Сквозь Завесу (гет)

Повествование со стороны Гарри Джеймса Поттера

— Сириус? — дрогнувшим голосом прошептал Гарри, с толикой жадности вбирая в свою память полузабытые мужские черты лица. Негнущиеся пальцы безрезультатно пытались подобрать палочку.

Слово повисло в звенящей тишине, затем будто бы отразилось от невидимой эластичной преграды и, возвратившись назад, эхом отдалось в голове Гарри. Мысли... Нет, не мысли — рваная каша из образов проносилась перед глазами, суетливо отскакивала от стенок черепной коробки и перемешивалась... Он забыл, как нужно правильно дышать, да и зачем это нужно делать — тоже... Чуть закружилась голова и только тогда он, наконец, наполнил лёгкие воздухом. И шумно выдохнул через нос, стараясь утихомирить свои распалившиеся чувства. Сделать это было непросто. Сердце сперва замедлило темп, потом дрогнуло, подскочило к горлу, и бешено застучало в грудной клетке, разливая энергию по телу и даруя небывалое, какое-то восторженное чувство. Эйфорию. Легкость. Неверие... Внезапно захотелось одновременно смеяться и плакать. Воспарить ввысь и запеть...

Многие представители человеческой расы — не все, правда, но большинство — устроены так, что редко, очень редко понимают, как важны, как им дороги жизненные ценности, но когда их теряют... Самобичевание длится долго и не проходит без следа. Гарри же относился к другой категории людей. Ещё в детстве мальчик пришёл к выводу: если существует горе, то должно существовать и счастье. Первого у Гарри было в избытке, а вот тепла на душе было крайне мало. Только всепоглощающая сырость. Поэтому мальчик всегда был готов защищать источники счастья и подарки судьбы до последнего вздоха. За хорошим следует плохое, а за плохим — хорошее. Вот такая чёрно-белая полоса жизни. У Гарри всё было именно так, он к этому привык, а произошедшее в конце пятого года обучения в Хогвартсе лишь подтвердило суждение юного Поттера. Это как если бы ребенку дали в долг красивую игрушку. Сначала дали, а затем властно потребовали назад. Проценты не начислили, и ладно...

И сейчас он, воспринимая это как очередной дар от Судьбы, как ещё один шанс, застыл всего в нескольких метрах от Сириуса Блэка, выпучив глаза и заглатывая кислород ртом, словно рыба, выброшенная на берег беспощадными волнами. Хотелось и кинуться к крёстному на шею, обнимая его до потери пульса, и придушить... Хотя, одно другому не мешает.

Пока он преодолевал невосполнимое горе, скитался по неизведанным болотам, по лесам и горам, жил в палатке, как отшельник, его крёстный преспокойно отсиживался в этом неизвестном и, без всяких сомнений, таинственном доме. А если домовик ничего не попутал, то он является хозяином этого Гриффиндор-Хауса. Интересно... Что связывает поколение Поттеров с одним из Основателей? А, ладно, к дементорам все догадки!

Стояла мёртвая, давящая на уши тишина, какая никогда не наблюдалась ни у МакГонагалл на уроках, ни у Снейпа в мрачных подземельях, где малейший шорох может показаться ударом по колоколу. Разве что кончина Альбуса Дамблдора, уважаемого всеми волшебника, была почтена аналогичным могильным молчанием.

Было слышно, как где-то между портретами часы тихо отстучали четыре раза. Ещё недавно были на площади Гриммо, собирались проветрить свои головы, теперь же... Теперь... Время двигалось со скоростью локомотива, который опаздывал на добрых пять-шесть часов...

Даже со стороны портретов не доносилось ни звука. Волшебники на холстах, словно понимая всю важность происходящего, сгрудились у одного большого стола, прорисованного отнюдь не самым лучшим образом, и переводили взгляд с человека, которого эльф именовал хозяином, на объект его внимания.

Летом, после драматического завершения пятого курса, Поттер мечтал, что однажды в бывшую комнату Дадли, где проживал Гарри, ввалится человек, по которому он так горевал, так скучал... Ввалится со своей фирменной мародерской ухмылкой на устах, которая заставляла учеников, да и всех преподавателей каждый раз с содроганием ждать очередной проделки. Он торжественно прошествует к парню и своим заливистым, лающим смехом вольёт в Гарри и смысл жизни, и силы, казалось, ушедшие, после смерти одного из дорогих ему сердцу людей. Но песчинки мгновений постепенно просачивались в небытие, а Поттер терял последнее, что есть у человека — надежду, и увядал все больше и больше. Лишь осознание потребности защитить своих друзей, а там и всю Британию в целом, заставила Гарри подняться на ноги и иначе посмотреть на дорогу жизни, похожую на виляющий пушистый хвост побитой собаки. Вот только она сплошь была покрыта не мягкой и греющей руку шерстью, а иголками с ядом, которые отравляли существование всему живому на земле.

