To darkness (джен)

Дорожные станции. Много-много дорожных станций. Люди входят и выходят, проводники приносят чай и уносят пустые чашки, чей-то голос объявляет названия посёлков и городов, и я всё жду Гриншо. Мы молчим. Глаза опущены и мы не двигаемся. Оцепенев, мы едем так уже не первый час. Изредка кто-то протянется за чашкой или украдкой взглянет на часы. Время идёт. Сумерки за окном сменяются ночной темнотой. Колёса поезда стучат. Проводники приходят и уходят. Поезд останавливается и трогается с места вновь. И опять, и опять, и опять...

— Через пять минут мы прибываем в Гриншо. Повторяю, через пять минут поезд прибывает в Гриншо.

Оцепенение падает, мы разом вскакиваем, переглядываемся, Клаус украдкой улыбается мне и я чувствую, как тепло наполняет мою душу. Я тихонько смеюсь, и он подхватывает, и Вайолет не в силах сдержать улыбку. Солнышко что-то бормочет заспанным голосом, когда мисс Блэк берёт её на руки и выходит из купе. Мы идём следом. На душе у меня тревожно, но страх постепенно рассеивается. Я чувствую, что судьба свела меня с людьми, в компании которых любые невзгоды перенести будет легче. Поддержка Клауса и Вайолет неоценима для меня. Вот что насчёт мисс Блэк... Я не знаю. Клаус доверяет ей, но мне не перебороть себя. Я благодарна этой женщине, и я уважаю её... но доверять — увольте.

Через полчаса на такси и десять минут пешком мы подошли к старинным резным воротам. Вокруг — ни души. Единственный дом на этой улице. Тишина, темнота, холод. Беззвёздное и безоблачное небо виднеется далеко-далеко сквозь кружево переплетающихся веток деревьев, растущих вдоль дороги. Каждый выдох расползается беленьким облачком пара в морозном воздухе. Калитка скрипит, когда мисс Блэк отворяет её. Мы стоим перед домом. Два этажа, два ряда тёмных окон, два флигеля, две лестницы ведут к парадному входу. Видимо, архитектор любил симметрию.

Мы разместились в гостиной. Вайолет с помощью какого-то приспособления смогла зажечь огонь в камине, Клаус помог тёте принести спальные мешки, подушки и пледы, и мы, не переодеваясь, легли спать. Мы с Вайолет делили один мешок на двоих, а Клаус приютил Солнышко. Мисс Блэк ушла куда-то вглубь дома, пожелав нам спокойной ночи, и не возвращалась. Поленья потрескивали в камине, кто-то из нас посапывал во сне, а вот мне было никак не уснуть. Я была спокойна, но на душе было как-то нехорошо. Словно какое-то гадкое предчувствие поселилось там. Кажется, я бежала от всех своих бед. Я бежала от брата, бежала с улиц, бежала из города. Но бегством не спастись. Я чувствовала нутром, что то самое, от чего я бежала так долго, настигнет меня здесь, в Роксвилле.

Утро разбудило нас самым неприятным образом. Огонь в камине потух, сквозь какие-то щели в дом ворвались сквозняки, а яркие лучи холодного солнца беспардонно заиграли у нас на лицах. Прекрасно.

— Хэй, Фиона, не скажешь, который час? — Вайолет присела, потягиваясь и зевая.

— Полвосьмого. Что ж, с добрым утром, — кажется, мы проспали всего часов пять-шесть.

— И тебя.

Клаус с Солнышком ещё спали. Мисс Блэк видно нигде не было. Вайолет пошла разбираться с камином, а я наконец-то огляделась. Мы были в просторной комнате, должно быть, в гостиной. Тут были необычайно высокие потолки и резные проёмы дверей. Всё говорило о былой роскоши, но время сыграло злую шутку с домом. Штукатурка обсыпалась, паркет прогнил, а великолепные французские окна были разбиты и затянуты какими-то тряпками, через которые в комнату дули морозные ветры. Однако, несмотря на все эти неудобства, сейчас дом вовсе не казался таким страшным, как ночью. Комната была отделана в пастельных тонах, странный звон, испугавший нас вчера, оказался лишь бренчанием хрустальных подвесок на лампе, вызванным сквозняком, а пугающие в темноте силуэты, как выяснилось, были всего лишь мебелью с накинутыми на неё чехлами.

Когда Вайолет вновь зажгла огонь, а Клаус с Солнышком проснулись, мы решили обследовать дом. Комната, в которой мы находились, плавно переходила в другую. То была, должно быть, столовая. Такая же обшарпанная, она была отделана в спокойных коричневых тонах, а кое-где на стенах можно было разглядеть остатки фресок. Окна этой комнаты тоже выходили в сад, заросший и неухоженный. Дальше мы прошли на кухню. Небольшое, тесное помещение встретило нас затхлым запахом и свисающей с потолка паутиной, а потому мы решили не исследовать его и пойти в обратном направлении. Итак, из гостиной мы вышли в коридор. Тут не было окон, и лампы, конечно, не были зажжены, а потому стояла кромешная темнота. Мы еле разглядели лестницу, ведущую наверх, и несколько дверей, из-под которых пробивался тусклый свет. Недолго думая, мы подошли к первой из них, и я тихонько потянула её на себя. Тут оказалось не заперто. Дверь отворилась, и мы увидели небольшую комнату, посреди которой сидели мисс Блэк. Она сидела прямо на полу, спиной к нам, опершись локтем на кровать и рассматривая что-то у себя в руках. Её чёрные волосы были распущены и струились по изумрудному шёлку её халата. Я хотела попятиться и выйти, но половица скрипнула у меня под ногами. Мисс Блэк резко вскочила, выронив какую-то бумажку из рук, и гневно уставилась на меня.

