Пока светит Пламя (гет)

Кати сидела на покосившейся скамейке внутреннего двора нового дома и, задумчиво колупая облезающий нос, смотрела вдаль. На горизонте живописно белел парусник, но Кати его не замечала − думами она все еще не вернулась из пыльной гардеробной хоррхолского Храма. По лицу ее блуждала загадочная улыбка, а пальцы − нет-нет, да касались запястья, точно пытаясь снова вернуть ощущение поцелуя Марка.

И, что уж греха таить, Кати до сих пор досадовала, что их разговор был так некстати прерван. Услышав, что кто-то идет, она тогда мухой слетела со стола и принялась сосредоточенно поправлять вешалки, не решаясь поднять глаза на служителя. Нарушила их уединение ни кто иной, как Мадлена, отправившаяся искать запропастившуюся племянницу.

− Я ведь так и знала, что она заблудится, − скорее для острастки возмущалась тетушка, сияя глазами на служителя, − и, слава Пламени, что вы, наставник, оказались столь любезны...

Кати не слишком прислушивалась к ее щебетанию, в смятении думая, как поступить − вежливо попрощаться и уйти, или все же дождаться, что еще скажет наставник? Не мог же этот важный разговор с магией и поцелуями так вот просто оборваться?

Дело решила все та же Мадлена − настойчиво подтолкнула племянницу к выходу, намекнув, что работы у той еще непочатый край. Выходя из гардеробной, Кати бросила вопросительный взгляд на Марка, но тот просто улыбнулся и кивнул на прощание. Больше она его не видела − таскать корзины ей не дали, а усадили доделывать штопку. В полдень гладильщицы закончили работу и поели в трапезной, всё на том же заднем дворе. После обеда Харты распрощались с дамами кофрадии, взяли экипаж, и Мадлена, приказав кучеру сделать крюк по городу, высадила племянницу у нового дома.

Бенедикт к тому времени уже справился с переездом, вещи разнесли по комнатам, а две нанятые служанки как раз заканчивали развешивать одежду. Кати остался только баул с личными безделушками да бумагами. Она огляделась и счастливо вздохнула − братец просьбы ее не забыл и комнату определил ту самую, солнечную и уютную. На вопрос "где мистер Харт?" экономка сообщила, что тот отъехал по делам и незнамо когда будет.

Кати зевнула, подумала, что баул вполне может подождать, и решила погреться на солнышке. И вот теперь сидела на заднем дворе, блаженно щурясь на блестевшую водную гладь.

− Эй! — прогнал раздумья тонкий голос, и под ноги Кати шлепнулся гладенький камушек, из тех, что разноцветной галькой усыпают пляж. Она обернулась и встретилась взглядом с глазами-пуговками недавней замарашки, охотницы за Женевьевиными пирогами.

− Тебе чего? − не слишком любезно бросила Кати, недовольная, что ее вырвали из мечтаний.

− Я тут... — сидевшая на заборе Юльке посопела, шмыгнула носом и стала решительно спускаться. Спрыгнула на землю и уставилась исподлобья:

− Я по делу. Вот.

− Какому?

− Меня же обещали на работу взять, − Юльке тонким пальчиком почесала всклокоченное темя, − вот я и подумала: а чего откладывать?

− Да? − Кати удивленно вскинула брови: − Что-то я такого разговора не припомню.

− Так... господин велели же приходить...

Кати покусала губы и снова оглядела девчонку с головы до ног. И на кой, интересно, далась им эта замарашка? С другой стороны, было бы очень заманчиво держать кого-то на посылках − в Тумаллане родители жили экономно, и Кати вдоволь набегалась по лавкам. Да и девчонка вроде забавная, ну, если, допустим, ее отмыть...

− А что ты умеешь делать? − полюбопытствовала Кати.

− Всё. − Юльке важно кивнула. − И погладить могу, и заштопать. А еще, − чумазая мордочка хитро скривилась, − я знаю, где можно купить подешевле, продать подороже, да и вообще... многих купчин знаю.

