Забытое пророчество (гет)

Стояла невнятная октябрьская погода, хмурое небо в окрестностях волшебной деревушки Оттери-Сент-Кэчпоул, казалось, раздумывало, пустить ли слезу в виде дождика или продолжать хмуриться просто так. Гарри трансгрессировал у покосившихся ворот дома Луны Лавгуд, сразу после войны ставшей Лонгботтом, и быстро направился к дому. Вероятность, конечно, невелика, но если теща Молли узнает, что единственный обожаемый зять был неподалёку от Норы и не заглянул в гости, скандала не избежать.

Лавгуды и Уизли были соседями с незапамятных времён, их дома были похожи друг на друга безалаберностью и живописной запущенностью, также как были похожи и истории их семей, чистокровных, но лояльно относящихся к неволшебникам, «предателей крови», как называли их во времена Волдеморта.

Луна и Невилл поженились сразу после Победы, это время вообще отличалось огромным количеством браков и рождений детей, как будто волшебники, уцелевшие во время волдемортовского террора, спешили жить и оставить потомков. Невилл, неожиданно для многих и вопреки воле его властной бабушки, избравший профессию аврора, погиб при задержании банды остатков Пожирателей через два года, так и не увидев своего сына, родившегося уже после его смерти.

Луна с малышом вернулась к отцу, где они и жили почти как до войны, только не вдвоем, а втроём. Мистер Лавгуд продолжал заниматься журналом Придира, полностью отказавшись от новостей политики и сосредоточившись на магической зоологии и биологии. Луна работала в одном из самых секретных подразделений самого секретного отдела Министерства, Отдела тайн — подразделении редчайших и неожиданных находок и артефактов, с головой уйдя в работу и воспитание сына.

Накануне Луна пригласила Гарри домой, пообещав интересное дополнение к тем сведениям, что уже были у него о семье Райанов. За почти два месяца пребывания в Британии лорд Лехри прочно вошёл в жизнь магического сообщества. Он дал продуманное и безупречное по содержанию интервью самому влиятельному изданию волшебного мира, побывал на аудиенции у министра Флинта, а его дочь приняла участие в благотворительном вечере в пользу маглорожденных волшебников, не имеющих средств на подготовку к учебе в Хогвартсе. Ходили слухи, что его избрание в Визенгамот дело практически решённое.

Двери лучших волшебных домов были открыты перед ними, многие вспомнили, что Райаны так или иначе в родстве со всеми известными магическими фамилиями, но отец и дочь не злоупотребляли гостеприимством и большую часть времени проводили в замке Олдерфлит, приводя его в порядок и возвращая замку жилой вид после почти сорокалетнего отсутствия хозяина. Брида Елизавета училась в Хогвартсе, предсказуемо поступив на Слизерин.

Луна легко обняла Гарри, приветствуя, и провела на кухню, беспорядок в которой только увеличился со времени последнего визита Поттера.

— Садись, Гарри, я приготовила мятный чай и имбирное печенье, — Луна расставила на столе тарелку с выпечкой и большие кружки с рисунком кого-то или чего-то непонятного, но симпатичного, возможно, мозгошмыгов, и села напротив. Луна почти не изменилась за эти годы, только вместо длинных волос носила теперь короткую прическу, которая неожиданно ей очень шла.

— А где мистер Лавгуд? — спросил Гарри.

— Папы нет дома, — кратко ответила Луна, и они обменялись понимающим взглядом. Ксенофилиус не мог себе простить, что, беспокоясь за судьбу похищенной пожирателями дочери, хотел выдать «золотое трио», прекрасно понимая, что их ждет верная смерть. Гарри несколько раз говорил старику, что все понимает и не держит зла, но тот предпочитал избегать встреч.

— Итак, что ты хотела рассказать о Райанах, чего не мог узнать глава Аврората? — за шутливым тоном Гарри не мог скрыть тревогу, а чуткая Луна не могла этого не заметить.

— Гарри, я знаю тебя всю сознательную жизнь и понимаю, что ты не стал бы беспокоиться без причины, но ты сам не свой с появлением этих Райанов. Не хочешь рассказать?

— Извини, пока нет. Это так заметно?

— Так, Джинни ты тоже ничего не сказал. Только Гермионе, значит дело серьёзное, — задумчиво проговорила Луна. — Уж не заинтересовала ли тебя одна из прекрасных леди?

Луна и не подозревала, как она права, но Гарри скрыл замешательство за улыбкой.

— И какой бы из них я мог заинтересоваться, по-твоему?

— Конечно, Бридой, мой Невилл без ума от нее, как впрочем, и половина старшекурсников Хогвартса, судя по его письмам. А другая половина тоже без ума, но тщательно скрывает это.

— Луна, ты полагаешь, мне не хватает подростковых любовных переживаний? Увы, я давно вышел из этого возраста.

— Не думаю, Гарри, именно нехватка любви губит ваши отношения с Джинни. Ой, извини ради Мерлина, я не то хотела сказать. — Луна виновато смотрела на него, но слова были произнесены, и Гарри тяжело вздохнул. Странным образом, заговорив о любви, Луна напомнила ему Дамблдора с его туманными намеками на «самое сильное оружие в мире».

— Луна, разреши мне самому разобраться с моей личной жизнью, если там есть с чем разбираться, — в его тоне против воли появились резкие и нетерпеливые нотки.- Так что там с Райанами?

— О, Гарри, ты не представляешь, какая это интересная семья! — Луна, казалось, уже забыла о своей бестактности, так же как и о чае, остывающем в кружке.

