностью сможешь назвать своей.

— Не думаю, что такая найдется, — тут он горько улыбнулся. — Ведь ты мертва…

— Мы ещё встретимся, только не спеши, сынок, — мать вновь обняла его. — А сейчас тебе пора. Проклятие отсрочено, не снято, потому тебе нужно будет найти её. Только помни, ты не один…

— Что? Мама? Мама? — однако Фригга уже исчезла, оставив Локи одного в саду, впрочем, сад тоже постепенно исчезал во тьме.

* * *

Первым ощущением стала кровать. Локи лежал, глаза его были закрыты, оттого он не мог с уверенностью сказать, где находится. Грудь болела, но терпимо. Более того, он ощущал на ней привычную тяжесть, дарившую тепло.

Пораженный внезапной догадкой, бог обмана открыл глаза. И правда — на нем развалился наглый, рыжий комок шерсти, который он, не прогадав, назвал Сиф. Локи был у себя в башне.

И это было странно. Нет, не так. Это было очень странно. Бог обмана бы не удивился, очнись он в Ваканде, в Асгарде, в Санктум Санкториуме или даже в новом штабе «Мстителей», но его башня-то почему?

Согнав кошку, Локи сел в постели. Это простое движение отозвалось противной слабостью, в голове шумело, а в груди потянуло.

Вспомнив слова матери о проклятии, он сорвал с раны повязку. Та пахла знакомым ему зельем — похоже, Стрэндж добрался-таки до его тайника. Впрочем, то что он обнаружил под ней, заставило его позабыть на время о наглом ученике. От почерневших рубцов паутиной расходились тонкие линии. Это было плохо, очень плохо… Но ещё хуже будет, когда эта пакость расползется по всему телу.

Что ж, по крайней мере, он ещё жив. «И даже не один!» — с особенной горечью подытожил Локи, медленно поднимаясь.

Вот тут-то его взгляд и зацепился за мерно покачивающуюся вихрастую макушку. Брови бога обмана против воли поднялись. Однако Питер Паркер из его кресла никуда не делся. Мальчишка крепко спал, уткнувшись носом в какой-то учебник.

Тихо, стараясь не разбудить своего, скорее всего, сторожа (И кто додумался поставить паучка?), Локи по стеночке добрался до тайника с зельями. Чары, как и ожидалось, были взломаны, но ничего не пропало. Только пузырек с противовоспалительной мазью был наполовину пуст.

Захватив его и выпив глоток силы-восстанавливающего, бог обмана внезапно понял, чего именно ему не хватало.

Тессеракт. Его не было. Он чувствовал связь, преданность камня не изменилась, но сам куб был далеко… Вне досягаемости Локи. То, как он получил Тессеракт из Сокровищницы было скорее исключением, чем правилом, а, значит, он попал…

Бог обмана тихонько застонал. Остаться без средства перемещения в такой момент… А ведь скоро зелья кончатся, а большей части ингредиентов в Мидгарде не найти. Есть, конечно, тропы, но с Тессерактом было удобнее. Тем более, неизвестно, что в его отношении собираются предпринять мстители и Тор, отсутствие которого напрягало.

Можно было ещё воспользоваться двойным кольцом. Вдохновленный этой идеей, он полез в «магический карман», но кольца там не нашлось, видимо, выпало в битве… Зато, какого-то Суртура, обнаружился Гунгнир.

Тихо выругавшись, Локи оглянулся на всё так же спящего Питера. Эта идея ему не нравилась, но за неимением других… Богу обмана пришлось накинуть на себя иллюзию Паркера.

В таком непривычном виде он спустился в общую комнату. Притом, что Локи мог бы пройти мимо, попытавшись уйти. Любопытство всё же победило.

— Питер! — окликнула его расположившаяся у телефона Романофф. — Ну как там, без изменений?

— Можешь идти домой, парень, мы подежурим, — кивнул Бартон.

Это в планы Локи не входило.

«Найти Хелу… Только, Суртур возьми, избавились, и вот снова!..» — набатом звучало у Тора в голове. Последней мысли он сразу же устыдился, но… совсем заглушить не смог. Досада на глупое, как ему казалось, решение брата только росла по мере того, как проступали всё новые черные нити проклятия. Впрочем, не он один облажался. Тор тоже хорош — так далеко зашел в своем спектакле, что пропустил момент, когда игра приняла совсем уж дурной оборот… Ну кто же знал, что доведенный до отчаяния Локи способен выпустить Хелу? И уж тем более, что после он пожертвует собой…

От последнего Тора до сих пор лихорадило. Нет уж, каждому своё! Во имя относительного вселенского спокойствия все спектакли и хитроумные авантюры лучше предоставить Локи, а отчаянные, подчас самоубийственно глупые подвиги — Тору, он хоть покрепче будет…

Как это часто бывало, когда дело касалось Локи, радостное облегчение едва успевало проступить на лице громовержца, чтобы тут же смениться яростным оскалом, за которым безуспешно пряталась боль. На этот раз, правда, боль была другого рода.

Не та горечь, которая по обыкновению отравляла веселье Тору, когда брат заметно или не очень обрубал очередную нить их уз… Это всё началось уже давно, да и, если быть честными, рубил там не только Локи. Но то, что чувствовал Тор теперь, было никак не связано с тем, сколько крови они друг другу попортили. Точнее не совсем.

Оказалось, есть вещи похуже, чем просто потерять надежду… Чем увериться, что братец, или кем он там ему по крови приходится — форменный урод, от которого нужно избавить эту Вселенную.

Куда больнее было вновь её обрести, чтобы тут же потерять. И совсем не потому что Локи — мерзавец, каких поискать, а потому, что Хела — много хуже.

Тор ведь поверил, что всё может наладиться, что братские узы ещё можно восстановить… Что у них будет время. Ведь Локи, как и сам Тор в Нью-Мехико, был готов умереть ради других, вот только удар Хелы оказался куда страшнее Разрушителя. Хотя что тот, что другой пришлись по ним обоим… Не может быть, чтобы Локи ничего не чувствовал, когда убивал его.

Рука Тора сжалась. Они ведь так и не поговорили… Обо всём этом. «Впрочем, — тут громовержец слабо улыбнулся. — Чего от Локи уж точно не следовало ждать, так это извинений».

Что ж… Теперь поговорят, если проклятие позволит. Стрэндж сказал, что нужно найти Хелу, но не сказал, что это точно поможет. Кто знает, может, сестрица все-таки уже сгинула? А если нет, кто даст гарантию, что её смерть может хоть как-то помочь Локи? Потому как Тор очень сомневался, что эту стерву можно убедить снять проклятие, если оно вообще снимается. Но и сдаваться…

По венам ощутимо пробежал ток, потому Тор сделал глубокий вдох. Нужно было успокоиться, хотя бы для того, чтобы не покалечить Локи. Смертные, кажется, использовали «маленькие молнии» в медицине, но энергии в Громовержце сейчас, возможно, хватило бы и на то, чтобы оставить от брата лишь кучку пепла…

Возможно, так было бы и милосерднее.

— Я запер проклятие, — удовлетворенно сообщил ему Стрэндж, не дав осмыслить то, что только что пришло ему в голову. К чародею у Тора была масса вопросов касательно всего произошедшего, однако сейчас они были отодвинуты на второй план.

— Точно, показатели выровнялись и эта прелюбопытнейшая гадость больше не растет, — кивнул Старк. У Железного человека вопросов к Стрэнджу было даже больше, чем у Тора, но он благоразумно молчал, пока тот колдовал над Локи. Сейчас, когда тот закончил — ему с одной стороны не терпелось устроить доктору допрос, а с другой — Старк понимал, что сейчас не время… и что Тор может его прибить, если сейчас же не выяснит состояние брата.

— Сколько? — мрачно поинтересовался Тор. Пять черных уродливых рубцов с тянущимися от них на добрых десять сантиметров нитями особенно выделялись на белой коже Локи и не внушали особого оптимизма.

— Не знаю, — поджав губы, проговорил Стрэндж. Он сам выглядел немногим здоровее своего пациента. Видно было, что борьба с проклятием отняла у него последние силы.

— Ты ведь специалист по времени! — подозрительно сощурился Старк. — Ты знаешь, но не хочешь говорить.

— Да, — устало кивнул доктор. — Возможно, и знаю, но скажу только ему, — кивок на Локи.

— Он очнется? — выдохнул Тор.

— Скорее всего, — уклончиво ответил Стрэндж. — И пара месяцев у нас всё же есть, потому, Тор, возвращайся лучше в Асгард.

Асгард! Кажется, Одинсон всё же подскочил… Хорош тот царь, который без напоминания смертного колдуна ещё неизвестно когда бы вспомнил о своем переживающем худшие времена народе.

Первым порывом Тора было схватить Локи и рвануть в Асгард. Видимо, что-то такое отразилось у него на лице, потому что Плащ чародея (Тор бы и сам от такого не отказался, да и расцветка его) попытался аккуратно отнять у него брата.

Вся возникшая было у громовержца симпатия к столь наглому предмету гардероба тут же испарилась, и красоваться бы доктору в дальнейшем в плаще с подпалинами, да вот только вмешался голос разума, почему-то заговоривший интонациями Стрэнджа.

Путешествие через Радужный Мост нельзя было назвать безопасным, да и остались ли в живых асы-целители, работала ли медтехника, он не знал. Того короткого промежутка времени, что Тор пробыл дома, было явно недостаточно, чтобы оценить весь масштаб разрушений.

Помимо этого, врагов в Асгарде брат нажил немало, и тащить его туда таким… беспомощным было как-то… И ведь Тор не сможет быть рядом с ним ни там, ни здесь… Слишком многое предстоит сделать, прежде чем он хоть сколько-нибудь разберется со всем, что навалилось. Но и оставить Локи здесь… Немыслимый выбор, который он уже сделал.

Кажется, теперь Тор начал понимать отца. Быть царем совсем не весело. Пожалуй, стоило сказать спасибо Локи за то, что он не стал им раньше. А ведь на той коронации он был в предвкушении, ему было весело. Каким же наивным тупым идиотом он был! Впрочем, Асгарду тоже следовало сказать Локи спасибо — тот прежний Тор был бы тем ещё царем. Хотя нынешний тоже… Что ж, другого не было. В общем, Тор смел надеяться, что он уж будет правителем получше Хелы.

Если бы кто-то сказал Тору раньше, что он оставит брата на милость Мстителей, то он бы посмеялся ему в лицо, но… не сейчас. И Старк, и Стрэндж переживали за Локи. Последний, конечно, вызывал немало вопросов, а первый ещё недавно был готов отбить «Северному оленю» рога (впрочем, он и после сможет это сделать, если поцапается с Локи, что практически гарантировано, если тот очнется, но…). У обоих была честь, и пока братец слаб — ему ничего не грозило, по крайней мере, со стороны Мстителей.

Тяжело вздохнув, Тор позволил Плащу обвить Локи… Вряд ли брат его когда-нибудь поймет. Ещё раз вздохнув, он убрал прядку с его лица. Сейчас, без печати боли, оно казалось почти умиротворенным. Будь Локи в сознании, он бы, наверное, ему руку отгрыз за этот безобидный жест. Ну, ядом бы уж точно плюнул…

— Позаботьтесь о нем. Я постараюсь скоро вернуться, — глядя Стрэнджу в глаза твердо произнес Тор. Чародей, может, и изворотлив, но до Локи ему далеко, а Одинсон изучил Локи… Солгать ему Стрэндж не сможет. Да и должен же он понимать, что в случае чего, Тор сравняет этот его храм с землей!

— Хорошо, я обещаю, — кивнул доктор. — Можешь идти, Тор.

Проводив долгим взглядом выпорхнувший вместе с Локи Плащ, Одинсон повернулся к Старку.

— Только сдайте моего брата Пра…

— Черт, здоровяк, никто и не думал! Вот ещё сдавать этим скучным людям такого прекрасного Ол… Понял, понял. Я пошутил, Тор, — И хотя Старк и «шутил», делал это он, скорее, по инерции. Железный человек сейчас выглядел постаревшим и совсем не железным. Груз потерь и вины давил на него.

— Ты не виноват, — похлопал его по плечу Тор. — И ты нужен живым. Как и я. Бывай, — и Одинсон взялся за секиру.

— Эй, нас с Грутом не забудь! — напомнил о себе Ракета. — О, и кстати, думаю с твоим братом всё будет в порядке. Вы оба мне показались очень живучими…

Вскоре все трое исчезли в сиянии Радужного моста, оставив в Ваканде среди прочих отметок боя выжженный круг.

---

Примечания:

Вторая часть главы готова на 80%, но так как она не про Тора и сильно отличается по стилистике, то она была вынесена в отдельную часть. То, что было выше, можно считать проходной зарисовкой к тому, как будет впоследствии вести себя Тор.

Третья часть готова процентов на 50.

На следующий день

— Пит, ну расскажи! — уже, наверное, в тысячный раз за этот бесконечно долгий учебный день пристал к нему Лидс. Паучок вздохнул: наивно было полагать, что друг просто так от него отстанет.

— Паркер, ну ты мне друг или нет?

— Прости, Нед, но я, правда, не могу, — устало повторил Питер, чувствуя вину, потому как с каждым разом голос друга становился всё более и более разочарованным. — Давай делать задание, эссе сдавать через пятнадцать минут, а у тебя там даже проблема не выделена!

— Да какая это проблема, когда в мире сейчас такое творится! Чувак, да мы не просто живем в самую сумасшедшую и крутую эпоху за всю историю, а мы… ну то есть ты даже участвуешь в её творении!

— Тише, Нэд, — оглянулся по сторонам Паркер, однако в их сторону никто даже и близко не смотрел. Преподаватель вышел, остальным же было явно не до них и тем более не до несчастного эссе — все его одноклассники как с ума посходили, обсуждая видео с пришельцами и реакцию властей, выдвигаемые же ими конспирологические теории были просто отпадными. Тем более для «посвященного» Паркера. — Я не участвую… Я, так просто дружелюбный сосед, что покажет старушке дорогу и остановит кражу велика, потеряв притом собственный рюкзак. Шестой за месяц.

— Ну да, а я тогда Мэрилин Монро! Хватит мне тут заливать — это я и по телевизору послушать могу, а вот ты — мой так называемый лучший друг, причем с самого сопливого детства, мог бы и правду сказать. Или я вообще-то могу обидеться, или, что ещё лучше решить, что ты там ненароком кого-то убил. Что? Правда? Ух ты еж! — едва не завизжал Лидс, увидев, как вытянулось, а затем побледнело лицо Паркера.

— Да никого не убивал! — сказал, пожалуй, слишком громко Питер, отчего в их сторону повернулось несколько любопытных носов, которые, впрочем, тут же отвернулись… Стоило кому-то крикнуть, что загрузили улётное видео, в котором популярный блогер объяснял, что никакого нападения пришельцев не было — это Старк напился, пригласил Тора и ещё парочку друзей и решил в итоге помириться с капитаном. И что в свою очередь недавно открывшаяся миру Ваканда эту инициативу поддержала и согласилась стать посредником между ними, но что-то пошло не так, и в конечном итоге в Ваканде стало так жарко, что этим озаботились даже наблюдающие за Землей пришельцы…

— С чего ты вообще взял, что я там был? — понизив голос, поинтересовался Паркер. — Эй, да не слушай ты этот бред!

— Ну, а ты расскажи мне не бред! — прекращая прислушиваться к одноклассникам фыркнул Нед. — Чувак, да ты сбежал перед самой экскурсией! А я между прочем всем врал, что ты съел несвежую шаурму и затем весело проводил время в…

— Спасибо, друг! — возмутился и без того не пользующийся особой популярностью в школе Питер.

— Ну, а что мне ещё оставалось сказать? Ты так резко убежал, стажировки у Старка у тебя больше нет, сам посуди… Короче, расслабься, зато всё выглядело очень естественно!

— Да уж… Теперь понятно, почему Эм Джей спрашивала о моем здоровье.

— Она тебя спрашивала? Сегодня утром? И ты ничего мне не сказал! Паркер, да ты просто… — Нед уже собирался как следует его пристыдить, однако, словно впервые за день, увидев откровенно несчастную физиономию Паркера, передумал. — Знаешь, выглядишь ты и правда паршиво, будто у тебя…

— Послушай, Нед, — прервал его паучок. — У меня вчера был крайне паршивый день и я не хочу его обсуждать.

— Точно! Тебя что-то гложет, а вот выговоришься своему верному навигатору и тебе сразу станет легче, вот увидишь!

— Я так не думаю, — комкая свое едва начатое эссе, мрачно заявил Паркер. — Не думаю, что мне станет легче.

— А ты попробуй, — хлопнул его по плечу Нед.

Питеру и в самом деле не мешало выговориться. Слова друга звучали подкупающее, так что Паркер почти сдался, когда его спас звонок, напомнив о данном обещании.

Однако, почувствовавший слабину, Нед не отступался. Против обыкновения, Лидс начисто игнорировал лежащий перед ним ланч. Питеру тоже кусок в горло не лез.

— Чего не едите, чудики? — поинтересовалась проходящая мимо Эм Джей.

— Иди, куда шла, — непривычно грубо спровадил её Нед, на что Питер округлил глаза.

— Ты чего?

— А вот! В другое время ты бы меня прибил, скажи я такое Эм Джей, а сейчас тебе было едва ли не все равно.

— Мне не…

— Ой, да уймись, чувак! Я понимаю, пришельцы — куда круче какой-то девчонки, пусть даже такой классной, как…

— Так, хватит! — Питер стукнул кружкой по столу, так что та, жалобно крякнув, развалилась.

— Ну и силища! А пришельцев ты также…

— Нед, пожалуйста, пойми, я не могу ничего тебе рассказать.

— Но ведь ты был там! Ты сбежал с экскурсии, а потом послал мне странное сообщение сдать твои книжки в библиотеку, я ведь после этого чуть инфаркт не словил! Потому что звучало всё так, будто мой лучший друг кинул мне предсмертную записку! О, а ещё через пару часов мы своими глазами увидели корабли пришельцев! Да тут любой дурак бы понял, что всё это связано… Кстати, раз ты не можешь говорить — не говори. Просто кивай, если я прав, ладно? Говорят, потом они появились не только в Нью-Йорке, но и практически по всему земному шару, появлялись и уходили? Что они искали? И правда, что на том видео был Локи? Не, понятно, может это просто похожий на него чувак тусовался с огромным фиолетовым пришельцем со странной перчаткой, но все-таки он не он? И что произошло в Ваканде, что приборы по всему миру посходили с ума? Ну, ты ведь и, правда, там был?

— Нед, пойми, я даже этого тебе рассказать не могу! Я… Мне пришлось подписать подписку о неразглашении, — соврал Питер. Никакой подписки он не давал. Правительству вообще не было известно, кто такой человек-паук, и в его интересах было, чтоб так оно оставалось, как можно дольше. Именно поэтому он пошёл сегодня в школу. Будто бы ничего не было, будто бы он обычный школьник, который пропустил экскурсию из-за несварения… И он дал слово мистеру Старку, что не будет болтать об этом. Питер вообще сомневался, что когда-либо будет готов с кем-либо таким поделиться, но Нед… Нед — другое дело.

— Очуметь, чувак, ты и вправду там был! А…

— Нед! Всё очень серьезно, мне ничего нельзя говорить до официального заявления. При ООН сейчас создана комиссия, мистер Старк и мистер Уилсон сейчас там пропадают, как только станет можно говорить, то я всё расскажу, обещаю! — выпалил Паркер прежде, чем осознал, что наговорил. Лидса теперь ничем не остановить… Был лишь один способ — всё рассказать.

— Сокол? Там Сокол? Значит, все было настолько серьезно, что привлекли даже их, мстителей-преступников? Да что ж там такое было! Снова Локи или тот фиолетовый упырь с цацкой? И что, Железный Человек с Капитаном даже не подрались?

— Хватит, — Питер схватился за голову. — Пожалуйста, Нед, не напоминай о капитане Роджерсе и о мистере Локи.

— Мистере Локи? — теперь настала очередь Лидса хвататься за голову. — Ты с ним знаком?

— Ты тоже, — вновь ляпнул, не подумав Питер. Похоже, ему все-таки нужно было хоть немного поспать… Но разве тут уснешь, когда стоит только закрыть глаза, и вот она, Ваканда, словно доктор Стрэндж его никуда и не переносил. То же поле, те же прущие со всех сторон мерзкие твари, тот же разлетающийся Халк, рассыпающаяся Ванда, жертвующий собой капитан Роджерс и… Локи.

— Я?

— Нед, прости, я не должен был тебе ничего говорить! Я даже тете ничего не сказал! Правда! — привел свой последний аргумент Паркер. Это ж надо было сморозить такое о Локи, Нед ведь не дурак, он поймет. Или нет. Все-таки правда была слишком невероятна.

— И она так просто от тебя отстала? — не поверил Лидс, о чудо, отвлекаясь от темы своего знакомства с богом обмана.

— Если бы она узнала, то посадила бы под домашний арест, а так я вернулся в тот же день, целый и невредимый — Мэй это устроило, — пожал плечами Питер. А ведь что будет, не если, а когда она все-таки узнает… Нет, лучше не думать.

— И куда ты после школы, патрулировать? — с сомнением поинтересовался Нед, похоже, решивший, что насчет Локи это была шутка. Что ж, хорошо.

— Нет, есть одно дело. Я сказал, Мэй, что я буду у тебя, не против?

— Конечно, нет, если ты возьмешь меня с собой! — огорошил его Лидс, хлопнув по плечу. — А ты как хотел, я из-за тебя только и делаю, что вру! Постоянно выгораживаю тебя перед тетей, преподавателями, Эм Джей и другими ребятами…

— Перед ЭмДжей-то когда? — только и простонал Паркер.

— В прошлый четверг, когда ты в очередной раз пропустил тренировку по декатлону, она ведь наш капитан, и вообще ты…

— Я понял! Нед, я, правда, тебе благодарен, но, пойми, я не могу взять тебя с собой!

— Ты ведь не патрулируешь сегодня — сам сказал. Или тебя вызывают в ООН?

— Нет, но…

— Тогда ищи другое прикрытие для тети, дружище!

— Нед, это нечестно!

— Прости, но то, что ты мне ничего не хочешь рассказать — тоже!

— Ладно, но я тебя предупреждал! — наконец сдался Паркер. — Если кому проговоришься о том, что видел…

— Я могила, Пит, — просиял Лидс, ударив кулаком себя в грудь.

— Не говори так, — тут же вскинулся Паркер.

— Да что ж там случилось? — сгорая от любопытства, простонал Нед.

* * *

Позднее

— Так, Пит, я не понял, куда это ты повернул… Черт! Дружище, я не человек-паук, чтобы лазить с тобой по всяким помой… Мы что, вышли к башне? Стой! Вход же с другой стороны!

— Замолчи, — резко остановился Паркер. — Ты обещал молчать, помнишь, Нед?

— Да, но…

— Я тебя за собой не тащу, даже, наоборот…

— Это что, может быть опасно? Очуметь! — уж было обрадовался Лидс, однако, немного подумав, тут же сник. — Да ну тебя, Паркер… Ты бы не взял меня никуда, где было бы хоть сколько-нибудь опасно! Хотя это я тебя тогда спас! И ты сам это знаешь — да… Тебе стыдно, друг, и потому ты сейчас ведешь меня, черт знает каким путями, навестить нашего приятеля Лаки… Мы всего-то идем в башню аттракционов, а у тебя вид, будто это, по меньшей мере, пасть дракона… Хватит прикалываться — у меня уже все болит от этих твоих перебежек! — наконец признался он.

— Да, мне стыдно, Нед! Стыдно, что я поддался на твои уговоры, стыдно, что я не смог заставить себя пойти туда в одиночку! — Питер тяжело дышал. — И знаешь, веди себя потише, если не хочешь иметь дело с мисс Романофф и мистером Бартоном, они и сейчас способны надрать нам… Точнее, именно сейчас и именно выпившими они и способны это сделать!

— Я б не отказался… Тем более, если бы Вдова была одна… — мечтательно отозвался Нед, пока Питер не пихнул его в бок. — Да ты наврал! Паркер, ты просто… Ай… Ладно, может, и не наврал, преувеличил… Так хоть понятно, почему мы так странно сюда добирались, чтобы не привести хвост к мстителям, которые преступ… Ну то есть к команде капитана, — заметив, как поменялся в лице Паркер, быстро поправился Нед. — А что, Лаки их пустил? Ты сейчас ведешь нас к какому-то секретному входу? Стой, а вдруг это вход специально для них, и он потому со Старком поругался, а не из-за тебя! Ой, то есть я… Не хотел сказать, что это ты виноват… Ты просто…

— Я понял, Нед, — устало кивнул Питер. — Идем, здесь можно будет говорить.

— Ты уверен? Это так-то очень популярное место развлеч… Да это ж закрытая часть башни! Я был прав! О чем поговорить? Стоп, ты серьезно привел меня сюда через весь город, черт знает какими путями, в самую крутецкую часть бывшей башни мстителей только для того, чтобы поговорить? Я тебя очень внимательно слушаю, друг! И ты ведь пошутил насчет Вдовы и Соколиного глаза в башне?

— Нет.

— Как нет? То есть… А кто ещё тут? — округлил глаза Нед.

— Увидишь.

— Знаешь, если ты мне не врешь и тут, и правда, всё ещё обитают мстители, то официально наша дружба — самая крутая вещь, которая случалась со мной!

— А разве она и так не…

— Вот покажешь мне хоть одного живого мстителя, тогда поговорим!

— А если не совсем мстителя?

— Кого это ты имеешь в виду? — насторожился Нед. — Лаки, если что, не канает!

— А если не совсем Лаки? — пристально посмотрел на него Питер.

— Да это как? — уже начал терять терпение Лидс, попутно запинаясь об здоровенный… — Это что лук?

— А ты думал, я тебе вру! — укоризненно покачал головой Паркер.

— Я не…

— Тихо, мы почти пришли.

— Куда пришли? И почему нельзя попадаться на глаза Вдове и Лучнику? Они же не преступники в самом деле? Ну то есть они не подписали тот дурацкий договор…

— Тот дурацкий договор одобрили почти все страны-участницы ООН, Нед.

— Но это не делает их плохими парнями и… восхитительно плохой женщиной! — мечтательно закончил Лидс. — Они ведь тебя помнят, ну точнее человека-паука, который помог их засадить за решетку… Согласен, неудачный пример! Но все равно, они же не станут марать руки о детей? Ведь не станут же?

— Не станут, Нед… Их просто лучше сейчас оставить в покое. Как и меня, — совсем тихо закончил Паркер. Идея с самого начала не была хорошей. Мисс Романофф и мистер Бартон, конечно, потеряли куда больше, чем он, особенно, мисс Наташа, но… Питер не был одним из этих прожженных взрослых, успевших хлебнуть дерьма и более или менее привыкших к нему. Но и они сейчас не были одни. Старые друзья — они были друг у друга, и потому заливали горе крепким алкоголем.

Ему тоже нужен был друг. И он у него был, а обещание мистеру Старку… Да разве сам мистер Старк держит все свои обещания? Тем более, это ведь Нед, чей оптимизм и поддержка были Питеру ой, как нужны… Впрочем, поддержка требовалась не только ему.

Был тот, о ком все или почти все, предпочли бы забыть. Тот, о ком, наверняка, не жалея связок, спорят сейчас на закрытых совещаниях. Тот, чья роль в этой войне была самой неоднозначной, но без кого эта победа была бы совсем другой, если бы вообще была.

— Это Локи! — воскликнул Нед, и Паркер не знал, чего все-таки в нём было больше — удивления, восторга или страха.

— Он живой? — видимо, уже оценив плачевное состояние бога обмана, поинтересовался Лидс. Трепет, впрочем, из голоса никуда не исчез.

— Да.

— И кто ещё знает, что Локи здесь?

— Ты, я, мисс Романофф, мистер Бартон, доктор Стрэндж и, возможно, мистер Старк.

— Господи, да это самое крутое, что… Ой, то есть… Ну ты понял… И что, больше никто-никто не знает? Ни Правительство, ни Тор? Погоди, а Лаки тогда… Черт. Лаки, — пораженный догадкой Лидс рухнул прямо в кресло, едва не придавив несчастную кошку… — Это что же теперь получается, Бартон и Романофф ныне на стороне зла? Стоп, но тогда и ты, и Старк — тоже… Локи — теперь мститель? Твою… Да он же с нами фейерверки пускал, Звезду Смерти собирал, Игру Престолов смотрел! Нет, это что было с нашествием? Помутнение рассудка? Или это у него с нами крыша съехала? Точно, Халк его тогда знатно приложил — это все знают! О, или он с самого начала был двойным агентом?

— Я не знаю, Нед, никто не знает…

— А где тогда охрана? Наручники? Я, конечно, не настаиваю, но это как-то странно…

— Он нам помог, Нед, нам всем, — тихо ответил Питер. — И чуть не умер из-за этого, а, может, ещё и умрет.

— Но… Но почему тогда он один? Если всё так плохо, то где провода, трубки, хоть какая-то аппаратура, где этот доктор, которого ты упоминал? — недоумевал Лидс.

— Доктор Стрэндж сказал, что они ему пока не нужны. Его прокляли, а наши препараты тут не помогут.

— И его просто бросили тут умирать? В одиночестве? — не мог поверить Лидс, с сочувствием покосившись на бледного Локи. — Он нас слышит?

— Не знаю, — честно ответил Питер, присаживаясь на краешек кровати, отчего кошка сразу прыгнула к нему на колени. — Доктор Стрэндж уверен, что пара месяцев у него есть.

— Что за доктор, который не боится лечить Локи?

— Стрэндж — Верховный Чародей Земли.

— Оу, и где же он? — уже не особо удивился Нед.

— Не знаю, наверное, ищет что-то, что может помочь. Вообще он выглядел очень усталым… Ему ведь тоже досталось. Он наложил сигнальные чары, если что-то случится — сюда телепортируется либо он сам, либо его помощник Вонг.

— И все равно это как-то стремно… Особенно, если он всё слышит. А Тор? Ему же должно быть не всё равно.

— Спешно отбыл в Асгард — подробностей я не знаю, — спокойно ответил Паркер, хотя видно было, что он этого не одобрял. — Мисс Романофф и мистер Бартон, наверное, заходят, но их можно понять… Доктор Беннер, капитан Роджерс, Алая Ведьма мертвы, остальным нужно время.

— Это ужасно, друг.

— Да, совсем не круто, — горько кивнул Питер. — Так мне рассказать?

— Давай, — кивнул Нед. — Тебе это нужно, да и мне… Знаешь, боюсь представить, какой будет официальная версия с учетом того, что я уже здесь узнал. Они всё же заслуживают правды, ведь так? Пусть хоть кто-то будет знать, как оно было на самом деле.

— Боюсь, этого даже я не знаю. У меня есть лишь часть истории, учитывая масштаб, это лишь кусочек пазла. И один из самых больших и темных сейчас перед нами, — Питер кивнул на Локи.

— Не такой уж и темный, — заметил Лидс, указывая на рыжую кошку, уютно свернувшуюся в пушистый клубок прямо на груди у «Вселенского Зла».

Проклятие, видимо, уже добралось до мозга, потому что иных причин, почему он сейчас стоял здесь, Локи не видел.

Он мог спокойно уйти незамеченным, оставив Романофф с Бартоном грызться между собой, выяснять, кто из них виноват больше. Возможно, под раздачу попал бы и спящий сном младенца на посту мальчишка… Но Локи-то какое до этого дело?

Интересно, а это мстители просто дружно обкурились, оставив паучка охранять опаснейшего преступника, или же сам Локи выглядел настолько не жильцом, что на него все наплевали?

«Кроме пацана», — справедливости ради прибавил внутренний голос.

В любом случае этим идиотам следовало его как следует привязать и в идеале заткнуть рот, если они не хотели, чтобы он беспрепятственно покинул место, служившее ему домом в течение почти шести лет. Впрочем, проснись Паркер вовремя — неизвестно ещё, что бы из этого вышло.

Пацан был шустрым, а потому мог здорово помешать чаяниям бога обмана тихо-мирно ускользнуть. Калечить его Локи не хотел, а безобидным сонным заклинанием он бы вряд ли в него попал в таком-то состоянии. Впрочем, даже шибани Локи паучка силовой волной — остальные бы услышали, а сам он, истратив силы, ничего бы не добился, только окончательно уверил всех в своей сволочитости. На последнее богу обмана было плевать, какая ему, к Суртуру, разница, что о нём думают эти жалкие смертные? Братцу он тоже, видимо, не больно и нужен был, так и что толку пытаться кому-то что-то доказать, когда, по мнению самого Локи, всё и так уже было предельно понятно.

Вот только калечить пацана всё равно не хотелось, как и видеть разочарование в глазах последнего, кто в него верил.

Локи вздохнул. Он был рад, что ему не пришлось выбирать. Потому что не был уверен, что не предпочел бы шанс вырваться на свободу. Пусть даже, если бы ему потом было самому от себя мерзко. Потому хорошо, что у паука — крепкий, здоровый сон. Даже удивительно, что он у него ещё был после всего пережитого! Сам Локи уже почти забыл, что это такое. Поборов легкий приступ зависти, бог обмана поморщился с досады на самого себя.

Всё складывалось практически идеально, ему никто не мешал. Уж башню-то он знал отлично, в тайнике, имитирующем Асгардский трон, были деньги и документы. Выйдя из башни, Локи бы принял облик очередной краденой личности, и отправился прочь из этого проклятого города, из этой страны… На Америке свет клином не сошёлся — тропы были и в других, менее любимых пришельцами, психопатами-учеными и просто злодеями странах. Он бы сбежал от мстителей, от бросившего его брата, от прошлого… Пополнил бы запасы ингредиентов, сварил зелье, чем только продлил свою агонию. Серьезно, пока всё выходило так, что Локи больше ничего не оставалось, кроме как лечь и помереть.

Он ведь больше никому и ничего не был должен. Его «послезнания» больше нет, одно зло победило другое. Хела ещё долго никого не побеспокоит. Во всяком случае, Локи вряд ли доживет до её визита. Так что это его тоже не должно волновать. Но отчего-то волновало. Да, Хелу можно было и не выпускать, но как-никак, он сам же от неё и пострадал… Да, и раз это была идея Стрэнджа и его клятого камня, так уж пусть теперь сам и разбирается.

Локи мог бы найти Тессеракт и, используя его, начать искать Хелу по разным мирам да космическим дырам — чем-то занять себя, пока не помрет. Но шансов обнаружить, пусть и не слабенькую, это с двумя-то камнями, богиню смерти посреди огромного космоса всё равно было немного. Ещё меньше была вероятность притом уцелеть и не подарить ей третий камень. Нет, Тессерактом Локи не собирался рисковать… Он по-своему привязался к нему, насколько вообще можно привязаться к артефакту. Оно хоть и выглядело глупо, но не глупее задушевных разговоров Тора с Мъёльниром. Суртур, Тессеракт хоть обладал зачатками не полноценной личности, конечно, но чего-то близкого к этому.

Нужно было найти камень и попробовать подыскать ему нового хранителя. Куб не раз выручал его, так что пусть это будет последний долг Локи этому миру… Тут бог обмана вздрогнул. Умирать, тем более вот так тихо и бесславно, не хотелось. Можно было напоследок громко хлопнуть дверью… Вот только как? В голову как назло не лезло ничего умного. Потратить остаток жизни, чтобы снова кому-то что-то доказать? Так он ведь пообещал себе, что больше так не будет. Да и не хотелось уже ничего. Устроить величайшую мистификацию, чтобы уверить всех в своей злобности и чудовищности, чтоб у этих мстителей поджилки тряслись? Так здесь Локи подозревал, что, увы, теперь сотворить подобное коварство у него уже вряд ли выйдет убедительно и… не жалко.

И всё же что-то делать надо было. Может, был ещё способ подзадержаться на этом свете? Фригга не стала бы лгать, лишь бы только немного обнадежить его. Ведь не стала бы же? Локи вздохнул. Возможно, мать была права, и его единственное спасение было в том, чтобы довериться кому-то ещё, не действовать в одиночку. Вот только Локи скорее собственноручно удавится, чем попросит кого-то о помощи. Тем более смертных и… Тора.

Осознание, что этот неподдающийся описанию идиот где-то спокойно шляется, пока Локи тут, считай, пропадает, задевало его куда больнее, чем он мог подумать. И хотя умом бог обмана понимал, что кто-то должен заниматься Асгардом, всё равно какая-то его часть чувствовала себя преданной и брошенной.

И хотя он сам в своё время сделал всё, чтобы только оттолкнуть Тора, Локи всегда нуждался в брате гораздо больше, чем тот в нем. Отчасти и это тоже подстегивало бога обмана на все его безумства — стремление доказать обратное. Кого-то он, может, и обманул, но не себя.

И хоть недавно Тор и мило с ним попрощался, даже не припомнив все былые грешки, все равно у братца всё ещё были друзья и был Асгард. Локи же был в его списке явно в числе последних, и стараться это как-то изменить было глупо. Надо всучить ему Гунгнир да и успокоиться…

И всё же он не прошел мимо общей комнаты, хотя мог бы. Возможно, ему просто было любопытно, что стало с этими смертными, а может какая-то его часть отчаянно хотела, чтобы его кто-нибудь остановил.

А ведь это было очень глупо. Мстители могли только усложнить ему жизнь, а никак не помочь… Эти смертные… До сих пор не сдали его властям и даже не заковали, как в тот раз, когда он мило пообщался с Халком. Хотя ответ был прост, сделали это мстители не из, Всеотец упаси, теплых чувств к нему, а потому что их попросил об этом Тор.

И всё же Локи поддался искушению взглянуть, о чём тут же пожалел.

Романофф с Бартоном выглядели так будто не просыхали уже по меньшей мере неделю, что невольно возвращало Локи к вопросу, а сколько времени он вообще пробыл полудохлой тушкой?

Наташа заметно потускнела, даже её рыжие волосы казались какими-то безжизненными, а может она просто давно не мыла голову… Проблеск интереса появлялся у неё только, когда оживал телефон, однако получая, очевидно, не те звонки и сообщения, он быстро исчезал.

Бартон выглядел получше. В башне он оставался и напивался просто за компанию, справедливо опасаясь за Романофф, хотя и видно было, что лучник скорее предпочел бы вернуться к семье. Ему хоть было куда возвращаться…

Локи вздохнул, что сейчас делать, он не знал. Если он сейчас тихо-мирно с ними распрощается, то вскоре кто-то из них поднимется наверх и поймет, кого они только что отпустили погулять. Скорее всего, он даже не успеет покинуть страну. Это был разумный выход, но тогда Локи бы так ничего и не узнал… Странно, но внезапно ему захотелось остаться и проверить, что из его бара эти двое ещё не успели выпить.

Он ступал на зыбкую почву — Питер мог в любой момент проснуться и обнаружить пропажу, и всё же…

— Да, всё также, — как можно нейтральнее ответил он. — А у вас как? Есть новости?

— Звонил Старк, Стива всё же похоронят со всеми почестями, — ответил ему Клинт, хотя смотрел Локи на Романофф. Та заметно побледнела, а её без того сжатые губы, казалось, вообще превратись в одну линию… Зато, как отметил Локи, в глазах шпионки появился яростный огонь, что выглядело куда лучше безразличия.

— А остальных? — уже догадываясь, какой будет ответ, спросил он.

— Эти ублюдки, цитирую: «Не собираются никого отскребать с вакандских полей, а также чтить ведьму-убийцу и бешеное чудовище!» — с ненавистью глядя куда-то в пространство проговорила Романофф, по щекам у неё текли слезы.

Локи внезапно почувствовал, что эффект зелья слабеет. Захотелось привалиться к стене и медленно по ней сползти, а ещё в горле как-то засаднило, захотелось хорошенько приморозить тех, кто… А, впрочем, всех не приморозишь. Ведьмы, колдуны и прочие чудовища — всегда будут считаться героями второго, если не третьего сорта, от которых только жди подвоха. Смертных, да и не только их, не изменить.

— Ты в порядке? — видимо, всё же что-то такое отразилось на его лице, что Клинт забеспокоился.

— Да, всё путем! — преувеличенно бодро заявил Локи, ответив так, как, по его мнению, должен был ответить подросток. И судя по всему ошибившись, ведь беспокойство мстителей тут же сменилось подозрением.

— Уверен? — нахмурилась Наташа, подходя к нему и прежде, чем Локи успел сказать слово против, положила руку на его лоб. — Да ты весь горишь!

— Знаешь, парень, ты сегодня какой-то странный! — заявил Бартон, подходя ближе и тем самым перекрывая Локи последний путь к отступлению. — Даже не завел привычную песню, что надо что-то делать, раз Стрэндж не хочет… Тебе сегодня вообще как будто бы всё равно.

— А такого просто не может быть, — согласилась с ним Романофф. — Хватит ломать комедию, Локи! — сказала она и безошибочно нажала на то место, где у него располагались раны. — Надеюсь, с Питером всё в порядке?

Даже легкое прикосновение обернулось чудовищной болью, отчего концентрация на поддержание иллюзии оказалась потеряна. Впрочем, его и без того вычислили.

— Нет, я оставил паука на потолке, обмотав его же паутиной! — зло выдохнул Локи, отчаянно стараясь сохранить лицо и не поморщиться, что оказалось совсем не просто. Эффект зелья убывал и держать спину прямо становилось всё сложнее.

— Не думаю, что ты был в состоянии это сделать, — переглянувшись с Романофф, заметил Бартон. — Но я все равно проверю, — и он ушёл, оставив их одних.

— Да я… — Локи задохнулся от возмущения. — Я по-прежнему вас всех могу порешить быстрее, чем ты успеешь прицелиться!

— Ох, неужели? И что же это мы раньше не успели заметить? Ты ведь так старался нас всех отправить на тот свет, когда мы только познакомились… Что изменилось?

— Возвращайся поскорее в ту преисподнюю, из которой выползла, смертная! — чувствуя, что теряет в этой перепалке последние силы, прошипел Локи и неосознанно придвигаясь к стене. От Романофф это, увы, не укрылось.

— Скорее ты туда попадешь, особенно, если продолжишь в том же духе, — немного смягчившись, ответила Наташа, чтобы тут же продолжить на него давить. — И куда же ты, позволь спросить, собрался?

— Это тебя не касается, смертная, — наконец-то с удовлетворением прислонившись к стене, процедил Локи.

— Может, хоть присядешь? Видишь ли, тебя тут никто силой не держит… Формально — это вообще твой дом, если забыть о краже личности, но… Ты вообще себя со стороны видел?

— Подозреваю, что я всё ещё красавчик! — самодовольно усмехнулся Локи, понимая, что совершает сейчас ошибку, но всё же закончил, — и ты так бесишься, потому что хочешь повторить… Твою мать! — согнулся он уже от того, что уязвленная стерва ударила его в солнечное сплетение. Впрочем, оно того стоило, Романофф теперь была готова голыми руками его придушить…

— Стой, Нат, не бей его! Всё в порядке с Питером, он просто крепко спал! — Бартону пришлось спешно оттаскивать Наташу от смеющегося сквозь слёзы бога обмана.

— Кажется, я проспал всё самое интересное, — с тоской пробормотал Питер, однако тут же оживился. — О, мистер Локи, я так рад, что вы очнулись! Эй, вам плохо? — с тревогой склонился Паркер над ним.

Локи все-таки сполз по стеночке. Непрошеный смех растревожил все раны, но, как ни странно, теперь ему было куда легче.

— Скажи честно, мелкий, как я выгляжу?

— Как самый отвратительнейший из вампиров, пролежавших в столетней спячке, и изголодавшийся по людской крови! — ответила вместо Паркера Наташа.

— Мило, очень мило, — только и заметил Локи.

— А что вампиры существуют? — удивился паучок, а Клинт не выдержал и засмеялся. Пожалуй, это был первый не истерический смех в башне за последние четыре дня.

Вопреки ожиданиям, Романофф не солгала. Создавалось впечатление, что в башне его никто насильно не держит. По крайней мере, сколько Локи ни искал, а тревожную кнопку оповещения Старка или властей не нашел.

Были, правда, сигнальные чары, которые он, о стыд и позор, не сразу заметил. Но Стрэндж — дело другое, хотя Локи и не отказал себе во мстительном удовольствии не снять их полностью, а переложить на Бартона… Пусть чернокнижник понаблюдает за тем, как «Локи» опустошает бар — может, тогда соизволит явиться… Однако, кого он обманывал, увы, докторишка был не настолько глуп!

В целом, не считая того момента, когда он сам спровоцировал Романофф, всё шло настолько гладко, что аж напрягало. Учитывая, что Локи и самому было паршиво, то ему совсем не улыбалось любоваться на постные рожи мстителей. Ярость — вот другое дело, злость, желание прибить его, но не такое сильное, чтобы это в самом деле осуществить — всё это было куда лучше той апатии, в которой пребывали эти двое. И уж, конечно, это было во сто крат прекрасней той жалости, которую бог обмана с ужасом разглядел у Романофф, а потому сразу принял меры.

Не сказать, что его гордость притом совсем не пострадала, но… Принять удар от давнего противника лучше, чем позволить этой смертной хлопотать над ним. И всё же ударила она его несильно…

А Клинт, смеясь, заявил, что добренького Локи он бы не пережил. Что ж, это они его ещё в гневе, действительно, в гневе не видели… Суртур, а ведь они даже о прошлом и то, словно сговорившись, молчали, ничего не спрашивали. Особенно бога обмана удивляло вполне добродушное отношение к нему Бартона — вот уж кому, и правда, стоило его ненавидеть. Сам бы Локи такое не простил. Никогда. Но, с другой стороны, он же не смертный и детей, которых спас заклятый враг, у него нет.

Романофф тоже не делала никаких попыток устроить ему допрос с пристрастием. То ли от того, о чём он ей недавно напомнил, то ли же, Суртур знает, что им там о нём Стрэндж напел. А ведь наплел же, не могли же они сами от него отстать… И только Питер спустя час просмотра «официальных» заявлений с едкими комментариями бога обмана и разозленной Наташи, попробовал заикнуться о читаури, но Локи, а заодно и самого паука, спас звонок разгневанной Мэй, которой так кстати позвонила мама Нэда и сообщила, что Паркера у них нет и все эти четыре дня не было.

После ухода паучка Локи насторожился: мало ли вдруг мстители не желали устраивать с ним разборок при ребенке. По крайней мере, это было бы разумно… Хотя «разумно» и эти двое в одном предложении — весьма спорное сочетание.

Но ничего не произошло. Разве что Романофф, видимо, решив таким нелепым образом отомстить, заказала ему какой-то безвкусный, слабо соленый суп, а себе с Бартоном огромную «Пепперони». Не то, что бы Локи сейчас лез в горло кусок, но манящий запах проклятой пиццы ещё долго преследовал его.

А потому, когда Наташа поднесла ко рту очередной кусок пиццы, тот чисто случайно превратился в маленькую безобидную змейку. Локи спасло лишь то, что Клинт подавился от смеха, и Романофф пришлось отвлечься на его спасение. Бог обмана за это время смылся. Аж в соседнюю комнату. Его скорость передвижения оставляла желать лучшего — наверное, стоило задуматься о какой-то дополнительной опоре…

Ему бы плащ, как у Стрэнджа, но, увы, ничего подобного Локи ещё не встречал. Конечно, он был достаточно искусен, чтобы, имея прототип, создать копию, возможно, даже лучше оригинала, но… У него не было столько времени, хотя идея, определенно, стоящая. Бог обмана уже представлял этот роскошный изумрудный Плащ… Лишь бы только он не перенял у создателя все качества: Локи вовсе не горел желанием, чтобы его в самый неподходящий момент предал собственный предмет гардероба. Так, что, наверное, это была не такая уж и хорошая идея…

Ему бы вернуть Тессеракт, но и это не решит проблемы. За всё нужно платить, в том числе и за использование куба. Локи может почерпнуть у него энергию, но, чтобы преобразовать её, нужно потратить свою. Откат может придти и позже, но он неизбежен. Вот почему камни не даются простым смертным. Стрэндж — исключение, не правило, да и назвать его простым нельзя… Как и Ванду с этим творением Старка.

Локи скривился от напоминания. Он бы предпочел, чтобы собой пожертвовала та консервная банка, а не глупая девчонка, которая даже для смертной оказалась чересчур смертной.

Пожалуй, Стрэндж задолжал ему объяснения. Путь был свободен, а потому, заказав такси к соседнему зданию и изменив внешность, бог обмана решил сцапать чернокнижника на его территории до того, как он успеет подготовить свои лживые ответы.

А что насчет его проблемы… Что ж, опираясь на зачарованный под изящную трость Гунгнир, Локи лишь мстительно надеялся, что Один в Вальхалле сейчас знатно поперхнулся элем.

* * *

Санктум Санкториум встретил бога обмана тишиной. Рассеивающие внимание чары вокруг храма были усилены, потому таксист высадил его за четверть улицы до нужного места. Что ж, видимо, Стрэндж не жаловал внимание властей, журналистов и вообще людей.

Локи хмыкнул, глядя, как неуютно поежилась припозднившаяся парочка, как можно быстрее прошмыгивая мимо храма. Не очень-то умная линия поведения, учитывая, что всем известно, в каком именно районе что-то нужно было пришельцам. Лучше бы чернокнижник сразу повесил табличку: «Храм магических искусств, филиал Хогвартса в Америке объявляет набор юных и не очень колдунов».

Простых обывателей это, может, и введет в заблуждение. Отталкивающие чары заставят не задерживаться, а рассеивающие внимание сотрут подозрения по этому поводу, но есть ведь и личности вроде Фьюри или той же Хилл — этих так просто не проведешь. И всё же нужно отдать ученику должное — чары были мощные, а вероятность того, что Фьюри сунет сюда свой глаз, хоть и была довольно большой, но... как таковых возможностей у бывшего директора ЩИТа сейчас стало на порядок меньше.

Впрочем, Стрэнджу, да и Вонгу недурно перепало, пока Локи совершал свою вынужденную прогулку до храма. Пусть даже ночная прохлада и тишина немного скрасили доставленные неудобства, это ему не мешало их костерить. И хотя он вымотался, это было лучше, чем сидеть в башне и ничего не делать.

Защитные заклинания легко его пропустили, ему даже удалось ненадолго связать сигнальные чары, купив себе пару минут для неожиданного появления. В Санктум Санкториуме было тихо: казалось, все спали, но Локи не спешил обманываться. Он уже было повернул в сторону библиотеки, когда что-то, словно дернуло его. Тессеракт. Он был здесь.

Куб сам переместил его к себе в хранилище. В храме было немало любопытных артефактов, хотя в сравнении с Тессерактом все они были детскими игрушками. Естественно, чернокнижник был не столь глуп и окружил постамент с кубом дополнительной защитой, которую, впрочем, сейчас начисто смел сам Тессеракт.

Подобная преданность льстила, но и заставляла задуматься, а вообще нужно ли это Локи. Камни бесконечности ещё никому счастья не принесли, не их это предназначение. Проблемы — вот это, пожалуйста. Вот только выбора у него похоже и не было. Тессеракт засверкал ярче, а зов громче…

«Приди ко мне…»

Всего-то и нужно было протянуть руку и взять артефакт, вот уже весь космос окажется перед ним… Безграничный… И холодный, как синее сияние, что исходило от Тессеракта. Любая точка вселенной в один миг… И всё же, что проку от этого, если он не знает, какая из них его.

Пожалуй, именно это и роднило его с камнем Пространства. У него не было своей точки пространства, не было места, которое Локи с уверенностью мог бы назвать домом… Он никогда не мог усидеть на месте: в Асгарде ему было тесно, потому он искал тропы и находил их.

Порой, ему казалось, что его полёт в бездну продолжается. И реальность — лишь пригрезившийся ему бред медленно умирающего сознания, а уж куда он в итоге упадет и приземлится ли вообще — вопрос другой.

Холод и одиночество — вот, что являл собой космос. Звёзд было много, но все они были слишком далеки, чтобы согреть. И всё же он кое-что обещал Тору. Возможно, это стоит выполнить, пусть и Тор здесь немного другой, но… Звезда над Асгардом всё та же теплая и ласковая.

С Тессерактом он мог контролировать свое падение, с ним он обретал свободу. Потому Локи не сделал шаг к постаменту, нет… Оказалось достаточным только подумать, и вот в его руке материализовался куб. К своему стыду, ощутив, как привычная сила пронизывает тело, бог обмана едва не выдохнул что-то похожее на «Моя прелесть».

Только теперь, вновь обретя эту власть и бремя одновременно, Локи понял, как ему этого не доставало. Впрочем, его умиротворение длилось недолго.

— Знаешь, я тоже привязан к своему камню, но то, что ты начинаешь копировать Голлума, меня пугает, — Стрэндж старался говорить, как обычно — язвительно и отстранено, но несколько беспокойных ноток выдали его волнение.

— Ты… — уязвленный подобным сравнением едва не прошипел Локи.

— Я думал, фазу знакомства мы с тобой уже давно прошли… учитель. Однако на случай, если проклятие задело мозг, напомню, я доктор Стивен Стрэндж, Верховный Маг Земли, Хранитель Времени.

— Ещё пафоснее сказать не мог? — закатил глаза Локи, прибавив, — Смертный чернокнижник.

— А ты наполовину йотун, — парировал Стивен, с научным интересом наблюдая за тем, с какой быстротой выступают бугорки вен на лбу бога обмана. — И что с того? Это не мешало нам быть друзьями.

— Забавно, — процедил Локи. — Ты называешь дружбой то, о чем сам понятия не имеешь. Ты — доктор Стрэндж, в прошлом светило нейрохирургии, обладаешь столь раздутым эго, что то, что через него сумела протиснуться Кристина Палмер — просто чудо. Пожалуй, даже Тони Старк здесь тебе уступает, у него, по крайней мере, есть Роудс.

— Зато ты, я вижу, просто эксперт в данном вопросе, — сложил руки на груди Стрэндж. — Ну же, якобы психоаналитик, приведи мне хоть одно доказательство, что ты не такой, как я, как Старк. Нет, Локи, к тебе всё это относится в гораздо большей степени. Мы похожи. И именно поэтому ты наиболее близок к тому типу друга, которого я способен иметь.

— Я что сейчас должен разрыдаться? — ядовито поинтересовался Локи, впрочем, не так ядовито, как мог бы…

— О, подобной жертвы я от тебя не прошу. Хотя если ты не передумаешь, то подожди секундочку, я достану камеру, чтобы запечатлеть этот исторический момент, — Стивен сделал вид, тянется к смартфону, однако Локи и бровью не повёл.

— Какое счастье! — презрительно бросил он. — До недавнего момента я тоже думал, что мы в какой-то мере… друзья, — бог обмана выплюнул это слово, словно боялся обжечься. — Но то, что ты сделал, а если точнее, то именно, потому что ты ничего не сделал… Заставило меня думать, что я в тебе не ошибся, Стрэндж, ты такая же лживая сволочь, как и я, — неожиданно закончил он.

— Возможно, и хуже, — тихо согласился доктор, Плащ же на его плечах возмущенно затрепыхался.

— Это вряд ли, — криво усмехнулся Локи. — Ты мог бы прикрыться спасением Вселенной и закрыть глаза на принесенные жертвы, но ты не можешь.

— И ты бы не смог, — уверенно заявил Стрэндж.

— Ты меня переоцениваешь, — хмыкнул Локи.

— Вовсе нет, — честно ответил тот, отчего бог обмана удивленно на него посмотрел, явно не зная, что сказать.

— Тогда почему забрал у меня Тессеракт?

— Я лишь взял на сохранение. Подождал бы до утра — я бы сам тебе его принес. Не стоило совершать весь этот путь в таком состоянии.

— Я в порядке, — пробормотал Локи, меняя руку с «тростью». — А вот ты сам почему так паршиво выглядишь, а, Стрэндж? — обратил он внимание на осунувшийся усталый вид мага, который встретил его ночью в полном облачении.

— Ты далеко не в порядке, но не стану спорить, — махнул рукой Стивен, не спеша отвечать.

— Так как лучше мне уже не станет? — кисло улыбнулся бог обмана. — Что ж, раз об этом зашла речь, то я хочу знать, сколько мне осталось.

— Верно, — серьезно кивнул доктор. — Если ничего не сделать, то не станет. Последнее время мы с Вонгом работаем над твоим вопросом.

— Это всё очень мило, но я был бы крайне признателен, если бы ты не увиливал от ответа. Так сколько, Стивен? Я хочу знать, — Локи сжал «трость», упрямо глядя на Стрэнджа.

— Ты не умрешь, — коротко прорычал тот в ответ.

— Да, конечно, как я мог забыть! — усмехнулся Локи. — Я же теперь твой пациент, а ты ненавидишь проигрывать. Однако пока, я вижу, поиски ни к чему не привели. Так что лучше скажи.

— Я не знаю точно.

— А как же…

— Камень Времени не игрушка, я пытался посмотреть ещё варианты, но ничего не вышло. Он всё также слушается меня, но тут воспротивился. И я согласен… Лучше приберечь этот способ для исключительного случая, — с неохотой признался Стивен.

— Я, конечно, не согласен с мнением вещицы, вопрос возвращения Хелы — дело времени, но… Могу представить, что такой тур по реальностям не из приятных. Ладно, ты не знаешь точно, но ведь примерный прогноз вырисовывается?

— Три.

— Месяца? — деловито уточнил бог обмана.

— Три недели, если не будешь себя жалеть и продолжишь игнорировать мои рекомендации, — как-то странно посмотрев на него, выдал Стрэндж.

— Какие ещё рекомендации? — не ожидавшего подобного Локи слегка перекосило. — Да ты лжешь!

— Рискнешь проверить? — самодовольно усмехнулся Стивен.

— Да катись ты в Бездну! — злобно прошипел Локи и, прежде, чем Стрэндж и его Плащ успели хоть что-то предпринять, активировал Тессеракт.

* * *

Ему нужно было успокоиться и подумать. Чернокнижник — кто угодно, но только не эксперт. Да он магией занимался без году неделю, по меркам самого Локи, так точно… Вот к мнению Древней бог обмана бы прислушался, скорее всего, прислушался.

А так как та была мертва, а сам Локи не мог объективно оценивать своё состояние, то… Ему ничего больше не оставалось, кроме как заглянуть ненадолго в Асгард. Хотя бы для того, чтобы пополнить запас ингредиентов. Ну и узнать, как там дела: остался ли после недолгого правления Тора там хотя бы фундамент…

Тут бог обмана ухмыльнулся. Братец может и изменился, но не так же сильно, чтобы…

Чуть позже, уже глядя из окна своих покоев на очень быстро восстанавливающийся город, Локи почувствовал, как внутри него поднимается странное чувство, напоминающее, о Суртур, гордость за брата.

Ломать — не строить, а Тор всегда тяготел к первому. «Где ты — всюду хаос и разрушение», — как-то попробовал устыдить его братец, однако Локи мог сказать тоже самое и о нём… прежнем. Новый Тор уже доказал, что умеет не только махать молотом или секирой и сыпать молниями, но и думать, пусть и не так часто (иначе бы Локи уже испугался), и использовать Эфир, силу которого он почувствовал практически сразу, как только переместился.

К слову, об этом… Ожидаемо перемещение в Асгард отняло у него много энергии, и потому то, что братец не успел под что-нибудь переделать его покои, пришлось весьма кстати. За вторжение Локи не переживал — его комнаты были защищены магией, рядовые штурмовики туда бы не рискнули соваться, а у Таноса были дела поважнее.

