О пользе размышлений (гет)

Глава 7. Счастливого Рождества

* * *

Приближалось Рождество. Несмотря на то, что на улице, да и в самой школе, было ужасно холодно, компания рейвенкловцев не прекращала свои занятия спортом. Ребята уже втянулись в ритм тренировок и с удовольствием наматывали круги вокруг озера. Их не могли остановить ни дождь, ни выпавший в середине декабря снег. С появлением двух дополнительных занятий в неделю у друзей не осталось даже намека на свободное время. Причем профессор не забывал совмещать полезное для них с приятным для себя — после каждого урока ребятам приходилось по два часа отдраивать кабинет зельеварения. Когда чистота становилась просто ослепительной, Снейп переключал их на разбор ингредиентов. И злопамятный преподаватель не забывал самые пачкающиеся и дурнопахнущие из них предоставить в распоряжение Поттера и Грейнджер.

Но дети не расстраивались, ведь профессор действительно умел учить. По четвергам он обучал их основам взаимодействия ингредиентов. Скептически хмыкнув при виде любимой таблицы Гарри, он показал им книги, заполненные сотнями подобных таблиц, причем в них учитывались не только сами компоненты, но и их различные соотношения, условия смешивания и возможные катализаторы. Мальчик, тем не менее, понял, что двигался в верном направлении. А дождаться похвалы от уважаемого преподавателя было невозможно в принципе. Зато вместо похвал зельевар не забывал в конце каждого занятия дать им задание на написание эссе по пройденному материалу. Размеры этих эссе приводили в ужас всех, кроме Гермионы, но отступать было некуда.

Для занятий по ЗОТИ профессор использовал пустующий класс рядом со своим кабинетом. Стараниями друзей он теперь содержался в идеальном порядке. Семнадцатого декабря, во вторник, ребята, как обычно, ждали преподавателя. Профессор всегда появлялся «с боем часов» и еще на первом занятии предупредил, что первое же опоздание будет и последним. На робкое замечание Гермионы о существовании «извиняющих обстоятельств» он с мрачной улыбкой ответил, что единственным извиняющим обстоятельством будет смерть всей четверки. А если останется жив хоть один, то его обязанность будет принести трупы остальных к установленному времени.

Дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел профессор Снейп. Его черная мантия картинно развевалась за спиной. Еще стоя у двери, он небрежно запустил пару оглушающих заклятий в Гарри и Гермиону, но ребята уже привыкли к манере преподавателя в самый неожиданный момент кидаться заклинаниями. В начале обучения профессор соизволил объяснить, предварительно оглушив их с помощью Ступефая, что противник во всех случаях будет стараться использовать внезапность. И он, профессор Снейп, сделает все, что бы его ученики были ВСЕГДА готовы к отражению нападения. В этот раз Гарри просто увернулся от заклинания, а Гермиона прикрылась щитовыми чарами.

Профессор прошел до середины помещения и резко повернулся.

— Поттер, встаньте напротив меня.

Гарри молча выполнил распоряжение преподавателя.

— До настоящего времени я учил вас простейшим заклинаниям нападения и защиты. Но как бы хорошо вы ни сражались, противник почти всегда мажет нанести вам раны. Поэтому знание защиты подразумевает и знание лечебных заклинаний. Сегодня мы изучим «Эпискеи», или заклинание заживления. Залечивает несильные раны и переломы. Жду от вас к следующему вторнику эссе. Размер обычный. И как вы его доставите мне на каникулах — ваше дело. — Не прерывая своей речи, профессор кинул оглушающее заклятие в Дафну, но та увернулась изящным движением и улыбнулась в ответ. — Сейчас я покажу на Потере, как действует заклинание.

Снейп подошел к мальчику.

— Закатайте рукав на левой руке и поднимите ее.

Едва мальчик выполнил это указание, как прозвучало «Секо», и на руке возникла неглубокая, но кровоточащая царапина. Гарри почувствовал лишь легкое жжение. Профессор выполнил заклинание, вложив в него минимум силы. Впрочем, в его профессионализме никто и не сомневался.

— Смотрите внимательно.

Движение палочкой, «Эпискеи» и рука Гарри выглядела так, словно никакого пореза и не было.

— Повторите слово.

— Эпискеи! — хором ответили четыре голоса. Заставив детей десяток раз повторить эту формулу, профессор медленно показал движения палочкой. После того, как у всех получилось точно повторить на нормальной скорости, перешли к практической части.

