Песня о любви к апокалипсису (гет)

Ранее:

— Я прохожу ускоренный курс. Тем более мне предлагали это все последние восемь лет. Если всё пойдёт по плану, к февралю я уже сдам все экзамены.

— Хорошо. Полагаю, мы можем отложить на несколько месяцев наш побег.

Некоторое время они сидят молча. Ночь тёплая и ясная — такая поздняя летняя ночь, которая, кажется, может длиться вечно. Гермиона перебирает босыми ногами прохладную траву и смотрит на звёзды. Ей следовало бы вернуться на площадь Гриммо и немного поспать, но желание ещё немного погреться под смех своих друзей берёт верх.

* * *

1 сентября 1998 год

Ритмичное движение поезда вот-вот грозится убаюкать Гермиону Грейнджер. Снаружи проносятся знакомые виды. Она сидит, зажатая между Гарри и окном, уже переодетая в школьную мантию. Прямо как в старые добрые времена.

Гарри бросает взгляд на старые часы Фабиана Пруэтта.

— Мне пора возвращаться, — говорит он, разглаживая свою новую мантию аврора. — Перерыв закончился. Постараюсь заглянуть ещё раз, прежде чем мы приедем.

Он присоединяется к другим аврорам, патрулирующим поезд. Поскольку Грейбек всё ещё находится на свободе, Министерство отправило авроров охранять студентов во время путешествия в Хогвартс. Гермиона вздрагивает. Уставившись на своё отражение в тёмном окне, она видит разорванную шею призрачной Лаванды Браун.

— Ты в порядке, Гермиона? — интересуется Невилл.

— Да, всё в порядке. Что насчёт тебя? Ты-то сам как?

Он пожимает одним плечом.

— Да вроде бы неплохо. Всё ещё немного сомневаюсь в своём решении вернуться в школу, но я пообещал… Вряд ли будет хуже, чем в прошлом году, верно?

— Чертовски на это надеюсь, — отвечает Джинни.

— Профессор Снейп, вероятно, будет более к нам благосклонен, — протягивает Луна.

Джинни фыркает.

— Я бы не стала так надеяться.

— Когда я видела его в последний раз, у него в голове не роились всякие непонятные глупости. А это обязательно улучшит его настроение, — Луна раскручивает одну из пробок от сливочного пива на своём ожерелье. — Кроме того, он больше не рискует своей жизнью, играя роль двойного агена, так что да, скорее всего, он будет более спокойным.

Но сейчас Снейп чувствовал себя далеко не так спокойно, как думалось Луне. Его нарастающий страх давит на Гермиону весь день, руки постоянно то и дело подрагивают.

Желудок медленно скручивается, пока она внимательно изучает своих друзей.

— Я, э-э-э… Кстати, о Снейпе. Я хочу вам кое-что рассказать. Об этом знают только Рон и Гарри, и это может… Я не уверена, как остальные отреагируют на это, поэтому, пожалуйста, никому ни слова.

Перед её мысленным взором мелькает лицо Джорджа, тепло улыбающегося ей в саду и просящего убежать вместе с ним. Гермиона с трудом сглатывает.

Брови Невилла озабоченно сдвигаются к переносице.

— Что случилось?

— Снейп — моя родственная душа. Я не знала об этом до самого окончания войны; до тех пор ему удавалось скрывать это с помощью окклюменции.

Джинни и Невилл раскрывают рты.

— Ох, — только и выдавливает Луна. — Теперь понятно, откуда у него столько мозгошмыгов.

Гермиона смеётся, тяжёлый груз спадает с её груди.

— Луна, я тебя обожаю.

— Подходящий момент, чтобы сказать тебе то же самое, Гермиона.

Джинни поперхнулась.

— Фантастика… Что это за связь?

— Трудно сказать прямо сейчас. Когда я навестила его в больнице, он почти что выволок меня оттуда. Наверное, всё-таки платоническая, но кто знает?

Невилл сверлит взглядом пол.

— Думаю, у всех по-разному. Мы вот с Лавандой сразу поняли. Не знаю, как это описать. Эта связь чувствовалась как… дружеская.

Чувствовалась. В прошедшем времени. Теперь, когда Лаванда стала призраком, их эмоции больше не могут передаваться друг другу. Луна обнимает его одной рукой.

Когда они добираются до станции Хогсмид, многие ученики при виде фестралов останавливаются как вкопанные прямо у вагонов. Для Гермионы это всё уже давно пройденный этап, и весь путь до Большого зала выполняется ею на автопилоте.

Призрак Лаванды Браун уже поджидает их возле гриффиндорского стола. Она открывает рот, чтобы что-то сказать, но слова так и не слетают с её языка. Она отворачивается, ведя пальцем по воздуху по невидимой линии от Гермионы до главного стола. К Снейпу.

Дерьмо. Гермиона помнит, как Лаванда утверждала, что может видеть связи между родственными душами. Её загробная версия ясновидения.

Лаванда прикрывает рот рукой.

— О… мой… бог… — перегнувшись через стол, она улыбается Гермионе, как будто между ними имеется самый что ни на есть пикантный секретик.

— Лаванда, — предупреждающе шипит Грейнджер.

— Да ла-а-адно? — ухмылка Браун становится ещё шире.

— Перестань так на меня смотреть.

— А как мне ещё смотреть на тебя?

— Ты знаешь, как. Просто оставь это, пожалуйста. Он не хочет иметь со мной ничего общего. Вообще.

— Не хочет? — Лаванда надувает губы. — Но…

— Мерлин, — бормочет Невилл. — Значит, ты серьёзно говорила, что можешь видеть связь между родственными душами?

