Принц Полукровка: Изменённый рецепт | Детство (джен)

Примечание авторов: не бечено

Это было обычное серое, дождливое утро. Северус сидел на широком подоконнике, обхватив колени руками и задумчиво смотрел в окно. По сути, в этом не было особого смысла. Окна его комнаты выходили на задний двор, а так как в семье он был единственным ребёнком, домашних животных у него не было, и его родители были целиком и полностью домоседами, наблюдать там было нечего. И именно это давало ему хорошую возможность подумать. Наблюдая однообразие, он мог не отвлекаясь и не перепрыгивая с одной мысли на другую, размышлять, а холодная оконная рама и подоконник не давали уснуть.

В доме было холодно. Как Северус и ожидал, с началом нового года наступил, как и в прошлом январе, период жизни без отопления. Только в этом году ситуация была ещё хуже. Тобиаса чуть не уволили совсем. Он настолько погрузился в праздники, что никак не хотел возвращаться на работу. И, видимо, не собирался, но, к счастью, в его голове остались хоть какие-то здравые мысли и, после предупреждения о возможном увольнении, Тобиас всё-таки отправился на фабрику.

Это произошло сравнительно недавно, так что коммунальные услуги ещё не были оплачены, и мальчик ходил по дому в уличной одежде.

Всё одетое на нём выглядело изрядно потрёпанно, лишь сильно выбивались из общей картины новые шерстяные носки...

Мальчик очень дорожил подарками Эвансов. За две недели он успел исписать половину одного из блокнотов, съесть половину шоколадки и отдать остальные две матери, на что она даже, к его радости, мимолётно улыбнулась. Сейчас Северус с удовольствием посасывал уже пятый апельсиновый леденец от кашля. К слову, это становилось ему необходимым. Как бы он уютно себя не чувствовал, нося подаренные Эвансами носки не снимая, и какое бы душевное тепло это ему не дарило, сон в неотоплённом доме под одним только тонким покрывалом в середине зимы изрядно подкосил его здоровье и несколько дней Северус проходил с температурой и кашлем. К счастью, это было уже неделю назад, и сейчас он чувствовал себя довольно хорошо, спасибо Петунье и её подарку.

Северус осмотрительно не виделся с Лили с того момента, как почувствовал первые признаки заболевания. В школу ему всё равно приходилось ходить, несмотря на самочувствие и риск заразить окружающих, однако он старался делать это, не попадаясь на глаза подруге.

Мальчик очень скучал по Лили и был безумно рад тому, что они наконец встретятся сегодня. И сейчас он сидел и думал, как пройдёт сегодняшний день. Будет ли он особенным?

А для его сомнений были причины. Девятое января... Сегодня Северусу исполнялось десять лет. Точнее, уже исполнилось.

Мальчик никогда не ждал своего дня рождения, по крайней мере, сколько себя помнил. Тобиас никогда не вспоминал про праздник сына, что, в какой-то мере, даже было к лучшему. Эйлин через раз вспоминала, поздравляла, и даже иногда что-то ему дарила, но в этом году он просто не знал, что можно от неё ожидать.

Уже два месяца Северус её совсем не узнавал. Мама никогда не была энергичным и болтливым человеком, который часто показывал эмоции. Тем не менее, раньше у неё были хоть какие-то интересы и занятия. Она иногда ходила на подработку, а приходя домой, читала книгу...

Северус дорожил моментами, когда она не прогоняла его из гостиной и он мог тихонько подсесть к ней, на другой край дивана. Так они сидели рядом и читали, каждый своё. В такие моменты Северус даже ощущал их настоящей семьёй. Но сейчас единственным занятием Эйлин, за исключением доведённых до автоматизма готовки и иногда уборки, было молчаливое смотрение в окно. Или в стену, что даже больше пугало Северуса.

Иногда он присаживался рядом с ней и обращал свой взгляд туда же, пытаясь разглядеть то, что было видно маме. Вот только в такие моменты он не ощущал того тепла, которое дарили совместные посиделки за книгами. Только холод, тоску и... страх перед неизведанным. Он пытался расспросить Эйлин о том, что с ней случилось, пытался помочь...

Но даже если мама и реагировала на него, после первого же подобного вопроса она выстраивала между ними непробиваемую стену и убирала её лишь тогда, когда он менял тему. Тогда они даже обсуждали что-то, но длились эти разговоры не дольше десяти минут, даже с учётом бесконечных пауз, которые стали постоянными. И то, в большинстве своём, она игнорировала его после этих расспросов. Не прогоняла, не указывала ему, что это не его ума дела. Просто молчала и смотрела на него невидящим взглядом.

Северус тоже погружался в эту мрачную меланхолию, видимо царившую в душе его матери. Он тоже чаще стал присаживаться у окна и думать обо всём на свете. Из-за болезни он не ходил к Эвансам и однажды, спустя неделю после их последней встречи, ему даже показалось, что он их придумал. Что он наконец не выдержал нападок со всех сторон и сошёл с ума. Что нет никакой уютной гостиной, где они часами играли в настольные игры, что нет никакой вредины Петуньи, которая готовит самую вкусную выпечку в его жизни, что нет заботливых лиц мистера и миссис Эванс, которые помогали ему вылечить руку и подарили ему носки, что нет Лили... Лили...