— Разбились по парам. Лонгботтом с Грейнджер, Поттер с Гринграсс. Сначала один наносит рану, потом ее лечит, затем наоборот. Приступайте.

Гарри поежился, подходя к Дафне. До сих пор заклинание «Секо» они отрабатывали только на манекенах, и теперь Поттер понял, зачем профессор столько гонял их, заставляя точно регулировать силу заклинания. Он был уверен, что не нанесет девочке сильной травмы, но применять режущее заклинание к человеку, и не просто человеку, а своей подруге, мальчику очень не хотелось. Он бы предпочел, чтобы профессор весь урок резал персонально его, не трогая друзей, но понимал, что деваться некуда.

— Начинай, Дафна, — он виновато улыбнулся ей. Девочка сосредоточилась и взмахнула палочкой. Было видно, что она тоже не в восторге от предстоящей задачи. Порез получился чуть глубже, чем у Снейпа, и болел сильнее, но Гарри даже не поморщился, стараясь как можно одобрительнее смотреть на подругу. Лицо девочки чуть побелело, но она взяла себя в руки и со второй попытки залечила Гарри руку.

Теперь они поменялись местами, и мальчик убедился, что в сотню раз легче подбадривать напарницу, чем самому причинять ей боль. Сконцентрировавшись на том, чтобы причинить Дафне как можно меньше вреда, он нанес ей маленький порез. И тут же с первого раза вылечил его. На сердце сразу стало легче.

У Гермионы и Невилла дела шли не так хорошо. Лонгботтому труднее всех давалась регулировка силы, и, соответственно, раны на руке девочки часто получались более глубокие и болезненные. И лечение поначалу выходило не сразу. Профессор, разумеется, внимательно наблюдал за детьми, и Гарри понимал, что случись что-либо серьезное, он мгновенно придет на помощь. Но болезненное сжатие губ Гермионы всякий раз, когда Невилл вкладывал чересчур много сил в заклинание, заставило мальчика обратиться к преподавателю.

— Сэр, вы не будите возражать, если я поменяюсь местами с Гермионой?

Снейп обратил мрачный взгляд на Гарри, но тот выдержал его.

— Хорошо, Поттер. Разрешаю.

Гарри радостно улыбнулся, ободряюще кивнул Гермионе и встал в пару к Невиллу.

Урок закончился в фирменном снейповском стиле.

— На сегодня достаточно. Бочка со жгучими слизнями ждет вас в кабинете зелий. Аккуратно разложите их в банки по пятьдесят штук. — Профессор запустил «Ступефаем» в Невилла, развернулся и вышел из класса. Впрочем, он успел из-за двери кинуть еще одно оглушающее заклятие в Гермиону.

— По-моему, он к тебе неравнодушен, — Невилл сочувствующе посмотрел на Гермиону.

— Он все еще не может забыть свою подгоревшую мантию, — девочка тяжело вздохнула, — может, после Рождества простит.

— Будем надеяться. Не будет тебя видеть целых две недели и отойдет, — Гарри сам не очень верил своим словам, но считал нужным приободрить подругу.

— А если не поможет, мы сделаем ему еще большую пакость, и он забудет о твоей проделке, — ласковая улыбка Дафны могла бы очаровать даже камень.

— Нет, нет, не делайте ничего, я сама во всем виновата, и вы не должны страдать из-за меня.

— Во всем виноват только наш «ужас подземелий». Должен же он понимать, что нам, девочкам, можно и пошалить. А обижаться на нас вообще нельзя. А то обидимся в ответ, и придется ему самому прощение просить.

— Ладно, пойдемте работать. Хоть бы к полуночи управиться, — Невилл с трудом подавил предательский зевок.

* * *

Все школьники с нетерпением ждали каникул. Дети мечтали покинуть холодную школу и провести несколько дней в своих уютных домах. Заставлять себя думать об уроках с каждым днем становилось все труднее.

— Поверить не могу, что кто-то останется в школе на рождественские каникулы, потому что дома их никто не ждет, — громко произнес Драко Малфой после одного из занятий по зельеварению. — Бедные ребята, мне их жаль…

Произнося эти слова, Малфой смотрел на Гарри; Крэбб и Гойл громко захихикали. Гарри лишь усмехнулся в ответ. Из всей четверки он один оставался на каникулы в школе, но абсолютно не горевал по этому поводу. Хогвартс за полгода стал для Гарри тем, чем не мог стать дом Дурслей за десять лет — настоящим домом. Конечно, было бы совсем замечательно провести каникулы с друзьями, но их дома ждали родные, и Гарри не имел ни малейшего желания портить их ожидание встречи с ними своим грустным видом.