Парень стал изучать защиту от тёмных искусств с большим рвением, постоянно выписывал то или иное заклинание в специальную тетрадку, начал выходить на утреннюю пробежку, помаленьку развивая мускулатуру и лёгкие. А когда Альбус Дамблдор сообщил об индивидуальных занятиях, Гарри долго ходил с приподнятым настроением, скашивая десятки, а то и сотни Пожирателей в мечтах и сновидениях. А Белла удостаивалась отдельной почести. Знала бы она, какую казнь он ей придумал... Это было всего-навсего буйной фантазией подростка. В реальности убить человека, пусть даже и не достойного на существование... Нет, до недавнего времени он был не способен на это. Друзья что-то заподозрили, ведь после смерти Блэка юноша должен был предаться тоске, но не смогли связать новость об уроках в директорском кабинете с радостью, буквально исходящей от Поттера. Наконец-то он сможет прикоснуться к магии, не к той поверхности, что преподают в Хогвартсе, нет, он окунётся с головой в омут удивительных познаний. И каково было разочарование...

Это всё было в прошлом и теперь для Гарри почти перестало иметь значение. С сегодняшнего дня у Поттера станет на один ночной кошмар меньше.

Сириус жив, это главное, а на остальное было эгоистически начхать! Жив! Поттер пустился бы в пляс, будь у него хорошая координация движений в данный момент, но конечности до сих пор плохо ему повиновались. Вместо этого он вышел из замороженного состояния, кое-как всё же поднялся с колен, саднивших от удара о пол, и неуклюже бросился на крёстного, сшибив того с ног.

* * *

Повествование со стороны Сириуса Ориона Блэка

Мистер Блэк ощутил себя тушкой ягнёнка в мясорубке. Чувство было такое, будто его разорвали на атомы, а затем склеили аристократические кусочки, придав соответствующий вид представителю древнейшего и благороднейшего Рода. Трансгрессия домовиков не более удобна и приятна, чем у колдунов. Скорее даже наоборот. Но домовики вообще могли перемещаться в любую точку планеты, не следуя предписанным законам магии людей. И это компенсировало все недостатки.

Зал красивый, спору нет, им любоваться можно бесконечно долго. Он ещё толком не рассмотрел эту часть величественного замка и сейчас взирал бы с трепетом на особенности фресок, но в данный момент центральной, важной для него фигурой был совсем не холл. А мальчик... А мальчик ли? С момента их последней встречи прошло всё-таки около двух лет, утёкших сквозь широко расставленные пальцы. Принципы времени не подвластны обычным людям. Как бы мгновения не пытались ухватить, придержать, или даже остановить, это почти ни у кого не получалось... А жаль.

Совсем рядом, открыв рот явно от шока и сомневаясь в правильности догадки, на него взирал сквозь толстые стекла очков зелёноглазый юноша. И если Сириус сначала был не совсем уверен в личности не двигавшегося с места перед ним человека, то теперь он находил схожие черты с Гарри Поттером образца девяносто третьего года.

— Сириус? — в голосе угадывались нотки надежды. Хотелось рвать на себе шевелюру до облысения, но одновременно появилось желание прижать к груди эту родную голову, с такими чёрными, как у Джеймса, волосами и не отпускать. Никогда не отпускать.

Блэк заметил, как крестник рано и слишком быстро возмужал на этой далеко не равной и заранее проигранной бойне. Сириус не хотел, чтобы мальчик (мозг просто не воспринимал его пока что как мужчину) почувствовал кровь и щемящую тоску, которая поглощает душу, как чёрная дыра. А сейчас... Возможно, его руки запятнаны, хотя он, Сириус, ничего и не знает. Практически ничего. Если не брать в расчёт слова давнего недруга, но когда он последний раз прислушивался к ним? Никогда.

Чувства мальчика были видны как на ладони, прочесть их не составляло труда. То, что своим появлением он не вызвал равнодушие, уже радовало, но умирать от тяжелых проклятий крестника его не прельщало. Чего доброго наложит сгоряча неизвестное ему заклинание! Вот пожить вдоволь, женившись на какой-нибудь хорошей женщине и заботясь о детях, это да...

Одному Мерлину известно, что Гарри пережил и испытал в последний год. Смерть Дамблдора. Гермионы. Джинни. Однокурсников. Кого-то ещё? Рана на сердце зарубцевалась, впрочем, если её растравливать, она может снова начать кровоточить. Один нервный срыв и всё... Такой пугающий полёт в бездну эмоций... Зачастую человеку достаточно даже не толчка, а малейшего дуновения ветерка, чтобы сорваться... И это может поглотить личность бедного парня, оставив лишь оболочку. Гарри превратится либо в растение, либо начнёт мстить всем подряд и станет новым Тёмным Лордом.