− Лет тебе сколько? И где живешь?

− Осенью тринадцать будет. А живу... − Юльке загадочно улыбнулась: − Я, как ветер. Где придется, там и заночую. Но это не навсегда! Вот вернется папка...

− Ты ведь говорила, что сирота, − Кати вспомнила душераздирающую сцену с заламыванием рук в коридоре черного хода.

− Так я не знаю толком, жив он или нет. — Юльке горестно вздохнула и, дернув с куста ягоду кизила, отправила в рот. − Я ведь даже в приюте жила, давно правда. А папка, может, и плавает где-то. Он, между прочим, знаменитый пират.

И умолкла, выжидающе косясь из-под длинных ресниц на Кати.

− Ну-ну... — насмешливо протянула та и тоже сорвала пресную на вкус ягодку.

− Не веришь? Ладно, − легко согласилась Юльке. − Мне б работу.

− Подожди здесь. — Кати, наконец, решилась и пошла в дом, разыскивать Женевьеву.

Услышав распоряжение молодой хозяйки взять девчонку в прислуги, экономка возвела глаза к потолку и принялась пророчить страшные ужасы, неминуемо грозящие дому с приходом «наглючей оборванки». В конце концов, Кати надоело слушать причитания, и она резко приказала толстухе найти новой служанке подходящий угол. Женевьева обиженно поджала губы, но неожиданно послушалась. Кати, вдохновленная победой, приосанилась а затем, услышав звук подъезжающей повозки, поспешила на крыльцо.

Бенедикт вошел во двор, сияя, точно начищенный медный таз, и галантно приложился к сестриной ручке:

− Ты не поверишь. Я нашел работу.

− Быстро, − выдохнула Кати, − а где?

− В кофрадии, − он весело ухмыльнулся. − Знаешь, иногда мне кажется, что наша тетушка очень влиятельная особа. Ну, или даром магическим обладает.

− Что, правда?!

− Да шучу, − Бенедикт легонько хлопнул ее по плечу. − Но помогла она здорово. Представляешь, я буду помощником поставщика, стану заниматься перевозкой товаров и бумаг. И платить обещали хорошо. Так. − Он пропустил сестру в дом и оживленно потер руки. − А что у нас с обедом?

За едой Бен увлеченно расписывал возможности, которые открывала новая должность. В конце концов Кати, слегка осоловевшая от второго обеда, решила, что если даже половина сказанного окажется пустыми обещаниями, всё равно новое место похоже на весьма приличное. К тому же, она давно не видела брата таким окрыленным и полным надежд.

− Я рада за тебя. Правда.

Кати вытерла губы салфеткой, встала и, подойдя к Бену, ласково коснулась губами его лба.

− Спасибо, сестренка, − тот серьезно заглянул ей в глаза. Поймал изящную девичью ладошку, легко пожал: − Для меня это важно.

Кати улыбнулась и, вспомнив о планах на завтра, забеспокоилась:

− Надеюсь, ты с этой своей новой работой не пропустишь День Плодородия?

− Ты что! − Бен рассмеялся, − меня уже строго настрого предупредили, что на шествии обязана присутствовать вся кофрадия.

− Здорово! − Кати подумала, что определенно станет держаться брата. Он-то уж наверняка окажется ближе к голове процессии. А ей, быть может, снова удастся увидеть наставника...

Тут она почувствовала, что краснеет и, смущенно отвернувшись от заинтересованного взгляда Бена, быстро проговорила:

− Между прочим, я нашла нам служанку. Вернее, нашла не совсем я.

− Да, Женевьева упоминала, что у нее есть на примете пара девушек...

− Я имела в виду тебя, − Кати хихикнула. − Помнишь девочку-сироту? Заявилась сюда недавно и утверждала, что ты предлагал ей работу.

− Я? Враки! — Бен нахмурился: — Ты точно уверена, что взять ее в дом — хорошее решение?