— Гарри, ну зачем тебе оставаться? Я написала своим родителям, и они приглашают тебя провести каникулы у нас.

— Гермиона, мне тоже не хочется расставаться с тобой, — девочка от этих слов покрылась густым румянцем, — но Рождество — это семейный праздник. И я хочу отметить его в своем настоящем доме — здесь. Но у меня есть кое-какие идеи на летние каникулы.

— Это какие же? Учти, моя мама писала, что надеется увидеть моих друзей летом в нашем доме. И миссис Гринграсс принципиально не принимает отказов.

— Да, моя бабушка тоже выражала желание узнать поближе моих товарищей.

— Вот вернетесь с каникул, все расскажу.

— А на каникулах опять ввяжешься в какие-нибудь неприятности. Думаю, тебя нельзя оставлять одного, — решительно произнесла Гермиона.

— Даже не думай об этом. Подумай лучше, как соскучились по тебе родители.

Девочка грустно улыбнулась. Ей самой ужасно хотелось увидеть маму с папой и рассказать им все-все, что случилось за эти полгода. Но бросать Гарри одного в Хогвартсе казалось неправильным.

Наконец, последние учебные дни пролетели, и уезжающие школьники отправились на посадку в Хогвартс-Экспресс. Гарри дотащил до платформы чемоданы девочек и погрузил их в поезд. До отправления он весело шутил с друзьями, обещая потребовать с каждого подробный отчет о каникулах. Потом долго стоял на платформе, глядя вслед удаляющемуся поезду. Еще летом он не представлял, что на свете могут быть люди, даже короткая разлука с которыми доставит ему грусть. Однако времени на долгие рассуждения не было, надо поспешить отправить совиной почтой заказы на подарки для друзей. И не только для них.

* * *

Дадли Дурсль задумчиво сидел за обеденным столом. Мама все каникулы стремилась откармливать его разными вкусностями, ведь «бедный ребенок в школе постоянно страдает от недоедания». Конечно, Дадли от голода не страдал, но и разносолов, подобных домашним, в школьном меню не было. Но огорчал мальчика в школе не ассортимент столовой, а тот факт, что для завоевания должного уважения одноклассников одних занятий боксом оказалось недостаточно. Школа была весьма неплохой, и многие ученики хвастались тем, что они уже как взрослые, и умудрялись летом самостоятельно заработать приличные суммы денег различными способами. Это считалось престижным, и Дадли явно уступал в этом вопросе большинству своих одноклассников.

Все каникулы мальчик раздумывал, как не просто заработать десяток фунтов, но свершить что-нибудь выдающееся. К началу следующего учебного года ему хотелось не просто догнать, но и превзойти своих товарищей. В конце концов, если у папы была коммерческая жилка, то и у него она должна проснуться. Однако до сих пор эта жилка спала самым наглым образом, что и вызывало задумчивость ребенка.

Перед Дадли лежала коробка с шоколадными лягушками — подарок кузена на Рождество. Мальчик еще летом заметил, что в последнее время отношения мамы и Поттера изменились. А в школе ему популярно втолковали один принцип — «кровь не водица». Поэтому он не сильно удивился, когда кузен прислал на праздник ему эту коробку, а маме — весьма милый передник, который, как писалось в прилагавшемся письме, никогда не пачкается. Петунья не преминула проверить это утверждение и осталась довольна результатом. А Дадли, хоть и опасался всего волшебного, но мужественно поедал шоколад, абсолютно не обращая внимания на то, прыгает тот или нет. Папе же Поттер прислал какую-то потертую медную монетку. Мальчик понял, что кузен тоже осознает разницу между родными и неродными людьми. И он был доволен, что мама послала Гарри вполне достойный подарок от них обоих.

В этот момент произошли два события, которые, наконец, смогли сдвинуть решение стоящей перед ребенком проблемы зарабатывания денег с мертвой точки. Во-первых, мама понесла очередную треснувшую чашку в комнату кузена, там уже опять образовался склад ломаных вещей, на починку которых миссис Дурсль имела определенные виды. А, во-вторых, последняя лягушка выпрыгнула из коробки, снова напомнив Дадли о кузене. Далеко ей прыгнуть не удалось, но ее судьба внезапно стала абсолютно безразлична ребенку. Двойное напоминание повернуло мысли мальчика в нужную сторону. Дадли широко улыбнулся и откинулся на стуле. Следующей осенью ему будет о чем с гордостью рассказывать в школе. В голове мальчика созрел гениальный бизнес-план.