Так что его шикарная кровать никуда не делась, как и пара флаконов готового зелья, припрятанных в полу под ней. Раньше он изготавливал его в основном для того, чтобы меньше спать и больше успевать, притом не выглядя совсем уж неживой тенью в контрасте с отоспавшимся до обеда и пышущим здоровьем Тором. Фригга была против такого «самоистязания», напоминая о «побочных эффектах», а потому часто попросту выливала это зелье. На себе никаких последствий от принятия силовосстанавливающего он так ни разу и не почувствовал. Может, мать просто его пугала, чтобы Локи меньше учился… Или же ему ещё предстоит их ощутить, ведь сейчас необходимая дозировка пугающее возросла.

Локи живо представил, как покрывается какой-нибудь сыпью или вовсе лысеет… Его передернуло, а руки против воли потянулись к шевелюре. Хорошо, что есть иллюзии, впрочем, себя самого не обманешь, да и Тора уже навряд ли. Локи вздохнул. Он уже знал, куда поведут его ноги, благо покои брата располагались неподалеку.

Вот только вряд ли стоило надеяться застать его там днем… Да, часовые пояса Асгарда и Нью-Йорка не совпадали, а потому вымотанный Локи быстро заснул, даже не затянув портьеры…

* * *

Сама Хела в его сны больше не вторгалась, но легче ему от этого не становилось. Подсознание Локи и без того всячески над ним издевалось, подсовывая разного рода пугающие сюжеты бесславного завершения его пути. Притом злорадный смех Хелы преследовал почти постоянно… В итоге, Локи вновь приснилось, как он бросает корону Суртура, чтобы только заставить эту стерву замолчать.

Неудивительно, что сразу после пробуждения все его мысли были только о похороненной под тронным залом армией мертвецов. Как он мог забыть? Как? А ведь и Один хорош… Так, предвидел же возвращение «любимой дочурки», а ведь не удосужился даже Фенрира сжечь! Или… При всех своих недостатках Всеотец не был глуп, а значит… Суртур. Он не смог их уничтожить.

Могла ли сила Хелы хранить их от огня — вполне, но только не от Вечного Пламени, который вкупе с силой Богини Смерти, поднял эти умертвия. Потому играть с огнем однозначно не стоило… Асгардская магия здесь была бесполезна — иного объяснения у бога обмана не было, и оно ему не требовалось. Ведь у него была не только она.

В детстве Тор имел обыкновение пугать его тем, что в Йотунхейме бывает настолько холодно, что у аса там могут запросто вымерзнуть и осыпаться кусочками льда глазные яблоки. В кои-то веки небылицы Одинсона оказались правдивы, Ларец Зим же был способен и на большее. По крайней мере, Локи на это надеялся, ведь иначе у него не выйдет отомстить этой стерве!

Но прежде… Прежде чем обчистить Сокровищницу, бог обмана планировал навестить брата. Кто знает, вдруг что-то пойдет не так, и он больше не увидит этого обормота…

Бродить невидимкой по коридорам значительно проще, когда дворец погружен в сон. Но и это не дает гарантии, что тебя случайно не зашибёт какой-нибудь несущийся сломя голову идиот. Например, Фандрал... И что это он так быстро бегает? Неужели снова муж с какой-то дамой застукал? Что ж, некоторые не меняются, даже если весь мир, казалось, рухнул в тартарары… С одной стороны — это даже хорошо, Локи так спокойнее…

К счастью, на этот раз бог обмана успел вовремя уйти с траектории, и горе-любовник пронесся мимо него. Остаток пути прошёл без приключений, и только, оказавшись перед запертой дверью, до Локи вдруг дошла вся глупость ситуации. От Тессеракта он отказался, потому что вспышку портала легко засечь, но и открыть дверь и войти он не может… По крайней мере, материальный он. А вот, как неверно называл его Тор, фантом может. На самом деле это была своего рода астральная проекция, не такая, что уж прямо вся душа выходит из тела, но иначе он бы не мог видеть и слышать то, что слышит и видит «фантом», контролировать его.

Называть это иллюзией тоже было слишком просто, но для ограниченных умов сойдет…

И Локи послал свою проекцию, предварительно сделав её невидимой, внутрь. Первой его мыслью было, что братец ещё не вернулся, потому как не было слышно и намека на громоподобный храп. Вот только раздавшийся шорох у весело потрескивающего камина расставил всё по своим местам.

Братец был не один. И о боги, почему это была именно Сиф? За что? Локи скривился. Да, даже та смертная не была ему столь противна! Хотя бы потому, что присутствие Фостер не пришлось бы терпеть долго, а Сиф… Эта суртурова бестия ещё и их переживет.

Суртур! А Локи ведь почти поверил в Тора как хорошего правителя… Братец же вместо того, чтобы днями и ночами думать, как поднять Асгард, развлекался тут с… боевой подругой! Даже смотреть было тошно, как эти… эти двое… обжима… нежатся на шкуре, пока Локи, предположительно, помирает в Мидгарде в одиночестве!

На самом деле, ничего постыдного Тор с Сиф у камина не делали. Они вообще были одеты, просто бог обмана был слишком зол за предательство Тора, чтобы это заметить. Сиф всего лишь перебирала удобно устроившемуся у неё на груди громовержцу волосы, однако то, как притом блаженно прикрыл глаза братец, было весьма красноречиво.

Словно почувствовав проклятья, которыми мысленно осыпал их Локи, Тор сперва медленно отвел руку Сиф, а затем с неохотой начал подниматься.

— Стой, куда ты? — она попыталась удержать его.

— Ты знаешь куда, — с тяжелым вздохом отстранил её Тор.

— Да, знаю, снова в библиотеку, но ведь я не об этом. Сколько ты спал за эти четыре дня? Те полчаса на совещании не считаются, Тор… Ты совсем себя не жалеешь. Тор, — Сиф вновь повисла на его руке. — Ты хороший царь, правда, то, что сделал… Без тебя на это ушли бы месяцы, если не годы. Дай себе хоть немного отдыха, прошу тебя.

— Может, ты и права, и из меня выйдет не самый плохой правитель, но… Брат из меня никудышный. И, пожалуйста, не начинай заново… Я не могу дать себе отдых, ведь у Локи времени нет.

— Ты ему ничем не поможешь, если свалишься от усталости, а кто в таком случае позаботится об Асгарде? — упиралась Сиф.

— Но… — попробовал начать Тор, но был прерван решительным:

— Давай, я поищу информацию о Хеле и темных проклятьях в библиотеке? Хотя, как по мне, искать надо не там… А ты поспи.

— Спасибо, — неожиданно легко согласился громовержец, поудобнее устраиваясь на шкуре.

— Хм, а ты не хочешь… — Сиф выразительно покосилась на кровать, но Тор уже храпел.

Воительница аккуратно расслабила ему доспех, сняла особенно тяжелые элементы и, содрав одеяло с кровати, заботливо укутала Тора.

Локи обязательно бы всему этому подивился, но он всё ещё был слишком занят перевариванием того факта, что ему только что, пусть и немного, но стало стыдно… В результате чего его едва не зашибла Сиф, выходившая из покоев, впрочем, бог обмана сумел сориентироваться и прошмыгнуть внутрь.

В другое время он бы обязательно позлорадствовал, что воительница сама отправилась в библиотеку, чтобы искать то, что может спасти несомненно ненавистного ей Локи. Хотя уже и то, что Тору пришлось окопаться в книгах, было просто непередаваемо.

По лицу бога обмана поползла широкая улыбка: «Все-таки обо мне не забыли».

Неизвестно зачем он подошёл ближе. Отблески пламени осветили лицо Тора — оно было непривычно озабоченным, а на лбу пролегла новая незнакомая складка.

«Так не должно было быть», — ощущение неправильности происходящего едва не накрыло Локи с головой.

Раньше брат редко к чему относился серьезно, а уж тем более вбивал в голову. Сейчас же свалившееся на его плечи бремя не давало ему расслабиться даже во сне. И, Суртур возьми, это было заметно — Тор постарел.

Впрочем, не он один. У бога обмана тоже прибавилось седых волос, и в отличие от светловолосого Одинсона, у брюнета это выделялось куда сильнее. Возможно, поэтому, а ещё из-за откровенно нездорового вида Локи наконец можно было принять за старшего брата. Теперь его это, правда, совершенно бы не обрадовало, но…

Хела с её отвратительно шикарным видом им всем фору даст, а ведь она, Суртур возьми, биологически его мать, старше на тысячу лет. Уж не жизненными ли соками она питается… Впрочем, всё равно сегодня Локи с ней поквитается, пусть немного, но… Тор может спать спокойно, напади Хела сейчас, у неё хотя бы не будет её прежней армии и верного Фенрира.

Однако для начала нужно было позаимствовать Ларец Зим, и потому, глотнув ещё зелья, Локи создал портал до Сокровищницы.

* * *

Чуть позже

В последних кошмарах Тора Асгард поочередно то пылал, то леденел, причем, в обоих случаях в завершении какое-нибудь чудовище убивало Хелу, которая умирала, смеясь, а после… всё рушилось.

Вот и сейчас он видел, как в вечно зеленых садах выпал снег, а пруд начал покрываться корочкой льда, когда…

— Тор, Тор! Да проснись же ты! — словно через далекое эхо, услышал громовержец взволнованный голос Сиф. — Исчез ларец Зим, слышишь, Тор, ларец суртуровых Зим!

— И что с ним? С этим ларцом? — сонно спросил Одинсон, все еще пребывая по большей части во сне, где замерзать уже начали не только деревья, но и асы… Кроме Локи, он ведь наполовину йотун.

— Даже не знаю, может быть йотуны украли или еще кто, он же в конце концов исчез! — язвительно прошипела Сиф.

Вот на этом месте Тор уже открыл глаза. Йотуны, Ларец Зим и замерзающий Асгард — что если это был вещий сон? От этой мысли внутри у него похолодело.

— Правильно, — подбадривала его, как умела Сиф. — Давай поднимай свою царственную задницу!

— Просто взял и исчез? Не было нападения и стража…

— Ничего не видела и не слышала.

— А как тогда ты узнала, что он исчез? — недоумевал Тор. Пожалуй, то, что Одинсон начал использовать мозг по назначению было не всегда удобно…

— Я заходила в Сокровищницу, потому что ясно: в библиотеке мы ничего не найдем, а там есть несколько редких изданий, — неохотно оправдалась воительница.

— Да ты просто умнич… — Тор не договорил, замерев. — Никто не заходил и не выходил… Ларец могут использовать только йотуны или полуйотуны, у которых есть Тессеракт для перемещения.

— Ты думаешь… — пораженно ахнула Сиф. — Но ведь ты говорил, что он присмерти!

— Говорил, — тихо сказал, быстро поднимаясь Тор. — Но это же Локи, от него что угодно можно ожидать. Тревогу подняли?

— Ну, конечно, вообще-то исчез не слабенький артефакт, который… — Но Одинсон её уже не слушал.

— Суртур, а если его найдут в его йотунском облике? А ведь Локи сейчас слаб… Проклятие! Надо отменить тревогу!

— Тор, уцелевшие воины и так уже, наверное, подняты, да и вдруг это не он? — по мнению Сиф, да чтоб этот поганый Локи сдох, но ведь и Тор расстроится…

— Ты права, нельзя так рисковать… — Одинсон схватился за голову. — Что же делать?

В этот момент в дверь постучали.

— Ваше величество, — едва отдышавшись, начал стражник. — В тронном зале слышны странные звуки, идущие откуда-то снизу.

— Но под ним же ничего нет! — недоуменно воскликнула воительница, в то время, как Тор уже несся туда.

— Прочь, — приказал Одинсон стражам, столпившимся в зале, с таким видом, что тех сдуло в ближайшие секунды.

Оставшись один, он сразу понял, о каких странных звуках шла речь. Там, внизу, как будто били стеклянную посуду — много посуды. А ещё в тронном зале было непривычно прохладно… Всё это было слишком странным, чтобы оказаться простым совпадением, и потому Тор ударил по полу секирой — раз-другой и вот уже от создавшейся вибрации от потолка прямо к нему под ноги откололся солидный кусок.

Не обращая внимания на сыплющуюся сверху «штукатурку», Одинсон продолжил рубить дыру в полу, пока его не прервал возглас подоспевшей Сиф: «Смотри!»

С неохотой оторвавшись от своего занятия, Тор посмотрел, куда она указывала. Там, под куполом, где частично отвалилась «штукатурка» стал виден первый слой росписи… С которой на него смотрела проклятая Хела, восседавшая верхом на гигантском волке, с его, Суртур возьми, молотом в руке!

— Это она? А ведь как похожи…

Тор уже не слушал — сделанный на совесть пол наконец поддался, и он провалился в темноту… Впрочем, падал он недолго, да и вовсе не в темноту. Там горел небольшой светящийся шар, явно магического происхождения, громовержец уже такие видел, а значит был прав в своих догадках… Вот только понятнее, что Локи здесь забыл, не становилось.

Уж кто-кто, а Тор умел эффектно приземляться, но в этот раз попавшаяся под ноги ледяная крошка подвела его и могучий бог грома позорно растянулся на каменном, покрытом острыми холодными кусочками полу.

И словно мало было ему этого, рядом раздался знакомый смех, правда, звучал тот не злобно…

— Локи! — резко вскочил Тор, не трудясь стряхнуть с себя налипшее холодное нечто — все же там было довольно темно. — Какого Суртура?

Впрочем, этот вопрос стоило адресовать не только ему, но и Одину. Какого, спрашивается, Тор только сейчас узнал, что под тронным залом располагается усыпальница древних воинов, а на потолке замазана Хела? Хорош тот царь, что не знает, какие ещё скелеты выпадут из казалось бы вдоль и поперек изученного дворца!

Локи не ответил. Он вообще игнорировал его, повернувшись к очередной гробнице, и… О Суртур! Будь на месте Тора кто-то другой, он решил бы что рехнулся… Потому что Локи в своей йотунской форме, как ни в чем не бывало опирался на Гунгнир, символ, на минуточку, асгардской власти, одной рукой, и с помощью Ларца Зим морозил древние мумии до осыпания ледяной крошкой другой.

— Ты что творишь? — округлил глаза Одинсон, он, конечно, знал, что у брата проблемы с головой, но что настолько…

— А на что это похоже? — не оборачиваясь, прошипел Локи, и хотя в голосе его сквозило раздражение, Тор уловил там что-то ещё… и это было не безумие. Наоборот, брат выглядел странно спокойным и собранным.

«На акт чудовищного вандализма», — хотел было ответить Тор и нарваться на вопрос, а где же он таких умных слов набрался, как вдруг его взгляд упал на гигантскую тушу мертвого волка… Суртур, если это и правда тот зверь Хелы, что изображен на куполе, то тогда… Волк неплохо сохранился.

— Это войско Хелы! — пораженно охнул он.

— Надо же, можешь, когда хочешь! — язвительно прокомментировал Локи, не отвлекаясь, впрочем, от своего занятия.

— Я помогу! — радостно заявил Тор, шибанув молнией по волку, но, вопреки ожиданиям, тот не осыпался кучкой пепла. — Какого… — не понял Одинсон, с сомнением уставившись на свои ладони.

— С мужиками такое случается, Тор, — соизволил посмотреть на него Локи. Уж лучше бы не смотрел… Его алые, словно налитые кровью, глаза пылали в темноте, а синяя, покрытая темными узорами кожа зловеще поблескивала.

Одинсону внезапно стало очень холодно. Вот только, погодите, поблескивала? И, правда, несмотря на лютый мороз, на лбу Локи выступил пот, а сам он уж очень тяжело опирался на копье.

— Ты болен.

— Да ты просто гений, Тор! — раздраженно отвернулся от него брат, намереваясь продолжить начатое.

— Прекращай, — серьезно сказал Одинсон. — Я сам их уничтожу.

— Если ты не заметил, брат, все они защищены её магией, а она берёт её из Асгарда, потому ты с ними ничего сделать не сможешь! Просто спалить их нельзя, тлеют тоже, как видишь, медленно, а вот под воздействием сверхнизких температур… лопаются. Вот и пригодилось моё уродство.

— Это не…

— Да ладно, я видел, как ты сейчас на меня смотрел! — безразлично пожал плечами бог обмана.

— Ты в курсе, что сейчас свалишься?

— Спасибо, мамочка, но лучше возьми веничек и подмети тут… — закатил глаза Локи, неожиданно серьезно продолжив: — Лучше мне уже не станет, Тор, а кто знает, когда она заявится и призовёт их… Уже немного осталось.

Одинсон скептически посмотрел на оставшийся десяток воинов и волка. Переубедить брата было нереально, драться же с ним, значит, ещё больше навредить… Вариант просто схватить за шкирку и выдернуть из этой дыры тоже отпадал — Локи сейчас запросто мог обжечь.

Оставалось только ждать, когда он закончит, либо свалится тут от усталости.

— И давно ты… хм, очнулся? — неловко поинтересовался Тор.

— Ты верно хотел спросить, а не прибил ли я кого, сбегая от твоих смертных друзей? О, конечно, я ж ещё и Нью-Йорк под шумок захватил, и они его даже не уничтожили, потому что я спер ключи от ядерного чемоданчика!

— Локи! Сурт… Я совсем не это имел в виду!

— Да? Ну и шёл бы ты отсюда, а лучше летел. Мешаешь мстить Хеле, брат…

— Я не уйду.

— У тебя же дел по горло, раз… ты меня оставил там.

— Локи, твою ж мать!

— Тихо, вдруг она легка на помине…

— Да, Суртур с остальными, избавься от зверя и хватит! — взревел Тор.

На сей раз он уже легко выдержал обжигающий взгляд красных глаз. Пробуравив его с минуту, Локи тем не менее направился к волку, всем видом демонстрируя своё недовольство, однако, когда он закончил с ним, по его дрожащим рукам стало ясно, что он уже выдохся. Притом, Локи все равно сделал шаг к следующей мумии.

— Хватит, — у Тора лопнуло терпение.

— И что ты сделаешь? — голос Локи звучал уже не так уверенно и дерзко.

— Заберу это у тебя, — спокойно ответил он, легко вырывая Ларец из его ослабевшей руки.

— А ну отдай! — тщетно вскинулся Локи и, пытаясь его остановить, схватил за руку. И хотя Тора обожгло, он ничего не делал, просто смотрел на брата, злость которого неожиданно сменилась смятением.

Локи отдернул руку столь быстро, будто это Тор был ядовит, и попятился назад, не глядя под ноги… Отчего поскользнулся и потерял равновесие. Однако, когда громовержец, не задумываясь, протянул ему руку помощи, брат вдруг издал тихий яростный стон и исчез во вспышке портала.

Только тогда Тор обратил внимание, что предложенная им рука была повреждена жутким ожогом в форме узкой ладони. Теперь уже настала очередь Одинсона реветь от досады. Он был так зол, что реальность исказилась и вот уже оставшиеся мумии оказались стерты с её граней. Суртур, почему он раньше не догадался...

Тем временем полумертвый Локи выпал из портала в башне, едва не зашибив явившегося как раз-таки по поводу его исчезновения Старка.

Локи был неисправим. Мир едва устоял, он сам оказался одной ногой в могиле, однако выкидывать свои фокусы не прекратил. Едва не откусить голову наколдованной из пиццы змеи — то ещё испытание для психики, и всё же Романофф встревожилась бы больше, пройди этот вечер тихо и спокойно.

Потому как ни тот сумасшедший маньяк с манией величия, ни странноватый «добрый доктор» не поддавались унынию никогда. Это было то единственное, что Наташа знала о Локи наверняка.

И хотя он скрывался под личиной Лаки почти шесть лет, ни Романофф, ни кто-то ещё не брался с уверенностью сказать, что же теперь можно было ожидать от бога обмана. Наташе не забыть психопата в стеклянной банке, но сейчас его жестокие, выворачивающие душу слова и разящее безумие померкли, вытесненные недавними событиями. И всё же она боялась, что тот Локи никуда не делся.

Ведь как бы мы старательно ни хоронили прошлое, оно лишь отходит в тень, чтобы затем нанести неожиданный удар из-за угла. Романофф это понимала как никто. Она сама жила с этим, о чем её «любезно» проинформировал в тот день Локи.

— Вся жизнь твоя пропитана сочащейся кровью, и ты думаешь, спасение того, кто ничем не лучше тебя, что-то изменит?! Это вульгарная сентиментальность! Жалкие детские моления! Убожества! Ты лжешь и убиваешь на службе у лжецов и убийц. Делаешь вид, что сама по себе, что у тебя свои правила, которые скрасят весь этот кошмар. Только… Он часть тебя. И ты никогда от него не избавишься…

Он был прав, этот больной ублюдок был прав, обнажая всё то фальшивое дерьмо, которым Наташа прикрывалась. Тщетно она пыталась убедить себя, что это была лишь провокация… Да, Локи хотел её взбесить — не сказать, что это у него получилось, ведь тогда он сам попался в расставленные ей сети… Но, всякий раз, когда вскрывалось гнилое нутро дела, которому она служила, в голове у неё звучали именно его жесткие, но правдивые слова. Возможно, ещё и поэтому она предала договор. Не хотела больше служить кому-либо… Мир полон лжецов и убийц.

Вот только от этого крови и боли в её жизни меньше не стало. Её кошмар никогда не кончится. И Наташа со страхом ждала того дня, когда сама перестанет верить в свои правила. Если кто и мог её понять, так только Локи — лжец и убийца, но хотя бы не скрывавший это. Клинт понимал её, но не до конца. Он сумел вырваться, создать семью, но… ожидание, что кошмар вновь оживет и заберёт самых дорогих, мучило Бартона. Но… лучше уж такая мука, чем ничего. Не рискуя, счастья не обретешь.

Парадоксально, но где-то очень глубоко внутри Наташа тоже этого хотела. Тихого семейного счастья… И привычную работу, чтобы не заскучать… Уверенность в том, что всё, что она делает, идет во благо её семьи. Потому каждый раз, бывая в гостях у Бартонов, Романофф завидовала другу.

И не потому, что сама не могла иметь детей. Всё правильно… таким, как она не следует размножаться… Просто она видела, какими они выглядели — счастливыми.

Глупо, но в какой-то момент в ней ожила робкая надежда, что с Брюсом и она сможет обрести его. Вот только Наташа ошиблась. Не учла, что мелкие рыжие, но кусачие тараканы, населявшие её мозг, могут не поладить с теми зелеными и занудными, что водились у Беннера…

Из-за этого столкновения убеждений вся химия, что витала вокруг них, все чувства оказались бесполезны, разделены и… обречены. Несмотря на воскресшую было перед концом надежду, умом Наташа понимала: они слишком разные. Более того с её-то характером и с одним мужиком нелегко ужиться, а в комплекте с Беннером шёл Халк, злиться и язвить при котором было чревато. А как прожить без последнего Романофф плохо представляла.

Легче, впрочем, от этого не становилось. Брюс был милым, чертовски милым… даже тот другой парень был ничего. Наташа его не заслуживала. И вот он мертв, а её сердце болит, словно напоминая, что она всё ещё может чувствовать, но… не так сильно, как должно было бы. И от этого Романофф пьёт ещё больше.

И чем дольше это продолжалось, тем яснее становилось, что единственная возможная для неё семья — это мстители. Единая команда, что не торгует жизнями, которая ошибается и дорого платит за свои ошибки, но делает это сама, а не по указке свыше… И эта семья сперва пережила развод, а затем осиротела, потеряла трех своих членов, но притом обрела шанс вновь сойтись. Вот только, если Старк сейчас войдет в эти двери и скажет, что нужно подписать новый договор, то Романофф его пошлёт и уйдет в закат. А что уж там она будет делать… Пить, трахаться или бить морды — последовательность не так важна. Главное, чтобы обладатели морд того заслуживали, а всё остальное не мешало этому.

Впрочем, быть может, здесь она и кривила душой. Была одна причина задержаться. Этой причине не было место в семье мстителей, и, тем не менее, он там был. Романофф могла сколько угодно убеждать себя и других, что ей было не плевать на Локи, лишь потому что он был опасен для мира, но она знала, что всё это не более, чем чушь собачья.

Не то, что он опасен, нет, от проклятого ублюдка даже в таком состоянии можно было чего угодно ожидать, нет… Бездна взывала к бездне, и одно чудовище подсознательно тянулось к другому, пусть и натянувшему на себя маску. Если то, что она чувствовала к Брюсу, ещё тянуло на любовь, то в случае с Локи это было что угодно, но только не это. По крайней мере, на любовь в привычном понимании, это походило меньше всего.

И всё же это было сильное влечение, игнорировать которое было нелегко. Локи незаметно проник в её разум, разложил свои отвратительно зеленые вещички (сговорились они все что ли?) и не спешил уходить.

В их первую встречу «мямлящая девка» одурачила бога обмана, однако он взял реванш. Ублюдок, словно волк в овечьей шкуре, провёл их всех, но не вжился ли он сам в эту шкуру настолько, что отдирать пришлось по-живому? Разве можно настолько хорошо скрыть столь безумную, насквозь гнилую суть, что не заметил даже Фьюри? Обманулась она, считавшая себя лучшей. Не перехитрил ли Локи самого себя? Или он изначально был не таким пропащим, каким хотел казаться? Что если план мести провалился, потому что настроение изменилось и Локи расхотелось их всех порешить?

Или же Наташа была права в своем безумном предположении, и это с самого начала была лишь искусная игра, и тогда Локи — чертовски хороший лжец со множеством масок.

Она не знала, какой Локи реален — психопат за стеклом или Лаки Льюис… Его роли этим не ограничивались… Скорее всего, и он сам не знает себя настоящего. Однако Романофф была уверена, что Лаки, в общем-то хороший парень, был бы ей мало интересен, не чувствуй она подсознательно в нем какого-то неясного подвоха.

Сейчас Локи бесил её одним своим видом, его слова дразнили и порой ранили, но при мысли, что эта язва может умолкнуть навсегда, ей становилось не по себе. Теперь в своих кошмарах Наташа видела не только жуткую смерть Брюса, но и безвольно качающегося в коконе плаща Стрэнджа Локи, которого легко можно было спутать с трупом. Она и спутала… А после была рада ошибиться. Собственная реакция её удивила. Казалось бы, Романофф стоило радоваться, что вспыхнувшие ненормальные чувства не успели ей овладеть, что она освободилась, но нет.

В тот момент Наташа почувствовала опустошение… Адреналин в крови резко схлынул: тяжелейший бой закончился, унеся и друзей, и врагов… Ей больше некого было любить и ненавидеть, что для живущей страстями, было сродни смерти.

Сейчас, когда чертов Локи очнулся и сразу принялся бесить её, Романофф чувствовала, как понемногу снова начинает жить. Ублюдок не знал, насколько оказался важен для неё, и Наташа надеялась, что так и не узнает, иначе… ей придется его убить. Потому что подобного унижения она терпеть не намерена. Хватит и того, что они переспали тогда. Не будь Романофф столь уверена, что инициатива исходила от неё, мамочкино проклятие показалось бы богу обмана сродни благословению.

Отрицательный эффект был в том, что Наташа переживала за него. Ей вовсе не было приятно смотреть на его страдания. Не то что бы он не заслуживал всего этого… А, впрочем, Локи и не заслуживал. Ну вот, она это признала. Легче не стало. Скорее наоборот.

Романофф вздохнула. Выбив из Клинта застрявший кусок несчастной пиццы, она все-таки вознамерилась отыскать этого наглого ублюдка и покарать. Однако тот, словно почуяв настроение, куда-то попрятался.

Далеко Локи сейчас уйти не мог, и это успокаивало. Наконец, упершись в своих поисках носом в оказавшуюся запертой дверь его комнаты, Наташа принялась стучать.

— Локи! — практически прорычала она. — Открывай! Никто не собирается тебя прибивать, но если ты ещё раз такое выкинешь, то будешь сам откачивать Клинта!

— Что? Не надо! — ужаснулся подобной перспективе Бартон.

— Локи! — не дождавшись ответа, Романофф попыталась выбить дверь, однако та недвусмысленно засветилась.

— Нат, кажется, он не в духе. Оставь его, — попытался увести её друг.

— Ладно, — не без раздумий согласилась Наташа. — Черт с ним… Надоест сидеть и жалеть себя, сам выйдет. А я спать.

— Куда? — удивился Бартон.

— В постель, Клинт, причем одна, я не хочу объяснять Лоре, что… А, впрочем, неважно, — Романофф могла понять удивление Бартона. В последнее время они не засыпали, а скорее вырубались от алкоголя. Нужно было это исправлять. С Локи им всем пригодится трезвый ум, и не только для пикировок.

* * *

Проснулась Наташа рано. Очень рано, хоть и измотанной кошмарами, но без тяжкого похмелья, и, как следствие, с возросшим желанием жить. Нутром чувствуя какое-то беспокойство, она решила проверить единственную возможную для этого причину.

Романофф аккуратно постучала, однако дверь отошла сама. Воображение тут же нарисовало кучу картин, в одной из которых Локи умер, и потому заклинание пало, в другой — ему просто стало очень плохо… и в третьей. Третью она увидела в реальности — комната была пуста, и судя по всему, Локи и не ночевал здесь.

— Твою ж…

Наташа с досады пнула дверь отчего та жалобно скрипнула, а вылезшая откуда-то кошка уставилась на неё, как на дуру. Возможно, та была права, и Романофф дура, раз позволила себе вчера просто уйти и лечь спать… Когда нужно было позвонить Стрэнджу, чтобы он вскрыл эту проклятую дверь.

Неужели этот мерзавец Локи чересчур привольно понял слова «тебя здесь никто не держит» за «на тебя здесь всем плевать»? Черт, и куда он, интересно, подался? Без Тессеракта, двойного кольца и элементарных сил? Черт, если раньше нужно было защищать мир от Локи, то теперь дела, скорее, обстояли наоборот.

Ещё раз вздохнув Романофф, отправилась будить Клинта.

* * *

Вдвоем с Бартоном они прочесали всю башню минут за десять, даже часть, занятую под «гостевой комплекс», хоть и это было глупо. Впрочем, на мстителей-отступников никто не обратил внимание, во многом, потому что все нормальные постояльцы в пять утра спали, а повстречавшегося им откровенно позевывающего под конец смены ночного администратора они одурачили тем, что притворились собственными механическими копиями.

Это было бесполезно, они оба это понимали, но надо же было чем-то занять себя до прибытия колдуна и Старка. Звонить последнему Наташа не особо хотела, но Клинт настоял. Может, он был и прав. Чародей был мутным типом, возможно, даже бывшим в сговоре с Локи задолго до нападения Таноса. Но и оторванный от переговоров Старк мог натворить дел.

— Что-то он не торопится, — покачал головой Клинт, озвучив то, о чём они оба думали. Стрэнджу для того, чтобы перенестись к ним порталом хватило бы минуты.

— Может, сообщение не получил? — Доктор не ответил на звонок… Означало ли это, что он их предал или же был слишком занят… В любом случае пока помощи не было видно. И хотя Пятница теперь была с ними на связи, интеллект молчал, видимо, пока не обнаружив никаких следов… Или же обнаружил, но не поделился с ними. Один черт знает, какие указания дал Тони на сей счет — вряд ли он успел до конца остыть.

— Вряд ли… Зато Старк ответил… он на подлете.

— Нам открыть ему форточку? — Наташа криво усмехнулась.

— Думаю, он сам справится, — осторожно поправляя взятый невесть зачем лук, ответил Бартон.

— Только не говори, что всё это время ждал повода, чтобы пустить Локи стрелу в глаз, — Романофф закатила глаза.

— Это уже давно не актуально.

— Ой ли?

— Я не говорю, что это не доставило бы мне удовольствия, но спать спокойнее от этого я бы не стал, — серьезно ответил Клинт.

— Жаль вас прерывать, но кое-кому последние дни вообще было не до сна. Я потратил больше сил на этих чертовых переговорах, чем сражаясь с Таносом! А вы двое, — вышедший из лифта Старк сделал внушительную паузу. — Вы двое не справились с одним единственным поручением! И теперь вместо того, чтобы наконец обнять жену, я вынужден срываться и искать Северного Оленя! И да, это ещё не считая того, что его побег может пустить прахом все мои договоренности!

— Просто отличные договоренности, учитывая, что смерть Брюса и Ванды они, почти наверняка, восприняли с радостным облегчением. Станешь отрицать, Старк? — прорвало Наташу… Что поделать, если, когда на неё наседают, она предпочитает огрызаться в ответ. Клинт рядом кашлянул: не то, чтобы он был не согласен с ней, но уж больно побагровело лицо Тони после её слов.

— Не стану, — тяжело выдохнул Старк. — Во многом именно существование Халка и Алой ведьмы определило необходимость договора, их силы были слишком непонятны и неконтролируемы. Зато теперь вас не станут преследовать, но…

— Нат, я понимаю, тебе сейчас хочется ему врезать, мне тоже, но мы собрались не для этого, — Клинт остановил было шагнувшую к Железному человеку Наташу.

— Нет уж, пусть закончит… Я тут где-то слышала, что всё, что говорится до слова «но» — лошадиное говно.

— Любопытное высказывание, не понимаю, отчего именно лошадиное, но… — Старк намеренно сделал паузу. — Я только хотел сказать, что от вас отступятся под мою ответственность. Теперь за «мстителей» отчитываюсь я лично, и знаете, я уже раздумываю, а стоит ли вам вообще высылать приглашения...

— То есть ничего не изменилось, и договор по-прежнему действует?

— Договор признали несостоятельным… Если помните, я сам нарушил его в Ваканде. Про новый открыто ничего не говорят, по крайней мере, пока.

— Да, им нужно три года, чтобы придумать, как покрепче ухватить нас за…

— Зато с вас сняли обвинения — можете гулять спокойно! — оборвал Бартона Железный человек.

— Какой ценой, Старк? И где гулять? Посетить похороны капитана, хочешь сказать? — вновь начала закипать Романофф. — И что с Локи? За него ты тоже поручился?

— Вот наконец мы подошли к нашей проблеме. Нет, поручиться я за него не мог, как и за Барнса…

— Или не захотел, — хмыкнул Бартон.

— Мне приятно, что вы так высоко цените мою влиятельность, но не стоит думать, что даже я способен отмазать того, из-за кого на месте Нью-Йорка едва не вырос атомный гриб и того, по чьей вине… А, впрочем, неважно… Барнс в безопасности пока не покидает Ваканду, где ему предоставили политическое убежище уже давно, что до оленя, то... Тут мне и некоторым записям со спутников над Вакандой удалось зародить сомнения. В любом случае, немедленно ликвидировать его никто не собирается, просто потому что все боятся Тора, так что он тоже в безопасности… Однако я убедил совет, что наш олень сейчас в Асгарде, и потому, если Локи сейчас где-то засветится, мои слова упадут в цене, а это отразится в том числе и на вас, — наконец признался Старк. — Так что, займемся делом?

— Займемся, но не ради спасения твоей репутации, там спасать, почитай нечего, а потому, что Локи нужно найти, — процедила Наташа.

— Отлично, — решил пропустить подначку Старк. — Итак, олень сейчас не в лучшей форме, однако это не значит, что он не может ничего учудить, хотя и сомневаюсь, что Локи всерьез собирается вспомнить про свои захватнические амбиции…

— Ближе к делу, тебе удалось что-то выяснить?

— Да, вчера ночью он на такси добрался до Бликер-стрит… Я только что оттуда, в принципе место обычное, но если отойти в сторону 170-х домов, то становится ясно, что дело не обошлось без магии. Пятница засекла подозрительную энергию, пройти к источнику которой мне не удалось, что-то явно не хотело, чтобы я это сделал. Нет, в конце концов у меня это получилось бы, но я не хотел привлекать много внимания да и мне удачно встретился Вонг, вышедший прикупить еды, хотя ему явно стоило поменьше налегать на гамбургеры…

— Локи у Стрэнджа? — обрадовалась Романофф.

— Я тоже так решил, но, как видно, и у доктора ему не понравилось.

— Скорее, я немного перестарался с запугиванием, — прошелестел позади них знакомый голос.

— О, Стрэндж, почтили-таки нас своим присутствием, это ничего, что я выглядел полным кретином, ссылаясь перед советом на «Верховного мага Земли», что иначе быть не могло? Могли бы хоть раз сами появиться и…

— В каком смысле с запугиванием? — больше покоробило Романофф другое.

— Доктор, вы пробовали угрожать Локи? Он пытался отнять Тессеракт? — предположил Клинт.

— Нет, камень Пространства его по праву, а я приврал, что ему осталось жить три недели, и… Он расстроился сильнее, чем я мог предположить.

— Да вы куда более отбитый тип, чем я мог предположить в начале, — присвистнул Старк.

— Зачем? — только и смогла выдохнуть Наташа. Зачем Локи сорвался и отправился на встречу с колдуном, она ещё худо-бедно понимала, но вот за такую ложь неплохо было бы и побить.

— Хотел обозначить серьезность ситуации и неприемлемость глупых выходок вроде той, что он выкинул сегодня ночью, заявившись ко мне в черт знает каком состоянии.

— Обозначили?

— Да, не думаю, что ваши поиски что-то принесут. Я проверил все места на Земле, куда он мог отправиться. Скорее всего, Локи в Асгарде.

В этот момент сверкнула синяя вспышка…

— Уже нет! — хрипло ответил Старк, аккуратно скидывая с себя безвольную тушку бога обмана, гармонировавшего сейчас по цвету с Тессерактом. — И чего это он снова посинел?

— Тебе повезло, что твой костюм успел раскрыться… Иначе у нас было бы два полутрупа, — спокойно ответил Стрэндж, опускаясь рядом, и, сделав несколько пассов рукой, нахмурился.

— Имеешь в виду, что наша Эльза, или лучше сказать Король Ночи, может и заморозить? — догадался Старк.

— Скорее, обжечь. Не касайтесь его голыми руками, — предупредил доктор. — Плащ… — последний мгновенно соскользнул с плеч владельца и, не обращая внимания на начавшую покрывать его легкую изморозь, перенес Локи на диван.

— Что с ним? — подошла к дивану Романофф. Видимых повреждений у Локи не было, не считая непривычного цвета кожи и резко понизившейся температуры вокруг.

— Подрался с Тором? — с сомнением предположил Бартон. — Словил ещё какое-то проклятие?

— Нет, ты разве не видел, он и в битве с Таносом так перекидывался… Так что может и подрался, но вряд ли это Тор его так отделал, — вставил Старк. — Ну, Стрэндж, что будем делать со снежной принцессой? Оттаивать надо или так оставить?

— Нет, он от природы такой. И да — надо отогревать, иначе нормально помощь ему не оказать. Похоже на истощение: я почти не чувствую в нем магии, — признался Стивен, отзывая Плащ, пока тот окончательно не обледенел.

— Так, ладно, если надеть на него мой генератор нано-частиц, а после включить подогрев… Хотя системы могут и не выдержать, и как потом… Пятница, сделай расчеты.

— Потому магией надежнее, — заметил Стрэндж. — Однако согревающие чары действуют почти мгновенно, а резкий переход в его состоянии может стать фатальным.

— Я сейчас поищу… Может, у костюма все-таки есть функция обогревателя, если Локи адаптируется к среде, то это должно оказать воздействие.

— Возможно, — согласился Стрэндж. — Но магией все равно… Мисс Романофф что вы делаете? — увидев нависшую над Локи с обыкновенным феном Наташу, доктор на секунду завис.

— Использую старый бабушкин способ, — с нечитаемым лицом ответила она, продолжив отогревать Локи на маленькой мощности.

Стоявший рядом Бартон, глядя на всё это, ржал в кулак. Наконец, поймав не предвещающие ничего хорошего взгляды, лучник пробормотал что-то насчет увиденного им обогревателя в подсобке и поспешил ретироваться.

— Возвращайтесь к жене, Старк, похоже, здесь ваши высокие технологии не нужны, — не скрывая легкой улыбки посоветовал Стрэндж.

— Как и ваша магия, а фен, между прочим, я ей подарил! — потряс в воздухе кулаком Тони и, желая оставить последнее слово за собой, двинулся к лифту. — Я ещё вернусь сегодня.

— Не сомневаюсь, — пробормотал Стивен и, повернувшись к Романофф, прибавил. — У вас отлично получается, только надолго вас не хватит. Так что, когда вернется мистер Бартон, поставьте обогреватель приблизительно в полуметре от него и ждите меня. Я быстро.

— Куда вы? — нахмурилась Наташа, не прекращая своего занятия.

— Хочу попробовать прокапать его силовосстанавливающим зельем, но для этого его нужно доработать. Оставлю Плащ с вами на всякий случай, — кивнул Стрэндж и уже оттаявший Плащ окутал начавшую постукивать зубами от холода шпионку.

Однако это был Плащ Левитации, а не Плащ для походов по Йотунхейму, и потому, когда Бартон вместе с обогревателем приволок ей зимние вещи, Наташа и не подумала запускать в него подаренными одним придурочным… Локи валенками.

Ранее, Асгард

Позаимствовать Ларец Зим оказалось несложно: стража стерегла снаружи Сокровищницы, а не внутри. Оно и понятно, ведь до недавнего времени считалось, что камень Пространства хранится именно там, а уж про умеющих перемещаться при помощи двойного кольца смертных магов здесь и подавно не слышали. Хотя как бы они попали в Асгард?

Переместиться на Луну у Стрэнджа, может, силенок бы и хватило… Вот только зачем? Потешить самолюбие или продать пару камней на черном рынке? Потому как одного пособия явно недостаточно, чтобы прокормить Вонга, не говоря уже о том, что и сам Стивен привык жить на широкую ногу.

А, впрочем, Локи отвлекся. Как бы там ни было, чтобы переместиться в нужное место, желательно иметь хоть какое-то представление о пункте назначения. Не сказать, что его у бога обмана не было, но лично он туда не спускался. Потому перемещаться из Сокровищницы куда-то в склеп под тронным залом пришлось почти в слепую.

Неудивительно, что Локи выпал из портала в паре метров от пола… Благо посадка оказалась мягкой — все равно он не был в восторге от приземления на пусть и медленно, но тлеющую тушу Фенрира.

Брезгливо поджимая губы, бог обмана спешно отряхнулся и, благодаря наколдованному шару света, огляделся. Работы предстояло много, а он уже потратил достаточно сил на перемещения. Однако перед тем, как начать осуществлять задуманное, Локи должен был проверить ещё одну догадку.

Один постарался на славу, стерев из сравнительно недавней истории Асгарда столь значительную часть. Он сам и Хела построили Золотой город на крови, однако об этом все забыли или сделали вид… Хотя навряд ли, так как помни, в самом деле, кто о Хеле, правда всплыла бы даже под страхом казни… Всеотец мог уничтожить упоминания дочери из книг, из летописей, но из памяти народа? Для этого нужно действительно мощное заклятие. Иначе объяснить то, что асы помнили Бёра, но не помнили дочь Одина, нельзя.

Сейчас со смертью Одина заклятие должно было ослабеть, однако асам нужен был толчок. Иначе зачем вспоминать то, о чем предпочли бы забыть? Явление народу нижнего слоя росписи потолка пришлось бы, как нельзя кстати… И Локи знал, как это устроить, правда, для этого придется сделать так, чтобы его нашёл Тор.

Ему нужна была информация о Хеле. И раз Локи, знавший в библиотеке почти каждый закуток, ничего не нашел, значит Тор и подавно, а умирать не хотелось. Должен же был остаться в живых хоть кто-то, из тех же дряхлых военных советников, кто вложил юной Хеле топор в руки? Кто-то, знающий природу её силы и слабости…

Бог обмана вздохнул. Оставалось надеяться, что Тор не изменился настолько, что, получив донесение от перепуганной стражи о странных звуках под тронным залом, не станет этот самый пол варварским образом ломать… Да так, чтобы с потолка вся счастливая ложь, весь благовидный фасад и осыпался. Забавно, Один вовсе не считался богом обмана, однако в этом искусстве ухитрился оставить Локи далеко позади.

Что ж, придется пошуметь… Все-таки высота здесь приличная и без усиливающей звук магии не обойтись, а это лишняя трата сил. Оставалось лишь надеяться, что братец не заставит себя долго ждать.

Не то что Локи морально готов к разговору с братом, но… когда-то же это должно было случиться. Да и показать, что его ещё рано списывать со счетов, как ни странно, тоже хотелось. Вряд ли, конечно, Тор сразу поймет, что здесь происходит, но бог обмана порядком соскучился по этому скрипу шестеренок в неприспособленным для того мозгу громовержца… Огрести за всё хорошее Локи уже не боялся, может, и зря… Куда больше страшило его то, что теперь всё может измениться, что братец не пустит в ход свою секиру, не потому, что Локи не напрашивался, а потому что он… умирает.

От подобной мысли богу обмана резко поплохело. В голове начал зреть план, как побольнее задеть Тора, чтобы проверить догадку, но тут до него дошло, что он не хочет знать.

Локи закрыл глаза. И все же не признавать, что как прежде уже не будет, глупо. К нему даже те двое бестолковых мстителей и то иначе стали относиться. Что же теперь из-за этого становиться последней сволочью, чтобы никто не смел жалеть? Так ведь вряд ли поможет… От Тора, по крайней мере, не спасет. Да и силенок не хватит уже.

А вот на то, чтобы отомстить Хеле, должно, а уж, если он в процессе случайно загнется… Что ж, пусть Тор его сожжёт, а то пополнить армию послушных и безмозглых зомби мамаши не хочется. Вряд ли, конечно, ему светит Вальхалла за «осквернение» захоронения павших воинов, но мало ли, если эти воины до сих пор несут потенциально очень большую опасность и при жизни служили не самому благому делу.

Дело, между тем, медленно, но верно продвигалось. Вновь его йотунская половина на что-то сгодилась. Там, где спасовала бы даже самая чистая асгардская кровь, Локи одним махом перенаправлял разрушительную силу холода, ощущая себя почти что ледяным драконом из детской сказки. Да, он чудовище, но чудовище полезное и весьма необыкновенное. Наверное, это лучше, чем быть заурядным асом или одним из тысячи таких же огнедышащих драконов.

И всё же управляться со столь могущественной силой оказалось нелегко, сказывалась его нечистокровность. Потому Локи и сам вскоре начал ощущать, что если не поменяет «разящую морозом» руку, то та скоро отвалится.

Немного припозднившийся братец явился, когда бог обмана почти закончил и был почти без сил. А ведь надо было ещё избавиться от Фенрира! Но должен же Тор был его увидеть… Чтобы Локи мог намекнуть ему, что он не сошёл с ума, уничтожая склеп. Потолок ведь должен был обвалиться… Не факт, правда, что братец обратил внимание…

Признаться, Тор его удивил, довольно быстро раскусив его подсказку с Фенриром. А потом ещё раз, заметив, что Локи вот-вот вырубится. Это, действительно, было странно — ощущать жуткий холод в конечностях и жар в остальном теле… Локи даже почти не ощутил триумфа, когда увидел, как обломался Тор. На автомате процитировав Старка, бог обмана сосредоточился на своей незавершенной мести.

Пыхтение братца на заднем плане раздражало, но не так сильно, как собственная усиливающаяся слабость.

Когда терпению Тора, наконец, пришел конец, (к слову, громовержец продержался дольше, чем Локи ожидал), тогда… Бог обмана был почти на пределе, однако всё равно попытался пресечь изъятие Ларца, без особой надежды ухватив Тора за руку. Видимо, в тот момент его мозги уже либо замерзли, либо расплавились, но Локи забыл, какое он чудовище. А братец и ухом не повёл, словно… иного и не ожидал.

Зато, как Тор удивился, когда он спешно отдернул руку… Неужели решил, что Локи намеренно его обжег? Что ж, это задело бога обмана куда сильнее, чем он мог предположить.

Не стоило обольщаться насчет своей поганой сущности и того, кем его считают остальные. И он попятился от изумленного, ничего толком не понявшего брата… Кусочки льда были повсюду, потому немудрено, что Локи поскользнулся. Тор был тут как тут, полный решимости помочь, и самоотверженно пихающий ему под нос свою ничем не защищенную ладонь…

Нет уж, спасибо! Бог обмана задыхался от навалившейся слабости, унижения и ненависти к себе и брату. Чтобы прекратить это, Локи, влекомый желанием оказаться, как можно дальше от Асгарда, и подсознательным желанием выжить, перенесся на Землю, но не к Стрэнджу, который, несомненно, мог бы помочь, но он всё ещё был зол на чернокнижника за ту ложь… Потому и оказался в башне: Романофф и Бартон хоть и бестолковы, но, скорее всего, не навредят. Однако бог обмана никак не был готов выпасть из портала прямиком на Старка, удивленного не меньше, чем он… Впрочем, поприветствовать своего заклятого приятеля Локи не успел, благополучно отключившись.

* * *

Не так благополучно, как хотелось. Периодически Локи выныривал из беспамятства, не осознавая, впрочем, в полной мере происходящего. Этому способствовало не только его откровенно паршивое состояние, но и сюрреалистические видения.

Чего стоила склонившаяся над ним Романофф в зимнем пальто, перчатках и шапке… Да в этом их Нью-Йорке сроду нормальной зимы не было! И причем тут лежащий на спинке дивана фен? Только если… Локи не привнес зиму за собой.

От слабости мысли путались, разбегаясь, стоило ему попытаться хоть на чем-то сконцентрироваться. Притом, влекомый недавно потревоженным инстинктом, он попытался вжаться в диван, уклоняясь, когда эта рыжая дура, сняв перчатку, положила ему ладонь на лоб. Вопреки ожиданиям, Романофф не отдернула её в ту же минуту под аккомпанемент звучных ругательств, а спокойно посмотрела куда-то поверх Локи.

— Хватит, вырубай обогреватель, у него теперь жар…

— А не слишком резко его бросает, то в холод, то в жар? — услышал он рядом голос Клинта.

А ведь и, правда, было очень похоже на то, что сейчас его йотунская половина вновь скрылась… Точнее ядовитыми кольцами свернулась на груди, давя невидимым грузом и мешая вдохнуть полной грудью. Впрочем, здесь бог обмана скорее перепутал с проклятием от Хелы, нежели с той гнилью, с которой был рожден, которая всегда отравляла его сначала незаметно, а затем… Локи смирился, даже понадеялся, что сможет обратить это себе во благо. Не то, чтобы это у него совсем уж не вышло, но… Он навсегда останется чудовищем: как бы бог обмана ни лез из кожи вон, своего происхождения и сущности ему не изменить.

Сейчас Локи был в привычном виде, иначе он бы не почувствовал столь горького разочарования, когда столь приятно холодившие его лоб пальцы, убрались. Утратив этот тактильный контакт, а вместе с тем и подобие концентрации, он вновь соскользнул в глубины своих разрозненных мыслей.

Следующее пробуждение ознаменовалось тем, что кто-то, скорее всего, суртуров чернокнижник, самым варварским образом пытался проколоть его кожу, видимо, стремясь добраться до вены. Он слышал хруст игл и скрежет зубов доктора, сделавшего недостаточную поправку на его физиологию. Ведь в то, что тот окажется настолько глуп, что решится использовать обычную иглу, Локи не верил… Скорее всего, Стрэндж укрепил ту магически, но ничего не вышло.

— Что ж, придется пробовать вибраниум, — задумчиво возвестил чернокнижник. На что бог обмана заторможенно, но со странным смирением в душе гадал, каким опытам его ещё подвергнут… и не лучше бы было перенестись куда-нибудь в пустошь и тихонечко там помереть, чем терпеть здесь эти унижения.

Третий раз Локи вынырнул, зацепив обрывок разговора:

— Ставлю сотню на то, что это как-то связано с Тором, — уверенно заявил Бартон.

— Две сотни, и здесь замешана Хела, — парировала Романофф. — А, впрочем, прибавлю ещё полсотни, что наш громобой скоро объявится.

— Как скоро? Ставлю ещё полтинник, что сегодня вечером.

— Не раньше завтрашнего дня… Готовься остаться без денег, Клинт! — самодовольно усмехнулась Наташа. — Уже прикинул, за сколь заложишь стрелы?

— Позволь напомнить, подруга дней моих суровых, нам с тобой одинаково не платят уже два года. Так что, Нат, как бы тебе не пришлось продать свой любимый обтягивающий черненький костюмчик! — не остался в долгу Бартон.

— Нет, — притворно ужаснулась от подобной перспективы Романофф. — Давай лучше продадим что-нибудь из вещей Локи, все равно всё это он нажил путем греха и обмана. Да и он должен нам за спасение своей тощей задницы!

— А мне втройне — за копание в мозгах! — горячо поддерживал эту идею лучник. — Впрочем, мы уже опустошили бар… И несколько его кредиток… Но не будем останавливаться на достигнутом! Как насчет того, чтобы заложить в ломбард тот дурацкий рогатый шлем? Он, кажется, из золота, если, конечно, наш плут и здесь не пустил пыль в глаза… Думаешь, на сколько тысяч вытянет, тяжелый же, зараза?

— Тогда уж лучше продать напрямую тем его юным и не очень дурочкам-фанаткам! Все равно им никто не поверит, а некоторые из этих дурёх весьма богаты… Да и золото ли это проверять не станут.

— Только посмейте! — едва не перекосило Локи, голос его хоть и звучал слабо, но вполне злобно. Услышанное дало ему сил даже слегка приподняться на локтях, чтобы наградить этих двоих мародеров яростным взглядом. Впрочем, увиденное его удивило. Романофф и Бартон спокойно улыбались.

— А я говорил, что это подействует, — самодовольно усмехнулся лучник.

— А я не сомневалась, — пожала плечами Наташа и, подойдя к дивану вплотную, спросила. — Ну как, больше помирать или устраивать нам здесь глобальное похолодание не собираешься?

— Катитесь в пекло, — от души пожелал бог обмана, откидываясь назад. Он по-прежнему занимал неприспособленный для этих целей небольшой диван, из-за которого его длинные ноги висели в воздухе. Кто-то подложил под его голову подушку, а также накрыл пледом… Однако куда важнее было то, что Локи едва не запутался в трубках, подведенных к нему аж двух капельниц.

Подумать только! Эти проклятые смертные посмели лечить его, бога обмана, как себе подобных! Впрочем, сил злиться у него тоже не было. Значит, суртуров Стрэндж добрался-таки до его вен… И теперь вливал какую-то химическую гадость. Стоит признать, та подействовала — мысли прояснились, а противная слабость немного отступила.

— Знаешь, простого спасибо было бы достаточно, — начал понемногу звереть Бартон, однако был остановлен Романофф.

— Не надо, он под препаратами.

— Да нет, теперь я узнаю прежнего засранца. Видишь, уже послал нас в пекло. Хм, олень, а что, в пешее эротическое воспитание не позволяет?

— Чем вы меня загрузили? — проигнорировал последнее высказывание Локи, выяснить это сейчас было куда важнее, чем отвлекаться на несерьезную перебранку с лучником.

— Ничем. Наркотики тебе противопоказаны, а легкими обезболивающими тебя не прошибешь. Только физраствор, ты был обезвожен, и…

— Так обезвожен, что вы проковыряли мне дырки в венах… Что во втором? — спорить в его состоянии тоже было нелегко, однако и права на ворчание Локи себя был лишать не намерен.

— Твоё зелье. Стрэндж его доработал для внутривенного использования. Ты был истощен и едва не умер, что ещё нам оставалось делать? Или ты предпочел бы захлебнуться, рискни Стрэндж тебя все-таки попробовать напоить? — наседала на него рыжая стерва, Бартон стоял чуть позади неё и всем своим видом выражал безмолвное согласие.

— Ничего, — недовольно пробурчал Локи, не понимая… Они что, ждут от него благодарности? Не дождутся.

— Знаешь, что-то тебя в последнее время всё так и тянет убиться… Пригласить психотерапевта, настоящего? — не сдержался и позлорадствовал лучник.

— А ведь я мог не признать тебя тогда годным, Бартон, — ощетинившись, напомнил бог обмана. — Всем было бы проще.

— Клинт, не надо! — Наташа решительно встала между побледневшим лучником и слабо улыбающимся Локи. — Он бредит.

— И вовсе нет! — и тут уже улыбка бога обмана увяла, стоило ему увидеть, как сплюнув себе под ноги, уходит Бартон. Теперь уже не будет по-прежнему: ему даже здесь не удастся заслуженно огрести, потому что эти дремучие идиоты не станут бить умирающего.

— Ты будто лимон съел, — холодно прокомментировала его выражение лица направившаяся вслед за приятелем Романофф. — Стрэндж скоро вернется, а пока… Паркер, Лидс, заходите!

«Суртур! За что она мне так мстит?» — пронеслось в голове у Локи. Плакали его планы после её ухода вырвать катетеры из вен и, немного заляпав кровью диван, патетично свалить в закат. На одно перемещение бога обмана ещё должно было хватить… Наверное.

А, впрочем, Локи тут же облегченно выдохнул… Романофф — эта суртурова дочь, оказалась почти гением! Ещё бы, ведь рыжая стерва нашла способ отомстить ему и не прибегая к насилию… Бог обмана в тот момент испытал настоящий прилив почти нежных чувств к шпионке. Так что осознание, что его не совсем списали, не смогли заглушить даже эти двое галдящих наперебой школьников. Хотя…

И ладно Паркер, но кто пустил сюда Лидса?

— Что, так плохо выгляжу? — Локи наконец вычленил из всего обрушившегося на него потока бессмысленных фраз: во-первых, то, что даже Лидс потерял всякий страх перед ним, и, во-вторых, что эти двое, и правда, были обеспокоены.

— Ну… — замялся паучок.

— Не так уж, чтобы как Дарт Вейдер после Мустафара, но по цвету лица и размеру синяков под глазами можете соперничать с императором Палпатином! Ой! То есть, конечно, вы не морщинистый и старый, но… — под конец совсем уж сник Нед, опасливо поглядывая на замершего Локи.

— Главное, не как призрак Кеноби, — вопреки ожиданиям не разозлился бог обмана. — Поверьте, в роли злобного и пакостливого полтергейста я бы вам не понравился! — хрипло рассмеялся он.

— Но ведь Оби-Ван не был… — начал было Лидс, однако его ощутимо пихнул Питер, потому закончил он уже шепотом. — Это ж Пивз — полтергейст в Хогвартсе, совсем другие вселенные!

— Как вы? — вместо этого спросил паучок. Локи и рад бы был свернуть на тему джедаев, пожирателей и иже с ними, лишь бы не обсуждать свое плачевное состояние, но в этот момент кожа под пластырем ощутимо зачесалась, и он, поддавшись глупому желанию, потянулся с явным намерением его оторвать, если не вместе с катетером, то хотя бы как-то…

— Не надо, — реакция у Паркера была быстрой, а в силе бог обмана ему сейчас проигрывал, потому скинуть цепкую паучью лапку со своей руки не получилось, и Локи не осталось ничего другого, кроме как смириться.

— Помню, я в детстве болел пневмонией, так тоже расчесывал руки, в итоге чуть заражение не заработал, — поделился историей Лидс.

— Ты же не… — было начал Питер, на этот раз настала очередь Неда пихать друга в бок.

— Я не… И я вообще я, — Локи хотел было начать все отрицать, сказать, что он «вообще бог, ничтожные вы создания, что капельницы ему нафиг не нужны», но вовремя понял, как это глупо будет звучать.

— Вы почему не в школе? — не придумал он ничего лучшего, кроме как попытаться сменить тему.

— Так сегодня выходной, — многозначно переглянувшись, ответил ему Лидс.

Да уж, не повезло… Теперь эти двое думают, что он потерял ориентацию во времени. Хорошо хоть не в пространстве. И не в… другом смысле того слова.

— А где вы были? Ну, когда ушли вчера ночью, — задал Питер, наверное, наиболее волнующий всех в этой башне вопрос.