Северус не представлял, как он выживет, если однажды проснётся и её не будет. За эти пару месяцев мальчик настолько привязался к ней, что порой ему казалось, что он даже жить не может на расстоянии от неё. Ведь каждый раз, когда они оказывались поодаль друг от друга, его мир погружался в, казавшийся иногда непроглядным, мрак. И единственным лучиком света в этом мире была Лили. Самым светлым и ярким. Были и другие проблески, например её родители, но их и сравнивать было бессмысленно. Никогда в его жизни не было никого лучше, или хотя бы столь же хорошего. И Северус почему-то был свято уверен, что и не будет.

Вчера в школе Лили подловила его на перемене и предложила провести сегодняшнее время после уроков вместе. Северус не знал, что и думать. Скорее всего её предложение было обусловлено тем, что он наконец выздоровел и мог себе позволить находиться рядом с ней без риска её заразить, но он отчаянно надеялся, что подруга помнит о том, что сегодня у него день рождения. Хотя, Северус был уверен, что зря надеется. Он обмолвился о дате своего рождения лишь единожды и было это ещё в конце августа. Четыре месяца прошло, она и не вспомнит наверняка...

А вот он помнил про день рождения Лили. Он должен был наступить тридцатого января, всего через три недели после его. Денег на подарок у Северуса все равно не было, так что нужно что-то смастерить. Но вот что? Этот вопрос постоянно занимал его мысли, но ответ никак не хотел приходить.

Пока он размышлял, начало светать. Зимой светлело поздно, но вот уже первые солнечные лучи принялись разгонять мрак. Северус слез с насиженного места и, посмотрев в зеркало и накинув на плечи рюкзак с школьными принадлежностями, отправился в школу: спустился на первый этаж, бесшумно зашёл на кухню, где сидела Эйлин, произнес дежурное: «Доброе утро, мама»...

Она, снова погруженная в свои мысли, вдруг встрепенулась и посмотрела на него.

— Доброе утро, Северус. У меня для тебя кое-что есть, — непривычно быстро, почти скороговоркой произнесла она. Потом плавно встала, стремительной походкой прошла в гостиную и вернулась через минуту, сжимая в руке потрёпанную книгу.

Северус узнал её. Это был учебник по продвинутым зельям. Мальчик уже читал эту книгу и не понимал, что мама имеет ввиду. Если бы она хотела дать ему что-то новое, то просто бы вручила темномагические книги. Вот это было бы по-настоящему здорово! Однако Эйлин выжидающе глядя на сына, протягивала ему книгу, поэтому он взял дар.

— Спасибо, мам. А что ты имела ввиду?

— В смысле, Северус?

— Я просто уже читал эту книгу. Мне нельзя было этого делать раньше, да? Прости.

— Нет, Северус. Я имела ввиду, что это теперь полностью твоя собственная книга. Можешь делать с ней всё, что хочешь. Просто... Мне хотелось что-то тебе подарить, а большего я... не могу тебе предложить. У Принцев была традиция на восьмилетие дарить волшебную палочку, на девятилетие первый котёл, а на десятилетие метлу. Но, к сожалению, я не могу этого тебе предложить, прости.

— Правда, мам? Моя? — проигнорировал Северус её последние слова. — Спасибо, мама!

Он подошёл к ней очень близко, уже раскинул руки, будто собираясь обнять её, как вдруг осёкся. Сделав шаг назад, он повторил:

— Спасибо большое, мама! Это намного лучше, чем метла. Зачем мне оно надо? С моим уровнем везучести я бы сразу разбился. А так — отлично! — конечно, ему всё-таки любопытно было бы покататься на метле, но с другой стороны Северус даже и не преувеличивал — наверняка ему с головой хватило одной-другой поездки. Вот если бы как Принцу ему была бы положена волшебная палочка на этот день рождения, он бы может и расстроился. А из-за метлы — фе! Не стоит оно того!

А за книгу он и вправду был благодарен. Очень. Теперь Северус от души мог писать в этой книге, а потом мог бы даже использовать её вместо блокнота, когда те закончатся. Хотя, с этим стоило бы быть поосторожнее. Всё-таки этот учебник наверняка пригодится ему на старших курсах Хогвартса и сохранить в нём то, что там было напечатано, было просто необходимо. А вот от беспредела на полях его теперь никто не остановит...

Ещё раз поблагодарив мать, Северус вернулся в комнату с новоиспечённой собственностью и уже хотел положить книгу в ящик стола, когда в голову пришла мысль: а почему бы не подписать её?

Он никогда не подписывал книги. В школе ему выдавали книги из библиотеки со строгим запретом на заметки. И он не перечил. А своих книг до этого момента у него не было.

Чуть поразмыслив и повертев в пальцах остроконечную чёрную шариковую ручку, Северус склонился над столом и нацарапал на обложке в конце учебника: «Эта книга является собственностью Принца-Полукровки».

Удовлетворившись, Северус оставил книгу на столе и вышел из комнаты. Пожелав матери хорошего дня и получив ответное пожелание, он беспрепятственно вышел из дома и всё-таки направился в школу.

Учебный день не предвещал ничего хорошего. Одноклассники всегда особенно лезли к нему в день рождения.

На стене в кабинете миссис Дженкинс, классной руководительницы, висел плакат, на котором значились даты рождения учеников. Сверстники узнали, когда у него день рождения, пару лет назад, и это стало очередной возможностью для Северуса ознакомиться с их удивительным чувством юмора.

С тех пор с огромным удовольствием они дарили ему "подарки", а если быть точнее — завернутый в целлофан мусор: фантики от конфет, кожура фруктов, жвачка. По-настоящему это задело Северуса только в первый раз, но он тогда в целом был ранимее и принимал всё куда ближе к сердцу...