− Посмотрим. Мы немного поговорили, и, знаешь, она мне смышленой показалась. Кстати, надо бы проверить, не съела ли Женевьева бедняжку.

− Это еще кто кого съест. − Бенедикт пожал плечами и с отрешенным видом потянулся к чайному столику за газетой.

Юльке нашлась в кухне. Сидела за столом и на удивление мирно беседовала с экономкой за чашкой чая. Умытая, с чистыми льняными волосами, заплетенными в короткую косичку, девочка оказалась весьма симпатичной. У плиты хлопотала незнакомая женщина, а Женевьева, увидав молодую хозяйку, поспешно вскочила и представила незнакомку, как приходящую кухарку. Кати величаво кивнула, а потом не выдержала и съязвила:

− Вот уж воистину, совместная трапеза мирит даже заклятых врагов.

Юльке фыркнула, а экономка горестно вздохнула и с укором посмотрела на хозяйку:

− Да, что ж я, зверюга, что ли? Неужто сироту стану обижать?

− Вот и славно, − немного удивленно протянула Кати, и подумала, что девчонка, не иначе, обладает талантом всех очаровывать. Еще раз придирчиво ее оглядела (Жени откуда-то раздобыла для Юльке простое, но опрятное платьице) и уточнила:

− Ты поела?

Девочка кивнула.

− Тогда пошли со мной. Поболтаем немного.

И направилась к задней двери.

— А что такое? — обеспокоенно спросила Юльке, нагнав Кати на крыльце. − Я же ничего не сделала.

− Да не собираюсь я тебя ругать! — Кати чинно уселась на скамеечку и похлопала ладонью рядом с собой:

− Присядь-ка, я просто поговорить хочу.

− Снова? − Юльке смешно сморщила нос, но все же сошла по ступенькам и, усевшись, любовно расправила коричневую добротную юбку.

− Я... − Кати помедлила. Ну не сознаваться же этой малявке, что ее хозяйке просто скучно? − видишь ли, я всегда сама расспрашиваю новых слуг. Должна же знать, кого пускаю в дом.

− Ага, наверное. − Юльке устремила взгляд в море. − А что вы хотите знать?

− Ты вроде говорила, что жила в приюте, так?

Девчонка мрачно кивнула.

− И что же? − продолжала Кати, − тебя оттуда кто-нибудь забрал? Родственник?

− Нет, − Юльке опустила глаза и стала рисовать пальцем круги на коленке. − Я сама сбежала. Год назад.

− А что так? Тебя там били? Обижали?

− Нет, что ты! − Юльке порывисто повернулась к Кати и от возмущения, похоже, даже не заметила, что перешла на "ты".

− Наставник Августин, глава приюта − добрейший человек. Видела бы ты, как он возится с бездомными кошками, подкармливает их молоком, и вообще. Наши все его очень любили. Знаешь, я даже встретила его однажды, уже после того, как сбежала. Я обычно в Верхний город и носу не кажу − ну, как поймают? А в тот раз... − она задумчиво подняла глаза к небу, − кажется, нужно было передать письмо, оплата была хорошая, вот я и взялась. И там, рядом с нужным домом, столкнулась на улице с братом Августином. Ох, я тогда и струсила, подумала, он стражу кликнет. А он только медленно кивнул, а потом отвернулся. И еще... у него был такой печальный взгляд. Мне даже показалось, что он по мне скучает.

− Тогда почему ты сбежала?

− Я... − Юльке шмыгнула носом и смущенно пробормотала, − наверное, просто испугалась. Еще когда Джон пропал.

− А кто это, Джон? − Кати поерзала, поудобнее усаживаясь на узкой скамье и аж рот приоткрыла от любопытства.

− Мой друг, − коротко ответила Юльке и вздохнула. − И я даже не знаю, жив ли он сейчас. Мы с ним были, понимаешь, ну, словно брат с сестрой, защищали друг друга и всё такое. И однажды ночью, − Юльке сделала страшные глаза и понизила голос, − мне не спалось. Луна светила в окно, такая огромная и страшная, точно глаз, налитый кровью.