Он не смог выполнить обещание, данное Лили когда-то... Оберегать ребёнка во что бы то ни стало. Не смог... Он, безответственный человек, погнался за крысёнышем, сел в тюрьму, а мальчика приютила злобная Горгона. И Азкабан постоянно услужливо проматывал в памяти видение где он, стоя на коленях, патетично заверяет Лили Эванс, нет, уже Лили Поттер, что в случае их смерти Гарри не останется одним, брошенным на произвол судьбы. Война. И этим всё сказано. Никогда не знаешь, переживёшь ли ты этот страшный период своей жизни. Поттеры нередко были на переднем плане, иногда расстраивая планы Тёмного Лорда, входили в Орден Феникса и Лили предвидела худший вариант, где нет места под луной ни ей, ни мужу. А так бы... Да, так бы, мантикора побери, другие обстоятельства не смогли бы вынудить её взять с него обет.

И простит ли его когда-нибудь мальчик? Он нередко задавался этим вопросом. Всё зависит от характера парня и, зная его, пусть даже немного, Сириус не сомневался в положительном ответе. А вот себя он будет корить всегда.

Он, волнуясь, как девчонка на первом свидании, наблюдал за Гарри, видел, что он не без труда поднялся с каким-то задумчивым выражением лица, потянулся, а затем...

БУХ!

Сириус Блэк попал в железные объятия. Секунда, и они покатились по блестящему паркету...

* * *

Повествование со стороны Рональда Биллиуса Уизли

Рыжеволосая особь неженского пола превратилась в мраморное изваяние (а-ля произведение искусства мифического персонажа) и не думала ни о чём в данный момент. Разум поцеловал своего носителя в лобик, пожелал удачи и улетел в астрал на третий уровень. Ненадолго. Уже минуты три спустя звук падающих тел выдернул его сознание из цепких лап небытия.

* * *

Повествование со стороны Гринки, старшего домового эльфа Гриффиндор-Хауса

Сработала древняя, наложенная на поместье самим Годриком Гриффиндором, магия. Домовики проснулись после шестнадцатилетнего забытья. А именно столько времени прошло после последнего посещения Хауса хозяином.

Нестройный хор и восторженный писк слышались далеко за пределами огромной, по меркам домовиков, комнаты. Ещё бы! Хозяин вернулся! Самые старые эльфы, которые прислуживали ещё Годрику Гриффиндору, довольно улыбались и пробовали успокоить молодое, очень буйное поколение. Те в свою очередь подпрыгивали от радости. Многие уже улепётнули в столовую и натирали до блеска кухонную утварь. Другое движение домовиков, возглавляемое весёлым эльфом, отправилось в магазины Косого и Лютного Переулков закупать продовольствие. Вечерний пир обещал быть вкусным и разнообразным.

Гринки, после всех увещеваний, перестал пытаться образумить своих сородичей и заставить их немного помолчать. Он увидел на секунду заглянувшего в комнату мужчину. Сальные волосы, откровенно презрительный взгляд, чёрные глаза... Некоторым стало не по себе.

Ещё минуты три спустя в импровизированный лагерь домовых эльфов вошёл другой человек. Гринки признал в нём постаревшего Сириуса Блэка. Живой замок Гриффиндора подал сигнал домовику и сообщил о приближении Гарри. Гринки, схватив Мародёра за руку, переместился в главный холл.

Гринки трепетно посмотрел на хозяина, поприветствовал его поклоном и возгласом, и с умилением начал наблюдать за молодым Поттером. Он помнил Гарри ещё очень маленьким, а сейчас перед ним предстал красивый молодой человек.

«Хозяин...» — стучало в голове эльфа.

— Хозяин, — прошептал он себе под нос...

* * *

Повествование со стороны Гаррика Феоктилиуса Олливандера

Изготовитель волшебных палочек с довольным выражением лица переводил взгляд с парня на Блэка. Каждые лучики радости приносили ему несравненное удовольствие и покой. А потому он не смел пошевелиться, чтобы не спугнуть двух застывших и обо всём позабывших на свете, волшебников. А когда один из них кинулся на шею другому, Олливандер достал позолоченное зеркальце из глубокого кармана и шепотом проговорил имя человека.

— Мы в поместье Гриффиндоров, — тихо сказал мастер и протёр заляпанную гладкую поверхность. Кингсли Бруствер с серьёзным видом кивнул и что-то ответил, изображение помутнело и пропало...