С каждым годом и словесные нападки, и травмы, даже если становились серьёзнее, воспринимались проще. Боль, и физическая, и душевная, закаляла. А вообще подобные дары не доставляли никаких проблем, когда вручались из рук в руки или подбрасывались на парту.

Только однажды один индивидум придумал подбросить эту вонючую бомбу к Северусу в рюкзак. К несчастью, подарок напоролся на лежащую прямо в большом отделении, за неимением пенала, ручку и лопнул. Создатель подлил туда ещё и воду, и Северус еле-еле смог вернуть в конце учебного года заляпанные учебники школьной библиотекарше.

В общем, Северус не хотел идти в школу сегодня. Он и в целом не особо горел желанием ее посещать, однако в этот серый день это чувствовалось особенно остро. Единственное, что останавливало его от прогула — договорённость с Лили возвращаться из школы вместе. Но, к сожалению, до этого сладкого мгновения оставалось ещё несколько часов.

Северус переступил порог школы и оглянулся, войдя в здание. Людей особо не было и он двинулся к пустому диванчику у стены.

Усевшись, Северус погрузился в чтение «Таинственного происшествия в Стайлз».

Когда в начале октября Лили предложила вместе почитать «Шерлока Холмса», мальчик и ожидать не мог, что его так захватят детективы. Он прочитал все имеющиеся в библиотеке книги Конан Дойла и переключился на других писателей в этом жанре. Сейчас он читал первую книгу Агаты Кристи и ему очень нравился стиль автора и сюжет.

С каждым мгновением школа оживала. Но Северуса фоновый шум нисколечко не отвлекал. Он был полностью погружён в чтение, лишь вздрогнул, когда кто-то опустился на диванчик рядом с ним. Выглянув из-за книги, Северус с удивлением увидел Лили. Она, заметив его взгляд, улыбнулась и подвинулась поближе, кладя голову на плечо и смотря в страницы книги, которую он держал в руках.

— Лили? — хрипло спросил Северус.

— Привет, Сев! Как ты себя чувствуешь?

— Уже лучше, — отойдя от первого шока и откашлявшись, ответил мальчик.

Он испуганно смотрел на Лили, прижавшуюся к нему. Он безусловно был рад её видеть, как и всегда, да ещё к тому же, он успел изрядно соскучиться по подруге за неделю разлуки. Но это было совсем не вовремя. К нему вот-вот должны были подойти одноклассники, с тем, чтобы начать свою обычную песню, а если вдруг они увидят рядом Лили, то могут и на неё набросится... Так что Северус быстро отложил книгу и чуть отсев, чтобы отстраниться от Лили, посмотрел ей в глаза. Она недоумённо вглядывалась ему в лицо.

— Сев, что такое? Я что-то не так сделала?

— Да нет, Лили. Просто... скоро начало занятий, и я думаю, нам стоит разойтись по классам. Давай встретимся после уроков?

— Ладно, Сев. Как хочешь, — в её голосе явно сквозила обида. — Увидемся позже.

Не дав ему и слова сказать в оправдание, Лили вскочила и побежала в сторону нужного кабинета. Северус виновато посмотрел ей в след.

Когда три урока прошли спокойно, так, будто был совершенно обычный день, Северус немного расслабился. К его радости, одноклассники видимо забыли. Была длинная перемена и Северус, едва прозвенел звонок, достал книгу и, положив её на парту, вновь начал читать.

Он насторожился, когда его одноклассники столпились в начале класса и о чем-то воодушевленно зашептались. Всё-таки вспомнили. Замечательно.

Гул шепотков всё наростал и наростал, в компанию с то и дело раздающимся злобным хихиканьем. Северус не поднимал глаза от книги, делая вид, что ничего не замечает, но невольно вместо чтения принялся пристально следить за происходящим.

Все его чувства обострились, когда на страницы перед ним упала тень. Северус медленно поднял глаза. Перед ним стоял Даррен Мэлоун.

— Снупи, а что же это ты нам не сказал, что у тебя сегодня праздник? Мы бы тебе такой подарок сделали, во век бы не забыл!

— Я, в данном случае к сожалению, на память не жалуюсь, так что можно было не тратить на это силы, — холодно ответил Северус, глядя ему прямо в глаза.

— А нам кажется, что ты как раз страдаешь амнезией. Даже наверняка не вспомнил бы про день рождения... Если вообще знал про него — в ваших краях же такого не празднуют, денег не хватает... — сочувственно протянул Кевин Брик. — Или мозгов.

— Что бы ты без нас, своих лучших друзей, делал-то, Снупи! — подхватил Уэйн.

— С такими "друзьями" и врагов не надо, Гросс, — Северус презрительно фыркнул, а затем обратился уже ко всей компании: — Отвалите, а?

Парни расхохотались.

— Ой, Снупи, так обидно! — отсмеявшись, приторно-сладким голосом заговорил Даррен. — Мы же для тебя стараемся! Устраиваем тебе праздник, а то всем остальным на тебя побоку, даже родителям!

— Заткнись, Мэлоун. Не твоё дело.

— Разве, Снупи? Ты же наш дорогой одноклассничек! Пять лет глаза мозолишь, а уж своей семье, о ужас, целых десять!

Северус пристально посмотрел на Мэлоуна, стараясь молча выплеснуть всю злость на беспричинную агрессию в этот взгляд. Его яростью воспользовались. Пока он отвлёкся на первого задиру, Кевин Брик ловко забрал книгу с его парты.