— Конечно, серьёзно. Не могу поверить, что ты сомневался во мне, — скрестив руки на груди, Лаванда хмуро смотрит на главный стол. — Хочешь, чтобы я летала за ним по пятам, Гермиона?

Грейнджер хихикает.

— Нет. Но спасибо за предложение.

— Это будет слишком навязчиво и двусмысленно с твоей стороны, — говорит Джинни.

Лаванда наблюдает за Снейпом с прищуром, ожидая прихода первокурсников, а затем выпаливает:

— Он тебе не пара, Гермиона. О, может быть, вы с Невиллом вместе куда-нибудь сходите?..

— Э-э-э, — бормочет Гермиона, обмениваясь встревоженным взглядом с Невиллом.

— Лаванда, — останавливает её Лонгботтом. — Пожалуйста. Только не это дерьмо со сваховскими замашками.

— Ой, да ладно тебе. Разве это преступление — хотеть быть счастливым? Он милый, Гермиона. Я могу с абсолютной уверенностью сказать, что он всегда относился к своей родственной душе с теплотой и уважением, да и просто посмотри, какой он красавчик…

Невилл заливается смехом.

— Лаванда. Мерлин… — по его шее пробегает румянец. — Не то чтобы я считаю Гермиону непривлекательной, но я сам могу найти себе пару.

— Хм.

Лаванда даёт ему время на передышку до конца сортировки, пока Невилл не успевает расслабиться.

— Ты знал, что Падма нашла свою родственную душу? — спрашивает она. — Какой-то парень из Дурмстранга. Парвати сказала мне, что связь платоническая. Просто говорю. На случай, если это заинтересует тех, кто предпочитает сам находить себе пару.

Невилл сокрушённо стонет.

* * *

Северус обхватывает руками кружку с чаем — до побеления костяшек. Речь Минервы всё ещё звучит у него в ушах.

Мы вместе пережили мрачные, очень мрачные дни. Будущее кажется нам сейчас гораздо светлее, чем раньше, но мы не должны обманывать себя. Победа над Волан-де-Мортом не означает, что нам удалось искоренить его идеалы. И пропаганда этих самых идеалов строго-настрого запрещена в стенах нашей школы. Статус крови, приверженность к тому или иному факультету — всё это ничего не значит. Любого, кого поймают за издевательствами над другими студентами, ожидает суровое наказание. Сейчас для нас настало самое время объединиться — восстановиться после пережитого вместе. Война закончилась.

Грейнджер поймала его взгляд к концу речи. Внимание девчонки привлёк его внезапный порыв любви к Минерве.

Только два студента поступили на Слизерин в этом году, обоих встретили небольшими аплодисментами — в основном звуки исходили от Грейнджер. Если Гермиона захочет взять заботу о них на себя, Северус возражать не станет.

Большой зал кажется слишком маленьким, стены угрожают сжаться и раздавить его. Он как-то не предвидел, что такое количество студентов, не окончивших обучение, появится в замке в этом году. Он не ожидал встретить тех, кого подвёл. Новый вдох застревает у него в горле, Снейп сосредотачивается на том, чтобы замедлить пульс, успокоиться и взять под контроль свои эмоции.

Словно вызванный его мыслями, призрак мисс Браун парит над плечом Северуса и заглядывает в его кружку.

— Да? — говорит он, поднимая одну бровь.

— Я просто смотрю на ваши чайные листья, — она шмыгает носом. — Они говорят, что вы та ещё задница.

И уплывает, оставив Северуса хмуро смотреть ей в спину. Собрав свои вещи, он выходит из зала и направляется в подземелья.

— Эй! — гремит знакомый голос. Хагрид. — Вот ты где. Я повсюду тебя искал, профессор. Ты забыл о нашей традиции?

Их традиция. Каждый год они пьют по стакану огневиски в хижине Хагрида после того, как Северус покажет первокурсникам их новый дом. Каждый год, кроме одного.

Северус прочищает горло.

— Не знал, что здесь мне всё ещё рады.

Хагрид похлопывает его по спине, заставляя Северуса качнуться вперёд.

— Конечно, рады. Давай. Клык скучал по тебе.

* * *

Портрет Дамблдора притворяется спящим, не обращая внимания на то, как Гермиона продолжает вспоминать тот сон, в котором Снейп убил его. В камине потрескивает огонь, согревая кабинет директрисы, но Гермиона дрожит. Она не может точно сказать, кому принадлежит этот клубок эмоций в её груди — ей или Снейпу.

— Вы двое — единственные, кто записался на ускоренную программу, — говорит МакГонагалл Гермионе и Падме, строго улыбаясь. — Я верю, что вы справитесь с этой задачей, но также надеюсь, что вы, если давление станет слишком сильным, сразу обратитесь ко мне.

Со своего стола она достаёт две тёмно-синие бархатные коробочки. Гермиона знает их.

— Мисс Грейнджер знакома с использованием маховика времени, — продолжает Минерва. — Они ограничены пятью часами за раз. Передадите его кому-то другому — и вас ждут весьма серьёзные последствия. Возможно, даже тюремное заключение. — Глядя на Гермиону поверх очков, она добавляет: — И я очень надеюсь, что вы используете их не только для того, чтобы успевать учиться, но и для вашего же отдыха.

Обещания те же самые, что давала Гермиона на третьем курсе. Никому не говори о маховике времени. Избегай встречи со своим вторым «я». Используй его только для учёбы, посещения занятий и отдыха.

Открыв коробочку, Грейнджер проводит пальцем по песочным часам.

Пять часов. Недостаточно, чтобы кого-то спасти. Если бы магия простиралась достаточно далеко, у неё возникло бы искушение попробовать, и будь прокляты все последствия.