Кати с трудом сдержалась, чтобы не захихикать. Больно уж забавно выглядела девчонка.

− Все вокруг спали, точно опоенные сонным зельем. Моя соседка, Лили, стонала во сне, я сначала думала ее разбудить, но потом снаружи донеслись какие-то странные звуки. Окно было открыто, и я поняла, что слышу, как кто-то крадется по гравию. А после был стук и сдавленное мычание − будто кто-то с завязанным ртом пытался звать на помощь...

Тут уж Кати не выдержала и расхохоталась.

− А скажи-ка, − сквозь всхлипы выдавила она, − у вас в приюте случайно коровника во дворе не было? Ой, мычание, я не могу...

− Смейся-смейся, − обиженно протянула Юльке. − А утром Джон, между прочим, не явился к завтраку.

− Ладно, не обижайся. − Кати, отсмеявшись, глянула на мрачный профиль замолчавшей девочки. − Просто, по-моему, у тебя воображение разыгралось. Мало ли, куда твой друг подевался? Может, тоже сбежал?

− Ха, − дернула плечиком Юльке, − и мне ничего не сказал? Не поверю! А примерно за месяц до Джона еще девочка пропала. Вот точно сквозь землю провалилась, и никто вокруг ничего не знал. Я однажды собралась с духом и спросила наставника, куда она подевалась. Тот сказал, что ее дядюшка забрал, а уж я-то знала, что у Мари ни одной родной души на белом свете. И еще... − она шумно сглотнула, − брат Августин сказал, что мне не стоит выспрашивать, а то, как бы ни случилось чего.

− Что, прямо так и заявил? — Кати рассказу не слишком поверила, но почувствовала, как по спине прогулялся противный холодок.

− Ага. − Девочка сморщилась. − И еще, что совать нос в чужие дела грешно. А потом мне показалось, что за мной следить стали. Знаешь, бывает, что идешь себе, никого не трогаешь, и вдруг вот тут, − Юльке неожиданно ткнула пальцем Кати между лопаток, − будто жечь начинает.

− Не знаю, − вздрогнув, ответила та и пошевелила плечами, прогоняя неприятное ощущение. — У меня никогда такого не было.

− А у меня часто. Знаешь, сколько раз выручало, когда, допустим, бежишь от… − Юльке внезапно замолчала и стрельнула из-под ресниц взглядом на хозяйку, − ай, это неважно. В общем, я привыкла себе доверять и однажды ночью взяла и удрала из приюта.

− Я заметила, бегать ты любишь, − усмехнулась Кати.

Она поднялась со скамейки и, отряхнув юбку, не спеша пошла к забору. Остановилась у низкой ограды, заросшей вьюном, и уставилась на зеленый склон с крутым спуском к морю. Интересно, сколько из своего рассказа Юльке нафантазировала? Та тоже подошла и, проследив за взглядом хозяйки, поинтересовалась:

− Что там?

− Склон, − задумчиво ответила Кати. − Скажи, а где находится тот приют?

− При Храме, во внутреннем дворе. А ты о чем задумалась?

Кати вздохнула. Любопытством и назойливостью новая служанка, пожалуй, вполне может перещеголять всех знакомых Хартов, вместе взятых.

− Да вот прикидываю, можно ли тут к морю спуститься.

− А как же? − разулыбалась Юльке, − там и тропинка есть. Правда, чуть дальше начинается, во-он, видишь, где дерево мертвое стоит?

Кати кивнула, а потом посмотрела на прикрытое синей портьерой окошко второго этажа. Интересно, чем сейчас занимается Бенедикт? Спуститься к морю было очень заманчиво, однако, брат просто рассвирепеет, если застукает ее на склоне.

− Не боись, − Юльке хитро прищурилась. — Мы через улицу пойдем, а чтобы дерево увидать, это ж как из окна высунуться нужно.