— О! — довольно захихикал он, отпрыгивая на шаг назад. — Что это тут у нас? «Таинственное происшествие»! Это наверное описание дня, когда папаша Снупи не напился! Или дня, когда родился сам наш уродец! — Кевин раздражающе-мерзко загоготал. Все подхватили его смех.

Северус вскочил.

— Верни книгу. Быстро.

— А иначе что, Снупи? Кто за тебя заступится?

— Я сам могу за себя постоять, Брик, у меня нет необходимости в двух подпевалах, в отличие от некоторых. Верни книгу, — Северус вышел из-за парты и сделал резкий выпад, стремясь отобрать свою вещь.

Его пальцы сомкнулись на одной половине раскрытой Кевином книги и впились в неё так, будто от этого зависела его, Северуса жизнь. Брик заметил это и дёрнул на себя. Раздался сухой хруст. Оба мальчика отпустили злополучный том, но это уже не могло его спасти — книга была безвозвратно испорчена.

Внутри Северуса что-то сломалось. Его холодная злость превратилась в ледяную ярость с этим чудовищным звуком, сулящим ему крупные проблемы.

— Вы... — зашипел он, не хуже настоящего змея. — Грёбаные придурки... Безмозглые богатеи... — На этом запас его красноречия закончился и дальше из него полились грязные заправские ругательства, которые слабо заглушил стук, с которым он сложил к друг другу две половинки поднятой с пола книги.

Вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь его шипением, которое в конце концов донеслось до ушей глухой на конфликты миссис Дженкинс.

Она оторвалась от проверки тетради и стремительным шагом подошла к ним.

— Что вы творите? Что за..? — Она заметила порванную книгу в руках Северуса. — К доске! Все четверо! Быстро!

Нехотя они послушались. Выстроились у доски и выжидающе воззрились на чуть приотставшую учительницу. Впрочем, недолго это продолжалось. Вскоре миссис Дженкинс была уже на месте и теперь пришел ее черед смотреть выжидающе. Учительница грозно нависла над нарушителями.

— Я хочу знать в чем дело. Не будете ли вы так любезны, чтобы объяснить мне что произошло?

Мальчишки наперебой "заобъясняли":

— Это всё Снупи!

— Он псих!

— Мы просто его поздравили, а он разорвал свою книгу!

Северус стоял молча. Все внутри его клокотало от ярости. Эти твари испортили библиотечную книгу! Что ему теперь делать?! Попробовать починить беспалочковой магией?! Попросить помощь у мамы?!

А если не получится?! Он потеряет возможность посещать библиотеку? И чем ему тогда заниматься?! Чем жить?!

Одноклассники продолжали выкрикивать самые разные и невозможные объяснения, выставляя его в плохом свете. Ему было плевать. Самым важным была испорченная книга.

— Мистер Снейп, — вдруг обратилась к нему миссис Дженкинс, — расскажите вашу версию произошедшего.

Северус тяжело выдохнул, кинул на одноклассников полный ненависти взгляд и тихо рассказал:

— Я просто читал. Брик выхватил книгу. Я попытался вернуть. Теперь книга порвана.

Он не вдавался в подробности, объяснял сухо, как робот, потому что поступить иначе значило бы показать, то, что на него действительно повлияло произошедшее.

— Он всё врёт! — возмутился Брик, а остальные подхватили.

— А ну тихо! Замолчите! — прикрикнула на них Дженкинс.

На какое-то время в классе повисла тишина, а затем учительница, неожиданно для всех, сказала:

— Мистер Брик, вы приобретёте мистеру Снейпу новую книгу. До конца следующей недели. И вы все трое отбудете наказание после уроков. Все свободны, и надеюсь, сегодня вы не привлечёте больше моего внимания.

Северус стоял, как вкопанный. Это было невероятно. Дженкинс, обычно всегда встающая на сторону его одноклассников из более благополучных семей, поверила ему. Видимо, это был подарок от судьбы на день рождения. А ещё, возможно, даже более щедрым подарком стала библиотечная книга. Ведь если ему удастся починить ее с помощью магии, то когда в библиотеку отправится книга от Брика, ему достанется библиотечная.

Вот это сюрприз! Сами того неведая, однокласснички преподнесли ему отличный подарок! Ну или вернее преподнесут, да ведь не суть важно.

Когда кончились уроки Северус нашёл Лили в холле на первом этаже. Он помахал ей рукой, но она, задрав носик, демонстративно отвернулась. Северус сгорбился из-за грусти и стыда, занавесившись волосами, и, подойдя, еле слышно сказал:

— Ну прости, Лили.

— Что-что? Не слышу, — ехидно спросила она.

— Прости пожалуйста, Лили, — повторил он громче. Если быть честным, сейчас он чувствовал себя виноватым только за то, что она обиделась. Как ему казалось, он был максимально вежлив утром.

— Сев, почему ты не хотел общаться утром?

— Ну... — задумавшись, Северус решил что он может сказать правду. — Я... Помнишь, я говорил, что у меня не очень хорошие отношения с одноклассниками? — дождавшись кивка, он продолжил: — Так вот, я просто подумал, что они могут и к тебе полезть.

— Почему? В смысле, из-за чего полезть?

— Не знаю. Просто так.

— Ты параноик, Сев! — рассмеялась Лили. Ему оставалось только кивнуть. Пусть она думает так. — Пойдём уже, нас наверняка давно ждут дома.

Она схватила его за руку и потянула на улицу. Холод приятно обжёг щёки.

— А почему нас ждут?