— Побывал на съемочной площадке восьмого сезона Игры Престолов в своем йотунском обличье… Подмену не сразу заметили, а когда заметили… Жаль, шутки никто не оценил! Все разбежались, кроме операторов, — притворно вздохнул Локи, глядя, как постепенно вытягиваются лица его собеседников. Какие же они ещё всё-таки дети! Доверчивые… А всё туда же лезут… В самое пекло.

— Правда? И чем всё закончится? Иные победят? — ожидаемо охнул Лидс, однако и Паркер выглядел не менее озадаченным.

— Нет, — коварно усмехнулся бог обмана. — Дейнерис получит железный трон, у неё будет ребенок от Джона Сноу; Тирион останется её десницей; Санса получит Север, а Джейме будет счастлив с той огромной рыжей бабой… пока их всех, и драконов тоже, не убьёт огромный метеорит, потому что это Вестерос, детки, а не волшебный мир Диснея!

— Он пошутил, Нед, — раскусил его Паркер, в то время как Лидс, купившись, пребывал в легкой прострации. — Так где вы были?

— Вообще-то, не совсем… Мой вариант куда вероятнее, чем: «и жили они долго и счастливо, хоть и неполным составом», — отстраненно заметил Локи, у которого в сущности вариантов, кроме как рассказать правду, больше не оставалось, — всё равно Тор рано или поздно объявится. — У меня была важная миссия за пределами вашего жалкого мира!

— Какая миссия? — ожидаемо оба подростка пропустили мимо ушей его нелестное высказывание.

— Вы искали Хелу? — практически догадался паучок.

— Нет, избавился от бомбы замедленного действия, лежавшей долгие столетия под дворцом Асгарда, — самодовольно ответил Локи.

— А… Кто её туда положил?

— Ну уж не я! — взбешенно рыкнул бог обмана, отчего спросивший это Лидс слегка сжался. — Бомба в фигуральном смысле. Как верно подметил Питер, Богиня Смерти в этом мире может использовать останки…

— То есть возможен зомби-апокалипсис? Круто! А им нужно есть мозги? — тут же воспрянул духом Нед, даже ощутимый тычок со стороны друга его не остановил.

— Вряд ли их будут интересовать твои мозги, но вот выпотрошить случайно оказавшегося у них на пути им увальня, вроде тебя, они могут вполне!

— Эй, я хожу на физкультуру!

— Эм, Нед, не всегда…

— И ты туда же! — отмахнулся Лидс.

— Под дворцом был фамильный склеп? — вернулся к теме Паркер.

— Не совсем, — Локи чуть улыбнулся, догадливость парнишки всегда вызывала у него благосклонность вместе с легким беспокойством, что его раскроет пусть и смышленый, но малолетка — теперь это было в прошлом.

— У вас ведь похоронный обряд, включает сожжение в спущенной на воду лодке? — быстро отошёл от «обиды» на них Лидс. — Или и тут в мифах наврали? Кстати, а вот тот миф про рождении коня — полностью выдумка? Или чисто теоретически вы могли бы изменить форму и…

— Нед! — на этот раз Паркер не успел предупредительно пихнуть его локтем…

— Знаешь, никогда об этом не задумывался, — убийственно спокойным тоном ответил бог обмана, и тут же перевел тему. — Так и есть, на моей памяти тела всегда сжигали, возможно, именно способности Хелы и послужили толчком, но под дворцом лежали останки её воинов, магически защищенные так, что ни Тор, ни кто-то ещё из асов не мог ничего с ними сделать.

— Но как же…

— Возможно, вы не заметили, но я не чистокровный ас. Я их уничтожил. Армию Хелы, её лучших бойцов, — не без гордости заявил Локи, предпочитая не думать о способе и о том, чего ему это стоило.

— То есть теперь нам нужно просто одолеть одну Хелу? — рано обрадовался Паркер, хотя уже одно то, что его мысли заходили так далеко… Говорило, что никто не собирался сдаваться.

— Нет, думаю, она найдет новых миньонов, но прежние были ей дороги, — усмехнулся бог обмана.

— О, так ты мстил! — обнаружила своё присутствие подслушивающая Романофф.

— И почему я не удивлен… — пробормотал Локи, зато Паркер и Лидс явно были не в курсе, что их использовали для вытягивания информации. — Могла бы и сама спросить, Наташа. Ни к чему было привлекать юниорский состав.

— Это было бы не в твоем стиле. Спасибо, ребята! — кивнула им Романофф и уже в коридор крикнула: — Клинт, где мой выигрыш?

— Эй, мы ничего не знали! Правда! — попытался оправдаться паучок, виновато глядя на Локи.

— Конечно, охотно верю, что это всё злобная тетя Наташа… — бог обмана, которому значительно полегчало, теперь откровенно развлекался.

— Поосторожнее! — хмуро посмотрела на него последняя. — А не то действительно стану злобной, и тогда одному словоохотливому обманщику не поздоровится.

— Дорогуша, куда уж хуже, — печально улыбнулся Локи, от продолжения конфликта его спас вовремя показавшийся из портала Стрэндж.

— Все вон, — с порога заявил Стивен, и все послушались. Вот чем ему ещё нравился чернокнижник, так своей бесцеремонностью… Аж завидно порой было. Тот, как привык командовать в операционной, так и продолжал.

— Мало того, что ты солгал мне тогда, так ещё потом ковырялся в моих венах своими дрожащими руками не пойми какими иглами! — начал Локи сразу с претензий.

— Я не солгал. Только преувеличил, чтобы ты не выкинул подобного. Вижу, не помогло… Локи, ты понимаешь, что мог сегодня умереть? — проклятый чернокнижник с этим легко перешёл в контратаку.

— Ну ведь три недели ещё не прошли, — осклабился бог обмана; он ненавидел, когда с ним вели беседы в таком тоне, и терпеть подобное, тем более от смертного, был не намерен. — Это был осознанный риск.

— В таком случае следует проверить, не воздействует ли проклятие на твой мозг!

— Мой разум чист и ясен! А вот о чем думал ты, когда лгал мне, богу обмана…

— Я не думал, что ты так это воспримешь! Прости, недооценил глубину твоих человеческих чувств, и…

— Я не человек!

— О, я всё верно сказал. Дослушай, я… Ну вот, сбил! — Стрэндж рассерженно на него уставился.

— Погоди, ты что собирался извиниться? — гнев сменился удивлением. — О, тогда я слушаю.

— Я перегнул. Прости, — с огромным усилием выдавил из себя Стивен. — Теперь доволен?

— Как я могу быть доволен, если у меня на руках болтаются эти штуки? — отмахнулся Локи, однако по голосу было слышно, что извинения были учтены.

— Я уберу капельницы, выглядишь бодро, — с готовностью кивнул Стрэндж. — Но катетеры лучше оставить.

— Чего не сделаешь, чтобы скорее сбежать из общества Романофф и восторженных подростков… Погоди! — дослушал предложение Локи. — Никаких катетеров!

— Ладно, — неожиданно легко согласился доктор. — Но тогда в следующий раз не жалуйся на мои руки и неподходящие иглы. А зная твой вредный характер, следующий раз наступит скоро.

— Постараюсь не доводить, давай убирай.

— Хорошо, что ты решил беречь нервы свои и брата. Они вам обоим ещё пригодятся, — кивнул Стивен, по-своему истолковав его слова.

— Что? Ты думаешь, что я…

— А разве ты не был в Асгарде? Я, конечно, не специалист в человеческих отношениях, но у меня большой опыт. Обычно, когда пациенты узнают плохие новости, то им нужна поддержка близких.

— Я не человек, и мне не нужна никакая поддержка! В Асгард я отправился, чтобы уничтожить армию мертвых Хелы, пока она их не призвала! Только и всего! — от подобного предположения Локи дернулся, и Стрэндж, в тот момент копавшийся с капельницей, вырвал катетер, что называется «с мясом». Так или иначе злосчастный диван все-таки обагрился его кровью…

— Черт! Что ты творишь! — вскинулся доктор, однако бог обмана его не слушал. Он не мог понять, почему кровь не перестает течь так долго.

— Что с моей регенерацией? — слегка севшим голосом поинтересовался Локи, наблюдая за тем, как Стрэндж накладывает давящую повязку.

— Согни руку… Плохо всё с твоей регенерацией. Проклятие разрушает её. Вытягивает твои силы, — Стивен вздохнул. — Ну вот, остановилась. Так что, ты встретил там Тора?

— А похоже на то? — Локи прикрыл глаза. — В противном случае он был бы здесь.

— Да, если только не остался разгребать заваренную тобой кашу.

— В последнее время он проявляет редкостное здравомыслие… Действительно, Тору нужно объяснить подданным, что значит огромная дыра в полу и, самое главное, открывшийся нелицеприятный второй слой росписи с Хелой на потолке в тронном зале.

— За дыру, как я понимаю, не ты ответствен.

— Куда уж мне до ходячей горы мышц…

— Но это ты подстроил. Думаешь, о Хеле кто-нибудь вспомнит, увидев роспись?

— Надеюсь.

— Что ж, мозг пока проверять не будем, — Стрэндж улыбнулся.

— Просто скажи, сколько у меня времени, — вернулся он к главному.

— До полугода на аппаратах, — на этот раз, похоже, честно признался доктор.

— Не думай, что я позволю засунуть мне трубки в горло, — решительно покачал головой Локи.

— Не только в горло и не только трубки, еще, скорее всего, придется вживить электроды под сердце, — серьезно ответил Стивен.

— Иди к Суртуру, Стрэндж… У самого, наверное, разве что татуировки на теле нет: «не реанимировать».

— Вообще-то, меня как раз-таки…

— Ты понял, о чем я.

— Тогда до четырех месяцев.

— Где до четырех, там скорее, три, а то и два, — спокойно прикидывал Локи, конечно, он и не ожидал, что проклятие будет убивать его годами… Может, оно и к лучшему. Вот только было жутко от того, что в его мозгу, словно пошёл хронометр, отмеряя оставшееся время. Учитывая же, что обманывать себя не хотелось, и лучше было приготовиться к худшему… Локи дал себе два с половиной.

— Прекращай геройствовать — не то, что тебе не идет, но в противном случае, даже те три недели могут показаться непозволительной роскошью, — вновь затянул свою старую песню Стрэндж.

Он уже готовил пламенную речь в ответ, что никакое это было не геройство, что и вообще не следует подозревать бога обмана в подобных глупостях… но его горло внезапно сдавил жесткий спазм. Сухой и долгий, выматывающий кашель никак не желал проходить, на глаза уже выкатились слёзы, когда приступ прекратился так же внезапно, как и начался.

Отняв чуть дрожащую от напряжения руку ото рта, Локи заметил на ней сгусток крови — совсем небольшой, но ему и без обеспокоенного доктора было ясно, что его дела плохи.

— Выпей, — в тот же момент протянул ему Стрэндж, видимо, где-то позаимствованный травяной чай.

Горло всё ещё саднило, а потому отказываться он не стал, однако пил мелкими глотками. Теплый напиток помог, потому вскоре отложив чашку, Локи сорванным голосом заметил:

— Кажется, первыми у меня откажут легкие.

— Не факт, — вместо того, чтобы подбодрить, заметил чернокнижник. — Мои исследования показали: проклятие, как бы точнее выразиться, токсично, потому страдают печень и почки в первую очередь. А вот твой кашель… Его вообще не должно было быть, по крайней мере, не на этой стадии. Или я что-то упустил…

— Нет, — покачал головой бог обмана. Было, конечно, любопытно посмотреть на сомнения «доктора-я-всегда-прав», вот только сейчас ему было не до этого. — Это не проклятие, а зелье. Побочный эффект должен был появиться рано или поздно.

— Я не слишком менял структуру, если думаешь, что я его испортил, то ошибаешься! — тут же вскинулся Стивен, после чего встал и начал ходит взад-вперед по гостиной, чем только больше раздражал Локи.

— Я этого не говорил. Моя… мать давно предупреждала меня. За последние сутки я выпил его больше, чем в обычное время за годы.

— Тогда надо найти относительно безопасную дозировку, — остановился перед ним Стрэндж. — Без него тебе не выжить. Я проводил измерения, похоже, это зелье стимулирует твой организм, в целом, пробуждая регенерацию, восполняя хоть и не в полном объеме выкачанные проклятием силы, оно замедляет его распространение, но со временем тебе нужно будет принимать его всё больше и больше, пока…

— Этот кашель меня не доконает.

— В больших дозах любое лекарство становится ядом. Даже если в состав замешана магия… Нужно провести дополнительные исследования, возможно, без зелья ты продержишься дольше, — уцепился Стрэндж, хотя по его виду было ясно, что он и сам в это не верит.

— Без зелья, я теперь мало на что годен. Так что это даже не обсуждается. Ты понял, Стрэндж? А теперь будь так любезен — оставь меня в покое, — Локи уже порядком устал от всего этого разговора. Больше всего на свете он сейчас хотел воспользоваться Тессерактом и сбежать отсюда, но что-то удерживало его. Потому бога обмана устроило бы уже и то, что чернокнижник убрался восвояси, а его больше никто не трогал. Несбыточная мечта, учитывая, что в башне полно смертных… Да и не привиделся же ему Старк?

— Ладно, — подозрительно легко согласился Стрэндж. — Тебе надо отдохнуть, я загляну позже. Только Плащ пока останется с тобой.

— Мне не к лицу алый, — пробормотал Локи, глядя на то, как с готовностью кидается к нему Плащ, однако, услышав последнее замечание, тот замер. — Без обид, просто этот цвет напоминает мне о… О да, Суртур тебя подери, Стрэндж, мог бы придумать и менее заметный способ за мной проследить! Я не собираюсь сбегать, и мне не нужна нянька, никакая! Плащ, ты классный, просто твой хозяин — идиот, — коротко бросил он ему, перед тем заметив, как понуро свернулся Плащ, что даже ткань его, казалось, слегка потускнела.

— А я думал, что мы с тобой одной ступени умственного развития,

— Ты себе польстил, смертный чернокнижник.

— Вовсе нет, — усмехнулся Стрэндж. — Скорее, это твой интеллект был мною переоценен, иначе бы ты давно понял, что, как ни странно, здесь все за тебя переживают. Даже Бартон. И если твой ночной вояж повторится, а так и будет, пусть лучше рядом с тобой окажется хоть кто-то здравомыслящий. Плащ — не просто плащ, ты и сам это знаешь, и он ни за что бы не стал служить тому, кто ему бы не нравился, даже если бы я его об этом попросил. Каким-то образом ты заслужил уважение этого непревзойденного артефакта, так не веди себя так глупо. Сбежишь, так хоть с прикрытием.

— Я правильно понял: тебя не волнует, что я могу утащить Плащ на другой конец Галактики и не вернуться оттуда? — от удивления Локи даже пропустил оскорбление в свой адрес.

— Плащ сам за тобой последует. Он ведь не какая-то вещь… — в этот момент Плащ подлетел к Стрэнджу вплотную. — И да, мне будет не хватать тебя, приятель… Что до тебя, Локи, то если ты потом вернешься без него… Пожалуй, тогда я ненадолго вырежу из памяти свою врачебную клятву.

— Это ту, где говорится о «не навреди»? Знаешь, стоны твоих поверженных врагов в Хельхейме говорят сами за себя, — слегка подначил его Локи. — С Плащом всё будет в порядке, если он, конечно, сам не полезет в пекло.

— Значит, договорились?

— Договорились.

Кивнув на прощание скорее Плащу, чем Локи, Стрэндж вернулся в храм.

— Плащ, — позвал бог обмана тоскливо замершее на месте «приобретение».

Тот откликнулся не сразу, медленно подплыв к Локи, отчего края его волочились по полу…

— Так дело не пойдет. Ты скоро вернешься к своему ненаглядному чернокнижку… Ладно, понял, при тебе его называть так не буду! Но, послушай, пока ты со мной… Я не хочу круглые сутки видеть рядом депрессивно настроенный Плащ, иначе точно сойду с ума и тогда у твоего хозяина будет болеть голова! Так что или мы с тобой будем развлекаться, или возвращайся назад на Бликер-стрит. Дорогу, думаю, знаешь! — поставил Локи ультиматум, хотя на самом деле, он уже знал, как всё будет. И нет, не чувствовал себя сумасшедшим, разговаривая с артефактом, потому как тот явно был умнее большинства обитателей башни.

Плащ в ответ решительно обернулся вокруг него. Локи это устраивало. Ему нужно было как можно скорее убраться из общей комнаты, и Плащ мог существенно облегчить передвижение. Но перед этим…

— Вообще у тебя есть имя? — задал он уже давно волновавший его вопрос. — А то Плащ — это как-то не оригинально… У всех великих артефактов должно быть имя. Например, Мъёльнир или Гунгнир. — Локи не был уверен понял ли его Плащ, но тот соскользнул с его плеч и куда-то умчал.

Бог обмана уже успел пожалеть, что полюбопытствовал. В конце концов, какая разница, какое имя у Плаща, если даже Стрэндж этим не поинтересовался… Тем более, что с каждой минутой увеличивались шансы, что именно сейчас сюда зайдет Бартон или, что ещё хуже, Романофф.

Плащ вернулся быстро, и в складках его что-то было. В следующие две минуты Локи с удивлением наблюдал, как Плащ старательно складывает позаимствованные где-то магниты с буквами.

— Сэм? Ты серьезно? — прочитав, воскликнул он, после чего мог поклясться, что Плащ по имени Сэм усиленно закивал… — Знаешь, тоже не оригинально… Хотя, как показывает местная массовая культура, у каждого крутого персонажа должен быть свой Сэм.

* * *

Прошёл час с тех пор, как Локи все-таки осуществил желаемое и оказался у себя в комнате. И как ни велик был соблазн запереть дверь — он сдержался, зная, что Романофф это не остановит. Потому всякий раз, когда к нему кто-то заходил, бог обмана накладывал иллюзию мирно спящего себя. Плащ это не очень одобрял, но и не сдавал. Его больше интересовало то, как спастись от кошки, которая пыталась поймать летающую «красную тряпку» острыми когтями.

Впрочем, хрупкое взаимопонимание между Сиф и Сэмом воцарилось и без его вмешательства. Плащ терпел достаточно, пока просто не подхватил наглую животинку и не прокатил по комнате… После короткого полёта Сиф больше не пыталась открыто продрать в нем дыру, выбрав выжидательную позицию.

— Ты весь в шерсти, — проинформировал Плащ Локи. — Иди постирайся.

Растерянный вид Сэма явно свидетельствовал том, что о порошке и мыле Плащ не слышал никогда…

— Я просто не знаю, как на тебя отразится чистящее заклинание, ты ведь необычный Плащ. Но, знаешь, и ходить пару сотен лет грязным — не дело. Сколько владельцев ты сменил, а сколько из них испустило дух, когда ты был, уж извини, на них?

Сэму разговор явно не нравился, но Локи на это было плевать.

— Попробуй, ощущения тебе понравятся… Я же не предлагаю тебе пойти отжаться на деликатной стирке… Достаточно просто включить душ, намокнуть, выдавить шампунь и слегка повыжиматься. Ничего сверхъестественного, — заканчивая это, бог обмана уже ощущал себя полным идиотом, но раз уж начал… Тем более, что Плащ вроде как внял совету, проплыв по направлению к ванной.

Осознав, что только что сделал, Локи рассмеялся, чем спровоцировал новый приступ кашля. Потому неудивительно, что он пропустил появление Старка. И это было весьма паршиво, мало того, что он не горел желанием объясняться ещё и с этим не самым приятным субъектом, так тот ещё и стал свидетелем его слабости. Очередной.

Впрочем, отказываться от предложенного стакана воды Локи не стал. Какой бы не была его гордость, но возможность более нормально говорить, а не сипеть была дороже.

— Ты в курсе, что у тебя в ванной Плащ колдуна вытворяет черте что? — опустившись в кресло, веселым тоном спросил Старк. И, Суртур возьми, Локи был почти благодарен ему за то, что тот не стал наседать на него с его здоровьем.

— Сэм не мылся с момента его создания.

— Сэм? — удивился Железный Человек. — Ты зовешь Плащ Сэмом? Фродо, да ты совсем спятил!

— Он сам выбрал это имя, можешь посмотреть записи с камер в общей комнате, я знаю, ты их там понатыкал немало…

— Ваш разговор со Стрэнджем я не слышал, колдун создал помехи.

— Значит, он не так глуп, как я думал, — кивнул Локи. — Чем обязан, Старк? Разве ты сейчас не должен где-то отстаивать интересы мстителей?

— Уже отстоял, если хочешь знать.

— И насколько успешно?

— Процентов на семьдесят, — кисло улыбнулся Тони. — К слову, моя жена слишком часто о тебе справлялась. Мне стоит беспокоиться?

— Миссис Старк — замечательная женщина, поверь, я редко такое говорю… Ты её не заслуживаешь, да и я, признаться, неравнодушен к рыжим красоткам, но… Уводить беременную как-то даже для бога обмана слишком! — откровенно развлекался Локи, почувствовав себя снова в своей стихии.

— Откуда ты знаешь?

— Я маг, Старк, я такие вещи замечаю. Поздравляю, кстати. Плакали все благотворительные фонды после вашей с Пеппер смерти, у империи будет наследник!

— Скажешь ещё кому-нибудь…

— И что ты со мной сделаешь, Старк? Призовешь очередной крутой костюм и размажешь по стенке? Давай! Чего ждешь? Или не хочешь марать руки об умирающего?

— На последнего ты не особо похож. И да — хоть как-то навредишь Пеппер или Питеру — размажу и глазом не моргну, — холодно пригрозил Тони.

— Старк, тебе, конечно, нельзя такое говорить, иначе твое эго рискует взорваться, но… Ты, похоже, здесь единственный адекватный мститель, — признался Локи. — Не беспокойся, Паркер и так под моей защитой, не спрашивай, как так вышло, хотя, думаю, как раз ты-то меня хорошо понимаешь… А миссис Старк, как я уже говорил, мне давно нравится.

— Полегче, олень, а не то без рогов останешься, — попытался было грозно заметить Железный человек, однако в голосе его просквозила улыбка.

— Это ты гляди в оба, чтобы ими не обрасти, — парировал Локи. — Я не Тор, меня смертные особо не интересуют, но вот что до остальных…

— Уж как-нибудь без твоих советов справлюсь. Похоже, попал ты крепко… У вас вообще вся семья ненормальная? Сперва ваш папочка ссылает сюда Тора на перевоспитание, словно в какой-то отсталый и далекий мир, потом…

— Вообще-то так и есть, — прибавил бог обмана. — И давай не будем ворошить этот улей.

— Ну знаешь, я сейчас с помощью своих «отсталых» технологий легко могу надавать тебе пинков! — оскорбился Старк.

— Ха, нашел, чем гордиться, — криво улыбнулся Локи. — Да, я влип, и я справлюсь с этим сам, просто мне нужно немного времени, чтобы восстановить силы. И будет лучше, если вы не будете мешаться под ногами.

— Как муравьи?

— Мне теперь это вечность будут припоминать?

— Можешь не сомневаться. Что до «справлюсь сам», то я видел, на что способна твоя маменька, и знаешь, даже если мне плевать на твою шкуру, что, увы, не совсем так, всё равно она несет огромную опасность моему миру. Я не смогу спать спокойно, пока Хела жива. Ваша семейка слишком любит решать свои личные дела, устраивая разборки на моей территории.

— Хеле плевать на семью, ей нужна только власть. Причем неважно — над живыми или мертвыми.

— А тебе — нет? Разве не ради власти ты пришёл с армией читаури?

— Если бы всё было так однозначно, Старк, — Локи прикрыл глаза, он и так лежал весь разговор, но всё это начало утомлять его. Особенно страдало горло — он боялся нового приступа. — Она много хуже меня…

— Это я уже понял, — кивнул Тони. — Потому найти её и уничтожить — не только твоя цель, а, значит, лучше действовать сообща.

— Возможно, — согласился бог обмана, он уже и не на такое был готов, лишь бы его наконец оставили в покое. И дали поспать.

— Ты устал, — проявил чудеса наблюдательности Старк. — Я пойду, новости расскажу завтра… А пока, надеюсь, меня снова не вызовут из-за твоего побега? Знаешь, я тоже хотел бы попытаться выспаться, хотя и знаю, что там будет полно кошмаров, но со мной хотя бы будет Пеппер… А когда меня выдергивают из объятий прекрасной дамы, я бываю очень зол, а когда я зол, то сшибаю незадачливым оленям рога!

— Учту, ну, а моя месть наступает не сразу… Жертва, как правило, успевает измучиться в ожидании, а после и вовсе почти забыть, и только тогда я наношу удар. Понял, Старк? — не остался Локи в долгу.

— Ну, а пока я буду спокоен, — не очень-то испугался Тони. — Кстати, тебе придется отписать мне башню назад! Я выгораживал твою неблагодарную морду перед госсекретарем, потратил значительные ресурсы, чтобы сохранить твою краденую личность в тайне, так что — да, ты мне должен!

— Обещаю, что не забуду включить тебя в завещание, Старк, а теперь, будь так любезен, исчезни!

Ответа Локи так и не услышал, потому как откуда-то снизу раздался гневный вопль Наташи: «Кто сжег мой фен?»

В этот момент в комнату с огромной скоростью вплыл наполовину мокрый Плащ, на котором виднелось несколько небольших подпалин.

— Теперь Стрэндж точно нарушит свою врачебную клятву… — пробормотал бог обмана, глядя на это безобразие. Рядом смеялся Старк, которому хотелось хорошенько так врезать, но было лень вставать с кровати.

Старк ушёл, а подпалины остались. Внизу, где до этого разорялась Наташа, стало тихо. Теперь уже звук стекающих с Плаща капель действовал ему на нервы, напоминая о неминуемой расправе.

И вот какой Суртур его дернул предложить Плащу постираться? А ведь все Старк виноват — отвлек. Вот. Именно так Стрэнджу и стоит сказать. Точнее лучше вообще молчать. Ничего не знаю, не видел, не слышал. Оно само. С кем бы другим может и сработало. Благо, видок сейчас у Локи тот ещё, не позволяющий поверить в его причастность к порче столь ценного артефакта… Вот только чернокнижник хорошо его изучил. Знает, что главное оружие бога обмана — слово.

И вот сейчас оно обернулось против него. Локи вздохнул. Портить отношения с единственным более или менее понимающим его человеком, да и вообще существом не хотелось. Однако оплакивая свою «почти дружбу» он совсем упустил из виду состояние Плаща.

Сэм мелко дрожал, с недосушенных краев стекала вода, образовав небольшую лужицу. За эти минуты обычно весьма подвижный Плащ не сдвинулся с места. Глядя на эту скорбную картину и пересчитав подпалины, Локи почувствовал нечто похожее на укол совести. Нужно было что-то сказать, что-то утешительное… Хоть это и противоречит его гнилой натуре.

— Эм, Сэм… Я что-нибудь обязательно придумаю, — прозвучало жалко, но Плащ встрепенулся, выходя из оцепенения, потому Локи продолжил. — А пока позволь, я высушу тебя магией… Почему нет? — удивился он, глядя, как тот отрицательно машет воротником. — Ты боишься? Нет? Тогда… О… — Локи наконец понял. Умный артефакт просто не хотел его утомлять. — Что ж, думаю, ты и сам скоро высохнешь… Пожалуй, лучше обойтись без экспериментов. Как ты вообще сумел включить этот проклятый фен?

— Кто-то сказал фен? — гневно сверкая глазами, в комнату протиснулась Романофф. — Ну ни… — вырвалось у неё при виде подпаленного Плаща. Дурой шпионка не была, а потому виновного вычислила сразу. Вот только предъявлять порчу имущества предмету гардероба, пусть и разумному, было как-то не с руки. Равно как и обвинять «врага», готового в любой момент потерять сознание.

— Третий ящик слева, — неожиданно сказал Локи.

— Что? — не поняла Романофф.

— Тебе нужен фен? Так возьми мой, только избавь скорее от своего присутствия! — Сейчас он и стайлер для укладки был готов отдать, лишь бы только его оставили в покое. Та-а-ак, а чего эта смертная смеется? Нашла стайлер? Ну, так волосы у него вьются, что поделать, приходится порой изощряться… Иллюзия иллюзией, но перед самим собой тоже в грязь падать не особо хочется. Сейчас уже, правда, плевать… Хотя и спалиться перед братцем, что он кудрявый? И без того в детстве просмеяли…

— Эй, Плащ, пойдем, я тебя нормально посушу! — неожиданно милостиво предложила всё ещё посмеивающаяся Наташа. — А ты спи, иначе Стрэнджу позвоню, — пригрозила она начавшему было протестовать Локи.

Пришлось подчиниться. «В конце концов, хуже уже вряд ли станет…» — устало думал он, наблюдая за тем, как исчезает за дверью кончик Плаща. И чего этот артефакт так расхрабрился? А уж Романофф, какова нахалка! Нет, такое отношение нельзя оставлять безнаказанным, он отомстит и месть его будет страшна! Только сперва, и правда, нужно немного поспать.

* * *

Проснулся Локи по внутреннему ощущению ближе к полудню. Жалюзи были плотно задернуты, однако нависший над ним силуэт Плаща трудно было с чем-то перепутать.

Махнув рукой и пустив в комнату свет, Локи вынужден был признать: хуже не стало. Новых подпалин не было, а старые… Тут он расхохотался, чем не только напугал артефакт, но и спровоцировал новый приступ кашля. Впрочем, оно того стоило.

О, Локи сразу смекнул, чей именно плащ раскромсала Романофф ради такого дела… А вот не надо было братцу разбрасывать шмотки, где ни попадя… Иначе найдутся хозяйственные личности.

Тут обладавший весьма живым воображением бог обмана чуть не подавился заботливо поднесенной Плащом водой. Нет, лучше не думать, как именно эта безумная смертная додумалась залатать древний магический артефакт столь варварским способом… И о том, что пропущенное зрелище Романофф, пришивающей заплаты, должно быть, было то ещё.

Локи снова хмыкнул. Пока день начинался неплохо, и расправа от Стрэнджа уходила на второй план. Повреждения можно будет какое-то время скрывать, а там он придумает что-нибудь получше данного примитивного способа.

Но, самое главное, впервые за долгое время ночь прошла без кошмаров. Локи чувствовал себя на удивление неплохо: силы немного восстановились, так что противная слабость отступила. Жаль, ненадолго, и то он был рад.

И всё же что-то на краю сознания скребло, твердя, что неспроста это, ох, неспроста. Не без труда задавив это чувство, Локи решил насладиться покоем. Пока ещё может. И заняться делом. Братец не мог ничего путного найти в библиотеке ещё и оттого, что он сам об этом позаботился, вынеся как минимум пятую часть наиболее ценных экземпляров.

— Сэм, подай-ка…

Вскоре замаскированные на книжной полке под труды смертных бесценные книги начали обретать прежний облик.

Вздохнув, Локи углубился в чтение «Сильнодействующих Ядов и Проклятий Девятимирия», оставив Плащу пролистывать «Продвинутую Артефакторику».

Так их и застал Бартон, появление которого бог обмана предпочел проигнорировать. Ну топчутся тут в дверях всякие, ну пускай излагают, с чем пожаловали… От чтения он оторвется, лишь только если новости, действительно, стоящие, что вряд ли…

Преодолев изумление, вызванное открывшейся картиной читающего предмета гардероба, стрелок кашлянул. Затем, не видя реакции, ещё раз. Когда Бартону это надоело, он вырвал здоровенный талмуд из бледных лапок бывшего врага, с удовлетворением отметив яростный взгляд последнего. Убедившись, что теперь его точно слушают, Клинт наконец озвучил цель своего визита.

— Я уезжаю.

— Замечательно, надеюсь, вместе с Романофф? — поинтересовался Локи, позабыв даже высказать раздражение по поводу столь грубо обращения с асгардским государственным имуществом. С одной стороны — не этого ли он хотел, а с другой — оставаться одному вдруг резко расхотелось. Однако признаться в этом постыдном обстоятельстве бог обмана не решался даже самому себе.

— Нет, Наташа остается. Я предлагал ей навестить мою семью, но она вбила себе в голову, что здесь от неё будет больше проку. Может, так оно и есть. Но! — тут Бартон угрожающее сощурился. — Только посмей причинить ей боль, и, клянусь, мамочкино проклятие тебя не спасет. Не одному тебе сейчас плохо. Я знаю её куда дольше остальных, видел, какой она была и на что способна… Однако даже тогда я сумел разглядеть в ней что-то, заставившее усомниться, что смерть и разрушение — это всё, для чего она создана. Потому как я сам был таким, но сумел выбраться. То, что случилось — ужасно. Меня держат Лора и дети, у Нат таких якорей нет. И если ты, с умыслом или без, столкнешь её обратно… Клянусь, твоя смерть не будет такой легкой, и Тор тебя не спасет, даже если это будет последнее, что я сделаю в своей жизни. Понял?

— Куда уж тут… — криво улыбнулся Локи, стараясь унять предательскую дрожь. — Яснее не придумаешь. Только скажи, любезный, зачем было просвещать меня, бога коварства, насколько уязвима твоя подруга? Я ведь могу этим и воспользоваться… Обернуть красавицу вновь чудовищем, вымарать в крови, чтобы стала мне под стать… А после как следует развлечься — мы ведь в этом крыле совсем одни. Что до камер Старка, то пусть смотрит, мне не жалко… Не думал же ты, смертный, что я испугаюсь твоих угроз?

— О, я так не думаю. Скорее наоборот, я считаю, что тебе это нравится. Ты, Локи, настолько болен головой, что получаешь от этого кайф… Ведь тебе так хочется поскорее убиться… Точнее, то хочется, то расхочется, верно? Настроение меняется, как у страшненькой престарелой принцессы, запертой в башне безо всякой надежды? — Похоже, Клинт откровенно издевался, наблюдая за тем, как меняется выражение лица бога коварства.

— Ты… Ты… — Локи задыхался от возмущения, мысли путались, так что ни одно более или менее достойное заклинание в голову не приходило. А ножички… Рука под подушкой нашарила лишь пустоту.

— Жестоко пожалею, да… Не сомневаюсь. Кинжал можешь не искать. Мы вчера все колющее-режущее прибрали от греха. И твой план выпросить стрелу в лоб, ведя себя как последний урод, не сработает. Мы тебя раскусили. Так что хватит ломать комедию, Локи.

— Да я…

— Хотел бы, уже раз сто в постелях прирезал. Я понимаю, тебе паршиво. Ты и раньше-то был говнюком тем ещё, а сейчас и вовсе становишься невыносим. Но мы своих не бросаем. Даже если своим ты стал против нашей воли, но ты стал. Контроля над разумом я тебе не прощу, но и спасение детей забыть не смогу. Ты многим нагадил, но после сделал и много хорошего. Мы все здесь не святые, и как бы ты сейчас ни силился нас убедить в обратном, ты уже давно не тот безумный маньяк с замашками диктатора. Наташа, да и все мы, хотим тебе помочь. Если тебе так проще будет понять наши мотивы, то думай, что ты лишь наша ниточка к Хеле, хотя это и не так. Только не отталкивай её, почему-то для неё это особенно важно. И не ври, что тебе всё равно… Это не так. Никто не хочет быть один, даже если речь идет о таком психе, как ты.

* * *

Бартон давно ушёл, а вот потревоженные нервы остались. Локи не мог больше читать — буквы расплывались, а все его существо требовало сатисфакции… И всё же в чем-то проклятый лучник был прав: он не хотел быть один. Да и стоило собраться, а то эти глупцы решили, что бог коварства собирается столь малодушно прервать свои страдания… Нет, придется им ещё его потерпеть месяца два так точно. А там… Мало ли в галактике чудищ, в схватке с которыми и голову сложить не стыдно? А они ножи попрятали… Кухонные, интересно, тоже? Идиоты… Все самые ценные экземпляры холодного оружия давно хранились у него в магическом кармане.

Комнату Локи покидать не спешил. Пусть девчонка сама придет к нему на поклон, а он терпеливый, он подождет… Хотя есть, что удивительно, хотелось. Можно было позвонить в службу доставки, сгонять Сэма до холодильника, но было интереснее дождаться смертную. Не собралась же она его заморить? Всё-таки в последнее время у него немного было развлечений, а уж щадить нервы Романофф, как бы там лучник ни пучил устрашающее глаза, бог коварства не собирался.

Боялся Локи разве что Тора, и то… Братцу сейчас не до него. Как и Локи пока не до визитов в Асгард — силы ещё не те, да и вряд ли кто-то успел вспомнить всю подноготную о Хеле. А он… Он терпеливый, подождет, немного времени ещё есть.

О приближающейся Романофф вовремя доложил поставленный на стражу Сэм, так что Локи успел притвориться спящим, предусмотрительно задернув жалюзи. Вот только о «Ядах и Проклятиях» забыл…

Опрометчиво оставленный увесистый томик привлек наметанный взгляд шпионки. Неудивительно, что вскоре талмуд с легким стуком опустился ему на колени. Открыв глаза, Локи с удовлетворением отметил, что рыжая выглядит так, словно только что обнаружила в сумочке полудохлого таракана, вытряхнула его, и теперь раздумывает, а стоит ли марать руки… И тут же слегка нахмурился. Аналогия ему не понравилась. Это он — бог обмана, а она — рыжий, надоедливый муравей.

Не говоря ни слова, что было для неё несвойственно, Наташа бесцеремонно водрузила поднос с едой прямиком на ценнейший экземпляр асгардской литературы, и уже собралась уходить, как Локи, будучи не в силах стерпеть подобного отношения к позаимствованным реликвиям, зло окликнул её.

— Смертная, ты хоть знаешь сколько этой книге лет? — от расправы Романофф пока спасало только то, что он боялся пролить суп.

— Уж всяко меньше, чем тебе… А если нет, то что ж… Она сохранилась куда лучше, — нахально вздернув носик заявила рыжая и перед тем, как хлопнуть дверью, прибавила: — И да, в следующий раз добывай себе еду сам. Я вам не слуга, ваше высочество.

Суп Локи все-таки разлил.

* * *

Тем временем в Асгарде

— Ваше величество, ужин, — оповестила его служанка, на что царь лишь болезненно поморщился и, не отрываясь от бумаг, показал куда-то в сторону. Там в углу уже примостился нетронутый обед.

В последнее время обычно не жалующемуся на аппетит, скорее уж наоборот, Тору кусок в горло не лез. Он бы, наверное, начал пить (скорее продолжил), да вот только Асгарду сейчас требовался трезвомыслящий царь. Потому никакой возможности забыться у него не осталось. Кроме разве что… Нет, Сиф — леди, да и как можно, когда Локи загибается один в Мидгарде?

Одинсон тяжко вздохнул, глядя на внушительную стопку «важного и срочного», требующего немедленного рассмотрения и подписи царя то бишь теперь его… Нет, разбирать завалы и затем с помощью Эфира отстраивать город заново было проще, чем сейчас разбирать накопившиеся бумаги.

А ведь советники, обрадованные тем, что Тор-таки засел за бумажную работу, только и делали, что приносили всё новые и новые счета (не всё можно было восстановить с помощью камня реальности), обновленные списки пострадавших, среди которых необходимо было решить, кому оказывать помощь в первую очередь, а кому… Он мог бы переложить это на других, вначале Одинсон так и планировал, однако, когда ему впервые принесли на подпись проранжированный список адресной помощи, Тор понял, что не может. И начал копать…

А когда обнаружил, что советники в первую очередь поставили не наиболее пострадавших, а представителей благородных родов, то чуть не поджарил в сердцах бедолаг молнией. С тех пор желающих передвинуть своих в очереди поубавилось, однако Тор всё равно проверял.

Увольнять со службы он пока никого не стал. Коней на переправе не меняют, как и советников в кризис. Тем более, что кем их заменить, царь пока не знал. Асов вообще осталось слишком мало… Полного списка потерь до сих пор не было.

Зато писем-соболезнований и поздравлений с восшествием на престол было хоть отбавляй. Царь умер, да здравствует царь…

Сиф едва отговорила его отказаться от идеи кинуть их все в огонь. В результате Фандралом были придуманы и написаны однотипные вежливые ответы, на которых не глядя расписался Тор, надеясь, что друг не выкинул никакой шутки.

Ещё одной проблемой стало то, что огонь повредил два из трех продовольственных складов. Более того, три четверти урожая погибло. Семенные культуры не пострадали, но использовать их можно было лишь на следующую посевную. Массового голода ожидать не стоило, всё же население, пусть и в меньшей степени, но сократилось, однако ужиматься все равно придется.

Ещё недавно все думали, что он сделал ошибку, поставив главой снабжения проглота Вольштага. Однако была в этом определенная мудрость. Ведь тот, кто любит поесть, найдет способ эту еду и раздобыть… Удивительно, но павшие тварюжки-ящерицы Таноса со специями оказались очень даже ничего.

И нет, плохой аппетит царя был связан вовсе не с изменившимся меню. Сначала было не до этого, и он просто глотал то, что в него едва ли не впихивали друзья, не чувствуя вкуса, а потом… Потом наступило совсем недавно, почитай сегодня.

Впрочем, когда не спишь толком пятый день кряду, все дни сливаются воедино. Этот, однако, запомнился. Во-первых, почти удавшейся попыткой прилечь и похрапеть, во-вторых, явлением Локи, в-третьих, обнажившейся вследствие интриг последнего правдой под штукатуркой.

Час потребовался, чтобы убедить народ, что никакого вторжения йотунов нет и не предвидится. Ещё час ушёл на то, чтобы опровергнуть домыслы о возвращении Таноса. В учебную тревогу никто поверить, увы, не захотел. Зато многие обратили внимание на вскрывшееся личико Хелы, и, о чудо, вспомнили старшую дочь Одина.

И тут же вспомнилось всем, что Тора никто так нормально и не короновал, и что надо бы поскорее это исправить, пока не явилась одна богиня и права свои не предъявила… И хотя Одинсон с трудом понимал, как официальная коронация может заставить сестрицу отказаться от своих притязаний, он промолчал. Ведь это отвлекло народ от самого происшествия. Правда, не надолго.

Вскоре пошли шепотки о том, что всё произошедшее — не иначе, как происки злобной царевны, запятнавшей себя союзничеством с йотунами. В то, что богиня смерти сгинула навсегда, никто не поверил да и лгать особо Тор не умел. Оставалось одно. Сказать правду.

— Это Локи. Он уничтожил её армию мертвых, используя Ларец.

Зря он это им сказал…

Слухи о Локи разные ходили. Сначала не очень красиво вышло с коронацией, Разрушителем и Радужным Мостом. Потом просочились слухи о Мидгарде и о том, что младший царевич не сгинул, а новых делов наворотил. Говорили о зависти и том, что дело семейное — лучше не лезть. Да и к смертным, мол, тот тоже только из-за Торова протектората полез… В общем, встревать в конфликт никто не хотел. А то что царская семья молчит — так, кому хочется лишний раз позором светить. Был бы Локи не причем — давно бы заявление сделали, да слухи пресекли, а так…

Зря Тор им про Ларец брякнул. При дворе дураков немного. Быстро одно к другому прибавили. Так что весть о том, что младший царевич был нагулян Хелой с йотунами быстро расползлась по дворцу. Оттого и характерец — вредный и завидущий. А то, что царь его теперь выгораживает… Так оно всегда и было. Запудрил злодей, по мамочкиному науськиванию, наивному брату мозги и доволен. Хорошо, что у Тора советники опытны, змею эту знающие… Так что не обломится ни богу обмана, ни богине смерти в Асгарде ничего.

В общем, речи о том, чтобы сейчас перевести брата домой, больше не шло, а виноват в этом был сам Тор. Сглупил, сболтнул, не подумал… Может, прав был братец, давая весьма нелестную оценку его умственным способностям. Как бы там ни было, Одинсон пообещал себе, что всё исправит, что Локи ещё сможет вернуться без опаски. Но на всё нужно было время, которое стремительно уходило.

Странно… А ведь раньше он почти не замечал его хода. Его всегда было в запасе так много, что и просто представить себе что-то не успеть не приходилось. Сейчас всё изменилось настолько, что можно было лишь мечтать даже не о праздном безделии, которым он любил грешить, а о том, чтобы все хоть не надолго забыли, что им что-то от него нужно… И подождали со своими прошениями, жалобами и отчетами хоть немного.

Сиф права. Ему нужна передышка. Время, чтобы хоть немного привести мысли в порядок. Заметив его участившиеся взгляды в сторону двери и повисшее в воздухе напряжение, боевая подруга выразительно кивнула в сторону любимой маминой вазы, предлагая устроить небольшой переполох, дабы прикрыть его тактическое отступление. Если бы ещё Тор не считал, что хороший царь не должен бежать от своих подданных ни при каких обстоятельствах, даже тогда, когда хочется особо говорливых слегка поджарить… Но уже само по себе то, что Сиф его так хорошо понимала и всё это время была рядом, позволяло дышать чуть свободнее. «Переживу этот год — женюсь», — решительно пообещал себе Одинсон.

И вообще с друзьями ему повезло. Жаль, конечно, что он Сиф так поздно разглядел, но… Он не был один. Потеря Огуна заставила их ещё сильнее сплотиться. Все они, как могли, старались облегчить своему незадачливому царю и другу ставшую в одночасье очень тяжелой жизнь. Потому под утро, более или менее успокоив народ, собрав попутно отрывочные сведения о Хеле и расчистив тронный зал — коронация же скоро, Тор поставил перед друзьями задачу — прикрыть его отсутствие на несколько часов. Немыслимая задача, учитывая объем работы, но… Ему жизненно необходимо было хотя бы просто увидеть Локи, убедиться, что его вечная заноза в заднице ещё дышит. Потому что иначе… Тор не додумал, переместившись.

Башня была выбрана неслучайно. Он надеялся застать там хоть кого-то из мстителей… Расчет оправдался, вскоре ему встретился заспанный Бартон (Суртуровы часовые пояса, здесь ночь недавно вступила в свои права), кивнувший в сторону комнат Лаки Льюиса.

И вот, оказавшись у цели, Одинсон заколебался. Сил на серьезные разговоры у него сейчас не было. В том же, что Локи, даже будучи присмерти, продолжит лгать и изворачиваться, он не сомневался нисколько. Правду придется вытягивать едва ли не клещами… Вот только так ли ему эта правда нужна? Тор прислушался к себе. Раньше он сказал бы да, но… не сейчас. Сейчас главное — спасти этого скользкого гада, вытянуть из когтей смерти, а уже потом, когда опасность минует, тогда он за всё с него спросит. И братец не отвертится. Пусть только выживет… Пусть только.

Тор вздохнул, без стука толкнув дверь… А то ведь ещё и не пустит. Вредина мелкая. И тут же с облегчением выдохнул. Малодушно — да, но он был рад, что братец спит. Так хоть зубы не выставляет и ядом не плюется… змееныш.

Змееныш между тем беспокойно крутился в кровати, своими дерганными движениями согнав кошку. И хотя Локи и вернул привычный облик, при виде него Тор неосознанно потер почти затянувшийся ожог, хорошо, хоть его от придворных спрятать додумался…

Тут же одернув себя и переключив внимание на брата, он как можно тише приблизился, в темноте едва ли не раскатившись на отчего-то мокром полу… Невольно испугавшись, что это кровь, он ещё раз просканировал Локи внимательным взглядом. На этот раз никаких иллюзий перед ним не стояло, лишь ночь милосердно скрывала пугающую бледность и болезненную заостренность черт, приоткрывая лишь часть неутешительной картины. Однако он всё ещё дышал, причем делал это столь прерывисто и часто, словно бежал от кого-то.

«Ну, убедился? — язвительным тоном поинтересовался голосок в сознании. — А теперь возвращайся к делам». Однако Одинсон никак не мог заставить себя двинуться с места. Локи и раньше был частой жертвой кошмаров. Когда-то очень давно он даже искал защиты у него. Уже после Тору надоело вместе с дрожащим от страха мелким инспектировать кровать на наличие прикроватных монстров, а зачастую, если первое не помогало, и вовсе остаток ночи терпеть под боком вечно холодного и костлявого зяблика, который в его присутствии всегда спал спокойно.

Видно знал, что старшего брата никакими прикроватными монстрами не запугать… И ладно бы мелкий тихо-мирно сопел в уголке, так этот щуплый на вид нахал как-то умудрялся отвоевывать одеяло и более того отпихивать Тора на самый край… В общем, терпения Одинсона ненадолго хватило, потому вскоре мелкий нахал и был пристыжен, а также опозорен перед друзьями Тора. Вернуть бы сейчас это время…

Царь покачал головой. Он ведь был старше. Почти на полтысячи лет старше. Да, растут и стареют асы очень медленно (вон, как Хела хорошо сохранилась), так что сейчас разница между ними мало заметна, но ведь тогда… Он должен был быть мудрее. А теперь… Что толку сожалеть.

Локи в этот момент что-то несвязно забормотал, окончательно запутавшись в одеяле и подсознательно вытягивая руки в сторону Тора. Одинсон вздрогнул, различая в том бреду имена Хелы и Таноса. Много воды с тех пор утекло и подкроватные монстры сменились реальными, однако он, по-прежнему, был старшим братом, способным надавать им всем пинка; что до царства, то Асгард немного подождет, не развалят же друзья его за пару часов-то… С этими мыслями он и пристроился рядом, аккуратно сгребая ожидаемо озябшего мелкого к себе поближе. О том, что будет, если Локи сейчас проснется, Тор старался не думать. Позволяя себе насладиться иллюзией того, что всё хорошо и между ними не лежит стена столетий холодного отчуждения, пощёчины Разрушителя и ножика под печень…

Почувствовав тепло, братец тут же придвинулся, устраивая холодный лоб у него на груди. Стоило сделать это, как глубокая морщинка у него на лбу немного разгладилась, а дыхание выровнялось.

— Нет… Танос…

— Тише, бурдюк уже мертв. А если и посмеет вернуться, так я ему мигом башню снесу, — успокаивающее заявил Тор.

— Хела… Пусти…

— Пусть только сунется, я ей лично все когти пообрываю да потом молниями прожарю…

— Не уходи, Тор, — вряд ли что-то всерьез осознавая, попросил Локи.

— Спи спокойно, братишка, хотя бы в эту ночь, — не удержавшись, мягко провёл ему по волосам, Тор, чувствуя, как тот, получив желаемый ответ, окончательно расслабляется и затихает. Вдоволь полюбовавшись столь редким зрелищем, как мирно сопящее и абсолютно безвредное воплощение коварства, Одинсон вдруг вспомнил, что и сам смертельно устал.

К счастью, проснулся он всё же раньше. То ли от скрипа, то ли от хлопка, но Тору показалось, что он заметил мелькнувшее рыжее пятно. Не придав значения, громовержец осторожно выпутался от против обыкновения не ставшего его скидывать или отпихивать в угол Локи. Он и так уже просрочил все мыслимые и немыслимые сроки, наверняка, его отлучку заметили…

Как оказалось, не заметили, зато Сиф обратила внимание на кое-что другое… А именно на аккуратно выстриженное огромное сердечко прямо посреди плаща, аккурат на том месте, что прикрывало королевский зад.

— Ну, Романофф! Ну, погоди! — зло думал Тор, некстати вспомнивший мелькнувшие рыжие волосы, с остервенением роясь в шкафу в поисках запасной мантии. Ведь не дело, совсем не дело на собственной коронации, пусть и не голым, но задом сверкать…

А когда мантия нашлась, а вместе с ней и доспех со старой церемонии, вдруг обнаружилось, что тот ему уже не впору. Так что на ужин Тор старался не смотреть именно по этой причине. В последнее время сны его приобрели пугающее реалистичный оттенок, а учитывая, какое огромное брюхо привиделось ему в Мидгарде... Царь попросил принести ему салат, не взирая на возражения Вольштагга о том, что с продовольствием у них ещё не настолько туго. Уж лучше так, чем... Тут громовержец постарался поскорее отогнать всплывшую в сознании картинку.

Примечания:

Лежащая перед вами часть может показаться весьма спорной, в ней содержится авторский взгляд и откровенный произвол в отношении Асгардской истории.

Автор знаком с комиксами и мифологией весьма поверхностно, а потому не стоит орать, что там было не так.

В любом случае в жанрах стоит AU.

---

— Эта история произошла в столь отдаленные времена, что даже для меня она подернута звёздной пылью…

— Ближе к делу, отец! — потребовал Тор, забываясь о том, что ведет себя недостойно царю, коим его совсем недавно назначили.

— Хорошо, сын, — кивнул Один, слегка улыбнувшись оставшемуся неизменным нетерпению отпрыска. — Я возвожу это к тому, что и для меня в происхождении нашего рода и народа, а, в частности, в самой природе той силы, коей мы распоряжаемся, достаточно белых, невыясненных пятен. Мой отец, и мой дед нередко высказывают совершенно разные версии произошедшего, путаясь в своих признаниях, сходясь лишь в одном… Отважный воин Бури не побоялся бросить вызов самому властителю Темного измерения — Дормамму, ослепленному своим превосходством и гонимому вселенской скукой. Так было заключено пари, которое мой дед, к изумлению демона, выиграл. Хотел бы я с уверенностью сказать, в чем конкретно обставил Бури Дормамму, но, увы, сынок… Может, когда-нибудь мы узнаем правду, а пока у нас совсем другие проблемы. И тебе важно знать не предмет пари, а его следствие. Бури, желая уязвить демона посильнее, потребовал контроль над одним из потоков энергии, что питало Темное измерение, на что Дормамму, имевший понятие о чести, вынужденно согласился. Так мой дед стал первым Всеотцом, получил возможность созидать и разрушать, используя Темную энергию, а наш народ обрёл крупицы этой силы в виде отдельных даров и общего долголетия. Особенно силен был контроль над энергией в роду Всеотца, имевшего власть над всем потоком, а, следовательно, над всеми, в ком она присутствовала. Потому я и смог тогда лишить тебя силы и сделать смертным. Я мог проделать это с любым из асов.

— Так, почему не лишил подпитки Хелу? — Тор, негодуя, выхватил из рассказа отца то, что больше занимало его ум, отбрасывая всё остальное. Темные и не очень измерения и прочая изнанка вопроса его мало интересовали.

— К этому я и подвожу, — устало заметил Один. — Так вот, сынок, Дормамму пусть и выполнил условие пари, но подобное положение дел его не устаивало. Потому он предложил Бури поделиться секретом связи нескольких миров для перемещений между ними в обмен на души так или иначе запятнавших себя асов. Бури не возражал. Покрывшие себя позором воины, не встретившие смерть, как подобает, с мечом в руках, показались моему деду незначительной ценой. Так, в Темном измерении был создан Хельхейм, а водоворот душ разделился от изначального, естественного и предначертанного. Это имело далеко идущие последствия. Через отворот, ведущий в Хельхейм, Дормамму стал понемногу возвращать утраченную энергию.

— Погоди, я думал Хела — властительница Хельхейма! Значит, это не так, и она там была не более, чем пленницей? — Тор решительно не понимал к чему ведет отец. Всё слишком запуталось. Он с трудом сдерживался, чтобы не обрушить молнии или слегка покорежить реальность. Впрочем, он не был уверен, что сумеет это сделать в этом странном месте.

Казалось, совсем недавно он умыкнул Сиф и сбежал с пира в честь собственной коронации, и вот сейчас вместо успокоительной тиши нетронутой войной части маминого сада он стоит посреди равнинного холодного, смутно знакомого пейзажа и разговаривает со своим почившим отцом… Впрочем, ощущения нереальности происходящего не было. Тор чувствовал, что это с ним происходит на самом деле, пусть и далеко за пределами физического понимания действительности. Эфир, текущий в крови, научил смотреть на подобные вещи более метафорически.

— О моей дочери я скажу отдельно! Пойми, у нас не так много времени. Помимо опасности, исходящей от неё, ты, как мой преемник, должен знать ещё и о Суртуре.

— А он-то здесь причем? Ты ж этого демона скрутил давным-давно? Или нет?

— Данного демона создал Дормамму, вложив программу уничтожения Асгарда и его обитателей, дабы вернуть утраченное… И он не сгинул навсегда. Наши силы далеко не безграничны, и если Суртур достигнет вечного пламени, то возродится в былом величии.

— Ты говоришь о Рагнарёке? Но ведь это всего лишь легенда? — Тор криво усмехнулся.

— Некоторым легендам так и суждено остаться ими, другим же… Дается ход. Однако данный путь для Дормамму также не является прямым.

— Слушай, а раз он такой крутой, то почему просто не нападет и не поглотит нас сам? — Тор начал задавать правильные вопросы.

— Он не может. Давний договор с Бури не позволяет, потому демону остается лишь пытаться избавиться от нас чужими руками. Но ты прервал меня! Для того, чтобы вернуть контроль Дормамму, прежде всего, нужно либо изничтожить весь наш род, либо добиться добровольного отречения в свою пользу от действующего Всеотца. Ты единственный — до кого он не смог дотянуться, чью волю не стремился пошатнуть.

— Как? Этот гад и до Локи добрался?

— Во всяком случае пытался. Там, в бездне. И нет, Тор, о Локи мы говорить сейчас не будем!

— Но…

— Не сегодня, сын! — твердо заявил Один, с сомнением наблюдая, как опускаются после отказа плечи Тора. — Ваши отношения сейчас — не главное. Спасение Локи пока идет в разрез с интересами Асгарда! Ты царь, ты принял на себя ответственность, и именно благо народа сейчас должно стоять во главе угла.

— А разве Локи не часть нашего народа, отец? Дело в том, кто его отец? Или мать? В их поступках и происхождении? Мы выросли вместе, и Локи останется мне братом, даже если ты не считаешь его своим сыном!

— Несмотря на то, что он сам, не Хела и не Лафей, натворил? — Один улыбался, наблюдая за тем, как борется со своими смешанными чувствами Тор.

— Да, я довольно пытался выкинуть этого засранца из своего сердца. Не получается. Ты не желаешь объяснять его поступки, а главное свои, что ж, ладно, я не так глуп… Ты с самого начала всё знал, но не счёл нужным сообщить мне… Ладно. Но ты не можешь запретить мне искать способ спасти его! Ты умер! Я теперь царь и сам определяю, что мне делать!

— Я думал, ты повзрослел. Но я ошибался. Царь не свободен и никогда не будет свободен в своих действиях. Если же это не так, то это плохой царь и несчастный народ. Я понимаю тебя, твою боль, твоё отчаяние. Оно будет возникать каждый раз, когда придется выбирать между сердцем и разумом, жертвовать собственными чувствами. Это нелегко, но необходимо. Ради блага вверенного тебе народа. Ты хочешь помочь Локи. Я тоже хочу. Однако ты ищешь способ там, где его нет, затрачивая время, которого у тебя непозволительно мало.

— Ты не можешь знать наверняка!

— Не могу, но за то время, что твоему брату осталось, ты его не отыщешь. Шанс, что ты столкнешься с Хелой и даже убьешь её, выше, но это как раз-таки и идет в разрез с интересами Асгарда.

— Ты предлагаешь сдаться? Погоди, ты хочешь сказать, моя старшая психованная сестричка зачем-то нужна Асгарду?

— Судьба Локи у него в руках. Здесь ты бессилен. Он не раз обманывал судьбу, может, и на сей раз выгорит. Что до Хелы, то именно к этому я и подвожу весь наш безумно длинный разговор, который был бы короче и яснее, не перебивай ты меня и не уводи в сторону! — раздраженно высказался Один.

— Так, говори же!