Кати усмехнулась и, ухватив новую служанку за руку, потащила в дом. Похоже, после обеда домочадцы отправились отдыхать. Вокруг стояла сонная тишина, и девушки, незамеченными, прокрались к парадному входу. Миновали дворик, вышли на улицу, а потом юркнули в проход между соседскими домами. И пяти минут не прошло, как они уже стояли у корявого дерева.

− А почему оно мертвое? — Кати осторожно коснулась почерневшей коры и посмотрела вверх, на торчащие, точно руки огородного пугала, ветки.

− Так молния ударила, − Юльке кивнула на трещину, чуть не пополам рассекающую ствол. — Знатно шарахнуло.

− Всё-то ты знаешь. — Кати оглядела тропу, спускающуюся прямиком к морю и порадовалась, что склон в этом месте был куда более пологий, чем возле дома. — А ты давно в Хоррхоле?

− С самого рождения. — Юльке скинула туфли, аккуратно подвинула хозяйку и принялась бочком спускаться. Обернулась:

— Давай, тут не страшно. А про грозу все знают, тогда как раз Охота случилась. Говорят, что Сила Пламени сама из земли вырывалась. Только я маленькая была, не помню.

− Охота? — Кати припомнила, что где-то уже слышала подобное и нахмурилась. — Что это?

Служанка ненадолго замолчала, а после поинтересовалась:

− Ты об оборотнях много знаешь?

− Ну, как все, наверное. Они раньше были, лебеди да крачки. И волки. Только я слышала, что волки против Пламени, ненавидят магию и вообще…

− Вот-вот. Вообще, − побурчала Юльке себе под нос, но Кати услышала. — Глупости в книжках пишут. Какой смысл ненавидеть то, что существует само по себе? Вот ты, допустим, стала бы ненавидеть солнце? Или ветер? Или вот тропинку эту?

− Зачем? — удивилась Кати. — Они же просто есть.

− Вот и Свет Пламени просто есть, глупо его ненавидеть. Другое дело, как относиться к тем, кто этим Светом вред приносит.

− Ты о чем? — Кати нахмурилась. Честно говоря, ее смутил и сам разговор, и не по возрасту взрослые рассуждения Юльке.

− Ладно, − девочка махнула рукой, − не обращай внимания. Просто не люблю, когда говорят, что кто-то зло, а на самом деле его-то все время и травят.

Она тряхнула головой и, раскинув руки, помчалась вниз по тропе, похожая на большую птицу, собирающуюся взлететь. Спрыгнула в песок, приземлившись на обе ноги и обернула раскрасневшееся лицо к Кати:

— Ты там долго еще ползти будешь?

Морской бриз всколыхнул юбки служанки, тронул упавшие на лоб светлые прядки. Миновавшее зенит солнце зажгло золотистый ореол вокруг ее головы, а Кати подумалось, что еще пара лет, и девочка превратится в настоящую красавицу. Она прибавила шагу, а потом, поравнявшись с Юльке, проворчала:

− Так и не поняла, при чем тут оборотни, если я про Охоту спрашивала. На них что ли охотились?

Девочка помрачнела, ковырнула ногой влажный песок и медленно пошла вдоль кромки воды. Кати зябко повела плечами и тихо уточнила:

− На людей?

− На волков. Всех выкосили. И кто же его разберет, может, там не только звери были.

Кати скептически хмыкнула. Она вспомнила жуткую зверюгу в ночном переулке и подумала, что, несмотря на все Юлькины россказни, подозрительные типы вроде Моргана, вполне себе здравствуют. И вообще, стоит ли портить настроение жуткими историями, они с Юльке, в конце концов, шли наслаждаться морем.

Пристроив под мышкой туфли и приподняв юбку, Кати зашла по щиколотку в воду. Прохладная, но терпеть можно. Оглядела пустынный пляж и вздохнула:

− Искупаться бы…

− Давай, − согласилась девочка. — Вон дальше отмель песчаная, там и вода теплее, и грот есть. Когда море спокойное, его как купальню используют. Ты плавать-то умеешь?