— Ну, я предложила родителям и Туни провести сегодня вечер все вместе. И с тобой. Ну знаешь, настольные игры, чай, а вечером будет фильм классный. Здорово?

— А я точно нужен?

— Конечно Сев! Обязательно! А почему ты спрашиваешь?

— Ну, вдруг это опять «семейное мероприятие», — фыркнув, буркнул себе под нос Сев.

— А, ты про Петунью, — Лили ухмыльнулась. — Да она это не со зла, точно! А сегодня точно не семейное. Ты нужен. Все очень хотят тебя видеть сегодня.

Северус прищурился. Лили вела себя странно. Была чересчур улыбчива, отводила взгляд, говорила загадками. Он что, что-то сделал не так? У мистера и миссис Эванс какие-то претензии к нему? Что им нужно?

— Хорошо, — выдавил из себя Северус. — А в честь чего это?

— Просто так, — Лили преувеличенно пожала плечами. Северус побледнел. Что-то точно произошло.

— Лили, правда, что такое?

— Да ничего, Сев! Параноик чёртов! — она нервно хихикнула, а затем сменила тему: — Э-э-э... Как у тебя дела с мамой? Мы неделю не виделись, может есть какой-то прогресс?

— Ну, — Северус решил подыграть ей и попытался отвлечься. — Пока не заметно никаких особых изменений.

Северус намеренно умолчал о сегодняшнем мамином подарке. Он всё надеялся, что Лили вспомнит о его дне рождении. Если что — он расскажет ей завтра, ничего страшного. Всю жизнь прожил без праздников и сейчас обойдётся.

— Это грустно, Сев. Надеюсь скоро ей станет лучше, — Лили печально посмотрела в даль.

— А как у тебя прошла неделя?

— Вообще, хорошо, наверное. Пока каникулы были, мы с семьёй ездили к родственникам, во Францию. Там здорово! Такие люди интересные, блюда вкусные и язык такой красивый! Может, как-нибудь выучить французский, как думаешь?

— Я думаю, это хорошая идея. Интересный язык. Я, кстати, пару слов знаю.

— Правда? Откуда?

— У меня дома словари есть, я на досуге читал.

— Класс! А скажи что-нибудь, Сев!

— Ну... У меня не было учебников по грамматике, так что я не знаю как строить предложения. Но знаю, например, что Lumière — это в переводе с французского свет, ну а ещё книга — это Livre, а котёл — Chaudron.

— Сев, а что ты вообще не знаешь? — с восхищением спросила Лили. Северус зарделся.

— Много чего.

— Сев, а все в мире волшебники едут в Хогвартс? — внезапно сменила тему Лили.

— Нет. Во многих странах свои школы. Например во Франции Шармбатон, а в Болгарии Дурмстранг. Ещё есть Илверморни в США. Другие плохо помню.

— Круть! И там всё также как в Хогвартсе?

— Не знаю. Думаю, нет. По крайней мере, если у них и есть факультеты, то они называются иначе. Слизерин, Гриффиндор, Когтевран и Пуффендуй основывали только Хогвартс. А ещё там, наверное, другая программа. И предметы. Кстати, в Дурмстранге учился Геллерт Грин-де-Вальд.

— А кто это?

— Это величайший тёмный волшебник истории. Когда у маглов был Адольф Гитлер, в магмире тоже была война и её вёл Грин-де-Вальд. Кстати, для маглов многие его труды перекладывали на плечи Гитлера. То есть, чтобы оправдать статут, говорили, что во всём виноваты немцы.

— А из-за чего была война у волшебников? — чуть дрожащим голосом спросила Лили.

— Ну... Геллерт хотел власти, наверное. А так, основой его политики было... — он осёкся и испуганно взглянул на Лили. — желание... поработить маглов.

Лили остановилась и повернулась к другу. Она простояла так несколько секунд, ожидая, что он вот вот скажет, что шутит, успокоит её. Но он молча смотрел ей в глаза. С каждым мгновением внутри у девочки что-то ломалось. Магический мир переставал казаться таким волшебным и идеальным.

— Но... почему?

— Я не знаю. В учебнике было написано, что Грин-де-Вальд считал волшебников лучше маглов. И был убеждён, что маглы мешают нам.

— Так что, все волшебники считают? Помнишь, ты говорил, что Слизерин считал также?

— Ну... Нет ничего, в чём единогласно уверены все. Такого не бывает. У Грин-де-Вальда было много сторонников, но почти все они либо убиты, либо сидят в тюрьме.

— В Азкабане?

— Нет. О, я вспомнил! Есть другие тюрьмы, помимо Азкабана! Грин-де-Вальд в Нурменгарде! Кстати, он сам эту тюрьму и построил, представляешь?

— Он жив? — Лили широко распахнула глаза.

— Ага. Его победил Дамблдор уже почти двадцать пять лет назад

— Дамблдор? Ты же говорил, что он директор Хогвартса.

— Да, но ещё он Верховный чародей Визенгамота, а ещё его считают сильнейшим светлым магом современности.

— И мы у него будем учиться? — у Лили загорелись глаза предвкушением.

— Думаю, нет. Он директор, а не профессор. А директора не преподают.

— Эх, а было бы так круто, наверное, да?

— Да, — Северус грустно посмотрел вперёд. — О, мы пришли.

Мальчик только сейчас понял, насколько они приблизились к дому Лили.

— Точно! — девочка быстро взбежала по ступенькам крыльца и позвонила в дверной звонок.

Дверь открылась, и оттуда показалась улыбающаяся миссис Эванс.

— Привет, Лили! Здравствуй, Северус. Рада тебя видеть.