— Простите, мисс Блэк, мы...я не хотела Вас потревожить!

— Дверь была закрыта, Фиона. В таких случаях следует стучаться.

— Да, конечно... Прошу прощения, мисс Блэк.

— Ничего. А теперь подождите меня в холле, и через десять минут мы отправимся в город и перекусим. Слабо верится, что в этом доме есть хоть что-то съестное, чем можно не отравиться, — усмехнулась она.

Не успели мы умыться и накинуть тёплую одежду, как мисс Блэк спустилась, уже полностью готовая. Она успела надеть чёрный брючный костюм, чёрные же сапоги и перчатки, убрать волосы в причёску и навести макияж, и накидывала на ходу шубу. Как она это делает, господи?

На улице было морозно, но на небе не было ни облачка, и солнце ярко светило. Мы дошли до центра Роксвилля за несколько минут. Это был совсем небольшой городок, если не сказать деревушка. Одна главная улица, и на ней всё — лавки мясника, молочника, бакалейщика и другие маленькие магазинчики, почта, школа. Машин совсем нет. Детвора разъезжает на велосипедах, домохозяйки сплетничают, попивая кофе по-ирландски в кафе, пожилые пары прогуливаются под ручку. Словом, полная противоположность нашему городу.

Мы зашли в небольшую закусочную под названием "У тётушки Батти". Типичная пригородная закусочная — длинный прилавок с высокими стульями, одна-единственная официантка в передничке, свежие кексы в витрине (а может, и не такие свежие). Очень мило, только вот мисс Блэк в своём роскошном костюме, выглядевшая так, будто только вышла из модного дома Chanel в Париже, не очень вписывалась в интерьер. Однако она вела себя очень спокойно, будто бывала тут уже сотни раз. Она присела на барный стул и осмотрелась. Официантка поспешила подойти к ней с дежурной улыбкой. Мисс Блэк что-то ей тихо сказала, и девушка позвала кого-то из подсобки: "Миссис МакКитс! К Вам пришли!"

Тут же в помещение вбежала полноватая улыбающаяся старушка — видимо, это и была "тётушка Батти". Она сначала удивлённо посмотрела на мисс Блэк, словно пытаясь узнать её, но почти сразу же обняла её со смехом и словами: "Ох, Линда, я еле тебя узнала! Такая красотка! Не ждала я тебя у нас, но так рада! Так рада, Линда, деточка!"

— Я тоже очень рада видеть Вас, тётушка Батти! — отвечала мисс Блэк с улыбкой, — если Вас не затруднит, принесите нам... хм, дети, что вы хотите? В общем, принесите им всё, чего они хотят, и мне чашечку эспрессо без...

— Без сахара и с мускатным орехом! Я помню, Линда, помню...

Пока мы наслаждались завтраком, Вайолет спросила у мисс Блэк, давно ли она уехала из Роксвилля.

— Я жила здесь всё детство и юность... В общем, я покинула Роксвилль совсем недавно. Приятное местечко, не правда ли? — я впервые за последнее время видела тётушку в таком хорошем... ну, не в таком отвратительном, как обычно, настроении.

Когда мы допивали кофе, в закусочную зашёл высокий мужчина в деловом костюме. Никто не обратил на него особого внимания, однако мисс Блэк, заметив его, замахала ему и крикнула: "Хэй, Джером! Ты ли это?"

— Что... Линда! Быть того не может! Вот уж не ожидал тебя тут встретить! — он неуклюже обнял мисс Блэк и улыбнулся, — прекрасно выглядишь! Ты так изменилась! То есть ты всегда была прекрасна... но... в общем, я очень рад встрече!

Тётушка улыбнулась и пригласила его сесть за наш столик.

— Джером, это Вайолет, Клаус и Солнышко. Сироты несчастных Бодлеров. Я их усыновила. А это Фиона. Уиддершинс. Официально я не опекаю её, но она живёт с нами. Она близкая подруга Клауса, — со спокойной улыбкой произнесла моя "не опекунша". Кажется, я покраснела до кончиков ушей...

— Очень приятно. Знаешь, Линда, Эсме тоже решила стать опекуном после... в общем, когда узнала о той истории с Олафом... И мы усыновили сирот Квегмайеров! Помнишь их?

— Конечно, помню. Господи, Эсме совсем не изменилась, похоже?

— Ох, ну ты же знаешь её... Кстати, вы все могли прийти к нам на ужин сегодня... Придёте? Я думаю, Эсме не будет против...

— Ну конечно она будет против. Поэтому-то мы и придём, — мисс Блэк подмигнула мистеру Скволору, и мы вышли на улицу.

Днём тётушка отправила нас с Вайолет и Солнышком за продуктами, а Клаус помогал ей убираться в доме. Таким образом мы впятером всего за один день привели в порядок две гостевых спальни на первом этаже, которые хозяйка дома отвела нам, а также убрались на кухне и ровно в восемь уже стояли перед домом Скволоров с букетом для миссис Скволор и бутылкой вина для Джерома.