— Оказывается, род Райанов ведёт начало от самого Мерлина, они единственные прямые потомки!

— Звучит фантастически, разве у Мерлина были дети? Да жил ли сам Мерлин? Насколько я знаю, роль Мерлина в волшебном мире подобна роли Христа в магловском, в него можно верить, но доказать существование нельзя.

— Тем не менее, это так. В моем отделе хранится копия свидетельства о рождении некого Гилмора Райана, жившего в 18 веке, с приложением волшебного фамильного дерева, из которого явно следует, что Райаны — прямые потомки Мерлина. Причём в каждом поколении всегда есть один наследник мужского пола, поэтому фамилия Райанов не сгинула в глубине веков, как многие другие знатные волшебные династии.

— Ты говоришь, в отделе хранится копия, оригинал, очевидно, у самих Райанов. — Гарри задумался. — Это все?

— Нет, Гарри, есть ещё кое-что. Мать лорда Лехри, Дива Райан покончила с собой через год после рождения первенца, в 1953 году.

Гарри знал, что среди волшебников практически не встречалось самоубийств. Убийства, тёмные проклятия, хитрые сглазы, этого на своей авторской службе он навидался достаточно, но, пожалуй, ни разу не сталкивался с добровольным уходом волшебника из жизни. Даже Дамблдор обставил своё, в сущности, самоубийство, как убийство, втянув в игру Драко и Снейпа.

— Разумеется, было проведено расследование, но молодые супруги по свидетельствам друзей и родни, жили очень дружно, а лорд Абердин, отец Лехри, с ума сходил от горя. Тем не менее, я нашла воспоминания домашнего эльфа, который слышал, как накануне Дива и Абердин страшно поссорились, и знаешь, Гарри, предмет ссоры достаточно интересный.

— А это точно было самоубийство? — спросил Гарри, заинтересованный новыми фактами о загадочной семье.

— Да, Дива оставила записку, в которой просила прощения у сына. У сына, но не у мужа, заметь.

— А ссорились-то они из-за чего?

— О, домовик слышал, что была не просто ссора, а скандал, когда Абердин обнаружил, что его жена принимает противозачаточное зелье, не сказав ему. Она не хотела больше детей, Гарри.

— И умерла потому, что он заставлял ее рожать? Звучит, мягко говоря, странно.

— Вот тут мы подбираемся к самому интересному. В пылу ссоры Дива кричала, что не собирается производить детей, так как боялась, что родится девочка.

— Бред! Значит, мальчиков она была готова рожать? Какая-то жуткая дискриминация, даже для чистокровных снобов, помешанных на наследниках, это чересчур.

— И это ещё не все, Гарри. Вскоре после похорон жены Абердин вызвал на магический поединок своего друга, скромного продавца из Лютного переулка, Тома Риддла, и чуть не убил его.

— Жаль, что не убил, мир бы избавился от этого ублюдка намного раньше! — не сдержался Гарри.

— Оправившись от ран, Том Риддл уехал из Англии и вернулся через много лет, уже Волдемортом и главой Пожирателей смерти. Лорд Абердин больше не женился, растил сына и редко бывал в обществе. Вот такая история, Гарри.

— Я уже почти два месяца пытаюсь разобраться, и чем дальше, тем больше выясняется странного и непонятного, — проговорил Гарри.

— Разобраться в чем, Гарри? Ты точно не хочешь сказать, чем тебя заинтересовали эти люди? — встревоженно спросила Луна. — Или ты не хочешь сказать, потому что … Гарри, твой шрам! Дело в шраме! Я заметила на вокзале, как тебе больно, ты еле на ногах устоял, и подумала, что не может же тебе стать больно ни с того, ни с сего … ты увидел дочь и внучку Райана и….

— Луна, ты меня пугаешь! — воскликнул Поттер. — Да, это так, Салазар меня возьми! Я увидел эту Бриду, и мне показалось, слышишь, ПОКАЗАЛОСЬ, что со шрамом что-то не так.

— И ты подумал, что она может быть связана с Волдемортом, теперь я понимаю, — Луна впадала во все большую задумчивость. — Но она не может быть его дочерью, и ты хочешь докопаться, в каком родстве она может с ним состоять. Думаешь, леди Энья может быть его дочерью, а Брида внучкой?

— Ты упомянула, она общается с Невиллом? — перевёл разговор Гарри.

— Он без ума от нее, я же говорю. Весь Хогвартс от нее без ума, включая, кстати, твоего Альбуса. Разве мальчики тебе не писали?

Писали? Гарри не знал. Переписку с детьми вела Джинни, иногда она пересказывала содержание писем Джеймса и Альбуса, но, наверное, как обычно, Гарри был невнимателен. В последнее время он приходил домой только ночевать.

— Луна, спасибо тебе за все. Я пойду. Наверно, все это ерунда, не стоящая внимания. Шрам не беспокоил меня девятнадцать лет, а значит, магическая Британия может спать спокойно, нового Темного лорда или леди не предвидится.

— Гарри, а почему бы тебе не встретиться с Бридой Райан ещё раз?

— И под каким предлогом мне вызвать в Аврорат молодую девушку, студентку Хогвартса, наследницу могущественной семьи? — скептически отозвался Гарри.

— Ты можешь поехать туда сам, можно организовать встречу с Национальным героем для всех желающих, заодно и своих сыновей навестишь.

— Я подумаю, Луна, ещё раз спасибо.

Гарри поцеловал подругу в щеку на прощанье и вышел за дверь.