Северус недоуменно посмотрел на неё. Почему она настолько вежлива и так непривычно улыбается, будто что-то скрывает?

— Здравствуйте, миссис Эванс, — выдавил из себя напряжённый мальчик.

— Заходите быстрее, на улице такая холодина, поспешно сказала миссис Эванс и впустила их в дом. Лили мягко обняла маму и начала раздеваться. Северус краем глаза отметил, что дверь в гостиную закрыта, хотя обычно была открыта на распашку.

Дети быстро разделись, девочка взяла друга за руку и вдруг сказала:

— Сев, закрой глаза!

Мальчик приподнял бровь.

— Зачем?

— Надо! Закрой!

Он повиновался. Спустя секунду Северус почувствовал её теплые ладошки у себя на лице и её мягкие подушечки пальцев на веках. Он вздрогнул.

— Не переживай, Сев, — шепнула ему на ухо Лили. Он услышал как скрипнула дверь и под ведомый подругой сделал пару шагов вперёд, в темноту.

Затем руки отнялись от его лица и он распахнул глаза. В них тут же забил яркий свет и перед глазами забегали разноцветные пятна.

— Сюрприз! С днём рождения, Сев! — с этим криком Лили повисла у него на спине.

Когда глаза привыкли к свету, Северус осмотрел гостиную. Комната была украшена. У потолка висела гирлянда из бумажных листов, на которых гигантскими буквами было выведено: «С днём рождения, Северус!». Круглый журнальный столик был уставлен блюдами, а в его центре стоял большой шоколадный торт, на котором была выведена золотыми буквами та же фраза, что и на гирлянде. Над столом склонилась Петунья, поправляющая и так идеально стоящие тарелки. На секунду их взгляды встретились, и она даже еле заметно улыбнулась Северусу.

Мальчик же стоял с открытым ртом, не в силах пошевелиться. Он ожидал всё, что угодно, но не это. Он просто надеялся, что Лили поздравит его и, может быть, обнимет, но праздник... праздник... Для него?

Первое, что сделал Северус, когда наконец обрёл способность дышать и двигаться, это ущипнул себя. Лили заметила этот жест и звонко рассмеялась.

— Нравится, Сев?

Северус молча расцепил кольцо её рук у себя на шее и, повернувшись обнял сам. Конечно, благодарить стоило её родителей, но наверняка это чудо ему подарили именно по просьбе подруги. Вновь он убеждался, что нет во всём этом мире никого, лучше Лили. Он сжимал её в объятиях, пытаясь найти в ней опору в этом уходящем из под ног мире. Увидеть в нём хоть что-то знакомое, потому что вся окружающая действительность казалась ему сказкой, которая вот-вот разобьётся на миллионы осколков и ускользнёт сквозь пальцы, оставляя кровоточащие порезы. Ему было необходимо почувствовать тепло и скрыть наполнившиеся предательской, но приятной, влагой глаза в её огненных волосах.

Постояв так чуть-чуть и почувствовав, что прошло это головокружительное ощущение счастья, Северус отстранился и покраснел, заметив горящие чуть насмешливым огоньком глаза Лили в нескольких десятков сантиметров от него. Затем он повернулся к стоящим молча Эвансам.

Северус судорожно сглотнул, чтобы избавиться от этого кома слов, так и рвущихся у него из горла, произнёс нетвёрдым голосом:

— Спасибо. Всем... всем спасибо, — голос стал хриплым, из глаз так и нарочили брызнуть совершенно неуместные слёзы. Сгорбившись, чтобы скрыть лицо за волосами, Северус, прокашлявшись, добавил: Это... невероятно.

— С днём рождения, дорогой! — Миссис Эванс подошла первой и мягко обняла его за плечи. — Мы так рады, что ты пришёл. Десять лет! Важный рубеж.

— Здорово, Северус! — Мистер Эванс похлопал его по спине, чуть сильнее, чем нужно, отчего Северус, и так нетвёрдо стоящий на ногах от избытка эмоций, качнулся. — Первый юбилей!

Петунья ограничилась коротким: «С днём рождения», и Северус был очень ей за это благодарен. Если бы она сделала что-то большее, то Северус бы решил, что либо отец его всё-таки убил и он каким-то образом попал в рай, либо он попал в кому, либо застрял во сне, ведь даже небезызвестный способ с щипанием не помогал.

Мальчик кивал, повторяя «спасибо», чувствуя себя немного глупо от этой односложности, но других слов просто не находилось. 

— А теперь, за стол! — скомандовала миссис Эванс. — Все голодные после школы, да и угощения не должны простоять зря.

Они уселись вокруг журнального столика, на который будто были наложены чары расширения. Потому что Северус не представлял, как могло такое обилие еды помещаться на обычном, пусть и довольно большом, столе.

Его усадили между Лили и мистером Эвансом. Перед ним поставили тарелку, которую миссис Эванс тут же начала наполнять: миниатюрные пирожки с мясом и картошкой, хрустящие кусочки жареной курицы, яркие овощные палочки с соусом, нежные бутербродики с рыбой и сливочным сыром. Ароматы смешивались, дразня обоняние.

Северус осторожно взял вилку, стараясь не смотреть на всё это великолепие слишком голодно. Он начал с пирожка — тесто было воздушным, начинка сочной и горячей. Вкус был таким насыщенным, таким волшебным, что он чуть не застонал от удовольствия.