* * *

Рано утром двадцать пятого декабря миссис Грейнджер накрывала завтрак в гостиной. Она не сомневалась, что сегодня ее дочка встанет ни свет ни заря и прибежит знакомиться с подарками. Она заранее предвкушала радость дочери, ведь в этом году девочка впервые получит подарки не только от родителей, но и от своих друзей. Миссис Грейнджер приятно удивили три совы, прилетевшие вчера поздно вечером. Ведь ее девочка была образцом идеальной дочери, и единственное, о чем жалела любящая мама — это отсутствие у дочки друзей. Гермиона слишком увлекалась книгами, слишком выделялась своей блестящей учебой и до недавнего времени практически не общалась с другими детьми.

Миссис Грейнджер тяжело воспринимала разлуку с дочерью, вызванную отъездом девочки в школу, но та старалась писать как можно чаще, и мать пыталась представить ее жизнь по этим письмам. Первые из них описывали только учебу девочки. Уже начало казаться, что повторится история с прежней школой и ее девочка так и не найдет общего языка со сверстниками. Но потом все чаще и чаще в письмах описывались не школьные успехи Гермионы, а ее друзья. Джейн Грейнджер боялась поверить себе, что в жизни ее дочери наконец-то появилось что-то кроме книг. А четыре дня назад на вокзале, когда она увидела свою девочку, она поняла, что та действительно изменилась. Она иначе шла, иначе говорила, ее вечно непослушные волосы теперь лежали аккуратно уложенными. И ее рассказы…

В комнату вбежала Гермиона и бросилась на шею мамы.

— Счастливого рождества!

— И тебе, доченька, тоже счастья.

Девочка подошла к елке и первым делом развернула подарки родителей — спортивный костюм и паркеровский письменный набор. Потом еще раз подбежала к маме и поблагодарила ее, чмокнув в щеку. Джейн видела, что в дочери борются нетерпение развернуть подарки друзей с удовольствием от предвкушения этого процесса. Наконец Гермиона достала подарок Невилла. В пакете оказалась книга в кожаном переплете. Это была редкая книга по чарам, которую Гермионе не удалось получить в школьной библиотеке — там был всего один ее экземпляр, постоянно находившийся в руках пятикурсников. Прекрасное пособие для подготовки к экзаменам на СОВ.

Потом последовал подарок Дафны — чудесный набор по уходу за волосами. Подруга смогла героическими усилиями привести прическу Гермионы в приличное состояние, но до полной победы было еще очень далеко.

Джейн с улыбкой смотрела на дочь. Как она и ожидала, напоследок девочка оставила подарок от Гарри Поттера. Чаще всего в своих письмах и рассказах дочка упоминала именно его имя. Наконец упаковка была снята. Гермиона посмотрела на подарок, прочитала открытку и охнула от восхищения. Перед ней лежала элегантная сумочка, обладавшая свойством расширения, как и спортивная сумка Гарри. Теперь ей больше не придется тащить на вокзал тяжеленный чемодан и таскать по школе огромный рюкзак с книгами.

Девочка тут же показала маме чудесные возможности этой сумки, сложив в нее все подарки, а потом достав обратно.

— Но почему ты раньше не рассказала о такой замечательной возможности? Мы с папой обязательно купили бы тебе такую нужную вещь.

— Пока мы не поехали в школу, я и не знала о подобных вещах. А потом как-то постеснялась. Она ведь не дешевая.

— И Гарри Поттер может позволить себе такие подарки?

— Он достаточно богат: родители оставили ему приличное наследство. Но он никогда не кичится этим.

— Ну, ладно. Но раз он не приехал к нам на Рождество, я не против познакомиться с ним летом.

— Ты не будешь возражать, если я приглашу его и остальных друзей погостить у нас недельку в августе?

— Конечно, нет. Мы с папой будем только рады.

Джейн и в самом деле хотелось пообщаться с друзьями ее дочери. Она верила, что ее маленькая девочка не стала бы близко сходиться с недостойными людьми, но матери никогда не помешает и самой посмотреть на друзей ее дочери.

* * *

Ну вот, осталось без приключений отнести эти эссе и можно наслаждаться Рождеством. Гарри подбадривал сам себя, направляясь в подвалы Хогвартса. Конечно, он знал, что извращенное мышление их уважаемого преподавателя может зайти очень далеко, но мальчик надеялся, что под Рождество тому не придет в голову ничего зловредного. Как оказалось, этой надежде не суждено было сбыться.