— Хела попала в поле зрения Дормамму во время скитаний по Вселенной в поисках Тессеракта, за которым отправил её я. Тот я, что, как мой отец и дед бредил войной. Она была хорошей дочерью для того меня. Послушной, пусть и излишнее жестокой, но эффективной. Помогавшей завоевывать и держать в страхе миры. Твоя мать заставила меня взглянуть на это иначе. Женившись во второй раз, я обрел нового себя, но потерял дочь. Она больше не вписывалась в тот мир и порядок, что я строил. Вернувшись, Хела прочла это в моих глазах, передавая добытый кровавой ценой камень Пространства. Как и любому ребенку, ей важно было видеть одобрение и гордость в глазах родителя, но я более на это не был способен… — Один тяжело прикрыл глаза. — Чудовищами не рождаются, но Хела родилась с зерном этого, нет, не зла… Смерть естественна, и она, будучи её богиней, вписывалась в картину этого мира. Жестокого и далеко не всегда справедливого. В глазах моего отца и деда — Хела и вовсе была бы идеальной Всематерью, пусть те и не поддерживают матриархат. Нет, злобу и жажду мести породил в ней я, отвергнув, заменив тобой. Так выглядело это в её глазах. Это моя ошибка… Я должен был найти для неё место, мир, подходящий для её склонностей, где она смогла бы развернуться, где не нужно было бы изображать того, кем она вовсе не является. Убедить, что Асгард, в который мы вместе столько вложили, не для неё, перестал быть для неё… Но я не смог.

— И она связалась с Лафеем и пошла войной на Асгард… Причем, здесь Дормамму?

— Я не мог её убедить словами, но мог попробовать достучаться до неё иначе, лишив силы, но… Это не сработало! Демон вручил ей кольцо безвластия — артефакт, блокирующий власть Всеотца над его владельцем. Ты должен помнить её, Тор! Заклинание развеялось, но ему нужно время, позволь я помогу тебе…

Тронный зал пуст. Царь занят работой у себя в кабинете, царица проверяет целителей, и ничто не мешает маленькому царевичу, пользуясь отсутствием родителей и рассеянностью нянек, посидеть на троне отца, подержать оставленное им копье, представляя себя властителем Девяти миров.

Так думал Тор, и всё шло по плану ровно до того момента, как его пухленькие пальчики сомкнулись на Гунгнире… Внезапно раздавшееся покашливание застало царевича в расплох, и великое копье покатилось вниз по ступеням, однако не достигло пола.

Его подхватила изящная рука с непривычно длинными черными ногтями, больше напоминавшими когти ворона.

Царевич, позабыв всякие приличия, с открытым ртом уставился на асинью с необычной внешностью. Хотя асинью ли вообще… Черные волосы не являлись типичными для обитателей Золотого города, как и темные тона одежд… Но не это поразило маленького Тора, а зажатый в другой руке молот. Тот сразу приковал к себе его внимание: желание обладать копьем отца оказалось забытым, потому как, кажется, сейчас он обрел новый идеал.

— Копье Всеотца, великий Гунгнир — не игрушки, малыш, — сообщила ему незнакомка с молотом, испытующее на него глядя. И вот тут-то Тор вместо того, чтобы устыдится, с трудом оторвав взгляд от вожделенного оружия, вдруг вспомнил, что негоже символу царской власти оставаться в руках у не пойми кого.

— Я знаю. Я сын и наследник Всеотца, и потому могу здесь находиться и держать в руках то, что станет однажды моим. Потому отдайте его мне, — неожиданно для самого себя завернул длинное предложение не особо их любивший и тем более употреблявший, царевич.

Прямого дозволения занимать трон и вертеть в руках копье у Тора не было, но Один и впрямь говорил ему, что всё в Асгарде однажды станет его, а значит он всё верно сказал этой наглой, не туда забредшей, весьма подозрительной подданной.

— Ты? Наследник? — совсем не так, как полагал царевич отреагировала незнакомка, она смеялась, однако этот смех был, скорее, истерическим. — Надо же стоило только на пятьсот лет отлучиться по поручению Всеотца, как меня тут же заменили каким-то щенком! Я начинаю думать, что моего возвращения здесь и вовсе никто не ждал… Вон как всё изменилось!

— Стены что ли покрасили? — сморозил глупость Тор, однако это-то его и спасло. Возмутись он «щенком», как и собирался, начни обвинять эту сумасшедшую… Возможно, он и до своего пятисотлетия и не дожил бы. А так незнакомка снова рассмеялась, но уже не так истерично и злобно, как в первый раз… По крайней мере, направленные на него копье и молот та опустила.

— Ты ещё дитя. Наивное и ничего не знающее. Живешь в этой сверкающей, золотой лжи и почитаешь за правду… — Незнакомка начала нервно расхаживать по залу, то и дело бросая ненавидящие взгляды на сверкающий белизной потолок. — Однако ты смел и недалек умом, и мне это нравится, причем, последнее даже больше. Ты пригодишься мне, братик, в рядах моей армии, и, возможно, даже как наследник, если я так и не смогу зачать своё дитя.

— О чем вы? Кто вы такая? — кажется, сейчас Тор чуточку испугался. Сложновато не испугаться, если какая-то сумасшедшая больно впилась когтями в твоё плечо, и несет какой-то бред о наследниках и об армии.

— О, где мои манеры… Прости, родной, отвыкла от дворцового этикета за пятьсот лет скитаний во благо Асгарда по чужим и далеко не приветливым мирам… Я Хела, богиня смерти, дочь и первенец Одина, его наследница. Тебе обо мне не говорили? Зря, я теперь здесь, и я очень зла… — Хела отпустила его плечо и почти нежно провела по щеке… Царевич от этого прикосновения вжался в спинку трона, однако возможности укрыться от своей новоявленной и весьма старшей сестры не было.

— Н-нет, мне о вас не говорили.

— Ну теперь мы это исправим, — легким движением Хела согнала его с трона, указав на ближайшую ступень. — Вот… Здесь теперь твоё место!

Тор перечить не стал, сочтя за благо отдалиться, его сумасшедшая сестра тем временем крутила в руках Гунгнир.

— Он не подчиняется мне полностью, как Мъёльнир… Жаль, а ведь… — Хела тихо вздохнула. — Не быть мне царицей прежде смерти Одина, как и тебе, милый, не усесться сюда раньше меня. И ведь всего-то хочу восстановить справедливость. Это моё место, моё, я расширила этот город, присоединила миры, Один чаще отсиживался за моей спиной… Я достала ему то, что он так хотел. Тессеракт теперь в его Сокровищнице. Пылится. Потому что он вдруг вообразил себя добрым, мудрым царем, не ставящим своей целью завоевание как можно большей части Вселенной… Во что он превратился! Во что твоя мать его превратила?

— Э-м… — Тор не знал, что сказать.

— Я ему больше не нужна. Больше не вызываю гордость… Лишь страх и ужас, отец больше не понимает и не принимает меня… У него теперь есть ты, юный, пока беззубый щенок. Но что если забрать у него тебя? Не убивать, нет… Я не разбрасываюсь родной кровью и совсем не так жестока, как считают… А вырастить тебя самой, как нужно мне. Не оставить Одину выбора. Что скажешь? По-моему, отличный план, мелкий! — вновь уже почти счастливо рассмеялась Хела, ероша ему волосы.

Тор был решительно против такого беспредела, а также отчаянно хотел к маме, а не к этой мрачной богине. Однако что делать, сбежать ему не дадут, а лишний раз злить сестру царевич не хотел. Оставалось надеяться, что Хеймдалль на миг отвлечется от созерцания далеких миров и посмотрит на то, что творится у него под носом!

— Хочешь попробовать удержать Мъёльнир, испытать себя? — неожиданно предложила Хела.

На что Тор, не в силах справиться с соблазном, кивнул…

Сестра передала ему молот рукоятью вперед, царевич ухватился, однако, когда та выпустила его из рук, Тор кувырком оказался у её ног… Мъёльнир был слишком тяжел и перевесил его маленькое тельце.

— Что и требовалось доказать, — снисходительно улыбнулась богиня, даже помогая ему подняться. — Ты слабее меня, братец, и Один ошибся в выборе. А сейчас можешь попрощаться с мамочкой, потому что мы бежим, — и она достала из кармана темно-зеленого плаща синий светящийся куб.

В этот самый момент Тор осознал, что его действительно хотят увести… Тронный зал сотряс удар молнии. Отвлекшаяся Хела выпустила его из рук, как и Гунгнир… Который через секунду оказался у своего мрачного хозяина.

— Папа! — отчаянно закричал царевич, бросаясь к отцу.

— Беги, громобой, беги… трусливо к папочке! — прошипела Хела, поднимаясь. — Ну и что ты сделаешь, отец? Что ещё ты можешь, кроме как лишить меня того, что моё по праву?

— Хела, дочь Одина, богиня смерти, своей силой, силой моего отца и отца моего отца, я лишаю тебя твоей силы и приговариваю к изгнанию! — взревел Всеотец и стукнул Гунгниром так, что с потолка посыпалась свежая штукатурка, открывая изображенный там кусочек лица Хелы.

Однако та лишь только рассмеялась на грозные слова отца, поглаживая простенькое золотое кольцо на указательном пальце.

— Что не работает твоё колдовство, а папа? — нахально ухмыльнулась Хела, глядя на пораженного Одина. — А все потому что у тебя больше нет власти надо мной! — сказала богиня смерти и, сжав куб, исчезла в синей вспышке.

— Она умыкнула Тессеракт! А ты… Ты всё это стёр из моей памяти! — возмущению Тора не было предела. — И часто так бывало?

— О, а ты думал, как ещё йотуны могли попасть в Мидгард… У них ведь нет Радужного моста, как у нас. Там его она и потеряла, — предпочел ответить только на первый вопрос Один.

— Поверить не могу! — и без того всё понял Тор.

— Главное в этой истории то кольцо. Дормамму строил планы, как избавиться от меня, используя мою дочь, её незнание семейной истории и амбиции. Однако вышло иначе. Случайность в лице Локи, и я победил её в поединке. Я мог убить, но не стал, поступив хитрее. Используя свои силы и специфику сил Хелы, я заточил её в Хельхейме, зная, что однажды она выберется оттуда.

— Но зачем? — глаза Тора лезли из орбит. Казалось, сильнее его сегодня что-то вряд ли удивит.

— Чтобы посмотрела, что станет с Асгардом, если она уступит Дормамму. Те души, что туда попадали… Нет, их не обрекали на вечные муки… Хуже того, Дормамму лишь вытягивал из них энергию, всю без остатка, забирал их память и знания в копилку своих воспоминаний, не оставляя ничего. Хельхейм — кусок пустоты, застрявшей посреди космоса. Вот куда я отправил свою дочь. Тысяча лет в заточении, в одиночестве — достаточный срок, чтобы…

— Окончательно сойти с ума.

— Нет, понять, кто настоящий враг всего живого. Дормамму не мог ничего сделать лично Хеле — данный им амулет, работал в обе стороны, защищая её не только от меня. Я всё ещё знаю свою дочь. Быть властительницей пустоты она не желает. Тем более делить эту власть, подчиняясь Дормамму. И особенно она не желает сама обратиться в ничто. Что возможно, учитывая её «подвиги»… Потому её нельзя убивать — слишком огромна та сила и знания, что получит тогда этот демон.

— Но ведь Локи-то она едва не убила! А он далеко не слабак и знает куда больше её. Не кажется ли тебе, отец, что она всё же играет не за нас?

— Гнев слепит. А в своем заточении и поражении моя дочь винила даже не меня, а именно его — причину своей слабости. К тому же, не думаю, что Локи попал бы именно в Хельхейм.

— Но зачем было говорить о преемнике?

— Гордость. Богиня смерти хотела показаться властительницей мира мертвых, а не пленницей. В любом случае, вам придется сейчас объединится, сын мой.

— Да ни за что!

— У неё целых два камня бесконечности, не забывай. Думаешь, я одной лишь жажды власти ради потратил столько лет на их поиски? Эти камни — возможно, единственное, что способно остановить экспансию Темного измерения. Заметь, не уничтожить, а лишь остановить рост.

— Камень Разума уничтожен.

— Можно попытаться и без него. В крайнем случае — Время в ваших руках.

— Стрэндж никогда не согласится.

— Уже согласился.

— Что?

— Они с Локи уже останавливали этого демона. Я не прошу тебя отдавать сестре Асгард, однако постарайтесь всё же найти общий язык, не убив друг друга. Галактика большая — есть, где разойтись. В крайнем случае, разберетесь после. Сейчас ваши силы примерно равны, но… Ты получишь преимущество, сынок, если заберешь Тессеракт у Локи, и…

— Нет!

— Ты не дослушал! Локи станет проблемой. Вряд ли он согласится сотрудничать с матерью, однако куда важнее, что она не согласится. Тессеракт же необходим, чтобы запереть Темное измерение в одной точке пространства, почти столь же сильно, как и Эфир; остальные камни играют второстепенную роль. Получается, убить Хелу ты не можешь, да и нет гарантий, что твоему брату это хоть как-то поможет; искать другие способы бесполезно, да и у тебя нет на это времени; есть ещё вариант, что ты уговоришь её снять проклятие, но он почти несбыточный… Лучше тебе обезопасить этот камень и Асгард в будущем от посягательств сестры, забрав куб у Локи сейчас. Пока это не сделала она. В отличии от неё, у Локи нет кольца, и твоя власть как Всеотца над ним очевидна.

— Когда это я успел стать Всеотцом? — кисло осведомился Тор, которому за весь этот безнадежно длинный и безумный разговор уже сотню раз хотелось просто взять и хорошенько приложить спокойное лицо отца кулаком, чтобы больше не нес подобную ересь…

— Когда принес всё необходимые клятвы во второй раз и окончательно принял на себя ответственность.

— Я ничего не почувствовал.

— О, когда очнешься, почувствуешь… Весь Асгард, всех асов на нем и за его пределами при желании. Увидишь тонкие струны Темной энергии, из которых сотканы наши тела и мир. Я надеюсь, ты будешь лучше меня, сынок, однако помни… На Хелу твоя новая сила не действует, — сказал Один и растворился в сером тумане также неожиданно, как и появился.

— Какого Сурта это было? — вопросил в пустоту Тор перед тем, как всё завертелось.

* * *

— Тор, что с тобой? Ты передумал? — вернул Одинсона в реальность взволнованный и почему-то слегка взбешенный голос Сиф.

— А? — растерянно прохлопал глазами он, мыслями всё ещё находясь где-то там далеко, где отец нёс какой-то лютый бред.

«Не бред», — в ужасе подумал Тор, глядя на то, как причудливо закручивается энергетический «рисунок» Сиф. Сейчас он напоминал ураганный вихрь, подруга злилась… Причем гнёв её был направлен на него самого. Отчего же, Хель подери, Один его оторвал? По сравнению с тем, что он только что услышал, всё меркло, и царь никак не мог вспомнить, о чем они с Сиф говорили… О, если только он не…

Сделал ей предложение.

— Говорю, я согласна стать твоей царицей, если ты ещё не передумал. А если передумал, то… ты лучше, Тор, беги. Ибо тебя не спасет ни былая дружба, ни то обстоятельство, что ты мой царь. Лучше вмазать тебе сейчас и сидеть в темнице, где неплохо кормят, чем позволить безнаказанного играть своими чувствами! — заявила Сиф, заставляя вспомнить, с чего именно начался этот безумный день.

«Обмену и возврату не подлежит,» — в бессильной ярости, вновь и вновь сжимая и разжимая кулаки, вспоминал Квилл слова истаявшего в вормирском тумане хранителя камня.

Они опоздали. Ни Таноса, ни Гаморы на планете уже не было. Что могло означать лишь одно — фиолетовый ублюдок добился своего.

Если бы не ладонь Мантис на плече, Питер давно бы рвал и метал, однако та пусть и временно, но дарила утешение. Так, его хрупкая подруга оказалась единственным якорем спокойствия и разума, способным удержать брошенного в море безумия Квилла. Однако и по её щекам текли тихие слёзы. Дракс молчал в отдалении. А проблемная сестрица Гаморы, из-за которой всё и случилось, сгорбившись, сидела в углу, низко опустив голову.

Звёздного Лорда нельзя было назвать джентльменом, а потому Питер с удовольствием бы врезал той по лицу. «Вот почему эта гадина осталась в живых? Отчего бурдюк не мог сбросить со скалы другую дочку? И, какого лысого, Гамора вообще ввязалась в эту самоубийственную авантюру ради этой синей поганки? Мало та попортила им всем крови? Мало старалась её убить, ударить побольнее?» — Квилл вздохнул… Некоторые вопросы так и останутся без ответов. Но именно это решение Гаморы и рука Мантис на плече не давали ему выкинуть Небулу в открытый космос.

Как бы сильно ни хотелось. Как бы… Невыносимо было смотреть на неё и знать, что вот за эту никчемную жизнь и заплатила твоя любимая, ну же, признайся, Квилл, женщина.

И будто мало им было всего этого, так ещё и угораздило поредевшей командой попасть в метеоритный поток, которого в этом месте и не должно было быть. Притом, конечно, даже морально подавленный Звёздный Лорд охотнее бы отгрыз себе руку, чем признал, что ему не хватало второго пилота, не хватало этого вредного пакостника, постоянно оспаривавшего с ним лидерство… Но это было так. Возможно, даже сиди Ракета как всегда за соседним пультом, будь команда в сборе, этого было бы не избежать. Но какое-то чувство всё же твердило об обратном, остро сожалея о разделении. Ибо именно после того, как это случилось, всё и полетело в бездну.

Да, Квилл сумел спасти экипаж, но не корабль. И теперь они застряли черт знает где и черт знает с кем… Как оказалось, то, что свалилось на них не было обычным метеоритным потоком, даже обычной аномалией не являлось…

Космос порой бывает удивительно тесен. Так, синяя вспышка ударила в спокойно дрейфующий слева по борту довольно крупный астероид, раскалывая того на множество обломков, поток которых едва не смёл Стражей.

Обшивка была пробита, машинное отделение повреждено. Кораблю грозила полная разгерметизация и взрыв фотонных двигателей. Увы, закон Мёрфи в тот злополучный день был на их стороне. «Всё, что может пойти не так, обязательно пойдет не так…» В любом случае Квилл решил подстраховаться и отправил свою поредевшую команду по спасательным капсулам. Благо рядом имелась планета с более или менее сносной атмосферой, даром, что ненаселенная разумными формами, однако изредка используемая опустошителями как место, где можно спокойно отсидеться. В последнее время, правда, сюда их корабли заходили редко. Раз лет этак в пять-семь, благо были нычки и поближе и погостеприимнее. Сам Звёздный Лорд на этой планетке под названием Тау-4 ни разу не был, да и бывать не планировал.

Дракс уже увёл Мантис, не сводившую с Питера огромных грустных глаз и явно раскусившую его безумный план, но не ставшую останавливать. Отчасти Квилл ей был за это благодарен, но лишь отчасти. Другая его часть, что выживала всегда и везде была против поступка в духе романтической трагедии, где капитан идет на дно вместе со своим кораблем.

Потому он не слишком сопротивлялся, когда синекожая стервоза безо всяких прелюдий тюкнула его по темени чем-то тяжелым. В голове успела мелькнуть мысль, что скорее всего Мантис была в курсе, и эти… сговорились.

Очнулся Питер уже в капсуле, которая явно не была рассчитана на двоих, а потому они с Небулой оказались в весьма двусмысленном положении.

Звёздный лорд не был бы собой, не прокомментируй он это:

— Знаешь, я, конечно, не имею ничего против секса с киборгами, даже с киборгами, норовящими свернуть мне шею, и такое бывало, но с дочерями Таноса я, пожалуй, завяжу!

Вместо ответа Небула двинула ему коленом в пах, отчего несчастная капсула зашаталась.

— Потише, психичка! Ты нас угробишь! — возмутился Квилл.

— Не ты ли только что хотел умереть? — злобно посмотрев на него, спросила она.

— Так зачем же спасла? — Питер полностью вернул ей этот взгляд. — А?

На этот вопрос Небуле явно было нечего ответить. Как вдруг капсулу сотряс новый, куда более сильный удар.

— Да хорош уже лягаться! — взбешенно крикнул Квилл, отчаянно жалея, что не может достойно ответить обидчице из-за тесноты.

— Это не я, — удивленно пробормотала она, глядя куда-то поверх плеча Звёздного Лорда.

— Эй, что там? — попытался извернуться Питер, но у него ничего не вышло, капсулу только ещё больше зашатало.

— Особь женского пола неизвестного мне вида, с виду похожа на терранцев, однако учитывая, что она, вцепившись в наш борт, готовится преодолеть верхние слои атмосферы… Это не терранка, — наконец ответила Небула.

— Что? У тебя программа сбоит?

— Вряд ли… Она смотрит на меня так, словно я ничтожество… Квилл, — она впервые назвала его по фамилии. — Мне не по себе.

— Вряд ли кто может быть страшнее твоего папочки, разве что мой! — нервно хихикнул Звёздный Лорд. — Ничего. Верхние слои атмосферы ещё и не таких расплавляли… Капсулу мы потом, конечно, навряд ли отмоем… Да и запах горелого мяса нескоро выветрится…

— Мне кажется, она нас слышит!

— Невозможно, в космосе нет воздуха и звук не может…

— Мы уже не в космосе, кретин!

Тут Квилл заткнулся, но не столько от шипения своей попутчицы, сколько от давящего ощущения того, как нечто очень мощное и страшное пытается проникнуть в его разум. Однако тут капсулу тряхнуло особенно сильно и присутствие исчезло.

Звёздный лорд судорожно вздохнул, чувствуя, как по телу стекает пот.

— Видишь, твоя чудо-женщина отвалила! — как можно нахальнее заявил он Небуле.

— А я всё ещё чувствую, как дрожат твои колени, — переплюнула его попутчица, отчего Квиллу осталось только обиженно засопеть.

Ну ничего, недолго им ещё падать… Посмотрим, кто потом посмеется… Хотя Питер сомневался, что стервоза на это вообще способна.

Посадка прошла не то, чтобы мягко, но Квиллу падение значительно смягчило пусть и принадлежащее киборгу, но все же не слишком твердое тело.

Выбравшись из несколько деформированной капсулы и даже соизволив подать недовольной даме руку, которую та благополучно проигнорировала, несмотря на явную боль, Звёздный Лорд решил осмотреться.

Дракса и Мантис поблизости не наблюдалось, да и глупо было полагать, что их всех выкинет в одной точке. Зато…

Квилл, не стесняясь выражений, витиевато выругался. В метрах ста от них в центре воронки, куда более глубокой, чем полагалось, возвышалась статная черноволосая женщина в подпаленном зеленом плаще.

— Что ж, возможно, она из той же лиги, что и наши папаши…

* * *

Она ждала этого момента больше тысячи лет в островке Темного измерения, иронично именуемого Хельхеймом. Тысячу лет Хела бессильно наблюдала за тем, как Дормамму пожирал вновь прибывающие души «худшей части» её народа. Да, в основном то были трусы и подонки, но менее неприятной от этого картина не становилась.

Одно дело — уничтожить материальную оболочку, выбросив дух за круги мира, и совсем другое — полное поглощение с переработкой полученной энергии и знаний под свои нужды. Даже ей, богине смерти, становилось не по себе, а заключенная раннее сделка казалась чудовищной ошибкой.

Впрочем, кольцо защищало её от Дормамму. Скорее всего, Один знал это, иначе не отправил бы сюда… И вовсе даже не из-за любви к ней. О, нет! Всё дело в том, что Хела с её силой и познаниями стала бы для демона лакомыми кусочком… Однако получилось так, как получилось. Неугодная дочь жива, здорова, вот только заперта там, куда даже Сурт заглядывать побоится.

И всё же Всеотец не вечен. Хела знала, что когда-нибудь вернется в игру. И тогда… Нет, она не могла обезуметь настолько, чтобы продолжить союз с Дормамму после увиденного, но вот отомстить и вернуть то, что принадлежит ей по праву, вполне.

Если с возвращением Асгардского трона всё было более или менее ясно, то с тем, кому мстить, если её освобождение возможно лишь со смертью Одина, Хела ещё не определилась. С одной стороны богиню смерти прямо-таки разрывала удушливая ненависть ко второй жене отца, с которой та связывала порождение большей части негативных изменений в нем, а с другой существовал ещё тот, кто одним своим рождением отнял у неё право называть наследницей… Но и, помимо царицы с её отродьем, имелся и ублюдок самой Хелы, тот, кого она так «удачно» подкинула Всеотцу.

Именно этой насмешке судьбы она сейчас обязана своим положением, и в то же время маленькое чудовище дало ей возможность хоть немного, но поквитаться с отцом, обернуть его провозглашенное мягкосердие и справедливость против него самого. Это было гениально — оставить ему маленькую частичку себя, как вечное напоминание ошибок и того, кем он сам являлся ранее… В добавок ко всему, йотун, выросший в Золотом городе — нонсенс. Пожалуй, Хеле даже будет любопытно на это взглянуть… Перед тем, как убить.

О да, к тому времени отродье уже выполнит свою роль. Не назначать же своим наследником йотуна! Скорее уж она женит своего братца и заберет его дитя, чем позволит осквернять золотой престол поганой кровью. Богиня смерти смоет свой позор, предварительно позаботившись, чтобы ублюдок не попал к Дормамму — в этой милости она всё-таки не откажет… Но до этого далеко.

Пока Хела восстанавливала силы, беспомощно наблюдая за действиями демона. Иных развлечений в окружавшей её пустоте не было. Изредка Дормамму снисходил до разговоров с ней, однако ничем хорошим эти переговоры не заканчивались. Целью демона было спровоцировать её на заведомо безнадежный бой, а после, воспользовавшись слабостью, отнять кольцо. Потому она тренировала то, в чем никогда не была сильна, а именно терпение.

Развивала богиня и другие способности из разряда тех, что ранее считала ниже своего внимания. Иллюзии хорошо занимали страждущий разум — Хела могла десятилетиями строить свой идеальный Асгард в окружающей пустоте, продумывая малейшую деталь, а могла разыгрывать целый спектакль, во всех подробностях прокручивая варианты своего возвращения.

Раньше такие уловки с её могуществом были ни к чему — богиня смерти действовала открыто, не прячась за иллюзиями, но это не значит, что она ими не владела. Не развивала — да, но сейчас у неё было достаточно времени, чтобы во всех красках представить себя владычицей не только девяти, а куда большего количества миров… Покорно склоненная перед нею светловолосая макушка единокровного братца приятно довершало картинку, хоть Хела и понимала, что это вряд ли будет так. Понимала и уважала. В том щенке, что она пыталась забрать с собой, был стержень, иначе богиня и не стала бы пробовать.

И всё же, если в её собственном отродье будет хоть капля того достоинства царей, богиня его пощадит. В конце концов после свержения Лафея Йотунхейму понадобится наместник. Впрочем, Хела не особо верила, что ублюдок вообще доживет до её возвращения. Уж ей ли не понять, что Всеотец, которого она знала, никуда не делся, и что он навряд ли способен долго терпеть того, кто, вероятнее всего, вобрал лишь только худшие качества от обоих родителей. Тут она, конечно, Одину нисколько не сочувствовала, а напротив довольно потирала руки, представляя синеющего от злобы и пытающегося приморозить дедушку черноволосого ребенка.

Однако реальность оказалась куда интереснее. Тренируя свою вторую бесполезную (особенно в окружающем вакууме) способность — телепатию; она неожиданно даже для самой себя однажды дотянулась до знакомого камешка… Тессеракт ей не особо обрадовался, но Хеле всё же посчастливилось зацепиться за его нового владельца, благо тот, оказался с ней одной крови.

Немыслимо, но камень Пространства оказался куда более преданным поганому полукровке, чем ей, первенцу Одина. Богиня смерти не любила вспоминать то их с Лафеем фиаско в Мидгарде. Камень их предал, перенеся с армией назад, в Йотунхейм, а сам остался, как впоследствии выяснилось, в мире смертных. Возможно, уже тогда проклятый куб избрал своим владельцем того, кого она носила в своем чреве.

И всё же несмотря на поднятое в ней возмущение и зависть, это было ей на руку. Тессеракт — это ключ от её темницы, пусть он не в самых достойных руках, но кровное родство дает ей некоторую власть над ними.

Они встречаются во сне. Тогда он выглядит как ас и ведет себя соответствующе, но она помнит, она видела его вторую, гнилую натуру. И всё же ублюдок слишком похож на неё, и Хела, вопреки всему, даже не может в полной мере позлорадствовать над вынужденным это терпеть Одином. В этом облике в Локи не было ничего от его чудовищного отца, и в какой-то момент Хела начала думать, что все-таки сошла с ума и подсознание прислало ей кривое отображение.

Но нет, он был здесь. Вёл себя расковано и нагло. Почти совсем её не боялся. Сказал, что его нарекли богом обмана… Всеотец вырастил его как своего сына и ничего не говорил. Какая-то часть богини смерти задыхалась от возмущения — видано ли дело, давать титул принца грязному полукровке, более того, ещё и нарекать того богом обмана! Впрочем, частичка сил их рода в отродье, определенно, присутствовала, так что неформальное право он имел… Однако… Даже полукровный ублюдок некоторое, пусть и недолгое время правил Асгардом!

О, в тех поверхностных воспоминаниях, которые ей всё же удалось считать, Хела почерпнула много интересного. После столетий почти полной изоляции она глотала информацию так жадно, как могла, однако мальчишка упорно сопротивлялся…

По-хорошему уговорить её выпустить не получилось. Несмотря на то, что она расщедрилась на краткий экскурс в свою историю и приоткрыла тайну его происхождения. Вообще, Хела не была мастером переговоров. Только не таких. Агрессивных — пожалуйста. Да и уговаривать, а тем более просить — совсем уж не её, да и не опустилась бы она до того, проведи хоть ещё тысячу лет в Хельхейме!

Посулы править вместе, как мать и сын, провалились. То ли отродье было противником матриархата, то ли не зря звалось богом обмана и раскусило её истинные намерения. Скорее второе. Впрочем, хоть Хела и пришла в ярость, но не отчаялась. Локи (кто дал ублюдку это дурацкое имя?) было некуда от неё деться. Он был неплох в менталистике, но она, нет, не искуснее, просто сильнее.

Теперь ей было не скучно в своих пустынных чертогах. О, Хела нашла отличное применение и иллюзиям, и телепатии. Играя на подсознательных страхах своего отродья, она задавала ему такие веселые ночи… Помимо этого, она с каждым разом проникала всё дальше за его ментальный блок, впиваясь в воспоминания. Локи стал её связью с реальным миром. И хотя он изводил её своим упрямством, Хела готова была признать, что ей будет почти жаль избавляться от него, когда всё будет кончено.

Никто не смеет ей перечить. Причем столь долго и категорично. Такое карается лишь смертью. Никакого подарка судьбы в виде Йотунхейма. Впрочем, вряд ли тот бы его принял. Её одновременно забавлял и раздражал тот факт, что этот йотунский ублюдок боится и стыдится своего второго «я».

Возможно, однажды она даже могла бы примириться с таким сыном, однако он сам выбрал смерть, отказавшись принять её милость.

Время шло, а каких-либо видимых результатов Хела так и не добилась. Радовало только «одно» — отец стремительно слабел, а она, наоборот, набирала сил, так что вскоре Локи не был бы уже нужен. Однако она продолжала развлекаться, собирая информацию о мирах, которыми она вскоре, несомненно, будет править. Правда, вызывал опасения некий безумец Танос, который с момента её пленения стал куда более безумен и могущественен, да и вопрос с Дормамму стоило решить. В любом случае богиня намеревалась вновь завладеть Тессерактом, и пусть только попробует вновь предать её! Прельщали Хелу и другие камни, однако информацию об их местонахождении пока что выжать из Локи не получалось. Но всё было впереди… И время у неё было.

Пока однажды Хела не сумела устоять перед искушением открыть свою темницу другим, удачно подвернувшимся ключом. Вряд ли та ведьма, плод больной фантазии камня Разума, всерьез понимала, что делает, воздействуя своей силой на носителя камня Реальности. Эффект получился неожиданным — её дражайший братец, точнее его не самый выдающийся разум, сознание, душа, называйте как угодно, оказался в Хельхейме.

Тор вырос, и явно не спешил падать ниц. Более того он взбесил её уже тем, что владел её молотом.

«Так не доставайся же ты никому!» — решила она и уничтожила своё любимое оружие, потому как ощутила изменения в нем. Один исказил Мъёльнир, подогнав критерии достойности так, что богиня смерти больше не могла им воспользоваться. И всё же… Хеле было больно. Она и не знала, что ещё может страдать по чему-либо, но это было так.

И она жаждала расплаты со своим «достойным» братцем за то, что ей пришлось сделать. И потому была готова убить Локи, когда тот вырвал того из её рук. Ничего… Зато потом её отродью пришлось несладко.

Однако Хела никак не могла прогнать из головы то, что хотя она и твердила сыну: «Ты никому не нужен», это было не так. Они с Тором были братьями, если не по крови, то по духу. Тогда как она… Нет, богине смерти никто не нужен. Никто… Однако впервые она задумывается, а могло ли быть по-другому?

Но, когда события завертелись с ужасающей (для привыкшей к размеренной скуке Хельхейма богини) скоростью, всё эти мысли были отброшены прочь, как незначительные и не имеющие значения.

Танос преступил черту, напав на Асгард. Теперь он занял первую строчку в списке Хелы. Да, это он способствовал отправке Одина на тот свет, но, вопреки доводам разума, ей было почти жаль. И не того, что не смогла поквитаться лично, нет… Ненавидеть того, кого некогда боготворила, оказалось для неё проще, чем всерьез желать отцу смерти. Хотя, как легко объясняла это себе Хела, для него это было бы слишком просто! То ли дело эта идея с отправкой всемогущего Всеотца под заклятием забвения в дом престарелых смертных, почерпнутая в разуме отродья.

Потому, когда загнанный в угол Локи выпустил её, Хела дала волю своей ярости. Щёнок, из-за промедления которого пострадал Асгард (и погиб Один), отпал на второй план. Тысячелетие боли и не находящей выхода злобы вложила она в свою атаку, не гнушаясь притом ни силой куба, ни Гунгнира, ни того, что смогла выжать из Темного измерения через кольцо. Неудивительно, что даже с двумя камнями Танос оказался сметен.

Однако она была почти без сил, когда, буквально нутром почувствовала, что её ублюдок замыслил своё очередное предательство. Хотя по отношению к ней его действия вряд ли можно было назвать таковым. В любом случае богиня смерти поспешила избавиться от него, не учтя, что таков и был его гнусный план.

И всё-таки Хела недооценила фактор воспитания. Царица Фригга даже мертвой умудрялась ломать ей жизнь! Но кто бы мог подумать, что отродье Лафея и богини смерти окажется способным на самопожертвование? И ради кого? Кучки смертных? Брата?

Ей было не понять, однако миг её триумфа обернулся новым падением. Гаденыш отправил её в открытый космос. Хела уже успела мысленно подготовиться к долгим скитаниям в полуживом состоянии, однако полет оказался коротким.

Она весьма неудачно врезалась в каменную космическую глыбу, однако весьма удачно оказалась откинута к маленькому челноку, в котором ютились двое живых. По сравнению с пустотой в Хельхейме и холодной космической бездной — не так уж плохо.

Во всяком случае разбрасываться этими ресурсами не стоит. Кто знает, может, планета не обитаема, и эти двое её единственные предполагаемые поданные и лекарство от скуки… Да и возможности вызвать Радужный мост или воспользоваться Тессерактом у неё нет, а эти двое, как бы это ни было тяжело признавать, явно понимают в технике побольше её… А потому убивать за отсутствие должного уважения к своей персоне она не будет, во всяком случае не сейчас.

— Ты кто такая? — бесцеремонно спросил её на общегале упитанный смертный, хотя, скорее, полусмертный. Аура была нетипичной, да и прожить он обещал подольше.

— Я Хела, богиня смерти, первенец Одина и законная царица Асгарда.

— Ух ты ёж! Не знал, что у Тора такая обалденная старшая сестрица! — тут же заметно расслабился полусмертный. Его синекожая спутница восторгов не разделяла; сама же Хела скривилась, как от зубной боли: что ж, ну и «достойную» же компанию подбирал себе её единокровный брат. Впрочем, выбирать особо не приходилось.

— Склонитесь предо мной! — всё же потребовала Хела. Отходняк от использования Тессеракта и кольца ещё не накрыл её в полной мере, и она могла создать иллюзию собственного могущества, чтобы как следует запугать этих двух не блещущих разумом индивидов.

— Эй, с чего бы! Мы не подданные Асгарда! — возмутился было получеловек, когда синекожая киборг наступила тому на ногу, быстро зашептав что-то про Локи и перчатку с камнями.

Смекнув, что космос при всей своей необъятности оказался довольно тесен, Хела решила выждать. Неизвестно, за кого именно эти двое идиотов.

— Эта перчатка. Откуда она у тебя, о владычица? — девчонка, определенно нравилась ей больше. Пусть и легкий, но это был полупоклон, а потому Хела ответила:

— Я уничтожила её предыдущего владельца. Вы всё ещё сомневаетесь в моем могуществе?

— Ты убила Таноса! — неверяще спросил её полусмертный. — Как?

— Отомстила за свой народ. А вы, вижу, рады его гибели?

— Этот ублюдок убил мою девушку, обменял на проклятый камень!

— Гамора не была твоей девушкой, не льсти себе, Квилл! — урезонила его синекожая.

Хела усмехнулась: ситуация вырисовывалась интересная. Танос мог обменять камень лишь на близкое существо — значит, эта Гамора была его «ребенком», эта синяя, по всей видимости тоже, полусмертный же… несчастный влюбленный идиот, а значит, она сможет вертеть ими как хочет, главное, знать, что обещать.

— Возможно, я бы смогла вернуть её, — подождав пока утихнет их спор, спокойно заметила Хела. Как и ожидалось, её слова возымели эффект разорвавшегося снаряда.

— Это невозможно!

— Для меня нет ничего невозможного, мои, теперь я думаю, верные подданные! Я богиня смерти — раз, два — владелица камня Души и три — нам нужно выбраться из этой дыры, чтобы я подыскала для вашей подруги подходящее тело, здесь мы навряд ли что-то найдем… Если, конечно, никто из вас не хочет пережить смерть мозга и стать сосудом. Вы же не самоубийцы, верно?

Квилл и киборг молчали, пока, наконец, не опустились на колени. По лицу Хелы пробежала страшная улыбка. Её, определенно, рано было списывать со счетов.

Примечания:

Одновременно возвращаемся к событиям третьей части главы 3 и читаем предысторию первого бонуса.

И да, здесь много гета, кому не нравится — можете пропустить, ничего сверхважного для сюжета вы здесь не прочитаете.

---

Асгард

На сей раз коронации ничто не помешало. Притом, по мнению новоиспеченного царя, уж лучше бы Локи снова что-то выкинул, чем вот так… Снова стоять на том самом месте, но видеть пред собой не отца, а старшего советника; наблюдать за тем, как опустел тронный зал; не чувствовать молчаливого одобрения матери… На этот раз слова клятвы дались ему куда тяжелее. Исчез тот юношеский пыл и энтузиазм: увы, теперь те высокопарные, красивые слова обрели пугающее весомый смысл.

— Клянёшься ли ты охранять девять миров?

— Клянусь!

— Клянёшься ли ты оберегать в них мир?

— Клянусь!

— Клянёшься откинуть в сторону корыстные амбиции и действовать во благо этих миров?

— Клянусь!

Сложно оберегать мир там, где его то и дело нарушают. Да и чего уж таить… Почти невозможно оберегать Девять миров, одна половина которых давно не подчиняется Асгарду, а другая планирует к ним присоединится сейчас, когда Верховный мир как никогда слаб.

Увы, пока Одинсону хотя бы Золотой город уберечь… И если защитное поле и Радужный Мост ещё можно будет восстановить в достаточно сжатые сроки, то на восстановление прежней численности населения и тем более армии, принявшей на себя основной удар, уйдут тысячи лет. С демографией в Асгарде давно уже было туго… Видимо, особым желанием родиться в эпоху перемен не горел никто.

Что с этим можно было поделать Одинсон представлял слабо. Уж не личным же примером народ вдохновлять? Ну вот какой из него сейчас получится отец? А мать из Сиф? Нет, это точно следовало отложить на пару сотен, а то и тысяч лет. Но с другой стороны сейчас подобным образом размышляли все. И тогда уже у самого Асгарда может не быть и пары десятилетий, не то что сотен или тысяч лет. Государство — это, прежде всего, народ, а потому… Надо поговорить с Сиф. Трудно с этим свыкнуться, но в их случае даже год промедления слишком значим. Тогда, возможно, им удастся отделаться малой кровью, вселив надежду в сердца поданных одной лишь царской свадьбой.

Размышляя подобным образом, Тор совсем не по статусу подмигнул своей невесте, даже не подозревавшей о зреющих в царской голове мыслях, и уж тем более, не догадывающейся о своем новом статусе.

«Ну, а что? — размышлял Одинсон. — Вот станет Сиф царицей, и на неё уже официально можно будет переложить часть дел, даже дать право подписи… Мать же отцу править помогала? Помогала. Тем более, что и его подруга пока возражений не выказывала…» Мысль о том, что с боевой подруги станется ещё и ему отказать, царя даже не посещала, по крайней мере, надолго в голове не задерживаясь. Конечно, Сиф — это Сиф, но… Не бросит же она его в беде? Да и царица звучит гордо.

К слову, о неожиданностях. Потому как для всего Асгарда копье Одина кануло вместе со своим владельцем, и Тор не спешил никого в этом разубеждать, то церемония всё же требовала новоиспеченного царя чем-то этаким отметить. Не мудрствуя лукаво, ему подогнали настоящую корону, что интересно с крылышками и подозрительно напоминавшую его любимый шлем. Созданный специально для Одинсона венец виски нисколько не давил и вообще сел, как влитой, безо всякого утяжеления, так что с его ношением громовержец вполне готов был смириться.

Трон против ожиданий оказался довольно удобным — спасибо отцу. Седалище было обито мягкой подушкой, а золотую спинку можно было потерпеть… Все-таки рассиживаться на нём подолгу Тор не собирался. «О, наивный!»

Когда с официальной частью было покончено, грянул устроенный едва ли не с прежним размахом пир. Для поддержания, так сказать, народного духа. Необходимо было показать, что все далеко не так плохо, как кажется на первый взгляд. Пусть это и было неправдой.

Пусть даже Вольвштагг, ответственный за припасы, и был против, что само по себе неслыханно и говорило о том, что в их кладовых после пира начнут вешаться мыши. Ничего, надо будет — Одинсон и в Мидгарде продовольствие закупит. Благо золото в казне ещё было, а в крайнем случае, весь город из золота, а у него камень Реальности — переплавить да сокрыть иллюзией, только и всего. Бесконечное пиво Тор, может, и научился создавать (и то оно не появлялось из ниоткуда, где-то оно убывало), но вот с едой такой фокус пока почему-то не выходил. Да и не было в этом большой нужды.

Дворцовые погреба, что странно, не пострадали. Поэтому вино и эль лились рекой. По атмосфере пир быстро перестал напоминать поминки. Ушедших вспоминали, но слёз стало меньше.

Сам государь сначала старался не налегать ни на еду, ни на на питье. Затем, заметив, что этим несвойственным ему поведением пугает поданных, Тор сдался. После чего оказалось, что он на своей диете зверски проголодался, и что в сравнении с листьями руколлы мясо Таносовых тварюжек было просто восхитительным.

Так, ближе к ночи (а то и утру) приговорившему единолично с полбочки вина, Одинсону пришла замечательная идея потанцевать. Далеко убежать куда более трезвой Сиф не удалось, потому как, если Тор что-то вбил себе в голову, то переубедить его не представлялось возможным.

Потому подруга и мстила ему, то и дело оттаптывая ноги… В чем провинились остальные, которых эта замечательная, дурно танцующая совершенно дикие, одним им ведомые, танцы парочка, постоянно ненароком сшибала, не знал никто.

Но, кажется, царю было весело. Груз тревог ненадолго отступил, сдаваясь под натиском бешенного ритма медвежьего вальса, в котором самозабвенно кружились они вместе с Сиф. Воительница вскоре перестала намеренно отдавливать ему ноги, отдаваясь, как и он, танцу. Её дыхание сбилось, глаза лихорадочно блестели, а обычно бледные щеки слегка раскраснелись, делая куда более хорошенькой.

Завороженный этими переменами, Тор не отводил жадного взгляда от лица партнерши, продолжая вести их по залу лишь на инстинктах, чем реально опираясь на зрение и слух. Сейчас все его органы чувств принадлежали другой. Они не заметили, как стихла музыка, а лишь с запозданием почувствовали, как кардинально изменился ритм — то начался новый танец.

Сиф сама прильнула к нему, отринув ненадолго свою броню из колких шуточек и некоторой холодной отстраненности а-ля «Я не леди, а воин, те, кто считают иначе, пусть катятся к Сурту!»… Уже одно это открытое, прилюдное проявление чувств оставляло теплое чувство внутри. И Одинсону больше всего на свете не хотелось разрушать этот момент.

Тор тогда словно впервые увидел её настолько женственной, что захотел, чтобы на ней хоть раз были не привычные легкие доспехи, против которых он ничего не имел, даже наоборот, а всё же платье!

— На свадьбу наденешь платье. Считай это приказом своего царя, — склонившись над черноволосой макушкой, тот час прошептал ей Тор, с удовлетворением отмечая, как в ответ ожидаемо возмущенно забилось в его руках разгоряченное тело. Разгоряченное… Хм, и, правда, здесь становилось жарковато.

— На какую свадьбу, Тор? — против воли голос Сиф, тщетно пытавшейся высвободиться из его объятий и тем самым сохранить остатки боевой неприступности, слегка дрогнул, на что Одинсон торжествующее усмехнулся:

— На нашу. И прическу сделай подобающую. Я лично проконтролирую.

— Ты пьян, — быстро отмерла от потрясения воительница, найдя желаемое объяснение.

— Не настолько, чтобы сомневаться в своей любви и желании обрядить тебя-таки в платье, как подобает леди. И не кривись так, ты будешь отличной царицей, Сиф, а доспех можешь надеть поверх платья. — Тор расплылся в ободряющей улыбке, в то же время уводя их в сторону летнего сада, подальше от любопытных ушей и досужих глаз. Рано пока народу знать о таком сюрпризе, тем более, если он встретит отказ… Это лучше никому не видеть и не слышать. Увы, начав этот разговор, громовержец ощутил, как его уверенность пошатнулась, однако он не собирался отступать.

— Мы были друзьями долгие столетия, и потому ты не можешь так уверено говорить о любви. Тем более о… — Сиф нервно выдохнула. — Женитьбе. Особенно сейчас, когда ты стал царем и весь Асгард…

— Переживает не лучшие времена. Именно поэтому мы и должны сделать это, как можно скорее. Ты знаешь меня, я знаю тебя, — упорствовал Тор, легонько сжимая её плечи. — Может, мы не станем вторыми Одином и Фриггой, но этого и не требуется. Мы не они. И Асгард тоже уже не тот. Однако если мы хотим сохранить надежду, то начинать следует с себя. Я не прошу тебя прямо сейчас подарить мне наследника, нет, я и сам этого боюсь, почище Таноса и Суртура вместе взятых, потому как, если налажаю, то последствия будут…

— Вселенского масштаба, зная ваш род, — улыбнулась воительница, чуть подаваясь вперед. — Но ты не налажаешь. Ты будешь отличным папой, а вот я… — она отступила. — Я вряд ли стану хорошей матерью.

— Мы не знаем, как будет, — покачал головой Тор. — И не можем загадывать. Моя мать столько вложила в Локи и всё равно… Я не знаю, как всё будет. Какое будущее нас ждет, удастся ли Асгарду воссиять вновь, но одно знаю точно! Я хочу пройти этот путь с тобой. Вместе, плечом к плечу, как когда-то, но ещё ближе. Я теперь царь, ты не сможешь больше прикрывать меня в охотах за очередным монстром, просто потому что теперь мои монстры в основном сосредоточены в бумагах и чернилах. Я пойму, если ты откажешься от такой жизни рядом со мной. Мне больно тянуть тебя за собой, но, боюсь, без тебя я не выстою, а вместе со мной и весь Асгард. Потому, Сиф, я прошу тебя, стань моей царицей!

— Тор Одинсон, это самое бредовое признание в любви, которое я только слышала!

— Как? У меня есть конкурент? — больше шутливо спросил Одинсон, у которого отлегло уже от того, что Сиф улыбалась.

— Может, и есть… — продолжила игру воительница. — И раз уж я теперь меняю дым походных костров и удобные штаны на затхлый дворец и неудобные платья, то будь добр, опустись на колено и попроси меня как следует!

— Эй, ты ведь была против всей этой романтической лабуды, и всегда кривила нос… Понял, молчу, — словив ответный взгляд, покивал Тор, решивший, что его царское достоинство несильно пострадает, если он выполнит просьбу, больше прозвучавшую, как приказ.

Однако только Одинсон начал опускаться, как в глазах у него резко потемнело, чтобы через мгновение прояснится и явить ему одинокую фигуру отца, застывшую в тронном зале у подножья престола.

* * *

Нью-Йорк

Романофф своё обещание держала и до конца дня больше не появлялась. В закрытой части башни стояла зловещая тишина, перемежаемая шорохом страниц и складок ткани Плаща.

Локи никто не тревожил: Бартон, как и обещал, уехал; заверение Старка «всё обговорить завтра утром», видимо, разбилось о решительную непреклонность Пеппер, наконец, заполучившую обратно своего мужа и теперь вполне естественно желающую удерживать его около себя как можно дольше; Стрэндж также пока не показывался, и хотя бог обмана не сомневался, что у Верховного Чародея сейчас хватало забот и без него, но было чуточку обидно. Даже мелкие прилипалы, как в сердцах окрестил Локи паучка и его друга, и то куда-то подевались! И это он ещё молчал о Торе… Не то, чтобы ему так хотелось лицезреть пред собой его заросшую физиономию, скорее наоборот, но… Это «но» он не мог в полной мере охарактеризовать.

К вечеру богу коварства уже казалось, что абсолютно все о нём забыли, словно он уже умер. Локи уже начал подумывать о том, как бы всем напомнить, что хороший злодей — мёртвый, а он пока вполне живой и может устроить им всем веселую жизнь, когда вдруг понял, что не хочет. С учетом всего пережитого это уже не казалось таким странным. Во всяком случае не страннее того, что он весь день общался с Плащом, который оказался замечательным слушателем, но отвратным собеседником.

Не помогло и то, что Локи подогнал Сэму планшет со специально настроенной крупной клавиатурой. Плащ либо оказался от природы немногословным (от создателя), либо просто привык к этому. Однако кое-что полезное бог обмана для себя всё же выяснил.

Сэм работал с довольно-таки разными личностями, и вот у одного из предыдущих владельцев также наблюдался схожий недуг, приобретенный, правда, в следствие резкого повышения магической мощи, а не в качестве побочного эффекта от силы-восстанавливающего зелья. Однако состав подсказанного рецепта звучал вполне обнадеживающее и практически всё имелось у него в запасах. Кое за чем, конечно, пришлось телепортировать Плащ; но вскоре настроение наконец занятого делом Локи поднялось с отметки «весьма погано» до «погано, но терпимо»; а уж когда опытным путем выяснилось, что отвар способен худо-бедно снять приступ удушающего кашля, то ему и вовсе захотелось жить настолько, что бог коварства решил пересилить свою гордость и спуститься на кухню, дабы лично засвидетельствовать своё презрение Романофф.

— Нет, Сэм, дальше я пойду один, — покачал головой Локи, когда Плащ с готовностью подлетел на помощь. И действительно сейчас он чувствовал себя достаточно сносно, чтобы не смешить смертных своими магическими «костылями». — Если понадобишься, я позову. А пока иди поспи, почитай, кино посмотри — я не знаю, как вы, магические артефакты, отдыхаете. Ты мне сегодня и так уже очень помог.

Плащ хоть и выражал своим видом явный скептицизм, касательно его возможностей, однако спорить не стал, видимо, умасленный полученной, если не благодарностью, то признанием трудов, что для вредного характера одного конкретного трикстера было практически одним и тем же.

Вот только когда Сэм выпорхнул через открытую форточку прямиком в ночной Нью-Йорк, Локи задумался, что, во-первых, мало что знает о досуге разумных артефактов, тем более, что их надо выгуливать, а, во-вторых, что какая-то часть сообщений об НЛО всё же правдива, и, в-третьих, а не отправился ли этот засранец на доклад к Стрэнджу?

Последняя мысль задела особенно сильно, утешало лишь то, что и сам чернокнижник, наверняка, не был в курсе таких прогулок, а для связи и перемещения существовали куда более надежные способы. Да и докладывать было почти нечего. Разве что то, что Локи весь день лежал, читал книги, разговаривал едва ли не сам с собой и откровенно скучал. Ах да, он ещё заварил отвар от кашля. Очень продуктивный день. Даже ничего лучше этой варварской заплатки от Романофф пока придумать не удалось.

Спуск к кухне отнял достаточно сил, чтобы Локи тяжело прислонился к дверце холодильника. Однако он был доволен собой — без лишней порции зелья, Гунгнира и Плаща — бог коварства-таки преодолел это ничтожное расстояние даже не хватаясь за стены. Великое достижение. Хотелось напиться или побиться головой о… ну, допустим, холодильник. Из двух зол трикстер выбрал наименее вредную и пару раз несильно приложился о дверцу. В голове нисколько не прояснилось. Скорее, наоборот. Стало ещё тошнотнее, чем было.

Есть перехотелось, как и встречаться с Романофф. Так что Локи со вздохом поднялся и поковылял обратно. Он уже был у общей комнаты, когда запах свежей пиццы заставил его остановиться. В душе проклиная себя за слабость к этой отвратительной мидгардской пище, бог коварства всё же позволил проснувшемуся низменному желанию увлечь себя.

Смертная обнаружилась нагло развалившейся в его любимом кресле у телевизора с ведром отвратительно вкусных наггетсов и двумями пиццами в загашнике, запивала же Романофф весь этот ужас темным нефильтрованным. Неизвестно, что из этого больше добило Локи, но промолчать он не смог.

— Умерь аппетиты, дорогуша. Я понимаю, твой зелёный недобойфренд погиб, но ты не боишься разжиреть настолько, что твой латексный костюмчик треснет по швам и тебя выпрут из мстителей?

— Надо же, кто выполз из своего склепа! — Наташа хищно осклабилась на его подколки. — А я уж думала сходить проверить, а не склеил ли ты ласты… А нет — дерзишь, значит, жить будешь. Не сказать, что я этому рада, но… Раз пришёл, садись, ещё не хватало потом твою бесчувственную тушку снова до дивана волочь. И да — латексные костюмчики в секс-шопе, а у меня…

— А у тебя бронелифчик, да-да, я видел. Знаешь, нужно направить претензию к разработчикам — шибко долго расстегивается, что совсем не сексуально. Для шпионки твоего профиля — это непро… — договорить ему не дала прилетевшая в лицо подушка. — Эй, я ведь…

— Скажи спасибо, что не пуля, — злобно заметила Романофф.

В это время серый маг в телевизоре громко крикнул, взмахивая посохом: «Бегите, глупцы!» Кому другому при столкновении со взбешенной Романофф Локи именно это и посоветовал бы, но себя к данной категории он не причислял, да и бегать в его состоянии было тяжеловато.

— О, да брось! Тебе ж понравилось! — вопреки встречаемым красноречивым взглядам и злобному шипению, Локи с той грациозностью, которую вообще смог из себя выжать, плюхнулся в соседнее кресло и уже было потянулся за пиццей, когда оказался самым вопиющим образом остановлен.

— Никогда. больше. не. напоминай. мне. об. этом! — И как бы Наташа ни убеждала себя, что потряхивало её исключительно от злости и желания попортить нахалу его холенную мордашку; умом она понимала, что импульс идет скорее от этого обжигающего прикосновения, однако руку не отдернула.

— Ты просто боишься… Тебя, великую и ужасную Черную Вдову, до чертиков пугает, что ты не чувствуешь того, чего должна! По отношению ко мне, к Брюсу… О да, ты хотела бы ненавидеть меня, чувствовать омерзение, но не можешь. Ты хотела бы обмануться тем, что любила его, но не можешь. Как и не можешь остановить это сумасшествие, глупая мямлящая девка! — с этими словами бог коварства резко подался вперед и, пользуясь тем, что та ещё не переварила его мозговыносящую речь, подмял под себя.

Вряд ли Локи отдавал себе отчет в том, что делает. Совсем не разум, а лишь одно очень сильное желание жить вело его в тот момент. «Только бы почувствовать себя прежним, не развалиной, что вот-вот умрет… Только бы…» И средства становятся не так важны.

К тому же, если бы Романофф была против… Ещё бы она была против! Сейчас физически он был слабее её. И… это она сдергивала с него рубашку, а не наоборот. Впрочем, на этот раз обошлось без «бронелифчика», Локи как раз расправился с застежкой, когда…

— Признаться, я рассчитывал застукать вас за тем, как вы тут друг друга долго и со вкусом убиваете, но чтобы таким вот способом… Ну вы даёте! — едва сдерживал смех заявившийся на огонёк Старк, однако тут же спохватился и повернулся к маячившим за его спиной подросткам. — Питер, а ну отвернись! Рано тебе на это смотреть. И к тебе, Нэд, это тоже относится!

Кресло с диким грохотом перевернулось.

Примечания:

Продолжение гетной части. Можете пропустить. Следующая будет интереснее и важнее. Надеюсь.

---

Кресло перевернулось, однако Наташа не услышала грохота. Её сердце звучало куда громче.

«Не знал, что оно у тебя есть».

Нет.

В том, что сейчас на ней отсутствует половина одежды виноват не только Локи. Точнее, не столько Локи, сколько…

Что?

Ну же, Романофф скажи это… Давай! Боишься? А, может, прав этот космический засранец, и ты просто глупая мямлящая девка?

Нет. Тогда что?

Это сумасшествие. И началось оно давно. Просто она привыкла, так привыкла, что даже не замечала того.

Поздравляю, Романофф, вся твоя жизнь — форменные записки психиатра. И твои чувства к врагу, теперь уже бывшему, это просто вишенка на торте — заключение «к дальнейшей службе не годна».

А Старк смеётся. Гад. Какой же он гад. Всё они… Сволочи. И самая главная сейчас прикрывает её голую грудь от… Таносову мать! Зачем Старк приволок сюда детей?

Может, это и к лучшему. Если бы сейчас они с Локи снова переспали…

Нет, не так. С «Локи» она не спала, по крайней мере, точно зная, что это он. И это последнее, что ещё хоть как-то удерживает остатки рассудка в её черепной коробке.

Радуйся, Романофф, ты опозорена, однако новой точки невозврата удалось избежать. Или..?

— Мы ещё не закончили, — бархатистый шепот оцарапал ей ухо, а после тяжесть давившего на неё тела резко исчезла, оставив взамен смятую рубашку. Его рубашку, от которой пахло кровью и лесом. Точнее, Романофф опустила взгляд, его содранной повязкой и какими-то травами.

Выбирать особо не приходилось, и, завернувшись в неё, Наташа выглянула из-за опрокинутого кресла. Старк всё ещё смеялся, у Паркера отчаянно покраснели уши, у Лидса, возможно, горело все лицо, но это было слабо заметно. Локи же… Принял самый невозмутимый вид, несмотря на то, что из груди у него мелкими каплями сочилось что-то черное.

Это она содрала повязку. Мало ей проблем. Ну почему же ей не всё равно? Романофф застонала, а Старк неверно это истолковал:

— Наташа, ты в порядке? Этот… — кивок на закатившего глаза Локи. — Тебе ничего не сломал? Ни к чему не принуждал? Ты только скажи, мои костю…

— Всё в порядке, Тони, — Романофф поднялась, проигнорировав протянутую руку.