— Как самочувствие, Северус? — спросила миссис Эванс, передавая ему салатницу. Ее взгляд скользнул по его лицу, ища признаки усталости или недомогания после недавней болезни, и опустился ниже, остановившись на правой кисти. — Рука не беспокоит?

Мальчик на секунду замер с протянутой рукой в воздухе, явно не ожидая подобного вопроса. Затем вновь потянулся за салатницей и взял её у миссис Эванс из рук. Его мимолётная заминка не укрылась от внимания окружающих, но он попытался скрыть своё смущение, быстро начав есть.

— Нет, миссис Эванс, — ответил он спустя некоторое время, глотая кусок. — Все в порядке. Рука... не чувствуется. Спасибо, — поблагодарил он в очередной раз за этот вечер.

— Отлично, — счастливо улыбнулась она. — Ешь, набирайся сил. Праздник же!

Разговор за столом был легким и шумным. Лили взахлеб рассказывала о каком-то забавном случае в школе, Петунья вставляла колкие, но сегодня скорее беззлобные комментарии о учителях. Мистер Эванс делился новостями с работы. Северус в основном слушал, кивал, изредка дипломатично улыбался одними уголками губ в ответ на шутки мистера Эванса и ел. Ел так, будто боялся, что этот пир никогда не повторится. Каждый кусочек был маленьким чудом, согревающим изнутри.

После того, как первая волна голода утихла, миссис Эванс объявила: «А теперь игры! Кто за Монополию?»

Северус почувствовал легкое волнение. Он уже играл в нее здесь, пару раз. И хотя Петунья всегда жаловалась, что он играет «слишком расчетливо и скучно», ему нравилась стратегия, нравилось чувствовать контроль над виртуальными финансами и недвижимостью. Мистер Эванс с энтузиазмом расстелил поле, раздал банкноты и фишки. Северусу достался старый паровозик.

Игра затянулась. Северус, как и в прошлый раз, методично скупал улицы, стараясь собрать монополии, особенно дешевые. Каждое его действие было продумано. Лили играла азартно, но не очень продуманно, часто попадала на его участки и громко возмущалась. Петунья пыталась строить стратегию, но ее подводила жадность или невезение с кубиками. Мистер Эванс играл с веселым азартом, подбадривая всех и подкалывая. Миссис Эванс наблюдала, попивая чай и улыбаясь.

Прошёл уже час с момента их возвращения из школы и Северус наконец расслабился и стал потихоньку открываться.

— Сев, опять ты весь Бонд-стрит прибрал к рукам! — воскликнула Лили, когда ее фигурка собачки остановилась на дорогой улице, застроенной отелями Северуса. — Это нечестно!

Северус лишь слегка поднял бровь, протягивая руку за ее деньгами. «Аренда. Семьсот пятьдесят. Плюс четыреста за каждый отель. Итого... тысяча пятьсот пятьдесят, пожалуйста». Голос был ровным, почти без интонации. На губах застыла нахальная улыбка, но в душе ему хотелось рассмеяться от демонстративно обидчивого выражения на её лице. А потом вновь заключить её в объятья. И никогда не отпускать... Так, замечтался!

— Уф! Грабитель! — Лили, тем временем, с преувеличенным стоном отсчитала купюры. — Мам, пап, вы только посмотрите на него! Настоящий магнат! А я скоро банкротом стану!

— Игра есть игра, милая, — засмеялся мистер Эванс.

В конце концов, Северус разорил всех. Сначала Петунью, а потом и Лили сдалась под натиском его империи недвижимости. Мистер Эванс продержался дольше всех, но и его ресурсы иссякли.

— Ну что ж, король Монополии, поздравляю! — Мистер Эванс протянул ему руку для шутливого рукопожатия. — Жестокий, но эффективный. Может, теперь в Скраббл сыграем? Дадим мозгу отдохнуть от финансовых махинаций.

Переход к Скрабблу был освежающим. Северус любил слова. Он быстро составлял длинные и сложные комбинации, используя редкие буквы и премиальные клетки. В его распоряжении было много слов из волшебного мира. Лили старалась изо всех сил, выкладывая более простые, но часто приносящие хорошие очки слова. Петунья сосредоточенно боролась со своим набором букв. Мистер Эванс удивлял эрудицией, выкладывая неожиданные слова. Миссис Эванс играла осторожно, но эффективно.

— «Афелий» на утроение! — объявил Северус, выкладывая фишки и самодовольно ухмыляясь. Его счет резко подскочил.

— И что это такое? — чуть возмущённо поинтересовалась Лили, чуть раздосадованная его очередным успехом.

— Так называют наиболее удалённую от Солнца точку орбиты планеты Солнечной системы, — пояснил мальчик.

Какое-то время в комнате стояла тишина. Все молча смотрели на него. Затем Лили рассмеялась.

— Ну ты и зануда всё-таки, Сев! Невозможный зануда! — Северус, улыбнувшись, кивнул в ответ на это обвинение. — Где ты это слово нашёл?

— В учебнике по астрономии за... не помню какой курс.

— Северус, с тобой бесполезно играть в «Скраббл»! — воскликнул мистер Эванс, складывая игру. — И так понятно, кто выиграет. Давайте уже есть торт, наверняка все проголодались.

Северус покраснел в начале от похвалы, а потом вновь посмотрев на торт. Снова благодарность с головой нахлынула на него.

Миссис Эванс установила в торте десять одинаковых свечей, а её муж поджёг их. В комнате погасили свет и Эвансы запели поздравительную песню. К щекам Северуса прилил жар, но в темноте этого было не видно.

— Загадывай желание, Сев, и задувай все свечи!