— Разрешите войти, сэр?

К удивлению Гарри внешний вид профессора говорил о чем угодно, но только не о предстоящем празднике. На столе профессора дымился котел, а сам Снейп усиленно складывал в дорожную сумку какие-то склянки с зельями.

— А, это вы, Поттер. Давайте ваши эссе, потом проверю.

— Что-то случилось, сэр?

— Для вас ничего. А мне необходимо срочно уехать на примерно на день. — Профессор грустно взглянул на кипящий котел.

— Могу я чем-нибудь помочь, сэр?

— Разумеется, нет. Впрочем, если вы хотите вместо празднования Рождества заняться чем-то полезным, могу вам это организовать.

— Если это действительно надо, то да, сэр.

Зельевар оценивающе посмотрел на ученика. Ожидать помощи от Поттера — это было последнее, что могло прийти ему в голову, но ведь мальчик говорил вполне искренне. А мадам Помфри очень надеялась получить это зелье. Так что…

— Поттер, на каникулах я всегда готовлю специальное противоожоговое зелье для школьного лазарета. Оно требует особого внимания и аккуратности. Поэтому почти все время его приготовления, а это восемь дней, необходимо находиться рядом с ним. Я начал его варить три дня назад, а теперь, к сожалению, вынужден срочно покинуть Хогвартс. Если вы согласитесь продолжить его изготовление, пока меня не будет, то наш лазарет не останется без необходимого лекарства.

Гарри совсем не хотелось проводить праздник в кабинете Снейпа за варкой особого хитрого зелья. Но не выручить преподавателя, особенно после того, как сам напросился, было как-то недостойно. Зельевар слишком гордый и никогда бы не обратился с просьбой, если бы в этом не было действительно острой нужды.

— Я готов, сэр. Что нужно делать?

— Вот рецепт зелья, — Снейп кивнул головой на раскрытую книгу, лежащую на столе. Посмотрев туда, Гарри изумился, ведь он и представить себе не мог, что один рецепт может занимать три десятка страниц.

— Зелье сейчас вот в этой стадии, — профессор указал нужную строку на седьмой странице. — Следующий ингредиент требуется добавить через десять минут.

— Я постараюсь справиться, сэр.

— Если увидите, что ошиблись, и зелье испорчено, просто охладите котел и займитесь своими делами. Это зелье действительно очень сложное. Я постараюсь прибыть как можно раньше.

— Ясно, сэр. Счастливого Рождества.

— И вам счастливого Рождества, — голос профессора раздался уже в коридоре. Впрочем Гарри так и не решил, то ли у профессора что-то случилось с головой, раз он пожелал ему счастья, то ли, что было гораздо правдоподобнее, в коридоре такое странное эхо.

Гарри мрачно посмотрел на котел. Это Рождество получалось совсем не таким, как он представлял ранее. Но делать нечего, придется выполнять взятые на себя обязательства. Мысль о том, что можно специально ошибиться и спокойно идти отдыхать, Гарри даже не пришла в голову. А если бы и пришла, то была бы с позором изгнана.

* * *

Утром первого января профессор Снейп быстро шел из Хогсмита в направлении школы, находясь в самом мрачном расположении духа. Поручение директора было выполнено, но вместо одного дня заняло почти неделю. И теперь мадам Помфри не получит свое зелье, которое профессор обещал ей приготовить. А невыполнение обещания жгло душу зельевара. Конечно, колдомедик поймет его положение, но ловить на себе весь семестр ее осуждающие взгляды было не лучшим подарком ему на Рождество. В том, что Поттер не справился с зельем, преподаватель не сомневался. У ребенка просто не могло хватить сил на такой долгий процесс. Даже оставляя его с котлом на один день, профессор был почти уверен в провале. Но тогда был хоть маленький шанс. Теперь же вероятность того, что Поттеру удалось свершить чудо, была нулевой.