− Конечно. Но только в озере.

− Я слышала, что в море проще. Главное, далеко не заплывать — там медузы кусачие.

И Юльке помчалась вдоль кромки воды, поднимая тучу брызг. Кати закатила глаза и, почувствовав себя страшно взрослой, степенно пошла следом, стараясь не замочить платье.

Когда она добралась до тенистого грота, девочка уже успела скинуть с себя платье и сидела на каменном уступе, болтая ногами. Нижней рубашки по размеру ей, очевидно, не нашлось, и Юльке то и дело поправляла спадавшую с плеча лямку из сероватого льняного кружева. Кати отчего-то показалось страшно неприличным при ней разоблачаться. Не то, чтобы она была девушкой стеснительной — купания в озерах Тумаллана были для Кати привычным делом. Но эту девочку считать подружкой, пожалуй, было рано, да и смущало неприкрытое любопытство, появившееся в ее глазах.

Кати аккуратно поставила туфельки, осмотрела отточенные морем стены и, вздохнув, попросила:

− Давай, ты сходишь воду проверишь? Нет ли там этих твоих медуз.

− Я же говорила, что они плавают на глубине. А к берегу их только после шторма выносит.

Кати недовольно поморщилась и исподлобья бросила на девочку раздраженный взгляд. Юльке вздохнула, пожала плечами и полезла в воду.

− Давай сюда, море теплое, и опасных зверей тоже нет! — спустя пару минут донесся звонкий насмешливый голос. Кати фыркнула, надежно закрепила волосы на макушке и, подобрав полы рубахи, вышла под открытое небо. Влезла по пояс в прозрачную воду и, тихо взвизгнув, присела. Юльке, уже успевшая отплыть на изрядное расстояние, нетерпеливо помахала рукой. Кати помахала в ответ, но заплывать далеко не решилась — откинувшись на спину, зависла, качаясь на мелких волнах и созерцая кудрявые облака. В вышине мелькали белые черточки чаек и она, вспомнив наставника, мечтательно улыбнулась.

Рядом раздался плеск, пыхтение и водяные брызги попали Кати на лицо.

− Ну, ты чего? — с обидой в голосе спросила Юльке, − я хотела, чтобы мы наперегонки поплавали, а ты рыбу дохлую изображаешь.

Кати подумала, что ей, наверное, следует возмутиться, но сравнение показалось забавным. Тихо хихикнув, она коснулась ногами дна, а потом все же решила показать, кто тут хозяйка.

− Вообще-то я собиралась про твои обязанности поговорить, а не в догонялки играться.

Юльке вздохнула. Шмыгнув носом, скромно потупила глазки:

− Слушаю, мисс. Чего изволите?

− Хватит дурачиться, − поморщилась Кати. — Просто послушай и постарайся выполнять.

Она плавно развела воду руками и не спеша поплыла вдоль берега. Юльке, загребая по-собачьи, пристроилась параллельным курсом.

− Во-первых, будешь помогать экономке и во всем ее слушаться. Подмести, помыть, протереть и всё такое. Женевьева хорошо готовит, так что, думаю, если ей помочь по дому, без наемной кухарки мы вполне сможем обойтись.

− Ладно, − согласилась Юльке и мечтательно добавила, − а еще я могу ходить по магазинам, помнишь, говорила, что знаю, где и у кого можно дешевле купить?

Кати же, вспомнив жалобы экономки, что оборвашка обманывала хозяев, поспешно помотала головой:

− Думаю, если Женевьеве придется готовить, она вряд ли кого другого подпустит к покупкам. А для тебя у меня совсем другое, особое поручение есть.

− Да? — опечалившаяся было девочка заинтересованно сверкнула голубыми глазами.

− Мы же в Хоррхоле недавно, и я хочу быть в курсе всех событий. Слухи, происшествия. Ты ведь многое знаешь, и не откажешься меня просветить?

− Я еще и людей многих знаю, − не без гордости заявила Юльке, − о ком тебе рассказать?