Мальчик закрыл глаза. Чего он хочет? Перед глазами возникло воспоминание о самайновском костре, о его глупом, наивном и ужасно эгоистичном желании. Вместе с презрением к своей персоне пришли боль и страх, которые он тогда испытывал. И он понял, чего он хочет.

«Хочу, чтобы у мамы всё было хорошо» — подумал Северус, и дунул. Одна свечка держалась особенно стойко, но ему всё-таки удалось задуть и её. Эвансы захлопали. Петунья беззвучно и без особой энергичности соприкосала ладони.

Миссис Эванс разрезала торт на кусочки и дала всем присутствующим по порции. Торт был невероятным. Шоколадный бисквит, прослоенный вишневым конфитюром и воздушным кремом. Северус съел свой кусок медленно, смакуя каждый кусочек, ощущая сладость не только на языке, но и где-то глубоко внутри. А потом плюнул на смущение и попросил добавку.

После торта пришло время кино. Выбрали старый, добрый мюзикл — «Звуки музыки». Диван в гостиной был большим и мягким. Миссис Эванс принесла пледы и подушки. Лили сразу устроилась рядом с Северусом, прижавшись к нему боком. Он сначала замер, потом осторожно обнял ее за плечи. Петунья уселась в кресло. Мистер и миссис Эванс расположились на другом конце дивана.

Тепло дивана, сытость, уютный полумрак комнаты, мерцание экрана и негромкая музыка действовали как сильнейшее снотворное. Напряжение последних дней и недель начало растворяться. Северус чувствовал, как тяжелеют веки. Он пытался следить за сюжетом, вслушивался в слова песен, но картинки плыли перед глазами. Голова Лили все чаще клонилась к его плечу, ее дыхание становилось ровным и глубоким. Ее тепло, знакомый запах волос и полная безопасность этого места были неодолимы. Его рука, обнимавшая Лили, обвисла. Голова откинулась на спинку дивана. Последнее, что он смутно почувствовал перед тем, как погрузиться в сон — тёплое дыхание Лили на коже его шеи.

Фильм давно кончился. На экране телевизора мерцала заставка. В гостиной царила тишина, нарушаемая только ровным дыханием спящих детей на диване. Лили и Северус спали, крепко прижавшись друг к другу под пледом, их лица в полумраке выглядели удивительно безмятежными.

Петунья ушла, когда закончился фильм, кинув полный презрения взгляд на младшую сестру, лежащую в объятиях друга.

Мистер и миссис Эванс стояли в дверях, наблюдая за ними. Маргарет Эванс улыбалась, но в ее глазах светилась грусть.

— Посмотри на них, Ричард, — прошептала она. — У него такое выражение лица... умиротворённое. Северус обычно такой хмурый... Должно быть, первая настоящая ночь покоя за долгое время.

Ричард Эванс кивнул, положив руку жене на плечо.

— Да. Выглядит... спокойным. Не так, как обычно. — Он помолчал, глядя на бледное, исхудавшее лицо мальчика, мирно покоящееся на макушке его дочери. — Знаешь, Марго, мы же буквально похищаем чужого ребенка. А если его мать вдруг спохватится? Или отец... — В его голосе звучала горькая ирония.

Маргарет тяжело вздохнула.

— Ох, Ричард, я не думаю, что такое возможно. Ты же сам видишь. Северус всегда такой худой и... болезненный немного. Он всегда приходит такой молчаливый, ослабший... голодный. Хотя скрывает это. Помнишь, Лили однажды сказала, что он иногда ночами просто бродит по улицам или спит в парке. А помнишь его руку? Меня до сих пор передёргивает! Ничего подобного никогда не видела! Не представляю, как мы это вообще вылечили... Дорогой, ты же помнишь все эти синяки? — Она тихо, чтобы не разбудить детей, подошла к дивану и поправила плед, укрывающий Северуса и Лили чуть плотнее. — Я просто не могу его сейчас разбудить и выставить на улицу. Не могу отправить... туда. Пусть спит.

Ричард подошел к жене, обнял ее.

— Я знаю. Ты права. Просто... странно это. Чувствовать себя такими беспомощными. Хочется помочь больше, но...

— Мы помогаем, как можем, — Маргарет положила голову ему на плечо, глядя на спящих. — Даем ему немного тепла, еды, нормального общения. Видишь, как Лили к нему привязана? И он к ней. Он... хороший мальчик, Ричард. Несмотря на все. Умный, начитанный не по годам, благодарный за малейшее внимание. Нашей Лили с ним повезло. И Лили на него хорошо влияет. Он так изменился с лета. Он был таким забитым, скованным, молчаливым. А сейчас смеётся и шутит. Так странно, когда это ощущается, как что-то необычное у ребёнка, Ричард, — Она замолчала, наблюдая, как во сне Лили еще крепче прижалась к Северусу, а тот, даже не просыпаясь, машинально обнял ее в ответ.

— Пусть спят. Утро вечера мудренее. Утром разберемся. Не представляю, что Северус сделает, когда поймёт, где проснулся, — он совершенно по-мальчишески ухмыльнулся.

— Думаю, он просто молча исчезнет. Уйдет по-английски, так сказать, — Маргарет мягко улыбнулась.

Они еще немного постояли в тишине, слушая ровное дыхание детей. Затем, погасив основной свет и оставив лишь маленький ночник в углу, мистер и миссис Эванс тихо вышли из гостиной, оставляя Лили и Северуса в мире тепла, безопасности и детского сна, который, для одного из них, был редкой и бесценной роскошью.