Снейп подошел к своему кабинету и стремительно открыл дверь. То, что он увидел, заставило его опереться плечом о косяк. Сидя за его столом и уронив голову на книгу с рецептом, спал Гарри Поттер, а на столе стояло идеально приготовленное зелье. Подойдя к котлу, профессор увидел, что процесс закончился всего часа два назад. Но Снейп тут же забыл про зелье, увидев, в каком состоянии находился его ученик. Весь изможденный, осунувшийся, он скорее напоминал узника Азкабана, которого только что выпустили из тюрьмы, чем себя пять дней назад. Профессор не верил своим глазам. Поттер, которого он воспринимал только как сына своего давнего врага, сознательно из последних сил трудился, чтобы помочь ему, профессору Снейпу, который полгода старательно показывал свою неприязнь к мальчику. Впрочем, сейчас было не до душевных терзаний.

Профессор Снейп наколдовал воздушные носилки, аккуратно положил в них ребенка, который никак на это не прореагировал, и стремительно понес Поттера в лазарет.

— Северус, что случилось с мальчиком? — от голоса мадам Помфри у профессора побежали мурашки по коже. Поттер уже лежал на больничной койке, лекарь была спокойна за его состояние и теперь взялась за Снейпа.

— Поппи, он просто переутомился.

— И как это произошло? — теплоты в ее голосе не прибавилось. Смущение зельевара говорило, что тот явно причастен к случившемуся с ребенком. А здоровье учеников всегда было высшим приоритетом Поппи Помфри.

— Директор срочно отправил меня с поручением на несколько дней. А я как раз готовил для вас обещанное зелье. Времени не хватало и пришлось бы отложить это дело до летних каникул. Но мистер Поттер вызвался мне помочь. — Профессору явно было непривычно оправдываться, но навлекать на себя гнев колдомедика ему хотелось еще меньше. Мадам Помфри была чуть ли не единственным человеком, с кем зельевар поддерживал хорошие отношения.

— И вы решили воспользоваться чувством долга ребенка и взвалили на него работу, с которой не справилось бы большинство взрослых волшебников? — Взгляд лекаря, казалось, прожигал преподавателя.

— Поппи…

— Не Поппи, а мадам Помфри. Вы повели себя крайне безответственно.

— Поппи, я не собирался долго отсутствовать. Я надеялся справиться с поручением за день, задержка произошла не по моей вине. И я искренне думал, что Поттер давно уже запорол зелье и отправился отдыхать. Не мог же я всерьез думать, что первокурсник справится со столь сложным заданием.

— А вы вообще не думали. Постойте, если мне не изменяет память, вы уехали на Рождество. И у вас хватило совести испортить праздник ребенку! А куда смотрели остальные преподаватели и директор, ведь они же наверняка встречали его в большом зале, когда он приходил кушать? И если бы я его увидела, то, несомненно, он бы сразу отправился в лазарет.

— Вы же знаете, что, по большому счету, здоровье учеников в школе волнует только вас.

— Я это прекрасно знаю. И сегодня же поговорю с директором и профессором Флитвиком по поводу Поттера. А вас я сегодня больше не желаю видеть.

— До свидания, Поппи, — Снейп не ожидал, что удастся так легко уйти от гнева лекаря..

— И жду вас завтра утром. Заодно принесете это зелье, — сладкая улыбка мадам Помфри показала профессору, что он рано радовался.

* * *

Гарри проснулся на следующее утро. Первым чувством его было недоумение. Последнее, что он помнил, было полностью готовое зелье. Выполнив последнее требуемое помешивание, он несколько секунд полюбовался результатом, который полностью совпал с описанным в книге, а потом просто потерял сознание от усталости. Надев очки, лежавшие на стоящей рядом тумбочке, мальчик огляделся. Это явно была не спальня его факультета. В просторной, светлой комнате стояло несколько кроватей, у стен расположились три закрытых шкафа. Но разглядывать помещение ему долго не пришлось, так как зЗа дверью раздались приглушенные голоса, и через секунду она раскрылась. В комнату вошли школьный лекарь — мадам Помфри и профессор Снейп.

— Я вижу, вы проснулись, мистер Поттер, — голос медика был совсем не ласков. — Позвольте вас спросить, о чем вы думали доводя себя до подобного состояния? Вернее, я вообще сомневаюсь, что вы задумываетесь о своем здоровье.

— Простите, мадам, а как я оказался здесь? — Гарри постарался как-то ослабить натиск лекаря. Попытка оказалась не самой успешной.

— Вас принес сюда профессор Снейп. И, слава Мерлину, что он догадался это сделать. Так издеваться над своим организмом — это преступление с вашей стороны. Учитывая вашу безответственность, я думаю, стоит подержать вас недельку в лазарете. У меня вы, по крайней мере, не попадете ни в какие неприятности.

— Мадам, я ведь хотел сделать как лучше. Я же не мог подвести вас и профессора Снейпа.