— Ты уверена? — сложно было поверить, что ещё минуту назад Железный человек смеялся. Почти как раньше — заразительно и с чувством, а теперь вот снова смотрел на них недоверчиво и хмуро, переводя взгляд с невозмутимого Локи на нервничающую Наташу.

— Эм, простите, мистер Старк, но вы что, не видите, кому из них двоих больше нужна медицинская помощь?

Сама Романофф не ответила, она теперь уже ни в чем не была уверена, однако, когда Паркер вдруг вклинился в разговор, Черная Вдова выдохнула почти с облегчением. Что бы там ни было, увы, сейчас лицезреть распластанного по полу костюмами Старка Локи ей не хотелось. А жаль.

— Пятница…

— С мисс Романофф всё в пределах нормы, нет физических повреждений, никаких наркотических веществ, только легкое опьянение…

— А магическое воздействие?

— Не обнаружено, а вот с мистером Одинсоном…

— Я не Одинсон! — вдруг ощетинился Локи. — Я… — тут бог обмана вдруг нерешительно замялся. — Я…

— Нам звать тебя Лафейсон по биологическому отцу? Ладно, Пятница перепиши в протоколе Северного Оленя с Одинсона на…

— На Фриггсона! — с мрачной решимостью вдруг объявил Локи, обводя присутствующих взбудораженным взглядом.

— Но ведь в Скандинавии так не приня… — Паркер вовремя наступил своему другу на ногу, потому как, судя по действительно уязвленному виду Локи, для того это было важно, настолько важно, что Лидсу, продолжи он, не поздоровилось бы.

— Окей, так и запишем, не одному тебе, между прочим, с отцом не повезло, ну и с дедом, ну и… Ладно, та ещё у вас семейка! Бедный Тор — один нормальный. Так, а чего ржем? — поинтересовался Старк, видя почти одинаковые ухмылки на лицах Фриггсона и Романофф.

— Может быть потому, мистер Старк, что вы назвали нормальным…

— Того, кто продолжает водиться вот с этим ненормальным! — Наташа перебила Питера, грубо кивнув на Локи, улыбка которого заметно увяла.

— Ну тогда мы всё психи, в той или иной степени, — согласно кивнул Старк. — Пятница, что там с нашим Оленем?

— Идите к Суртуру, обойдусь и без вашего беспокойства! Лучше ответь, Старк, зачем вы заявились так поздно да ещё и в таком составе? — красноречиво покосившись на что-то шепотом между собой обсуждающих подростков, рявкнул Локи. Зря он это сделал… Потому как тем самым он спровоцировал очередной приступ кашля; смягчающий же отвар был благополучно позабыт в спальне.

— Оно и видно, — хмыкнул Старк. — Пятница?

— Я советую вызвать доктора Стрэнджа, сэр.

— Нет! — в перерывах между кашлям, пересилил себя Фриггсон. — Просто при…не…сите от… в… ар у ме…н…я н…а ст…о…ле!

— О, я мигом! — с готовностью откликнулся Паркер.

Наташа же, почти ненавидя себя, осторожно приблизилась к задыхающемуся Локи.

— Садись, — с нажимом сказала она, чувствуя, как напряглись его дрожащие плечи, однако бог коварства её не только не оттолкнул, но и подчинился, опустившись на диван.

Не думая о том, что делает, и как это воспримет столь вредное создание, Романофф надавила ему на спину, заставляя опустить корпус ниже. Спина у Локи была холодная-холодная, отчего мысли Наташи невольно вновь перескочили на мягкую хлопковую рубашку, что болталась сейчас на её плечах. Странно, но чувства отторжения эта вещь не вызывала. Уж лучше бы этот проклятый предмет одежды оказался под стать владельцу — колючим и холодным, но, к сожалению, это было не так.

— Старайся дышать ртом, — непонятно зачем сказала она.

Паршивец явно намеревался это как-то прокомментировать, но был вовремя остановлен подоспевшим Паркером.

— Спасибо, — треснувшим голосом снизошёл до них Локи, наконец отстраняясь от стакана. И тут Наташа заметила, что её рука всё ещё лежит на его спине… Поспешно отдернув конечность, она для верности ещё и отступила на несколько шагов, что дало возможность лучше рассмотреть… Лучше бы не давало, потому что вряд ли он это собирался комментировать — неожиданно поняла Романофф. Судя по исчезающему с этого лживого лица на сей раз неподдельному ужасу, у Одинсона, ну или Фриггсона, черт бы его назад забрал, имелось нехилое постравматическое расстройство. Впрочем, это заметила не только Наташа.

— Ну и кто тебя душил? Только не говори, что папаша, а то я совсем в вашей семейке разочаруюсь, — преувеличенно бодро поинтересовался присоседившийся на диван Старк.

Паркер с Лидсом только ошеломленно переглянулись: вечер, определенно, выходил куда более… кхм… интересным, чем им виделось изначально.

— Не ваше дело, — прикрыв глаза, прошипел Локи. — Я спросил тебя о другом Старк.

— Знаешь, принцесса Шури как-то обмолвилась, что ты одно время хотел упрочнить свои шейные позвонки вибраниумом, а это, понимаешь, уже клиника… А уж вместе с твоим страхом удушья выходит весьма интересная картина, до которой мне, конечно же, нет особого дела! Но от того становится не менее любопытно: кто же сумел-таки оставить на твоей шкурке столь неизгладимое впечатление… Если даже Халка ты перестал бояться настолько, что переспал с его, ладно, почти его девушкой!

— Мы не переспали, — мрачно уточнила Наташа.

— Неужели? — удивился Старк. — В этот раз, может, не успели, однако не забывайте у меня здесь камеры, и я слышал ваш разговор.

— Услышал и сразу прилетел? Ты теперь в полиции нравов? — сама того не ожидая, вдруг возмутилась Романофф. Эх, радоваться надо было, что тот пришел, но вот… Не выходило.

— Лучше не лезь не в своё дело, Старк, целее будешь, — постепенно принимая прежний нахальный вид, процедил Локи. — И да, похоже, ты снова решил прикрыться детьми? Знаешь, ты меня удивляешь… Даже для меня это низко.

— Насчет дела, то я докопаюсь до истины, будь уверен, Сохатый, — пообещал Тони и, недовольно покосившись на Наташу, в очередной раз явил миру отсутствие у него всякого инстинкта самосохранения, прибавив: — И ты не в том положении, чтобы угрожать мне, вот на клянчание секса из жалости — это да! Ты ещё можешь сгодиться, но точно не для запугивания Железного человека. О! — с легким недоумением покосился Старк на острие сосульки, прижатой к его шеё. — А может и в том… Слушай, возможно, я слегк…

— Заткнись! Иначе, Темной энергией клянусь, я размажу тебя, Старк! — в бешенстве заявил Локи, почти полностью преобразившийся в йотуна. Красные глаза его кровожадно блестели. — Я сейчас с трудом сдерживаю инстинкты, и уж поверь, от позорного заголовка «Человека из железа убила сосулька» тебя отделяет только беременная Пеппер и то, что временами ты становишься почти сносным… Повторюсь, временами. Конкретно сейчас ты абсолютно непрошибае…

— Локи, пожалуйста, отпусти его. Тони — идиот, но он нам нужен, — медленно проговорила Романофф, не сводя взгляда с прижатого к бьющейся жилке ледяного края. Да что там говорить, Старк переборщил, но не пачкать же теперь из-за этого ковер в самом деле!

— Ты сказала нам, смертная? — дернулся бог коварства, отчего по шее Железного человека потекла тонкая струйка. — Да, что ты о себе возом…

— Мистер Локи, пожалуйста! — прорезал его речь тонкий голос Питера, тот был действительно напуган, с ужасом переводя взгляд с одного наставника на другого. — Мистер Старк не хотел!

— Да если вы убьете Железного человека, весь мир будет на вас охотится, вам оно надо? — привел разумный аргумент Нед, вставая чуть позади паучка, который уже явно был готов сам броситься под смертоносную сосульку. Это слегка отрезвило Локи.

— Питер, — сокрушенно вздохнул Фриггсон, резко отпуская ненадолго утратившего былую словоохотливость Старка. — Я, кажется, просил называть меня просто Локи.

— Хорошо, и спасибо вам! — благодарно кивнул Паркер, с облегчением глядя на то, как тот принимает привычный облик.

— Пятница, отбой! — чуть осипшим голосом приказал Старк и, хмуро посмотрев на разгоряченную Романофф и на всё ещё не остывшего, точнее не отмерзшего Локи, добавил: — Возможно, только возможно! Я немного перестарался с выражением мысли, но насчет нашего визита… Расчет был на то, что вы, кролики недорезанные, постесняетесь детишек и не вцепитесь друг другу в глотки… Несколько не в том смысле, в каком всё оказалось в действительности, конечно. Я только хотел избежать лишней мороки с двумя трупами! И да, это казалось неплохой идеей — привлечь юных мстителей к общественно-полезной деятельности — надзору за нашим мистером обаятельное зло на больничном. Тем более, что основной надзиратель, похоже, уже скомпрометирован.

— Не слушайте его, ми… Локи! Мы просто хотели вас проведать. Ну и мы тоже не хотим, чтобы вы с мисс Романофф, Наташей, друг друга поубивали!

— Кстати, вы классно смотритесь вместе! — вставил Нед. — А что? Это правда!

— Суртур тебя подери, Старк, ты серьезно? — Локи удивился настолько, что даже забыл, что всё ещё мечтает прибить его. Ну или хотя вырвать язык, что смел высказывать ему подобные гнусности!

— Вынуждена согласиться… Тони, ты свихнулся? — ужаснулась Наташа.

— Ты сам говорил, что не тронешь Паркера, и да, может я сошел с ума, но здесь я тебе верю, Локи, — вдруг довольно тепло и искренне отозвался Железный человек, отчего Фриггсон сдавленно выругался.

— Дожили! — пробормотала Романофф, впрочем, тут же оживилась. —

— Хм, Тони, сомневаюсь, что мисс Паркер и Миссис Лидс в курсе твоей прогрессирующей шизофрении. Они… О, дайте угадаю… Перекрестное прикрытие! Старк, если правда вскроется, то, учти, мы всё-всё свалим на тебя… Будешь сам разбираться с двумя разгневанными женщинами, чьих детей ты без их ведома столь вероломно использовал!

— Звучит устрашающее… Даже поболее нашей Эльзы с сосулькой вместо конфискованного ножичка, но я, пожалуй, рискну!

— То есть вы нас не выгоните? — обрадовались подростки.

— Не сегодня, — неожиданно миролюбиво согласился Локи. — Раз уж вы уже здесь, а Романофф меня, действительно, бесит, да и ремонт я не планировал… Что ж, башня большая, располагайтесь. И включайте уже свои «древние» фильмы! А ты проваливай к жене, Старк.

— Это моя башня! — не мог не напомнить Железный человек, однако не сдерживая притом самодовольной улыбки — в конце-то концов всё ведь вышло, как он планировал. Ну почти.

— Через мой труп, Старк, только через мой. Будь любезен обождать! — почти благодушно объявил Фриггсон.

— Нед, что ты делаешь? — пораженно шикнул паучок, глядя на то, как его друг потихоньку прячет в рюкзак оставленное Романофф пиво.

— Да брось, чувак, она ж запечатанная! Причем, похоже, одна осталась, но ничего — я могу с тобой поделиться… — не вполне верно истолковал его Лидс.

— Я не про то! Это ведь пиво, а мы не придурки вроде Томпсона и его дружков!

— Пит, но ведь в мире черте что творится! Да что там в мире, ты посмотри, где мы — в гостинной башни Мстителей…

— Бывшей.

— Ну да, теперь это башня Локи… В общем, сидим мы сейчас здесь, заимствуем пиво и выбираем фильм, а на верху самый сексапильный мститель сейчас делает перевязку самому хитрожопому злодею в галактике… Ну или не только перевязку! — усмехнулся Нед.

— Локи — не злодей и вовсе не… Хотя, да, есть немного, — улыбнулся Паркер, у котрого заалели уши, но спорить с предположением друга он не стал, ибо они оба видели, как эти двое друг друга на самом деле «ненавидят».

— Ну да, ну да, у него был сложный период, и потому он решил пустить войска Таноса погромить Нью-Йорк, но не суть! Главное, мы сейчас здесь, и, как сказал сам чертов Тони Старк, теперь от нас зависит, со сколькими из мстителей миру придется попрощаться на этой неделе. А мог ли ты себе это представить, ну скажем, три года назад? А шесть?

— То есть ты хочешь сказать, что у тебя стресс, и потому тебе можно выпить, так? — нахмурился Паркер.

— Я только хочу сказать, что когда мир летит к чертям, можно сделать себе небольшое послабление.

— Ладно, поступай, как знаешь, — вздохнул паучок. — Только мы этот полет остановили и были в тот момент трезвы.

— Ой, а вот совсем не факт, что Старк не хлопнул перед… Хорошо, я понял, друг. Правило пока в силе, — с неохотой выложил бутылочку Нед. — Но на выпускном мы…

— Обязательно напьемся, да, — кивнул Питер, которому не особо нравилась эта идея, однако спорить с Недом он не хотел, да и до выпускного ещё нужно было дожить, что в сложившихся условиях могло стать проблемой само по себе. Паучок вздохнул, а ведь он хотел быть просто дружелюбным соседом. Сейчас. Так ему и дали, когда кэп, Ванда и Брюс мертвы. Предложение выпить уже не казалось таким бредовым, тем более, что на ближайшие дни у него есть прикрытие от Мэй… Нет, пауки не пьют. По крайней мере, маленькие и дружелюбные, такие как он, а не большие и ядовитые, вроде Черной Вдовы, которые пьют от горя, но им не становится лучше, скорее наоборот.

— Какой фильм хочешь включить? А давай приколемся и врубим «Титаник»? — тем временем отвлек его от мрачных размышлений быстро сменивший тему Лидс.

— Эм, я думаю, это сейчас не самый подходящий жанр.

— Ну да, Локи нас прибьет, лишь бы не оставлять свидетелей своих слез! Эх, я бы поставил двадцатку, что так и было бы, даже чертов бог коварства не выдержал бы смерти…

— Я как раз хочу найти фильм без этого, чтобы не напоминать о…

— Черт! Прости, дружище, вот, почему ты переключил «Братство кольца»! А, может, пятый эпизод Звездных войн — там никто не умирает, только Люку отрубают…

— Там же семейная драма, а Локи…

— Да, брось, он же не впечатлительная девочка-подросток! Тем более, вон, слышно, они уже идут! Хочешь искать кино под их недовольные взгляды?

— Хорошо, хорошо, пятый, так пятый. Иди забери пиццу, пожалуйста.

— А деньги?

— Скажи им, что ты помощник супергероев и тебе полагается бесплатная пицца! Ну я не знаю, придумай что-нибудь, эти двое сказали заказать еду, а сами смылись. У меня только десятка.

— А у меня двадцатка, ладно, лучше так, чем…

— Что? — недовольно поинтересовалась вошедшая Романофф, Фриггсон держался чуть позади неё и, несмотря на свой старательно подаваемый апатичный вид, заинтересовано шевелил ушами.

— Да там курьер подъехал и мы хотели скинуться на…

— Держите, — протянула Неду карту Наташа. — Гуляем на незаконно приватизированное имущество асгардского оккупанта.

Друзья переглянулись, однако бог коварства, вопреки ожиданиям, на выпад никак не отреагировал.

Однако, когда Лидс вернулся, то по заметно покрасневшим кончикам ушей паучка стало ясно, что те двоё всё же поцапались, а если учесть, что Романофф, судя по всему, проиграла войну за кресло, то лучше было держаться от неё подальше.

— Мистер Старк уже всё оплатил, — вернул-таки Нед карту её владельцу. — Вам «Четыре сыра»?

— Я похож на вегетарианца? — недовольно ощетинился Локи.

— Нет, но тогда кто…

— Это я, Нед, — тихо откликнулся Паркер, забирая коробку. — Я пока не могу есть мясо. Сразу вспоминаю тех тварей, и даже от запаха начинает вывора…

— Ладно, мы поняли! — остановила его Наташа, которая вовсе не хотела лишаться аппетита. — Ешь сырную и постарайся не принюхиваться к нам. А вообще, — мягче начала она, — это скоро пройдет.

— Сомневаюсь, что в вашей колбасе вообще есть натуральное мясо. Одна соя и гормоны роста, в лучшем случае.

— Теперь и я не хочу её есть. Пит, не поделишься?

— Лидс, этот засранец пошутил. Это нормальная колбаса из нормального мяса.

— Ну да, ну да, верь больше рекламе. Её придумали мои лучшие последователи из числа смертных.

— И что же ты тогда её сам уплетаешь?

— Я бог, неразумная ты девка, и мне ничего не… — Локи замер, не договорив фразу.

— Теперь будет, — с легким злорадством откликнулась Наташа.

— И пусть, зато вкусно! — неожиданно выдал Фриггсон, после чего все как-то сразу заметно расслабились, а Питер наконец включил фильм.

Освещение было убавлено на минимум, а по экрану поплыли буквы заставки: «Давным-давно в далекой-далекой галактике…» Всё было почти хорошо. Настолько, насколько вообще было возможно в ту короткую передышку между ожесточенными боями с судьбой.

* * *

Ранее

Старк ушёл, а она осталась. Чёрт! А ведь Клинт предлагал поехать с ним… Сейчас бы возилась с маленьким Натаном, обсуждали с Лорой тыквенный пирог, пусть по мнению Романофф, это и гадость… Но всё равно это лучше, чем оставаться с Локи в одном помещении после того, как они снова чуть было не переспали, и пусть бы этот гад пух тут один от злости и собственной вредности!

Но нет, Тони ушёл, оставив надзирать за ними «моральную полицию» в лице двух подростков, будто бы они с Локи в самом деле не могут… Так, Романофф, даже не думай об этом! И все-таки Наташа не любила когда ей что-либо запрещали, или лезли в её дела, или… Ладно, Романофф, ты ещё потом спасибо Старку… Нет, не вслух, понятно дело, но мысленно проговоришь!

А пока она здесь… И да, придется держать себя в руках и ненароком не придушить засранца на глазах у изумленных подростков. Ругательства, пожалуй, тоже придется ограничить. Локи же телепат — ну вот, пусть читает, что вертится у неё на языке — ей не жалко. Решив это, Романофф повернулась к своей проблеме лицом. «Проблема» имела весьма несчастный вид, хоть и отчаянно пыталась показать обратное.

— Тебе надо заново обработать рану, — не выдержав, проговорила она, едва заметив, как опасно увеличился объем черных капелек, сочащихся из раны, грозя превратиться в тоненькую струйку.

— А тебе переодеться, смертная! — Фриггсон в своем репертуаре наградил её беспокойство злобным взглядом, впрочем, от неё не укрылось, как тот едва заметно дрогнул.

Движимая внезапной догадкой, Наташа бесцеремонно схватила его запястье, чем вызвала яростное шипение, однако опасения подтвердила. Попытка убить Старка сосулькой здорово подкосила бога коварства… Интересно, а как он ещё только умудрялся зубами от холода не стучать? С такими-то ледяными лапищами и слабым, неровным пульсом.

— Не трогай меня своими грязными лапами! — весьма-таки живо отстранился от неё Локи.

— Забавно, а ещё полчаса назад, ты был весьма «за», причем в таких местах, что…

— Эй, мы вообще-то ещё здесь! — напомнил порозовевший Паркер, в то время как Лидс, явно рассчитывавший на пикантные подробности, разочарованно засопел.

— Дуйте отсюда! — махнула рукой Романофф, чувствуя, как тоже начинает понемногу заливаться краской, что, о шутка ли дело, не происходило с ней аж с пятого класса. Чертов Локи!

— Закажите пиццу, — неожиданно выручил её гаденыш, заняв тем самым мелких мстителей подобающим их уровню делом.

Тогда мелкие сделали вид, будто сосредоточенно что-то выбирают на сайте доставки, на самом же деле засранцы поочередно оглядывались на Наташу, страшно нависшую над развалившемся на диване и во всю изображающем невозмутимость Локи.

— Хочешь сдохнуть — пожалуйста, но не на этом диване и не в мою смену! Так что будь любезен оторвать свою задницу и пойти за мной! — яростным шепотом заявила Романофф, невольно наклоняясь совсем близко к его лицу. Зелёные глаза смотрели прямо на неё, однако в них не было насмешки или презрения, которыми Фриггсон щедро осыпал её на словах. Наташа видела его ярость, часть из которой предназначалась ей, но большая часть была направлена во внутрь. Это открытие её удивило: бог коварства занимается самоедством! А ещё там жил страх, совершенно естественный и от того совсем не вяжущийся с таким, как Локи. Тут она моргнула, отводя взгляд, а потому не видела, как на лице догадавшегося о своем проколе бога коварства появляется хищный оскал.

— Смертная, меня, конечно, заводит твой злобный пыл, но не забывай — переборщишь и окажешься на том свете раньше меня. Думается, в аду тебя уже заждались те, кого ты туда отправила, причем разной степени ублюдочности. И вот уже они в гораздо более грубой форме сделают с тобой всё то, о чем ты так стесняешься попросить меня!

— Ой-ой, — вырвалось у Питера.

— Ну всё, доставай камеру! — загорелся Нед.

Тяжелая пощечина обрушилась на поднявшегося было с дивана Локи, рыжие волосы вихрем мелькнули перед глазами и вот уже Романофф и след простыл.

«Что ж, — подумал Фриггсон с мрачным удовлетворением потирая щеку, на которой отпечатался ярко алый след. — Так будет лучше, а то вздумала меня жалеть. Меня!»

— Ми… Локи, вам помочь? — тут же нарисовались юные мстители. Его выпада они не одобряли, но и Романофф, судя по всему, осуждали.

— Нет, — не стал все-таки выгибаться перед детьми тот. — Сам разберусь, — и неровной походкой, преследуемый недоверчивыми, и, о вот к Сурту бы вам провалиться, сочувствующими взглядами, отправился к себе.

— Не ходите за мной, — предупредительно процедил он. — Надо будет — позову.

Да, конечно, позовёт... Как же! Да он скорее умрёт, чем… Хотя парнишки неплохие. Да, даже эта рыжая… Нет, не думать об этом. Сурт, надо подняться по лестнице, и зачем он отпустил Плащ? А ведь Старк посчитал эту лестницу достаточно короткой, чтобы не ставить дополнительный лифт на двух жилых этажах мстителей, вот ведь скотина…

— Тебе говорили, какая ты на самом деле упрямая ослиная задница? — раздался позади него язвительный голос Романофф, впрочем, взбешенной та уже не казалась.

Локи как раз закончил карабкаться и, тяжело дыша, привалился к стене, чтобы впиться в Наташу испытующим взглядом: «Ну, давай, лисичка, удиви меня!»

— Да будет тебе известно, что данная характеристика обычно применялась по отношению к Тору, а не наоборот, — просветил он смертную.

— Кем применялась? — усмехнулась Романофф. — Тобой? Забавно, он твердил тоже о тебе.

— Что ж, мы все-таки родственники, и мы боги, а ты… — он смерил её презрительным взглядом. — Всего лишь надоедливый рыжий муравей.

— Осторожнее, муравьи кусаются. Тебе ли этого не знать? — Наташа вплотную приблизилась к нему.

— О, не волнуйся, дорогуша, я сделал выводы. Играть с вами куда занятнее, чем просто давить. Твои же покусывания тонизируют. Однако помни, что это моя игра, и если ты зарвешься…

— Ты меня раздавишь — отлично! А теперь послушай и ты меня. Думаешь тебе всё сойдет с рук, потому что ты умираешь, но ты ошибаешься. Никто не станет марать о тебя руки, потому тебе не удастся облегчить страдания таким варварским методом! А будешь представлять угрозу — изолируем, кинем в каменный мешок, где ты и медленно сдохнешь, всеми позабытый. Думаешь, не сможем? Раньше, может, и да, но ты сейчас не в той форме. И не ври, что тебе всё равно! Ты боишься остаться один, и это нормально!

— Так и быть, можешь попрактиковать свои садистские навыки, занявшись моей раной, и заодно получить сатисфакцию за счет лицезрения моих страданий, потому обещаю особо не сдерживаться и выть в голос. Идет? — мило улыбнулся Фриггсон Романофф, чье лицо от гнева пошло багровыми пятнами.

И все-таки Локи нравилось её бесить.

* * *

Позднее

Этот скользкий гад её бесил, однако стоит признать, что рядом с ним мысли об недавних потерях Наташу почти не посещали. А потому она, скрепя сердце, приняла правила его игры — обмениваться уколами болезненными, но несмертельными, делать это по поводу и без повода, тем самым не позволяя друг другу погрязнуть в себе и в своих проблемах. В этом «изливании желчи» был резон, по крайней мере, ей хотелось так думать. Иначе… Ей попросту придется признать, что Наташа Романофф не просто окончательно сошла с ума, но ещё и поделила это безумие с, возможно, просто-напросто околдовавшим её Локи. Хотя в последнее ей всё же верилось с трудом. Пока что.

Наташа вздохнула, вновь переводя взгляд на экран:

— Я тебя люблю.

— Я знаю.

Ох, уж этот самовлюбленный засранец Хан Соло! А ведь чего, наверное, стоило принцессе Лее усмирить свою гордость и признаться в любви этому хамоватому пирату, чтобы услышать в ответ такое… А ведь Локи одобрительно хмыкнул, ну-ну… Скоро этого засранца укатают в карбонит и выберется тот из него совсем не скоро, а когда выберется пропустит, скорее всего, самый смачный стриптиз в своей жизни!

— Эм, Локи? — раздался рядом неуверенный голос паучка, Наташа напряглась, что-то в тоне Паркера её напрягло, подсказывая, что этой до ужаса странной, но почти идиллии пришёл конец.

— Чего тебе, Питер? — почти добродушно отозвался Фриггсон.

— Я тут подумал…

— Поставить фильм на паузу?

— Нет, то есть, наверное, да. Нед…

— Ага, сейчас.

— В общем, я тут подумал, ведь Хела, может залечь где-нибудь, где мы просто не сможем её найти, по крайней мере, так скоро, значит, нужно изменить подход… Выиграть время для вас.

— Стрэндж не может использовать ради меня камень времени, он нужен ему для защиты от других угроз, — раздраженно ответил Локи, которому явно не хотелось возвращаться к своим бессмысленным переживаниям. — Это бесполезно. Я либо умру, пытаясь её отыскать, либо просто умру, но не попытавшись. Ты… замечательный, Питер, и тебе не стоит переживать о таком, как я. Никому не стоит, — неожиданно сменил тон Фриггсон, рассеянно улыбнувшись.

— О, нет-нет! Я имел в виду вовсе не камень, сэр, то есть… Простите, и вы вовсе нет… Черт! — растроганно захлопал ресницами Паркер, где-то рядом засопел Лидс, а Романофф отчаянно старалась не думать о том, что это было… довольно мило.

— Я хотел сказать, что вас можно было бы заморозить, ввести в анабиоз — или что-то вроде того… — под конец фразы совсем стушевался паучок.

— Чувак, это гениально! — поддержал друга Нед. — Вас можно заморозить как кэпа, а затем спокойно отыскать Хелу и вытрясти из неё контрзаклятие, либо найти что-то ещё. Вы не человек — вы точно выживете.

— Я наполовину йотун! — тут же ощетинился Локи, которому вовсе не улыбалось стать замороженной полудохлой тушкой на неизвестный срок.

— Да, но можно произвести шоковую заморозку, тогда вы не успеете принять йотунский облик. Да и йотуна, возможно, тоже можно ввести в подобное состояние, только источник нужен помощнее, чем есть на Земле, — упорствовал Питер.

— Разве что Ларец Зим… — задумчиво пробормотал Фриггсон перед тем, как спохватиться и заявить: — Нет, я не собираюсь сотни, а то и тысячи лет ледяной глыбой ждать своей участи, целиком и полностью завися от смертных и своего полоумного братца!

— Ну-у, справедливости ради столько ни мы, ни техника не протянем, — улыбнулась Наташа.

— Идите к Суртуру, я не треклятый Хан Соло: живым я вам в руки не дамся!

«Ну-ну,» — скептически пробормотал Старк, предвкушающее потирая руки по ту сторону камеры видеонаблюдения.

Маска Лаки Льюиса привычно легла на лицо. Локи стоял перед зеркалом с грустью, глядя на отражение наивного доктора. Удивительно, но воспоминания, связанные с ним, были не самыми плохими. Будет даже немного жаль расстаться с этим образом.

«Но не сегодня,» — напомнил он себе, накладывая финальные штрихи. По легенде, в день нападения Таноса на Землю законченный любитель приключений Лаки Льюис в очередной раз покорял Гималаи и оттого пропустил всё самое интересное, но, в отличие от некоторых своих бывших подопечных, остался жив. Нарисовать следы обморожения — несложно, сложнее будет удерживать их всю церемонию. Удержаться на ногах поможет трость — зачарованный Гунгнир. Кощунство — да, но чувства внутреннего успокоения такая опора дарила не в пример больше. От Плаща на сегодня пришлось отказаться, потому как наложение иллюзии на столь мощный артефакт потребовало бы сил куда больших, чем те, что были сейчас в его распоряжении.

— Закончил марафет, принцесса? — просунулся в дверь бесцеремонный Старк.

Едва подавив желание ему этой дверью голову прищемить, Локи развернулся к обидчику. Вид у смертного был таким, что желание пришибить его чем-нибудь тяжелым постепенно сошло на нет. И все-таки бог обмана не мог остаться в долгу.

— А ты закончил самобичевание? Судя по виду, не совсем… Дай угадаю, и Железному человеку не чужда совесть? Верно, ты ведь так и не вернул капитану его щит. И теперь мысль о том, что тот мог отразить удар Ванды, не дает тебе покоя. Ты обнимаешь свою жену и мыслями возвращаешься к тому, что на его месте должен быть ты… Но это был не твой выбор, Старк. Роджерс так решил. А щит… — Локи вздохнул. — Мы этого никогда не узнаем, но, скорее всего, мир лишился бы не только капитана, но и его самого знаменитого оружия. И кто знает, кого бы зацепило осколками.

— Ты… — Старк ввалился в комнату целиком, в руке у него блеснул кейс.

— Это он? — Локи по-своему истолковал размер кейса, а также то, что Тони не пожелал с ним расставаться. — Ты что удумал? Думаешь, это хорошая идея? Похоронить творение твоего отца вместе со Стивом?

— Это будет правильно!

— Правильно, дать отмашку стервятникам со всего мира на осквернение могилы? Или ты думаешь, что сумеешь обеспечить сохранность? Брось, в этом мире ничего нельзя гарантировать, а столь ценная вещь просто не может покоиться в земле.

— Если рассуждать, как ты, Локи, то и самого Стива хоронить нельзя. В его биологическом материале слишком много ценного, — устало ответил Старк. Видно было, что он и сам не раз задумывался об этом.

— Ты сам это сказал. Лучше сжечь тело, а прах развеять.

— Забываешь, что Роджерс был христианином, — как нечто само собой

разумеющееся сказал Старк, однако вспомнив с кем толкует о религии, слабо улыбнулся. — А ну да, точно. Даже не будь этого, я здесь бессилен. Капитана посмертно реабилитировали, а госсекретарь ясно дал понять, что воинские почести гарантированы.

— Не думал выкрасть тело? — нисколько не смутившись, поинтересовался Локи.

— Думал, — не хотя признался Тони. — Но судя по тому, что мне удалось выяснить — крышка будет открытой, а это не оставляет просторов для маневра или подмены.

— Это тебе не оставляет, — самодовольно поправил его Локи. — Найди тело, остальное я возьму на себя.

— Да ты на ногах еле стоишь! — скептически хмыкнул Старк.

— Однако это не значит, что я ни на что не годен, — зло прошипел бог обмана.

С минуты они сверлили друг друга глазами. Наконец, Тони сдался, лишь устало спросив:

— А тебе-то это зачем?

Здесь уже Локи не знал, что ответить. Действительно, зачем? Ну, сделают смертные какого-нибудь суперзлодея на основе материалов Роджерса, ну одним больше, одним меньше. Его будущее Мидгарда вообще волновать не должно, это Тор — царь Девяти Миров.

— Возможно, я так и остался для него врагом, но я… его таковым не считал. И капитан заслуживает большего, чем речей лицемерных политиков над гробом, с последующим осквернением и использованием в целях, которые он, наверняка, бы счел гнусными. Потому я вам помогу. Только прибереги щит. Он пригодится следующему благородному идиоту в звездно-полосатом трико.

— Знаешь, Эльза, если придется думать, как тебя хоронить, то я учту пожелание насчет сожжения. Будет тебе тело. И помощники — все, кого попросишь.

— Хватит и Романофф с Бартоном, — слегка поморщившись, ответил Локи.

* * *

— Ты точно удержишь? — Наташа была настроена скептически, голос её едва заметно дрожал.

— Я только что переправил Бартона с телом в Лондон, а ты спрашиваешь смогу ли я удерживать простенькую иллюзию? — оскорбился Фриггсон. — Конечно, смогу, если Старк прибережет свою покаятельную речь на потом!

— Не обижайся, но выглядишь немногим лучше него, — Романофф кивнула на невостребованное тело.

— Советую замолчать, смертная, если сама не хочешь занять его место.

* * *

Пожалуй, он все-таки перебрал с силовосстанавливающим зельем. Потому сейчас, устроившись в плотном окружении оставшихся мстителей, Локи был вынужден всё чаще делать глотки из фляги с отвратительным, но единственным худо-бедно купирующим приступы кашля отваром. Такими темпами фляга обещала опустеть раньше, чем тело подставного капитана предадут земле.

Приступ кашля же был чреват потерей концентрации. Концентрация могла стоить маскировки как телу, так и ему самому. Локи вздохнул. Раз уж он начал, стоило идти до конца. Уже то, что братец не почтил их своим присутствием, делало его ношу чуть легче.

— Да что этот идиот вытворяет! — внезапно прошипела стоявшая рядом Романофф, на что Локи дернулся. — Да не ты, — отмахнулась Наташа, показав на фигуру в отдалении.

— Барнс? — удивился Клинт.

— Барнс в кепке? И это вся его маскировка? — ужаснулся такому скудоумию Фриггсон, отчего поймал сразу несколько оскорбленных взглядов. — Вы серьезно?

— Ещё можно было использовать очки, — нашелся Сэм Уилсон. Сокол был в курсе дел с Локи, и хотя не проявлял явной агрессии, был точно под впечатлением.

— Конечно, — криво усмехнулся бог обмана. — Это бы в корне изменило дело. И так думаю не только я. Его уже заметили, — он кивнул на нескольких агентов в штатском.

— И чего ему в Ваканде не сиделось! — вмешался недовольный Старк. — Мало нам проблем. Наташа, свяжись с ним!

— Как? У меня нет его номера.

— Пятница?

— Выполняю поиск, сэр.

— Полагаю, в наш план вы его не посвятили… Чего тут удивляться, — пожал плечами Локи, видя, что предупреждение не успевает. — Я об этом пожалею… Ой, как пожалею, но… — бог обмана послал телепатический импульс в сторону Зимнего Солдата.

— Мистер Барнс покинул место церемонии, — через какое-то время прокомментировала Пятница.

— Уже не тянет собственноручно задушить? — вкрадчиво поинтересовался Локи у Старка.

— Тебя мне тоже, может, хочется придушить, но я же не сдал тебя федералам? — недовольно парировал Железный человек.

* * *

— Только не…

— Фьюри, — закончил за Романофф Бартон.

— Ваш бывший босс не особо прячется… для мертвеца, — пробормотал Локи, глядя на поджидающего их на парковке экс-директора ШИТа.

— Мы ушли раньше. Из-за тебя, — поморщилась Наташа, вспоминая, как, оценив уровень бледности инопланетного засранца, она приняла решение сваливать, как только захлопнулась крышка гроба и отпала нужда в его присутствии.

— Да, и теперь Фьюри его съест, — как всегда оптимистично отозвался Клинт.

— Старк его в курс дела не ввел?

— Навряд ли, — покачало головой Наташа.

— Развернуться и уехать не вариант? — без особой надежды поинтересовался Фриггсон.

— Если хочешь получить пулю в задницу — вперед, — усмехнулся Соколиный глаз.

— Ладно, пообщаемся, — смирился бог обмана и молча полез в открытую дверь фургона, потому как именно там Фьюри и скрылся.

— Здравствуй, Хилл, — кивнули стоящей у двери агенту Бартон с Романофф, намереваясь пройти следом, но были остановлены.

— Только доктор, — отрезала Мария.

* * *

— Сурт! — мысленно выдохнул Локи, обнаруживая в фургоне не только Фьюри, но и Коулсона.

— Вот ты и попался, парень, — коротко кивнул в ответ на его обомлевшее лицо Ник.

— Можешь снять маску, Локи, — прибавил Фил. — Мы же давние знакомые.

— Для мертвецов отлично выглядите, господа, — нашелся Локи, снимая иллюзию, в которой больше не было смысла.

— Как и ты… Странно, что обошлось без ломания трагедии. Неужто драму разлюбил, а, принцесса? — продолжая держать Локи на мушке, поинтересовался Фьюри.

— Придумай что-то новое, и да, с учетом мнимой смерти агента Коулсона, что, полагаю, ваших рук дело, на звание королевы драмы претендую не только я.

— У тебя острый язык, Локи, смотри, как бы тебе не пришлось запеть, отвечая на мои вопросы.

— Ты никуда отсюда меня не увезешь. Видишь ли, ты просчитался, подпустив меня к мстителям, и теперь Романофф с Бартоном обращены в мою религию, и никакое уважение и трепет пред твоей персоной не заставят их вот так просто отдать меня на растерзание. Я молчу о том, что ты до дрожи в ручонках боишься моего братца…

— Я никого не боюсь. И ты сейчас явно не в той форме, чтобы ставить кого-то на колени. Как и судить о том, чего не знаешь. Я вытащил тех двоих из такой грязи, которую ты себе и…

— Не могу представить? Серьезно? — Локи рассмеялся. — Брось, я хорошо их изучил. Ты сам забил гвозди в их доверии к себе. Ты такой же грязный манипулятор, как и я… Только прикрываешься фиговым листочком из благородных побуждений. У их благодарности к тебе есть пределы.

— Знаешь, парень, хоть мне и очень хочется вышибить тебе мозги, но в одном ты прав. Мы в чем-то похожи, оттого и сработались неплохо. Мы проанализировали твое поведение, изучили весь материал, что был на тебя — ты вовсе не так плох, когда не изображаешь из себя чокнутое божество. Фил даже готов забыть тот выстрел при условии…

— Что ты станешь сотрудничать с нами, — закончил Коулсон.

— Вы серьезно? — Локи чувствовал, как подступает к горлу смех, что было весьма некстати, потому как это неизбежно спровоцировало бы кашель, а отвар уже кончился.

— За тебя поручился Стрэндж, Старк и кое-кто ещё, тот, кому я доверяю, — серьезно кивнул Фьюри. — И мы в курсе твоих проблем, и потому могли бы помочь друг другу.

— И кому же вы доверяете? — признаться Фриггсон был заинтригован.

— Ты называешь её Сиф, я же зову Гуся. Лаки Льюиса и кошки его бывшей никогда не существовало. Парень, ты никогда не думал, что всё сложилось слишком удачно для тебя?

— Это дурдом, — не веря, покачал головой Фриггсон. — Это невозможно! Я проверял кошку, она была обычной. И Льюис — это просто счастливое совпадение, вы дурите мне голову! Мне, богу обмана — не выйдет!

— О, какой удар по самолюбию! — откровенно издевался Ник. — Ты не мог ничего заметить, потому что так она хотела. Посмотри сам, — и Фьюри достал из ящика Сиф.

— Это Флеркин, — пораженно выдохнул Фриггсон, глядя на своего «питомца», раскрывшего огромную пасть, полную сотни острых, как бритва зубов.

— Бывает, — кивнул Коулсон. — Фьюри и сам не сразу… — однако под взглядом единственного уцелевшего глаза босса замолк.

— Вспомни, разве царапины от обычной кошки заживали бы несколько недель? При твоей-то ненормальной регенерации? Странно, что ты не догадался, — продолжал насмехаться Фьюри.

— И каким образом С… Гуся оказалась связана с Тессерактом?

— О, так ты заметил связь? Она… Скажем, он находился у неё на хранении до того, как его украл ты.

— Гуся его проглотила… — Локи назвал вещи своими именами. — Однако не только Флеркин свидетельствовал в мою пользу, а кто-то, понимающий их язык, и это не ты.

— Верно, однако не думаю, что капитан Марвел о многом тебе говорит, — согласился Фьюри, почесывая Гусю за ухом.

— Ещё один капитан, — закатил глаза Фриггсон. — Полагаю, речь идет о Кэрол Дэнверс. Не забывай, я покопался в твоих закрытых архивах. Однако я с ней не пересекался ни на Земле, ни в космосе.

— Да, это она. Полагаю, раз так, то ты знаешь, что её создал Тессеракт. Как ни странно, этот камень прочно связал вас троих.

— Значит, за мной наблюдали, — кивнул Локи, с трудом удерживая рвущуюся наружу злость. — Ну так, и в чем состоит предложение этой Денверс?

— Кэрол поможет отыскать Хелу, чтобы решить твою проблему, взамен ей потребуются твои услуги. Мертвым или слабым ты нам бесполезен.

— О, — бог обмана растянул губы в понимающей усмешке. — Коулсон-то хотя бы настоящий? Я раньше не сталкивался со скруллами, но думаю, Бартону с Романофф эта информация покажется интересной, — и Локи сделал вид, будто собирается отодвинуть дверь.

— Стой! — лже-Фьюри принял свою настоящую форму. — Коулсон настоящий.

— Да, можете проверить. А господин Талос действовал по приказу директора Фьюри, — кивнул Фил.

— Явно уже не ЩИТа, — ухмыльнулся Локи. — Я вас не сдам, но вы устроите мне встречу с Дэнверс. И не через год или два, а на этой неделе. У меня не так много времени. И да, — он остановился. — Гусю я забираю.

— За каким чертом здесь Китнесс? — широко распахнула глаза Романофф.

— Спроси своего бывшего работодателя! — почти по-кошачьи прошипел сам Локи.

— Фьюри брал в заложники кошку? Или это какой-то тест? — откровенно веселился Клинт.

— Ты в курсе, что разгуливаешь сейчас без иллюзии? — перешла к более насущному Наташа.

— Уже не разгуливаю, — веско ответил Локи, залезая на заднее сидение припаркованного авто. — Поехали, у нас куча дел.

— А ты, Нат, говорила, что я зря окна тонировал… — усмехнулся Соколиный глаз. — Вот как раз для таких случаев…

— Ой, заткнись! И правда, поехали, — махнула рукой Наташа, внаглую занимая водительское место.

— Ну вот, как перенестись до Лондона туда-обратно посредством крайне ненадежной магии нашего бывшего врага — так я, а как вести мою машину — так ты… — ворчал Бартон.

* * *

Локи тем временем находился, мягко говоря, под впечатлением. Сиф, оказавшаяся Гусей, смирно посапывала у него на коленях, и Фриггсон был бы полным идиотом, решись он её сейчас оттуда скинуть.

О флёркинах он знал лишь понаслышке, но одно то, что это существо едва не переварило Тессеракт… А также картинка с анатомического атласа «Чудовищной книги о чудовищах» заставляли его проявлять осторожность.

— Так вот куда делся мой диск с автографами Лед Зеппелен! — задумчиво проговорил он.

— Что это ты там бормочешь? — тут же осведомилась Романофф.

— Хочу, чтобы ты ускорилась, Рыжая, — нашелся Локи, осторожно почесывая флёркина за ухом. Несмотря на свой класс опасности, существо блаженно замурлыкало, как, впрочем, и всегда в подобной ситуации.

— Каждой Золушке по тыкве, а ведьме по кошке, — вновь пробормотал бог обмана, глядя за тем, как меняется городской пейзаж за окном. Ведьмой он себя не считал, это братец его так подначивал, но с компанией, шпионящего за ним флёркина придется смириться, как с очередным сюрпризом от проклятого камня.

— Чего хотел директор Фьюри? — поинтересовался Бартон.

— Сотрудничества, — даже не пришлось лгать Локи.

— Серьезно? Мы думали, он тебя пришибёт.

— В таком случае вы рано радовались. Ваш Фьюри — тот ещё грязный манипулятор: с самим дьяволом договорится, если это отсрочит конец света.

— Ты ли это говоришь, — усмехнулась Наташа. — В любом случае хорошо, что он не стал портить тебе шкуру.

— Конечно, а не то вам бы пришлось выбирать.

— О, ты себе льстишь! — не преминул заверить его Клинт.

— Бросьте, признайтесь, что вы были готовы вырубить Хилл и ворваться внутрь не покажись я через пять минут.

— Не было такого! — чересчур горячо возмутилась Наташа.

— Конечно, — растянулся в улыбке Локи.

* * *

Остаток пути до башни, где их ожидал джет, они проехали молча. Фриггсон вспоминал всё, что ему было известно о скруллах, перебирая в уме подробности того дня, когда на него свалился Лаки Льюис.

Раса-метаморфов, способная в том числе принимать облик неживых существ, а к примеру притвориться мебелью или вырастить себе руки-крюки в прямом смысле того слова. Облюбовали Землю с середины 90-х, а то и раньше. Фьюри был завербован примерно тогда же. В его силах было создать чистую личность и продвигать скрулла-агента в своей организации, скорее всего, конечная цель состояла во внедрении агента к мстителям. Другой вопрос зачем…

И всё же Фьюри совсем не такой крутой манипулятор, каким хотел казаться. Смерть скрулла-Льюиса, если и была подстроена, то не им. Да и, если его сведения верны, после смерти эти существа принимают истинный облик. Тут, конечно, существовала лазейка с тем, что именно считать смертью: его манипуляции со свеже сброшенным телом вполне вписывались в картину клинической смерти. Но верить Фьюри-скруллу на слово было нельзя.

Хотя его фантасмагорическое везение и выглядело как минимум странно. Другое дело, что руководство скруллов должно было знать о подмене своего агента. Так что-либо его дурили, либо по каким-то причинам об этом не стали сообщать.

Что-то, впрочем, подсказывало богу обмана, что дурили не его одного. Вопрос: «А был ли Фьюри?» — казался весьма актуальным, ведь не было никаких гарантий… Не верил он и Коулсону, слишком странным казалось, что смертный смог пережить такой удар. Отличить же «оригинал» от «притворщика» можно было, лишь хорошо зная «оригинал», чем Локи в обоих случаях похвастаться не мог.

Можно было спросить Романофф, та наблюдательна, но… Локи решил дождаться встречи с Кэрол Дэнверс, а уже после делать выводы. Побочный продукт камня бесконечности. Ещё один. Помня на что была способна Максимофф, нельзя было недооценивать эту мутировавшую смертную.

«Глупышка Ванда…» — руки против воли сжались в кулаки. Нет, сколько бы он не убеждал себя, что ему жаль трудов, направленных на обучение девчонки, на самом деле Фриггсону было жаль саму ведьму.

* * *

Несколькими часами позже, Лондон

— Пеппер, выглядишь чудесно! — Локи не преминул подкатить к жене Старка.

В Нью-Йорке миссис Старк не появилась, однако в Лондон прилетела. Говорили, что это ей пришла идея похоронить капитана вместе с Пегги. Фриггсон охотно в это верил. Женщины — натуры романтичные, если это, конечно, не Романофф.

— Локи, — экс-Потс слабо улыбнулась. — Отрадно видеть, что Тони ещё до тебя не добрался.

— Что вы, он не особо и пытался. Тут, наверное, стоит поблагодарить тебя. Все-таки благоразумие никогда не было его сильной чертой, — ухмыльнувшись прибавил бог обмана.

— Как и твоей, — справедливо отметила миссис Старк. — Так, Шэрон Картер дала согласие?

— Полагаю, иначе бы нас здесь не собрали, — пожал плечами Локи. — Все соседние места заняты, остается лишь частичная эксгумация.

— Шэрон дала согласие, — незаметно появился рядом Уилсон. — Они вот-вот начнут, идемте.

— Локи, а ты так и будешь? — Пеппер выразительно покосилась на его не прикрытый иллюзией облик.

— Думаю, здесь всё знают, кто я такой, — передернул плечами Фриггсон.

— Верно, Сэм?

— Эм, наверное, там только мстители, несколько агентов ЩИТа… О, и Барнс!

— Пеппер, думаю тебе стоит поторопиться, — выразительно кивнул Локи. — Что бы там Старк не говорил, но лучше его не провоцировать. При тебе же он вряд ли опустится до смертоубийства.

* * *

До смертоубийства Железный человек и правда не опустился, чего нельзя сказать о небольшом кровопролитии. Зимнему солдату не понравилась речь Старка, что он не побоялся выразить ибо речь шла о его единственном друге, в результате, слово за слово… Окончилось всё подбитым глазом Тони и разбитым носом Джеймса.

На том они успокоились, и даже добрались без происшествий до Ваканды на одном джете.

По мнению Локи, это так оставлять было нельзя, а потому в его мозгу уже зрел план, который должен был либо примирить этих двоих друг с другом, либо окончательно рассорить… В любом случае, он называл своё неравнодушие — дрянной привычкой, оставшейся со времен няньканья со мстителями. Не таких далеких, к его оправданию, времен.

И всё же к концу этого дня бог обмана сделал один неутешительный вывод: он размяк. Было ли то виной тому то, что Локи умирал или же это было результатом чего-то другого, он не знал. И не хотел знать. В любом случае, лучше Фриггсон спишет это на дурман от лекарств, чем признает… правду, что ему не безразлична судьба этих надоедливых смертных.

* * *

Сначала они побывали на открытии мемориала павшим вакандским войнам. Т`Чалла произнес речь, затем со словами благодарности от лица мстителей выступил Старк. После чего началась закрытая часть мероприятия, на которую чужакам ход был закрыт.

Преодолев соблазн на неё проникнуть, Локи вместе со всеми мстителями двинулся за Шури, которой было поручено проводить их к покрытому вибраниумом обелиску. Принцесса представляла королевскую семью на церемонии прощания с Брюсом Беннером и Вандой Максимофф.

Впрочем, на небольшом обелиске нашлось место и для увековечивания памяти капитана. Богу обмана надписи: «Здесь отдали жизни за мир во Вселенной: Стив Роджерс, Ванда Максимофф и Брюс Беннер, » — показалось недостаточно. Легкое мановение руки и вот уже, на камне проявилось: «Да я только начал!» — Стив из Бруклина, «Всё, что я могу, — быть сильнее своих страхов, » — Ванда из Зоковии, «Могу свернуть тебе шею и даже не позеленеть, » — Брюс из лаборатории.

Стоявшая рядом Романофф, увидев изменившуюся надпись, подозрительно засопела. Однако возмущаться никто не стал. Шури посмотрела прямо на Локи и, получив полный самодовольства взгляд вместо ответа, подмигнула.

«Встретимся после церемонии. Ш.» — пришло ему вскоре.

Фриггсон догадывался, зачем ей это и потому надеялся сбежать. Обследованию Стрэнджа он вполне доверял. Услышать тот же неутешительный прогноз от вакандского вундеркинда ему не хотелось.

Впрочем, компания у мемориала подобралась странная. Шури, Вижен, чета Старк и Роуди чуть особняком от Уилсона, Бартона, Лэнга, где-то между ними расположился сам Локи с Романофф, и совсем в отдалении застыл Барнс.

По завершению церемонии они с Виженом оказались единственными, кто выбрали цветы не всех оттенков алого, а васильки, что многое говорило о «знании» остальными предпочтений Ванды.

* * *

Принцесса всё-таки поймала его перед отлётом, вложив в ладонь несколько местных соцветий со словами: «Ты придумаешь, как ими распорядиться», чем немало удивила. Ни тебе вездесущего сканера и «Тебе осталось немного, Локи».

Все-таки они с принцессой думали в одном ключе. Эти цветы он встречал в «Травнике» Древней. Их можно было добавить в чай, они придавали тому сладковато-кислый привкус, но самое главное настраивали на дружелюбный лад.

Это было бы не лишним, учитывая, что Старк едва не прожег на Локи дырку, когда Пеппер (понятно с чьей подачи) втолковывала мужу, что Роджерс хотел бы, чтобы Тони примирился с Барнсом и что после устроенного на похоронах нужно первым зарыть топор войны и пригласить того на организованные Старками поминки. Однако у неё получилось.

Барнса уговаривать не пришлось. Смирив Старка хмурым взглядом, тот кивнул. Локи его понимал, точнее, думал, что понимал. Кто вообще, знает, что творится в голове у того, кого размораживали и снова замораживали на протяжение порядка семидесяти лет? Кого использовали как живое орудие для убийств… Роджерс был последней нитью, связывающей его не с прошлым, нет, Барнс не жил все эти годы, с жизнью. В Ваканде ему дали убежище, там он мог быть полезным и, возможно, обрести покой, но именно на поминках у Старков соберутся те, кто хорошо знал Стива и это влекло его.

* * *

Особняк Мстителей встретил наплыв гостей угрюмо, лишенный привычных атрибутов вечеринки у Старка — мощного бита, толпы народа и снующих официантов.

Оставшиеся мстители неловко разбрелись по гостинной, впрочем, поглядывая на кружащиеся в воздухе робо-столики с напитками и закусками. Фьюри с Хилл посетили лишь официальные похороны капитана, о Коулсоне и вовсе было не слышно; Шерон Картер от приглашения к Старку отказалась; Паркеру с Лидсом велели сидеть дома и не привлекать внимания к персоне паучка.

План Локи с чаем «дружбы» переходил в следующую фазу. Несколько учеников с Камар-Таджа и вот уже появившиеся из порталов маги вовсю разливают ароматный «тибетский чай». День был тяжелый, потому особо мордами дергать не стал никто. Только Пеппер Фриггсон подсунул «чистую» чашку" — будущая мать как-никак.

Дело чуть было не испортил объявившийся Стрэндж, уловивший «колебания» из-за перемещения учеников. Ранее он был занят, гоняясь за мелким демоном измерений, «сейчас же ситуация была взята под чуткий контроль Вонга». Бог обмана в эту историю нисколько не поверил, потому как знал о ненависти доктора к официальным мероприятиям.

Потому мысленно пообещав хранить тайну чернокнижника в обмен на сокрытие секрета в чае, Локи тем самым решил проблему. Действие чая постепенно сняло скованность, алкоголь довершил дело, перемешав команду кэпа с командой Тони. Выяснение отношений было решено оставить в прошлом. Впрочем, Локи пару раз пытались «отшибить рога», но он-то был трезвый, а потому ничем хорошим для рискнувших это не обернулось.

После первого ящика водки у Зимнего Солдата вовсю вытягивали подробности о Роджерсе «ещё не капитане». Даже Тони не остался в стороне и задал несколько вопросов. Потом мстители разошлись до того, что дозвонились до бывшего коллеги Беннера… Ничего особо нового они о докторе не узнали. Вижен делился с Пятницей своими мыслями насчет Ванды.

Пеппер, Стрэндж и Локи образовали небольшую трезвую группу, ненавязчиво регулирующую ситуацию вокруг. Впрочем, на некоторых, не привыкших к его виду мстителей, он действовал скорее раздражающее, впрочем, и на привыкших тоже…

— Не боишься, что ребенок будет похож на него? — Локи кивнул на Старка. — Станет таким же неугомонным… и самовлюбленным.

— Что ж, об этом я не подумала, — Пеппер мягко улыбнулась. — Зато у Тони есть масса других положительных качеств.

— Например? — недоверчиво изогнул бровь бог обмана, однако ответа, так и не услышал, его сгреб под локоть Стрэндж.

— Как твой врач, я не советую тебе здесь больше находиться…

— А как твой учитель, я тебя проигнорирую, — попытался вырваться Фриггсон.

— Ты едва держишься на ногах, и потратил за сегодня энергии больше, чем мог себе позволить за неделю! Ты хочешь в могилу раньше срока, тогда вперёд. Пятница приготовила тебе гостевую спальню, и либо ты пойдешь туда сам, либо я тебе туда доставлю.

Не будь всё то, что сказал чернокнижник правдой, то он бы поспорил, но… Сил и правда оставалось всё меньше, а злоупотреблять зельем больше было нельзя — он и так превысил всё мыслимые лимиты.

— Ладно, — кивнул Локи, находя взглядом пьющую в одиночестве Романофф. — Подбрось меня.

* * *

Позже

За окном бушевала гроза, и Локи мог бы считаться самым дремучим идиотом Галактики, если бы смел предположить, что то была лишь воля природы. Потому нисколько не удивился, почувствовав знакомый с детства запах озона, хотя все окна в гостевой спальне особняка Старка были закрыты.

Этой встречи было не избежать. Спящим, что ли притвориться… Но его и так слишком часто упрекали в малодушии. Осталось сделать над собой усилие. Не открывать глаз, так проще представить, что тот кто сейчас в этой комнате не более, чем плод воображения. И говорить, вернув привычный яд в голос — это его защита.

— Ты опоздал, братец. Твоих друзей уже похоронили, а те из них, кто остались живы, сейчас надрались до такой степени, что вот-вот за ними последуют, — А ведь Локи почти и не солгал.

— Не только мои, — кровать, не рассчитанная на двух, мягко говоря, не легких инопланетян, просела до пола. — Ты провёл с ними куда больше времени.

— Да, — по-прежнему, не открывая глаз согласился Локи. — Но другом они считают тебя, — убрать совсем горечь из голоса не вышло, а потому он поспешил прибавить: — Не то, что мне есть до этого дело… Просто у тебя всегда это легко получалось. Заводить друзей, наживать врагов — это ты умеешь.

— Последнее у тебя тоже неплохо получалось.

— Да, если записать туда всех твоих друзей.

— Это не правда, Локи, — не совсем уверенно ответил Тор и, дабы увести разговор с опасного русла, спросил: — Это ведь плащ колдуна?

— А я по-твоему шут праздничный? — иронично осведомился бог обмана, так ему с громовержцем общаться было проще.

— Нет, Локи, ты мой брат… — начал свою песнь Тор. Лучше бы не начинал, а если уж начал, то уж хотя бы имел смелость закончить, но Одинсон замялся, тем самым приведя и без того взвинченного Фриггсона в бешенство.

— И что? Ты не договорил, Тор! — Локи рывком сел, окидывая чуть согнутую фигуру громиовержца злым взглядом. — Ты мой брат — чудовище? Брат, от которого одни проблемы? Или не брат ты мне вовсе?

— Я от тебя не отрекался, — лицо Одинсона отражало высшую степень непонимания. Впрочем, как всегда, в довершение же он ещё и попытался перевести стрелки, что тоже не было новостью: — Это всё ты…

— Ну вот снова! Тор, мы ходим кругами. Я устал, — неожиданно честное признание выбило у него почву из-под ног.

— Локи… — голос Одинсона был проникнут столь противной жалостью, что бог обмана едва не задохнулся.

— Не надо, Тор! Я в порядке! Мило, что ты волнуешься после того, как я… — Фриггсон хотел съязвить, но не договорил, прикусив губу, взгляд его против воли упал на то место, где должен был быть ожог от его руки, но то оказалось скрыто деталью доспеха. Тор сегодня явился в полном параде — не то что тогда в Асгарде.

— Всё уже зажило.

— Да уж, верю, — кивнул Локи, котрого отчего-то несло, давние глупые претензии к Тору так и рвались наружу. — У тебя отличная регенерация. Всегда была лучше моей.

— Я бы охотно с тобой поделился, если бы только мог, — простодушно ответил Тор.

— Не стоит, — против воли почти улыбнулся Локи и тут же поспешил это исправить, прибавив: — Боюсь, как бы тупость не передалась вместе с силой.