− Ну, я пока еще не решила.

Кати подумала, что вполне могла бы узнать у Бенедикта, кого именно он предполагает ей в мужья. Ну а после, выяснив всю подноготную кандидатов, постараться брата отговорить. Ведь может статься, что женихи только производят хорошее впечатление, а на самом-то деле…

− Как надумаешь — скажешь, − Юльке хихикнула, точно подслушав мысли хозяйки. — Точно тебе говорю, у большинства здешних горожан в шкафу не по одному скелету сидит.

− Ага, − задумчиво сказала Катрина, а после поняла, что у нее уже есть на примете человек, о котором хочется поговорить прямо сейчас:

— Кажется, я нашла первую кандидатуру. Знаешь, при Храме есть служитель, Марком зовут? Он из крачек. Наставник.

Юльке замолчала и, встав на ноги, убрала мокрые волосы с лица. Катрина обернулась и тоже зависла на одном месте, медленно шевеля руками. Морская вода и вправду держала тело куда лучше озерной.

− Крачки — очень закрытое общество и, если честно, я о них совсем мало знаю, − наконец, ответила девочка, − только то, что слышала в приюте. Но этого твоего Марка что-то не припомню.

− Да, тетушка, кажется, говорила, что он начал служить недавно.

− Значит, не местный?

− Может быть, не знаю.

− Ладно, расспрошу кой-кого, − девчонка кивнула, а после подозрительно прищурилась: — А зачем тебе крачка?

Кати смутилась и почувствовала, как начинают гореть щеки.

− Так он нам с Беном наставник, да к тому же, первый, кому нас представила тетушка. Вот и интересно.

И, с деланно равнодушным видом обернувшись к берегу, стала рассматривать обрыв над медовой полосой песчаного пляжа.

− Понятно, − бросила Юльке и проследила за ее взглядом: − А ты чего, пещеры посмотреть хочешь?

− Какие еще пещеры?

− Тоже не знаешь?! О-о! — Девочка восторженно закатила глаза. — Отсюда не видно, но там они есть! И не просто пещеры, а целые коридоры. Лабиринт! И если сунуться в него просто так, по незнанию, то станешь плутать неделю, а потом помрешь с голоду.

− Не собираюсь я никуда соваться, − строго сказала Кати, а потом хмыкнула. − И вообще, если на то пошло, то в лабиринте умрешь куда раньше. Если без воды.

− А мне вот не страшно, я эти катакомбы знаю. Мы с Джоном лазали и даже памятки на стенах копотью чертили.

− И что, куда ведет этот лабиринт?

− За город, в поля. А еще рассказывают, что где-то в его центре зарыт пиратский клад.

− Не твоего ли папочки? — хихикнула Кати.

− Все может быть. − Юльке гордо задрала нос. − А, представляешь, как будет здорово, если окажется, что я на самом деле страшно богатая? И вообще, какая-нибудь графиня? Ну что, полезем?

− Вечереет, − Кати посмотрела на небо. Покрасневшее солнце клонилось к горизонту: еще чуть-чуть и край коснется воды, — а мне завтра вставать рано, потому что нужно быть на шествии. Ты, кстати, пойдешь?

− Не, − девочка скривилась, − чего я там не видела? Одна толкотня да суматоха. И, потом, там будут приютские. Пойдут впереди процессии, а в руках понесут снопы с цветами. Традиция такая. А я не хочу, чтобы меня заметили.

− Как знаешь, − Кати понимающе кивнула. — Давай, вернемся. А то, боюсь, вот-вот похолодает, а нам еще сушиться.

− Ладно, − Юльке вздохнула, а после обезоруживающе, совсем по-детски улыбнулась. − Давай, еще сюда вернемся? Здесь хорошо и спокойно.

− Давай. И тогда, честное слово, поплаваем наперегонки, − улыбнулась в ответ Кати. А после, глядя в счастливые глаза новой служанки, подумала, что, приютив сироту, определенно совершила сегодня доброе дело.