— Мистер Поттер, без этого зелья я бы как-нибудь обошлась. А представьте себе, как бы мы себя чувствовали, если бы ваше здоровье получило более сильный ущерб. Об этом вы подумали?

— Нет, мадам, — Гарри стало немного стыдно. Он не привык, чтобы кто-то из взрослых заботился о нем. А сейчас, выслушивая нотации лекаря, он понимал, что они вызваны именно заботой о его здоровье. А ведь рядом стоял и профессор. Он пока молчал, осуждающе поглядывая на мальчика.

— Я, конечно, очень благодарна вам за это зелье, но если еще раз случится что-либо подобное, вы у меня весь семестр в лазарете проведете. — Мадам Помфри, похоже, решила, что ребенок достаточно проникся ее речью, и можно, наконец, вплотную заняться его здоровьем.

— Выпейте зелье, что принес профессор, и плотно поешьте. Завтрак сейчас принесут. Потом можете идти в свою спальню, чтобы привести себя в порядок. Через два часа встречаемся в холле — я совершу с вами лечебную прогулку. — Мадам Помфри еще раз окинула мальчика суровым взглядом и вышла из комнаты.

— Ваше зелье, Поттер, — голос профессора был совершенно спокойным.

Мальчик молча взял склянку и залпом выпил неизвестное снадобье. Через секунду его затрясло, и даже показалось, что у него пар идет из ушей. Наконец организм успокоился, и мальчик почувствовал огромный подъем энергии.

— Это Восстанавливающее зелье, Поттер.

— Профессор… — мальчик не знал, как начать разговор с преподавателем.

— Вы действительно поступили крайне безответственно. С другой стороны, я не ожидал, что задержусь так долго, и еще меньше ожидал, что ваша работа закончится успехом.

— Но ведь я же дал слово, сэр.

— Да, Поттер, вот только пять дней варить это зелье… Видимо, у вас имеются врожденные способности к искусству зельеварения. Впрочем, раз они проявились, теперь следует спрашивать с вас в три раза строже, это будет справедливо.

— Я понял, сэр, — новость про его талант к зельеварению явно грела душу, хотя с другой стороны, упоминание про повышенный спрос не осталось мальчиком незамеченным.

— Но раз вам все-таки удалось сделать невыполнимую работу, то какую бы вы хотели получить награду? — Профессор испытующе посмотрел на мальчика. Ему хотелось, чтобы тот его удивил.

Гарри задумался. Просить что-нибудь для себя он считал неприличным. Мешала гордость. А вот для других…

— Профессор, вы не могли бы простить Гермиону за тот случай? Она очень сильно переживает о том, что вы до сих пор злитесь на нее. Пожалуйста, сэр.

* * *

Мадам Помфри направилась с мальчиком по дороге в сторону Хогсмита. Она предпочитала хранить суровое молчание, что вполне устраивало Гарри. Сам он размышлял о полученных подарках.

Когда он вернулся из больничного крыла в свою спальню, то обнаружил гору подарков и очень удивился, так как не ожидал подобного их количества. Вскрыв конверт дяди Вернона, он обнаружил в нем однопенсовик. Гарри ухмыльнулся про себя сходству их с дядей мыслей. А вот подарок от тети Петуньи и Дадли вызвал у него совсем иные чувства. Развернув упаковку, мальчик обнаружил альбом с фотографиями маленькой девочки. Оказывается, тетя где-то прятала детские фотографии его мамы. Мальчик искренне обрадовался такому подарку, ведь он даже мечтать не мог о подобном.

Но еще больше его удивил подарок от Дафны. Там тоже был фотоальбом. И в нем оказались колдографии его родителей! Как написала девочка, их сумела добыть ее мама, задействовав все связи своего любимого профессора Слагхорна, который преподавал зельеварение в школе до Снейпа. Гарри даже не представлял, как он сможет теперь отблагодарить миссис и мисс Гринграсс.

Подарками от Невилла и Гермионы были книги. Обе по защите от Темных искусств. Друзья проявили редкостное единодушие. А вот последний подарок был интереснее. Это был плащ серебристого цвета, и к нему прилагалась записка, что раньше он принадлежал отцу Гарри. Кто мог послать ему подобный подарок, Гарри даже не представлял. Но это не помешало ему тут же испытать плащ перед зеркалом.

Обдумывая происшедшее, мальчик не заметил, что они уже вошли в деревню. Мадам Помфри уверенно повела его в Три Метлы.