Тут уже рассмеялся Одинсон громко и открыто, почти как раньше, отчего у бога обмана как-то потеплело на душе, он даже почти придвинулся к брату, как вдруг…

— Локи, с кем это ты разговариваешь? — в спальню ворвалась доведенная до кондиции Романофф, отчего Локи моргнул и… не обнаружил фигуры Тора рядом.

— Ты слышала гром? — в бешенстве схватил он за плечи шпионку, отчего та обмякла, словно кукла в его руках.

— Какой гром? — поморщилась Наташа. — Не было никакого гр… ома. Моя голова бы этого не выдержала.

— Но запах… — пораженный Локи опустил рыжую, отчего так плавно перетекла на кровать.

— Ты пахнешь травой и кровью, Локи… Кр… овью… — пробормотала Романофф, зарываясь поглубже в подушку.

Пожалуй, стоило проконсультироваться со Стрэнджем. Либо у него развились галлюцинации от передозировки лекарств, либо его братец стал тем ещё троллем. В таком случае Локи преподнесет ему такой подарочек на свадьбу, такой по…

Бог обмана замер, пораженный собственными мыслями. Откуда, Суртур возьми, они взялись? Взгляд его медленно перешёл к лежащему на кровати свитку, развернув который он убедился, что перед ним приглашение, подписанное Всеотцом. Последнее объясняло возросшую силу Тора, но никак не его тупые шутки. Впрочем, последнее хорошо объясняло его давнее знакомство с ним.

Тихо выругавшись, Локи сжег приглашение. Отчасти удовлетворенный сим маленьким актом протеста он завалился на кровать, предварительно аккуратно подвинув мирно сопящую Романофф к стенке вместо того, чтобы сбросить нахалку на пол.

День да и ночь вчера были паршивыми, об этом свидетельствовало наступление не менее гадкого утра. Наташа, чувствуя, что содержимое желудка просится на волю, со стоном перекатилась с кровати. Точнее попыталась это сделать. Препятствие и не думало исчезать, более того, стоило Романофф усилить напор, как её тут же весьма недружелюбно впечатали в стенку.

От столь грубого обращения самочувствие шпионки упало с отметки «очень скверно» до «очень скверно для окружающих». Открыв глаза и стараясь игнорировать, пляшущие под ними мушки, Наташа узрела спокойно дрыхнущего Локи, нагло развалившегося звездочкой и занявшего своей болезной тушкой немыслимым образом почти все свободное пространство. От увиденного резко захотелось протереть глаза, однако рвотные позывы оказались сильнее, и потому Романофф сорвалась ванную, с трудом перешагнув через бога обмана. «С трудом» означало, что кое-кто оказался случайно разбужен коленом в живот. Проигнорировав злобное пыхтение, Наташа стремглав заскочила в ванную, предварительно не забыв запереть дверь на щеколду.

Не то, что Рыжая всерьез рассчитывала, что та поможет. Или что инопланетное недоразумение всерьез погонится за ней. Но так «спокойнее».

За излиянием вчерашней закуски бешено рвущееся сердце слегка поутихло. Правильно, кому взбредет думать о «было или нет» в момент выворачивания нутра. И все-таки все заканчивается, и вскоре Наташа, подставляясь под ледяные струи воды, вернулась к этим мыслям.

Волновал шпионку, прежде всего, сбой в «автопилоте», раньше она могла пить и не опасаться, что ноги сами приведут её к инопланетному засранцу. Нет, сама вероятность того, что между ними снова что-то было, не так уж сильно пугала Романофф. Она и раньше напивалась до беспамятства и просыпалась в чужой постели с малознакомым потным мужиком. Но никогда раньше этого не случалось дважды. Раз — случайность, два — уже закономерность. И это пугало.

Теряя в ванной максимальное количество времени, Наташа в тайне надеялась, что Локи надоест её ждать, и ей не придется лицезреть его усмехающуюся рожу. В том, что именно с издевкой её и встретят Романофф не сомневалась. Слишком хорошо знала засранца, но и у неё был готов колкий ответ, недаром в словесных баталиях у них так и не было явного победителя.

— Все-таки не утонула? — с мнимым сожалением поинтересовался пришелец, при её появлении отставляя чашку с дурно пахнущим варевом в сторону. От запаха Романофф вновь замутило, так что пару минут она потеряла на то, что бы привыкнуть к запаху.

«И как он эту болотную жижу пьёт?»

— Вчера ты так наклюкалась, что, наверное, и не помнишь, но…

— Мы снова переспали? — резко остановила его шпионка. — Можешь не отвечать, мне плевать. То, что было по пьяни и из жалости к твоей угасающей тушке, меня не волнует! — И Наташа, запретив себе оборачиваться, вылетела из комнаты. Ей было нужно опохмелиться и срочно. А Локи… Пока отойдет от этого унижения, пока догонит… Уже передумает позориться и убивать её при свидетелях. Потом, конечно, отомстит, но она будет готова.

* * *

Здравая мысль о том, что не следовало проявлять снисхождение к наглой смертной и оставлять дрыхать на своей кровати, пришла только тогда, когда Локи оказался вырван из объятий на удивление крепкого сна самым вопиющим образом.

Пока он приходил в себя, виновница происшествия уже скрылась за дверями ванной комнаты, но это ничего. «Я терпеливый, я подожду,» — решил он и отправился заваривать чай, необычный, конечно.

Когда Романофф наконец соизволила выйти, бог обмана успел не только заварить «чай», но и закинуться силовосстанавливающими. Теперь он был отвратительно бодр, обманчиво полон сил и готов к новым свершениям. Однако уязвленная гордость требовала сатисфакции, а потому Локи продолжал, сидя в кресле, цедить свой отвратительный чай.

Ожидания не оправдались, мучавшаяся похмельем Романофф оказалась не просто привычно остра на язык, но ещё и находчива. Так ему отпеть… Немедленно пуститься в погоню Локи не дали зачатки инстинкта самосохранения и Плащ.

— Что за дела, Сэм? — вопросил он у предателя, удерживающего его на месте.

Впрочем, разверзнувшаяся в ту же минуту над его бедовой головой воронка хорошо всё объяснила. Плащ каким-то образом почуял своего хозяина, и оттого не дал слинять до его появления, пусть даже заради того, чтобы пришибить одно рыжее недоразумение.

— Чернокнижник, — Локи зло прищурился. — Ты не вовремя, — и вот тут он разглядел на редкость маньячную физиономию ученика. Такая бывала у доктора, когда он заполучал новый, интересный материал для всевозможного препарирования. Бог обмана против воли сделал шаг назад: то, что сегодня этот безумец смотрел так на него, ничего хорошо означать не могло. Все инстинкты требовали срочно валить, однако Локи конкретно сглупил. В кои-то веки решил не быть осторожным трусом, а вопреки орущей чуйке остаться и узнать, в чём, Сурт возьми, здесь дело?

— Ты не поверишь, — просто маньячный энтузиазм на лице Стрэнджа сменился счастливым маньячным энтузиазмом. Локи сделал ещё шаг назад. На всякий случай. — Я нашёл…

— Противоядие? — бог обмана скептически приподнял бровь. Нет, доктор, конечно, далеко не идиот, но, чтобы найти то, на что не хватило мозгов самого Локи… Обольщаться не стоило. Совсем не стоило.

— Нет, но обязательно найду, потому как теперь у тебя будет время! — при всём своём желании Локи не сумел бы увернуться. Предатель Плащ не дал шелохнуться, а использовать Тессеракт не хватило времени. Зелёный, явно примешанный к камню времени луч заклятия ударил точно в лоб, отправляя бога обмана обратно к Морфею.

Именно этот момент выбрал Старк, чтобы ворваться внутрь. С минуту и Стивен, и Тони молчали. Напряжение повисшее между ними можно было измерить в безвольно зависшем посреди комнаты Локи, которому упасть не давал Плащ.

— Полагаю, гении мыслят одинаково? — наконец поинтересовался Старк, снимаясь с места и обходя повисшее тело по дуге.

— Смотря, что считать одинаковым… Выиграть время, приморозив тело полуйотуна — так себе идея. Мой способ введения в анабиоз безопаснее. Так, что гений здесь только один, — самодовольно заявил доктор.

— Погляжу я, как он тебя пришибет, когда очнётся… И я уж точно не стану ему мешать, — сверкнув гневным взглядом, пообещал Старк. — Да и твои хваленные заклинания вряд ли обходятся без осечек. И как твоё проклятие называется? Спящая красавица? В таком случае я бы озаботился, чтобы на нашу безвольную тушку никто не позарился… А то мало ли на свете романтичных дурочек. Или дураков, — совсем уж передернуло Тони.

— Не волнуйся, о теле я позабочусь сам, — пообещал Стрэндж и вместе с Плащом (и завернутым в него Локи) шагнул в портал, когда Старк вспомнил:

— Ну, а с Тором кто разберётся?

Вопрос таки остался без ответа, а Тони сделал себе пометку не связываться с колдуном, даже дружба с которым носила безумный и немного опасный оттенок, что на своей шкуре прочувствовал сейчас Локи.

* * *

Пять лет спустя, Бликер стрит

— Старк, это место не предназначено для детей! Этот храм — одна из величайших твердынь Земли, а сам я — Верховный колдун этого мира, а не нянька для твоей гиперактивной дочурки! Что значит, больше некому? Ты точно тот самый Тони Старк, чья главная (и не спорь тут!) супер-сила — это деньги? То есть как это никому не доверяешь? Скажи уж лучше, что все остальные уже натерпелись от этого малолетнего чуда… Ай! Я хотел сказать чудо какого дарования, Старк! Ладно, я прослежу за Морган, но ты будешь мне должен! — напоследок грозно взмахнув Плащом, сдался Стрэндж.

— Дядя, а можно Сэм меня покатает? — с умильными глазками тут же попросила Морган, несомненно, Старк.

Стрэндж уже собирался было прочитать лекцию о неприменимости к себе употребления слов вроде «дядя», только «доктор или на худой конец Верховный Маг Земли», но предатель Плащ уже спорхнул с его плеч и, поддавшись на просящую мордашку девочки, поспешил исполнить роль красного пони.

— Ну вот, а ещё древний серьезный и кровожадный артефакт, называется… — проворчал Стивен, впрочем, не особо расстроенный, ведь если Плащ возьмет на себя роль няньки, то ему можно будет заняться чем-то более полезным нежели развлекать малолетних избалованных нахалок. А в том, что Морган именно такая с воспитанием-то Старка, он нисколечки не сомневался. Была, конечно, небольшая надежда, что (в прошлом) мисс Потс не дала своему «гению» в конец испортить ребенка, но… Старк слишком много нервов извел Верховному колдуну, чтобы в это поверить.

Те отношения, что между ними установилась, нельзя было назвать дружескими. Впрочем, доктор был слишком эгоистичен для этого. Однако в отсутствие Локи, именно со Старком у него установилось некое подобие доверительных отношений. Ну как, доверительные… Объединили их вовсе не совместные чаяния о судьбе мира, всё же сферы влияния были поделены четко. Нет, вместе их связывал всего один не решенный вопрос, а именно погруженный в беспробудный сон бог обмана, в чьем спасении они так и не продвинулись, не взирая на все усилия.

Стрэндж вздохнул. За эти пять лет единственное, чего они добились — это наладили контакт с женщиной, являющейся продуктом экспериментов (или же несчастного случая) с Тессерактом. Капитан Марвел, несомненно, обладала куда большими ресурсами для поиска Хелы, но и она здесь особо не продвинулась, словно богиня смерти сгинула в неведомой космической пыли далеких звёздных путей. Не было результатов и у Ракеты с Грутом, словно отправившиеся вслед за Таносом на Вормир Стражи Галактики сгинули где-то на подлёте к нему. Тор… Тут доктор кисло усмехнулся. Громовержец теперь стал настоящим Всеотцом, крайне занятым и прагматичным, когда дело касалось его государства. Даже не верилось, что это тот самый Тор, который пять лет назад вышиб дверь его храма и поднял заслуженного деятеля медицины за грудки, а после объяснений и извинений, в том числе и за то, что не дал ему нормально поговорить с братом (А где он был раньше, спрашивается?), напился в слюни бесконечным асгардским пойлом, которое сам и сотворил с помощью камня Реальности. Впрочем, у Тора было несколько причин стать серьезным.

Наверху раздался характерный звук бьющегося стекла или фарфора. Стивен очень надеялся, что не фарфора, потому как если это сервиз любимой бабушки Кристины, то его спасёт лишь портал в другое измерение.

* * *

Морган Старк была любознательным ребенком. Иначе и быть не могло, не тогда, когда мама — генеральный директор самой крутой в мире компании «Старк-индастриз», а папа и вовсе — сам Железный Человек.

Впрочем, этим способный ввергнуть в состоянии глубокой зависти любого домашний круг Морган не заканчивался. Был ещё начальник папиной службы охраны — Хэппи, а так как глупо охранять такого крутого парня как Железный Человек, то именно Хэппи и исполнял большей частью роль няньки для Морган. Все-таки её родители — люди не просто медийные, но и крайне занятые. А бросить все и уехать в лес — идея, конечно, неплохая, но Тони Старк отчего-то на неё не решился, по-прежнему возглавляя Мстителей. Однако так вышло, что сегодня у начальника службы охраны намечалось «событие века», а именно, как разузнала раскрасневшаяся Морган, свидание с тетей Питера, великолепной Мэй Паркер.

Сам Питер Паркер, в меру гениальный студент, фотограф-любитель, официально стажёр «Старкиндастриз», а неофициально самый молодой член команды «Мстители» (в будущем Морган намеревалась потеснить его с пьедестала, став мстителем не в 14, а в 12 лет!), был крайне занят. Нет, не на задании по устранению угрозы уровня Мстителей, а всего лишь навсего подготовкой к выпускным экзаменам, которые, как утверждал Питер и поддакивал его неотступный друг Нед, были пострашнее Зеленого Гоблина и колорадского жука вместе взятых. Причем тут колорадский жук Морган недоумевала недолго, Лидс с радостью растрепал ей, что однажды, разозлившись, её отец устроил им с Паркером трудотерапию на полях картошки, принадлежавших с какого-то боку «Старкиндастриз», чтоб не зазнавались и не смели поднимать бунт. О причине бунта юная Старк выпытывала уже дольше, пока наконец не услышала историю о брате Тора.

К слову, о том не в меру волосатом дядьке с секирой, которого некоторые именовали Всеотцом. Он был забавным, только каким-то все равно грустным. Даже, когда улыбался, все равно печаль из глаз никуда не исчезала, ненадолго пряталась, быть может, но не отступала. Морган он нравился. Тор был крутым, возможно, почти таким же, как её папа. Он не только эффектно появлялся, отчего юная Старк полюбила грозы, но и умел повелевать реальностью, демонстрируя разные крутые штуки. А ещё он удивительно легко находил общий язык с детьми, хоть по его внешнему виду и было не сказать. К сожалению, появлялся у них Тор редко, но Морган не теряла надежды однажды уломать его взять её с собой в Асгард, чтобы хоть одним глазком посмотреть на этот божественный город. Её папа там был и потом долго с восхищением потягивал что-то из своего бара, пересказывая увиденное всем желающим.

Как говорила тетя Наташа, её папа бессовестно привирал. Она тоже бывала разок в Асгарде, по правде говоря, разок в Асгарде были все Мстители. Это была свадьба, Тор женился на одной, как говорил папа, отменно стервозной особе. Дело было незадолго до её рождения и так как способ перемещения нельзя было назвать безопасным для беременных, её мама там не побывала.

В любом случае сегодня тетя Наташа и дядя Клинт были вне зоне действия сети. Случайно ли или специально, но эти двое научились прятаться даже от спутников Старка. Эти двое относительно часто сидели с Морган, вот только девочка «нянек» не щадила. Особенно тяжело приходилось шпионке, которую жизнь к подобному не готовила. Вот к убийствам — да, а к гиперактивному ребенку, то и дело норовящему сконструировать из фонарика мини-реактор, нет. У Клинта в том плане было побольше опыта, вот только в случае с Бартоном её обычно оставляли с их дружным семейством и вот тут-то и начиналось веселее. Да, Морган умела наводить шороха в размеренную жизнь семейства гениального лучника. Под её дурным воздействием даже куда более старшие дети Бартона сходили с ума и начинали разносить дом. И соседний лес.

Дядя Роуди также частенько примерял на себя роль её няньки. Особым восторгом он притом не пылал, скорее, напротив, ворчал, что ему в этой жизни хватило и одного великовозрастного балбеса Старка. Потому сегодня, только заслышав в голосе Пеппер умоляющие нотки и упоминание Морган, Роуди тут же сослался на встречу с Государственным секретарем и Президентом разом. Было ли это правдой — история умалчивает, однако Морган после недолгих пререканий между четой Старк оказалась спихнута на Блекир стрит к настоящему колдуну!

Колдуна в шикарнейшем алом летающем Плаще Морган видела у себя дома регулярно, однако никакого особого интереса к её персоне колдун никогда не проявлял. Лишь приподнимая роскошную бровь в ответ на её попытки обратить на себя внимания. Однако сегодня он никуда не денется, сегодня юная Старк отыграется сполна!

Начала она с того, что намеренно назвала его «дядей», в то время, как прекрасно знала, что тот переваривает только обращение «доктор». Затем Морган использовала весь своей актерский талант и харизму (спасибо папе!) и очаровала Плащ, прекрасно зная о том, каким собственником был этот Стрэндж. Однако и само катание с Сэмом (так звали Плащ, если верить Питеру) доставило ей колоссальное удовольствие. Сравнивая это с папиными катаниями в костюме, Морган долго не могла решить, что же круче.

В результате присудив ничью (Плащу за разумность, а папиному Марку за то, что он папин), Морган и не заметила, как они с Сэмом снесли со стола какой-то чайный сервиз. Видимо, этот смешной чайничек имел какое-то сакральное значение, потому что Плащ резко тормознул и, сбросив её, благо с высоты в полметра, умчал в неизвестность. Юная Старк могла поклясться, что видела, как тот в страхе дрожал.

Мысленно прикинув, что разбившийся в дребезги заварник не склеить никак, она решила последовать примеру Плаща и смыться с места преступления. Тем более, что в доме колдуна она ещё ни разу не бывала. Здесь могло быть много интересного.

Интуиция или, как её ещё называл Питер, чуйка не подвела. Было, действительно, очень интересно. Впрочем, у Морган хватило мозгов, чтобы не лапать особо понравившиеся артефакты своей маленькой загребущей ручкой, ведь она хорошо запомнила слова папы: «Магия и технологии — плохо совместимы!» К тому же, магия уже отживала своё, а технологии имели все шансы переплюнуть «этих заскорузлых клириков». По крайней мере, так говорил папа. А его знакомая женщина-ученая тетя Джейн прибавляла, что особо крутые технологии могут заменять магию, причем для всех. Однако это не мешало Морган с восхищением разглядывать «этот музей давно изжившей себя древности», долго ли коротко длилась эта экскурсия, но, заметив открывающийся позади себя портал, Старк поскорее шмыгнула в коридор. Необходимо было спрятаться, но где?

Неприметная, но призывно приоткрытая дверца в конце оного притянула её взгляд. Добравшись до места назначения и не забыв прикрыть дверцу, Морган отдышалась и только потом осмотрелась.

Комната явно была не из обычных — куча непонятных символов было начерчено на одном только полу, не говоря уже о стенах и двери. Ойкнув, Старк убрала руку как раз таки с такого вырезанного символа. Однако ничего не происходило. Никакой магии, и, окончательно осмелев, она сделала шаг вперёд. Потолок не осыпался и Морган не утянуло в бездну — не сбылась ни одна страшилка о колдуне с Блекир стрит.

Зато её вниманием завладел невысокий постамент в центре комнаты, хотя бы потому что на нем кто-то лежал. Мучимая любопытством, Старк подошла ближе.

Это был красивый мужчина, неестественно бледный, правда, даже какой-то слегка синюшный, но Морган бы присвоила ему звание «прекрасного принца» с небольшой натяжкой и скидкой на то, что это, действительно, принц. Старк узнала «самую спорную фигуру, стоявшую у истоков формирования Мстителей». Это была одновременно и причина сбора команды супергероев Земли, и непосредственный член команды на протяжении… Ой, а Морган даже не знала, скольких лет. Правда, тогда Локи их обманул, но ведь на то это и бог обмана, верно?

Старк подошла ближе. Сейчас он не казался кем-то особенным или уж тем более опасным. Недвижный, с глубокими тенями под закрытыми глазами — он казался почти мертвым. Даже ветер от приоткрытой форточки спокойно играл длинной черной прядью, щекоча ей нос. Будь Морган на его месте, то давно бы уже не выдержала такого изуверства, а потому девочка, недолго думая, заправила выбившуюся прядку за ухо.

Локи оказался вовсе не окоченевшем трупом, как она в тайне боялась. Он был еле, но теплым. Словно змея, впавшая в зимнюю спячку, его организм вырабатывал крайне мало тепла.

Насколько Морган знала, его кто-то проклял и он умирал, тогда колдун приложил его заклинанием, чтобы выиграть время и придумать, как спасти. Но судя по обличающим речам Питера и спорам до хрипоты с папой в гостинной, никто ничего так и не придумал. И Локи так и продолжал лежать здесь: ни мертвый, ни живой.

«Должно быть это очень грустно,» — подумала Морган, хмурясь. Он был совершенно не похож на дядю Тора, но она слышала, они были братьями, правда, какими-то не совсем родными. «Может, поэтому тот такой печальный? — девочка сжала свои маленькие кулачки. — Когда я вырасту, то обязательно придумаю, как это исправить!»

А пока… Морган, пристав на цыпочки, решила выразить свою поддержку страдальцу единственным доступным ей способом.

— Приятных снов, — от души пожелала малышка и коротко чмокнула симпатичного инопланетного принца в его холодный лоб.

Все-таки был недостаток в том, что сказки на ночь Морган считали исключительно технологические и в незабвенной редакции Тони, неотразимого Старка… Бедная девочка как-то совершенно упустила из виду все сюжеты про волшебные поцелуи, а зря… Это ведь была, как бы выразился сам Железный человек, чертова магия, которая не подчинялась законам физики и логики.

Ошибся и Стрэндж, забывший в тот день запереть дверь, а также поставивший защиту, завязанную на чистых или не очень намерениях вошедшего. Ошибся он, и меня себя самым умным и хитрым, использовав в качестве отмычки к заклинанию самый банальный ключ из сказок, не став, правда, прибавлять условий в виде истинной любви или тому подобной белиберды. Ведь, сказать по правде, это ещё надо поискать истинную любовь Локи да ещё и с вероятностью в 99,99% не найти. Доктор ведь и представить не мог, что кому-то придет в голову лобызать почти что хладный почти что трупик.

А оно вот как приключилось…

— Ой! — только и сказала, зажав рот ладошкой, притихшая Морган, во все глаза глядя на то, как «принц» очнулся и сейчас в легком охреневании вылупил на неё свои зеленые глазки.

— Ты кто? — задал вполне приличествующий случаю вопрос Локи. Голос его был хрип, но это не мешало ему иметь приятный бархатистый оттенок.

— Морган Старк, — нисколько не стесняясь, выдала девочка, с почти научным интересом наблюдая за тем, как вытягивается лицо мужчины.

Впрочем, удивление быстро сменилось злым веселием. Бог обмана запрокинул голову и от души засмеялся, после, наконец покончив с тем делом и утерев выступившие от сего занятия слёзы, произнес куда-то в сторону:

— Пожалуй, теперь я понимаю Роджерса… Ну и Одина тоже, — слегка скривившись, прибавил он, после чего наконец обратил внимание на Морган: — Кажется, это вам, юная леди, я обязан своим преждевременным пробуждением. Позвольте выразить благодарность, судя по всему, спасать тут меня никто и не думал, а вот вечность болтаться в подвешенном состоянии, вот уж увольте! — и Локи с трудом слез с постамента.

— Я случайно… Простите, — наконец, начала понимать, что натворила Морган. — Вы только никуда не уходите, и о вас не забыли, они ищут, а если они не найдут, то обязательно найду я! Это я вам обещаю!

— Удивительно, что у такой бестолочи как Старк выросло столь чудное дитя, хотя, возможно, все впереди, — беззлобно посмеялся этот странный бог обмана, на которого Морган хотела обидеться, но передумала. Неизвестно, как бы мерзко вела себя она сама, если бы её безо всякого спросу отправили спать на неопределенный срок, наверное, тоже бы злилась. И все-таки…

— Мой папа — самый лучший! — безапелляционным тоном заявила она.

— Не сомневаюсь, что именно так он и сказал, — слабо улыбнулся Локи. — Не обижайся, Морган, но я его знаю с чуточку другой стороны, с той, с которой, я надеюсь, тебе никогда не придется соприкоснуться. Не вини себя, малышка, и не позволяй винить другим. Скажи им, что я был счастлив вырваться из-под пут их коварного заклятия и что в богадельню под названием «Мстители» я больше не вернусь! Пусть живут спокойно, как и жили эти пять лет, — и, напоследок одарив Старк почти мягкой улыбкой, Локи исчез в синей вспышке портала.

---

Примечания:

Да, фик живой.

Да, фик бредовый.

Да, прода будет.

И да, будет весело.

Впереди изменившийся Асгард и отдохнувшая на пару со Стражами Хела.

До встречи в следующих сериях.

Ночь, поле, звездочки сияют в вышине. Хотя погодите. Не было никаких звездочек, их заволокли темные тучи, и небо то и дело сотрясали удары грома.

— Тор, тебе хватит, — нежные руки аккуратно выдергивают бутылку беленькой из не слишком прочной хватки хмурого громовержца. — Поговори со мной…

Однако Одинсон не слушает, переключая внимание с беленькой, на обвившие его мягкие руки, точнее на их обладательницу. Морщины на его лбу почти разглаживаются, когда он валит женщину на постель.

Исследовательский вагончик Джейн Фостер начинает ритмично раскачиваться, подстраиваясь под ритм бьющих за окном молний.

* * *

— Уже уходишь? — она задает этот вопрос каждый раз, словно надеется, что он… А что он? Передумает? Останется с ней, бросит всё и уйдет подальше от нескончаемого потока посетителей, писем, жалоб, предложений, проектов указов, отчетов и распоряжений? Сбежит от двух живых напоминаний того, что случилось с Сиф?

Тор вздохнул. Всеотец был нарасхват, но пророй ему самому требовался отдых. И разрядку он получал именно здесь, у растрепанной полевой ученой, такой далекой от Асгарда и окружающих его политических дрязг. За это-то он Джейн и… Нет, не любил. Громовержец вздрагивает, вспоминая, чем закончилась его последняя любовь. Но он был ей благодарен. Очень-очень, за то, что понимала и не гнала в шею. За то, что приняла его тогда всего разбитого и опустошенного очередной потерей, за то, что не стала вспоминать, как они расстались в прошлый раз.

— Спасибо, Джейн, — он разворачивается к ней, улыбаясь почти прежней задорной улыбкой, но они оба прекрасно знают, что от того парня, что однажды свалился ей на голову, мало что осталось.

— Береги себя, — привычно наставляет его Фостер, подозрительно шмыгая носом и обнимая его.

Перед тем, как призвать Биврёст своей секирой, Тор ещё раз оборачивается на стоящую у трейлера растрепанную смертную в его рубашке. Он не променял бы её непосредственность и на сто придворных дам, мечтавших заполучить себе вдовца-царя.

* * *

Локи был зол. Ещё бы! Теперь, когда он выспался на десять лет впёред, можно было и подумать о мести. Например, в конец зарвавшемуся Чернокнижнику и его помойной красной тряпке! Останавливало его исключительно то, что сейчас они были не в равных весовых категориях. И у него были дела поважнее. Умирать в самом расцвете дней ой, как не хотелось.

Он даже не удивился, что местом, куда перенёс его Тессеракт (И как только не отобрали? Хотя вскрыть его карман пока он жив — это надо постараться!), был Асгард. В конце концов, он должен был убедиться, что братец не разворотил место, где они оба когда-то выросли. По крайней мере, именно это Локи сейчас вдалбливал в свой мозг.

Его комната всё также стояла нетронутая и вся в пыли. Пробравшись сквозь тенёты к тайнику с зельями, Локи закинулся силовосстановливающим в паре с отваром от кашля. Кашель нашему «шпиону» сейчас был ни к чему.

Набросив чары невидимости и не забыв достать из «кармана» Гунгнир (опираться-то на что-то было нужно), Локи вышёл в коридор. Что ж, по первым впечатлениям Асгард пережил эти пять лет правления Тора, однако то были первые впечатления, и бог обмана двинулся дальше.

И едва разминулся с двойным мини-торнадо в действии.

«Дети? — Локи слегка подзавис. — Да, ещё и двоё?» Сколько он помнил Асгард, здесь всегда было туго с демографией, а уж в последние годы и подавно. Неудивительно, что ноги сами потянулись проследить за столь редким явлением.

К слову, стихийные бедствия направляясь не куда-нибудь, а прямиком в рабочей кабинет Всеотца. Погоня за белым и черным кроликами (единственное, что удалось разглядеть Локи — это светлую и темную макушки) становилась всё интереснее.

Вскоре двоё маленьких бесят осадили дверь в кабинет теперь уже Тора, а то, что стража не предпринимала никаких действий, говорило о том, что такое происходит не впервые и… о Суртур!

Светловолосая девочка обернулась и посмотрела прямо на то место, где стоял Локи. Обернулась и посмотрела глазами Фригги. Локи хотелось немедленно провалиться куда-нибудь в тайник Хелы, когда дверь раскрылась, и высунувшийся Тор сгрёб в охапку малышей, унося внутрь. Девочка ещё пыталась вывернуться из хватки… скорее всего отца (а больше кого?), продолжая смотреть прямо на Локи.

«Она меня видит, пора убираться, — пытался убедить себя бог обмана, но ноги приросли к полу и не желали двигаться. — Сейчас она сдаст меня Тору, хотя кто в здравом уме поверит такой шмокодявке… Да и ещё откуда ей знать, что это именно я?»

За этими рассуждениями Локи слегка успокоился, было любопытно, но… Он слегка осмотрит дворец, сделает выводы о Торе как о правителе и переместится… куда-нибудь.

За время его придирчивого осмотра богу обмана встретился ещё с десяток малышей, что было удивительно, но невольно радовало. Всё же Асгард ему не чужой, а дети… Дети — признак возрождения и надежды. Даже если это отпрыски его глупого брата и… Сиф?

Локи нахмурился. Точно, вот кого не хватало в царской семейке Асгарда. Его персональной язвы, было бы любопытно посмотреть на воительницу в роли царицы. Однако та словно нарочно не попадалась и не попадалась ему на глаза. Прячется что ли? Он ведь даже на тренировочном полигоне был. Нету Сиф, нету… Хотя полигон ей сейчас по статусу вряд положен. Локи злорадно усмехнулся. О да, на воительницу не в своей тарелке, то бишь в платье и короне он бы взглянул. И без этого зрелища покидать Асгард, возможно, навсегда как-то обидно.

Потому бог обмана направился в царскую опочивальню. Притаиться, затаиться да дождаться ночи, благо к ней-то дело уже и идет. Главное, потом убраться вовремя. Все-таки не хотелось ему становиться свидетелем сексуальной жизни братца.

Ожидания оправдались. Тор, действительно, перебрался из крыла принца в покои Всеотца. Его старые апартаменты, наверное, занял его сын. А вот куда подселили девочку? Покои Локи решили не занимать, может, потому что он ещё не умер да и официально статуса его никто лишал? Нет, бред, скорее уж справедливо опасались всевозможных магических ловушек да дурной ауры предыдущего обитателя.

Царские апартаменты претерпели разительные изменения, большая часть обстановки из комнат Тора перекочевала сюда, однако как Локи не приглядывался, всюду видел разбросанное исподнее Тора (он что прислугу сюда вообще не запускает?) и ни одной вещички Сиф. Это было странно. С нехорошим предчувствием бог обмана шагнул на половину царицы. Они изменились со смерти Фригги, но… Они были не жилые. Слой пыли, конечно, не такой как у него в комнатах, но… Здесь давно никого не было.

— Что ты делаешь в комнатах моей мамы? — раздался позади звонкий девичий голосок, от которого Локи едва не подскочил, забыв о том, что он вообще-то бедный, больной полуас.

Дочь Тора стояла на пороге, бледненькая, щупленькая, со светлыми волосами и платьицем, она напоминала привидение.

— Как давно Сиф умерла? — спросил Локи, прежде, чем успел прикусить язык.

— Сразу после того, как родила нас с Эириком, — буднично поведала девочка, после чего встрепенулась и засыпала его тонной вопросов: — Кто ты? Все во дворце знают об этом. И почему тебя никто не видит, кроме меня? Ты тот самый призрак с третьего этажа? А почему ты раньше не появлялся?

— Как тебя зовут? — вместо того, чтобы отвечать на шквал вопросов, поморщился Локи. Судя по всему, девочка была вещунья. Только у них был столь яркий врожденный дар: видеть всё сквозь любые чары. Интересно, а Тор знает?

— Сначала ты назови своё имя! — потребовала принцесса, нахмурившись так, что стала похожа на своего отца. — Мне вообще с незнакомыми разговаривать нельзя. И убегать от няни тоже. И от брата…

— Ты, никак, проказница? — бог обмана чуть улыбнулся, подавшись вперёд. — Ну, а с призраками-то тебе ведь никто не запрещал общаться?

— Так ты с третьего этажа? Ребята рассказывали, что там в запертых покоях обитает призрак принца Локи. Это на него мы спихиваем все проказы. Удобно. Так ты Локи? — уставила на него свои большие голубые глаза девочка.

— Ловко придумали, — рассмеялся «призрак». — Да, я Локи, только я пока что не совсем призрак.

— Что значит пока что? — девочка непонимающее подняла бровь, которые у неё были отчего-то темные. Как и ресницы. — И почему ты раньше не приходил? Ты же мой дядя!

— То и значит, что я пока не умер, хотя и близок к этому, — всё же Локи не умел общаться с детьми. Паркер не считается. Новая роль его совсем не прельщала. «Дядя» — ишь чего удумала, коза! И всё же смотрела на него племянница глазами Фригги. — Но ты не беспокойся, обещаю, что буду веселым призраком и стану и дальше покрывать ваши проделки, — откровенная ложь, это ты умеешь, да, Локи…

— Нет! — принцесса топнула ногой. — Ты лжешь, — ишь ты, может, ей от Фригги и достался встроенный детектор лжи?

— Ну, я ведь бог обмана, мне положено, — как-то коряво попытался оправдаться Локи. Вышло не очень. Совсем даже. Девочка смотрела на него большими обиженными глазами и едва не плакала. Вот только этого ему и не хватало.

— Если ты умрёшь, то умрёшь также как мама. Я знаю, что призраков нет. И что покои на третьем этаже пусты. Просто так удобнее, притворяться, что я верю в тебя, и нам многое сходит с рук. По крайней мере, от стражи, они до сих пор тебя побаиваются. Что такого ты сделал?

— Тебе многое сходит с рук, потому что ты дочь Всеотца и у тебя умильная мордашка, — проворчал Локи. — Но насчет смерти ты права, — не стал лгать он. — Хотя я и надеюсь этого избежать.

— Я могу помочь? — принцесса нахмурила свои бровки. И чего ему в последнее время так и норовят помочь маленькие избалованные девочки? Что за карма постигла Локи? Хотя в чем-то конкретно эта девочка ему помочь могла.

— Устрой своему папе веселую жизнь, отвлеки его внимание, — попросил он, прежде чем одумался.

— Так, у папы и так жизнь, ой, какая веселая. Он даже говорит, что мы Эириком его раньше времени в сон сведем. А ты знаешь, что такое сон, Локи?

— Знаю, — по лицу бога обмана пробежала тень. — Всеотец периодически нуждается в нём. Тогда он спит и не просыпается даже днем. Сон может длиться год, а может и несколько десятилетий, смотря каков упадок сил у Всеотца.

— Ой, — принцесса слегка испугалась. — Я не хочу, чтобы папа проспал десять лет! Кто тогда будет укладывать нас спать, а править? Эирик очень мал. А ты, Локи?

— Что я? — бог обмана решительно не понимал, но этот разговор сводил его с ума, да он уже и понял, что теперь пару дней так точно принцесса будет сидеть как мышка и ходить по одной половице. Испугалась за Тора, видно же.

— Как что? Ты же принц. И брат папы, значит, если он уснет раньше времени, заботиться о нас придется тебе и о королевстве тоже, — принцесса выдала ему это вот так просто, словно озвучила какую-то прописную истину. Локи основательно так поплохело. — Эй, что с тобой?

Голова кружилась. Только вот Асгарда и двоих детей в придачу ему не хватало. Мир ненадолго померк, а, когда появился вновь, Локи лежал на ковре, а прохладная узкая ладошка приятно холодила лоб. И не только холодила. Локи удивленно приподнял брови. Он чувствовал, как целительная сила мягко вливается в его искалеченное тело.

— Хватит, — он мягко снял ладонь с себя. — Заработаешь истощение. Кто тебя учит магии?

Принцесса назвала имя. Очень знакомое имя. Это был один из его первых учителей. Локи прикрыл глаза, значит, о талантах принцессы знали. Глупо было бы не знать. Оставалось надеяться, что относились к ней лучше, чем к нему. В груди неприятно кольнуло.

— Локи, тебе бы к сестрам Эйр… — осторожно предложила девочка.

— Они мне не помогут. Это проклятие нужно снять, а в библиотеке Асгарда способа точно нет. Мне нужно кое-что найти… Одно место, возможно, это лишь легенда, но я должен проверить, — Локи слегка улыбнулся. Действительно, было что-то прочищающее мозги в долгом сне, все знания разложились по полочкам и в памяти всплыло одно сказание.

— Ты же не собрался туда один? — ишь как распахнула свои глазища. — А если тебе снова станет плохо?

— Не беспокойся обо мне… — Локи замер, рука против воли пробежала по светлым вихрам девочки. — Так как тебя, говоришь, зовут?

— Нанна! — в дверях грозовой тучкой угрожающее завис взбешенный Тор. — Сколько раз я говорил тебе не заходить в эти комна… Локи?

Тор раньше и не думал, что время может так убыстрить свой темп. Сказать по правде, он безумно скучал по тем временам, когда можно было наслаждаться размеренностью и стабильностью. (Ну вот кто его просил жаловаться на скуку? Ну вот кто? Пришибил бы инфантильного идиота, коим сам недавно был…)

Несмотря на то, что с момента неудачной коронации минуло чуть больше тринадцати лет, громовержец ощущал, что постарел на все триста, а то и тысячу триста лет. Не внешне, нет, внешне он особо не изменился. Разве что прибавилось седины в его светлых волосах, но это и для молодых — не редкость. Морщины на лбу? Ну так, это, как бы подкусил его Локи, от непривычных умственных усилий прорезались. К слову, о Локи… Тор сжал кулаки. Мало ему проблем как Всеотцу, так ещё и братец.

Когда он узнал, что колдун с Земли ввёл его в анабиоз, одна часть его даже обрадовалась. Все-таки тогда ему очень и очень нужна была передышка, восстановление Асгарда и личная (да-да Сиф) жизнь требовали внимания. И было совсем не до спасения одного заблудшего змеёныша. Другая же незнакомая часть внезапно взъёлась и требовала трясти Стрэнджа до тех пор, пока тот не вырвет Локи из объятий наколдованного сна, а все потому что та часть пеклась больше не о Локи, нет… Тот новый голос прорезался внутри него после разговора с отцом. Того самого разговора, в котором Один наконец рассказал правду о Темном измерении и о природе их могущества, в котором потребовал отнять у Локи Тессеракт.

Не то, чтобы Тор собирался поступить, как велел его отец, но… Что-то внутри него очень разозлилось, когда Стрэндж сообщил о том, что пока Локи в таком состоянии, забрать у него Тессеракт невозможно. Потому отчасти, лишь отчасти Одинсон был очень рад, что получил отсрочку не только для того, чтобы встать на ноги и придумать, как помочь брату, но и для того, чтобы ещё какое-то время не делать выбор — немыслимый и тяжелый.

Всеотец вздохнул, и во вздох тот прорвалась вся тяжесть мира, что легла на него после обретения новой силы. Привыкнуть к этому было нельзя. И если отец всегда чувствовал тоже самое, то… Тор начинал его понимать. Он чувствовал весь Асгард и всех живущих в нем асов (по желанию и тех, кто были за его пределами) постоянно в фоновом режиме, отключить который было невозможно. Только приглушить и оставить на краю сознания, но забыть о той части себя (а именно так теперь все это и воспринималось), что страдала и истекала кровью было невозможно. Как свои собственные раны он ощущал бреши в энергетическом поле вокруг города, а тьма, вгрызающаяся в древние стволы дубовой рощи, терзала и его. Всё это требовало времени сил и особого внимания.

Пока рядом была Сиф, он чувствовал энтузиазм и был полон сил возродить Асгард в былом величии. Пусть приходилось сталкиваться и с откровенной грязью. Ему нужны были остальные миры, которые успели почувствовать слабость «верховного» мира. Правда была в том, что Золотой город сам себя не обеспечивал. И дружба с Мидгардом — это, конечно, прекрасно, но люди не вечны, а вновь и вновь договариваться все с новыми правителями людей, всецело полагаясь именно на них, было опасно. Вот уж где бы пригодился Локи с его «договоримся?». Пока же основное внимание Всеотца было обращено именно на Асгард и его жителей, с остальными мирами переговоры находились в фазе «ожидания», проявляющего себя почти не прикрытыми дипломатическими проволочками.

Тор понимал, чего они хотят. Подождать, посмотреть поднимется ли Асгард. От открытого конфликта и неповиновения их удерживало то, какой силой обладал Всеотец, все же слухи о камнях бесконечности быстро разошлись по мирам. Вселяло страх и упоминание о Хеле, которая вовсе не собиралась отказываться от притязаний не только на Асгард… Хела. Тор вздохнул. Ещё одна проблема, с которой отец требовал договориться и на время зарыть топор войны. Пока она затаилась и не подавала признаков жизни, но обольщаться, ожидая, что её удачно выбросило куда-нибудь в Черную дыру или же активный Пульсар, не стоило. Да и её смерть только бы усилила Дормамму.

Сумасшедшая сестрица как раз была тем случаем, когда с какой стороны ни возьмись — всё одинаково скверно выходит. А из двух зол выбирать меньшее Тору только предстояло научиться.

Выбор… Громовержец зажмурил глаза. В последнее время именно его-то от него и требовали. Он был царем, за ним оставалось последнее слово. Тор в прямом смысле решал судьбы. Вот только он не был согласен с тем, что выбор — это привилегия. Напротив, любой выбор всегда возлагал дополнительный груз ответственности на принявшего решение. И порой среди нескольких альтернатив не было той, что оказалась бы приемлемой, но тем не менее от него ждали этого выбора. Бывали и безальтернативные решения, когда всё уже было предрешено и он лишь царским росчерком пера, скрепя сердце, выводил «Согласовано», тем самым наживая новых врагов, но понимая, что иначе было нельзя.

Однако самый ужасный выбор он сделал четыре года назад в день, когда умерла Сиф и когда родились его дети. В тот день что-то в душе у него окончательно отмерло и больше не имело шансов восстановиться.

Сиф забеременела почти сразу. Все сочли это добрым знаком, и один лишь Тор знал, в чем тут дело. Он экспериментировал с энергиями, тянул из Темного измерения и собирал вокруг ничего не подозревающей Сиф. Если он верно понял отца, то это могло ускорить процесс. А наследник ему сейчас был крайне нужен не только для укрепления веры в стабильность и преемственность короны, но и примера ради. Обескровленному Асгарду очень-очень нужны были новые жители. Речь шла о выживании асов как вида. И Одинсон не стал скупиться, по привычке бросившись с головою в темный омут, о котором имел крайне смутные понятия. Это его и погубило.

Сиф ждала близнецов. Один ребёнок — уже нагрузка на организм матери. Двое весьма одаренных детей (недаром же Тор без ума тянул энергию из Темного измерения), — и нагрузка увеличивалась в разы. Он понял это слишком поздно, когда заметил, как нарушаются поля вокруг его жены. Если он хотел её спасти, то беременность нужно было срочно прервать, но такой вариант казалася столь же немыслимым, как и другой. У Сиф уже был огромный живот и дети… они пинались! Это было бы убийством, как, впрочем, и то, что он сотворил с их матерью.

После долгих советов с консилиумом целителей было принято решение простимулировать роды, как только дети перешагнут порог выживаемости. Однако здесь они столкнулись с неожиданным препятствием. С самой Сиф. Его жена наотрез отказалась подвергать опасности жизни детей.

Пришлось подчиниться. Пока спустя пару месяцев контролируемые условия превратились в неконтролируемые и напугавшие самого Тора до одурения. Дети родились почти доношенные, но, как это часто бывает с близнецами, один задавил другого. Мальчик родился крепким и здоровым, черноволосым и кареглазым, похожим на Сиф, зато девочка уродилась щупленькой и болезненной, светловолосой и синеглазой, едва дышащей.

Одинсон помнил, как испугался, когда впервые взял её на руки. Нанна казалась настолько хрупкой и слабой, что он боялся неверно пошевелиться, чтобы её душа не отлетела обратно туда, откуда пришла. Всеотцу было ясно, что его дочь умрёт, если не сделать ничего, но и Сиф угасала. Его же аккумулированных из Темного измерения запасов энергии хватило бы на то, чтоб спасти одну из них.

Чудовищный выбор, неправда ли? Однако Тор лукавил, говоря о том, что он принял его сам. К решению его подтолкнул мелькнувший где-то на самом краю сознания образ матери, однозначно указавший на девочку.

Тогда он подчинился, едва ли осознавая, что делает. Спас дочь и обрёк жену, которую сам же и подставил. Позже ему поведают, что принцесса пусть и слаба физически, но щедро одаренна магически и при должном развитии её навыков станет неплохим подспорьем для укрепления боевой мощи Асгарда. «Не то, что её мать, обычная асинья,» — витало невысказанное в воздухе, то о чём все думали, но боялись сказать. Он поступил правильно с прагматической точки зрения. Разлучать близнецов — плохо. Дать увянуть столь редкому цветку жизни тоже. Однако и душевное равновесия царя что-то стоило, а оно неизбежно пошатнулось.

Иначе он бы не сбегал в Мидгард к Джейн Фостер, каждый раз, когда становилось особенно паршиво, а осознание собственной гнилой натуры подступало к самому горлу, что хотелось поколотить все зеркала во дворце, а дочь сослать куда-нибудь далеко.

Никто на Земле, кроме Фостер, не знал его тайны. Ему не хватило духа об этом поведать. Тор не хотел видеть разочарование друзей, именно друзей, так как в Асгарде у него остались одни лишь подданные. Даже Вольвштагг и Фандрал и те не решались говорить ему прямо, особенно, насчет смерти Сиф, которая их ещё больше отдалила.

По правде говоря, именно в этом и заключалась причина, по которой Асгард был вновь закрыт для смертных. Для своей свадьбы и боевых товарищей Тор сделал исключение, решив развивать планомерное сотрудничество двух миров, но случившееся спутало карты, и он лишь вяло отшучивался тем, что модернизирует Асгард, желая всех поразить.

Одиночество в толпе — вот та новая грань, которую неожиданно открыл для себя громовержец. Почти всегда на виду, всюду преследуемый, то есть сопровождаемый хоть кем-то, он, тем не менее, ощущал себя одиноким. Словно корона, не сразу, но постепенно нарастила невидимую стену между ним и окружающими асами, даже теми, что раньше были ему хорошими… нет, не друзьями, это слишком громкое слово, скорее приятелями, знакомыми, но и между редкими, оставшимися друзьями тоже.

А может и не в короне и статусе «Всеотца» было дело. Точнее не только в них. Тор и сам закрылся. Даже от близнецов. Особенно от них. Громовержец вновь судорожно рванул ртом воздух, которого внезапно перестало хватать.

Его дети… Их с Сиф дети. Это было слишком. Каждый день натыкаться взглядом на это живое напоминание о своей самой крупной ошибке. Ошибке, стоившей их матери жизни. Эирик был сильно похож на Сиф, но с Нанной было тяжелее всего.

Сколько бы Тор не тратил времени на самоубеждение, оно не помогало. При виде дочери, он чувствовал сожаление. И избавиться от этого поганого чувства у него никак не выходило. Он не хотел повторять ошибок Одина, но именно этим он и занимался. Эирик невольно получал куда больше внимания и любви отца, нежели его сестра. И хоть как-то пересилить себя Одинсон не мог. Единственное, на что хватало его как родителя — это время от времени (все-таки дел было много) приходить поочередно к обоим детям после отбоя. Его нельзя было назвать хорошим рассказчиком, но у него было много жизненных историй, звучавших как сказка, пусть в слегка отредактированной форме (ну или не слегка порой было мало заретушировать драконьи кишки и прочие бяки), отчего и Эирик, и Нанна слушали, затаив дыхание.

Иногда в такие вечера он ненадолго позволял мыслям унести себя туда, где появление близнецов прошло без трагедии. Этакий идеальный мирок, где всё было хорошо. Только представляя себя в нём, он мог спокойно переносить присутствие дочери.

Однако инстинкта самосохранения Нанна, как выяснилось, не имела. Иначе бы не лезла раз за разом в комнату матери. У Тора с той и так были связано много разных воспоминаний (ещё с того времени, как там обитала Фригга), так ещё и пакостливая мордашка дочурки навеивала кошмары.

Сегодня, в очередной раз не обнаружив нахалку в постели, Тор уже уверенно пошёл в покои царицы. Каково же было его удивление, когда он обнаружил не её одну.

Локи. Валялся на ковре с видом, будто им этот ковер только что и выбили. Да ещё и с застывшей довольной лыбой. Вот чему нашёл радоваться? Впрочем, при виде кислых щей Тора радость бога обмана явно поубавилась.

— Нанна, иди спать, — ледяным тоном приказал Всеотец, однако его дочь была не из тех, кого было так легко запугать. Поднявшись и поравнявшись с отцом, она твердо произнесла:

— Не обижай Локи, папочка! — и, заставив Тора невольно поперхнуться, убежала к себе, не забыв, однако, состроить рожицу всё ещё валяющемуся на ковре дядюшке, который, между прочим, выглядел так, будто всё никак не мог подобрать свою челюсть.

Едва стих топот прыгучих детских ножек, громовержец вновь повернулся к брату, которому дал достаточно форы, чтобы тот успел убраться куда подальше вместе с Тессерактом. Локи тонкого намека не понял или сделал вид, что не понял. Он даже попытки подняться с пушистого ковра не сделал. Только уселся поудобнее в медитативную позу. Издевается он, что ли?

Тор вздохнул, в голове мелькнула заманчивая в своей легкости мысль: просто взять и оглушить Локи да сбагрить обратно Стрэнджу. Однако нет. Нельзя. И дело не в том, что брат все-таки, а когда ещё у него будет такой шанс вернуть Тессеракт? Вздыхать второй раз было бы уже подозрительно, потому громовержец просто опустился на противоположную сторону ковра. Все-таки смотреть на собеседника сверху вниз он не любил никогда.

— Не так я нашу встречу представлял, — наконец признался он. — Как ты вырвался из заклинания Стрэнджа?

— То есть мысли о том, что чернокнижник сам меня отпустил, ты не допускаешь? — Локи криво улыбнулся, почти как раньше, отчего Тору снова поплохело.

— Забываешь, что я хоть немножко, но тебя знаю. Локи, прости, но я так ничего и не нашел. Ни одной зацепки, чтобы помочь тебе, — честно признался Одинсон, ожидая услышать в ответ, что угодно: от упреков и обвинений в том, что он все это время налаживал собственную жизнь, но только не того смиренного спокойствия.

— Не стоит оправдываться. Я уже понял, что мне помогу либо я сам, либо… она. О Хеле ничего не слышно? — буднично, словно о погоде поинтересовался Локи.

Тор удивился, но виду не подал.

— Нет, не то чтобы я сам её искал, но Старк со Стрэнджем затевали что-то такое, и, насколько мне известно, результатов нет.

— Понятно, — кивнул братец. — Значит, она где-то затаилась и копит силы.

— Не Хела наша главная проблема, — неожиданно для себя самого решил поделиться Одинсон. — Ко мне приходил отец, перед тем как я… стал царем Асгарда. Он рассказал кое-что о нашем общем предке и его делах с Дормамму.

— Боюсь, я не хочу этого слышать, — печально улыбнулся Локи. — А если бы и хотел, Тор, я больше не боец, так что это твои проблемы.

— Сколько бы ты не скалился, братец, а все одно: тебе не плевать на Асгард с высокой башни, как ты это хочешь показать. О, Сурт, да тебе и на Мидгард не плевать! А этот демон, если вернёт своё, обретёт власть, способную расправиться со всеми нами. Ты ведь уже бился против него, разве не понял, что это такое?

— У Дормамму со Стрэнджем соглашение, которое демон не станет нарушать, покуда у чернокнижника камень времени, — неуверенно заявил Локи.

— То есть пока тот в добром здравии, а ты и сам, знаешь, что Стрэндж не вечен. Как и мы, впрочем… — уже совсем тихо пробормотал Тор.

— Мне жаль Сиф, — вот такого заверения громовержец от брата точно не ожидал.

— Локи… — прежде, чем сообразить, что именно он собирается сказать, Одинсон выдал: — С тех пор, как я стал Всеотцом, иногда до моего разума добирается этот демон. Он предлагает спасти тебя в обмен на те потоки, из Черного измерения, что получил от него Бёр.

— Я, надеюсь, ты не столь глуп, чтобы согласиться? — ему показалось или Локи смотрел на него почти с приязнью.

— Нет, но порой он бывает весьма убедителен, — Тор чуть улыбнулся, чтобы затем резко вернуть себе серьезность. — Локи… Наш отец, он говорил, что против Дормамму нам понадобятся все силы, в том числе и Хелы, и тво… й Тессеракт.

— То есть, Один даже с того света умудряется науськивать тебя… забрать у меня Тессеракт? — о том, что Локи в гневе свидетельствовали его сузившие зрачки. И упавшая температура.

— Это не значит, что я намерен поступить, как он хочет, — всё ещё не совсем уверенно отвечал Тор.

Локи его сомнения уловил, и оттого потребовал рассказать всё. И громовержец рассказал, а чего юлить? Он давно ничем подобным ни с кем не делился. А тут брат, всё тот же вредный, но вроде как понимающий. Может, оттого, что умирающий? Думать об этом не хотелось. Ох, будь эта язва здорова, он бы нашел, чем его занять… А нехорошие слухи о Локи и имидж как-нибудь бы уж замял. Наверное. Он и сейчас в этом направлении работал. Так что соберись сейчас братец пробежаться по коридорам, к Тору бы потом с требованиями «Сжечь ведьму» не обратились бы. Скорее всего.

В любом случае, сейчас громовержец как на духу выложил всё услышанное от отца, приправив собственными измышлениями. Локи слушал внимательно, не перебивал, только поднимал брови все сильнее и сильнее, так что к концу рассказа, Тору уже просто было любопытно, до какого уровня он способен их поднять.

— Ты винишь себя в смерти Сиф. И этот бэби-бум, ты, что же, баловался с измерениями? — сделал как всегда верные выводы братец. Нет, положительно, Одинсону бы пригодились его мозги. Только вот держать их ещё в нужном, далеком от разрушений и завоеваний русле — хватит ли нервов?

— Признаю, это мои ошибки.

— Так, отчего же ты, кроме себя, винишь ещё и девочку? — Локи зло прищурился.

— Ты о Нанне? — похолодел Тор.

— Не припомню у тебя другой дочери, — также холодно ответил Локи. — Тебе не кажется это слишком? Она тут не причем, каким бы ты там местом не решал — не смей винить ребенка за свой выбор!

Если громовержец и удивился пылу, с которым братец кинулся его отчитывать, стоит признать за дело, то он не подал виду.

— Я не идеален, — только и сказал он. — Совсем нет, Локи. У меня полно недостатков. И хорошо понимаю то, что ты мне сказал и пытаюсь с собой бороться, но пока ничего не выходит.

— Ты идиот, — братец как-то тяжко вздохнул. — Но честный.

— Конечно, лгунишка-то из нас двоих — ты.

Какое-то время они просто сидели в ночной тишине, не решаясь продолжить разговор первыми.

— Тор, — наконец как-то приглушенно послышалось от Локи. — Как… ты всё это пережил?

Он не уточнил, но перед мысленным взорам громовержца пролетели события этих тринадцати лет: предательство, падение, знакомство с Землей, с Джейн… Гибель Локи — первая, вторая и третья. Смерть мамы. Потеря Мъёльнира. Явление Таноса. Гибель отца, друзей, половины асов. Появление Хелы. Неприглядная правда. И разбитый дом с шатающимися стенами, ответственность за сохранение и реставрацию которых теперь на его плечах. Сиф, их свадьба. Недолгое счастье, отягощенное многими заботами. Игры с Темным измерением и смерть жены. Рождение близнецов. Умирающий Локи на ковре в бывшей маминой спальне. Действительно, как?

— А ты как? — ответ вопросом на вопрос тоже ответ. Локи молчал, наверное, тоже прокручивал в голове эти безумные годы, хотя у него из жизни выпало пять лет. Это, наверное, его страшно злит, но без этого они бы сейчас не разговаривали.

Страшно представить, когда они в последний раз сидели вот так с неприкрытыми спинами и просто разговаривали. Безо всяких иллюзий и масок. Наверное, здесь даже считать их посиделки до коронации не следует. Локи давно был «не в себе» и прятался под маской. Если отматывать время назад, то… В мозгу всплыл один эпизод, скорее забавный, чем страшный, но будучи ребенком Тор испугался, хоть и был на добрых девятьсот лет старше. Это был первый раз, когда Локи покушался на его жизнь. Был ли это тот самый тревожный звонок?

— Ты зачем тогда в гадюку превратился и пытался меня убить? — не вытерпел и спросил он.

— Это была не гадюка, дурень, — глаза у братца широкие-широкие почти как блюдца, ну утрированные порядком. — И никто тебя убить не пытался. Ты как с такими аналитическими способностями ещё Асгард не пропил?

— Тогда кто? — совсем не приличествующее статусу насупился Тор. — Уж что ли? Серьезно? А с ножичком зачем на меня бросился после превращения?

— Был бы ядовитой змеей, стал бы я превращаться? А так ползу по саду, никого не трогаю, а тут ты с горящим взглядом извращенца хватаешь меня. А я же знаю, что ты змей любишь. Спасался как мог. — тон Локи можно было даже принять за извиняющийся, отчего Тор чувствовал, что его вот-вот разопрёт от смеха.

— Я не зоофил, Локи, это тебе смертные черте что приписали, — он все-таки подавился от смеха.

— Вот потому-то их и следовало поработить, чтоб всякую ересь не сочиняли, — проворчал братец.

— Ещё скажи, что это и стало причиной.

— Отчасти, — уклончиво ответил Локи.

— Знаешь, я очень рад, что ты больше не та отвратительная задница, что устроила истерику сперва здесь в Асгарде, а потом набедокурила и в Мидгарде, и в Йотунхейме, а потом сиганула с Биврёста, — честно признался Тор, наконец, решаясь хлопнуть братца по плечу. Тот мелко задрожал, но не отпрянул.

— Всё было совсем не так. Точнее не совсем так, — Локи прикрыл глаза. — Я, и правда, был задницей, но и ты тоже.

— Ага, — не стал обижаться или спорить Тор. — Как ни странно, но нам обоим пошёл на пользу Мидгардский воздух.

— В моём случае не только он, — тихо пробормотал Локи.

— И всё же я теперь знаю место, куда отправить близнецов, если не будут слушаться.