— Думаю, вам будет не лишним выпить пару чашек горячего шоколада.

Гарри не ожидал таких нежностей от строгого колдомедика, но отказываться, разумеется, не стал. Они сели за столик в дальнем углу и принялись за согревающий напиток. В это время в зале появилось еще одно знакомое лицо.

— Какая приятная встреча. Рад вас приветствовать. — Корнелиус Фадж олицетворял собой само удивление и радость. — Не зря сегодня решил заехать в Хогсмит. Мадам Розмерта, не принесете ли мне чашечку шоколада? Вы ведь не возражаете?

И министр с самым довольным видом уселся за их столик.

— Добрый день, сэр. Какая приятная СЛУЧАЙНОСТЬ встретить вас здесь. — Гарри не смог подавить усмешку в голосе.

— Здравствуйте, мистер Фадж.

— Нет, нет. Для вас, мадам Помфри, просто Корнелиус.

Мадам Розмерта принесла шоколад. Министр сделал пару комплиментов ее заведению, и она, довольная, ушла за стойку.

— А теперь давайте поговорим, зачем вы хотели встретиться со мной здесь. — Голос министра изменился. На мадам Помфри смотрел не милый мужчина в возрасте, а холодный политик, от которого можно ждать чего угодно.

— Мистер Фадж, я уже достаточно давно я наблюдаю некоторое небрежение руководства школы к состоянию здоровья учеников. Я обратила внимание, что вы неравнодушны к судьбе Гарри Поттера. Ваша с ним поездка на Хэллоуин и его интервью Пророку показывают, что вы находите общие интересы. — Тут лекарь рассказала о происшествии на Рождество. — Я вчера разговаривала с директором о столь несвоевременной командировке профессора Снейпа и о том, что никто из преподавателей в течении нескольких дней даже не обратил внимания на состояние мистера Поттера. Однако внятного ответа на поставленные вопросы не получила. Я в курсе ваших расхождений с директором и думаю, вы могли бы помочь улучшить отношение в школе к здоровью учеников.

— А что скажете вы, мистер Поттер?

— Я не считаю себя вправе оценивать руководство школы, сэр. Однако некоторые действия директора представляются мне странными.

Министр, казалось, был удовлетворен ответом мальчика. На минуту за столом повисла тишина.

— Мистер Поттер, вы знаете, в чем не совпадают наши взгляды с профессором Дамблдором?

— Нет, сэр. Но из разговоров с Хагридом я понял, что директор больше всего критикует вас по поводу недостаточного соблюдения статута секретности.

— Это так, — министр явно был доволен осведомленностью Поттера. — И основное различие наших позиций лежит именно в этой плоскости. Я считаю, что нам следует более тесно сотрудничать с немагическим миром. Дамблдор же, напротив, стоит за как можно большее разделение наших миров. У каждого из нас есть свои союзники. Пока еще это борьба идей, но скоро она может перейти и в политическую борьбу. А, учитывая вашу популярность в магическом мире, ваша позиция по этому вопросу достаточно значима.

— Я еще не могу судить о правильности того или иного, сэр. Но ваши взгляды мне пока больше по душе.

— Ну, вот и прекрасно, — перед Гарри снова сидел радушный «добрый дяденька». — Думаю, что мы сможем направить общественное мнение в вашу пользу, мадам Помфри. И я лично поговорю с Попечительским советом по этому поводу.

— Благодарю вас, Корнелиус.

— Даже не благодарите, ведь это мой долг. Ну а вы, мистер Поттер, проявили в этой непростой ситуации похвальное чувство долга. Скажите, у вас есть какая-нибудь мечта?

— Сэр, я бы хотел, чтобы мне и моим друзьям — Гермионе Грейнджер, Дафне Гринграсс и Невиллу Лонгботтому разрешили пользоваться палочками на каникулах. Ведь закон, ограничивающий юных волшебников, принят совсем недавно, и нарушения традиций не будет.

— Что касается вас, мистер Поттер, то никаких проблем нет. Я с удовольствием сегодня же пришлю вам это разрешение. А с вашими друзьями дело сложнее. Но думаю, до лета мы что-нибудь придумаем.

— Я был бы вам ОЧЕНЬ благодарен, сэр.

— Уверен, что все будет в порядке, — министр весело подмигнул Гарри. Но тот помнил настоящее лицо Фаджа и смотрел в глаза министра до того времени, пока не получил в ответ еле заметный серьезный кивок.