— Пожалей смертных.

— Ты ли это говоришь?

Какое-то время они вновь сидели молча. И судя по легкому покачиванию со стороны Локи, ему уже тяжело было держать спину прямо. Нужно было заканчивать этот разговор, пока тот не отключился.

— Ты что-то задумал. И не отпирайся. Я это вижу. Скажи мне, я помогу, — без обиняков заявил Тор.

— Боюсь, ты не сможешь, — не стал прямо отказывать братец. На его лбу выступил пот, и вообще выглядел он скверно. Громовержец вздохнул. Знать бы, что с ним сделала Хела, свободная от власти Всеотца, и чьи проклятия он отменить был не в силах.

— Не тебе решать, что я могу, а что нет, — нахмурился Одинсон.

— Дело не в том, что ты физически можешь или нет, здесь вопрос скорее политический. Понимаешь, пока я лежал в том забытьи, мой мозг не был отключен полностью. Он искал выход и нашёл. Йотунхейм — гиблый и суровый мир, в котором кажется, что ничего полезного нет. Нас учили ненавидеть и презирать его, и когда я узнал, что являюсь его частью… У меня снесло крышу, Тор. Я собирался расхреначить его к Сурторовой мамашке, и вот сейчас… Моя жизнь зависит от него.

— Каким образом? — громовержец не заметил, что затаил дыхание.

— Их медицина. Она другая, — произнес Локи, казалось бы, очевидную вещь. — Такая, какая и нужна половине моей сущности. Ты приостановил распространение проклятия, сняв его с той части моей сущности, к которой имел доступ. Однако та половина продолжает тянуть меня в могилу. Я понял это, когда использовал Ларец, чтобы проредить армию мертвых Хелы. Мне после того превращения было особенно плохо. И это не из-за затрат сил. Если я сейчас обращусь, то, боюсь, долго не протяну.

— Выходит, что тебе нужны их лекари, — мысленно ужаснулся Всеотец, вспоминая об их отношениях с Йотунхеймом. Точнее, об их никаких отношениях с Ледяным миром. Не после того, как Радужный мост пытался их всех порешить. На войну им просто не доставало ресурсов, иначе… Тор поморщился. Йотунхейм был проблемой. — Может, снова пригрозить им Радужным мостом, если они тебя не вылечат?

— Ага, и после этого все миры прямо-таки воспылают к тебе уважением. Не говоря уже и про твоих подданных. Это не вариант, Тор, — со стоном протянул Локи. — Совсем не вариант.

— А йотуны точно знают, что это ты порешил Лафея и пытался их всех уничтожить? — с напрасной надеждой пробормотал Одинсон.

— Ты не хуже, а то и лучше меня осведомлен, какая награда за мою голову объявлена в Йотунхейме, — криво усмехнулся братец, искусно поигрывая его нервами.

— Однако я сомневаюсь, что у них вообще столько золота в их стылых пещерах найдется.

— Не сомневайся, — Локи вздохнул. — Они неплохо пограбили другие миры, не так, как Асгард, но всё же…

— Я понял, — Тор нахмурился. — Так, что же ты предлагаешь. Я чувствую, что ты что-то задумал, Локи… давай признавайся! — уже грозно потребовал он.

— Тут ты меня поймал, — улыбнулся братец совсем болезненно. — Я тут думал ненадолго одолжить у тебя Ларец Зим… Всё равно пылится почем зря!

— Локи! — терпению громовержца всё же пришел конец, и он сгреб не сопротивляющегося братца за грудки. — Повтори-ка ещё раз, что ты тут удумал?

— Ну, — Локи опустил воспалённые глазки. — Рассчитывал найти среди них идиота, что позарится на Ларец Зим и решится мне помочь, настоящий ларчик, естественно, я заныкал бы, а взял так, для подстраховки, чтоб продемонстрировать…

— И почему только дураком все считали именно меня? — вопросил Тор куда-то в пустоту. Он чувствовал, что медленно звереет. — Ты сейчас в таком состоянии, что они бы тебя пришибли, а тушку в сугробе зарыли, предварительно избавив тебя и от Гунгнира, и от Тессеракта, и от Ларца. О, а потом они б поперли прямо на ослабленный Асгард. Красота-то какая! Ляпота прямо-таки… Ну и дурень же ты… Больной на всю голову.

— Да не пришибли б они меня, я ж не идиот! — похоже, всерьез обиделся Локи.

— А похож, — вовсю отыгрывался Тор. — Ладно, — смягчился он, чувствуя, как с каждой минутой всё больше заваливается на него тело брата. — Я что-нибудь придумаю.

— Ты? — легко и нагло рассмеялся братец, гаденыш такой.

— Я уже думал, как бы решить этот вопрос с Йотунхеймом. Сколько уже воюем, а сейчас и вовсе, как отец забрал у них Ларец, они ж совсем захирели, братец! А ведь кто тогда войну развязал, кто Лафея науськивал? Хела. Мы тоже, как выяснилось, не святые. И они… — Тор глубоко вздохнул. — Не исчадия ада. Просто другие. Не такие, как мы, но тоже разумные и с ними можно договориться. Правда, после твоих выкрутасов и того наследства, что нам осталось от наших отцов, это будет не просто. Но, думаю, возвращенный Ларец настроит их на более дружелюбный лад… А в случае чего я их всё равно смогу как следуют взгреть, пусть только сунутся!

— Тор, — в глубоком охренении присвистнул Локи. — Я не знаю, какая дипломатическая муха тебя покусала, но это прекрасно! — и он даже как-то подозрительно шмыгнул носом.

— А ты думал, я ничему не научился? — легонько улыбнулся громовержец и, посмотрев ещё раз на слегка синего братца, взирающего на него с бесноватой улыбкой, выглядевшей особенно страшно (ещё бы! с его-то перекошенным от боли лицом), решил, что пора бы ослабить хватку…

Локи выбрал именно этот момент, чтобы потерять сознание. Мысленно проклянув про себя терпеливого идиота, Тор бережно закинул брата на кровать и даже прикрыл шкурой. После чего отправился в Сокровищницу перепрятывать Ларец. Во избежание.

Примечания:

Хронологически незадолго до выхода Локи из заморозки

Всех с наступающим!

Про фик помню, всех люблю, но жду порцию вдохновения от Марвел, а они все переносят премьеру о Наташе...

---

Не бечено! Бредово!

Тони устал. Все эти «старые, добрые и начатые, конечно же, незабвенным оленем традиции» его доканывали. Однако чревато отказывать уже привыкшим к такому празднику жизни и настоящим героям в роли аниматоров детишкам полезных и влиятельных людей. Потому как, к сожалению, все они могли значительно осложнить жизнь не столько самому Тони, который прекрасно себя чувствовал, перебравшись в «несусветную дырень» и доверив Старкиндастрис управляющим, контроль за которыми осуществляла Пятница, сколько его менее удачливым коллегам по супергеройскому цеху.

К слову, важно было не только умаслить нужных людей, но и следить за имиджем, в общем. А то скажут, что Тони Старк продался… Нет, он всегда поступал следующим образом: запускал в Пятнице алгоритм случайного выбора, из которого исключались вузы, колледжи, школы, детские сады, больницы и реабилитационные центры, дома ребенка и престарелых, которые он уже посещал. В каждой категории закладывалось по две организации-счастливчика.

Отчего так? В отличии от присутствия вынужденных приемов, которые сам Старк не устраивал лет этак уже пять точно, к счастливчикам Тони летел на джете, украшенном рождественской иллюминацией, заявлялся без приглашения с небрежно накинутой красной шубой и колпаком ну и, конечно же, с огромным мешком подарков. Особенно нравилось ему, как визжат школьники, когда он врывался к ним посреди уроков… О, несомненно, ни о какой учебе в тот день не шло и речи, но небольшой презент администрации школы в виде нового компьютерного класса всегда решал подобные вопросы.

Железный человек постепенно становился фигурой куда более любимой и ожидаемой, чем мифический Санта Клаус. Тони не была нужна чужая слава, но идея акции, предложенная Пеппер, ему настолько понравилась, что… Ох, а ведь отличная акция! Напиши письмо Тони Старку и получи подарок мечты! Что самое главное, писать можно было детям со всего света и на родном языке. Все-таки у Пятницы были заложены все необходимые на то алгоритмы.

Конечно, он был не Сантой, который мог одарить всех детей мира. Но пятьдесят счастливчиков каждый год получали в подарок не просто какую-то вещь, а мечту… Ну, а попавший на видео Старк, пробирающийся в чужой дом через камин, облетел весь мир и собрал едва ли не больше просмотров, чем то видео, где он открыто заявлял, что он Железный человек.

С появлением Морган Тони явно стал мягче… Правда, его Морган в Санта Клауса не верила никогда, зато у неё был свой собственный Железный человек, а это, как были уверены многие современные дети, куда круче.

Рождество он провел в узком семейном кругу, а вот на Новый год «скромный» домик Старка наполнился отнюдь не привычным шумом. Удивительно, но на приглашение откликнулись все, кроме Тора, вестимо. Хотя Тони и честно оттелеграфировал последнему по «межмирной» связи. Но у их коронованного друга забот был поистине полный Асгард, потому Старк особо и не рассчитывал. Хотя Морган и ждала появления «настоящего даже не прЫнца, а царя».

Зато заскочить обещал паучок, тоже один из любимцев его шебутной дочурки. Ох, Питер-Питер… Занятость у Паркера была едва ли не похлеще, чем у самого Тони в годы, когда он ещё пытался всё тянуть на себе. Впрочем, Питер виноват был сам. Тони даже был несколько обижен. А все Локи и его тлетворное влияние виновато! А, впрочем, не только и не столько он… Связался же парнишка с колдунами!

А ведь ничто не предвещало беды. Друг Паркера стал честно ходить на стажировку в «Старкиндастрис» и даже совершать первые успехи, у самого же Паркера из-за его двойной жизни было не так много времени, но и он регулярно заглядывал в «святая-святых самого Старка» и даже ковырялся в кое-каких деталях, выполняя не сложные задания. Особого энтузиазма Тони не замечал, но старался не заострять на это внимание. Пятница и Хэппи, которые всерьез начал встречаться с тетушкой паучка, сообщали, что тот подозрительно зачастил на Блейкир стрит… Тони скрипел зубами и убеждал себя, что Паркер скоро забудет Локи.

Однако после окончания школы — Паркер не пошел на стабильно высокий оклад и откровенно выдуманную должность в Старкиндастрис. Он отказался от обучения у лучшего ума человечества (у самого Старка, вестимо!), рядом с которым не валялись даже самые крутые университеты! Старк был оскорблен в лучших чувствах, такого он, признаться, точно не ожидал.

Благодаря Пятнице, выяснилось, что Паркер поступает в медицинский… Там же обнаружилось и заявление Лидса, может, тому и нравилось в Старкиндастрис, но дружба тому была явно дороже. Потом Пеппер с улыбкой передала ему, что Нед ходит жутко радостный и всем подряд говорит, что скоро они с Питером будут такие же крутые супергерои в белых халатах, как ДжейДи и Тёрк, ну вы же знаете этот древний серил, мисс По… простите Старк! От «древнего» сериала Тони передернуло, и он решил навестить Стрэнджа и спросить, какого черта?

Колдун, как и ожидалось, с гаденькой улыбочкой послал его к самому Паркеру, заявив притом, что это был целиком и полностью его выбор пойти в медицину. Вопрос, а какого тогда хрена вы делали всё это время? — повис в воздухе.

Ответ же Тони едва не убил. Изучали магию, чтоб этому Локи сосулькой дольше, чем кэпу проваляться! Оказалось, что у Паркера не было какой-либо особой предрасположенности, но тот был уверен и теперь «научился паре полезных фокусов», которые, Старк, не сомневайся, помогут ему успевать больше.

Разговор с самим Питером получился каким-то скомканным. Но Старку стало понятнее. Он подозревал, что случившееся в Ваканде как-то отразится на нем, но это… «Мистер Старк, я больше не хочу быть бессильным, а порой каким бы ты сильным не был, ничего сделать нельзя. Мстителям не хватает доктора, который не побоится окунуться в самое пекло и оказать необходимую помощь…»

В тот момент Тони думал, что капитану было не помочь, что Ванде было не помочь… И уж тем более Брюсу. Однако Питер был прав: мститель с подготовкой в экстренной медицине им точно не повредит. Хотя бы для всех тех людей, которым… эм… не так повезло.

Паркер явно не стремился к какой-то все планетной славе, его стремление быть «просто дружелюбным соседом» не исчезло. А из комбинации его способностей и той квалификации могло выйти что-то и правда невероятное. Вторым Тони он не станет. И весь свой реквизит железного человека потом уйдет кому-то другому. Возможно, Морган, хотя Старк бы этого и не хотел, но хоть как-то осуждать выбор не станет.

Он и тот, что сделал паучок принял. Хоть тому и приходилось нелегко. Совмещать выматывающую учебу и «свои паучьи обязанности». Только вот у его друга с медициной не сложилось. «Мистер Старк, возьмите меня обратно!» — спустя семестр заявился к нему Лидс, и Тони взял. Парень-то толковый… К слову, его он тоже пригласил на эту новогоднюю вечеринку.

Были приглашены и экс-кэповцы. В частности, Скотт Лэнг, против котрого сам Тони ничего не имел, хоть тот и казался ему тем ещё жульем и он велел Пятнице не спускать с него камер. Больше Старка тревожили Романофф и Бартон. Заявились друзья-киллеры-шитовцы вместе. И все бы ничего, но медленно съезжающую крышу Наташи выдавала ранняя попытка перекраситься в блондинку.

Вот уж поистине, если хотите найти адекватную женщину, то ищите ту, у которой длинные натурального цвета волосы. Романофф же не просто пару лет назад перекрасилась, но и принялась отращивать их, особо не заботясь об отращенных рыжих корнях… Такое свидетельствовало о том, что кое-кто переживал об одном асгардском олене больше, чем желал бы показать.

Тревожили Старка и другие гости. К делегации от Ваканды прицепился Барнс, при виде котрого тони уже разучился вздрагивать, и всё же… Его не могло не напрягать, то как тот с улыбкой подходит к его дочери и вручает какой-то, чтоб его подарок! Хотя Пятница и просканировала сверток, заявив, что там нет ничего криминального

Вечеринка обещала быть напряженной. Это была едва ли не первая их большая встреча с момента рождения Морган, и вот нынче Пеппер сказала, что хватит ото всех прятаться…

Может, и зря Старк нервничал. У него было достаточно Марков, чтобы справиться со всеми присутствующими… Ну может почти со всеми, — он покосился на вакандских гостей. Но у него была Пеппер, был Роуди, был Хэппи и, хотелось бы верить, был паучок.

И был незваный гость. Старк против воли округлил глаза. Вышел, называется, глотнуть свежего воздуха… К его домику расположенном в лесу вышел самый настоящий олень.

— Что за на… за шуточки? — пробормотал старк, подходя ближе к животинке, выглядевшей не то, чтобы лоснящейся, но уж точно не облезлой. — Пятница, просканируй-ка нашего Рудольфа.

— Животное нигде не зарегистрировано, судя по внешним данным, олень местный, воспалительные процессы или явно выраженная агрессия отсутствуют, — отрапортовала Пятница.

— И на том спасибо, — почесал бородку Тони. — А чего, если меньший он только сейчас к нам набрел?

— Данное поведение нетипично для данного вида и он не выглядит недокормленным, чтобы предположить, что эта особь явилась к нам за пропитанием.

— Ещё не лучше… — Тони нахмурился и, повернувшись к оленю, прибавил. — Эй, приятель, если ты заблудился. то давай проваливай. лес в той стороне!

Но олень, смерив Старка презрительным (ого!) взглядом, фыркнул и направился к дому. Не успев оправиться от потрясения и от словленного дежавю, Тони бросился за наглой животинкой, но его опередила маленькая тень, промелькнувшая между ним и оленем.

— Какой хорошенький! — провизжала Морган, отчего оторопел не только Тони, но и казалось и сохатый.

— Не трогай его, он блохастый! — проорал Тони, оттаскивая дочь от оленя, который как-то странно на них косился.

— Я не обнаружила ни блох, ни вшей при сканировании, — вставила предательница-Пятница.

— Видишь, пап! — Морган извернулась. — Хочу кататься!

Видимо, сохатый тоже понял к чему всё идет и к облегчению Старка потрусил от них, но был замечен изрядно подвыпившей Романофф.

— А это ещё кто тут у нас? — Наташа свесилась с перил. — Олень? Ты чего больной что ли, Старк? Ну и шуточки у тебя… — И она погрозила Тони пальчиком.

Олень между тем развернулся и поспешил к плохо соображавшей рыже-блондинистой Романофф.

— Это не я, — процедил Тони. — Сам забрел.

— Сам? — удивилась Наташа. — Ух… — смачно выругалась она, когда сохатый уткнулся мокрым носом ей в ладонь… — А людей совсем не боится, ух наглая рогатая морда! Пойдем вынесу-ка я тебе тазик оливье…

— Не думаю, что…

— Замолчи, Пятница, — грозно оборвал ИИ Старк.

— Пап, скорее кататься! — дергала его за руку Морган.

— Лучше тебе убраться в лес, пока цел, — заявил Тони оленю. Он чувствовал себя полным идиотом, но наглая животинка только презрительно фыркнула.

— Ничего себе! — наружу вылезло новое действующее лицо. — А я думал, что это Нат уже оленя вместо белочки словила… Твоя работа, Тони? — Клинт улыбался, как идиот, и потрепал сохатого по морде. Зря он это сделал… Потому как вскоре полетел в ближайший сугроб.

— Ах ты, наглая тварюжка! Счас я тебя подстрелю и будет у нас свежий шашлык! — и Бартон потянулся к стрелам, с которыми не расстался даже на отдыхе.

Морган заплакала, потому Тони пришлось преодолеть собственную вспыхнувшую кровожадность и сказать:

— Обойдешься без оленины, Клинт. Пусть бежит себе в лес.

— Эй, что за шум, а драки… О, Клинт, ты похож на снеговика! — Наташа и, правда, была сильно пьяна. — На ешь, — поставила она перед сохатым обещанный тазик.

— А ты на снежную бабу, Нат, — огрызнулся Бартон, за что схлопотал приглушенное угрожающее ворчание от оленя, который вопреки доводам Пятницы во всю трескал салат.

— Что тут… О, — на улицу вышел Питер. — Какой классный олень! мистер Старк, вы специально его привезли?

— Как же специально… — закатил глаза Тони, которого эта ситуация напрягала все сильнее.

— Рудольф, ты ли это? — выскочил из дома Нед. — Какие у него роскошные рога!

— Да и бодается он ими больно! — мрачно вставил лучник.

— Ты сам виноват! — парировала Наташа. — Давай, давай кушай… А то эти даже оливье мой не оценили, жирный, мол, слишком…

— А мне понравился, мисс Романофф! — тут же встрепенулся Нед.

— Ну иди тогда у оленя отбери, — заржал Клинт.

Постепенно на улицу высыпали практически все приглашенные. А так как все уже успели принять на душу, то Тони и клинт оказались в меньшестве. Сохатый оказался препровожден в дом, на его рога была намотанная мишура, а Морган с подстраховкой от Роуди (А чего тут такого, Тони?) таки покаталась на олене, который вел себя довольно смирно, разве что бросал порой уничтожительные взгляды на Старка и Стрэнджа, но это мало кто замечал.

Наташа добралась до кондиции «счас спою», причем на русском. Потому понимали её только Пятница и Зимний солдат, который выглядел так, словно его только что окунули не в самые приятные воспоминания.

Паучок травил медицинские байки, от который начисто пропадал аппетит, но накатить хотелось только сильнее. Пеппер задумчиво рассматривала пасущегося около стола оленя, пока не выдала, что, знает, кого он ей напоминает. И хохотнув, отправилась укладывать Морган спать…

А Тони стоял и думал, пока не отвел ухмыляющегося Стрэнджа в сторону:

— Твоя работа?

— Прежде, чем раскидываться обвинениями, сначала, подумай Старк, — мягко парировал доктор. — Как то, о чем ты подумал, вообще может быть возможно.

— Не знаю, — огрызнулся Тони. — Это ведь Локи… Вечно у него все не как у… Ну у нормальных!

— Этот олень так сильно тебя напрягает? О, Старк, уж не думал я, что ты так боишься призраков Рождества… К тому же сейчас уже новый год, но если ты хочешь, я верну Рудольфа в его привычное место обитания, — и Стрэндж, подмигнув ему, исчез вместе с оленем.

В то время, как аппарат на Блейкер стрит зафиксировал возвращение больного в прежнее состояние…

На следующий день Наташа обрезала себе отросшие блондинистые кончики волос, став вновь той рыжей бестией, к которой все привыкли.

Примечания:

Ребят, я порядком разочарована тем, что творится в квм после Войны Бесконечности, поэтому не обессудьте, я долго ждала, когда Марвел выправятся, но нет.

Поэтому буду дописывать теперь без оглядки на канон, что идёт после Войны бесконечности.

Просьба не исходить желчью, ибо я предупредила.

И да, чем дальше у нас сюжет, тем бредовее, хоть марвел тут переплюнуть и сложно, хех, но я старалась!

Глава небольшая, понимаю, но закончить работу я обещаю, она мне очень дорога. Не дело, если она заморозится из-за того, что марвел чудит и не вдохновляет, как раньше.

---

— Да твою ж в пень! — Реактивный енот закрутил крутой вираж, едва ли не вгоняя корабль в свечку.

— Я есть Грут! — оскорбленно отозвался «пенёк».

— Да я не тебя, дубина, имел в… Ой! — получив легонько, отросшим сучком по голове, Ракета понял, что снова сморозил не того. — Извини! — пробурчал он, а затем вновь ощетинился. — Но если ты продолжишь в том же духе, то эти парни сейчас от нас и мокрого места не оставят…

— Я есть Грут, — укоризненно произнес его спутник, отчего Реактивный енот вновь взвился.

— Да знаю я, что не надо было переть у них эту тётку…

— Я есть Грут, — на сей раз это высказывание можно было перевести, как: «Друже, зачем она тебе вообще-то сдалась?!»

— Как зачем? — оскорбился Ракета. — Я тут мимо любого протеза пройти не могу, а здесь в этой подпольной лаборатории целая тётка, искусственно выращенная, без мозгов, как килька в банке болтается для запчастей! А ну как понадобится, а?!

— Я есть Грут, — обреченно проговорил его воспитанник и напарник, оглядев целый схрон «а вдруг понадобится» барахла, что тянул на корабль Ракета.

— Эй! — оскорбился Реактивный енот. — Ты сейчас меня с хомяком сравнить удумал, ух, я ж тебя, Буратино неотесанное… — дальнейший поток познаний терранского творчества, почерпнутого в кратком, но весьма пьяном знакомстве с Наташей Романофф, был прерван глухим ударом об обшивку чего-то крупного.

— Я есть Грут! — на сей раз испуганно проговорил тот, потому что за обзорным стеклом показалась чья-то подкопченная рожа.

— Вот те мать анархия! — выпучил глаза Ракета, глядя на эту то ль женщину, то ль видение, что вполне недвусмысленно одной рукой показывала, что сейчас устроит им разгерметизацию, если те не…

— Что? — нахмурился Реактивный енот. — Дать ему в глаз? Атас? — он решительно не понимал жестов, зато что-то смекнул Грут, а потому бесцеремонно скинул его лапки от штурвала и повел их корабль вместе с прицепившейся к ним немного подкопченной и взлохмаченной словно ведьмой гостьей к лежащей внизу планете.

— Тау-4… — медленно проговорил Ракета, отряхиваясь и выводя на экран информацию. — Те ещё дремучие беня, куда и опустошители заглядывают раз в пятилетку, и то чтоб как следует схорониться. И как сюда занесло эту ненормальную-джампершу?! — он прокомментировал обнаруженные на лодыжках у «прицепа» пусковые колодки, что отлетели после запуска, что называется " мясом». — это какой мамкин инженер вообще соорудил? И что это за баба, нах, такая, что мы тут слои атмосферы проходим, а ей хоть бы хны?!

— Я есть Грут, — глубокомысленно изрек тот, что можно было перевести: «Ну мало ли у нас в галактике богов, полубогов, титанов и прочей шушеры, что способна навести суету?!»

— Ну да ты прав, взять хотя бы Тора… Погоди-ка! — Ракета, собиравшийся было заполучить пульт управления в свои лапки, резко отпрянул. — Это ж, б…ть, его сестрица чокнутая! Вот же ж… — дальнейшие слова его потонули в потоке отборной брани, однако делать было решительно нечего, умирать во имя призрачного шанса уничтожить ещё и потенциальное средство для возвращение Хелы в мир, Реактивный енот не планировал.

Впрочем, они много чего не планировали. Например, разделяясь тогда, кто же думал, что пройдет пять лет, а Квилл и остальные по-прежнему, как в бездну канули?!

Возможно, так оно и было, но Ракета с Грутом предпочитали не сдаваться и верить в лучшее. И не потому что так было не так гадостно мотаться вдвоем по Галактике, а просто… Знавал Реактивный енот многих удачливых засранцев, так Квилла среди них точно можно было назвать королем. Такие, как он без следа не исчезают. И не то, чтобы он так уж сильно к нему привязался… В конце концов, они с Грутом и задолго до появления Стражей были отличной командой и не особо им кто-то нужен был, однако…

Для существа, порожденного безумными гениями, Ракета порой ощущал себя до странности… Нет, не сентиментальным! А привыкающим к отпадным приключениям! А самый смак у них, как правило, получался у всех вместе, а не по отдельности… С Грутом, особенно входящим в подростковый возраст, тоже не соскучишься, однако… Все равно чего-то, а точнее кого-то не доставало!

К тому же они все равно скитались по самым злачным дырам этой Галактики, так почему бы и не заняться заодно поиском друзей?! С Тором, конечно, им тоже было неплохо, но тот совсем погряз в своих царских делах… С ним, конечно, тоже можно было неплохо затусить, пригласив на какой-нибудь особо крупный и благородный замес, поскольку Громовержцу порядком осточертела вся эта бумажная канитель, а спускать пар на нерадивых советников тот побаивался… А потому… Галактику от подонков очищают — кишки в сторону летят, вместе с искрами от гром-секиры!

Сейчас Тор бы им очень сильно пригодился, только вот сигнал, на этой клятой планетке отчего-то глушился… Ах да… Ракета взглянул на выведенную информацию — особенности строения местного электромагнитного поля, чтоб вас всех!

— Я есть Грут, — мрачно заявил его воспитанник.

— Ты прав дело дрянь, — кивнул Реактивный енот, однако тут же постарался усмехнуться. — Но и не из таких передряг выбирались! Эго ухреначили, что нам какая-то рогатая баба…

Между тем последняя, скорчив зверскую рожу, пару раз хряснула по стеклу… Неужто догодалась, о чем они там судачили?! Ракете немного поплохело, однако это чувство быстро прошло стоило ему заметить внизу знакомые такие рожи…

— Гляди-ка ты! — присвистнул Реактивный енот.

— Я есть Грут! — счастливо заявил тот.

Внизу им приветливо махал похудевший Квилл в линялом плаще, позади которого пристроилась облокотившаяся на Дракса Мантис… А вот бешенную сестричку Гаморы они там встретить не ожидали!

* * *

Корабль плавно приземлился, затем его немного тряхнуло, поскольку Хела сошла с борта, не забыв оттолкнуться от обшивки.

Она пробыла в этой дыре почти пять лет, не пятьсот лет в пустоте Хельхема, заполняемом пожирающем души асов Дормамму, но и не Асгард, в котором, пусть и до тошноты правильном и вылизанном она всё равно охотнее бы очутилась.

А потому едва сооруженный её, увы, немногочисленными подданными радар заприметил приближение к ним первого за много лет корабля, а также то, что тот намеривается пролететь мимо… Хела не выдержала и потребовала вывести её на орбиту при помощи сбацанной этим странным полусмертным катапульты… Кто угодно, кроме неё, такой прыжок бы не пережил, но для неё богини Смерти — это было сродни легкому экстриму… Что был так необходим в этой почти тепличной и идеальной для каких-то там Квилловых «Робинзонов» планете.

К слову, Хела и раньше в своих походах во славу Одина имела дело с представителями различных рас Галактики, однако столь дремучих и безбашенных идиотов, кои достались ей в верноподданные, не встречала.

Они однозначно стоили друг друга. И этот шумный, желающий показаться дураком, но таковым не являющийся Питер, и тихоня-телепат, что только с виду бала девочкой-припевочкой, на деле же могла превратить чужие мозги в кашицу и особо не покраснеть, и здоровяк Дракс Разрушитель, вроде как глупый, но в то же время… Честь воина и пыл подкупали Хелу, что до тихой маньяки, киборга и дочери Таноса… Как и все здесь она была мертва внутри, раздавлена грузом потери, но продолжала жить дальше.

Действительно, глядя на столь необычную социальную группу отверженных и жутко одиноких, но только не в своей боли, (та у них была, почитай, одна на всех — потеря близких) психов, богиня Смерти думала, что червоточина, впрочем, оказала ей услугу.

Наблюдение и участие в таком зоопарке, как и разрядка-тренировка с корректировкой ландшафта, делали вынужденное томление на всеми сучностями позабытой планете не таким уж и томным.

Точнее сказать, Хеле отчасти даже пришло по вкусу подобное времяпрепровождение. Во-первых, её не боялись, а это хоть и было опрометчиво, но какую-то часть богини приятно щекотало. Одно дело курощать и обращать в свой культ зашуганных и на все ради своей шкуры готовых адептов, и совсем иное, когда, несмотря на явную заинтересованность в сотрудничестве, она встречала да неслабое противоречие.

Нрав у дочери Одина был тяжелый, дома её боялись не меньше, а то и больше. Стражи же были с напрочь отбитым инстинктом самосохранения. То, что все они дожили до прибытия корабля, иначе, как чудом не назовешь. Им, а ещё внезапно проснувшимся интересом.

Не исследовательским, нет. Скорее Хеле просто было любопытно, как столь разношерстные и калиберные личности продолжат уживаться в их, безусловно, замкнутом пространстве. И да, вместе они каким-то непостижимым образом давали положительный сенергитический эффект, а к ему ломать то, что работает…

Вот и богиня Смерти сдерживалась, начиная осваивать медитативные практики, в чем ей помогала подвернувшаяся столь удачно Мантис. Вскоре к ним присоединилась ещё и Небула, и этот «пмс кружок», как окрестил их Квилл, за что и был жестоко бит, причем отнюдь не Хелой, что, к счастью, не осознала шутку…

Вообще с чувством юмора у неё было того. Так уж вышло, что нужды прививать его ник то в Асгарде не видел, а врожденным она не обладала. Потому и приходилось каждый раз наталкиваться на стену из непонимания, однако с каждым разом терпеливых разъяснений та становилась всё тоньше и тоньше.

Странно, но изначально поддетые ею на крючок обещанием вытащить душу их подружки из камня Души, стражи постепенно… приняли её в свою группу?!

Хела и сама затруднялась объяснить самой себе, как такое могло произойти, но так оно и было. Сколько она себя помнила, но рядом не было никого. Завеса отчуждения между ней и миром витала всегда. И даже отец… Тот единственный, кто подошел к ней совсем близко, но и его отпугивало то, что она сгубила своим рождением мать, изначально неся лишь смерть… А кто в здравом уме захочет водить дружбу со столь страшащей разумных неизбежностью?

Да и Хела, первенец, наследница Одина… Разве ей могущественной и прекрасной был нужен хоть кто-то? Все эти поданные… Слишком слабы, почти пыль у её ног. Хотя нет — пыль иные расы, жизни асов чего-то да стоили… И всё-таки и из пыли бывало поднимались достойные враги, их богиня Смерти почти любила, именно боем и поиском соперника она и жила. А ещё навязанными отцом целями и идеалами, но… Всё это было в дребезги разбито отвернувшимся от неё Одином.

И всё-таки Хела скучала. Или как ещё называется это чувство? Кажется, она крепко запуталась и увязла в мешанине из собственных мыслей, сломанных устоев, прорезающейся пустоте, что навечно поселила в ней та холодная бездна, островок пустоты, в котором орудовал поглотитель Дормамму… То, что взращивал и поощрал в ней Один больше не могло двигать ею. Эта система ценностей была отринута, когда она ввязывалась в союз с Йотунхеймом, то не думала об этом, её мир рухнул. И свербящую пустоту внутри следовало заполнить, водрузить на пьедестал новые идеалы, не образ отца, где мерилом было его одобрение, а что-то иное. Однако ничего путного не попадалось, Хела была одна, совсем одна. С ней оставалась лишь страсть, нет не к разрушению, к битве. Богиня смерти занималась тем единственным, что умела и знала наверняка — несла смерть, а за ним ещё хаос, тот, что лишь отражал царящее внутри неё смятение от перемен. Он поглощал её, заставляя все сильнее заходить в своем стремлении насолить предавшему её отцу…

Она заигралась со льдом. Это её и погубило. И всё-таки теперь, оглядываясь на стражей, и раз за разом погружаясь в медитации под успокаивающее бормотании Мантис, Хела чувствовала, что, возможно, и спасло.

Выиграй она тогда битву, заполучи Асгард… Разве это бы её удовлетворило?! Править теми, кто вечно презирал бы её за сговор с йотунами, но боялся до нервной дрожи, потому и молчал… Разве к такому лицемерию она стремилась?!

Нет, чем больше Хела раскручивала запутанный клубок своих былых поступков, тем яснее ей становилось, что на смену того орудия, что выковал, а затем жестоко отринул Один, должно придти нечто иное… Может, ей надлежит стать достойной, справедливой владычицей? Не асов, нет… Там уже все похерено, спасибо папочке, на мало ли во вселенной миров, что было бы интересно покорить? Это бы стало прекрасной проверкой её способностей, испытанием… Однако к тому потенциальному миру Хелой выдвигалось много требований. Во-первых, продолжительность жизни как у асов, во-вторых, они не должны быть слабаками, её путь к вершине не должен стать простым… И да — они должны быть внешне похожи на асов, чтобы Хела смогла мимикрировать под местную, с помощью ряда вмешательств в парочку разумом… Это было бы, действительно… захватывающе. Чистый лист.

Однако покуда палец её обжигает холод пустоты кольца безвластья, данного Дормамму, прежняя жизнь Хелу не отпустить. И можно не обманываться, слушая откровения Квилла, о том, насколько паршивыми бывают отцы и почему на этот счет не надо лишний раз загоняться.

Ей надо выбраться, победить чертового демона, разрубить все старые нити и двигаться дальше. В благодарность за это понимание, Хела даже намеренна сдержать слово, и вернуть стражам их девчонку… Не прямо сейчас разумеется, сперва пусть придумают, как доставить её в Асгард. Ведь как бы не было неприятно ей это признавать, но в одиночку ей Дормамму не одолеть. Мелкий братец же… был достаточно могуч. Не с отказавшимся же от могущества Эго Квиллом ей было выступать против Тёмного измерения, ха! К тому же у Тора, стоит признать это, были нужные связи…

И если то, отголоски чего сумела уловить Хела, правда, то, став Всеотцом по-настоящему, братец должен был почувствовать в сколь глубокой заднице с Тёмным измерением оказались все они… А значит не должен отринуть её без условно щедрое предложение.

К тому же… Делить им, кроме трона, от котрого Хела после долгого самокопания решила отказаться, было нечего. Её отродье, как она успела ощутить… Всё ещё дышало, пусть и слабо. А значит предъявить за его смерть Тору не выгорит… Что хорошо, ведь Хела не горела желанием усиливать Дормамму за счет Локи, сделанного же на эмоциях уже не воротишь. И она не была уверена, что сумеет снять проклятие даже, если захочет.

А её в этом отношении постоянно болтало в сторону. Вот так вот, то хочется, то расхочется… С одной стороны змееныш получился даже забавным и препираться и мучить его было чистое удовольствие, а с другой… Локи вечное напоминание о её фиаско…

Ну да и пусть, прежде чем решать эту дилемму, Хеле следовало пока убраться с этой вполне-таки гостеприимной планеты. И не одной… Тут она хищно осклабилась. Следовало показать… Похвастаться, хотя бы её дражайшему братцу, что есть те, кто последовали за ней не из страха за собственные шкуры, а… Хела скривилась, сжав ладонь, чувствуя, как вырастает из-под кожи верный клинок… Нет, она не хочет думать, что их держит только обещание вернуть девчонку Гамору!

— Вам знакома эта бешенная белка и древо?! — коротко кивнула она в сторону вылезающих из только что пойманной ею «попутки».

— Как ты меня сейчас назвала, костлявая?!

Хеле со многим «чуднЫм» доводилось сталкиваться, но точно не с потерявшим самообладание бешенным да… кто он там этот зверёк?! Убить попытавшегося вцепиться ей клыками в глотку, а перед этим спустившего целую обойму «зверька» помешал распирающий богиню изнутри смех. Боги, до чего она докатилась?!

Пока Хела, чьи мозги все-таки порядком растрёс прыжок туда и обратно через атмосферу, мелко тряслась от смеха, Ракету уволок вовремя подоспевший и кидающий на неё озабоченные взгляды Квилл. И пусть… целее местность будет, а то так немудрено и единственное с трудом пойманное транспортное средство уничтожить, а затем ещё неизвестно сколько тут куковать в чуть разбавленном старыми-новыми шизиками составе.

---

Примечания:

Оно живое, и даже, как я надеюсь, близится к завершению.

Примечания:

Автора немного (а может, и много) унесло, ссорян, не удержалась.)

---

Прошло пять лет. Пять лет, за которые Наташа Романофф, все ещё мститель официально, не прочувствовала никаких особых изменений в своей жизни. Может, это и было неплохо. Все-таки ухабистая дорога приключений, которая ранее вела её за собой, постоянно виляя и подпрыгивая, была той ещё бессердечной с…чкой!

А сейчас мир, словно затаился в ожидании нового грядущего п…ца, который, как твердил богатый опыт шпионки, должен был оказаться краше прежнего! Ну как в чертовой видеоигре, где с каждой каткой финальный босс все страшнее и чуднее. Так же и тут. Заявившийся к ним сперва на порог Северный олень теперь, в сравнении с Таносом, реально казался таковым. А как в первый раз-то накрыло! Инопланетяне! Вторжение. Уф! А сейчас… Ну инопланетяне… Ну подумаешь. Вон Тор, что порой забегает на Землю попить пивка и обсудить торговые контракты и иное сотрудничество с людьми в науке и технологиях, вообще как бы скандинавский бог.

Что им в следующий раз Фортуна выкинет?! Какое такое зеро, а?! Наташа не знала да и знать, пожалуй, не хотела. Худая скука лучше доброй заварухи, вот так. Её и не дергали-то особо. Всё-таки уровень Романофф как мстителя — это больше уже не внедрение, обольщение и поимка разных криминогенных алиментов. Она может и умела это лучше всех, но теперь её лицо едва ли не каждая собака знала… Куда там особо не разгонишься, как раньше.

Да и вообще были задачи и поважнее. Глядя на явное движение злодеев по восходящей линии, стоило ожидать кого-то довольно ужасного… А у них… во мстителях то бишь, ну явный недокомплект. И те, что ещё живы вот-вот начнут песок из штанов вытряхать! Печально это, но никуда не денешься. Надо было готовить какую-никакую, а смену. И расширять связи со всякими там колдунами, а то ишь чего отгородились они!

Потому Наташе и приходилось повесить свой (Как Лаки паршивец его обозвал?.. А! бронелифчик во!) на гвоздь и заняться этим неблагодарным трудом по поиску, вербовке и учебке супергеройских яслей.

Чем-чем, а проблемой для неё и Вижена поиск информации не состоял. Точнее первичным отбор подходящих кадров ведал, как раз всё-никак не приходящий в себя после гибели Ванды андроид (которого эта работа порядком отвлекала от самоуничижения, которое, во, напасть оказалось и ему свойственно!), а Романофф уже непосредственно решала, к кому и в какую очередь на какой хромой козе подъехать.

Существовала «школа» на деньги Старка и пожертвования неравнодушных в фонд имени Стива Роджерса. Конечно, о реальных подростках там речи и не шло. Хотя такие вундкеркинды как Питер Паркер и попадали им в лапы. Но больше то была история именно о некогда обычных людях, попавших в поле действия необыкновенных обстоятельств, а теперь не знал, как из этого всего выпутаться.

Например, как Брюс. Чтоб этих гонимых учёных… Рыжая вздохнула. Память до сих пор не поблекла милосердной дымкой. Хотя такой вот подвид гонимых изобретателей, чертовых гениев разных степеней обычными тоже нельзя назвать. Эти, как раз-таки, сами влезли в историю, никто их, как слепых котят в воду не толкал. А были ведь и те, кому просто «повезло» оказаться в «нужном месте и время». Таким вот реально нужна была всяческая помощь, включая психологическую… И не всяких там шарлатанов хреновых! Лаки Льюсов которые! Романофф передернуло от воспоминаний. Она подняла тяжелый взгляд на дуркующий за окном народ… Подопечные, черт возьми!

Многим за полтос перевалило, а всё туда ж! Норовят, вон, весь газон своими атипичными способностями пожечь… Она б вообще свихнулась в этом дурдоме не колесиках, если б не одно счастливое стечение обстоятельств. Подарок чертового самоустранившегося от мстителей до поры до времени Стрэнджа, чтоб отстали, можно сказать… Если так коротко сказать, то тому открылась дверь… Нет, не в пропасть, а в мультивселенную и там он подобрал одного неприкаянного дядьку, которому в его мире уже ловить было совсем нечего, а его варианта у них никогда не рождалось.

В общем, профессор Икс или, как он в миру назывался, Чарльз Ксавье пришелся, как нельзя кстати. Хотя ходить тот и не мог, конечно, а передвигался он, всецело оправдывая шутливое название этого тренировочного лагеря «дурдом на колесика»; зато этот единственный теперь в этом мире мутант из мультивселенной, уродившийся таким, а не ставший в следствии какого-либо случая или даже намеренно устроенного эксперимента, как теперь часто бывало у этих свихнутых по фазе мстителей и желания быть на них похожим фанатиков (и ладно б те метили только в герои, но были и те, кто хотел творить не ЗЛО, прям зло-о-о, но пример для подражания себе избрали не тот, а может и просто преследовали свои личные цели, не стремясь устроить для всех рай земной, что, впрочем, было неопознанной чухней и для большинства рьяно записывающихся в герои); в общем, Чарльз этот мог запросто читать людей и без своей сверхспособности, прекрасно разбираясь в психологии и имея многолетний опыт управления школой наполненной сверхопасными малолетними суперами, переживающими пубертат, а также балансирования на грани в переговорах с Правительствами и защитой прав мутантов, где масла в огонь подогревал его же давний друг и ультра правый борец за права мутантов — некий Магнето, будь который в их реальности, то квинтец пришел б и Железному человеку, и Тору с его тоже ж металлическими молоточками, про Баки с его рукой и кэпа с щитом Наташа тож молчала.

Однако это не мешало Романофф столь же молча восхищаться тем, как виртуозно Ксавье приносит порядок в чужие больные головы и, чего тут греха таить, умудрился неприметно взобраться в подкорку и ей. И даже не удалиться, чертыхнувшись, после этого.

Нет, определенно, общение с профом, как тут его звали, пошло на пользу очень многим, в том числе и искалеченным в моральном плане мстителям. Беда в том, что далеко не все признавали наличие у них проблем, и заманивать последних на сеанс психотерапии к, по счастью, не растерявшему своего альтруизма и энтузиазма хоть где-то навести ладно-скроенные мосты между людьми и… тоже людьми, но обремененными необыкновенными способностями.

Причем неважно вкатили ли тебе сыворотку, или же твой разум способен мыслить далеко за пределами общепринятых рамок, а дух стоять там, где иные не могут… Стресс от увеличившегося до титанических и почти не вывозимых объемов ответственности, что ложится на плечи тех, кто и героем-то становиться не планировал, просто жизнь поставила вопрос «ребром», либо ты, а больше кто?!

Конечно, старые… тёртые, перетёртые калачи мстители были теми ещё маньяками-приключенцами… Но не все. Далеко не все. Но и тем, и другим нужен был хоть какой-то отдых.

Чарльз же помог разобраться и перестать уже за всё себя ненавидеть Зимнему Солдату, уничтожив с корнем заложенную в него программу, чтобы больше никто и никогда не смог воспользоваться им как оружием. Хотя перед этим Наташа и Тони, неожиданно вызвавшийся помочь (после смерти кэпа и рождения Морган его заметно попустило темой сержанта Барнса), проявили порядка терпения и смекалки, чтоб затащить его к «очередному мозгоправу, и что хуже клятому сильнейшему телепату, который может играючи заставить его… да и любого другого вытворить всё, на что его совесть даст дозволение.»

На самом деле это и в самом деле было жутко осознавать, что такой с виду обычный, душевный дядька, ещё и слабый физически, да нетолерантно выражаясь, инвалид-колясочник на самом деле способен намутить дел посерьезнее, чем иные суперзлодеи. Например, устроить ядерную войну, проникнув в нужный разум. Конечно, здесь радиус действия его телепатии был ограничен, а выполняющего роль маршрутизатора Церебро из родного мира был разрушен, но это вовсе не отменяло возможности.

Потому… Тому миру дико повезло, что столь одаренный Чарльз был матушкой-природой отмечен встроенным предохранителем в виде высокого уровня морали и врожденного, неизлечимого альтруизма, с трудом граничившего и вечно выигрывающего у личных желаний и чаяний. Нелегко, должно быть, тому в личной жизни пришлось. С другой стороны, хорошо б и даже без Церебро, чтоб в их мире предохранитель у Ксавье не перегорел.

Впрочем, Стрэнджа крепко помотала по мультивселенной, и он загадочно уверил, что этой вот версии им опасаться не стоит. Что ж, Наташа сделает вид, что поверила ему на слово, по факту же будет отчаянно бдить, а ещё случись чего, а с чертового позёра Верховного, а не колдуна, она и спросит первым! И никакие заклинания не помогут.

Чарльза они хоть и легализовали, но особо не светили. По документам он проходил, как медиатор для команды Мстители. Идея с Лаки Льюисом, на самом деле, начиналась здраво… Просто исполнение прихромало из-за того, что некоторые влезли нагло и без спросу. А может и вообще ничего б и не отработало без этой инопланетной морды.

Наташа не знала. Как впрочем, и никто другой не взялся бы судить, наверняка, о роли конкретно этой противоречивой личности в истории. Одно она знала точно. Старк сделал всё, чтобы, когда олень очнётся, ему было куда вернуться здесь, на Земле… Потому что зная их с Тором непростые, кх, отношения, не факт, что им удастся сплавить его в Асгард. А уж коли Локи решит обосноваться у них, то лучше уж на виду и под знакомой личиной, чем втихую зашкерится вновь где-то в углу.

Потому Лаки Льюис официально считался «коматозником», почти правда, к слову. Если опускать детали, кто скрывался под личной одного из мстителей, о котором не забыли… Вовсе нет. Напротив некоторые фанатские конспирологические теории подобрались удивительно близко к пугающей истине.

Сказать же, что заявись Локи сейчас на телестудию в своем настоящем рогато-золотом обличие, то по ней тут же жмякнули б авиаударом, тоже нельзя. Всё-таки взаимодействие с Тором, записи с камер и слова Старка, что принял на себя всё бремя переговоров (ха, так ему и надо, по мнению Наташи), сделали своё непростое дело.

Многие были готовы спустить на тормозах то, что Локи действовал как марионетка Таноса. На безмозглое оружие ведь обиду не налепишь, а боль не выплеснешь… Точнее можно было попытаться, но разборок с могучим Тором никто в здравом уме не желал. Вот только Наташе думалось, что услышь сам Локи о «безмозглом оружии», то авиаударом бы дело не обошлось.

Что-что, а включать обиженку тот умел. Даже если никогда б в этом и не признался… В сочетании же с тем, сколь нагло его укатали в «карбонит» сговорившиеся Стрэндж и Старк, то всем им придется несладко. Если повезет и способ спасти эту неблагодарную задницу найдется, то им лучше сразу подкатить к Локи тяжелую артиллерию — профессора Икс.

Хотя чертов олень тоже телепат… Однако, как надеялась Романофф, не такой хороший. Впрочем, могло статься, что ничего дельного так и не придумается и на их веку… человечество может вздохнуть спокойно. От осознания подобного отчего-то Наташу охватывала одновременно грусть и легкая злость на себя. Нашла ведь из-за чего расстраиваться?! Ну не увидит она больше эту наглую холёную морду, ну и хер бы с ним! Ну не услышит она больше этот язвительный голос, что одними своими бархатистыми нотками заставляет мурашки сползать по самой душе… Ну не заценит она больше этой холодной самоиронии, значит целее будут все нарывы, никто не вскроет тонким лезвием её былые раны! Ну и пусть… Пусть… Плечи Романофф стыдливо поникли.

То, что она чувствовало было безумием, которое, как она надеялось, время сотрёт из её исстрадавшегося существа. Однако ничего подобного так и не произошло. Напротив, чертов Локи, словно издевался над ней… Раз за разом будоража её своим появлением во снах… Которые, порой, казались чересчур реальными… Такими, что Рыжая не отрицала возможностей, что это было именно что форменное издевательство над ней и её чувствами от пребывающего в каком-то неясном астрале, скучающего инопланетянина, что, к сожалению, питал к ней какую-то странную… приязнь?!

Она боялась говорить об этом с Чарльзом. И скорее всего зря. Тот бы, наверняка, нашел способ расставить смешавшиеся мысли, чувства и прочую подолбень, царящую у неё внутри. Но Наташа молчала, а профессор деликатно не спрашивал, хотя и видел, пожалуй, всё.

С чем он ей в самом деле помог так это с принятием смерти Брюса, точнее того, что Рыжая ему не додала, не долюбила, не допоняла — в общем, одно сплошное «не до». Чарльз говорил, что её собственное мнение о том, что она «такая убогая и одинокая» среди обзаведшихся семьями, либо просто очень важными на своем месте мстителей, и есть самый тяжелый груз на её душе, не сбросив который ей будет тяжело жить… как все те, кому она в тайне завидует. Главная проблема и препятствие для Наташи — это получить прощение от самой себя… За то, кем была… И кем так страшится стать вновь. И преодолеть это чертовски непросто, но… Рыжая идет вперёд. Шаг за шагом, медленно, но идет.

Для неё может проще было, чтобы тогда, в Ваканде, умерла она, а не… та же Ванда, которую продолжает любить Вижен. Или Стив, который только начал… у которого остался друг — совсем один в этом безумном мире, скакнувшем в будущее, далекое от светлого. Те двое держались друг за друга, а теперь Барнс — последний пришелец из прошлого, своеобразная отрыжка, как он, иронизируя, отметил. А может быть Брюс?! Вот кто со своим огромным… нет, не мозгом, скорее уж сердцем, уж точно был бы много полезнее миру, чем одна малость постаревшая шпионка, что и заниматься своим ремеслом больше не может ибо её симпатичная харя скомпрометирована на всех билбордах… Все они были куда достойнее жить, чем она. И справиться с этим была куда тяжелее, чем казалось на первый взгляд.

А ведь, казалось бы, разменяй Наташа жизнь на благополучие Галактики… Впрочем, последнее слишком абстрактное. Что ей все Галактика, да хоть Вселенная?! Романофф охотно б оттолкнула прочь, умерла бы, но, если б знала, что этим спасает кого-то из немногих ей близких.

Порой она с ужасом задумывается, а после благодарит судьбу, что та сохранила бедовую голову Бартона. Потому как, если бредни подвыпившего Стрэнджа, правдивы, то их сны — это отражение множества осколков мультивселенной. Выражаясь менее поэтично, то где-то там… существовало множество их версий, где что-то отклонилось, разветвилось от единой линии времени и реальности. А какая уж из реальностей ствол, а какие кроны… кто теперь разберёт?!

Они и так-то попрали достаточно известных законов физики, что некоторые учебники можно было писать с нуля… Старку предлагали… А что?! Интересная б книга вышла! Но, увы, тот вежливо отказался, а может и не вежливо. История умалчивает, как и многое другое…

Впрочем, Стивен с развязавшимся языком отметил, что могли попрать и посильнее. То, что вышло у них, всего лишь ягодки. Цветочков они ещё не видели, и колдун надеялся, что и не увидят.

И Наташа охотно ему верила. Порой ей снилась другая она. Та Романофф сама была раздавлена, и она никак не могла удержать ввергнувшегося во тьму Клинта… Там они не остановили Таноса. Проиграли. Половина всех разумных в Галактике развеялась в пепел, включая всю семью Бартона. Всю, кроме него. И так бывает… Теория вероятности бессердечная с…ка!

Он стал одиноким мстителем. В прямом и самом негативном смысле этого слова. Кто вообще придумал такое название для команды супергероев, больше подходящее для антигероев?! Ах, да больной на всю стукнутую голову Тони… Не спасём мир, так отомстим за него! Отличный, чёрт возьми, девиз! Оптимистичный-то какой, прям в край! А, впрочем, зато правдиво… Чай, живём не в сказке. Совсем.

Наташа прерывисто вздохнула. Тот Клинт её пугал. Он был похож на самого себя под воздействием Скипетра Локи. Только вот никакого скипетра на сей раз. Только сам Бартон, прожженный до самого нутра болью потерь. И да он убивал негодяев, однако… Та дикая и бесконечная охота, почти беспринципность, отсутствие шанса на оправдание и искупление… Это не то, чтоб совсем неправильно, просто не Наташи ли знать, как порой бывает важен чертов шанс второй?! Ей ведь тот в своё время его дал… Чем другие хуже?! Почему Клинт вообще решил, что имеет право быть карающей дланью?

Мстители — такие же люди, погрязшие в своих пороках, боли и гневе. Они ничем особым не лучше и не хуже остальных. Однако мерило для них скроили совсем иное. И груз готовы были радостно взвалить несравненно больший… Не думая, что спины однажды обломятся, или не спины, а психика не выдержит.

Просыпаясь от очередного кошмара, где её лучший друг безэмоциональным роботом крошил мафию по всему миру, Романофф думала, что страшнее некоторых честных злодеев будут перегоревшие, словно чертовы лампочки, утратившие веру и ориентиры герои. От злодеев хотя бы ничего хорошего не ждут. А вот герои, чей ореол света с треском свернузнулся вниз… Производит эффект разорвавшегося деморализующегося снаряда.

Наташа не знает, чем окончилась жизнь у неё, проигравшей Таносу, но почти уверена — ничем хорошим… В том, что та её версия мертва, Романофф отчего-то и не сомневается. Сперва почти каждую ночь эти кошмары все пять лет и вот уже месяц, как отрезало! Просто однажды она понимает, что больше не видит снов с ней в главной роли. Совсем.

И Рыжая лишь надеется, что того Клинта это не добило. Или, наоборот, надеяться, ведь тот уже совсем не похож на себя… Порой, созваниваясь, Наташа ловит себя на мысли, что хочет спросить, не видит ли он странных снов, но замолкает, обрывая себя и не начав. Мультивселенная огромная. С чего она решила, что они могут видеть одну и ту же не случившуюся реальность?! Впрочем, ловя порой на себе странные, ревностные, словно проверяющие всё ли в порядке взгляды, Романофф уже ни в чем так не уверена.

Кроме того, что рассказанная Тором история о Вормире и цене, которую Танос уплатил за камень Души, отчего-то зацепила её сильнее, чем должна была. Словно в каком-то из миров, кто-то полюбил её настолько, что сумел разменять на чертов камень. А ведь это похоже на бред… Она ведь и пределов земли-то ни разу… Ну почти ни разу, кроме свадьбы Одинсона, не покидала, какой там затерянный туманный мир под названием Вормир… Где все кисельно оранжевое и скалы… острые и вышибающие дух. Откуда, Локи б вас всех объегорил, она это знает?! Тор ведь не говорил… Он и сам-то историю слышал со слов Стражей.

Дыхание, казалось, заиндевало. Странно, не зима ведь, навроде. Прищурилась Наташа, глядя через стекло на зеленеющий газон и отрывающихся в кругу единомышленников «обучающихся героев запаса». А после, схватившись за верный шокер, резко приставила его ко лбу ухмыляющегося во весь рот Локи, что за каким-то лядом возник, словно призрак, за её спиной.

— Что, смертная, скучала по мне?!

---

Примечания:

Ещё одна небольшая часть для затравочки))

Сильно не бейте, я всё же предпринимаю небольшую попытку увязать происходящее в квм с фиком, хотя бы отчасти.

Примечания:

Оно живое. Как и автор, вылезший из-под стола и накатавший обещанную хрен знает сколько времени назад проду.

---

— Локи?! — треклятое имя сорвалось с языка предательским хрипом. Перед глазами тут же бешеным оленем пронесся их последний разговор утром после поминок, переросших в попойку, после, как была все эти годы свято уверена Наташа, их второго секса по пьяни… который она, увы, не запомнила. Она, правда, подумала «увы»?! Твою ж…

— Ничего не было, — с барского плеча отвешивает признание тот. Романофф коробит. И от его вида, всё такого же наглого и совершенно не изменившегося за эти пять лет, только вот в лукавых глазах, кажется, ещё больше чертей бесновалось… И от тона, насмешливо-снисходительного… И от того, наконец, что Локи — в самом деле проклятый телепат, только о моральных тормозах, как у Ксавье, в этом безнадежном случае можно забыть! Кажется, в тот день победа была за её острым языком?! Что ж сегодня этот недоас взял реванш. Как жаль, что сейчас у неё сорвалось имя с языка, а не пара сотен вольт с шокера…

— Добить меня захотела, ишь чего придумала, смертная?! Это ж не в вашем геройском стиле, или ты теперь плохая девочка, м-м?! — Нет, этот ублюдок, определенно, напрашивался… Хоть и был прав. Когда они разговаривали последний раз — тот был при смерти, вряд ли и сейчас что-то поменялось, кроме того, что этот придурок выбрал изощренный способ самоубийства, решив напоследок подгадить ей, заставив замарать о себя руки.

— Как ты снял заклинание Стрэнджа? — усилием воли заставив себя убрать шокер, спросила Наташа. В самом деле, «как»? Колдун ведь далеко не дурак… Но и поверить в то, что спустя годы доктор нашел спасение для одного ублюдочного сохатого… Нет, Романофф скорее будет верит в дурные новости, нежели в чудесные спасения. такое уж дерьмо этот проклятый мир.

— Ух ты, как пессимистично, дорогуша… Полегче, на поворотах, а то не заметишь, как сбросишься с небоскреба или скалы, Рыжая. Подумай сперва, как это скажется на рекламе Мстителей, — нет, отрицательно, этот хренов великолепный засранец слишком часто улыбается. От этой его веселости у Наташи начинает дергать глаз. Вот ж бесит, урод! Как и своим попаданием в цель… Та скала из снов… Вот ж упырь!

— Ладно, ладно, — вдруг примирительно выставляет ладони Локи, словно что-то такое промелькнуло в её лице, что тот решает бросить валять комедию. — Дай хоть немного отвести душу, Рыжая… Это не тебя вероломно погрузили в проклятие Вечного Сна, да если б не стечение обстоятельств и врожденное любопытство дочери Старка, то мы бы с тобой навряд ли ещё свиделись. Ради моего блага, пха! В гробу я видал такое благо! — зло прошипел он, так что и Наташу немного проняло. Редко, безумно редко этот инопланетный упырь был с ней искреннее, но сейчас Локи не лгал.

— Значит, — она старалась, чтобы голос звучал отстраненно, но тот все одно сбивался к чертям. — Ты всё тот же умирающий лебедь?!

Лицо Локи вытянулось. Романофф восторжествовала, приободряясь. Не на ту напал, заносчивый засранец! Сердце в груди дико стучало, а адреналин мощно разливался по венам… Наташа почти улыбалась, готовясь драпать от потревоженного самолюбия одного неземного болвана. Однако тот её удивил и чуточку обеспокоил.

— Смертная, ты уж определись: олень я, змей или же лебедь, а то какое-то совсем уж мифичное чудовище выходит, если всех их вместе собрать, — Локи фыркнул. — Но в одном ты права… Времени у меня больше не стало, как и шансов. Ты ведь русская, рыжая? Так вот, чтоб тебе было понятно, объясню на твоем языке: эти пять лет я был забытым в морозильнике, прилипшим к её стенке пельменем, никому не нужным и уже совершенно не вкусным! Думаешь мне улыбается остаток вечности мариноваться в Санктум Санкториум, погруженным в кошмары, которые проживают в реальности иные варианты меня в бесконечной мультивселенной…

— Значит, — Наташа едва дышала. — Наши сны — это отражения?!

— Осколки чужих миров, вырванные из контекста фразы, подсмотренные сцены… Да, рыжее моё тараканище, Вселенная куда более сложная материя, нежели в силах постичь наш ограниченный разум.

— Наш? — проглотив оскорбление Романофф, приподняла бровь. Конечно, не каждый день услышишь такие признания от Локи. — То есть и твой тоже?

— С прискорбием вынужден подтвердить свою оговорку… Но! — Локи поднял палец. — Я всё равно куда просвещеннее тебя, рыжая. Мне известно куда больше тайн мирозданий, нежели ты можешь себе представить.

— И всё же… Ты говорил о кошмарах, а это значит Локи во всех мирах те ещё лохи, — отгрызлась Наташа.

— Если бы был титул короля неудачников я, возможно, получил бы его, но ты, Рыжая, стала бы моей королевой, — ввернул тот.

— Это признание? — она нахмурилась.

— Лишь констатация факта. Ты, Нат, несчастна во всех осколках мультивселенной… Как и я, — Локи горько усмехнулся. В комнате повисло гнетущее молчание. Романофф боялась его разбить, как чертово зеркало, после которого семь лет счастья не видать. А разве ранее она его видела? Несправедливо… Или же… Нет, она заткнула внутренний голос, что вечно говорил, что поделом тебе и прикрутила слова Чарльза Ксавье: «Прости себя и станет легче дышать и жить.» Пожалуй, этому инопланетному засранцу следует сделать тоже самое, как бы он не хорохорился об обратном, но… Романофф скривилась, как зубной боли. Они с ним очень похожи.

— И это твой план… Сдохнуть бедной и несчастной, злой обиженкой на весь бело-черный свет?! Роскошно, куда не плюнь.

— Вообще-то я хотел предложить тебе присоединиться ко мне, но раз ты предпочитаешь самообман, то я, пожалуй, справлюсь и один… Всё ж-таки — это дело нехитрое. Запороть его сложно. Сдохнуть-то героически.

— Прям таки героически? — скептично хмыкнула Романофф. Нет, ну а хрена? Локи сегодня прямо-таки удивлял.

— Ну-у… Мне-то всё равно, это была замануха для тебя, но раз это тебе не аргумент, то приглашаю тебя, смертная, в увлекательное путешествие Тессерактом по Галактике в поисках Хелы, где твоя главная функция будет сводиться к тому, чтобы не допустить попадания могущественных артефактов в чужие лапы после моей скорой кончинушки.

— А не проще ли мне прямо сейчас свистнуть на помощь… — Наташа кивнула на тренирующийся за окном молодняк супергероев. — Побить тебя и отжать копье и куб?

— Ты не станешь этого делать, — не дрогнув ни единым мускулом, ответил Локи. — Объяснить почему?

— Ну уж изволь, — предчувствуя какую-то гадость, все ж-таки выпалила Наташа.

— Я заполз тебе под кожу… С той самой первой встречи, где вы поместили меня, как червяка под банку, но на самом деле — это вы были загнаны в угол и тряслись от ужаса… Ты меня не отпустишь, Рыжая… Пока не убедишься, что я не испустил дух. Но и тогда тебе придется спустить в мой дохлый череп не одну обойму, чтоб быть уверенной, — свистящим шепотом на грани слышимости выдохнул тот ей в ухо.

— Какой… какой-то ты слишком бодрый для умирающего! — схватилась Романофф за последнюю соломинку. Признавать чужую правоту не хотелось, давать Локи повод для издевательств тоже, но как же подрагивало что-то внутри от его дыхания…

— Улучшенный рецепт бодрящего зелья, Рыжая… Сдохну быстрее, зато удовольствия лицезреть мою слабость я тебе более не доставлю. Так что… спасешь мир от моего безответственного обладания двумя опасными артефактами?

— А как я после… того, как ты умрешь, вернусь на Землю, а, мистер предусмотрительность?! — закусив губу, будничным тоном поинтересовалась Наташа, чье сердце грозило вот-вот разбиться о рёбра, так часто оно билось.

— О, на этот счет можешь не волноваться… Тессеракт будет поразумнее нас всех вместе взятых, и он скорее прокатится с тобой до Земли, чем отдастся в чьи-то сальные загребущие лапы.

— То есть в том, что камень Пространства выбрал тебя, это он так жестко ошибался?! Мол, любовь зла, поведешься и с оленем?!

— Ты на себя-то ситуацию не примеряй, Рыжая, — слегка посинев, вывернулся тот. — Ты со мной или нет?

— Так, у меня есть выбор?! — вновь кусая губы в кровь и ненавидя себя, спросила Наташа. — В самом деле, Локи?

— Осторожнее, не сойди с ума от головокружительности этого чувства! Потому что, да, Рыжая, в кои-то веки у тебя есть выбор… И если ты сейчас скажешь мне «нет», то я просто уйду, словно меня и не было. Если хочешь, я даже могу стереть тебе воспоминания об этом маленьком дружеском визите…

— Всё-таки дружеском? — почувствовала в самом деле, как бешено крутанулся мир вокруг, Романофф.

— Не цепляйся к словам, Рыжая, — недовольно протаранил её взглядом, проговорившийся Локи. — Мы оба не вполне понимаем, что это мифическое слово значит. Слишком уж неприспособленны, отпеты и грязны для этого.

— Говори за себя, инопланетное чудо-юдище поганое, — сверкнула глазами Наташа.

— А ты не лги себе. И вообще у меня слишком мало времени на лекции для такой мелкой, надоедливой мухи как ты.

— А тебе не надоело сравнивать меня с насекомыми, а змеюка подколодная?!

— Ты тоже оригинальностью не блещешь, с чем я тебя сердечно поздравляю!

— Так оно у тебя все-таки есть? Сердце то бишь?! — торжествующе усмехнулась Наташа, тыча Локи пальцем в гневно вздымающуюся грудь. — Кстати, ты тут спрашивал — пойду ли я с тобой, так вот, мой ответ — да.

— Отлично, — Локи зло перехватил её ладонь, глаза его недобро полыхнули синевой, а дальше… Они переместились, но не на другую планету, как втайне надеялась Романофф…

А в знакомую, мать вашу, комнату в общаге.

— Что мы забыли у Паркера?! — ногти Наташи чисто случайно впились в зеленую рубашку, не забыв пропахать перед этим синюшную кожу… Ладно ещё сосед Питера отсутствовал, как и сам студент медицинского, что, впрочем, с их-то загруженностью было совершенно не удивительно. Он, кажется, сюда только поспать и приходил, и то, когда не было практики в больницах.

— Самого паучка, разумеется. Уж не думала ли ты, Рыжая, что раз я умираю, то сошел с ума и решил сопледраматично провести оставшиеся дни с тобой, пха-пха! — и Локи нагло рассмеялся ей в лицо, игнорируя то, что сейчас Наташа проводила ногтями там, где раньше были глубокие нарывы от черной дряни проклятия…

А это наводило на мысли: либо об очень сильном обезболивающем, либо ублюдок лжет ей в лицо. Однако пока Романофф не спешила с выводами. Потому как не знала, какой вариант ей по душе больше.

— Счас ты точно сдохнешь раньше времени, Олень!!! — всё же решила та не выходить из образа стервы, благо завести Локи отчего-то сейчас было особенно легко.

— Не смеши мои подко… — тут настала очередь Локи багроветь, а Романофф торжествовать. Ибо оговорка была хуже, чем по Фрейду. Сработала-таки их со Старком промывка инопланетных мозгов. Только вот Тони она об этом не расскажет, ибо он же возгордится и все лавры себе припишет, гад этакий.

Именно этот самый момент, где Локи был весь красный, а торжествующая Наташа все также сжимала ворот его рубашки, и выбрал Питер Паркер, чтобы вернуться к себе в общагу.

Вернуться и не заметить эту картину маслом. Ну студент даёт! Это как надо зубрить, чтобы, не глядя на них, пройти к кровати, не раздеваясь, плюхнуться на неё и… захрапеть.

Следующий момент потонул в новой синей вспышке. Они с Локи очутились посреди какой-то кельи… В темноте которой зловеще мерцал не выключенный лэптоп.

— Мы в Камар-Тадже. За Питером в конце заглянем, — спокойно пояснил удивленной Наташе её необычный туроператор.

— Что значит в конце? Ты что… собираешь команду, чтоб прищучить свою сумасшедшую маман?! — кажется пазл в голове Романофф наконец вставал на место. Нет, эта наглая задница и не думала, поднимать лапки вверх и помирать, нет, он планировал собрать тех немногих, кто готов будет за него впрячься и попытаться разыграть свою последнюю карту… Что ж, она его понимала. Это лучше, чем замороженным полуфабрикатом лежать в холодной комнате у Стрэнджа. Только вот проснувшееся милосердие у этой змеи… Настораживало. Правда, что ли помирает, раз не стал парнишку будить?

Локи не стал ей отвечать, мрачно зыркнув исподлобья, однако Наташа не успела возмутиться, ведь в комнату провесил портал… тот толстяк… Нет не Вонг! Друг паучка, черт, ну вечно Наташа забывала, как его зовут. Он ещё пару лет стажировался у Старка, пока Стрэндж не разглядел в том способности настоящего колдуна и не переманил к себе.

— Мистер Локи! — ахнул парнишка. — Мисс Наташа! Вы тут! у меня, вау… Я хотел сказать… А вы вместе?

Даже сквозь трескот не затыкающегося Неда, о да Романофф вспомнила, Наташа слышала, как скрипят зубы у её спутника… Что ж, видимо, не так много у того было людей, способных за него впрячься, и нет шпионка не злорадствовала, просто… было приятно.

— Не боишься, что он сдаст нас доктору? — решила ещё сильнее уязвить Локи Наташа.

— Эй, — оскорбился Лидс, но Локи отреагировал достаточно странно, развернувшись к нему угрожающее:

— Тебе оказана большая честь, Нед, смотри… Не стань для нас Брутом, ученик чернокнижника!

— Но вы ведь сами учили доктора! И вообще… — Лидс, видать, обиделся, потому вслух ворчал… — Цезарь из вас так себе!

Наташа не выдержала и заржала, чем только выпросила:

— А из вас Клеопатра…

Нет, положительно, ей стоит быть осторожнее с этой змеей!

* * *

— Ты? Нет, я не так выразился… ТЫ?! — нет, Наташа тоже была удивлена, когда они заскочили за Бартоном, но… — Локи, че, серьезно что ли?

— Ты идешь охотиться на Хелу или нет?!

Конечно же, Клинт пошёл… Как он ворчал, чтобы Наташа не пропала в такой дрянной компании, но Романофф-то знала правду. Все они, черт возьми, были рады снова видеть этого ползучего гада таким бодрым и деятельным… То что при этом им перманентно хотелось того придушить или выбить из него дерьмо — не считается, это мелочи жизни.

* * *

— Где это мы? — результатом следующего скачка стало полустертое из памяти место. Однако таковым оно оставалось недолго. Очень скоро Наташа вспомнила, как и Бартон, один лишь Нед, непонимающе крутил головой.

— Тут что-то намучено с измерениями… И камень Реальности использовался… И ещё чем-то фонит таким… Как от Тора… Но и не только от него, тут…

— Альтрон. Ванда, — горько выдохнул Клинт. — Тут мы их впервые встретили. Зачем ты нас сюда притащил, Локи?

— Здесь Алая ведьма погрузила ваши разумы в особые измерения… На Тора же это воздействовало особым образом. Сознанием он провалился в Хельхейм, Хела разрушила…

— Мъёльнир. Я помню, — нахмурился прекрасно всё помнивший Бартон. — Странно, что осколки… всё ещё тут и никто не загреб их… В том числе и мы! Локи, ничего не хочешь объяснить?! — лучник недовольно развернулся к ухмыляющемуся богу обмана.

— Скажем я чуточку поколдовал, чтобы это место… Это место обходили стороной, а про Мъёльнир забыли. Правда, Тор так искренне тосковал, но… У братца было столько хлопот последние годы, поэтому провернуть это было не так сложно.

— Но зачем мы здесь? Ух ты, вы научите меня брать след остаточной магии Хелы и искать по нему? — восторженно прошептал, приплясывающий вокруг Локи Лидс.

— Нет, — кисло ответил тот… О, пришельцу явно льстило такое внимание, но тут Локи похвастаться очевидно не мог. — Мы здесь потому что мой брат… Всеотец… — осторожно подбирая слова, словно пробуя их на вкус, кривился Локи, да так и не мог решиться, как ему называть теперь Тора. — Короче, Одинсон немного напророчествовал… Или же поймал трип из другой реальности. Потом напился и поделился со мной, а я запомнил и придумал, как это дело можно с выгодой обставить.

— Ты виделся с Тором? — удивились синхронно Наташа с Клинтом. — И как Асгард цел?

— Очень смешно, — закатил глаза Локи. — Прямо хлопаю стоя, браво, господа-юмористы!

— Ну зная вас… — со знанием протянул Бартон, переглядываясь с Наташей. — Что там нашему царю привиделось такого, что мы здесь стоим над разбитым молотом?!

— Нечто, о чём вам двоим знать не следует, — холодно отрезал Локи, а затем, словно передумав или словив болезненный тычок в спину от Романофф, чуть теплее прибавил. — Покуда Тор сам не расскажет о своем старом-новом романе…

— Погоди, но разве он не женился на Сиф? А понял, понял… Потому-то и не расскажет, что это и у вас не приветствуется, а астрофизик Фостер все-таки поприятнее той стервочки оказалась? — хохотнул Клинт.

— Так он вам совсем ничего не рассказал… — странно, но тон Локи совсем не понравился мстителям. Даже Нед почуял в нем что-то, от чего сворачиваются внутренности. — Ладно, мы не затем здесь сегодня.

— А зачем мы здесь? — разозлилась Наташа, Локи с этими его тайнами и недомолвками насчет Тора знатно выбешивал.

— Затем, что раз в одной из сумасшедших веток реальности это сумела сделать одна бесстрашная и безмозглая смертная, то сможешь и ты Романофф. Давай — закрой глаза, вспомни о том, кем ты была, кто ты есть сейчас и кем хочешь быть… что бы ты сделала, не будь ты слабейшим мстителем… Будь у тебя сила, а не только горячее сердце и голая душа! Возможно, старое заклятие Одина сработает — пазл из Мъёльнира соберётся, и ты получишь часть силы Тора, что навечно заключена в этих осколках и сейчас пылится без дела в пыли веков… Привязанная к критерию достойности. Давай, Рыжая, докажи мне, что я не ошибся, приведя тебя сюда сегодня!

— Да ты полный псих, Северный Олень! — Клинт разозлился. — Что за чухню ты тут наплел? Думаешь, мы идиоты?! Нат, не слушай его… Пошли, пусть сам свою маманьку как хочет ищет. Ты, шкет, тоже пошли с нами… Подбросишь нас, нехрен с психами связываться… Ишь чего удумал, поиздеваться над нами!

— Вообще я уверен, что идиоты… Причем самые дремучие из возможных, однако насчет силы Тора я серьезен, — ярко сверкнул глазищами Локи. — Твоё дело верить мне или нет, Рыжая… Но не попробуешь… Будешь весь остаток своей жалкой жизни гадать, — и чертов урод растворился в синей вспышке Тессеракта, оставив собранную им команду гадать, что это за представление такое было.

— Какой-то он шибко бодрый для умирающего, — высказал их общую мысль Нед.

— И борзый… — гневно заявил Клинт. — Ну так что хорошо, что ты с нами, ученик колдуна. Подкинешь до дому?

— Я без проблем, мистер Бартон, но…

Что именно «но» узнать было не суждено, потому что Соколиный глаз, не слушая Неда, резво подскочил к наклонившейся было к рукояти Наташе:

— Нат, ты чего?! Не позволяй манипулировать собой! Это же Локи — чертов засранец… И он…

— Был прав, — поражено закончил Лидс, потому как рукоять Мъёльнира легко вспорхнула в раскрытую ладонь оглушенно моргающей Наташи… Вслед за ней в причудливом танце закружились осколки, медленно вставая на место. Миг, короткая вспышка и вот уже на плечах у Романофф болтается нечто тяжелое, струясь по спине и спадая к ногам…

А вернувшийся поглядеть на дело мозгов своих Локи с некоторым сожалением выдаст:

— Всё-таки блондинка…

---

Примечания:

Автор ёжнулся, ну а что!? Джейн можно, а Наташе нет!? Несправедливо.

Примечания:

Привет, читатель.??

Работа была начата на запале от Войны бесконечности, до Финала.

Тот подрезал мне крылья, фик, как видно по истории выкладки, встал.

Помимо этого, автор стал менее кровожаден. И в результате этот фик заканчивается совсем не так, как должен был.

Я вырулила в ХЭ вопреки всему, потому что захотелось.

Мир и так полон дерьма, зачем плодить его и в фиках?!)

Кто хочет знать, примерно чего я хотела нанести, какого стеклища, почитайте истории о Рейстлине и Карамоне Маджере.

Сейчас же перед вами концовка. Поверьте это лучше нежели, чтоб я и дальше морозила фик.

Ну и, напомню: я не умею в экшен, потому тех, кто пришел ко мне за ним, ждет обломище.

И помните Фортуна Наоборот — законченное произведение с открытым финалом, а Точка — это всего лишь один из вариантов в мультивселенной.

Приятного прочтения?

---

Красной лентой собрана жизнь.

Встать за кем-то? Лучше встать перед ним!

Откажешься от роли такой — героем не быть,

Отмажешься от жизни такой — вором быть!

Красной лентой связан и сам.

Тянет к верху нас, к небесам.

Кукрыниксы — Герой

— Ну, — сурово спросил Тони у какого-то чересчур спокойного Стрэнджа. — Хорошо ты присмотрел за Морган, а, чудила колдовской?

— Это Сэм, в смысле Плащ, — легко переложил ответственность доктор. — И вообще Старк… Это твоя дочь надыбала себе спящего красавца и разрушила мои гениальные чары!

— Гениальные? — бровь Железного человека описала крайнюю степень изумления. Вообще-то он привык, что гением называли исключительно его, а этот треклятый чернокнижник, не справившийся с простейшей функцией няньки, явно нарывался отхватить люлей… Но от выяснения, что круче магия или пистолет технологии его пока отделяло только то, что Морган всё ещё была в здании. — Знаешь, копировать со сказок надо с умом! Наш олень — далеко не урод, мало ли кто к тебе б забрёл в гости, польстившись на мистера Холодность! Пока он не открывает свой поганый рот, то Локи вполне ничего! — неожиданно признал Старк, сам себе удивившись.

— Знаешь, у меня не бывало в гостях до этого дурочек или дураков, готовых облобызать нашего коматозника! — рассердился Стрэндж и дёрнул было плечом, но из-за отсутствия плаща вышло совершенно не эффектно и не грозно.

— Моя дочь — вундеркинд, а вот ты… Погоди, а где пылесборник? — тоже заметил отсутствие Сэма Тони.

— Они с Морган резвились и расколотили сервиз бабушки Кристины… Плащу хватило мозгов залечь на дно, пока та не успокоиться, а вот у меня шансов не осталось. А во всем виноваты твои неугомонные гены, чёртов ты эксплуататор, Старк! — игра во взаимные обвинения продолжалась. Сейчас от Стрейнджа повеяло марксизмом… Иначе откуда такие словечки и ненависть к успешному предпринимателю?!

— Знаешь, — пожевав усы, наконец произнес Тони, отчасти признавая, что любимая женщина в гневе — это страшно. — Давай отставим наши разногласия на потом. У нас сейчас общая проблема — размороженный полуфабрикат, что вот-вот готов взорваться… Ведь я уверен, что Локи нам такого самоуправства не простит, а значит будет мстить!

— Конечно, ты же оплошал и принял его во мстители! — закатил глаза Стивен, усмехаясь. Но после сдался и примирительно поднял руки: — Я почувствовал, как он использовал Тессеракт, но сейчас не вижу, в какой именно мир Локи отправился, — принял условия Стрейндж со страшным скрипом зубов. — Ах да, твоя дочь сказала, чтобы мы не переживали и жили спокойно.

— Ты веришь этому обманщику? — Железный человек фыркнул.

— И всё-таки шанс отомстить, у него уже был, и он им не воспользовался, — спокойно отметил Стивен. — Он ведь не тронул Морган, хотя мог.

— Ещё бы он посме… — Старк не закончил, признавая правоту. В самом деле, если уж они начинали малевать из Локи черта, то чего ему гнушаться похищением его дочери. Морган — его слабое место, захвати олень её, и Железный человек был бы его с потрохами. — Хорошо, значит наш спящий красавец не осволочился в край — уже легче, но тебе не кажется, что нам надо предупредить Тора? И заметь, говоря нам, я имею в виду тебя, это ты у нас можешь мотаться в Асгард, когда вздумается с помощью своей доисторической магии вуду.

— Вуду тут не причем, — раздраженно прикрыл глаза доктор. — И я не могу мотаться туда без особого приглашения. Да и энергии это жрет много. Но я оставил Тору послание с помощью своей астральной проекции. Тот обещал прибыть… — Стрэндж глянул на часы. — Вот сейчас, — только он это сказал, как в потолке разверзся радужный мост и с треском гром-секиры на пол приземлился Одинсон. — Ты испачкал мне палас, — закатил глаза маг. — Вот вечно ты не можешь обойтись без позёрства.

— А сам-то?! — справедливо отметил Всеотец, затем обвёл собравшихся цепким взглядом. — О, и тебе не хворать, сын Говарда, — кратко поздоровался тот, затем, предупреждающе подняв палец, провозгласил: — Не буду спрашивать, как так вышло, что ко мне заявился мой брат, а перейду к делу.

— Локи у тебя? — едва заметно выдохнул Старк, который признаться чуточку, но переживал за этого горемыку-полудохлого. Затем, вглядевшись в лицо громовержца, он покачал головой. — Судя по твоему виду, уже нет.

— Верно, — печально кивнул тот. — Локи — он такой… Как там ваши говорят? Фигаро там, фигаро тут.

— Да, итальянцы что-то такое отмечали. Но как он сумел? — блеснули глаза Стрэнджа. — Я бы не оценил его состояние, как организма, способного на столько перебросок между мирами за неполные двое суток. Так что у вас произошло, Тор?

— Это очень долгая история, на которую у нас нет времени… — тут Одинсон как-то весь в миг помрачнел, словно вспоминая, для чего прибыл. — Тут моя сестрица объявилась… Эй, вы не подумайте! — поспешил он разгладить их враз покислевшие лица. — Не Хела сейчас наша проблема. Там одна херь похлеще засобиралась к нам на огонёк, — «обрадовал» из Тор.

— Дормамму? — Стрэнджа аж перекосило. — Но… он ведь ушёл!

— А разве не обещал вернуться? — хмыкнул громовержец. — Хотя ему нет нужды сотрясать миры словами, сам знаешь.

— Простите? Может просветите, — Тони Старк ненавидел недогонять. — Что это за рыба покрупнее такая?

— Мой старый знакомец, властитель Тёмного измерения, Разрушитель миров и так далее — крайне могущественный демон, — тихо ответил доктор. — В прошлый раз мы остановили его с Локи и Вандой, а на сей раз… Тор, отчего он снова зашевелился?

— Асгард ему поперёк горла уже давно, ещё после сделки с отцом отца моего отца и отцом его… короче вы поняли, — между бровей слегка запутавшегося Одинсона залегла глубокая морщинка. — Демон почувствовал, когда сменилась власть… И уже навострил на меня зубы, но чего-то выжидал. Сейчас я понял чего именно. Дормамму ждал, когда вся наша семейка будет в сборе, чтоб прихлопнуть разом. А сейчас он почувствовал пробуждение Локи и возвращение в мир Хелы и выдвинулся. К Земле, — пригвоздил их он.

— Эй, а какого хрена именно к нам? — у Железного человека аж слюна брызнула от праведного возмущения. — Мы что вам шутка что ли? Магнит для всей межгалактической хренотени?! Поле битвы, которое не жалко?

— Эй, — примирительно вытянул ладонь Тор. — Тони, хватит… Асгард тут не причем… Просто у этого демона зуб вот на этого, — он кивнул на старавшегося слиться со стеной Стрэнджа.

— Ах ты колдунская морда! Не мог что ли язык свой в узде придержать? — мигом перекинулся Старк.

— Будто ты у нас образец сдержанности! — парировал доктор вяло, повернувшись с надеждой к громовержцу. — Сколько у нас времени? И я, верно, понял… Хела на нашей стороне?

— Как это не странно, но да… Её эти пять лет сильно изменили, ну или мне так показалось, — с искренним восторгом выдал Тор. — Просто её угораздило попасть на необитаемую планету со сносными условиями для жизни вместе со Стражами! Вот куда те пропали… Ну и те на неё как-то повлияли…

— Социализировали что ли? — с трудом подобрал слово Тони., что с ним вообще редко бывало. Но от событий, что вываливал на них их инопланетный друг, его котелок закипал. — То есть твоя милая сестричка больше не хочет во что бы то не стало стать владычицей Галактики, пусть если даже править придется пепелищем?! Может, ещё скажешь, что она нашла мужика и вся стервозность с неё спала, как не бывало?! — хохотнул Старк.

— Э! — у Тора вытянулось лицо, а затем кончики его ушей едва заметно покраснели. — Я не думаю, что Хела могла спутаться с Квиллом или Драксом… Это слишком даже для неё! Но в остальном… Как это не дико признавать, но да. Она хочет разделаться с этим демоном. У них там какие-то старые счеты, а уже после она хочет отправиться искать себе какой-нибудь мир, которым сможет править по справедливости. Хела даже от претензий на Асгард отказалась, представляете! — одурело поведал Тор, который, кажется, сам до конца в это не верил.

— Чудеса какие-то, — пробормотал недоверчиво Стрэндж. — Ещё скажи, что та исцелила Локи и решила стать хорошей матерью.

— Э-э, — Одинсон помялся. — Вот тут неувязочка. Но в остальном я переговорил и с Мантис, и Драксом, и Небулой — и те в один голос говорят, что та, вроде как, сносной стала. Да я это и сам заметил, хоть и недолго говорили. Но она, правда, уже не производит впечатление шизанутой маньячки, только вот… — Тор снова замялся, что было для него настолько нетипично, что Старк со Стрэнджем насторожились. И не зря, ведь громовержец продолжил: — Та их изначально купила обещанием вызволить душу Гаморы из Камня Души. Так вот нашедшие их Грут с Ракетой приволокли им тело без души, клонированное чье-то, вы не подумайте! — прибавил поспешно Тор. — Но та не смогла её извлечь. Там, короче, драма произошла, — он понизил голос. — Потому что после этого Квилл разнервничался и упал ей в ноги, чтоб та ну хотя бы его к любимой сплавила… А Хела взяла и исполнила волю этого придурка. В общем, там поднялся ор и крик, но сестрица моя искренне не понимает, чего такого — она ж всё сделала, как он хотел, а Стражи недовольны. Короче, в чём-то ей ещё учиться и учиться, — закончил Тор почти философски.

— Значит, Звёздного Понта мы не увидим, — с легким сожалением резюмировал Старк. — Ну, а с Локи-то у них что?

— А вот тут главная наша проблема, помимо самого грядущего Дормамму. Этот скользкий гад… — громовержец прикрыл глаза. — Короче, так вышло, что Хела-то с нами сейчас с нами в одной команде. И учитывая, каков этот демон, я лишаться её мощи не собираюсь. Враг моего врага — мой друг, а после победы посмотрим, — вновь удивил их Одинсон. — Но, к сожалению, я не нашёл пока Локи, чтобы сообщить ему эту восхитительную новость. И это может существенно осложнить дело, потому как он исцелен… И полон решительности поквитаться с маманькой.

— Прости? — вновь использовал непривычную для него лексику Тони Старк, лицо его недоверчиво дёрнулось.

Стрэндж молчал, вопросительно глядя тяжко вздохнувшего Тора.

— Если кратко, то он напоил меня, мы душевно посидели… Точнее я так думал! Локи в это время выведал творящуюся обстановку, после чего свалил в Йотунхейм один, дождавшись, когда я отрублюсь, — Всеотец говорил сжато, но чувствовалось, как воздух в комнате изменился, пропах озоном… Громовержец злился, он возмущался: — Ему в самом деле было хреново! Ведь перед встречей он уничтожил всю армию мертвецов Хелы под тронным залом… Но нет, этот скользкий гад… Обманул меня, усыпил бдительность своей полудохлостью и пошёл исполнять намеченный нами план один! И ведь этому ублюдку повезло! А могло и нет! Он благополучно передал им Ларец зим и отказался от притязаний на трон, и те взяли и сдержали слово, подлатав его, правда, неоднозначно намекнули, что если Локи ещё раз сунется к ним, то его приморозят в настоящую сосульку.

— А у нашей Эльзы были притязания? — удивился Старк. вспоминая, как они впервые увидели истинную природу Локи.

Доктор Стрэндж всё также молчал, задумчиво покручивая свою бороденку. С одной стороны он чувствовал облегчение, а с другой его медицинско-магическую загадку решил кто-то другой. Это был плевок в его сторону. Хотя в том, что исцелили его скользкого друга не где-то в Йотунхейме, была железная логика. Если взять за разворот то, что проклятие было смертельным, но благословение от Всеотца поправило всё в его асгардской половине; то становится очевидным, что полное излечение могло быть, возможно, лишь с оглядкой на вторую часть сущности.

— Да, — подтвердил между тем Тор. — Хоть он и убил своего биологического папочку… — Одинсон вздохнул, а, затем увидев их вытянувшиеся поспешил прибавить. — Эй, вообще-то Лафей его бросил умирать! Точнее Локи так думал… — почесав в затылке, зачем-то прибавил тот.

— Держу пари, ему об этом Один Всеотец сообщил? — поинтересовался Железный человек, припоминая об этих асгардский тёрках.

— Да, — с легким рыком ответил Тор. — Я, конечно, не отрицаю того, что как там было на самом деле знает одна Хела, но подозревать своего отца во лжи…

— Серьезно не позволишь? — печально спросил доктор. — Мы думали ты повзрослел, Тор, — с легкой укоризной сообщил тот.

— Да я… Да вы… Да Один… А проехали! — попыхтев изрядно, всё же махнул рукой и не стал зарубаться громовержец. И Старк, и Стрэндж сочли это прогрессом. А он между тем прибавил. — Да, Локи мог после всего это претендовать на их трон. Потому что в мире, где ценят силу, такое только в актив резюме можно заносить. Другое дело, что он полукровка… — Одинсон вздохнул. — Такое нигде не приветствуют, увы. — Тор погипнотизировал взглядом выступ на камине, а затем продолжил: — А вообще обидно! Я ведь и сам планировал отдать ларец и договориться с йотунами, но этот гад… Не доверился, — с тяжким вздохом резюмировал тот и с досады было стукнул секирой по полу, как остановился, и приветливо замахал куда-то в сторону: — Привет, Морган! — громогласно поздоровался тот.

Тони же был вынужден констатировать, что дочь отбилась от рук, начисто проигнорировав его наказ ждать в холе и ничего не трогать. Но та его удивила, вместо ответа на бурное приветствие любимого дядюшки Тора; Морган юркнула к нему и несколько взволновано проговорила:

— Там дядя Чарльз приехал, говорит что-то срочное.

Стрэндж со Старком переглянулись и помчались вниз, Одинсон же с легкой обидой поинтересовался:

— Ты не рада меня видеть, Железная принцесса?

Уже почти скрывшийся за поворотом, Тони улыбнулся, заслышав полный восторга визг дочурки… Той прозвище пришло по вкусу.

* * *

Что ж, когда первый шок схлынул, Наташа начала хоть как-то соображать. Точнее то была не вполне она, а какая-то её более рациональная часть, которая попросту временно отключила тот факт, что у неё за спиной теперь болтается красный дурацкий плащ (проще было на грудь табличку повесить: «Стрельни в меня!»); что в руке у неё зажат любимый молот Тора, и более того, часть сил этого самого скандинавского бога, а по нынешним меркам — инопланетянина, тоже теперь в ней.

А жизнь продолжалась… Клинт и этот мальчишка Нед смотрели на неё, разинув рты. Но Локи требовал идти дальше, говорил, что чувствует, что время на исходе. А сам тоже посматривал очень уж красноречиво, словно она предвосхитила его желания… Ну вот откуда такая фраза у неё в голове взялась? Что эта сволочь сказала?! Блондинка, ха! Ну и плевать… Наташа и сама обес не столь давно, хотя рыжей ей нравилось больше.

— Ты можешь деактивировать этот режим, Ры… — Локи подавился и поправился, — Романофф.

И в самом деле она может — убедилась Наташа; вновь принимая привычное обличье без шуршащего пафосного плаща за спиной и ощущения будто она реально может выбить почти всё (всё-то невозможно) дерьмо из этого заносчивого ублюдка.

А ведь он не сказал «смертная». Любопытно. Хотя нихрена не так, как будоражащий душу факт, что ей теперь под силу совершить. Какого кипиша навести, и дров наломать. Только вот идет всё это в совокупности со всеобщим вниманием и ролью героя теперь уже не второго плана. Вот тебе и бабушка Юрьев день. Наташа жмурится… От немедленной расправы над Локи её удерживало лишь слабенькое осознание, что тот совсем недавно ещё активно помирал… Однако сейчас, глядя на его ухмыляющуюся самодовольную рожу, её гнели страшные сомнения. Но Романофф пока оставила их при себе.

Так, они всей дружной гоп-компанией отправились в студенческую общагу за Питером. Локи не решился заявиться в Ваканду, все-таки с Шури его связывали не такие доверительные отношения, как с собравшимися. Паркер же уже должен был немного поспать. По крайней мере, Наташе показалось, что они провозились достаточно долго, чтобы… Ну вот! И у неё поменялось мироощущение. В реальности же… Она глянула на часы. Прошло всего полтора часа, что ж и это лучше, чем ничего.

Общага за время их отсутствия не поменялась. Локи, приложив палец к губам, прокрался к самому уху паучка и рявкнул: «Бугашенька», — а затем резво отскочил, и правильно — там, где секунду назад была башка заносчивого башка уже красовалась паутина, но не греха и обмана!

Наташа не успела удивиться тараканам, что оккупировали эту буйную голову; как осоловело моргающий ото сна Питер, наконец, заметил довольно улыбающегося (и с чего бы то, а?!) Локи. Затем уже настали совсем уж странные дела, потому что моментом сориентировавшийся паучок повис на их вяло сопротивляющемся чисто для виду (А Романофф такие вещи чуяла!) инопланетном полудохлике.

Последнее стало ещё сомнительнее… И, по счастью, не только для неё, потому что Паркер спросил дрожащим голосом:

— Локи, ты вернулся! Значит, тебя исцелили?!

Закономерный вопрос, ведь повис тот, чёрт возьми, аккурат там, где раньше были сплошные нарывы от проклятия. И Локи сейчас не улыбку старательно скрывать должен был бы, а боль… Потому Наташа ответила за этого скользкого гада:

— Очевидно, да! Только вот мне непонятно, зачем он нас тогда согнал и корчит комедию. Не хочешь объяснить, а, змий?! — развернулась та к Локи, активируя режим женщины-Тора, и аккуратно касаясь груди наглого обманщика Мъёльниром.

Боковым зрением Романофф отметила, как выпилял глаза на её новый прикид паучок, молнией метнувшийся за объяснениями к своему другу; основное же её внимание было приковано к Локи, который как-то странно скосил глаза на прижатый к его груди молоток… А затем тот произнес, коротко усмехнувшись:

— Мъёльнир — глупым рыжим таракашкам не игрушка, — назидательно выдал тот. — Отпусти оружие, чьей мощи ты пока не понимаешь, Наташа… А то… — в глазах у Локи мелькнули черти. — Щёкотно! — и он дернул, порвав начисто рубаху, в которую упирался молот. И все они имели «счастье» лицезреть подкаченный пресс трикстера безо всякого намека на проклятие.

— Ублюдок! — прошипела Романофф, глядя на это безобразие.

— Придумай, что поновее, — довольно хмыкнул тот. — Да, я ублюдок, причем с самого рождения, но зато ныне совершенно здоровый. Как ты не рада?! — сделал тот вид, что оскорбился.

— Мы рады, Локи! — ответили ему Нед с Питером наперебой. — Надо закатить вечеринку… Точно! И новые силы Наташи обмыть! А у меня и спирту осталось, — Паркер выудил из портфеля здоровенный бутыл медицинского. — Убойная вещь… Нам это… — глазки его виновато забегали. — На практике выдали, списанный!

— Да в тебе Петька умер, — пробормотала тихо-тихо Черная Вдова, что-то вспоминая.

— То есть побоища с Хелой не будет? — отчасти довольно, отчасти зло отозвался Бартон. — Нет, Локи, определенно, если ты зря меня вытянул и даже не проставишься, то, клянусь, я попаду стрелой тебе в задницу!

— Не знал, что ты такой извращенец, Плохой, плохой Робин, — хмыкнул трикстер. — Ну, конечно же, я вас не просто так всех собрал. А за Хелой, тут я не лгал… Да, я больше не разваливаюсь, но, как это не прискорбно, одному мне мою дражайшую маменьку не одолеть. Или ты думаешь, та оставит меня в покое? — Локи так грустно улыбнулся, что Наташа невольно опустила молот, но обличье не сняла. — Нет, когда она узнает, что план провалился, то снова явится за мной. Я для неё любимая игрушка, и ей надо во чтобы то не стало меня доломать. Но, если тебе плевать на меня и мою шкурку… — он сделал драматичную паузу. — Что ж, знай, Хела придёт и за всеми вами! Потому как вы, жалкие букашки, посмели нарушить её план стать властительницей Вселенной.

После такой жаркой речи сказать им было решительно нечего. Наташа тупо пялилась на выглядевшего вполне серьезным и даже, о ужас, говорившего разумные вещи Локи.

— Звучит убедительно, — тихо сказал Бартон, первым нарушая молчание. — Я не против расчехлить стрелы. И чего ты, олень, вот так просто можешь её найти?

— Осторожнее на поворотах, — почти мило улыбнулся трикстер. — У моего терпения есть пределы, как и хорошего к тебе отношения, Клинт, — а затем терпеливо пояснил. — Да, я легко могу отыскать Хелу. Потому что мы повязаны, раньше она совалась ко мне в сны, как к себе домой; а сейчас я смогу найти её, дернув за нить с другого конца, — тут Локи вновь сделал паузу, ну совершенно не может тот без них, и вкрадчиво поинтересовался: — Ну что ж, кто-то хочет соскочить?!

— Нет, Локи, и мы рады, что ты больше не помираешь, — вновь активно закивали Лидс с Паркером. Первый же ещё умудрился провесить портал и проверить ребра и заодно и нервы трикстера на прочность. Наташа фыркнула.

— Ну, это ненадолго, вот сейчас встретится с маманькой… Там и посмотрим, как долго Локи кузнечиком зеленьким скакал, — и явно нарывающийся Клинт сделал такое лицо, будто дразнит. Только вот словив тяжелый взгляд трикстера, посерьезнел, заявив: — Да, в деле я, в деле… Прищучить психопатку — это завсегда, пожалуйста.

Наташа же смотрела прямо на Локи. Что ж ей, определённо, этот гад куда как больше нравился живым и деятельным скотом… Хоть не страшно было в порыве гнева ненароком прибить сего умирающего лебедя. Ха!

— Романофф, — тот никак не желал от неё отцепляться. Нарывался что ли?! Однако заданный им вопрос стал для неё неожиданностью: — Ты мою кошку не угробила?

— Если под кошкой ты имеешь ввиду флёркина, которого в славянской мифологии прозвали Кот-Баюн, то вопрос должен быть другой… Как твоя «кошка» меня не сожрала?! — Наташа, сама фырча едва ли не как представительница сего семейства, гневно посмотрела на Локи. Ну да, глупо было ожидать, что оказавшаяся у неё на передержке кошка психнутого гада окажется нормальной. Но не бросать же было животину?! Это потом Фьюри при встрече пояснил ей, куда на самом деле пропадают обоймы от её пистолетов и шокеры…

— Ну так как? — терпеливо склонил голову тот.

— Мы поладили, — уклончиво ответила Чёрная Вдова, умолчав о ряде мелких неурядиц.

— Я и не сомневался, Рыжие оторвы должны держаться вместе! — нет, Локи, определенно, нарывался.

— Ну, а с чего ты взял, что та именно у меня?! — вместо этого спросила Романофф.

— А больше кто? — закатил глаза трикстер. — Давай зайдем за ней, Гуся нам пригодится… Хоть насытится бестия!

Пришлось возвращаться в школу к Ксавье. Нет, вы не подумайте, Наташа не сошла с ума, захватив в заведение полное недоразвитых супергероев с неустоявшейся психикой. Просто сначала она не знала, а как узнала, профессор Икс уверил её в том, что с «кошкой» они поладили.

* * *

Чарльз Ксавье был в этой истории случайным элементом, чей собственный мир рухнул. Точнее рухнул тот не в прямом смысле того слова, что произошёл апокалипсис, и он остался единственным выжившим мутантом. Нет, по счастью, нет.

Просто события повернулись так, что он оказался не нужен собственной же школе⁽¹⁾.

Хэнк заграбастал кресло директора, сестричка Рейвен гнила в могиле, а Джин гордым Фениксом парила высоко в небесах…

А мир стоял. Вопреки всему. И здравому смыслу частности.

Это было странно, столько лет биться, пытаясь изменить тот к лучшему, а затем придти к выводу, что всё работает и без него. А Чарльз всё это время только и делал, что прошибал лбом стены, грыз едва ли не асфальт, а зачем? Зачем он жертвовал собственным счастьем? Отчего отпустил Мойру?! Ради чего? Чтоб быть выкинутым на обочину истории?!

Замечательно! Чарльз думал, что теперь хоть с Эриком им ничего мешать не будет… Но тот, нет, не подался очередному приступу злодейства, нет, по счастью. Тот всё-таки прознал, что Пьетро его сын и теперь активно носился с почти тридцатилетнем мужиком, восполняя того, чего у них не было. И вы не подумайте, Ксавье был за них только рад… так, рад, что аж зубы от улыбки сводило.

Но, когда он помог случайному путнику отыскать путь домой в своей душе (У этого доктора Стрэнджа в душе был такой клубок из хитросплетений комплексов и чувства вины, что даже он еле распутал!); и тот позвал его за собой в новый, дивный мир, то Ксавье был только рад согласиться.

В этом мире не было мутантов. И это на удивление ободряло. Зато была куча покалеченных ментально людей, которым он был нужен… И это было то, что Чарльзу и нужно было. Без всего это он чах. И думал о собственной, слитой судьбе. Потому как верна притча о сапожнике без сапог. Ксавье помогал другим, но сам был глубоко несчастен, и исцелить собственную душу ему было не под силу. Оставалось лишь работать, и чувствовать удовлетворение, от того, что он ещё нужен.

Сегодня Чарльз наблюдал за тем, как на территории его школы появился новый разум. Так как тот не мыслил зла, то Ксавье его не тронул. Однако отложил закладкой то, что тому пришельцу явно нужна помощь. Но так как тот явно спешил, и они с Наташей быстро отбыли, то он решил невежливо пока вклиниваться в их разговор да и вообще… Профессор понял, кто это был. Рано или поздно Локи сам к нему придет. Инопланетный разум его не особо пугал. Тараканы были почти те же, что и у прочих… Да и не он первый, не он последний.

К сожалению, Чарльз очень скоро понял, что несколько ошибся… И инопланетный разум может быть весьма пугаюшим. Только вот то был совсем не Локи. Он прикоснулся, случайно к чему-то крайне могущественному, древнему и гнетущему, чьи мысли были полны жажды реванша… И это что-то ползло к Земле. Ксавье очень быстро вызвал одного из доверенных подмастерьев Стрэнджа, чтоб его перебросили в Камар-Тадж. Колдуна надо было предупредить, как и мстителей. На всякий случай он отдал распоряжение в школе, чтоб подготовили к переброски наиболее готовых к битве учеников.

* * *

Что ж, предупреждение Профессора пришлось кстати. Теперь самое сложное для Старка было договориться с новой правительницей Ваканды — Шури, чтоб та пустила их на пустынное поле… Потому очевидным было, что этот демон придёт по души колдуна и Тора, а Тони не горел желанием вновь отдавать Нью-Йорк как и вообще любой город под побоище. Сейчас же у них был шанс сработать на опережение и заманить демона туда, где не будет лишних жертв и разрушений.

Не даром Железный человек был мастером переговором, с трудом, но ему удалось добиться желаемого. Как не странно, но уговорить Шури, теперь уже королеву, ему помог Барнс.

Так постепенно на поле, что входило в часть владений Ваканды стягивались: маги Земли, воины-асы, силы Ваканды, самые способные и стабильные эмоционально ученики школы «Юный мститель», не было только «престарелых» мстителей.

Чарльз сказал, что Наташа отправилась в след за Локи, как оказалась за ним же последовали и паучок со своим дружком-магом и даже Соколиный глаз.

Но они особо не переживали по этому поводу. Ведь Хела, на которую все, кроме Стражей, поглядывали с опаской была тут как тут… Дамочка, в очередной раз доказывая, что боялись её не зря, уже вся горела предвкушением славной битвы. С её легкой руки и всполыха зелёного пламени, которое привёз за собой Одинсон, та поднял всех лежавших с прошлого побоища мертвяков. Особенно худо стало Старку да и не только ему, когда он увидал зомбо-Халка, капитана и Ванду… Что тут говорить про Барнса и Вижена?!

Хелу сейчас спасало только то, что Стрэндж так расписал этого демона, что ему поверили, проникшись, и не стали гнушаться и такой «подмоги» с того света.

Даже Фьюри соизволил заявиться, прихватив своих дружков-скруллов. Да и капитан Марвелл заглянула на огонёк — всех, кого могли они собрали. Дормамму ожидал воистину пламенный прием… Чего ни Тор, Всеотец, ни Тони Старк, просто Железный человек, ни Стивен Стрэндж, Верховный маг Земли, предсказать не смогли так это того… что демон прибудет, глянет на то, как его активно поджидает вся супергеройская рать, да и… развернётся и уйдет.

Ну, а что?! Существо такого уровня… Умеет оценить силы, а ещё Дормамму терпелив, он подождёт… Век большинства из собравшихся недолог. Он вполне может заглянуть попозже.

В то время, как все собравшиеся так и остались стоять с отвисшими челюстями… Капитан Марвел попробовала было догнать демона, но куда там.

Старк не успел скомандовать: «Расходитесь, товарищи!», а Хела разочарованно сплюнуть, как в поле материзовался Локи и собранная им команда.

Богиня Смерти радостно взвизгнула, что страшно не вязалось с представлениями о ней, но Стражи, как-то интересно на неё подействовали… и бросилась в бой. Тони Старк же устало подумал, что этот спектакль пробил дно абсурда, и они все скопом отправились утихомиривать сестричку Тора, который, вроде как, пытался оправдаться.

Стражи стояли явно не зная, куда им деваться, но Хела прекрасно орудовала своими мертвяками… Тут взгляд Старка упал на Наташу, что рассекала в алом плаще… Тора что ли косплеила, чтоб Локи понравиться?! Что ж, Железный человек был готов расписаться в полном безумии происходящего…

Зато рожи у Одинсона и Стрэнджа какие-то уж больно понимающие были. Но вот, как всегда в чем-то его не просветили. Вот уж спелись, что удивительно!

* * *

Пока Локи с Хелой вовсю устраивали представление из разряда «Ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой»; Тор отчаянно думал, как бы примирить родственничков, чтоб Дормамму ненароком не усилился за счет кого-то из них… Да и терять недавно обретенного брата, даже при условии, что тот форменная скотина, Одинсон не хотел. С другой стороны сестричка была сильнее — и её смерть рождала больше негативных последствий — это он, как Всеотец видел.

Получается, убивать богиню Смерти нельзя было из-за далеко идущих последствий с Дормамму, а Локи ему попросту был нужен. Тор устал терять близких. Мать, отца, друзей, Сиф… Нет, хватит! К тому же брат, оказал ему услугу — в этом мире Джейн не убьёт сила Мьёльнира, он подвесил ту на Наташу, модифицированную и более выносливую… Что до Фостер, то после таких видений он ей подлечит, если надо, то и у сестёр Эйр! Потому — да, при виде Романофф в алом плаще он испытал облегчение, а ещё легкую печаль по Мъёльниру… Но Наташа — достойнный войн, громовержец не станет сожалеть. Его верный друг в хороших руках.

В результате получалось, что единственный выход — это изолировать Хелу. Те пять лет со стражами показали, что та не совсем пропащая. Значит надо было найти той мир, где та сможет развернуться и исправиться… А самое главное, чтоб уровень развития этого мира не позволял ей вернуться в игру ближайшие пару тысяч лет точно!

В результате Одинсон, используя способности Всеотца, как телепата, кое-как объяснил свой план Стрэнджу, Мантис, Ксавье и Локи… Держать консилиум у себя в голове — оказалось новым волнующим и дико энергозатратным опытом. Зато им удалось выработать план и привести его в исполнение.

Хелу оглушили совместными усилиями Мантис и профессора Икс, Стрэндж немного помухлевал с глазом Агамотто, Тор с камнем реальностью, а Локи с Тессерактом. В результате Хела приобрела золотистый оттенок волос, её уши стали заостренной формы, а Локи со Стрэндж зашвырнули её в тот вариант Мультивселенной, где та родилась под именем Артанис… Да, некий Толкиен увидел в своих снах отголоски того «варианта». Однако здесь юная воительница не пережила перехода через Льды и умерла… Удивительно похожей (немудрено, ведь это был её вариант!) Хеле надлежало занять её место и пройти свой долгий путь к Вершине или же в Бездну. Чтоб той было легче, ксавье на время заблокировал той воспоминания… Амнезию же эльфы должны были объяснить тем, что та чуть не погибла. Ох, сказать по правде, не завидовал тому Средиземью Тор!

Зато узнавшие потом об изящном решении проблемы паучок с его другом пришли почти в экстаз. Мантис как-то грустно улыбалась и всё приговаривала, что и ей пора на поиски себя… Старк дулся, что его в плане не посвятили, отведя роль отвлекающего маневра. Локи же печально упокаивал зомбо-Халка, капитана и Ванду… Удивительно, но, видимо, какая-то часть матушкиных способностей ему передалась.

Тор избегал смотреть на Вижена… Хоть та Алая Ведьма ни черта и не соображала, но вид андроид имел дущераздирающий. Немногим лучше выглядел и Зимний Солдат. Одна Наташа хоть и казалась бледнее обычного, но кажется та уже Брюса отпустила.

Одинсон вздохнул. Этот раунд был за ними, но, увы, радости ему это не доставляло. На его восставшего из мёртвых брата и

на разгуливающую с молотом Романофф странно косились асы — это было естественно, но лучше от этого Всеотцу не стало. Как бы он хотел, чтобы все как-нибудь само образовалось… Но куда там. Ему было пора, дома накопилось куча дел.

Однако перед отбытием он нашёл Локи, легонько дотронулся до его плеча и в самое ухо прошептал:

— Я всегда буду ждать тебя, — и исчез в персональном сиянии Радужного моста. Тор слишком уж много раз обжегся, чтобы наступать на те же грабли. Его брат был неисправим. Да и не было нужды его править… Локи — такой, какой есть. В конце концов он любил его и таким. Особенно таким…

Не было нужды сотрясать воздух и звать его занять место тени за его спиной. Для этого тот слишком горд. У Локи свой путь к счастью, но тот должен был знать, что если не Асгард, то сам Одинсон всегда будет ждать его… Тор готов стать для него той точкой пространства, той координатой, в которую тот сможет переместится, если тому будет совсем невмоготу ну или… Локи просто захочется поболтать. И громовержец будет ждать его визитов. Всегда. Порой лучше отпустить, чем неволить столь дивную птицу… Асгард громовержец отстроит как-нибудь и сам.

* * *

Вовремя грандиозной попойки в честь победы, где лился рекой алкоголь из погребов королевского дома Ваканды и пары-тройки пожертвованных Старком ящиков, где вход пошел даже притащенный Питером бутыль с медицинским спиртом… Среди всего такого форменного безобразия, кое явили не успевшие толком разогреться герои на Локи мало кто обращал внимание. Удивительно даже, как спокойно к нему отнеслись смертные… Те же, что обратили внимание, жали руку и поздравляли с избавлением от «психички».

Какую бы там компанию по его обелению не развернул Старк, Фриггсон был ему почти благодарен, но в слух, разумеется, не сообщил. Зато сам Тони ненавязчиво намекнул, что личина Лаки Льюиса ждёт его… Странно, но ему оказалось важным это услышать. Как и вообще снять напряжение, влив в себя пару-тройку галлонов спиртного…

В результате Локи, туго соображающий, как там очутился, с трудом выползет от обхватившей его паучихой Романофф. Над Вакандой застыла ночь, судя по звуком попойка ещё продолжалась. Они же с Рыжей, судя по всему, где-то уединились… Фриггсон очень сильно надеялся, что не в каком-то местном святилище… Объясняться с Шури за осквернение тот не хотел. В любом случае он тихонько, стараясь не разбудить Наташу, выскользнул в ночь.

Сейчас ему нестерпимо захотелось увидеть брата, но тот увалил в Асгард, сославшись на срочные дела, почти сразу, как Хелу спровадили в далекое-далекое Средиземье. Притом тот произнес, пусть и короткую, но оказавшуюся очень важную для Локи фразу. Оттого-то тот сейчас и активировал Тессеракт, думая усиленно о Торе…

Место, куда его выбросил злосчастный Камень, точно Асгардом не являлось. Какая-то странная хижина… И братец, что самозабвенно играл в мяч с какой-то мелкой, незнакомой Локи девчонкой, от которой прямо-таки фонило древними Силами. А ещё Тор казался каким-то уж слишком побитым жизнью, постаревший, помрачневший и столько всего потерявшим, что от такого зрелища в душе у Фриггсона что-то отрывается. … Это, определенно, был не тот громовержец, что какие-то жалкие часы назад ободряюще коснулся его плеча.

— Какого хрена?! — спросил Локи Тессеракт. Точнее он высказался более изыскано, но смысл именно тот.

— Ну ты же хотел увидеть брата, — издевательски молвил артефакт. Ну так вот твой брат, тот самый что тебя похоронил со сломанной шеей.

Локи молчал, не зная, что и сказать. Фортуна в очередной раз выбросила для него зеро и теперь гаденько посмеивалась. А он… вернулся. Туда, откуда пришёл изначально. И кажется та девчонка, чьи глаза налились фиолетовым, его заметила…

Спасло его лишь своевременное вмешательства братца, но зато теперь уже тот сцапал его за шиворот… и сначала смотрел неверяще, а потом взял и обнял с такой силой, что у Фриггсона затрещали рёбра. Но он не стал тому мешать, потому как чувствовал, что этому богу грома нелегко здесь пришлось… После того, как Танос его придушил. Против воли Локи ощутил, как внутри что-то сжимается. В самом деле, чего он взъелся на артефакт, если это в самом деле его Тор? Но ведь и тот другой тоже! Дилемма. Но, как смел надеяться Фриггсон, разрешима, если грамотно надавить на Тессеракт.

— Надейся больше! — хмыкнул артефакт. — Я тебе не верный дворецкий. Да и ты не Бэтмен, — нет, определенно, приобщение силы первозданного Космоса к массовой культуре даром не прошло. Локи тяжко вздохнул. Что ж, камешек ещё приручать и приручать. Впрочем… Фриггсон медленно перевёл взгляд на уцепившегося за него клещом Тора, из груди которого слышались звуки подозрительно похожие на рыдания… пока он намеривался задержаться тут.

* * *

Позже

Пока Локи возвращался к истокам, Наташа билась башкой о дверцу огромного холодильника, куда полезла за солёными огурцами… Причем ей пришлось потрудиться, чтоб отыскать те!

Увы, единственный магазин в городе, где они оказались, не был круглосуточным, потому Мстительнице и всемирно известной шпионке пришлось совершить кражу со взломом. В свое оправдание Романофф могла заявить, что оставила наличку, значительно превышавшую стоимость проклятой банки, у кассы.

И, конечно же, она почистила записи с камер. Меньше всего Наташе сейчас нужные были заголовки: «Мстительница крадёт солёные огурцы среди ночи. Что это: русские корни или в банке притаилась угроза мирового масштаба?!»

А вообще — да притаилась! Кто ж знал, что сила проклятого Мъёльнира восстановит её много лет назад перерезанные трубы. А ещё Локи — ублюдок! Ещё и куда-то смывшийся… Наташа от души пнула несчастную дверцу. Конечно, тот куда-то провалился, оставив её разгребать последствия, а ещё кошку. которая на самом деле — флёркин! Замечательно, ещё и есть хотелось так, словно у неё внутри не ребёнок рос, а, согласно той же скандинавской мифологии, жеребёнок. Так, нет! Узи было нормальным, Слейпнир отменялся. Спасибо и на том, и Романофф дико рассмеялась. А после взгляд её зацепился за лоток с мороженным. Уже не рыжая, а на постоянной, пока не разрешится, блондинка с силой Тора, облизнулась.

---

Примечания:

Да, автор та ещё сволочь. Но если вдруг кому-то нужна такая карточка https://www.tinkoff.ru/baf/1MNm9A0cr1O ну или такая https://www.tinkoff.ru/baf/3zjJhPxAHYU, или симка https://www.tinkoff.ru/baf/2kKobO7l9B9, то этим вы меня сильно отблагодарите.

Если вдруг оформите (в чем я сомневаюсь на 99%), то можете пнуть меня в личку и заказать по вашей заявке драббл гет или джен по фэндомам из моей анкеты беты.

За сим благодарю всех, кто дождался. Оставляю мой сборник работ https://ficbook.net/collections/11895560 по Марвел, подпишитесь, если интересно. Совсем уж крест на фэндоме я не ставлю. Всё ещё жду 2 сезона Локи, паучка и стражей с Тором. Ещё облизываюсь на Бэтмена Тима Бёртона, но это совсем уж мечты-мечты.

Также к данному фику возможны бонусы, как и к Фортуне. Когда я соскучусь по героям... И мне захочется прилепить проду в формате драбблика. Или АУ к АУшке — это я тоже обожаю)

Мне лично не хватило взаимодействий: Локи-Питер-Нед, Локи-Наташа, Локи-Старк-Стрэндж, Локи-Тор-детишки, Хела-бедное Средиземье, потому когда-нибудь я обязательно вернусь с такими бонусами-включениями. Но основной сюжет окончен — Локи нашёл себя. До новых встреч?

---

1) Хотите узнать подробности, вам надо зачесть у меня минь «Дурдом имени Джин Грей»

Вернуться к тексту